Поздний клиент

Алиса вышла на открытый балкон. Отсюда открывался вид на внутренний дворик института и старые девятиэтажные дома, живущие своей неспешной жизнью. Между домами шла короткая дорожка к парку и дальше к метро, так что иногда Алиса видела только что покинувших её кабинет клиентов, идущих по асфальтовым дорожкам.

На улице стемнело, свет фонарей был редким. Зданию института это шло, днем оно выглядело совсем старым и потёртым. Алиса поправила наброшенное на плечи пальто и закурила. «Скоро совсем зима, – отрешённо подумала она, затягиваясь тонкой сигаретой. – Что меня так выматывает? Конец недели?»

И да, и нет. Работа Алисе нравилась, она чувствовала воодушевление, даже если физически бывала крайне утомлена. Ещё со времен ученичества, когда она лежала на кушетке, слушая свой голос, обращённый к белому потолку с трещинками в углу, Алиса чувствовала эйфорию от реальности происходящего на сеансе психотерапии. А душевная тяжесть, такая, как сейчас, всегда оказывалась симптомом либо её сопротивления терапии, либо сигнализировала о чем-то, что рассудок еще не осознал. Может, дело в последнем клиенте, который всегда приходил поздно, вынуждая её задерживаться на работе? Алиса не согласилась бы на такой вариант, но клиент в первую же встречу предложил тройной тариф, если терапевт согласится на позднюю работу.

Он объяснил, что ему необходимо задерживаться на работе, но сообщил это так формально, что Алиса не поверила. Тем не менее, она согласилась. У многих людей есть пункты и пунктики, о которых говорят как бы мимоходом, но неукоснительно соблюдают, словно это маяки на страже границ личности. Алиса на собственном опыте знала, что за этим всегда таится что-то личное, защищаемое, болезненное. По ходу терапии оно раскрывается, выходит на свет или рассеивается будто само собой.

Но этот клиент приходил уже три месяца, а Алиса не была уверена, что могла бы сказать о нём больше, чем в первый визит. Всегда строгие костюмы тёмных тонов, несколько старомодные галстуки с тугими узлами, белоснежный треугольник носового платка в нагрудном кармане. Костюмы были сшиты явно персонально на клиента и выглядели дорого. Черные без малейших следов грязи, даже если на улице была слякоть, кожаные туфли; длинные кожаные перчатки, уходящие под рукав пиджака; темные очки, почти полностью скрывающие глаза. Когда на третьем сеансе Алиса осторожно спросила, почему клиент никогда не снимает перчатки и очки, то получила вежливый ответ, что у него травмированные руки, а глаза нужно щадить из-за повышенной чувствительности сетчатки.

Через несколько встреч она снова вернулась к этой теме и предложила уменьшить освещение в кабинете, чтобы посетитель мог снять очки, но встретила тот же вежливый отказ. Клиент явно был не расположен обсуждать это дальше. Алиса снова ему не верила. Конечно, чувствительность глаз вполне могла быть, что, кстати, и объясняло такую зацикленность на поздних визитах. Но то была логика, чувства же говорили другое. Клиент замыкался на этом пункте, не раскрывал ей истинных причин и не доверялся ей как терапевту, скрывая взгляд.

Алиса увидела знакомую фигуру в блестящем под светом фонарей кожаном плаще, которая размеренно, словно чеканя каждый шаг, пересекала расстояние от одной девятиэтажки до другой.

«Вот ещё загадка, – подумала она. Я почему-то уверена, что его должны возить на машине, учитывая и его дорогую одежду, и скупые рассказы о семейном бизнесе. Но он ходит пешком к метро. Неужели экономит? Надо у него как-то аккуратно спросить. Впрочем, он, как всегда, ускользнёт от ответа, и это всё не те темы, они не приведут к внутреннему миру клиента».

Фигура клиента совсем исчезла в сумерках. Алиса с раздражением потушила сигарету и, поколебавшись, прикурила вторую.

«Я просто не знаю, что с ним делать, – честно призналась она себе. – Не знаю».

