Содержание

Глава 1. Полёт над чёрными водами Дэйю

Глава 2. Падение в Доме Двух Драконов

Глава 3. Ночь, дождь и два мешочка лягушек

Глава 4. Чужая жизнь в тенях

Глава 5. Ярость живая и мёртвая

Глава 6. Сокровища господина Фу

Глава 7. Ручей Сы Ма 

Глава 8. Слуга Императора

ПРОЛОГ

Всё, что он помнил – это холод.

Холод и голод сопровождали его со времени, которое ускользало, если он старался заглянуть дальше. Он знал, что должен найти съедобные кусочки, ещё не покрывшиеся серо-зелёным пушком, чтобы скулящий непоседливый зверёк в животе на время утих. Он знал, что если не найти тряпицу побольше, чтобы на ночь закрыть саднящие ступни, спину и голову, то кусачий холод заберётся под трухлявую одежду и примется щипать незаживающие язвочки на ладонях и под коленками.

Он делал только то, что знал…

Впотьмах между стеной постоялого двора и конюшней он шарил ладошками в поисках шкурок от фруктов или огрызков. Он приходил сюда часто – здесь никто его не пугал, выскакивая на крыльцо с палкой. Иногда толстая, как рыба-собака, тётушка выносила в вонючий угол дощечку с куриными косточками или горсточкой риса или чёрствую булочку, на которой ещё не поселился серый пушок.

Вот и сегодня тётушка, от которой пахло кислой ягодой, поставила на ступеньку осколок, на котором – чудеса – дымился кусочек мяса в соусе.

– Иди сюда, паршивец, – гаркнула она в вонючую тень, – я знаю, что ты там прячешься. – Она вытерла ладони о крутые бока и, постояв на крыльце, вернулась на кухню.

От терпкого аромата зверёк в животе, не спавший уже пару дней, усиленно заворочался и жалобно заскулил. Ноги против воли понесли к крыльцу – словно тот самый зверёк ими управлял. Он бухнулся на колени, не добежав полшага до ступенек, протянул ладошки в цыпках и осторожно поднял осколок. Вокруг одинокого кусочка мяса собрался лужицей коричневый соус. Там даже плавала щепоть риса…

Зверёк оглушительно заскулил и требовательно цапнул что-то внутри. Он сжал пальцами ровный кубик мяса. Чтобы не проронить ни капли густого маслянистого соуса, поднёс осколок к подбородку, осторожно положил кусочек на язык и зажмурился. Тепло растеклось по горлу прямо к беснующемся в животе зверьку.

Капли соуса скатились по языку, а на осколке ещё остались рисинки, которые не удалось подцепить пальцами. Потому он их слизнул. Тут же что-то ужалило его в самый кончик языка. Во рту стало солоно. Осколок брякнулся прямо на одинокий камень и раскололся. Он испуганно отшатнулся и посмотрел на дверь – но никто не выскочил с криками, потрясая колотушкой. Не вышла и пухлая тётушка, от которой пахло кислой ягодой, чтобы забрать осколок, поэтому он поднял кусочки и соединил их вместе. Осколок белой чашки походил на лепесток сливы величиной с ладонь, посередине которого пролегла тонкая трещина. Две части идеально подходили друг к другу.

– Эй ты!

Он подхватился быстрее, чем осколки упали на землю, но убежать не успел. Чья-то крепкая рука схватила за запястье. Он, не думая, развернулся и вцепился зубами в чужие пальцы, как делал много-много раз.

– Ай!

Злые пальцы раскрылись, и он шлёпнулся на коленки. Прямо на фарфоровые осколки, раскрошив их в белую пудру. Брызнули слёзы – и он закричал: от страха, боли и обиды. Перекатился на спину и прижал к груди онемевшие ноги. По пальцам потекло...

– Ах, Небеса! – Руки, чужие руки подняли его над землёй, и некто крикнул: – Хозяин!..

От воды горько пахло травой и сладко – прелым деревом – от чана, в котором незнакомец полоскал бинты. Коленки не болели, но страшно чесались, однако он не решался их трогать – мужчина строго запретил. Потому он крутил в ладонях пушистый персик и смотрел, как по голой ноге стекают коричневые и красные капли. Ранки на коленках вывернулись наружу, как кошмарные цветы. Грязь и фарфоровые крошки из серединок этих «цветков» мужчина вымыл вонючим отваром и мягко промокнул чистой полоской ткани.

– Прости, что напугал, – заговорил мужчина, в очередной раз отрезая лоскут от белоснежного полотна. – Больно?

Мужчина поднял голову. В ярких, как ветреный закат, глазах не было ни капли злости. Густые брови поползли под аккуратную чёрную чёлку, когда он глянул на нетронутый персик. Губы разошлись в улыбке – открытой и по-летнему тёплой.

– Почему ты не ешь? – спросил он весело, указав на мохнатый шарик. – Не бойся, – добавил тихо и встал.

Бинты в коричневых и красных пятнах полетели в чан, где неказистыми рыбками плавали грязные лоскуты.

– Если не любишь персики… – пробормотал он, разворачивая рукава, – …может быть, молоко? Или рагу?.. Нет, мясо ещё рано, могут начаться колики.

Мужчина разговаривал будто бы сам с собой, но тут же замолчал, стоило прикусить упругую ворсистую кожицу.

– Вкусно? – улыбнулся незнакомец. И он мелко тряхнул головой:

– Очень. – Из горла скользнул  тонкий, похожий на скрип дерева, голос.

Незнакомец шире растянул улыбку, когда он вгрызся в сочную мякоть зубами. По подбородку потекло, по саднящим ладонями и на колени – он грыз и грыз, пока в пальцах не осталась только шершавая липкая косточка. Лизнул руку, собирая сладкие капли, потом пососал коричневую сердцевину плода, попробовал на зуб – твёрдая. Незнакомец протянул ладонь и забрал косточку.

– Как тебя зовут? – спросил мужчина и вновь опустился на корточки. – Имя…

Он посмотрел прямо в глаза незнакомцу и яростно потряс головой. Что такое «имя», он знал. А звали кто как: «малыш» или «паршивец», или «сопляк», и кричали так, что ноги сами несли его прочь. Чаще просто не замечали. Тогда он мог спать в закутке, куда не залетал ветер, и искать шкурки фруктов и овощей.

– Тебя ждут? Кто-нибудь будет тебя искать? Родители?

Он вновь помотал головой. Один. Сколько он себя помнил, никто никогда его не ждал и не встречал. Он переходил с места на место, с улицы в проулок, от кучи мусора и к горке объедков. Оставался на месте ровно столько, сколько его терпели. Взрослые, как бы добры они ни были в начале, позже всё равно кричат и лупят. А один раз хозяин лавки спустил с поводка большого пса… Впрочем, бегал он быстро.

– Пойдёшь со мной?

Он посмотрел на открытую ладонь – широкую, мягкую, светлую, на которой сбоку краснел след от укуса. А потом взглянул на собственные руки в подсохших цыпках и скрестил на груди, спрятав уродливые ладошки под мышками. Незнакомец истолковал жест по-своему. Мягкая большая ладонь закрылась цветком лотоса, и на ясном, как летнее небо, лице промелькнула тень.

– Тогда – что я могу для тебя сделать?

Незнакомец долго – очень долго – смотрел прямо в глаза, словно что-то искал. Что-то, чего у него не было. В конце концов, вздохнул:

– Я попрошу хозяина принести что-нибудь поесть, – и поднялся. Широкий рукав светлых одежд мазнул по голой колонке.

Рука скользнула быстрее мысли – он сжал зудящими пальцами лёгкую и дорогую ткань. Незнакомец замер на полушаге. Освободить рукав и не подумал. Осторожно повернулся, протянул большую ладонь – и потрепал по голове.

– Пойдёшь со мной? – спросил мужчина с высоты немалого роста.

Он задохнулся – слова, что уже практически нашли выход, застряли за зубами, сжатыми до боли. Что хочет?.. Глаза защипало. Он зло смахнул кулаком набежавшую на ресницы сырость. И кротко кивнул.

Ничего больше и не потребовалось...

Часть 1. Приют Летних Ветров

Глава 1. Полёт над чёрными водами Дэйю

Топот раздался ровно тогда, когда носик чайника, курившийся ароматным парком, навис над чашкой. Ин Шанюан остановил руку и посмотрел на супругу. Круглое и румяное, как сдобная булочка, лицо не отражало эмоций: только брови сошлись к переносице.  Ин Юминг нахмурилась, очевидно, уже зная, какие вести несёт слуга.

– Господин Ин! – завопил у порога гость.

– Учитель Нянь Ю, – Ин Шанюан взмахом руки остановил его, – отчего шум-гам?

– Позвольте, угадаю, – заговорила мелодичным голосом хозяйка. – Они вновь удрали?

– Да, госпожа, – Нянь Ю смиренно опустил голову, но всё его нутро клокотало, отчего кончик жидкой бороды подрагивал. – Мы находились в комнате для занятий. Я рассказывал о геральдических символах наших соседей и соседей наших соседей…

– Ближе к делу, – строго оборвала старика Ин Юминг.

– Да-да, простите, – учитель склонился ещё ниже. – Я вышел только чтобы найти в библиотеке геральдический знак князя Симэнь, а когда вернулся, их уже не было. Это уже четвёртый раз за пять дней! – Он вскинулся так резко, что глава семьи Ин испугался за спину старого учителя. Ин Шанюан вновь поднял чайничек и всё-таки наполнил чашу супруге, а потом и свою.

– Учитель Нянь Ю, хотите чаю? – предложи он. – Присоединяйтесь.

– Я? Нет-нет, – замахал рукой старик и вновь поклонился. – Я… мне ещё необходимо вернуть книги на место.

– Не волнуйтесь, – с улыбкой ответил хозяин Ин. – Этим займутся А-Джиан и Фенг-эр, когда вернутся. Да, если вас не затруднит, учитель Нянь Ю, передайте слугам, чтобы приготовили мальчикам на вечернюю трапезу то, что они сумеют поймать. Уверен, они пошли к реке…

Старик, кланяясь, попятился к двери.

– Ты слишком добр. Следовало выпороть или заставить стоять голыми коленями на гальке этого несносного Янь Фенга! Уверена, что и в этот раз он подбил нашего мальчика сбежать. – Госпожа Ин поднесла полную чашку к губам, но так и не притронулась к чаю. В отличие от супруга. Ин Шанюан мелкими глотками выпил чай и только после этого ответил на кипящий взгляд супруги.

– Они всего лишь дети, дорогая. Не нужно им становиться взрослыми быстрее, чем у них начнут пробиваться волоски на лице. И Джиан-эр ничем не уступает Янь Фенгу. Он первый там, где драка.

– Опять ты паршивца выгораживаешь. Сколько ему уже – девять, десять? А он так же дичится и не научился спокойно сидеть за столом и есть палочками.

Ин Шанюан улыбнулся и вновь наполнил чашки.

Приют Летних Ветров, резиденция семьи Ин, раскинулся на вершине столовой горы, острый пик которой, должно быть, в прошлом оторвали боги. Восточные ворота выходили на пологий склон, и к ним, словно заискивая, ползала, вихляя из стороны в сторону, каменистая дорога. Западный край Приюта примостился над обрывом. Главный особняк, Дом Ветра, как осторожный путник, опирался фундаментом на самый край серой скалы. Взорам хозяев, что по обычаю после полудня в ясную погоду пили чай на балконе второго этажа, открывался ничем не ограниченный вид на владения – яркий и сочный луг, болотистый берег и излучину сонной реки Дэйю.

Деревня Ки Ливей ленивым котом растянулась вдоль пологих берегов ниже по течению. Оттуда и дальше на юг, где воды Дэйю становились широкими и непроглядно-глубокими, сновали стаи лодок. Величавые джонки изредка поднимались до Ки Ливей, но чаще бросали якорь в портовом городе Гюрен в Заливе Пяти рек. Там шумела жизнь, там шла торговля. Здесь же, под стенами Приюта, обитали тишина, цапли, лягушки и цикады.

Вальяжная, как столичная госпожа, Дэйю тянула чёрные воды с севера на юг. Она расчёсывала, гладила и перебирала длинные ленты водорослей, как девица, что готовит волосы перед встречей с женихом. Ленивая волна толкала в борт лодчонку, что зависла на якоре в тени одинокой ивы и переваливалась с боку на бок, словно сытая гусыня. Две пары ног свешивались по обе стороны лодки у носа и у кормы, подставив голые ступни ласковому течению. Две самодельных удочки спали в гнёздах. Полуденный воздух не двигался над молодыми рыбаками. Только одинокая беспокойная цикада стрекотала где-то в прибрежной траве или в корнях ивы.

