Действующие лица:

Александре де Люр – барон

Джерар де Крепье – шевалье, хозяин замка Крепье.

Доминик де Нуан – шевалье, хозяин замка Нуан.

Мадам Изабелл – его жена.

Фредерик де А’джу – шевалье, младший брат де Нуана и его вассал.

Стефан – сын старейшины деревни. Вассал де Нуана.

Глава 1. Возвращение и планы.

В один из теплых летних вечеров по обыкновенно пустующей дороге, вьющейся между полей с колосящейся пшеницей, ехал всадник. Его путь пролегал через небольшую деревеньку. Работающая в огороде крестьянка, разогнув спину, удивлённо посмотрела на тяжеловооруженного воина. Длинное сюрко¹, надетое поверх кольчуги, на груди украшало изображение принюхивающегося бурундука. Присмотревшись внимательнее, она заметила, что доспехи рыцаря и его оружие знавали лучшие дни. Кольчужные чулки местами были покрыты грязью и ржавчиной, шпоры затуплены, а ткань накидки во многих местах заштопана. Натянув поводья, незнакомец остановил лошадь и повернул покрытую шлемом голову в сторону крестьянки.

– Где постоялый двор? – его голос был хриплым, угрожающим.

– Т-там, месье, – низко поклонившись, женщина указала рукой на длинный дом в центре деревни.

Оглядев приземистое строение, рыцарь снова посмотрел на немолодую женщину.

– Сегодня по этой дороге еще кто-нибудь проезжал?

– Да, месье. Не позже чем солнце в зенит стало, господин шевалье со своей свитой проезжал. Он в нашем трактире заночевать решил.

– Тебе-то откуда знать это, дура?

– Ну как же, месье, – крестьянка опасливо отступила, – я тут с утра работаю, видела, как господин шевалье лошадь свою конюху поручил, а сам внутрь вошел. С тех пор и не выходил. Тепереча же уже поздно в дорогу-то выдвигаться – лихих людей на дороге много.

Ничего более не сказав, рыцарь, ткнув лошадь шпорами, направился к постоялому двору. Подъехав к этому убогому, по его меркам, строению, всадник спешился. На шум, производимый воином из конюшни, пристроенной к основному зданию, выбежал мальчик лет десяти, и низко поклонившись, замер, с опаской оглядывая прибывшего. Рыцарь же, особо не церемонясь, бросил ему поводья.

– Почистить и накормить, – вот и все что он сказал, перед тем как войти в трактир.

Внутри здание было таким же бедным, как и снаружи. Низкий потолок поддерживали толстые деревянные колонны с укрепленными на них несколькими чадящими светильниками. На грязном земляном полу, кое-где присыпанном соломой, стояли четыре длинных стола, за одним из которых вкушали вечернюю трапезу молодой рыцарь и пять его оруженосцев. Жонглер², сидевший возле их стола, играл на арфе. Надо ли говорить, что взоры всех немногочисленных посетителей были направленны только на них? Сам хозяин, наравне со своими немногочисленными помощниками, суетился вокруг рыцаря и его свиты – подносил новые блюда и наполнял кубки вином. Но вот лицо молодого господина омрачилось. Отложив в сторону хлебец, он поднялся из-за стола. Шевалье был высок и хорошо сложен. С первого взгляда становилось понятно, что перед вами человек, с рождения призванный стать воином. Человек, чье детство, юность и отрочество были посвящены военному искусству. Но было также в его облике и нечто утонченное, выдававшее его принадлежность к именитому дворянскому роду. Возможно, это скрывалось в резковатых чертах лица, а может и в спокойном, чуть презрительном взгляде темно зеленых глаз.

– Шевалье де Нуан, я принес тебе весть! – грозно произнес вошедший.     

– Я слушаю тебя, шевалье де Крепье, – ответствовал рыцарь, положив руку на рукоять меча.

– Время пришло! Барон де Люр призывает тебя на войну! Вспомни о своем долге и клятве верности, шевалье де Нуан! Пришла пора нам, верным вассалам, отплатить нашему сюзерену за доброту! Пора сломать хребет этой завистливой ехидне – барону де Ла-Коль! Откликнешься ли ты на призыв?

