ГАМБИТ

   – Владычица полей, лугов и звёзд. Королева малинового государства, Анна-Мария, – прокричал глашатай и ударил об пол посохом.

   Заиграла музыка, лакеи отворили двери. В зал вошла её Величество. Придворные как по команде застыли в поклоне. Наряд её был практически всегда один и тот же. Пышное тёмно-малиновое платье, малиновые туфельки, и малиновый шарф на шее.

   Королева не то чтобы вошла, можно сказать, вкатилась. Маленькая, толстенькая, почти колобок. Форма головы напоминала тыкву, глаза навыкате, как у жабы. Широкий рот, и два передних больших зуба, которые выпирали так, что не давали сомкнуться губам. Ну и, конечно, золотая корона, которая прикрывала три волосинки на её лысой, малиновой голове.

   Анна-Мария проследовала к трону, который стоял на возвышении, жестом руки она дала понять придворным, что оценила их учтивость. Сам трон был создан ещё при дедушке, лучшими плотниками и малиноводеревщиками королевства, и потому Её Величество сохраняла его как память. На спинке трона была гравюра, на которой красовался ферзь. Это тоже была своего рода память о давно минувших днях, когда королевством правила прапрабабушка Анна-Марии, Элизабет. Элизабет любила шахматы и была лучшей при дворе в этой игре.

   Анна-Мария тоже любила устраивать шахматные турниры. И с тех пор, а это уже десять лет к ряду, она ни разу не проигрывала ни одной партии. Надо сказать, что турнир собирал достаточно много участников со всех уголков земли. На шахматной доске фигурами выступали люди в соответствующих костюмах, и Анна-Мария всегда выступала на шахматном поле сражений, "Королевой". Ферзём, облачённым в малиновое платье. Внешний вид хозяйки действа немного пугал гостей, потому на турниры или какие-то другие важные встречи королева надевала вуаль. Придворные между собой всегда называли её малиновым ферзём.

    В народе ходили слухи, что на королеве лежит проклятье, и этим она обязана своему отцу Фридриху. Её батюшка вёл довольно беспорядочную жизнь, погубил немало душ. Однажды, уже в преклонном возрасте, когда он прогуливался по своему саду, к нему подошла женщина и вылила на него кувшин крови. Охрана не сразу спохватилась, и женщина успела исчезнуть. Но перед уходом она успела сказать: «Будь проклят, ирод, до седьмого поколения, только жертвенная смерть снимет печать уродства детей твоих».

   Анна-Мария, будучи ещё принцессой, росла вместе с крестьянскими детьми. Босиком бегала по лугу, ловила кузнечиков, бегала с друзьями на море купаться, играла во все мальчишеские игры.

   Поначалу дети смеялись над её внешним видом, тыкали пальцами. Как только не обзывали маленькую принцессу: тыква на куриных ножках и злой помидор, и даже малиновая козявка. Анна-Мария в такие минуты уходила от детей вся в слезах и пряталась на завалинке. Но это продолжалось недолго. Батюшка будущей королевы, как-то заметил и услышал, как поступают дворовые дети с его дочерью и посоветовал ей не отступать, а давать отпор обидчикам.

   Буквально уже на следующий день, Анна-Мария на словесный выпад мальчишки, который был старше её года на два, тут же дала ему пощёчину. Свора ребятишек тотчас притихла, и стала наблюдать, что будет дальше. Парнишка по имени Джордан, коему стукнуло четырнадцать, дабы поддержать свой авторитет, ударил девочку кулаком по лицу. Принцесса устояла на ногах, стерпела боль и в ответ зарядила такую очередь хаотичных ударов в голову Джордана, что тот, прикрывшись руками, крикнул:

   – Хватит. Хватит. Всё.

   С той поры никто не смел обозвать Анну-Марию и поднять на неё руку. Джордан стал её лучшим другом. И где-то глубоко-глубоко, в подземельях души принцессы, вспыхнул огонёк, который чуть позже не будет давать ей покоя.

   Когда батюшка Анны-Марии умер, ей пришлось примерить корону государства на себя. А девушке тогда стукнуло только восемнадцать.    Почти сразу на государство обрушились беды. То чума прошлась по крестьянским селениям, то оспа проредила ряды верноподданных, то соседи с войной пришли, почуяв лёгкую добычу.

   Однажды вражеское полчище Айкованов вошло в пределы земель малинового царства. Анна-Мария сама возглавила войско и вышла с ним навстречу врагу.

