Алый блик на мгновение моргнул в стёклах очков — Большое Красное Пятно появилось в поле зрения двух инопланетян. Юпитер снова всходил на небосвод, однако ему требовалось ещё несколько часов, чтобы он оказался в зените. Один из пришельцев тоскливо глядел на силуэт гигантского небесного тела.

— Как бы я хотел сейчас быть там! Подальше от всей этой бытовухи, которая затягивает, как эта ужасная трясина… и чёрт дёрнул их проводить дорожные работы в это время года! Ясно же было, что кора ещё хрупкая! — молодой инопланетянин яростно размахивал руками, ругая все существующие и несуществующие в мире правительства за то, что на Европе всё было так плохо.

Конечно, так плохо было не всегда. Ещё лет десять назад здесь был рай. Деньги текли с Юпитера рекой, так как все основные торговые точки находились на Европе. Точно так же, как и все офисы страховых компаний, бизнес-центры, предприятия, разрабатывающие новые технологии… словом, всё то, где сосредотачивалась огромная сумма денег. Акции здесь никогда не обваливались, а потому они расценивались местным населением как лотерея. Не обязательно было соображать что-то в финансах, чтобы к концу дня стать богачом и приобрести частный дом, например, в районе Европы, прозванным «Веснушками». Там находились глубокие кратеры и более тёплые водяные источники. Те же, кто хотел заниматься наукой, были здесь на особом положении. Если ученик делал особенные успехи, он автоматически становился «светилом» своего времени. Или своего учебного заведения. Его начинали таскать по многочисленным конкурсам, презентациям. Ходили слухи, что один такой ученик раз добился аудиенции у самого Совета в Управленческой Башне. Не сам, конечно, — куратор договорился. Впрочем, может и врут. Да, поездки были муторными, зато такие ученики заканчивали школу с отличием. Им были доступны все дороги мира, хотя большинство улетало на Юпитер, где требовались новые кадры. Платили нормально, никто не жаловался, а потому и не возвращались.

Но в один момент всё изменилось. В Управленческой Башне сменились члены Совета, а вслед за этим и вся привычная жизнь тоже изменилась. К сожалению, не в лучшую сторону. Как по команде, перестали хорошо учиться дети в школах. Акции обвалились, на курс местной валюты было страшно смотреть, компании увольняли своих работников и ликвидировались сами. Это был первый кризис в истории Европы. Затронул он, однако, и остальные спутники Юпитера. Зато на самом гиганте было все в порядке, ведь все лучшие работники уже находились там. Разумеется, слух о кризисе дошёл до юпитерианцев. Предпринимать никто ничего не собирался.

И вот уже десять лет планета постепенно разрушается. Так как честь жителей Европы не позволяла им быть откровенно бездомными и прожигать свои дни, попрошайничая, они соглашались даже на самые грязные и неблагодарные работы. 

Рей, который ещё верил в то, что всё может быть исправлено, постоянно носился с разными предложениями в идейный центр университета. Там его слушали, кивали головами умные дяди и тети, что-то записывали в свои толстые тетради в кожаных переплётах, а в конце заседания обещали подумать и связаться с Реем при первой возможности. Стоит ли говорить, что с ним потом никто не связывался. Именно он десять лет назад был тем самым «светом», талантливейшим ребёнком, которому сулили судьбу учёного. Он им и стал. Только теперь, после кризиса и массовой безработицы, был никому не нужен. А в душе он был не только физик и инженер, но ещё и романтик. Он мечтал изобрести такое устройство, которое бы прогремело на всю солнечную систему. Чтобы слух дошёл до самих землян, чтобы они прилетели и…

— Сдался тебе этот старикан. Забудь об этом. У нас даже денег с тобой нет, чтобы попасть на шаттл до Юпитера. — ход мыслей Рея прервал возглас Лема, его лучшего друга.

— Гр-рр! — Рей нахмурил лоб и сжал кулаки, стараясь сохранять самообладание. — Ну, а если бы было у нас то, что принесло бы монетку другую?

— Эй! Что это ты ещё задумал? — друг подозрительно уставился на Рея, однако пока молчал, хотя знал, что ничего хорошего от его идей не бывает, сколько бы он ни старался.

В отличие от Рея, Лем был пассивен в решении многих вопросов. Кажется, что он уже смирился и с организационным строем на планете, и с тем, что не видать им Юпитера, как земли обетованной. Однако только он мог непредвзято взглянуть на то, что предлагал Рей.