Но при этом он охотно обсуждал семью, которая была каких-то невероятных размеров: прадедушки с прабабушками, дедушки, бабушки, семь братьев и сестер, бесчисленные дяди, тети, племянницы, шурины, двоюродные и троюродные сестры и прочие, для обозначения родственных связей с которыми нужно лезть в словари. Алиса с какого-то момента честно стала записывать все имена, пытаясь не быть погребённой под столь развесистым генеалогическим древом. Удивительно, что сам клиент легко и уверенно перебирал всех родственников, проходясь по связям этой причудливой паутины.

– Моя добрая прабабушка по материнской линии Елизавета, – говорил он скучным голосом, делая паузы, словно подбирая слова. – Очень обо мне заботилась. Мне довелось жить с ней в пятилетнем возрасте. Удивительные годы. Днем я бегал с соседскими ребятишками на опушке леса, вечером она поила меня чаем с душистыми ягодами и всегда внимательно слушала. А рядом садилась Пенка и начинала хрипеть…

– Хрипеть? – переспросила Алиса.

– Мурлыкать, – быстро поправился клиент. – Я имел в виду мурлыкать.

– То есть ваши родители отправили вас жить к бабушке в деревню?

– Почему в деревню? – слегка наклонил голову клиент.

– Вы сказали, что играли на опушке леса.

– Ааа… – клиент замолчал, обдумывая ответ.

Алиса смотрела на то, как он замысловато сцепляет-расцепляет пальцы и думала, почему ей неудобно называть его по имени. Денис. Слишком просто. Неподходяще. Ему нужно что-то аристократическое. Александр. Георгий. Дионисий, на худой конец. Сказать? Но как отреагирует? Она никак не могла его почувствовать.

– Наверное, всем детям несколько деревьев кажутся лесом, – наконец ответил клиент.

– Да? – машинально переспросила Алиса, продолжая думать о своём.

– Конечно! – неожиданно живо отозвался Денис. – Но они действительно были огромны. Можно было забираться наверх и быть наравне с птицами… впрочем, что-то я не о том.

– Почему же, – встрепенулась Алиса. – Это же ваши переживания, как они могут быть не о том. Что для вас значит быть «наравне с птицами»?

– Да нет же, – сухо оборвал ее клиент. – Эти воспоминания пусты. К тому же это расстроило мою бабушку. Так не принято.

– Не принято детям залезать на деревья? – с дозированной ноткой удивления уточнила Алиса. Это был единственный эпизод за два десятка сессий, когда клиент хоть чуточку раскрыл свой внутренний мир.

– Так не было принято между нами и бабушкой Елизаветой, так не было принято в нашем роду, так не было принято в том обществе, где я жил, – отчеканил по пунктам клиент. – Не принято рисковать собой, и не принято возвышаться над старшими, особенно женщинами.

– Какие у вас интересные правила жизни…

– Какие есть, – равнодушно откликнулся клиент. – Что вы хотели ещё спросить?

«Ушёл в себя», – разочарованно констатировала Алиса.

Она затушила сигарету. «Холодно, – подумалось ей. – И опять посыпал дождь. Как по расписанию».

***

– Ну, что там твой мистер икс? – добродушно поинтересовался Аркадий. – Не хочет плакаться в жилетку и воспарять от бренного к вечному?

– Да уж, – вымученно улыбнулась Алиса, садясь в знакомое кресло.

Она посмотрела на ухмыляющегося и довольно щурящего глаза Аркадия Николаевича Бондаря, её супервизора, а потом твердо сказала:

– Мне придётся отказаться от дальнейшей работы с ним.

– Эй-ей-ей, – замахал руками Аркадий. – Что ж так категорично? Что случилось?

– Да ничего не случилось, – запальчиво ответила она. – Ни черта не происходит с первой сессии до последней. Я такого кремня ещё не встречала.

– Вода камень точит, – шутливо откликнулся Аркадий. – Я спрашиваю, что с тобой случилось?

– Со мной? – Алиса устало вздохнула. – Со мной… Не знаю, что со мной…

– Ты огорчена? Разозлена? Может, напугана?