Ин Джиан и Янь Фенг лежали на дне лодки голова к голове, разглядывали облака и сонно делились друг с другом, что или кого напоминало та или другая белая клякса на небе цвета выжженной лазури. Шуткой погоды облака закончились быстрее, чем молодым господам успела наскучить детская игра. И сейчас они лежали молча и слушали плеск воды – Ин Джиан с закрытыми глазами, а Янь Фенг – слепо обшаривая взглядом скудную синеву бездонного неба.

– Интересно, – заговорил сквозь дремоту Ин Джиан, – старик сразу побежал к родителям или как в прошлый раз?

– По-моему учитель махнул рукой на твоё воспитание, – ответил ему товарищ. – В конце концов, наказание схлопочет не он, а мы.

– Не мы, а ты, – возразил ему Ин Джиан.

– Опять? Почему? – Янь Фенг перевернулся на бок, чтобы заглянуть в лицо другу. Тот, почувствовав качку, открыл глаза и покосился на младшего брата, как везде и всюду называл он приёмного сына семьи Ин.

– Потому что отец тебя опять пожалеет, – старший пожал плечами и вновь закрыл глаза.

Совсем недавно Ин Джиан отметил тринадцатилетние, а щуплому и мелкому Янь Фенгу по подсчётам Ин Шанюана минуло только девять. Мальчишка, которого привёз отец два года назад, конечно, откормился, но всё равно выглядел младше своего возраста. Его до крайности грязные волосы остригли, потому отросшая шевелюра едва прикрывала уши. Ин Джиан же гордился густым хвостом длиной до лопаток.

Внезапно Янь Фенг вскочил на ноги, так что лодка качнулась, а старший брат от неожиданности вцепился в борта.

– К… клюёт! – завопил младший и ринулся к удочке, едва не наступив на товарища.

– А-Фенг! Что б тебя мыши покусали! – прикрикнул Ин Джиан, поднимаясь в качающейся лодке.

Кончик самодельной удочки легко подёргивался, а нить из воловьей жилы ходила кругами. Янь Фенг выдернул удочку из гнезда, сделал шаг назад, упёрся ногами в борт и потянул на себя.

В то же мгновение вторая удочка выгнулась дугой. Позабыв о том, что хотел накричать на младшего брата, Ин Джиан вытащил её и приготовился выуживать добычу.

Янь Фенг лихорадочно поворачивался за невидимой в илистой воде рыбиной. Та поднырнула под лодку, потянув крепкий поводок вниз, и рванула к корням ивы. Чтобы не упустить её, рыбак что есть сил оттолкнулся и выпрыгнул из лодки на мягкий берег. Рыбина, не ожидавшая подобной уловки, столкнулась с раскачавшейся лодкой. Ин Джиан, увлечённый азартной охотой и не замечающий ничего вокруг, вскрикнул и, взмахнув руками, вывалился за борт. Добыча исчезла в воде вместе с удочкой.

На берегу Янь Фенг бился с упрямой рыбой. Он отступал и отступал, вонзая пятки в мягкую травянистую землю, и тянул, тянул…

Он уже видел серебристо-чёрный чешуйчатый горб, но тут бычья жила с пронзительным звуком лопнула. Гладкое древко удочки врезало в нос и лоб незадачливого рыбка. Янь Фенг, пискнув, опрокинулся на спину, а освободившийся речной монстр плеснул хвостом, взбив фонтан брызг, и растворился в поднятой мути.

– Ох-о, – застонал Янь Фенг, потирая горящую шишку на лбу. Нос наливался болью. – Вот же мерзкая тварь! – мальчишка с досадой стукнул кулаком по земле.

Ин Джиан стоял по пояс в воде и смахивал с глаз черноту.

– Эй! Помоги мне! – закричал он названному брату и медленно и тяжело потащился к самодельному пирсу – доске на камне, чуть выступающей над берегом.

Янь Фенг подскочил. Он и не заметил, когда старший товарищ успел улететь в воду. Он метнулся к пирсу и протянул руку, чтобы помочь другу выбраться. Но вместо того, чтобы принять помощь, Ин Джиан дёрнул мальчишку и отправил в короткий полёт над своей головой.

Пронзительно взвизгнув, Янь Фенг шлёпнулся животом прямо в чёрную воду, в которой недавней битвой поднялась вся грязь истории. Он рванул, как ему казалось, вверх и суматошно заколотил руками. Он силился вскрикнуть, но от внезапно накатившего страха не выходило даже глаза раскрыть. Так он и бился, поднимая тучи зловонных брызг. Пока Ин Джиан не подошёл вплотную и, ловко подхватив под мышки, не приподнял перепуганного мальчишку над водой.

– Ин Джиа-а-ан! – тут же надрывно заныл Янь Фенг, но, встретив на мрачный взгляд брата, хлюпнул носом и затих.

Ин Джиан опустил руки, мелкий Янь Фенг наконец нащупал под ногами вязкое дно и выпрямился. Не дожидаясь благодарности, Ин Джиан побрёл обратно к пирсу и выбрался на сушу. С волос и тела полились струи илистой воды, оставляя на спине короткие чёрные следы. Белоснежные его штаны стали серыми и неприглядными.

Сделав две неудачные попытки подняться на шаткую доску, Янь Фенг с мольбой посмотрел на товарища и завыл:

– Гэгэ, ну прости-и-и, я не специально. Помоги, а? – С робкой надеждой он протянул хрупкую ладошку.

Ин Джиан словно не слышал слов и продолжал выжимать волосы и обтирать тело, презрительно морщась при виде потоков грязи. Покончив с делом, он выпрямился и хмуро посмотрел на младшего брата, который всё так же безуспешно пытался взобраться на слишком высокий для него пирс. С головы мальчишки потоком лилась вода, а на лбу и носу набухали сизые шишки. Раздражённо цокнув языком, Ин Джиан не спеша подошёл к краю доски и посмотрел в лицо виновнику отвратительного купания. Янь Фенг трусливо втянул голову в плечи и затих.

Ин Джиан схватил протянутую руку и одним мощным движением вытянул младшего брата. Не произнеся ни слова, он повернулся спиной и принялся натягивать одежду, сложенную аккуратной стопкой здесь же на доске пирса.

Янь Фенг встряхнулся по-собачьи, махнул головой, разбрызгивая грязь.

– Эй! Осторожнее! – рявкнул Ин Джиан.

– Прости-прости-прости! – залепетал Янь Фенг. Он наскоро вытерся, натянул одежду и босиком поскакал вприпрыжку за старшим братом.

Хмурый Ин Джиан и напуганный Янь Фенг брели через море луговой неподвижной травы вокруг безымянной горы, на которой устроился величественный Приют Летних Ветров, пока не вышли к подъездной дороге. Солнце припекало грязные затылки, под ногами поднималась лёгкая пыль. Дождя в землях господ Ин не было уже пятнадцать дней.

– Родители будут вне себя от ярости, когда… увидят, – сокрушался Ин Джиан, с досады пиная одинокий кусок засохшей земли.

Янь Фенг молча топал следом. Он представил себе, какое жалкое зрелище представлял сейчас сам, поскольку видел, что длинный хвост старшего товарища сбился, чёрные густые волосы потускнели и повисли сероватыми жёсткими клочьями, на руках, одежде и лице заскорузлые лепёшки обсыпались пылью на одежду. Речной ил успел высохнуть. Своим видом Ин Джиан напоминал больше крестьянина, чем наследника могущественной семьи.

– Как думаешь, кого мы поймали? – осторожно спросил Янь Фенг, когда до Восточных ворот оставалось не больше сотни шагов.

Ин Джиан расхохотался:

– Никого мы не поймали!

– А по-моему там был речной дракон, – мечтательно произнёс младший. Заложив руки за голову, он мечтательно уставился на громаду башни над воротами. – Молодой только…

– Да карп это был, – возразил  ему Ин Джиан, отсмеявшись. – Или сом.

– Дракон, – упрямо повторил младший брат. – Я видел его спину – такой нет ни у карпа, ни у сома. Чёрная с серебром. И костяной гребень!

– Значит, угорь... – Ин Джиан приложил руку козырьком. Он уже видел ожидающую в густой тени ворот величавую фигуру. «Только не он», – застонал юноша в мыслях.

– Но они же не водятся так далеко от моря, – наивный Янь Фенг не заметил, что старший товарищ замедлил шаг, и не переставал таращиться на резные украшения сторожевой башни, уже закрывающей половину неба. Потому, когда Ин Джиан остановился, Янь Фенг  врезался в него, чуть не рухнул на колени, но успел ухватиться за чужой рукав.

– Удачно порыбачили, мальчики?

От смешка в этом глубоком голосе ноги Янь Фенга подогнулись сами собой. Он, как по дереву, сполз, цепляясь за одежду старшего брата, и ткнулся лбом в дорожную пыль. Ин Джиан так и остался стоять столбом.

Господин Ин, лениво помахивая веером, с улыбкой на красивом аристократическом лице смотрел на собственного сына. Упрямый Ин Джиан сжал кулаки и сделал незаметный шаг в сторону, чтобы закрыть Янь Фенга, который распластался в пыли и дрожал цветком на ветру. Мальчишек – что одного, что второго, – от босых пят до кончиков волос покрывали серые пятна и разводы.

– Так где ваш улов, м? – повторил вопрос Ин Шанюан, решив опустить часть нравоучений о внешнем виде.

Поскольку старший остался нем, Янь Фенг, сглотнув, проблеял:

– У… упустили.

– Какая жалость! – трагично воскликнул господин Ин. – Я ведь приказал слугам приготовить то, что вы добудете, вам к вечерней трапезе. Что же теперь делать? – вздохнул он горестно. – Вы должно быть утомлены и голодны…

«Да он издевается!» – ещё больше разозлился Ин Джиан.

– Отец, – заговорил он. – Это была моя идея. Я предложил сбежать с занятий и порыбачить. Если ты уже придумал наказание, то говори. Я приму всё, что заслужил.

– Честность, А-Джиан, – бриллиант в твоём сердце, – с гордостью произнёс Ин Шанюан. Взмахнул веером – и словно сменил маску: с восхищения на ядовитую ухмылку. – Но под стопой даже бриллиант – досадная помеха.

Ин Джиан вспыхнул и опустил глаза. Не выносил он насмешек отца.

– Фенг-эр, поднимись, – позвал ласково хозяин.

Янь Фенг вздрогнул всем телом и метнул затравленный взгляд на старшего брата. Господин Ин подошёл ближе, оттёр сына в сторону, за подбородок поднял голову мальчишки и присмотрелся к ссадинам и красным пятнам на носу и лбу. Лицо Янь Фенга удивительным образом сочетало в себе простоту, чёткость формы и живую гибкость. Две жиденькие брови над совершенно чёрными глазами изогнулись, словно крылья журавля, и тут же выгнулись кошкиной спиной. Хоть и пытался мальчишка смотреть прямо перед собой, но взгляд его постоянно соскальзывал в сторону. Взгляд загнанного зверька.

– Ничего серьёзного, – со вздохом произнёс Ин Шанюан. – Ничего, что бы помешало вам навести порядок в библиотеке и разложить книги по местам. – Он улыбнулся, когда увидел, как вспорхнули брови Фенг-эра. В чёрных глазах отразилась досада. – Только для начала… приведите себя в порядок, – Ин Шанюан скорчил на лице недовольную гримасу и наигранно брезгливо потёр руки, как будто и в самом деле замарался. – Не хватало ещё оставить пятна на бесценных книгах.

Глава 2. Падение в Доме Двух Драконов

Лучшая в четырёх окрестных владениях библиотека господ Ин занимала верхний этаж Дома Двух Драконов. С высокой крыши резные мифические звери взирали на приходящих в Дом Знаний. На первом этаже располагались один большой общий класс и два малых. Пока Ин Шанюан не принимал учеников, два из трёх помещений пустовали.

Умытые, причёсанные и в чистых одеждах Джиан и Фенг медленно поднимались по широкой, казавшейся бесконечной лестнице к кладезю знаний, который ни тот, ни другой не желали ценить по достоинству. Ещё бы! Столько раз в наказание учитель Нянь Ю и сам господин Ин отправляли сорванцов переписывать то одну книгу (о подвигах предков), то другую (о достойном поведении и этикете), что у мальчишек вызрела стойкая ненависть к виду желтоватых страниц. Разложить книги, что брали на чтение обитатели Приюта Летних Ветров, было не самой сложной задачей, и Ин Джиан уже представил, как вырвется из «Обители Скуки, Пыли и Бумаги».

– Я видел, как кухарка ощипывала четырёх гусей, – как бы невзначай произнёс Джиан и привалился к резным перилам на вершине лестницы. – А нас оставили без ужина.

– Твой отец нас подловил на горячем, – вздохнул Фенг. – Если бы пришли не с пустыми руками, то и ужинали, как все… «Каждое дело должно приносить пользу», вот что он имел в виду. – Пустой желудок возмущённо заурчал. Из-за своего побега мальчишки пропустили обед, а завтрак остался только в воспоминаниях.