— Дружище! Я тебя понимаю, но и ты пойми меня. Ты сейчас ничегошеньки уже не сделаешь. Если бы ты разрабатывал нечто хоть неделю уже…

— Заглянем в бизнес-центр сегодня? Там должна быть какая-то выставка, посвящённая открытию…

— Ну пойдём! Конечно, пойдём! Если это только скрасит твои серые будни и поможет тебе отвлечься от мыслей об изобретательстве, то пойдём! — Рей чувствовал, с каким ехидством говорил про это Лем, однако смолчал, довольный тем, что тот вообще с ним идёт. В конце концов, пусть просто будет рядом.

Они добрались до платформы одной из немногочисленных станций Европы и стали дожидаться поезда. Вообще, планета уступала по размерам даже Луне, поэтому Рей порой и сам удивлялся, как на ней помещались все эти бизнес-корпорации и страховые компании. Он начал задумываться, а не приснилось ли это ему? А Лем — он-то вообще реален?

Однако на этом моменте тот самый Лем легонько пихнул его в плечо:

— Ты чего спишь? Поезд подъезжает.

Рей кивнул, натянул ворот куртки повыше, чтобы не вдохнуть ледяную взвесь, поднявшуюся из-под колёс железнобрюхого монстра. Поезд, расписанный по последней моде какими-то художниками-маргиналами, остановился, приветливо распахивая двери прямо напротив пришельцев, но тут же тронулся в путь снова, едва они зашли.

— Эй! Ну ты дверь хоть закрой, чудила! — Лем хамовато постучал по железному корпусу снаружи, привлекая внимание машиниста. Точнее, надеясь, что привлекая. Впрочем, у него получилось, потому что в следующую секунду двери закрылись.

— Ну ты даёшь! Я вот поражаюсь тебе, Лем. Живёшь, грубишь, а получаешь, что хочешь от жизни. И все с тобой, вроде как, считаются, а мои идеи все крахом идут.

— М… — хмыкнул Лем, решая попутно, что ответить другу. — Ну, понимаешь. Я понял, что нужно этому миру. А ему идеи мало нужны. Ты видел этих болванов, что тут живут? Им нужны действия, да побольше. Власть, влияние, там. Они вот на это внимание обращают. Времена изменились, требования к юпитерианцам тоже. Это ты ведь у нас этот, как его… романтик! Всё думаешь, что Башня обратит внимание на то, что ты придумываешь.

Дальше они сидели в тишине. Лем о чём-то сосредоточенно размышлял, и Рей надеялся, что об их ситуации. Что ни говори, а жизненная сноровка у Лема была чуть лучше, чем у Рея, который привык к жизни отличника, и ожидавшего, что все его мечты исполнятся после того, как тот окончит школу.

В это время за окном замелькали знакомые пейзажи, и Рей переключился на них. Прагматичный Лем лишь вздохнул и покачал головой, когда заметил, как Рей вглядывается в местный антураж. Ну Европа и Европа — чего они там раньше не видели? Ледяная поверхность, испещрённая и разъеденная трещинами и разломами, большая часть из которых отведена под автомагистрали и железнодорожные пути. А вот и работнички эти, которые сегодня оплошали с дроблением коры. Участок путей был обнесён ограждением, но Рею всё равно удалось разглядеть, как из небольшого кратера выглядывал кусок ледяной литосферной плиты, очевидно, вышедший из-под земли. Точнее, из подземного океана, который отделял земную ледяную кору от ещё более ледяной коры под океаном. Землетрясения случались часто, и от этого образовывались новые борозды на теле планеты. Они и служили основой для прокладывания новых дорог и магистралей для юпитерианцев. Где-то на горизонте показались прежде знаменитые центры. Теперь эти постройки казались мазнёй на полотне этого мира. Из-за того, что за ними никто не ухаживал и не поддерживал их, они стали похожи на то, что обычно строят из песка дети в песочнице или на пляже.

Раздался характерный лязг железа. Поезд прибывал на центральную станцию планеты, туда, где ещё остались галереи, музеи, школы и гипермаркеты. Основная жизнь юпитерианцев теперь протекала здесь, в остальное время они разъезжались в разные точки планеты. Личное общение давно сошло на нет, предоставив власть разного рода электронным устройствам и гаджетам, социальным сетям, за которыми уже не было видно настоящих существ.