   Враги приближались, но их ещё не было видно. Над лугами разносились их странные и ни на что не похожие возгласы.

   Айкованы взывали к своим богам.

   Туман рассеивался, и первые лучи обозначили вражеское войско, холодный металл их оружия, зловеще сверкал на солнце.

   Анна-Мария приказала коннице обойти врага с двух флангов и ударить в тыл. Воинам следовало спешиться и пройти незамеченными. С одной стороны территории сражения было ущелье, а с другой овраги. Познания в шахматных партиях сейчас королеве пригодились. Думать на несколько ходов вперёд был способен не каждый правитель.

   Обстановка накалялась. Обоюдный обмен стрелами завершился. Потери малиновых, были небольшие. Враг тронулся с места, его пехота устремилась на редут, где находился небольшой отряд конницы во главе с королевой.

   Анна рассчитывала, что её пехота атакует врага с флангов, а она со своей конницей будет сдерживать Айкованов в центре. Ночью королева распорядилась наставить перед её редутом обычные капканы, которые ставят на зверя. Этим она внесла сумятицу в стан нападавших. Утром те, кто бежал сзади не понимали, что происходит впереди и непроизвольно вынуждали их продолжать наступление. Первые падали и кричали от боли, попав в капкан, шедшее за ними спотыкались о них и тоже падали.

   – Вперёд, в атаку, малиновые братья! – крикнула королева и вознесла топор над головой.

   – Малиновый ферзь, мы с тобой, – ответило войско.

   Конница рванула за королевой. Рядом с Анной стоял Джордан. Королева совсем недавно даровала ему титул рыцаря. Давний друг действительно его заслужил. Благодаря смекалке и героизму.

   Первых несколько вражеских рядов конница королевы преодолела быстро. Но в ближнем бою кони были поражены врагом. Небольшой отряд вместе с королевой, уже спешившись, бился насмерть. Им надо было продержаться пока основные силы обойдут Айкованов с тыла, и пехота ударит с флангов.

   Анна заметила: вот один пытается нанести удар копьём в грудь Джордана, сунув оружие между щитами! Королева бросилась вперёд, прихватила гада лезвием топора за спину, заострённая борода глубоко врезалась врагу в плечо. Анна-Мария выволокла его меж щитов прямо к себе в руки. Они сцепились в тесном объятии, щёлкая друг на друга зубами, Длинные волосы врага лезли королеве в рот. Мужчина и женщина толкались коленями и локтями. Джордан, придя в себя, полоснул врага сзади по ногам. Королева пронзительно завопила, высвобождая топор, и рубанула висок соперника, сдирая шлем.

   На отдых не было времени. Анна-Мария ударила набегающего врага топором плашмя, какое-то мгновение она видела заросшее щетиной лицо раскрытый в крике рот басурмана. Анна вонзила в его грудь нож. Умирающий выл, хрипел, конвульсивно метался по траве, а кровь выплёскивалась из него, как из вепря.

   Джордан старался не отходить далеко от королевы и прикрывать её. Так же поступала и она.

   Её рыцаря атаковали сразу двое.

   Поймав одного с рыжей бородой на противоходе, Джордан нанёс бородачу удар мечом в левую ногу, тот скорчился и упал. Второй, белобрысый, воспользовавшись тем, что Джордан уделил внимание рыжему, бросил в спину ему копьё. Только чутьё помогло Джордану увернуться. Завязалась драка. Сползавшие со лба капли пота щипали глаза, смахнуть и вытереть их не было времени.

   Белобрысый, забрав меч у раненого, который лежал на траве, сделал выпад и зацепил левую руку Джордана. Тот мельком бросил взгляд на рассечение, рукав камзола побагровел от крови. Джордан нанёс ответный удар, но гад защитился, отбив выпад мечом. На мгновение соперники остановились и пристально посмотрели друг другу в глаза. Если бы поле брани было на небе, то точно сверкнула бы молния, и разразился бы гром. Они бились долго, до изнеможения, никто не хотел сдаваться. Джордан чуть схитрил, он дал понять своим поведением, что сильно устал, и начал пятиться назад. Белобрысый, вдохновившись, выставил ногу для выпада вперёд и тут же получил удар в колено от Джордана. Соперник упал, выронив оружие. Джордан подошёл к нему, их взгляды встретились. Победитель подал руку поверженному. Белобрысый, тяжело дыша, смахивая капли пота с лица, поднял голову и произнёс:

   – Эрик, – и протянул руку.

   Джордан уважал таких воинов. (После битвы Эрика вылечили местные знахари, и он стал служить малиновому государству).