– Ой! Не зуди! – пробурчал Джиан и отклеился от перил и подошёл к центральному столу, на котором высились горы книг и свитков, прочитанных за день жителями замка. Если подумать, работа не дольше, чем на час…

Янь Фенг нарочно громко застонал, когда увидел, сколько предстоит перетаскать талмудов. Пока Ин Джиан, прочитывая названия и авторов, сортировал книги, он обошёл кругом стол, но тут же стремительно вернулся, приблизился вплотную к старшему брату и прошептал на ухо, мотнув головой в сторону:

– Он… он опять там, – и округлил глаза.

Ин Джиан с недоумением уставился на него, а потом шагнул в сторону и увидел причину тревоги.

«Причина» сидела с идеально прямой спиной: в той самой позе, которую учителя считают приличествующей обучению и самосовершенствованию. Как всегда, одетый в строгие одежды чёрного цвета, юноша неспешно водил пером по бумаге, не обернулся, когда Ин Джиан раздражённо фыркнул:

– Его Величество учится, – и сплюнул.

Разумеется титул Ин Джиан назначил по собственному почину, но тому был повод. Юноша, Суэ Лей, приходился незаконнорождённым племянником правящему Императору. Сын фрейлины, он одинаково оказался помехой для отца и матери. Малыша Лей-эр передали на руки наёмной нянечке и отослали в далёкое имение. Пусть ребёнок и знал своих родителей, но ему строго-настрого запретили об этом распространяться. Суэ Лей вырос единственным хозяином в усадьбе в глухой деревне, а когда пришло время обучения, сам выбрал учителя – магистра Ин Шанюаня.

Каким образом весть о происхождении ученика распространилась в стенах Приюта, осталось загадкой, но принесло молодому человеку множество неприятностей. И одной из них был Ин Джиан. Эти двое – ровесники – отличались друг от друга, как весна отличается от осени. Где один преуспевал, второй давал слабину. Суэ Лей не требовалось выдержки, чтобы проводить часы в библиотеке за книгами, в то время как Ин Джиану зубрёжка снилась в кошмарах. Ин Джиан отлично владел мечом и не раз одерживал верх над «Его Высочеством». Где бы эти двое не пересекались, словно по негласной договорённость, становились на разных концах одной прямой.

Вот и сейчас Суэ Лей погрузился в чистописание, в то время как Ин Джиан готовился с пренебрежением перебрасывал книги с одной стопки в другую.

– Ну его – пыль бумажная, – буркнул Ин Джиан. – Чем быстрее разберёмся с этим ворохом бумаги, тем лучше.

Янь Фенг сбился со счёта – сколько раз успел подняться и спуститься по ступенькам лестницы, которую перетаскивал от одного книжного шкафа к другому. Без этой конструкции высотой в человеческий рост он попросту не мог дотянуться до верхних полок.

Добравшись с очередной порцией книг до дальнего восточного конца библиотеки он с тоской выглянул в проём и обнаружил лестницу в противоположном углу. Руки ныли, и Янь Фэнг нерешительно взглянул наверх. Не так высоко, если вдуматься. Зажав книгу в зубах, он ухватился за резной край поперечной доски и поставил ногу на опору. Неплохо, хмыкнул про себя Янь Фенг и продолжил по-обезьяньи карабкаться вверх.

Когда пальцы, наконец, коснулись верхней полки, весь книжный шкаф ощутимо шатнулся. Мальчишка пискнул через зажатые зубы, спешно подтянулся и приготовился водрузить злополучную книгу на место. В это мгновение шкаф дрогнул и начал завалиться на горе-мартышку. Янь Фенг глянул под ноги, готовый прыгнуть, но тут же передумал – высоко. Шкаф валился слишком быстро. Старинные рукописи сдвинулись со своих мест.

– Ин Джиан! – заверещал мальчишка. Книга вывалилась изо рта. Пальцы соскользнули с гладкого края. Он зажмурился, готовый к сокрушительному удару.

Но падения не произошло. Янь Фенг приоткрыл один глаз – перед взором медленно кружилась, шелестя листами, книга. За ней другая… Мальчишка парил в окружении талмудов и медленно опускался. Громада шкафа, словно исполинская скала, со скрипом отодвинулась от него. Наконец, ноги коснулись пола. В тот же момент Янь Фенг увидел спасителя. Сложив ручную печать левитации, Суэ Лей шептал заклинание. Мальчишка встретился с ним взглядом – и его накрыло волною стыда. В глазах юноши не было ни капли упрёка, злости или досады. Светлые миндалевидные глаза цвета топлёного мёда не выражали ничего.

– Эй! Ты что творишь?!

Грозный, как удар бамбуковой палки, окрик развеял звенящую тишину левитации. Тут же все книги, что, медленно кружась, опускались, с грохотом попадали на пол, а одна «удачно» стукнула Янь Фенга корешком по темечку. Ин Джиан, разорвав чужое заклинание, грозным тайфуном ворвался в проём между шкафами и встал перед Суэ Леем, загородив Янь Фенга.

– Ты в порядке? – спросил он, глядя через плечо. При этом старался держать в поле зрения противника.

– Д-да.. Да-да, даже не ушибся, – затараторил Янь Фенг и рассеянно потёр шишку на голове. – Братец Суэ…

– Я вижу, что он колдует. Это он повалил шкаф? – голос молодого господина Ин стал глухим, рокочущим, похожим на рычание пса.

Суэ Лей фыркнул и, спрятав руки в рукава, развернулся, чтобы уйти.

– Эй! – внезапно взвился Ин Джиан.

Он стремительно шагнул вперёд, скрестив руки, чтобы создать ручную печать, но противник отреагировал молниеносно: ладони Ин Джиана приросли одна к другой, а губы намертво склеились. Движения молодого господина Суэ остались незамеченными двумя парами глаз. Он только мотнул головой, сбрасывая с плеча тяжёлые и густые волосы, собранные в хвост яркой красно-золотой лентой, – и ушёл.

Ин Джиан лихорадочно дёргал ладони в стороны, пытаясь разъединить их, и раздражённо мычал. Взгляд его обещал противнику долгие и мучительные пытки. Он резко повернулся к младшему брату, который сдавленно пискнул и втянул голову в плечи, ожидая порицания. Но бури не последовало. Ин Джиан раздражённо засопел и глазами указал на ладони.

– А? – не понял его Янь Фенг, но брошенного яростного взгляда ему хватило, чтобы сообразить. – Я… я сейчас. Подожди.

Он расставил шире ноги, напружинил колени и, будто на занятиях, поднял ладони перед глазами. Ручные печати, как и любая другая магия, давались ему с трудом. Ведь прошёл только год, как он взялся за занятия магией. Движения пальцев и ладоней вышли неловкими, медленными. Чары удалось снять только со второй попытки. К тому времени старший брат готов был обрушить весь гнев Небес на голову неумехе, но удержался – чудо, что мальчишка вообще сумел снять магию, не разворотив при этом половину библиотеки. За это хвалить нужно, а не размахивать хлыстом.

Гнев Ин Джиана захлебнулся, не найдя цели. Как бы юноша не тренировался, а в накладывании чар, Суэ Лею он не ровня. Недаром в спаррингах ему в противники ставили сразу двух учеников.

– Будь со мной мой меч, он не ушёл бы отсюда целым, – с досадой проговорил Ин Джиан и поднял с пола книгу. – Что ты тут учудил?

– Я не специально, – промямлил Янь Фенг и принялся собирать разбросанные книги в стопки. Помолчав немного, он осторожно добавил: – А он меня спас, между прочим.

– Между прочим, он наложил на меня заклятие молчания! – тут же взорвался старший товарищ. Он со злостью отбросил в сторону ни в чём не повинную книгу, резко развернулся и рванул прочь.

Янь Фенг только вздохнул – кругом виноват. Вот ещё бросил огонь в бочку с фейерверком. А сказал-то всего лишь правду…

Книга, которую отбросил старший брат, раскрылась и плюхнулась прямо на жёлтые страницы. Янь Фенг поднял её и расправил. Обложка из тёмной кожи без надписей неприятно холодила ладонь, словно в руках лежала жаба. Листы, сшитые чёрной лентой, оказались серовато-голубого цвета – необычного для рисовой бумаги. На страницах не было привычных убористых записей или же изящных стихотворений. Только вписанная в круг печать с четырьмя иероглифами, значение которых ускользало, когда мальчишка пытался их прочесть. Лепестки и чёрточки яркого сине-зелёного цвета складывались в бессмыслицу. Повернув книгу, он вновь всмотрелся в странную печать – и всё равно не увидел ни смысла, ни слов.

– Чушь! – вздохнул Янь Фенг, покрутив книгу несколько раз.

Он хотел уже поставить её на место, но вдруг в скудном свете свечи иероглиф потёк, словно ручеёк, и сверкнул мягким отблеском, подобно речному жемчугу. Чудна́я краска меняла цвета, переливалась и светилась изнутри. Казавшиеся обыкновенными чернила внезапно стали похожи на шёлк, собрались лужицей прямо на странице. Весь рисунок, словно подчиняясь незримой руке, собрался в узелок, приподнялся над бумагой, как капля после дождя, но перевёрнутая с ног на голову. Капля поднималась, поднималась и скручивалась, пока в конце-концов тонкая спиральная ножка не оторвалась. Перламутрово-синяя бусина зависла в воздухе, её гладкая поверхность шла рябью…

Складки остановились и сложились одна над другой, а потом разошлись в стороны, обнажая круглый, блестящий, как шкура угря, глаз с чёрной кляксой зрачка. «Глаз» прокрутился в перламутровых веках.

– О-ох, – не удержался Янь Фенг.

Глаз тут же повернулся к нему, и неровный зрачок стянулся, став похожим на цветок с острыми лепестками. Неизвестное существо – или дух – рассматривал мальчишку, который с неподдельным любопытством разглядывал перламутровую тварь с единственным глазом во всё небольшое жидкое тельце. Рука поднялась против воли – Янь Фенг нацелился пальцем в чёрную серединку. Зрачок заметил движение: чуть сместился и ещё больше сжался, став похожим на морского ежа. Он следил за движением пальца и, когда до глянцевой поверхности оставалось совсем чуть-чуть, внезапно раскрылся кошмарным цветком. На каждом белёсом лепестке обнажились крошечные зубы. Тварь кинулась в атаку. Пасть вытянулась трубочкой и сомкнулась на указательном пальце.

Янь Фенг вскрикнул – десять тысяч игл вонзились в кожу – и отбросил прокля́тую книгу. С ней отлетел и монстр. Шмякнулся на пол и, как перезревший плод, разлетелся брызгами. Мгновение ничего не происходило, а потом перламутровые капли слились в лужицу. В воздух опять поднялся шарик с единственным – хищным – зрачком и бросился в атаку. Янь Фенг прянул в сторону – тварь раскрыв пасть вонзила зубья в доски.

– Прочь! – взвизгнул мальчишка и наскоро сложил ручную печать.

Тварь дёрнулась, высвободила пасть из дерева, взвизгнула и, крутанувшись, вонзилась в щель между шкафом и полом.

Янь Фенг выдохнул. Погрызенный палец наливался жаркой болью, будто оса вонзила жало под ноготь. Приглядевшись, мальчишка разглядел на коже мелкие следы зубов – крошечные капельки крови сочились из ранок. Как бы не зудел палец, как бы не хотелось сунуть его в рот и пососать, страх перед неизвестной тварь не отпускал.

– Фенг-эр!

Мальчишка подпрыгнул от неожиданности. Суровый и хмурый Ин Джиан поставил массивную лестницу к шкафу и посмотрел на младшего брата, который тут же спрятал руки за спину.

– Что это? – мрачно спросил Ин Джиан.

– Порезался об бумагу, – пожал плечами младший. – Не страшно.

– Ты так кричал, будто тебе полруки отхватили, – возразил Ин Джиан. Он окинул взглядом пространство между шкафами и вопросительно глянул на младшего.

– Я… я не… Прости, сейчас всё уберу, – забормотал Янь Фенг и наклонился, чтобы поднять книгу. Он спиной чувствовал, что Ин Джиан внимательно наблюдает, но не удержался – покосился на узкую щель между шкафом и полом, куда юркнул монстр, и ничего не увидел.

Фамилии, имена и названия выбраны не просто так, ниже привела их переводы.

Ин – ответить; Шанюан – верхушка горы; Юминг – нефритовая яркость; Джиан – здоровый

Янь – ласточка; Фенг – острое лезвие или ветер

Суэ – полынь; Лей – весенний шумный гром.

Нянь – год; Ю – верный товарищ

Ки – невиданный; Ливей – вечно богатый и величественный

Дэйю – чёрный нефрит

Гюрен – оценка благосклонности

Некоторые специфические словечки:

Гэгэ – старший брат.