— Наш локомотив прибывает на станцию «Юпитер-2». Конечная, локомотив дальше не пойдёт, — объявил из приёмника, располагающегося на стене поезда, голос какой-то девушки.

— Спасибо, железная леди! Желаю вам всего наилучшего, пусть все ваши мечты сбываются, хотя вы и не сбываете наши… — начал было кривляться Лем, однако Рей быстро его одёрнул.

— Ну что ты творишь? Мне за тебя стыдно.

— Знаешь, стыдно должно быть вот им, в их этой Башне. Заперлись там, а на население им совершенно плевать. Взгреть бы их хорошенько всех там.

— Мне казалось, тебе всё равно. Ты никогда особо не говорил про это. Я думал, ты смирился с тем, как мы проживаем нашу жизнь. С другой стороны, может, ты и прав. Что мы можем сделать? Вот мы, двое? Мы здесь, на Европе, как будто одни. Ходим каждый день куда-то, что-то делаем, видим каких-то юпитерианцев, а толку? Они будто неживые. Да, они делают что-то, отвечают, когда их спрашивают, но сами не проявляют абсолютно никаких эмоций.

— Наверное, из тех, что смирились, — пожал плечами Лем.

Несколько пришельцев сновали туда-сюда между магазинами на главной площади. Больше народу не было видно. Да, негусто. Впрочем, Рей и Лем уже привыкли видеть такую картину. Основная часть населения сидела дома, обвешанная гаджетами и всевозможными электронными приборами. А что, лёгкое решение всех проблем тебе обеспечено, когда не вылезаешь из своей берлоги и выходишь только в интернет. Единственное, с чем могла бы возникнуть настоящая проблема — это еда. Однако на этот случай на Европе ещё сохранилось какое-то количество рабочих дронов, так что доставка осуществлялась без особых проблем. Лем однажды предложил Рею ограбить такой дрон, выбив у него какую-то аппетитно пахнущую чем-то мясным коробочку, но Рей был категорически против. Вообще, желание Лема что-то ограбить иногда пугало его.

Пока Рей размышлял, он не заметил, как они оказались внутри одного из торговых центров, где должна была проходить выставка древних запчастей какой-то машины. Конечно, на взгляд Рея, устраивать такую выставку было довольно инфантильно, но уж больно нравились ему все эти шестерёнки и поршни. Одно время он думал о том, как купит нечто подобное и соберёт один из приборов, зарисованных в его блокноте для чертежей. Но изменившаяся ситуация лишила его надежды на то, что у него когда-нибудь будет хорошая финансовая ситуация для этого.

Не то чтобы сегодняшняя выставка представляла из себя нечто уникальное, но такое Рей ещё не видел. В голове сразу начал прокручиваться сюжет изобретения нового устройства из всевозможных пружин, панелек, маятников и прочего, по большому счёту, хлама, присутствовавшего на выставке. Пользуясь случаем, он подошёл к одному постаменту, на котором лежало какое-то особое устройство. С одной стороны, это больше всего напоминало сверкающий камень, с другой стороны, внутри него явно было нечто металлическое.

— Лем, подойди-ка сюда! — позвал Рей друга, — Ты ведь тоже видишь это?

— Похоже на то, что они не заметили того, что находится внутри, — кивнул появившийся за спиной друга Лем. — Хочешь забрать?

— Да ты что! Нельзя же! — замахал руками Рей, боясь, что их кто-нибудь услышит.

— Вообще-то, мне кажется, что можно. Видишь? Они никому не нужны. Бери, что хочешь, и уходим.

— Ну… У меня была одна идея насчёт того, что из этого можно сделать… Но ведь это не позволяет нам творить, что вздумается! Это будет незаконно!

— Незаконно? — усмехнулся Лем, — А ты вообще видел, кто их сюда приносит? Может, они сами здесь появляются? Для таких, как ты, например. Говорят тебе каждый раз, когда ты сюда приходишь: «Эй, Рей! Для кого мы тут ещё? Изобрети из нас что-нибудь, хотим в устройство!», — Лем взял пару деталей и пихнул ими Рея.

— Ну лаа-аадно… Но это будет единожды! — засмеялся Рей.

Останавливать их, кажется, никто и не собирался. Совесть Рея кричала о том, что они поступают неправильно, поэтому в спор вступил другой голос и напомнил ему о том, что, по-хорошему, сначала государство должно было бы позаботиться о нормальной жизни на Европе. И вот Лем уже собирает в неизвестно откуда взявшийся мешок детали с постаментов. Что ж, кажется, влияние Лема распространилось и на Рея. Стоит ли теперь ему называть себя вором?