   Более двух часов длилась бойня. Конница, зашедшая с тыла, и пехота ударом с флангов, сделала своё дело, враг бежал.

   Уцелевшие, спасшиеся бегством воины врага, с дрожью в голосе рассказывали своим соплеменникам об этой битве. Даже не о самом сражении, а о королеве малинового государства:

   «Её голос звучал как гром среди ясного неба, мы даже не поняли, кто это и что это. Потом увидели саму королеву, которая, размахивая топором, скакала прямо на нас. От неё исходил этот вопль, повергнувший нас в бегство. А если бы видели её саму, её лицо, ужаснее и страшнее на свете нет ничего и никого» – так говорили они, дрожа от воспоминаний.

***

   Сегодняшний бал был посвящён тридцатилетию королевы. Но Анна-Мария не чувствовала радости, где-то внутри её сознания бил ключ тревоги, щемило сердечко.

   Праздник подходил к своему завершению. Сегодня Анна-Мария решила не доставлять публике радости поглумиться над её танцами и над тем, как она двигается. Её Величество ушла в свои покои.

   Она вопреки обычаю не стала звать служанку, чтобы та помогла ей раздеться, а сделала это сама. Раздевшись догола, она впервые за последние годы подошла к зеркалу.

   В этот час багровое солнце, будто толстое колесо, отпиленное от громадного бревна, закатывалось в лес. Вечерний туман, опережая мрак, окутывал кусты крыжовника, которые расположились под окнами королевы. И трижды прокричал кем-то потревоженный филин.

   – О боже, кто это? – вскричала от неожиданности королева.

   Вместо уродливой тыквы в зеркале отражалась прекрасная девушка с пышной грудью, красивыми бёдрами и белыми как снег локонами волос, которые ниспадали на её ошеломляющие плечи.

   – Ты Анна, я Мария, ты день, я ночь. Теперь так будет происходить один раз в месяц в полнолуние. Женщина, которая наложила на нас заклятие, даёт нам шанс. Ты должна принести себя в жертву ради кого-то. Только тогда проклятие исчезнет с нашего рода. На самом деле мы с тобой одно целое. Только на тебе лежит печать проклятия, а я от него освобождена. Такой ты должна была родиться, если бы не наш батюшка.

   – Какая же ты красивая! Глаз не оторвать, – никак, не придя в себя вторила Анна.

   – Принеси себя в жертву ради кого-то и будешь такой же, – не унималась Мария.

   – Легко сказать, а как исполнить? Я уже привыкла к своему уродству. Привыкла к тому, как относятся ко мне окружающие. Живу я сейчас, а что произойдёт после смерти, неизвестно, – отведя свой взор от зеркала, собравшись с мыслями, ответила Анна.

   С этой поры, в полнолуние, королева стала разговаривать сама с собой вслух. Чтобы не смущать окружающих, она стала уединяться.

   – Ты знаешь, Мария, моё сердце последнее время тоскует. Я давно влюблена в Джордана, – говорила Анна, зная, что Мария её слышит. – Он красивый парень, но воспринимает меня как другу детства, и вряд ли когда-нибудь полюбит меня. Он отличный воин, высок, широк в плечах, красавец, а я уродка.

   – Анна, всё в твоих руках. Когда он увидит тебя, какая ты есть на самом деле, он точно влюбится в тебя без памяти, – отвечала Мария.

   – Ты гонишь меня на смерть, Мария. Будешь так делать, перестану с тобой разговаривать.

   – Ты тешишь себя надеждой, Анна. Надежду надо убить в себе сразу и навсегда. Надеясь, ты перестаёшь развиваться, здраво мыслить. Твоё сознание больше ничего не заботит, а душа находится в постоянном покое. Бездействие приведёт тебя к смерти, только эта смерть проклятие не снимет. Такая смерть убьёт наш род окончательно и бесповоротно. В конце концов, ты просто станешь одним из миллионов, станешь толпой. Ржавчина будет есть твою могилу. Обычный червь станет твоим поклонником.

   – Хватит философствовать, Мария! Ты и так всколыхнула мои детские воспоминания, когда надо мной смеялись. Да и сейчас придворные тоже наверно смеются, только в ладошки, так чтобы никто не видел, – вскричала Анна. – Смерть, смерть, смерть… . Cколько можно об этом твердить? Я жить хочу.

   – А как ты смотришь на то, если я в ночи приду к твоему Джордану в обнажённом виде. Как думаешь, он откажется от меня? – ехидно улыбаясь, спокойно проговорила Мария.