Когда рыцарь закончил свою пламенную речь, лицо шевалье де Нуана омрачилось еще сильнее. Склонив голову, он задумался, но, мгновение спустя, отогнав сомнения, окинул высокомерным взглядом стоящего перед ним воина.

– Никто не обвинит шевалье де Нуана в измене своему сюзерену! Скажи, куда барон де Люр приказывает мне прибыть, и я буду там!

– Сбор объявлен в родовом замке барона, а уж оттуда мы двинемся прямо на врага!

– Сними свой шлем, шевалье де Крепье и раздели с нами вечернюю трапезу, – следуя этикету, произнес молодой рыцарь, приглашающим жестом указав на стол, – и поведай мне, почему ты один, и почему броня твоя столь изношена.

– Охотно, шевалье де Нуан. – Произнес воин, расстегивая застежки и снимая свой закрытый шлем. Черты его лица были грубыми. Низкий лоб, кустистые брови, под которыми сверкали маленькие глаза. Мощная, выдающаяся вперед челюсть вкупе с широкими скулами производила отталкивающее впечатление. Широкий, не раз сломанный нос и бурлящий энергией взгляд довершали картину. Невысокого роста, он был силен как бык и вынослив словно мул, – Мой путь был непрост. Я потерял всех оруженосцев. Двое отправились к праотцам, прими их Господи, а еще двоих я оставил на попечение крестьян в небольшой деревушке, день пути отсюда. Если Господь будет к ним милостив, они нагонят меня.

Усевшись за стол, де Крепье омыл руки в поспешно принесенном слугой тазу. Трапеза продолжилась, а умолкшая было арфа жонглера снова заиграла. Но хорошее настроение покинуло де Нуана. Наконец с трапезой было покончено и рыцари, совершив последнее возлияние, удалились на покой.

 ***

Следующим утром де Крепье, выйдя в общий зал, едва не столкнулся с хозяином постоялого двора.

– Смотри, куда идешь, дурак! – не на шутку разозлился рыцарь.

– Простите, месье, во имя Христа и Девы Марии, – невысокий, пожилой мужчина испуганно попятился.

Воин опустил уже занесенную для удара руку.

– Накрой стол и вели приготовить моего коня, – бросил рыцарь и направился к незанятому столу, но неожиданно остановился и спросил, не оборачиваясь, – шевалье, с которым я вчера трапезничал, еще здесь?

– Нет, месье. Только небо заалело, его высочество соизволил уехать.

Удовлетворенно кивнув, де Крепье продолжил свой путь.

 ***

Солнце уже клонилось к горизонту, когда отряд из шести усталых всадников приблизился к воротам замка. Достав притороченный к седлу рог, один из прибывших громко затрубил. Раз, второй… после третьего со стены протрубили в ответ, а затем зазвенели тяжелые цепи и толстый дубовый мост медленно опустился. Проехав сквозь спешно распахнутые ворота, рыцарь и его свита оказались во внутреннем дворе замка. Подбежавшие конюшие приняли уздцы у спешившихся всадников и повели уставших животных в конюшни. Взглянув на мрачно возвышавшийся донжон, рыцарь улыбнулся, а затем направился в двухэтажный дворец. Поднявшись по каменной лестнице, он оказался на небольшой площадке. Бросив еще один взгляд на развевающееся на верхушке донжона знамя, изображавшее летящего белого ястреба на красном фоне, воин направился внутрь. Быстро пройдя сквозь лоджию, он вошел прямо в главную залу. Собравшиеся там слуги и прочая челядь низко склонились в приветствии. Все, кроме юной девицы в зеленом платье. Ее длинные белые волосы были заплетены в толстую косу, а голубые глаза, не отрываясь, смотрели на приближающегося рыцаря.

– Мадам Изабелл, для меня нет большей радости, нежели снова видеть вас, – негромко произнес воин, склоняясь, чтобы поцеловать белую кожу протянутой руки.

– Месье, мое сердце лучится от счастья, ведь вы вернулись целым и невредимым. Все эти дни я молила нашего милосердного Господа. Я молила его послать ангелов на вашу защиту, дабы они уберегли вас от лихой стрелы или копья, – глубоко вздохнув словно бы от сильного волнения, она махнула ручкой, отгоняя свои страхи, – но теперь все хорошо, вы снова со мной. Надеюсь, ваша поездка была успешна?