К моменту, когда пришельцы вышли из торгового центра, свет на планете приобрёл совсем иной, какой-то кроваво-карминовый, оттенок. Юпитер находился в зените, и Красное Пятно глядело на них из мрачного космического пространства, как глаз какого-то гиганта. Рей полез в мешок, чтобы взглянуть на то, что им удалось забрать.

— Слушай, у меня появилась идея. Я ведь хотел представить какое-то из своих изобретений Совету Башни. Тебе не кажется, что это лучший момент? — Лем пихнул Рея в бок, указывая вверх. Там располагалась плоская полукруглая платформа, где заседал Планетарный Совет, который должен был решать основные проблемы жителей.

— Ты же знаешь, я не так уверен в себе, как ты. Может, я дам чертежи тебе, а ты представишь их совету?

— Ну вот ещё. Ещё что предложишь, гений? Как ты научишься предлагать свои идеи, если не начнёшь делать это на практике, а не у себя в голове?

— Что ж, здесь ты прав… Ладно! Но ты иди первым!

Добраться до башни не составило никакого труда. В конце концов, она была центром этого места, все улицы рано или поздно привели бы к ней. Когда-то она была обителью совершенных, учёных умов, которые держали в своих умелых руках власть на Европе, но не злоупотребляли ею. Когда всё изменилось, юпитерианцы перестали стекаться сюда. Со временем Башня уволила всех своих сотрудников, а те пришельцы, что там ещё оставались, были чем-то вроде легенды. На самом деле, Рей сейчас сам удивился, как это им ни разу не пришло в голову зайти внутрь башни. Никакой стражи возле входа всё равно не было. Массивная дверь из какого-то мощного металла оказалась распахнута, ни одной кнопки на панели управления не горело. В вестибюле телеэкран показывал какие-то старые сюжеты Европы о радости жизни в прекрасных застроенных городах, об учёбе в лучших школах окрестностей Юпитера и прочие для нынешнего времени неправдоподобные вещи. По полу были разбросаны старые номера газет, за стойкой регистрации никого не было. Из приёмника на столе доносилась музыка, популярная ещё в прежние времена.

Рей зашёл за стойку, где находились также пульты управления этажами, камеры наблюдения и прочие интересные кнопки и гаджеты. Просканировать этажи не составило труда, но результат оставил обоих инопланетян в недоумении: везде было абсолютно пусто. Единственная нерабочая камера оказалась на последнем, шестьдесят восьмом этаже.

— Странно, никого нет. «Последний этаж недоступен для наблюдения», —сказал Рей, недоумённо взглянув на Лема.

На их счастье, лифты всеобщая остановка времени в этой башне не затронула, поэтому пришельцы достаточно быстро поднялись благодаря ускорителю частиц, установленному внутри лифта. Двери распахнулись на шестьдесят восьмом этаже. В отличие от остальных этажей здесь будто бы находилась чья-то весьма навороченная лаборатория. Многочисленные полки с неизвестными склянками и пробирками с ещё более неизвестным содержимым внутри, испачканные халаты на вешалках, странные приборы в стенах этажа. Всё это наводило на мысль о проживании здесь какого-то безумного учёного, который заперся в Башне на постоянной основе и ищет элексир бессмертия.

Что-то хлопнуло в дальнем конце коридора, и оба пришельца повернули головы на звук. Точно такой же, как они, юпитерианец, стоял у самой дальней двери и, казалось, не был удивлён появлению Рея и Лема. Он продолжил заниматься своими делами, а именно, клацать какими-то кнопками на пульте управления необычным продолговатым устройством, выступающим из башни вверх, по направлению к космическому пространству. Сейчас, правда, всё это пространство было закрыто поверхностью Юпитера с его кровавым пятном-глазом.

— Так и будем молчать? А ну-ка, оба сюда! — голос пришельца прозвучал настолько неожиданно для Рея и Лема, что ни один из них не осмелился ослушаться, и уже через несколько секунд они стояли по обеим сторонам от инопланетянина.

— Вы кто? — Лем решил воспользоваться ситуацией, чтобы прояснить интересующий их обоих с Реем вопрос.

— Это вам ничего не даст, так что неважно! А важно то, что вы, видимо, ещё не в курсе, что случилось!