– Нн-нет, – с запинкой ответила она. – Понимаешь... Я, конечно, разозлена, это правда. Я ещё как разозлена! Но не в этом дело. Я не знаю, что ещё предпринять. Он равнодушен к любым моим заходам. Холодный утёс посреди океана.

– Какой поэтичный образ, – без улыбки заметил Аркадий. – Ты не влюбилась в клиента часом?

– Проще влюбиться в какого-нибудь нарцисса, – парировала она. – Тот будет смотреть сверху вниз и вытирать об тебя ноги. Но у тебя хотя бы не будет ощущения, что с тобой говорит компьютер.

Аркадий наклонил голову, слушая её.

«Как большая умная немецкая овчарка, – вдруг подумала Алиса, – только шерсть седая. И в очках».

– Когда я бралась за работу, было всё просто, понятно и предсказуемо, – произнесла она вслух. – Вот клиент. Зовут Денис. Мужчина средних лет. Представитель бизнес-семьи, которому предстоит в скором времени встать во главе корпорации. Но у него отчётливое чувство, что это не его место, что он не может и не должен его занимать. Это тревожит его настолько, что ему требуется сторонняя конфиденциальная помощь. Он открыл интернет и нашёл меня. Я тогда подумала – шикарный вариант. Да, он с особенностями. Я из-за него по вторникам и пятницам торчу допоздна, но клиент это оплачивает. Запрос простой, работай не хочу. А сейчас…

Она замолчала.

– Бессилие?

– Да. Я… Короче, я хочу закончить.

– Это не очень хороший вариант, – мягко сказал Аркадий.

– Но я не знаю, что мне с ним делать, – выпалила она.

– Он регулярно приходит. Опозданий нет. Деньги платит. От вопросов не уходит, – загибая пальцы, проговорил Аркадий.

Алиса кивала ему в так.

– Почти так, – уточнила она. – Один раз он всё-таки опоздал. Но позвонил и предупредил, что задерживается из-за погоды, как раз шёл сильный ливень. В тот же день предложил компенсацию.

– Тем более. Весьма адекватный клиент. Что тебе мешает продолжать дальше? С чем ты столкнулась в себе, что хочешь бросить работу с клиентом?

– Нет, Аркадий, – покачала она головой. – Я понимаю, что ты хочешь сказать и к чему вывести. Я не верю, что это моя проблема. Что-то не так с клиентом!

– Ты сама себя слышишь? – прервал её Аркадий. – Что бы ты сказала себе, если бы была на моём месте?

– Да, – выдохнула она. – Ты прав. Это глупо и по-детски. Я не могу создать терапевтический альянс. И дело не только в клиенте.

– А в чем ещё?

– Я, – она помялась. – Я не могу ничего раскрыть сама. Я сама не доверяю ему. Он слишком… чужой.

– Чужой?

– Да. Никаких точек соприкосновения.

– Ты говорила, что он семейный человек?

– Не в смысле брака. Он холост и детей у него нет. У него масса родственников. Я, чтобы не запутаться, даже зарисовала их.

– Ооо! Схемы! Это я люблю, – оживился Аркадий. – Дай-ка взглянуть.

Алиса смотрела, как супервизор шуршит листочками, раскладывая их то так, то сяк и вдруг поняла, что её отпускает. Проклятое кресло клиента, в котором она сидела, расслабляло и приятно томило. И вот уже Алиса с надеждой ждёт, что этот немолодой дядька в вельветовом пиджаке изречёт нечто такое, что тут же наладит её жизнь. Она понимала, что это непрофессионально и инфантильно, но так приятно свалить на старших решение сложной проблемы. А ещё у Аркадия ей не хотелось курить. Вообще никогда.

– Шестьдесят три имени, – заметил Аркадий. – И сам мистер Икс шестьдесят четвёртый. Неплохо. И про каждого он может рассказать?

– Описать их взаимоотношения с пелёнок, выдать справку по карьере и прочему. Я там пометки делала.

– Да я вижу, – рассеянно откликнулся Аркадий, вновь погружаясь в бумаги. – А он только полными именами оперирует? Нет прозвищ? Уменьшительно-ласкательных?