Суффикс -эр – имеет значение "ребёнок"; добавляется к имени ребёнка и придаёт уменьшительно-ласкательное значение. Приставка А- добавляется к имени детей и слуг; также добавляется к именам тех, кто тебе близок. Здесь: хоть и обе эти две детали имеют отношение к детям, но имеют принципиальные различия, которые подчёркивают положение детей в семье в соответствии с их возрастом.

Глава 3. Ночь, дождь и два мешочка лягушек

Короткое жаркое затишье подошло к концу быстрее, чем того желали обитатели Приюта Летних Ветров. На резиденцию семьи Ин обрушились дожди со шквалистым ветром. По дорожкам струились реки, на лужайках и клумбах разлились серые и мутные озёрца. Стихия билась в стены, норовя сорвать резные украшения и забраться под крышу. Завывало в каждом уголке. Непрекращающийся шелест мешал спать, мешал вести беседы. Дождь тушил факелы и свечи. Только волшебные огоньки, развешанные по галереям, рассеивали вечерний мрак холодным голубоватым светом.

Ин Джиан взгромоздился с ногами на низкое кресло и без интереса играл в карты с А-Тинг, своей служанкой. Он то и дело бросал долгие взгляды на закрытую дверь и прислушивался, разгадывая в вое ветра шаги. Он успел проиграть служанке три монеты, когда в дверь явственно постучали – три коротких глухих удара. Тут же девушка подскочила. Две фигуры, закутанные с ног до головы в плащи, ввалились в полутёмную комнату. С них ручьями стекала вода, собираясь под ногами в лужи.

– Фух, ну и поливает. Насилу дошли, – пробурчал Янь Фенг и стянул с головы капюшон.

– Не жалуйся, – тут же подоспел хозяин комнаты и щёлкнул пальцами. В гостей врезалась стена тёплого ветра, схлестнула с одежды и волос следы дождя и согрела.

– Мы всё сделали, молодой господин, – заговорил спутник младшего брата. Он отвязал от пояса плотно набитый мешочек, в котором шевелились и возмущённо квакали лягушки – десяток или дюжина. Второй такой же мешок держал в руках Янь Фенг. Ин Джиан забрал оба и, пока А-Тинг помогала брату-близнецу снять намокшую одежду, а Янь Фенг с горящим интересом в глазах заглядывал через плечо, наложил на беспокойных тварей заклинание оцепенения.

– Ва-а-а, – восхищённо выдохнул Янь Фенг.

– Не распахивая по пустякам рот – последний ум выпорхнет, – весело фыркнул старший и щёлкнул брата по кончику носа, но тут же стал серьёзным: – Заклинание рассеется через час или около того. Времени предостаточно. А-Тао, А-Тинг, сидите здесь. Что бы ни случилось – вы не при чём, ясно? Ты готов? – с озорной ухмылкой Ин Джиан повернулся к брату и получил в ответ кивок. Он натянул плащ, набросив капюшон на голову. Один мешочек с оцепеневшими садовыми лягушками взял сам, второй передал Янь Фенгу. И две фигуры выскользнули наружу в шуршащий ночной ливень.

Янь Фенг на четвереньках крался мимо окна. До заветной комнаты, куда он должен был забраться, оставалось не больше четырёх шагов. Он слегка приоткрыл дверь и шмыгнул в тёплую спальню. Слева, как раз под окном, стояла кровать, и хозяин комнаты, накрывшись с головой одеялом, крепко спал, не подозревая о каверзе, которую задумал незваный гость. Слепо пошарив в опустевшем мешочке, Янь Фенг вытянул за тонкие холодные лапки двух лягушек. Он уже вплотную подполз к кровати и запустил под одеяла руку, но внезапно у самого уха вспыхнула искра. Ослеплённый нарушитель прянул в сторону и врезался спиной в стену. Из темноты выступил хозяин комнаты: как всегда статный и аккуратный, одетый во всё чёрное.

– Гэгэ, – испуганно пискнул мальчишка, когда рядом с лицом вспыхнул волшебный огонёк. – Прости! Прости! Прости!

– Тц! Кто бы сомневался, – ядовито выплюнул юноша и скрестил руки на груди. – Что ты тут делаешь? Господин Ин приказал ночью из спален носа не казать.

– Да? Я не слышал…

– Ещё бы! Болтал весь ужин с другом, – аристократическое лицо Суэ Лея потемнело и на нём отразилось холодное презрение. Он покосился на животных, что до сих пор держал в руке незваный гость. – Лягушки, фи!

– Это братец придумал! – выпалил Янь Фенг и зажал рот ладошкой.

– Какая разница, – пожал плечами старший ученик. – Ты и он – вы ослушались приказа господина.

– А… А почему господин Ин приказал не выходить наружу?

– Он устроил ловушку. Вредный дух три недели беспокоит жителей деревни: разорил кладбище, разрушил оросительные каналы. Магистр Ин установил приманку перед Восточными воротами, чтобы привлечь монстра и уничтожить. – Суэ Лей скривился, словно объяснения младшему были оскорбительны для него. Однако он протянул руку и поднял Янь Фенга с пола. – Тебе повезло…

Его речь оборвал оглушительный грохот. За окном вспыхнул яркий, как сотня молний, свет, и сонную тишину над Приютом пронзил рёв твари.

– Джиан! – выкрикнул Янь Фенг и метнулся к двери, но хозяин комнаты вцепился в его руку и выпалил:

– Стой! Там опасно!

– Пусти! – внезапно зло рявкнул мальчишка и щёлкнул пальцами. Крохотная искорка бросилась в лицо старшему и взорвалась. Тот ослабил хватку – и сорванец выскользнул наружу.  

Янь Фенг бежал на вспышки света и грохот, оскальзывался и спотыкался. Он не обращал внимания на дождь, что заливал глаза, и не оглядывался. И выскочил из-за угла как раз в тот момент, когда водяной хлыст обрушил часть кровли над галереей. Первое, что он увидел, Ин Джиана, которого засыпало осколками. Старший брат, припав на колено и вскинув руки, укрылся магическим щитом.

– Братец! – закричал он и рванул к брату. Ин Джиан оглянулся, и лицо его вытянулось от злости – и страха.

– Нет! Убирайся!

Младший как будто не слышал его. Янь Фенг нёсся по галерее к брату. Водяная плеть хлестанула по ногам – и мальчишка грохнулся на живот. И только тогда он увидел монстра. Переливаясь знакомым тёмно-синим перламутром, тварь размером с крытую повозку скользила над лужами, рассекала круглыми боками потоки дождя. Хищный глаз бешено вращался в складках, раскрывая и смыкая лепестки зрачка, усеянные клыками размером с хороший кинжал. Тварь, не касаясь земли, вертелась над цветком из водяных плетей. Янь Фенг смотрел на монстра взглядом мыши, оказавшейся перед змеёй.

– Фенг!

Мальчишка вздрогнул.  Ин Джиан побелел от страха, когда увидел младшего. Он рванул к поверженному мальчишке, перепрыгивая завалы и отбиваясь от водяных плетей, и оказался рядом как раз вовремя: вскинул руки, создавая щит, и принял тяжёлый удар водяного хлыста.

– Вставай! Вставай! – задыхаясь, подгонял он младшего. – Беги отсюда! Спасайся!

Янь Фенг с трудом поднялся на колени и оглушено встряхнул головой. Упав, он рассёк колени, локти и ладони. Кровь вперемешку с дождевой водой потоком лилась на деревянный настил. Мальчишка побледнел и дрожал – от удара и от страха.

Тут же рядом возник насквозь мокрый Суэ Лей и тоже создал магический щит, но куда более мощный и надёжный. Бабах! Удар водяной плети вновь обрушился на кровлю, но мощный щит Суэ Лея с лёгкостью защитил всех троих.

– Меч! Возьми меч!

Ин Джиан всё понял, свернул собственный ничтожный барьер, дотянулся до пояса «Его Величества» и выдернул клинок. Чужой, неудобно лежащий в руке, меч был всё же лучшей защитой, чем магические способности.

– Нужно уходить! – перекрывая грохот, закричал Ин Джиан. Суэ Лей, не оглядываясь, кивнул. Они встали плечом к плечу, готовые прикрывать младшего и отступать.

– Я… Я сейчас… – забормотал Янь Фенг, сосредоточился и спешно сложил ручную печать.

Ин Джиан успел оглянуться и крикнуть:

– Фенг! Нет!..

Заклятье разорвалось, как фейерверк. Юношей разбросало в стороны. Ин Джиан пребольно врезался плечом в жидкую грязь. Суэ Лей откатился в сторону и тут же вскочил на ноги. Янь Фенга собственное заклинание отшвырнуло на стену. Мальчишка приглушённо пискнул и распластался в луже. Тут же к нему метнулось щупальце, обмотало ноги и потащило…

Ин Джиан рубил и рубил воду: одну плеть, вторую. Третье ухитрилось сжать лодыжку и опрокинуть юношу на спину, и монстр потащил его к себе. Извернувшись, юноша рассёк плеть мечом, но тут же другой водяной хлыст обвил запястья и вздёрнул к небу.

Суэ Лей уворачивался от нападающих потоков воды – подпрыгивал, перекатывался и подныривал. Чёрные одежды и волосы вымазались в грязи, которую тут же разбивал дождь. Суэ Лей долго тягался в проворстве и ловкости с водяными щупальцами, но удача изменила и ему. Он поскользнулся, на мгновение потерял твёрдую опору и покачнулся. И пропустил атаку. Тяжёлая струя сначала сбила с ног, затем опутала, подняла в воздух и тут же впечатала в землю. Суэ Лей едва не потерял сознание: вместо выбитого из груди воздуха тут же заняла вода.

Ин Джиан беспомощно наблюдал, как оба товарища беспомощно бултыхаются в толстых, как дубы, водяных столбах. Тварь подтягивала и подтягивал добычу. С ужасом Ин Джиан увидел, что зрачок единственного во всё тело твари глаза раскрылся, обнажив клыки и бесконечно-чёрное нутро. И Суэ Лей, и Янь Фенг отчаянно сопротивлялись, стараясь «выплыть», но монстр неумолимо тащил юношей в зияющую бездной пасть. Ин Джиан десять тысяч раз проклял и задуманную проказу, и лягушек. Даже ненавистного племянника императора готов был простить и никогда не задирать, лишь бы только случилось чудо.

Ин Джиан вывернул запястье под таким углом, что болезненно хрустнула кость. Лезвие надрезало водяную плоть, и щупальце распалось. Ин Джиан с немалой высоты грохнулся на землю, зашибив ноги. Он перекатился несколько раз, стараясь оказаться вне досягаемости монстра. И тут расслышал спасительный вой и лай.

Шесть громадных чёрных псов ворвались на дворик, в центре которого нелепым памятником копошился монстр. Они окружили тварь и напали все разом. Псы кусали перламутровую плоть, отскакивали от водяных хлыстов и вновь бросались в атаку. Монстр разъярился, щёлкал направо и налево плетями, пытаясь попасть по юрким тварям, досаждающим со всех сторон разом. Рваный зрачок-пасть то открывался, норовя схватить противника, то стягивался неровной кляксой.

Монстр позабыл о добыче и отшвырнул в стороны. Суэ Лей врезался в деревянную стену сарая и проломил её. Янь Фенг отлетел в розовые кусты. Ин Джиан сорвался с места и, уклоняясь от атак, добежал до разрушенной цветочной клумбы. В лице младшего брата побледнело, щёки, лоб и руки кровоточили от множества царапин, но, главное, он дышал. Ин Джиан от облегчения едва не заплакал. Он прижал брата к груди, словно младенца и повернулся к побоищу.

Из-за кустов, ему прекрасно было видно, что тварь в бешенстве лупит всюду, куда дотягивается. Монстр полностью разрушил злополучную галерею. Псы атаковали вновь и вновь. Огромные – ростом по пояс взрослому мужчине, с длинной шерстью и пастями, полными белых крепких клыков, псы рвали монстра.

И вот показался хозяин замка. Магистр Ин Шанюан, одетый в ритуальные одежды жёлто-зелёного цвета, пусть и насквозь мокрый, выглядел величественным и могущественным. Ин Джиан почувствовал, как шевелятся волосы на затылки – он никогда не видел отца в боевом облачении и ведущего не учебный, а настоящий бой.