Этот пришелец говорил какими-то загадками, что явно не нравилось Лему и Рею, но что остаётся делать, если он единственная их возможность узнать о том, что здесь произошло?

— О, ну так… Может, вы нас просветите, профессор? — Рей решил действовать.

Пришелец недобро сощурил глаза, оглядев обоих путников:

— Так. То есть, вы и вправду ничего не знаете. Вы ведь в курсе, что у нас тут всё испортилось десять лет назад? Так вот, мы на грани исчезновения. Планета вот-вот развалится.

— Погодите-ка, что? — Лем едва устоял на ногах, а в следующую секунду его пробрал смех. — Вы в каком из фантастических журналов это вычитали?

— На вашем месте, молодой человек, я бы не был так беспечен. Ровно десять лет назад наши благородные власти впервые допустили просчёт с проведением строительных работ на поверхности Европы. Они должны были быть более осторожными, но порой те, кто ищет обогащения, не останавливаются перед уничтожением даже своих родных мест. Когда стало известно о разрушении, все они быстро покинули эти места, оставив несведущее население. Все были предоставлены сами себе. Разумеется, в такой атмосфере и речи не шло о развитии инфраструктуры. Да, всем внушили, что власти до сих пор находятся в башне, отсюда поступали призрачные приказы, которые, по сути, никому не были нужны. Я воспользовался ситуацией и начал пытаться придумать то, что помогло бы спасти планету. Но всё, что я смог придумать за эти десять лет — вот эта гравитационная пушка. Она способна притянуть один из шаттлов с Юпитера, а затем я смогу отправить его обратно, — на этих словах профессор указал на конструкцию, выступающую из крыши башни. — Беда только в том, что мне всё ещё не хватает некоторых деталей, и ещё меня не устраивает кое-что в креплении. Я долго наблюдал за вами двумя, в особенности за тобой, Рей. Ты ведь выучился на инженера, верно? А ещё я знаю, что вы сегодня были на выставке редких артефактов и кое-что оттуда принесли.

— Значит, это вы были всё это время? Вы устраивали выставки, чтобы мы собирали эти детали? Почему сами не связались с нами, ведь это было бы проще? — поинтересовался Рей, забирая мешок с деталями у Лема.

— Я не мог сам покидать здание. Зато в моём распоряжении находился пульт управления на первом этаже, при помощи которого я мог обновлять выставки. Я почти без перерыва работал здесь над гравитационной пушкой. Зато теперь, когда она почти готова… Впрочем, скажу потом. Вот! Это то, что нужно! — профессор выхватил несколько деталей из мешка, а затем вновь обратился к Рею: — А твои чертежи ещё с тобой?

— Да, он здесь, — кивнул Рей и достал из внутреннего кармана плаща немного помятый альбом.

Затем, пока Лем ушёл обратно в коридор рассматривать все устройства, что находились там, Рей и профессор заканчивали работу над недостроенной гравитационной пушкой. На их удивление, работа шла довольно слаженно, детали подгонялись в мгновение ока, а чертежи пришельца сыграли в достройке не самую последнюю роль. Наконец, когда всё было готово, Рей получил массу интересных советов от таинственного профессора, а напоследок ещё и похвалу за его, Рея, инженерный талант.

Теперь гравитационная пушка выглядела немного угрожающе, хотя, по словам профессора, работать должна была просто отменно. Металлическая гладкая поверхность сверкала особым образом в карминовых лучах, а фиолетовые светящиеся полосы, переплетающиеся с многочисленными проводами в средней части конструкции добавляли пушке особый шарм. Рей даже пожалел о том, что никто из учёных умов, улетевших на Юпитер, никогда не увидит это устройство. Впрочем, у него теперь есть чертёж такого аппарата. Он был уверен, что второй раз сможет собрать такой и сам, при том буквально за несколько месяцев, а не за десять лет. Только вот команду бы ему хорошую…

— Что ж, вам пора улетать отсюда на Юпитер, — сказал профессор, когда к Рею снова присоединился Лем.

— О чём вы, профессор? — искренне удивился Рей. — Разве эта пушка не способна помочь всем жителям планеты? Почему вы говорите только о нас двоих?

— Потому что, чёрт возьми, я не рассчитал мощность, необходимую для удовлетворения потребностей всех жителей! Молитесь, чтобы вы двое могли добраться до Юпитера живыми. «Юпитер-2» скоро перестанет существовать вообще! — профессор понял, что сболтнул лишнее. То, что эти двое пришельцев не должны были узнать. Однако и выбора у него особо не было.