– Нет. Всё строго и формально. Он как компьютер, я же говорила. Любая информация по вашему запросу…

– Сдаётся мне, что он тебя водит за нос со своими родственниками.

– Почему это? – насторожилась Алиса.

– Здесь нет ни одного повторяющегося имени, – ответил супервизор. – Это странно. И похоже на псевдонимы. Видимо, он конфиденциальность распространил на весь род. Впечатляет.

– Но... Что это меняет? Может он боится, что я узнаю кто он такой? Или ты считаешь, что он выдумал и заучил поддельную родословную?

– Да, – почесал в задумчивости нос Аркадий. – Смысла ему тебя дурить нет. Во всяком случае, это ему дороговато обходится во всех смыслах…

– И что делать? – Алиса поймала себя на просящих нотках в своем голосе.

– Сыграй на его поле, – предложил Аркадий, откидываясь в кресле. – Раз уж он такой любитель родственников.

– Я пыталась. Но он же никаких эмоций не проявляет.

– Сделай ему расстановки «на тапочках», – предложил супервизор. – Что ты морщишься? Хороший метод. Даже если его не проймёт эмоционально, ты посмотришь на всё это вместе с ним со стороны. Проявятся незнакомые связи…

– Это ненаучно, – ответила Алиса. – Я согласна, это может сработать, но и гадание на картах может сработать.

– А Шутценбергер вполне объяснила метод с позиции психоанализа. Помнишь?

– Она просто не смогла опровергнуть… Ладно, – подняла руки Алиса. – Я попробую. Как ты это видишь на практике?

***

Алиса медленно шла по парку. У метро она купила кофе, и теперь бумажный стаканчик приятно грел руки сквозь перчатку. Перед Денисом у неё был часовой перерыв и, вопреки обыкновению, она покинула институт. В парке было пустынно, только вдали прогуливалась парочка в одинаковых плащах.

Со вчерашнего дня в кабинете лежал большой пакет с игрушками, собранными общими усилиями у соседей и родственников. Маленькие фигурки людей, животных, птиц, насекомых, игрушки из киндер-сюрпризов. На любой цвет и вкус. Они должны были символически изображать родственников клиента. Их было не менее двух сотен, чтобы точно уместить всех названных родственников, и, возможно, тех, кто вспомнится по ходу работы. Алиса предвкушала как она всё это вывалит на стол перед клиентом.

На перчатку вдруг спустилась большая тропическая бабочка.

– Откуда ты? – воскликнула Алиса.

Бабочка качнула неестественно большими крыльями с замысловатым рисунком и упорхнула вглубь парка. «Замёрзнет», – с жалостью подумала Алиса. До сессии оставалось ещё двадцать минут. Как раз дойти неторопливым шагом и подготовиться.

***

– Зачем это? – недоумённо поинтересовался клиент, рассматривая наваленные горкой игрушки.

– Иногда взгляд со стороны многое меняет, – туманно ответила Алиса, невольно копируя манеру супервизора.

– И что потом?

– Потом мы вместе с вами посмотрим на расстановку фигур, и я задам несколько вопросов.

– Мне?

– Вам, Денис. Ну и вашим фигурам в каком-то смысле.

– Ну, хорошо, – без энтузиазма согласился клиент. – Пусть вот это будет моим дядей Виктором.

– Выберите сначала фигурку, которая будет символизировать вас, – подсказала Алиса.

– Меня? – клиент по своему обыкновению задумался.

– Вам это трудно сделать? – осторожно спросила Алиса, сдерживая азарт. Неужели проявит сопротивление? Это материал.

– А можно я использую свою фигурку? – неожиданно поинтересовался тот.

– Конечно. Почему бы и нет.

Клиент вытащил из внутреннего кармана искусно сделанную стрекозу.

– Это ваш талисман? – спросила Алиса, с интересом разглядывая фигурку. Ей показалось, что стрекоза сделана из драгоценных камней – глаза отливали изумрудом, тельце – тёмным агатом.

– Это подарок, – сухо сказал клиент. – Куда её поставить?

– Как вам хочется, – ответила Алиса. – Эта стрекоза символизирует вас. Какое вы бы заняли место в этом пространстве?