Ин Шанюан коротко свистнул и псы все разом отпрыгнули от твари. Магистр вскинул меч Цаньфань, «Тысяча парусов». Тонкое, словно пронизанное ветром, лезвие сверкнуло, поймав на кромке свет магических огоньков и сверкающей молнией вонзилось в землю. Тут же вспыхнуло магическое пламя. Меч и шесть псов образовали вершины печати. Тварь, оказавшись в центре, заверещала. Глаз закатился под набрякшее верхнее веко. Вся поверхность монстра зарябила. Призванный вихрь скрутил из перламутрового тёмно-синего шара тонкую спицу, а затем разорвал на бесчисленное множество искрящихся клочков. С неба вместе с дождём посыпался серый пепел…

Всё было кончено. Псы обнюхивали поле боя. Двое бросились к разрушенной галерее, один – к сараю, куда монстр забросил Суэ Лея. Четвёртый со всех лап помчался к розовым кустам. Пёс коротко рыкнул, обнюхал Ин Джиана, лизнул в лицо так и не пришедшего в себя Янь Фенга. Потом поднял морду и посмотрел прямо в глаза молодому господину. Ин Джиан был уверен, что в выразительных глазах цвета охры мелькнул упрёк. Пёс плюхнулся на мохнатый тяжёлый зад, пару раз махнул хвостом и вывалил розовый влажный язык между длинными, с мизинец, клыками.

– Всё хорошо, Шан, – мрачно ответил Ин Джиан на немой вопрос во взгляде пса. – Хорошо поработали.

В разрушенный дворик высыпали слуги. Господин Ин раздавал короткие приказания, псы не спеша собирались за его спиной. Шан оглянулся на хозяина, потом ткнулся влажным холодным носом в щёку молодого господина и потрусил к остальным. Прибежали псари, чтобы увести выполнивших свою работу собак. Ин Шанюан погладил по голове и потрепал по мохнатой холке каждого пса и уже после всех отослал.

Ин Джиан понял, что дальше отсиживаться в кустах бесполезно. Он подхватил на руки Янь Фенга и, опустив голову, подошёл к отцу. Ин Шанюан не повернулся в сторону сына – он смотрел, как слуги разбирают доски и достают из-под завала перепачканного с ног до головы Суэ Лея.

– Он жив, господин, – крикнул один из слуг. – Без сознания.

– Хорошо. Отнесите его в комнату и позовите лекарей, – выдохнул Ин Шанюан и заметно расслабился. После этого он кинул ледяной взгляд на притихшего сына.

– Он тоже жив, я отнесу его в комнату, – произнёс Ин Джиан, крепче прижимая к груди брата. Ин Шанюан кивнул.

В комнате беспокойно метались А-Тао и А-Тинг. Увидев мальчишку на руках хозяина, они проглотили вопросы и бросились выполнять обязанности. А-Тинг принесла чистые одежды и помогла хозяину снять грязные и насквозь мокрые. А-Тао наполнил чан горячей водой и готов был её сменить.

Ин Джиан понимал, что, даже если отец не отругал сразу, то ещё не значит, что наказания не будет. Он знал, что тот даёт время всем троим прийти в себя и залечить раны.

Раздеваясь, юноша поморщился. Он думал, что битва для него-то уж обошлась малой кровью. Однако стоило развести в стороны руки, как рёбра отзывались тянущей болью. Всё тело налилось тяжёлой усталостью, какой не бывало даже после самых продолжительных тренировок, а каждый шаг отзывался вспышкой в стопах. Горячая вода помогла утихомирить боль, но на смену ей пришла оглушающая  слабость в теле и пустота в голове.

У кровати младшего брата суетился лекарь. Янь Фенг, вымытый и переодетый, с трудом держал глаза открытыми. Он слегка повернул голову, когда Ин Джиан опустился на колени у изголовья. Мальчишка со страхом глядел в его мрачное лицо.

– Прости меня.

– Прости меня.

Слова сорвались с губ одновременно, и юноши озадаченно уставились друг на друга, а после недолгой заминки тихо рассмеялись.

– Лекарь сказал, что у меня сломано ребро, – первым заговорил Янь Фенг. Он опустил одеяло, показывая, словно боевой шрам, забинтованную грудь. Его руки опутывали повязки от ладоней до плеч. На лице блестела жёлтым заживляющая мазь.

– Молодой господин, тут нечем гордиться, – нарочито сурово произнёс лекарь и повернулся к Ин Джиану. – Вам тоже бы отдохнуть, молодой хозяин, но сначала покажите вашу спину. Я видел синяки…

– Всё хорошо, это только ушибы. Ты можешь идти, – Ин Джиан говорил медленно, устало, растягивая слова.

Лекарь поклонился и выскользнул за дверь. А-Тао и А-Тинг притихли в тени и ждали распоряжений. Ин Джиан кивком их отпустил. На низком столике, где ещё недавно лежали игральные карты, стояли две плошки с мазями и размотанные бинты. Наверное, даже лягушки не успели «ожить» – так стремительно всё произошло!  

Слишком быстро…

Линь Тинг и Линь Тао. Линь – лес, Тинг – изящная, Тао – большие волны

Меч «Тысяча Парусов» – Цаньфань

Шан – гора

Веньян Йи. Веньян – очищенный и добродетельный, Йи – яркий

Глава 4. Чужая жизнь в тенях

– Ой-ой-ой! – звонкий голос самым непорядочным образом вырвал из глубокого сна.

Ин Джиан крепко зажмурился, слепо нашарил подушку и замахнулся, чтобы запустить в несносного младшего брата. Запястье обожгло болью, и несостоявшийся метательный снаряд выпал из онемевших пальцев. Юноша зашипел. Сон как волной смыло, и тут же обрушились воспоминания о бойне минувшей ночью. Ин Джиан перевернулся на спину и потёр запястье, опухшее и горячее. Быть может, не стоило отмахиваться от лекаря?

– Ох-о-хо! – плаксиво запричитал Янь Фенг. Мальчишка метался под одеялом и никак не мог повернуться, чтобы рёбра и саднящие руки не доставляли неприятных ощущений.

– Доброе утро, – мрачно произнёс Ин Джиан. Он спустил ноги и, морщась, выпрямился. Спина и бока отозвались тянущей болью. Тело ещё больше, чем накануне налилось тяжестью.

Янь Фенг затих, приподнял голову и сонно сощурился. На искусанных губах расцвела наивная улыбка.

– Мне приснилось, что по мне лошадь пробежалась, – смеясь, сказал мальчишка и скинул одеяло. За ночь бинты сбились и расползлись. Янь Фенг с любопытством посмотрел на свою грудь и бок, где россыпью темнели пятна синяков. Кожа на руках, кроме вездесущих пятен, украсилась сетью царапин. Кровь засохла красно-коричневой жёсткой корочкой, которую Янь Фенг тут же подцепил ногтём.

– Не трогай, – серьёзно предостерёг Ин Джиан. Он уже поднялся и через силу ковылял к чану с тёплой водой, чтобы умыть лицо.

– А-Тинг! – позвал он служанку.

Девушка, стройная, как журавль, приоткрыла дверь, скользнула в комнату и низко поклонилась.

– Хозяин Ин приказал не будить молодых господ к утренней трапезе, – произнесла она торопливо. – Братец Тао принесёт завтрак, если молодой господин прикажет.

– Хорошо, – мягко улыбнулся Ин Джиан.

Он прекрасно понимал, что отец не стал дёргать покалеченных по глупости юнцов на общую трапезу и дал отлежаться ровно столько, чтобы те сами пришли к дверям главной залы. Тогда уже Ин Шанюан объявит о наказании.

– Сходи, передай, чтобы Веньян Йи посмотрел раны Фенга и перебинтовал его грудь и руки. Иначе он своими ногтями заново раздерёт раны. И потом их нужно будет прижигать раскалённым ножом! – Ин Джиан нарочно повысил голос.

Янь Фенг, который вновь скрёб заскорузлую от ран кожу, тут же спрятал руки за спину и уставился на брата круглыми от страха глазами.

На площадке перед Домом Ветров собралась немногочисленные слуги: псари и лекари. Ин Шанюан в одеждах цвета весенней травы стоял перед раскрытыми дверями и с высоты ступеней взирал на виновников погрома в юго-западном дворе. С самого рассвета оттуда доносился стук молотков – слуги ночью разобрали завалы и сейчас восстанавливали разрушенную галерею и стену сарая.

– Я разочарован, – начал Ин Шанюан, опустил голову и вздохнул. Помолчав, он продолжил: – Когда крестьяне Ки Ливей пришли просить защиты, я рассчитывал, что уж такого пакостного монстра одолею без проблем. Псы ждали у Восточных ворот. Все, кто живёт под нашей защитой – в стенах Приюта Летних Ветров и в деревне – были предупреждены. И вы трое тоже! – Ин Шанюан вскинул руку и указал на виновников. – Сейчас не важно, что вынудило вас нарушить мой приказ и покинуть спальни. Тварь убита, и вы, слава всем Богам, живы.

Ин Шанюан вновь замолчал. С возвышения он разглядывал троих юношей, каждый из которых занимал место в его сердце.

Ин Джиан с вызовом в глазах смотрел прямо в лицо. Господин Ин видел, что запястье правой руки сына покраснело. Ин Джиан, сам того не осознавая, сжимал и разжимал кулак. Лекарь Веньян Йи доложил, что молодой господин отказался показывать раны. Что ж… Упрямец.

Суэ Лей заметно хромал на левую ногу пока шёл и стоял, перенеся вес на здоровую ногу. Левая рука его покоилась на белом платке, перекинутом через шею, голову охватила повязка. Ученик пострадал больше, чем остальные. Когда его вытащили из-под досок, он был без сознания. Кровь из ран на лбу и затылке залила лицо и волосы. Ин Шанюан позволил себе выдохнуть, когда лекарь сообщил, что раны пусть и страшны на вид, но не опасны. Даже рука и нога не сломаны – всего лишь ушибы.

Если старшие принимали слова с честью и достоинством, глядя прямо в лицо магистра Ин, то младший, Янь Фенг, судя по всему, хотел обратиться пылью, чтобы ветер немедля разметал её по четырём сторонам света. Мальчишка, забинтованный с ног по шею, дрожал, как луговая трава. Он грохнулся бы на колени, ткнулся лбом в гладкие плиты, если бы рядом не стояли старшие. Взгляд его метался из стороны в сторону, живое и энергичное лицо рябило ужасом и стыдом, попеременно краснея и зеленея.

– Я вижу, что вы не пострадали… сильно не пострадали. В наказанье за то, что ослушались моего приказа, подвергли свои и чужие жизни опасности, с этого дня в течение двух недель вы будете помогать на псарне. Выполнять приказы, как слуги. Если я хотя бы слово услышу о вашем негодовании или о непослушании…

Ин Шанюан замолк и осклабился, увидев, как напряглись провинившиеся юноши.

– Лучше вам не знать, что будет, если псари пожалуются хотя бы на одного из вас, – закончил он тише, но каждый присутствующий на площади перед Домом Ветров услышал в словах предостережение

Господин Ин не желал приводить в действие угрозу – он был уверен в мальчиках – в двоих из трёх – и надеялся, что старшие сумеют справится с энергичным и любознательным, но недальновидным младшим братом. В любом случае, это будет уроком. Всем.

Псарня в Приюте Летних Ветров занимала места больше, чем любая другая постройка. Огороженная высоким забором территория, по которой вольно гуляло более сорока крупных, лохматых животных. Конечно, дворняги, что бегали сотнями в любой из деревень, не шли ни в какое сравнение с высокими, сильными, умными псами. Чёрные, как безлунная ночь, рыжие и бурые, псы семьи Ин походили более на медведей, чем на собак. Только одно портило их репутацию. Пятно, которое одни ценители считали достоинством, а другие – весомым недостатком. Ярость.

Две недели, что лил дождь, даже самые энергичные и непоседливые собаки предпочли не покидать крытых убежищ дольше, чем на несколько минут. Утомлённые вынужденным бездельем животные с воодушевлением встретили гостей. Грозные в любой день собаки с щенячьим восторгом и любопытством следовали за юношами по пятам, пытаясь вовлечь в незатейливую игру с канатом или палкой.

Ин Джиан, который с малых ногтей знал всех питомцев, с напускной серьёзностью пресекал все попытки навязать забавы. В конце концов, он забрал кусок каната из пасти Шана, который неотступно следовал за ним уже полчаса или больше, скулил, лаял и задорно вилял хвостом, вложил игрушку в руки Янь Фенга и подтолкнул брата к развеселившейся собаке.

– Нет-нет, – пролепетал младший брат, испуганно прижал к груди влажную от собачьей слюны игрушку и уставился на чёрного монстра.

Пёс, раскрыв пасть и вывалив язык, весело подал голос – ему, в сущности, было всё равно, с кем играть. От громового лая Янь Фенг задрожал, как ряска под дождём. Он протянул руку с зажатым в кулаке концом каната. Шан тут же схватил зубами другой конец – и мотнул головой. Мальчишку дёрнуло из стороны в сторону. Янь Фенг вскрикнул, схватился второй рукой за свой конец каната. Но где там! Шан припал на передние лапы на мгновение замер, игриво глянул снизу вверх на товарища по играм. И тут же рванул прочь, легко потащив вопящего от страха мальчишку в коридор, где от нетерпения подпрыгивали и озорно взрыкивали с десяток молодых псов.

Ин Джиан хмыкнул, проводил взглядом резвящуюся собаку с братом на привязи и принялся чистить подстилку.