   –Ты пользуешься тем, что я не знаю, как мне поступить, и я ничего не могу тебе сделать, Мария.

   – Знаешь…

   – Ты опять?

   – Анна, я хоть свободна от заклятия внешне, но внутри меня бурлит ненависть и злоба, накопленная тобой и не вырвавшаяся наружу, за все твои тридцать лет. Ещё пару месяцев я смогу сдерживаться, но потом нет.

   – Что это значит, Мария?

   – Это значит, что в полнолуние я буду выходить в селение и умерщвлять всех, кто попадётся мне под руку в это позднее время. И не важно, кто это будет – путник, который возвращается домой из дальних странствий, ребёнок, которого родители послали к соседям за солью, старик, вышедший из дома, дабы сделать глоток свежего воздуха, – уже с надменностью в голосе сказала Мария.

   – Ты разрываешь меня на части, Мария. Я знаю, что делать. Увидимся. Пока, – произнесла Анна, сделав рукой прощальный знак.

   Мария замолкла.

   Королева стояла перед зеркалом обнажённая и любовалась своим телом. По её щекам текли слёзы. Она до сих пор не могла поверить в слова Марии, что это тело действительно могло быть её. Всё, что происходит больше похоже на сон. Она пристально посмотрела в зеркало, и стало больно сердцу.

   – Как же она красива! – вполголоса произнесла Анна.

   На улице забрезжил рассвет. Первые лучи пробежались по верхушкам вековых платанов, опустились на луг, и не спеша постучались во дворец королевы, осеняя его малиновым светом.

   Но как только первый лучик проник в её покои, королева вернулась в свой привычный тыквенный образ.

   Надев камзол для прогулок и оседлав своего любимого коня, Анна поскакала к чёрным болотам.

   Через час она уже стояла на холме, а внизу начинались топи. Непроходимые болота. Лёгкий туман покрывал водную гладь, придавая болоту мистический оттенок. В этих топях пропадали люди, забредшие по незнанию. А ведущие всегда обходил эти места другой дорогой.

   – Владыка чёрных болот и повелитель Луны, приди, – взмолилась королева, спешившись.

   Эхо, подхватив просьбу Анны, словно взяло на руки её слова, и понесло в покои повелителя.

   Тотчас поднялся ветер, зашумели верхушки деревьев, зашуршали кустарники, по водной глади пошла рябь. Взмыли вверх болотные птицы, оповещая криком его приближение.

   Он явился.

   – Знаю твою проблему, Анна-Мария, – тихим басом произнёс Владыка.

   Поглаживая свою густую седую бороду, он продолжил.

   – В память о твоем доблестном прадеде, помогу тебе. Завтра на заре выезжай на прогулку к морю со всем своим двором в то место, где отвесные скалы. Ты знаешь, где это. Ступай.

   И тут же Владыка чёрных болот исчез, окутав болото своей непрозрачной мантией. И ветер утих.

   Королева возвращалась во дворец, не спеша, в раздумьях. «Неужели завтра мой последний день жизни на этой земле. А может плюнуть на всё и оставить как есть? Ну, раз в месяц Мария будет выходить на «охоту», а я издам приказ, чтобы в эту ночь все сидели дома, пустяшное дело. А Джордан? Она то его точно соблазнит. Всё-всё, что это я о себе. Я же королева, о людях и только о людях должна думать и беспокоится» – успокаивала Анна себя.

   Ещё с вечера она отдала все распоряжение об утреннем выезде на прогулку к морю.

   Всю ночь Анна не спала. Она пыталась заговорить с Марией, но та молчала.

   Как только первые лучи коснулись стен дворца, кортеж во главе с королевой выехал на прогулку.

   Дорога к морю была недолгой и через полчаса свита уже подъезжала к скалам. Погода стояла тёплая и солнечная. Лишь ветер сдувал со всех головные уборы, словом, портил настроение. Анна подъехала на своём скакуне к самому краю скалы, чтобы увидеть прибой, спешилась.

   Вдруг с моря раздался крик о помощи. Кричал ребёнок. Крик был настолько звонкий и пронзительный, что у Анны защемило сердце, оно сжалось, словно ладонь в кулак.

   Королева увидела рыбацкую лодку, а рядом, тонущего мальчишку, лет десяти. Видимо рыбачил, не удержался и выпал с лодки, а плавать не умел. Море начинало штормить. Волны с каждым прибоем становились всё выше и сильнее. Морская пена шипела словно змея, которая собирается броситься на свою жертву. Мальчишку несло к отвесным скалам.