– Ваши страхи напрасны, но я благодарю вас за молитвы обо мне, – рыцарь снова склонился для поцелуя, но девушка отдернула руку.

– Полно, месье. Простите меня, на радостях я забыла о хороших манерах и своем долге. – Повернувшись к слугам, она окинула их грозным взором, – Чего вы стоите, бездельники? Или вы позабыли свои обязанности? Стефан, приготовь ванну и подбрось дров в камин. Патрик, распорядись о трапезе. Поль, достань из погреба несколько кувшинов вина.

Наперебой извиняясь, сенешаль³, шамбеллан⁴ и стольник⁵ принялись раздавать приказы, для верности подкрепив их несколькими затрещинами. Когда слуги разбежались по своим делам, Изабелл вновь посмотрела на рыцаря. Тот как раз отпустил своих оруженосцев и теперь они остались вдвоем. Подойдя к воину, она взяла его за руки. Улыбнувшись, рыцарь прижал ее ладошку к своей щеке.

– Спасибо Господу, мой муж снова со мной, – прошептала девушка.

– Пусть и ненадолго, но это так, – с ноткой грусти ответил шевалье де Нуан.

По счастливому лицу Изабелл пробежала тень.

– Но… нет, не хочу знать! – резко оборвала она сама себя. – Пусть сегодняшний праздник не будет омрачен тяжелыми думами. Отринь беспокойство, муж мой, хотя бы на сегодня. А завтра… пусть неизбежное случиться завтра! А пока, добро пожаловать домой!

***

Утро. Первый рассветный луч, проникая сквозь приоткрытую ставню, освещает господскую спальню. На большой двуспальной кровати, укрытая теплым соболиным одеялом, спит молодая девушка. Ее белые волосы в беспорядке рассыпались по подушке, а на юном лице читается спокойствие и безмятежность. В большом камине, сделанном из белого камня, негромко потрескивают дрова. Языки пламени освещают мужчину, сидящего в оббитом мягкими тканями кресле. Держа в руках серебряный бокал с вином, шевалье де Нуан предается невеселым размышлениям.

Пожилой слуга, прервав думы рыцаря, негромким постукиванием в дверь, осторожно вошел в комнату. Увидев своего господина бодрствующим, он низко поклонился.

– Месье, там прибыл ваш брат – шевалье де Анджу… Он настаивает на встрече с вами, месье, – в его голосе слышалось явное неодобрение подобного требования в столь ранний час, – Что прикажете ему передать?

– Передай, что я сейчас спущусь, а пока вели подать что-нибудь на стол и приготовь гостевую. Я подозреваю, разговор у нас будет долгим.

Поклонившись, слуга удалился. Одев теплую, подбитую мехом, куртку и взяв лампаду, де Нуан направился в главный зал. Там его уже ждал невысокий светловолосый рыцарь. Его красивое, с правильными чертами, лицо портил длинный, идущий через всю щеку шрам. В глубоко посаженных зеленых глазах горел лукавый огонек.

– Доминик! – радостно воскликнул он, пожимая протянутую де Нуаном руку.

– Фредерик, брат, мое сердце радуется при виде тебя, – шевалье положил ладонь на плечо прибывшего, – надеюсь, поездка твоя ничем не омрачалась?

– Слава Господу нашему, ничего, о чем бы стоило рассказать, не произошло, – светловолосый рыцарь отмахнулся, – лучше скажи, с кем будем воевать на этот раз?

– Барон де Ла-Коль, – нахмурившись, ответил хозяин замка.

– Де Ла-Коль? Да, это будет сложный бой, – Фредерик серьезно задумался, – а что наш отец?

– Он присоединится… Я думаю… – Доминик де Нуан нахмурился, – де Люр все-таки наш родственник.

– Уверен, мать будет настаивать на этом, – де Анджу рассеяно потер подбородок.

Увидев, что слуги несут вино и холодные закуски, хозяин замка предложил гостю перенести беседу в более подходящее место. Следуя за слугами, рыцари прошли в малый зал, соседствующий с главным, и уселись в кресла стоящие возле разожжённого камина. Накрыв небольшой стол, стоящий между воинами, челядь удалилась. Братья не спеша приступили к трапезе, попутно беседуя на отвлеченные темы. Наконец, утолив голод, оба рыцаря вернулись к обсуждению главной темы.