– Можешь уже выходить, они ушли, – произнёс он, не отрываясь от занятия, словно ни к кому не обращаясь. Из соседнего вольера вышел Суэ Лей. Ин Джиан добавил: – Почему ты прячешься? Псы не трогают хозяев.

– Я не прячусь, – возразил Суэ Лей и принялся мести коридор, придерживая метёлку одной рукой. Вторую лекарь строго настрого приказал не напрягать. – И я им не хозяин, – будто невзначай напомнил он тихо.

– Хм, хорошо, пусть так, – с улыбкой ответил Ин Джиан.

Псари поручили молодым господа самое банальное – вычищать вольеры. Ежедневная процедура, которой занимались мальчишки-слуги, жалеющие в будущем присоединиться «собачьим нянькам», как однажды за чашкой чая назвал их Ин Джиан. Естественно, дальше чайной комнаты эта фраза не вышла. Псари в имении Ин занимали место не ниже, чем учителя или лекари.

Вдвоём перемещаясь от одной вольеры к другой, Ин Джиан и Суэ Лей в молчании вычистили треть длинного ряда крытых вольеров. Скучающие животные, взрослее и серьёзнее тех, с которыми носился вопящий на все лады Янь Фенг, без понуканий оставляли налёжанные места и выходили наружу. Там, развалившись во весь немалый рост, псы с явной скукой, написанной на выразительных мордах, наблюдали за уборкой. А после так же величаво возвращались на место.

Псы без особых эмоций подставляли загривки под ладонь молодого господина Ин, тыкались носами и массивными широкими лбами в ноги. И каждый раз при проявлении такой бесхитростной благодарности Суэ Лей поджимал губы и хмурился. Ин Джиан видел, что пусть «Его Величество» и не боится собак, но он определённо чувствует себя не в своей тарелке и с радостью променял бы работу слуг на практику в чистописании, копируя книги по истории или по этикету.

– Слушай… – заговорил Ин Джиан, когда молчание по его мнению чересчур затянулось.  Он привалился спиной к резному столбу и покрутил в руках черенок метёлки. – Я тут долго думал и не мог никак понять… Вчера – зачем ты потащил с собою меч? Ты же им не пользуешься.

Суэ Лей смолчал: продолжал скрести сухими обломанными ветками в хвосте метлы пространство между стеной и полом – и не поднимал голову, словно вовсе не слышал вопроса. Ин Джиан ждал…

Наконец юноша остановился, уставился палку в своих руках – и пожал плечами.

– Не знаю, – сказал он негромко. – Я только знал, что он может пригодится. Фенг-эр помчался, крича твоё имя.

– То есть ты прихватил меч специально для меня?

– Наверное, – ответил Суэ Лей после очередной долгой паузы, пожал плечами и посмотрел на собеседника. В светлых глазах под сведёнными к переносице бровями горела мрачная уверенность.

– Хорошо-хорошо, – примирительно поднял руки Ин Джиан и, помолчав, добавил: – Спасибо.

– Хватит, – отрезал Суэ Лей, отвернулся и взялся с утроенной силой подметать уже чистый земляной пол.

– Не-е-е-ет! Нет-нет-нет! Отстаньте!

Янь Фенг умел быстро бегать и сейчас бежал так, что с ног слетали сапоги. По пятам, то настигая, то отставая, гналась раздухорившаяся свора. Собаки наскакивали друг на друга и с рыком щёлкали зубами за спиной «жертвы». Мальчишка, не понимая сути игры, вопил от страха.

Свернув за угол, он улучил момент, юркнул за приоткрытую дверцу и забился в угол. За тонкой перегородкой с грохотом и лаем пронеслась стая. Только один отстал: пёс шумно втянул воздух, поскрёб когтями доски.

Внезапно из густой темноты вольеры раздался угрожающий гортанный рык. В нём не было ни капли озорства – чистая, кристально ясная угроза. Пёс за тонкой перегородкой заскулил и поспешно сбежал.

Забившись в угол, Янь Фенг сам себя отрезал от спасительного выхода. Потому, боясь вздохнуть, он замер и вперил взгляд в темноту. Оттуда на него глядели светящиеся глаза. Оттуда к нему шагнул кошмар на яву. Кусок мрака, мохнатая громада с оскаленной мордой. Шаг, второй…

Янь Фенг проглотил испуганный писк, когда жаркий влажный выдох коснулся щеки. Хозяин вольеры медленно обнюхал гостя: лицо, руки, волосы… А потом также неспешно развернулся. Громадная туша растянулась на полу.

Прошло много времени, прежде чем мальчишка осмелился подняться на ноги. Прилипнув спиной к стене, он прокрался мимо лежащей собаки и уже положил руку на дверь, готовый выскользнуть наружу, когда что-то заставило его обернуться и прислушаться. Пёс так и лежал на боку вытянувшись во весь рост, не рычал и не скалился, только дышал – быстро, шумно и как будто… стонал.

Янь Фенг зажмурился – показалось? Нет. Не открывая глаз, он продолжил слушать и уже явственно различил тихий стон. Собака страдала… Сидеть дальше не имело смысла и мальчишка выбрался за дверь. И тут же остановился. Псы, что недавно гнали его, как крольчонка, сидели полукругом перед вольером. Янь Фенг оглянулся, потом вновь посмотрел на свору. Сидящий чуть впереди крупный пёс слегка склонил голову. Чем бы ни являлось это движение, Янь Фенг прочитал в нём вопрос. И вновь оглянулся – в темноте тихо стонала огромная, как ночь, собака.

– Б-б-б-братец! – подавился криком Янь Фенг и сорвался на бег.

Не успел он сделать и десятка шагов, как столкнулся со старшим братом. Тот шагнул из-за угла, а следом – Суэ Лей. Оба с серьёзными лицами.

– Что случилось? – спросил Ин Джиан, поймав того за плечи. – Я думал, тебя покусали, – выдохнул он и бросил мрачный взгляд на спутника.

– Там… там… собака! – залепетал взволнованный мальчишка и указал на закрытую дверь, напротив которой, притихнув, сидели молодые псы.

– Успокойся, вздохни, – заговорил размеренно Суэ Лей.

– Там собака – он… она страдает, – выпалил Янь Фенг и добавил зловещим шёпотом: – Она умирает!

Ин Джиан и Суэ Лей переглянулись.

– Шан! – позвал молодой господин Ин. – Приведи сюда псарей! Живо!

Пёс гавкнул и в сопровождении товарищей рванул в сторону построек для прислуги.

– Ты, – резко повернулся Ин Джиан к Суэ Лею, – уведи его, –  и указал на младшего брата. Янь Фенг слепо пялился на старших, бездумно переводя взгляд с одного на другого. Его вновь потряхивало.

– Не смей мне приказывать, – огрызнулся в ответ Сэй Лей, но покорно взял младшего за руку и потащил вслед за собаками.

Ин Джиан видел панику в пустом взгляде Янь Фенга. То, что тот сумел почувствовать чужую боль, не вызывало сомнений, но вместе с тем и возникал вопрос – как? И этот странный недопринц… Чудак отшвырнул несчастную метёлку, бросил короткое «идём», направился к дальним вольерам, откуда доносился заливистый лай и крики Янь Фенга.

Собака действительно умирала.

Старая Шу, которая едва держалась на ногах последние полгода, лежала на боку. Она не подняла голову, когда Ин Джиан осторожно протиснулся в дверь. Только дёрнула лохматым ухом и махнула хвостом.

– Тише, Шу.

Юноша опустился на колени у головы собаки и погладил по плечу, костлявому под густой шерстью. Не мудрено, что молодые псы почтительно притихли, за дверью. Шу приходилась матерью больше чем половине из них и была самой старой собакой в поместье. Её большой живот подрагивал, тяжёлые мохнатые лапы непрерывно мелко дёргались. Шу смотрела на господина взглядом полным мрачной решимости. Ей было больно – Ин Джиан это знал. Старая Шу в последний раз готовилась стать матерью…

    Шу– справедливая

Глава 5. Ярость живая и мёртвая

– А-а-а-а! Джиа-а-ан! Он опять! В который раз за ночь!

Янь Фенг, кряхтя, выпутывался из одеяла, пытаясь столкнуть мохнатую чёрную тушу с ног. Огромный, как валун, пёс и не подумал уступать. Вместо этого он только вытянулся и положил тяжёлую, словно сундук, башку на живот беспокойному хозяину постели.

– Замолчи… – раздалось сонное недовольное бормотание. Из темноты прилетела подушка и с тихим шлепком врезалась в стену. – Ты ему нравишься – только и всего.

– Пусть к старику Нинь Ю в постель забирается! – огрызнулся Янь Фенг. Он изворачивался и крутился, но больше запутывался в одеяле. Пёс притворялся спящим – Янь Фенг был уверен, что тот просто издевается и позволяет себя тормошить. Неравная битва продолжалась несколько минут, прежде чем Ин Джиан, устав слушать возню и ругательства, коротко свистнул.

– Ронг!

Пёс тут же вскочил на лапы и, пребольно наступив на ногу юноше, спрыгнул на пол.

– Блохастый увалень! – пробурчал зло Янь Фенг, пошарил в темноте по кровати и швырнул в удаляющуюся тень невесомой подушкой.

За что тут же поплатился.

Пёс одним прыжком очутился на постели и пригвоздил обидчика тяжёлыми широкими лапами. Чёрные когти оцарапали голые плечи, а клыкастая пасть раскрылась перед глазами. В уши закрался гортанный влажный рык. Янь Фенг, боясь шевельнуться, проблеял:

– Д-джиа-а-ан!

Бесконечно долго ответом ему была тишина, юноша всерьёз начал волноваться, что брат заснул. Пёс навалился на передние лапы, сильнее вдавливая и царапая угловатые плечи. В ночном свете от луны и магических огней его глаза полыхали холодным голубоватым огнём. Длинные в полпальца клыки влажно блестели перед самым носом.

– Ронг! – резкий, как удар в гонг, крик прорезал пелену страха и животной ярости. Ин Джиан двумя руками вцепился во вздыбленную на загривке шерсть и сдёрнул зверя с несостоявшейся жертвы.

Пёс, словно очухавшись, виновато заскулил и сжался, став похожим на куст шиповника, чёрного шиповника.

– Пошёл прочь, – чётко и жёстко приказал Ин Джиан, и Ронг, пресмыкаясь, отполз в дальний угол, где ждала его несмятая лежанка.

– Джиан!

Юноша не успел повернуться, а брат кинулся к нему: обвил руками талию и прижался к спине. Янь Фенг ревел от страха и сотрясался всем телом. Ин Джиан у пришлось потрудиться, чтобы оторвать его от себя. Он отстранил его, попытался в скупом свете разглядеть его лицо. Заметил тёмные следы на плечах и нахмурился.

– Что ты ему сделал? – спросил Ин Джиан строго. Янь Фенг выл в голос и порывался вновь вцепиться в старшего брата. Тому пришлось брата встряхнуть, чтобы успокоить.

– Я… я… – всхлипывая, причитал Янь Фенг. – Ничего-о-о! Он са-а-ам! Мне… мне больно! Стра-а-ашно! Почему он набросился?

– Он не кинулся бы просто так, ты первый начал?

Янь Фенг яростно замотал головой.

– Довольно, больше чтобы такого не было. Ясно?

Ин Джиан оглянулся на громадного пса, который сжался в комок на лежанке. Юноша не сомневался, что тот прекрасно всё понял, в конце концов, зверь, воспитанный с рождения им лично, не отличался в сообразительности от того же Янь Фенга. Мешал только вздорный характер и природная ярость, которая выплёскивалась по любому поводу. И главным поводом был не менее вздорный, но недальновидный младший брат.

Стоило Ин Джиану вернуться в постель и расслабиться в тепле, как ожидаемо зашевелился младший брат. На цыпочках прокрался через комнату, пристроился под боком старшего и через минуту спокойно посапывал во сне.

Очень редко, но случалось – Янь Фенг боялся спать в одиночестве. В первый год, когда его, как зашуганную дворняжку, привели в поместье, с наступлением ночи мальчишка убегал из комнаты. По утру слуги находили его то в прачечной, где до утра старуха-прачка шёпотом рассказывала сказки; то спящего в обнимку с девчёнкой-бельёвщицей на охапке стиранных простыней или с конюхами – на соломе, или с кухарками – среди мешков с рисом. Однажды уснул на голых досках под дверью спальни господ хозяев. С тех пор Янь Фенг поселился в покоях Ин Джиана.

* * *

– Фу-у-у!  Как же от них воняет! – Янь Фенг спрятал нос в сгиб локтя.

Разило от противника действительно за сотню шагов. В углу тренировочной площадки, как стадо овец, бездумно топтались два десятка оживших мертвецов, которых хозяин поместья с прислугой и псами поймали три ночи назад на кладбище в Гюрен. В лохмотьях, с прогнившей местами плотью твари «смотрели» на людей мутными глазами. А иной раз и опустевшими глазницами.