Клиент покивал и поставил стрекозу несколько в стороне от центра стола.

– Ставить остальных? – глухо спросил он. – Тоже как мне хочется?

– Именно.

Алиса с любопытством наблюдала, как клиент тщательно роется в игрушках, выбирая заместителей для своих родственников. Он брал выбранную фигурку, аккуратно подносил к лицу, тщательно разглядывая, чуть ли не обнюхивая. Потом неожиданно громко называл в пространство имя и ставил игрушку на стол.

– А ставить можно только на столе? – вдруг поинтересовался клиент.

– Ммм… здесь просто удобнее, – ответила Алиса. – Если вам мало пространства, то…

– Я имею в виду ставить нужно только на плоскость?

Алиса спохватилась и подала клиенту несколько книг в качестве подставки. Наблюдая за Денисом, она обратила внимание, что он старается собрать фигурки так, чтобы они подходили по размеру и даже виду. Сначала он исчерпал всех насекомых – паучки, бабочки, гусеницы, даже странная игрушка таракана (какое интересное отношение к троюродной сестре) пошла в ход, потом перешёл к птицам, наконец, стал подбирать сказочных существ.

– Всё, – бесцветно сказал клиент и откинулся на спинку кресла, словно устав от тяжёлой работы.

– Может быть, вы хотите сейчас передвинуть какие-то фигурки? Может они сейчас занимают не то место, которое вам кажется правильным? – задала Алиса традиционные вопросы, рассматривая хаотично поставленные фигурки. «Похоже на толпу, никаких связей друг с другом», – подумала она.

– Нет, все на месте, – ответил клиент, не шелохнувшись.

– Как вы себя чувствуете? Лучше по сравнению с началом сессии? Хуже?

– У меня всё хорошо.

Алиса с недоверием посмотрела на него, но Денис сидел с безучастным лицом, и похоже у него действительно было всё неизменно хорошо. На миг она почувствовала отчаяние, но в сознании всплыл образ Аркадия, наклоняющего голову вбок, как умная собака, и Алиса встряхнулась.

– На что это похоже? – спросила она, наклонив голову.

– На рой, – немедленно ответил клиент. – На что же ещё.

– На рой пчёл? – удивилась Алиса.

– Какая разница? – несколько удивлённо переспросил клиент. – Допустим, пчёл.

– А как вы можете понять, где в рое место каждого из ваших родственников? – в Алисе проснулся исследователь. – Это же хаос.

– Это упорядоченный хаос, – возразил тот. – У каждого есть своё место, и оно определяется первым.

– Первым?

– Ну, главным. Хотя это не глава, это первый, он задаёт алгоритм рою. И если рой выстроится в правильный хаос, то он будет работать и управлять многим.

– Какой любопытный образ, – тихо сказала Алиса. – А первый это вы?

– Я должен быть им, – категорично ответил Денис.

– То есть ваша фигурка стоит, где должно, а не где вам хотелось бы?

– Да.

– Поставьте её на то место, которое хочется вам.

– Я… я не могу, – жалко ответил клиент.

Алиса в изумлении посмотрела на него. Дениса мелко трясло, он как заворожённый смотрел на стол.

– Что вам мешает?

– Я… я не должен там быть… если я встану туда, всё разрушится, рой потеряет смысл… мы превратимся в болванчиков… надо держаться… силы иссякают …я должен быть первым, должен стоять, но не могу, не могу…

Алиса на мгновение размышляла, не пододвинуть ли Денису бумажные салфетки, но тот и не думал плакать. Сейчас или никогда, решительно подумала она.

– Я разрешаю вам, Денис – просто сказала Алиса.

– Да, я повинуюсь, – совершенно спокойно отозвался клиент. Её слова будто произвели магическое действие – перед ней снова был деловитый, несколько суховатый клиент.

– Сделайте это, – почти приказала она.

Денис сдвинул свою стрекозу ровно на сантиметр ближе к краю и замер.

– Вам легче? – спросила Алиса.

– Нет, - глухо ответил он, – но я повинуюсь, моя королева.

«Ничего себе, – изумилась про себя Алиса.