– А что Патрик? – как будто мимоходом спросил Фредерик, наливая себе вина.

– Он поступит в точности так же, как и отец, – покачал головой де Нуан.

– Господи милосердный и этот бесхребетный дурак наш старший брат? – светловолосый рыцарь покачал головой, – известно кто выступит на стороне барона де Ла-Коль?

– Уверен, что новых людей ты в его стане не увидишь.

– Значит все те же?

– Да, – де Нуан потер лоб, – Шевалье де Су, шевалье де Керн, и шевалье де Ла-Шан вместе со своими вассалами. Думаю, шевалье де Суно воздержится, он еще не успел оправиться от поражения.

– Как и шевалье де Себрон, – усмехнулся Фредерик, – виконт де Сенжу хорошенько его проучил на турнире.

– Но даже так у них будет около тридцати рыцарей, против наших пятнадцати.

– А если поговорить с шевалье де Ла-Роче? – после недолгого размышления предложил гость.

– Думаешь, в этом есть смысл? – скептически спросил Доминик. – Он не примкнет ни к одной из сторон. Как и всегда. Святая Матерь Божья, да и как несколько рыцарей повлияют на исход боя?

– Брат, твой отъезд сослужил тебе не слишком хорошую службу, – улыбнулся Фредерик, – да будет тебе известно, что месье де Ла-Роче может выставить десять полностью вооруженных рыцарей. Добавь к этому ополчение и оруженосцев…

– Ты забываешь брат, что чернь не выигрывает битвы, – презрительно бросил де Нуан, – их выигрывают рыцари! Но, похоже, ты прав, – после недолгого раздумья добавил он, – нам нужно заручиться поддержкой барона де Ла-Роче. Господь свидетель, если нам это удастся, то мы будем вправе требовать больше добычи и, возможно, землю.

– Брат, ты все такой же мечтатель, – покачал головой шевалье де Анджу, – не думаю, что барон пожалует тебе еще земли.

– Я спас барону жизнь, Фредерик, – нахмурился Доминик, – а он хоть и вспыльчив, но сердце у него благородное.

– Надеюсь что так, брат.

– Молись об этом, брат. Потому что если все получится так, как я задумал, ты наконец-то получишь в свою собственность вотчину. Тогда-то шевалье де Ла-Роз выдаст за тебя свою дочь.

– Надеюсь, что так и будет, брат, надеюсь, что так и будет. Вот только как убедить де Ла-Роче выступить на нашей стороне?

– Не беспокойся об этом, брат, – Доминик улыбнулся. – Я дам барону повод ввязаться в нашу войну.

 ***

На следующее утро в замке Нуан царило необыкновенное оживление. Крестьяне, под присмотром нескольких оруженосцев, грузили фуражом и оружием две большие телеги. Из кузницы доносился громкий перестук молотов, а кони возбужденно ржали, чувствуя общую напряженность.

Сквозь открытые ворота прошла группа крестьян. Среди них выделялся пожилой мужчина, одетый чуть богаче остальных. Это был Жан – старейшина деревни. После долгих споров с односельчанами он решил обратиться к шевалье де Нуану с просьбой уменьшить количество требуемых ополченцев. Но чем ближе крестьяне приближались к жилью своего сюзерена, тем сильнее становилось предчувствие провала.

Подойдя к началу лестницы, ведущей во дворец, крестьяне остановились и принялись в полголоса переговариваться. Неожиданно двери распахнулись и шевалье де Нуан вышел на перрон в сопровождении немногочисленной свиты. Недоуменно посмотрев на столпившихся внизу крестьян, рыцарь нахмурился. Не торопясь спустившись по лестнице, он еще раз внимательно оглядел прибывших, которые под его грозным взором заметно подрастеряли и без того немногочисленные остатки храбрости.

– Говори, Жан, – обратился он к старосте.

– Месье, мы туточки пришли, чтобы, значит, просить вас о милости, во имя Господа нашего, – поклонившись, неуверенно начал Жан, – мы нижайше просим вас не забирать столько народу на войну. Скоро ведь урожай убирать, а рук и так не хватает...

Замолчав, староста со страхом ждал ответа.

– И сколько же людей вы мне можете дать? – поинтересовался шевалье.

Не уловив в его словах иронии, крестьяне заметно осмелели.