Трое юношей с любопытством и отвращением разглядывали трупы, покой которых после смерти потревожила чёрная магия. Если бы не удерживающее тварей заклинание, то те принялись бы крушить всё кругом в поисках живой плоти.

– Вам предстоит, – начал объяснения Ин Шанюан, – не уничтожить нежить. Уберите мечи – они не понадобятся. Сегодня вам предстоит узнать, как поднятых мертвецов можно успокоить без применения силы. Некромантия – одна из запрещённых техник, в основе которой лежит противоестественное искажение энергии. В мертвецах нет ни капли живой ци. Колдун их разбудил от вечного сна и заполнил тёмной волей. Рано или поздно некроманта мы поймаем, и тогда чудовище поплатится за свои омерзительные злодеяния. И вы должны быть готовы.

– Сначала я покажу, – Ин Шанюан вышел вперёд и, широко расставив ноги, подал знак слуге. Тот с помощью длинного шеста толкнул одного из мертвецов. Тварь качнулась и вывалилась из стада. Слуга развеял заклинание, которое держало существо под контролем. Мертвец рванул вперёд – быстрее, чем обычный человек.

Заклятие упокоение полилось причудливой вязью, словно его ткал колокольчик, а не язык и губы. Ученики оторопело прислушивались к словам и впитывали хитрые пасы руками. Хватило трёх вздохов – мертвец споткнулся раз-второй, растерял весь боевой пыл. А после – остановился и медленно завалился на бок. И затих.

– Всё просто, – магистр Ин выпрямился и хлопнул в ладоши. – Помните, ни живые, ни умершие не виноваты в кознях некроманта. Очистить мёртвое тело от темноты. Успокойте невинную жертву чёрной магии. Повторяйте за мной…

– Хитрый лис, – Ин Джиан ткнул локтём брата в бок.

Стоящий на площадке Суэ Лей бросил на них мимолётный взгляд. Он только что закончил плести заклинание упокоения, но труп продолжил стоять в неестественной позе. Суэ Лей не поскупился на магическую мощь.

– Это… хорошо, – хмыкнул Ин Шанюан, удивлённый и разочарованный поступком ученика. Обездвижить мертвеца, безусловно, хороший тактический ход – проводить упокоение тогда можно не торопясь. Однако цель упражнения была именно в скорости применения чар.

Юноша, без сомнений, довольный собственной смекалкой, одёрнул рукава и повернулся, чтобы покинуть тренировочную площадку. Магистр Ин принял решение мгновенно – и щелчком пальцев развеял оцепенение. Лишившись преграды, мертвец рьяно продолжил в атаку.

Суэ Лей, не ожидавший подлости, резко развернулся, сложил печать и вновь запел слова упокоения. Когда последний звук сорвался с языка, мертвец, раззявив пасть, бросился вперёд и снёс чародея. Янь Фенг невольно воскликнул и тут же зажал рот руками. Магистр Ин не пошевелился, довольная улыбка заиграла у него на губах – сработало. Ин Джиан захохотал в голос.

Ещё бы!

Суэ Лей барахтался в пыли, пытаясь спихнуть отвратно воняющее тело в трупных пятнах. Он упёрся коленом во впалую грудь мертвеца, столкнул в бок, рывком вскочил на ноги и, забыв о манерах, принялся яростно отплёвываться.

– Хорошо, хорошо, молодой господин Суэ, – широко улыбаясь, учитель Ин два раза хлопнул в ладоши. – Но не забывай, что противник может не предоставить вам момента, чтобы собраться с мыслями, а тварей будет больше, чем смогут увидеть ваши глаза. Поэтому, юноша, не распыляйтесь попусту.

Отряхиваясь, пристыженный Суэ Лей побрёл к выходу. Слуги выскочили на площадку, подхватили за руки и ноги труп, что недавно носился с прытью хромого оленя, и потащили прочь, в тень, где ещё восемь тел ждали своего повторного погребения.

Ин Шанюан взмахом руки позвал сына занять место.

– Нашёл себе друга? – негромко хмыкнул Ин Джиан, поравнявшись с Суэ Леем.

Тот никак не отреагировал на очередную шпильку. Встал рядом с беспокойным Янь Фенгом и степенно выпрямился: будто не катался минуту назад в грязи под разлагающимся трупом.

Ин Джиан занял место, широко расставил ноги и приготовился. Он хорошо знал любовь отца к неожиданным выходкам во время занятий. То, как учитель Ин преподал урок недопринцу, отправив в атаку марионетку вместо одержимого мертвеца, только подтвердило опасения.

Слуги вновь вытолкали ходячий труп палками. Едва спало заклинание, что держало его под контролем, мертвец кинулся в атаку. Ин Джиан с лёгкостью сложил печати и прочитал слова упокоения. Однако как бы быстро звуки не струились с его языка, мертвец уже оказался в трёх шагах – ему не хватило мгновения для рывка. Он покачнулся, споткнулся и тут же отлетел в сторону. Второй мертвец оттолкнул досадную помеху и ринулся на противника. Ин Джиан, ожидавший подобной подлости, был готов. Он прыгнул в сторону, перекатился и, вскочив на ноги, бросился прочь.

Мертвяк врезался в забор и проломил одну из досок. Его трухлявая грудь ввалилась, а глазное яблоко выскользнуло из истлевших век и повисло на тонкой жилке. Труп, кряхтя пустыми лёгкими, выпрямился и нелепо крутанулся на тонких ногах. К тому моменту, как тварь завершила нехитрый манёвр, Ин Джиан уже стоял у противоположной стены, расставив широко ноги и сложив ручную печать. Слова взвились над пылью и опали быстрее, чем мертвяк сумел достаточно разогнаться. Лишённый тёмной воли труп рухнул на песок, выпростав в стороны руки. Его глаз откатился к ногам ученика. Ин Джиан носком сапога наступил на гнилой шарик и скривился, когда из-под подошвы брызнула вонючая коричневая жижа.

– Отлично! Отлично, мальчик мой! – Ин Шанюан громко хлопал в ладоши. Стоящий за ним Янь Фенг повизгивал от восторга. Только Суэ Лей со скучающим лицом продолжал отряхивать пыль с одежд.

– Это было подло, – беззлобно рыкнул Ин Джиан, проходя мимо отца.

– Скажи это некроманту при случае, – в тон ответил тот. И похлопал по плечу. Ведь он действительно был горд. – Фенг-эр!

За спиной придушено пискнул младший из учеников. Янь Фенг, позеленев лицом, выглянул из-за спины Суэ Лея.

– Юноша, прошу.

Учитель повернулся и указал рукой на освободившееся место на тренировочной площадке. Ин Джиан подтолкнул младшего в спину, и тому волей-неволей пришлось переставлять ставшие вдруг непослушными ноги. Выйдя на песок, Янь Фенг особенно остро почувствовал жаркое прикосновение солнца к макушке. Кожа под отросшим ниже плеч хвостом мгновенно вспотела. Юноша, как затравленный зверёк, озирался по сторонам в поисках то ли пути для бегства, то ли поддержки. Ин Шанюан привалился к ограждению и внимательно смотрел на младшего ученика. Ин Джиан и даже Суэ Лей, вмиг потерявший интерес к собственной одежде, подошли ближе. На пару вздохов всё кругом замерло и затихло.

Янь Фенг уставился на тревожно перетаптывающихся мертвяков – мужчин и женщин в истлевшей одежде. Все они буквально неделю назад мирно почивали в своих гробах, оставив земные чаяния. Кто больше, кто меньше, – трупы успели сгнить, потеряв часть плоти. Тёмная ци сочилась изо всех пор. Омерзительно противоестественное колдовство!

Слуга, сидя на заборе, вытянул шест, чтобы выпихнуть очередного трупака, но замялся, увидев сигнал господина. Тупой конец шеста качнулся над плечом бедняги, у которого не было левой руки. И следом упёрся в спину трупу, что был на полголовы ниже всех остальных. Мертвяк вывалился из строя и грохнулся на колени.

Янь Фенг задохнулся и во все глаза уставился на противника. Противницу.

Девушка!

Погребальное платье, заскорузлое от трупных соков, в коричневых пятнах запекшейся крови, из печально белоснежного превратилось в истлевше-серое. В длинных и всклокоченных волосах, на жилистой шее и ввалившейся груди, на сгнивших до костей запястьях и пальцах, словно насмешка, поблёскивали золотые украшения.

Мёртвая выпрямила ноги, неприлично задрав зад и, оттолкнувшись руками, разогнулась. Из-за падения её левая ступня вывернулась, и первый шаг пришёлся на сустав. Девицу шатнуло. Движения вышли рваными, медлительными. Она толчками переставляла искривлённые ноги, помогала себе плечами и руками.

Янь Фенг чувствовал холод между лопаток – мертвячка смотрела на мир пустыми глазницами. Из бездонных провалов сочилась тьма…

Заклинание! Заклинание! – забилось тревожное. Далеко-далеко зазвенел окрик – учителя или брата. Руки потянулись одна к другой, пальцы сплелись – но слова, как орешки, застряли между стиснутыми зубами. Голос провалился в леденящую пустоту под сердцем. Явственнее, чем собственные мысли, чем чужие крики, Янь Фенг слышал шёпот – слёзный и яростный. Шёпот ударил наотмашь, оглушил и ослепил. Юноша замер, проглотив сложное заклинание.

Слепо и дико зыркая из-под клочковатой чёлки, глухая к мольбам девица шла, шатаясь и запинаясь, целеустремлённая, как прибой, – покорная воле некроманта-хозяина.

Янь Фенг ничего не видел. Раз заглянув в пустоту глазниц, он не в силах был вырваться. Шёпот оглушал до тошноты. Заклятие захлебнулось, не найдя выхода. Юноша дышал тьмой – один на один с чужой волей.

– Стой… – через силу прошептал Янь Фенг и сглотнул горечь. – Пожалуйста, остановись!

– Что-то не так, – Ин Джиан вцепился в рукав отца. Он не отрывал взгляда от брата, замершего не хуже куста под палящим солнцем. Янь Фенг сложил руки, отчаянно шевелил губами, но нужных слов так и не произнёс.

Красивое лицо господина Ин потемнело от сосредоточения и беспокойства. Неслышно подошёл Суэ Лей и остановился по левую руку от учителя. Он, как и все, напряжённо следил за юношей, что бессвязно бормотал, одиноко стоя посреди тренировочной площадки. Ин Шанюан молчал и сверлил взглядом ученика. Он видел приближение трупа и был готов его остановить, если потребуется. Но ждал…

Когда Янь Фенг, задрожав, опустился на колени, Ин Джиан ловко перепрыгнул забор – и оглянулся, ожидая команды от отца. Тот только вскинул руку, призывая к терпению.

Мертвячка дрогнула – остановилась, повернула голову и, как птица, «присмотрелась».

– Сейчас! – Ин Шанюан опустил руку; в сердце вскипела тревога.

Заклинание упокоения прорвало жаркий воздух: три голоса слились в один – Ин Джиан, Суэ Лей и старший из слуг заговорили в унисон. Хватило вздоха – мёртвая девица рухнула. Чёрные иссушенные волосы разметались. Кожа на лице лопнула и сползла лоскутами со лба и щёк. Всё закончилось быстро.

– Заставил ты всех поволноваться, – Ин Джиан присел на край кровати и протянул пиалу с дымящемся отваром, спешно подготовленного лекарем Веньян Йи.

– Прости, – шёпотом ответил Янь Фенг. Он сжался в комок, обхватив колени руками, и рассеянно смотрел прямо перед собой.

С того момента, как его растерянного и напуганного приволокли в покои, Янь Фенг только и повторял дрожащее «прости». Он принял пиалу из рук брата, но не поднёс к губам, а смотрел пустым взглядом через завитки пара.

– Она не хотела… – страшным шёпотом произнёс он после долгой паузы. – Она не хотела возвращаться.

– Кто? – тихо спросил Ин Джиан, хотя уже догадался. Он добавил строго: – Забудь. Выброси всё из головы. И вот, – указал он подбородком на пиалу, – это что-то горькое, но ты должен выпить.

Янь Фенг кивнул, уставился на рыжеватую парящую гладь, но так и не принял лекарство. Ин Джиан обречённо вздохнул, своими руками обхватил ладони брата, безучастно лежащие на обжигающих фарфоровых боках, и настойчиво поднял пиалу – юноша, морщась, глотнул.

– Фу-у-у!

– Перед сном ещё одну, – не без облегчения объявил старший, отставив опустевшую ёмкость на низкий столик.