   Не раздумывая, Анна прыгнула со скалы в море. Она знала, помнила ещё с детства, где и куда можно прыгнуть, чтобы не разбиться. Анна подплыла к мальчику, схватила его за одежду и поплыла к лодке. Королева помогла малому забраться назад в лодку и мило улыбнулась ему. Мальчик быстро отошёл от шока и наградил королеву ответной улыбкой.

   Шторм усиливался. Чтобы выйти на берег надо было проплыть вдоль скал, метров сто. Там был небольшой пляж и тропинка вверх. Анна немного проплыла и её накрыла большая волна, и тут же откатная, и вновь новая волна. Женщину ударило о скалы.

   Свита стояла наверху. Никто не шелохнулся и не бросился помогать своей королеве.

   Они наблюдали за всеми действиями, происходящими в море, как за аттракционом путешествующих арлекин.

   Королева погибла.

   Только на второй день рыбаки привезли её тело во дворец. Кругленькая тушка, разодранный прогулочный камзол, выпученные глаза, голова вся в ссадинах, и счастливая улыбка, застывшая на её лице.

   В тот же день, защищая границы королевства, погиб Джордан. Стрела, пущенная предателем в спину, сразила на смерть доблестного рыцаря.

   Их хоронили вместе. Собрался весь люд с селений, ведь Джордан был один из них, а королеву крестьяне любили как родную мать.

   После похорон местная верхушка никак не могла поделить власть, а главное, определиться кто, займёт место Анны-Марии. Начались распри.

     С каждым днём в королевстве луга, поля, леса теряли свой привычный малиновый цвет. Они побагровели, потом стали тёмно-красными, и наконец, приняли цвет запечённой крови. Народ с селений, которые располагались вокруг дворца, стал покидать эти места. Прошли слухи, что соседи опять собираются идти с войной и что дух «Чёрных болот» проклял малиновое королевство.

   Прошло сорок дней.

   Утро. Первые лучи солнца безнадёжно пытались вдохнуть жизнь в растительный мир, малинового королевства. Крика птиц тут уже давно никто не слышал. Дворец не жил, а скорее доживал свои последние дни, во всяком случае, всё к этому шло.

   – Скорей сюда, смотрите! – закричал страж на одной из башен дворца.

   К нему выбежал начальник караула.

   – Что у тебя там случилось?

   – Смотрите, господин офицер, – и страж уступил ему место возле подзорной трубы, которая стояла на треноге.

   Офицер посмотрел в трубу и замер.

   Там вдали он увидел двух всадников на белых лошадях. Девушка небывалой красоты в малиновом платье, и золотой короной на голове. И молодой мужчина, в рыцарских доспехах, в руках которого было знамя, малиновое полотно, с вышитой золотыми нитями ферзем. Это было знамя малинового королевства.

   Самое главное, там, где эти всадники проехали, оживали луга, становилось малиновыми, наполнялось жизнью.

   К подзорной трубе сбежались все стражи, каждый хотел посмотреть, что же за чудо там происходит.

   Офицеру пришлось обратиться к временно управляющему дворцом. Сбежалась вся свита.

   – Так это же рыцарь Джордан и королева Анна-Мария, – крикнул один из военных, зовущийся Эриком.

   – Она сняла проклятие рода своей жертвой, когда спасла мальчика, тонувшего во время шторма, – добавил придворный астролог. Смотрите, как они прекрасны.

   Свита на мгновение замерла. Пытаясь придумать дальнейшие действия. Но молва о воскресшей королеве и доблестном рыцаре Джордане прокатилась по дворцу и переметнулась в селения. И вот уже весь народ вышел встречать свою королеву. Ворота дворца открылись, Эрик распорядился, чтобы залпом пушек из всех четырёх башен приветствовали королеву.

   В малиновом государстве настал праздник. Несколько дней веселился и гулял народ, славя Её Величество и рыцаря Джордана.

   Над «Чёрными болтами» металось эхо, которое вторило: «Да здравствует малиновая Ферзь и доблестный рыцарь Джордан». Иногда казалось, что во всех потаённых местах, закоулках королевства, даже там, где солнечный свет никогда не проходит, этой новости радовались все.

   В придворных кругах, которые любили и уважали королеву, пронеслась молва: быть всемирному шахматному турниру. «Каков ход, каков гамбит»,- говорили они.

   Да, жизнь в королевстве только начиналась.