– Вполовину меньше, месье! – дерзко бросил один из сопровождающих Жана.

Удар последовал незамедлительно. Сам далеко не дурак подраться, смельчак пришел в себя уже на земле. Возмущенно ропща, крестьяне надвинулись было на рыцаря, но сопровождавшие его оруженосцы выхватили из ножен оружие, тем самым заставив их отступить. Быстро оценив ситуацию, Жан, умоляя о пощаде, упал на колени перед де Нуаном. Однако ярость рыцаря было не так-то просто потушить.

– Грязные псы! Вы всерьез думаете, что можете что-то требовать у меня?! Я мог бы сжечь вашу деревню дотла, изнасиловать ваших жен и дочерей и никто бы меня не осудил! Вы живете на МОЕЙ земле, вы приходите в МОЙ замок и вы, никчемные скоты, смеете так со мной разговаривать?!

Нагнувшись, шевалье схватил старосту за отвороты одежды и рывком поставил на ноги.

– Возвращайся в деревню и забирай с собой этот сброд, пока я не перевешал вас всех! И чтобы завтра утром тридцать человек стояли у ворот замка, иначе я сожгу вашу деревню. Пошли вон!

С презрением оттолкнув Жана, рыцарь направился в сторону конюшни. Понукаемые оружием и бранью крестьяне спешно покинули замок. Отойдя подальше, они принялись осыпать бранью незадачливого товарища. Тот огрызался, зажимая оторванным от одежды лоскутом кровоточащую бровь. Несколько минут спустя вспыхнула драка, в которой не участвовал только староста и его сын – Стефан. Этот молодой человек мечтательным взором смотрел на возвышающийся замок. О, он бы многое отдал, лишь бы жить там. Быть хозяином круглой громады донжона и этих крепостных стен, а самое главное всех, кто проживает внутри них. О, сколько бы он тогда сделал! Сколько подвигов бы совершил! Но судьба распорядилась иначе. Не ему возглавлять поход на войну. Не его поцелует на прощание белая госпожа. Мадам Изабелл, Стефан видел ее всего один раз, но и этого было достаточно. Для него, она была подобна ангелу, сошедшему с небес. Вот только сие сошествие предназначалось не сыну крестьянина. Для него Изабелл была недостижимой мечтой, а для де Нуана обычной женщиной. Между их положением в обществе была настоящая пропасть, но Стефан был намерен преодолеть ее. Для этого нужно было проявить себя и, похоже, судьба к нему благосклонна. Эта война поможет ему достичь желаемого!

Из ворот замка выехал отряд всадников и во весь опор поскакал по направлению к крестьянам. В ужасе Стефан с отцом стали разнимать дерущихся. Сообразив, что им грозит, крестьяне бросились врассыпную. Но вопреки их ожиданиям всадники не стали за ними гнаться, а просто проскакали мимо. Стефан еще некоторое время смотрел вслед быстро удаляющимся лошадям, а потом направился домой. У него было еще много работы.

 ***

Изабелл, задумчиво глядя в единственное в замке зеркало, расчесывала свои длинные волосы. Именно волосы, вернее их цвет, были виноваты в ее теперешнем положении. Старшая дочь виконта замужем за простым шевалье, так-то! Отец сбыл ее с рук, словно больное животное, словно урода. Нет, она любила своего мужа и каждый день благодарила Господа, что ей так повезло, но застарелая обида постоянно давала о себе знать. С самого детства ее все боялись. Называли беловолосой ведьмой. С годами становилось только хуже. Изабелл была очень красива, и это служило ей плохую службу. Мужчины хотели владеть ей, а женщины завидовали, при этом и те и другие боялись. Боялись, что она проклянет их. Страх быстро перерос в ненависть. Изабелл перестала покидать замок, но вскоре возникла другая трудность. По старинному поверью женщины должны выходить замуж в порядке старшинства. А младшей сестре Изабелл, Жаклин, уже нашли выгодную партию. Тогда-то у ворот замка и появился шевалье де Нуан. Его разговор с отцом был недолгим. Изабелл не знала его подробностей, но через две недели она уже была мадам де Нуан. Доминик оказался довольно богатым шевалье, владельцем замка и двух деревень. Так что она была избавлена от ужасов бедной жизни. Как человек он тоже был неплох. Умный и обаятельный де Нуан легко покорил ее сердце. По мнению Изабелл, его портила только излишняя мечтательность. Шевалье был гордец, каких поискать, и мечты у него были соответствующие. В них де Нуан видел себя в титуле не ниже виконта. Девушка боялась, что подобные стремления убьют его. Но какой мужчина слушает женщину? Так что ей не оставалось ничего, кроме как ждать его возвращения.