– Мы здесь с вами на равных, Денис, – сказала она вслух. – Что вам не нравится на этом месте?

– Всё сбивается… Алгоритм сбивается… мы…я… время истекает…

Алиса слушала его беспорядочное бормотание, с ужасом думая, что она уже не понимает, что происходит. Что предпринять?

– Может нужно ещё кого-то поставить на стол?

– Что? – прекратил бормотать клиент.

– На ваше место? – наугад предположила Алиса.

– На моё место? – тупо повторил Денис. – Старший брат... старший? невозможно.

– Может ваша мама вам не всё рассказывала? – мягко спросила Алиса. – И у вас был старший брат?

– Невозможно, невозможно. Запрос королеве, запрос королеве…

– Я не королева, Денис.

– Запрос матери, запрос матери… Невозможно. Невозможно.

Клиента опять начало трясти. Алиса испугалась.

– Я с вами, – сказала она.

Денис замер.

– Ответ получен, – тихо сказал он. – Невозможное возможно. У нас не бывает двойников. Как это, - он щёлкнул пальцами в перчатке, – близнецов. Но он был. Это невозможно, но это так. И у него… нет имени…

– Дайте ему имя

– Я? – ужаснулся клиент. – Я не имею на это право.

– Я разрешаю вам, Денис, – снова сказала Алиса волшебную фразу.

– Шхрре..иии, – это был почти вопль.

Он всё-таки не умеет плакать, с жалостью подумала Алиса.

– Так какое имя вы ему дадите?

Клиент резко поднял голову и, будто что-то вспомнив, спокойно сказал.

– Геннадий.

– Поставьте ему фигурку.

– Да.

– А теперь скажите фигурке – я вижу тебя, мой брат Геннадий.

Клиент встал. Он непривычно возвышался над столом, ровно сложенный и несколько нелепый в своём костюме. Клиент снял очки.

Алиса, подчиняясь импульсу, отвернулась, словно боялась нарушить интимность момента.

– Я вижу тебя, старший брат Геннадий, – сказал клиент и вернул очки на место.

Алиса с запозданием поняла, что упустила шанс встретиться с ним взглядом.

– Как вы себя чувствуете? – спросила она продолжавшего стоять Дениса.

– Теперь я первый, – ликующе сказал тот. – Наш рой, то есть рой, един и мы будем править многими. Вы сотворили чудо, Алиса. Мы не умеем работать с невидимым в нас. Но здесь это умеют. Я не до конца верил, но теперь… Теперь знаю. Примите в дар.

Он протянул ей фигурку стрекозы. Видя, что Алиса медлит, Денис поставил фигурку на стол.

– Когда-то мне её подарила та, что дала мне жизнь. Вы дали мне жизнь во второй раз. Прощайте.

– Стойте, – запоздало воскликнула Алиса, но клиент, подхватив плащ, уже закрыл дверь.

Алиса сидела, испытывая смесь недоумения и усталости. Это был успех, но она до конца не понимала, в чём именно он состоит. Алиса взяла стрекозу. Фигурка приятно тяжелила ладонь, вблизи было видно насколько это искусная работа. Изумрудные глаза загадочно посверкивали. И тут Алиса вспомнила. Она отвела взгляд от снимающего очки клиента не из-за внезапно смущения. Алиса успела заметить схожий зелёный блеск его глаз, но остальное ускользало из памяти. Это было нечто такое, что сознание, ограждая рассудок, заботливо вытеснило в подсознание. Что же это?

Алиса бросилась на балкон. Клиент должен мелькнуть за деревьями. Что она сделает? Крикнет? Алиса не знала. За оградой института, в разных позах, стоя, сидя, взобравшись на капоты машин, замерли фигуры в одинаковых черных плащах. Она не успела их сосчитать, но почему-то твердо уверилась, что их шестьдесят четыре.

Алиса не успела ничего предпринять и даже толком осознать происходящее, как все они разом встали и ровным, неторопливым шагом исчезли во тьме.

Алиса дрожащими руками вытянула из пачки сигарету. Со стороны парка показались отсветы, словно кто-то запустил салют. И тут же пошёл дождь.