— Что... Европа перестанет существовать? Вы хотите сказать, что ничего нельзя предпринять? И когда мы с Лемом улетим, всё население планеты останется здесь и… вы тоже?

— К сожалению, сделать ничего нельзя. Когда вы вылетите с планеты, я применю экранирующее излучение, спрятав планету от чужих взоров, а затем придумаю, как отогнать её подальше. Так её взрыв не затронет сам Юпитер и другие его спутники. Поймите, спасение всех бывает только в старых сказках и дешёвых мюзиклах, и то не всегда. В жизни всё иначе. Иногда нужно суметь пожертвовать чем-то, чтобы что-то другое, возможно, более нужное для вселенной, продолжало жить. Я сейчас говорю о вас с Лемом. Рей, у тебя большое будущее инженера. Лем, прошу тебя, не бросай Рея. Без тебя он точно не справится. Я знаю, что ты сейчас считаешь себя бунтарём, но поверь мне, ты изменишься. И ты будешь нужен обществу юпитерианцев. Меня же больше ничего здесь не держит. Я десять лет потратил на то, чтобы вы могли быть в безопасности. Лучшего завершения истории для меня и быть не могло.

— Ну, будет вам, профессор. Что вы тут распинаетесь? Вы же знаете, на нас это не сработает, — Лем пытался выглядеть серьёзным, однако на его глазах выступили капельки слёз.

— Лем, ты что, плачешь? — удивился Рей, который выглядел сейчас не лучше Лема. Однако увидеть друга в таком состоянии он никак не ожидал, ведь Лем всегда был чёрствым и дисциплинированным.

— Совсем, дурак, свихнулся? Делать мне больше нечего. Просто… немного приуныл.

Собирались в спешке, взяв только самое необходимое. Домой возвращаться времени уже не было. Да и не нужно оно было, когда новый дом ждал их на Юпитере. В башне управления нашлись все необходимые для полёта вещи, а когда они, наконец, собрались возле гравитационной пушки, профессор включил какие-то кнопки на панели управления. Пространство вокруг пушки исказилось, и в следующую секунду на стеклянную платформу сверху приземлился шаттл. Пришельцы загрузили все необходимые приборы внутрь, место осталось даже на кое-что из мебели, которая понадобилась бы им на первых порах на Юпитере. Жить на космическом корабле им точно никто не разрешит.

Рей и Лем загрузились в шаттл и помахали на прощание профессору. Он махнул им рукой в ответ, а затем снова заклацали клавиши на панели управления. Пространство вокруг начало искажаться, и в этот раз пришельцы смогли увидеть маленькие электрические всполохи, пляшущие вокруг летательного аппарата. В следующую секунду шаттл уже летел по направлению к Юпитеру.

Рей в последний раз решил взглянуть на удаляющуюся планету. Но когда он зажмурил глаза, а потом вновь их открыл, планеты уже не было видно. Это профессор применил тот самый невидимый экран, про который говорил. Теперь они больше никогда не попадут на Европу. Возможно, она уже перестала существовать. Рея обуревали смешанные чувства. Он был сломлен внутренне, ведь его родной дом будет уничтожен.

— Эй, чего ты скис-то? Ты ведь всегда хотел попасть на Юпитер. Смотри, как быстро сбываются твои желания, романтик, — усмехнулся Лем. Он быстро вернулся в своё привычное весёлое состояние.

— Лем, ты знаешь… Спасибо тебе за всё! Спасибо тебе за то, что ты мой лучший друг! Без тебя я бы точно пропал…

— Эх ты! Ладно уж тебе, штурвал держи, — Рей только сейчас осознал, что Лем правил корабль к Юпитеру, а теперь решил передать управление ему.

Рей сел за управление, сменив Лема. Теперь угол обзора из шаттла у него был больше, и он мог увидеть сияющие звёзды, разноцветные плеяды и пролетающие где-то далеко хвостатые кометы. Юпитер лукаво глядел на них своим единственным красным глазом. Рею с самого детства нравилось думать, что это именно глаз, хотя по астрономии он выучил, что Большое Красное Пятно — это один из антициклонов на Юпитере. Но сейчас он вовсе не выглядел злобно. Скорее, печально. Но печаль проходит, рано или поздно она вновь сменяется радостью. Да и в центре антициклонов, в конце концов, всегда штиль.