Закончив расчесывать волосы, Изабелл отложила гребень и, встав с мягкого табурета, подошла к узкому окну. Из-за того что дворец стоял на искусственном возвышении, она могла видеть обширные поля, за которыми виднелся лес. Закатное солнце превращало этот обыденный пейзаж в произведение искусства.

Раздался негромкий стук, и в комнату вошла молодая гувернантка.

– Мадам, вам не стоит стоять на вечернем ветру, – низко поклонившись, произнесла девушка. – Пожалуйста, ложитесь в кровать.

– Хорошо, Мари, – Изабелл, сняв теплый халат, последовала совету гувернантки.

– Мадам, с вашего позволения я закрою окно? – спросила гувернантка, помогая аристократке укрыться.

– Да, конечно, – отвлекшись от своих мыслей, Изабелл улыбнулась, – и подбрось дров в камин.

– Слушаюсь, мадам.

Закрыв тяжелые деревянные ставни, гувернантка, взяв кочергу, пробудила потухшее было пламя. Подбросив в него сухих поленьев, она некоторое время зачарованно смотрела, как огонь жадно пожирает топливо.

– Мари, все в порядке? – поинтересовалась Изабелл.

– Да, мадам, – поспешно ответила девушка. – Спокойной ночи, мадам.

– Спокойной ночи, Мари.

Низко поклонившись, гувернантка направилась к выходу, но, подойдя к двери, остановилась.

– Мадам, – обернувшись, девушка потупила взор, – могу я задать вопрос?

– Можешь, – Изабелл ободряюще улыбнулась.

– Я, не сочтите за дерзость, я хотела спросить: скоро ли вернётся господин шевалье?

– Я не знаю, Мари, – хозяйка замка окинула служанку подозрительным взглядом.

Что-то в голосе госпожи насторожило девушку, и она поспешила уточнить предмет своего интереса.

– Мадам, прошу меня простить, но я так же очень беспокоюсь за судьбу Патрика, оруженосца месье де Нуана. Я просто хотела узнать, не на войну ли они отправились.

– Еще нет, Мари – улыбнулась Изабелл. Ее подозрения оказались беспочвенными. Возможно. Но все равно нужно будет присматривать за ней. Очень внимательно присматривать. Продолжая мило улыбаться, хозяйка замка продолжила. – Думаю, они вернутся в течение недели. Во всяком случае, я буду молить Господа об этом.

– Спасибо, мадам, – девушка радостно улыбнулась, – еще раз прошу прощения за свой неуместный вопрос. Спокойной ночи, мадам.

– Спокойной ночи, Мари.

Сюркó¹ — в XII веке длинный и просторный плащ-нарамник, похожий по покрою на пончо и часто украшавшийся гербом владельца. Обычно сюрко был длиной чуть ниже колена, имел разрезы в передней и задней части, без рукавов. Этот плащ рыцари носили для защиты кольчуги от нагрева солнцем. Сюрко также служило во время плохой погоды, защищая легко разъедаемыержавчинойкольца от дождя и грязи, а также от крови во время сражения. Сюрко с капюшоном носили и монахи.

 Жонглёр²— странствующий сказитель, певец, часто также музыкант-инструменталист и фокусник. В массе своей жонглёры исполняли песни, сочинённые другими поэтами-музыкантами, но также могли выступать и в качестве авторов (по меньшей мере, стихов).

 Сенеша́ль³ — одна из высших придворных должностей в X—XII вв. Сенешаль сеньора вначале был управляющим имением, часто крепостным, но со временем приобрел функции церемонимейстера, управляющего и распорядителя пиров.

 Шамбеллан⁴ – заведовал замковыми припасами и хранил ключи от замковых кладовых.

 Сто́льник⁵ — должностное лицо, существовавшее во многих государствах преимущественно в эпоху Средневековья. Стольник занимался обслуживанием трапезы господина.

Рыцари. Война феодалов. Глава 2