– Нет! Ну пожалуйста! Это… это было ужасно! Буэ! Меня сейчас вырвет! – Янь Фенг руками зажал рот и глянул исподлобья на брата, ища сочувствия, но притворная буря никого не обманула. Подобрав под себя ноги, Янь Фенг сел ровно, а затем – неожиданно для старшего – наклонился, коснувшись лбом вытянутых ладоней: – Спасибо.

– Больше не вытворяй ничего подобного, – серьёзно ответил Ин Джиан и, положив ладонь на склонённую голову, взлохматил брату волосы.

    Ронг– военнный

Глава 6. Сокровища господина Фу

– Долго ещё?

– Ты спрашивал это десять минут назад, – буркнул Ин Джиан.

– Три дня, Фенг-эр, – спокойно ответил Ин Шанюан.

Восемь всадников шагом двигались по каменистой дороге от Приюта Летних Ветров к деревне Ки Ливей. Господин Ин, взяв учеников, старшего псаря, слуг, в сопровождении девяти рослых псов выехал затемно. Причиной отъезда было сообщение, что за день до того доставил посланник. Крестьянин влетел в ворота на взмыленной лошади и дрожащей рукой передал записку от старосты деревни Ши Чжэнь, что стояла на ручье Сы Ма, левого притока Дейю. «Они вернулись», – округлив глаза прохрипел крестьянин.

– До заката мы должны добраться до гостиницы в Ки Ливей, – продолжил говорить Ин Шанюан. Величественный даже в простых дорожных одеждах травянисто-зелёного цвета он с прямой спиной плавно покачивался в такт движения лошади. – Дальше два дня до Ши Чжэнь не будет возможности нежится на мягкой кровати.

– Ночевать в лесу? – с ужасом спросил Янь Фенг.

– Под открытым небом, – кивнул Ин Шанюан. – Тебя это страшит?

– Конечно! – воскликнул Янь Фенг и принялся загибать пальцы: – Дикие звери, разбойники, может пойти дождь. И насекомые! – всплеснул он руками, выпустив поводья. Смирная лошадка с облегчением опустила голову и потянулась к пыльной траве.

– Ха-ха-ха! – Ин Джиан расхохотался. Согнувшись пополам, он ткнулся лбом в пышную гриву своего коня. Магистр Ин добродушно фыркнул, слуги скованно улыбнулись. И только Суэ Лей и бровью не повёл.

Перед въездом в деревню Ин Шанюан выслушал пожелание Цяо Вея, друга и старшего над псами, остановится за территорией деревни: чтобы не нервировать собак и не беспокоить жителей Ки Ливей. Цяо Вэй свернул с широкой дороги на едва заметную в луговой траве тропку. Собаки, повинуясь короткому свисту, потрусили следом. Ронг озадаченно повёл лохматыми ушами, приотстал от стаи и несколько раз оглянулся. Вскоре небольшой зверинец скрылся в подступающих сумерках.

– Они поохотятся перед тем, как отправляться на сон. Едем, – Ин Шанюан повернул коня и двинул лёгкой рысью.

Жители Ки Ливей готовились отходить ко сну. Лавки, что при свете дня усыпали главную улицу, как бусы – шею женщины, закрылись. Приезжих встречали тёмные запертые двери и робкие огоньки свечей в окнах на верхних этажах.

Двери только трёх заведения оставались распахнуты до поздней ночи. Их яркие, подсвеченные фонарями, флаги лениво трепетали в вечернем ветерке. Пьяный шум валился из-за первых распахнутых дверей. Размалёванная красками девица крутилась у порога второй неспящей забегаловки. Она звонко хихикала, прикрывая полные губы ладошкой, и бросала на всадников томные взгляды.

Янь Фенг придержал лошадь, но от возбуждённой девицы его отрезал брат, суровым взглядом пригвоздив к седлу. Ин Джиан схватил его лошадь за уздечку и потянул. Янь Фенг озадаченно уставился на него, но ни слова не сказал, позволяя себя увести от занимательного зрелища.

Третьи распахнутые двери виднелись в конце улицы. Хозяин гостиницы, закинув тряпку на плечо, стоял у входа, карауля поздних гостей.

– Владыка, – мужчина поклонился, когда Ин Шанюан остановил лошадь перед порогом гостиницы.

Тут же из темноты вынырнули мальчишки-конюхи – одинаковые, как цыплята, щуплые и шустрые. Один схватил коня важного гостя под уздцы, а второй с поклоном придержал стремя. Третий, как букет, собрал поводья лошадей молодых господ. Ученикам никто не помогал спешиваться.

– Второй этаж, владыка Ин, – басовито произнёс владелец гостиницы. – Четыре комнаты, владыка. Для вас и ваших спутников.

При упоминании титула Ин Шанюан нахмурился, но поправлять не стал.

– Ты замечательный слуга, Фу Ченглей, – произнёс он, вкладывая в ладонь хозяина монету. – Нам хватит двух комнат.

– Как вам будет угодно, – ниже склонился хозяин. – Я прикажу принести горячую воду и ужин. О ваших лошадях позаботятся, владыка.

Мальчишки потащили лошадей к конюшням. Ин Шанюан первым вошёл в просторный зал с длинным столом. По одному столики прятались в углах комнаты за глухими ширмами – для тех, кто предпочитал уединение. Все лавки были задвинуты – гости или разъехались, или отправились ко сну.

Девочка-служанка со свечой в руке ждала гостей у основания лестницы. Она ласточкой вспорхнула по ступеням и, раскрыв двери, согнулась в поклоне. Для юношей предназначалась одна комната на троих. Три добротные кровати жались к стенам. Одинокая свеча, стоящая на подоконнике, разгоняла тёплый мрак. Янь Фенг плюхнулся на ближайшую постель и с блаженством потянулся.

– Ох-охо, спина-а-а! – завыл он. – Я уста-ал. Хочу есть и спать.

– Слишком шумно, – произнёс Суэ Лей из дальнего угла. Сняв верхнюю одежду, он аккуратно повесил её на спинку кровати.

С противоположной стороны фыркнул Ин Джиан. Он стянул с ног сапоги и разминал ступни. Все трое повернулись, когда в дверь учтиво постучали. После приглашения, сгибаясь под тяжестью, вошла девочка-служанка; она держала в руках аккуратную стопочку тёплых полотенец. Следом, не поднимая головы, семенили мальчишки-конюхи: первый внёс чан с водой, второй – два подноса с дымящимися тарелками мясной похлёбки и лепёшки, а третий – чайник и пиалы.

Пока слуги стучали посудой, расставляя на низком столике в центре комнаты, Янь Фенг не спускал с них взгляда и молчал. Едва ли всем четверым было больше десяти или одиннадцати лет. Они не поднимали головы, но то и дело бросали друг на друга скованные и торопливые взгляды. Их недлинные волосы рыжевато-орехового цвета перехватывали одинаковые чёрные ленточки. Короткие жидкие хвостики скользили по тонким шеям. Стоило мальчикам и девчонке, поклонившись, скользнуть за дверь, Янь Фенг, проигнорировав чан с водой и полотенца, торопливо накинулся на еду.

– Тише ты. Никто не отнимет, – попытался вразумить его Ин Джиан. В отличие от брата он ополоснул лицо, пропылённое с дороги, и с наслаждением вытер тёплым полотенцем.

– Я... хочу... спать, – пробормотал Янь Фенг между закидываниями кусочков мяса в рот. Он в два присеста расправился со своей порцией, звякнув пустой тарелкой, рухнул на кровать и повернулся на бок. Старшие переглянулись.

Тишина наступила быстро. День в дороге вымотал не только лошадей. Через десять минут после того, как погасли свечи, мерное дыхание подсказало Янь Фенгу, что старшие уснули. И пусть его собственные глаза слипались, а голова настойчиво желала оставаться на подушке, юноша скинул одеяло и решительно спустил ноги на неуютный щербатый пол. На ступенях Янь Фенг остановился – голые ступни неприятно холодил гуляющий в коридоре сквозняк.

Вход в конюшню находился во дворе сбоку гостиницы, Янь Фенг нырнул в густой мрак в углу. Из приоткрытых дверей лился скудный жёлтый свет. Звонкий детский смех плескался внутри. Янь Фенг шагнул к двери, но тут тяжёлая рука легла на плечо, развернула и вдавила в стену. Сухая ладонь закрыла рот – и вовремя. Юноша взвизгнул от страха, но звук вышел придушенным.

– Ты напугал меня! – прошипел Янь Фенг.

Вместо ответа Ин Джиан приложил палец к губам. За его плечом Суэ Лей смотрел на щель, из которой лился скудный свет.

– Что ты тут забыл? – прошептал Ин Джиан на ухо брату.

– Я? Я не… Мне показалось…

Янь Фенг и сам не знал, что его потянуло прочь из кровати: стоило слугам принести снедь в комнату, как сон и усталость как волной смыло.

– Они… не люди, – выдавил юноша, наконец, и мотнул головой в сторону дверей. Ин Джиан приблизился к щели и заглянул внутрь. Любопытный младший брат поднырнул под его руку.

Озорной смех и пронзительный писк мешались с шелестом соломы. То, что там бесновалось лишь отчасти было людьми. Детьми.

В конюшне мирно дремали лошади, вычищенные, напоенные и накормленные. Одинокая свеча стояла у дальней стены на выточенной из камня подставке. Больше никого в конюшне не было видно. Однако звенящий смех не прекращался; он доносился из дальнего угла.

Ин Джиан за шкирку оттащил брата, медленно приоткрыл створку и протиснулся боком. Он предостерегающе выставил руку, чтобы спутники не торопились и ступали осторожно. Янь Фенга второй раз удержали за воротник. Суэ Лей потеснил его, готового бросится вперёд, поравнялся с Ин Джианом и указал на стог, который едва заметно подрагивал. Там бесновались мелкие твари – то ли мыши, то ли воробьи. Они катались клубком, разбрасывая сено, и пищали.

Детский смех внезапно оборвался. Клубок распался и твари замерли. Чёрные бусины глаз уставились на людей, крошечные носы дрогнули, метёлки хвостов забили по сенной пыли. Ласки – с коричневой шкурой и белоснежным брюшком, длиной не больше детской ладони – бросились врассыпную.

Суэ Лей действовал быстро: короткого взмаха рукой хватило, чтобы двое из четырёх существ замерли на месте. Остальные шустро зарылись в стог, но сено разлетелось во все стороны – Ин Джиан не церемонился. Малышей отшвырнуло к стене. С коротким писком они шмякнулись на пол и тут же превратились. Мальчишка-конюх и девочка слуга в унисон застонали, схватившись за головы. Ин Джиан поднял их скованных сородичей за шкирки и легко подбросил в воздух. Суэ Лей развеял заклинания. Близнецы рухнули на пол уже в человеческом обличье.

– Оборотни, – произнёс с отвращением Ин Джиан и шагнул к сбившимся в кучу детям. Перепуганные и помятые они дрожали, цепляясь друг за друга. Странные ореховые волосы в тон шкуркам их животной ипостаси растрепались.

– Молодой господин! Пощадите!

В воротах конюшни дородный хозяин гостиницы Фу Ченглей кинулся на колени и распластался по полу, ткнувшись лбом в доски.

– Пощадите! – слёзно умолял мужчина.

– Это дикие твари! – воскликнул Ин Джиан. – Они опасны!

– Они просто дети, – горько прошептал хозяин.

– Что за чушь! – взвился юноша и повернулся к замершим оборотням.

Трое мальчишек прижимались к плачущей сестре и во все глаза смотрели на молодых господ. Они вздрогнули, когда Ин Джиан вскинул руку, но тут вмешался Суэ Лей. Он потянул товарища за рукав и, коротко мотнув головой, указал на дверь, возле которой на коленях ползал хозяин гостиницы.

Из темноты выступил Ин Шанюан. Он держал руки за спиной и спокойно посмотрел на слугу, потом на учеников.

– Что ты собрался делать, сын? – спросил он медленно. Угрозы или порицания в его голосе не было, взгляд был спокоен. Однако Ин Джиан вздрогнул.

– Отец! Здесь оборотни, дикие твари, – произнёс он чётко.

– И ты собирался их казнить? – мягко спросил магистр Ин, шагнув вперёд и простёр руку. – Действуй.

– Владыка! – воскликнул с надрывом хозяин гостиницы.

Ин Джиан понял, что стоит обдумать свои действия, прежде чем свершить закономерную расправу. Оборотни – дикие животные, которым не место рядом с человеком. Даже такие мелкие, как ласка. Пусть сейчас они ещё юны, но рано или поздно повзрослеют.

Ин Джиан сложил ручную печать и набрал воздуха в грудь, – но слова замерли на языке. Девочка тихо плакала, а братья смотрели на людей со смесью страха и отчаянной решимости.

– Братец, – выдохнул за спиной встревоженный Янь Фенг.

Заклинание так и не сорвалось с языка. Ин Джиан опустил руки.

– Чем же они заслужили твой гнев? – серьёзно спросил Ин Шанюан.

– Они чудовища, оборотни.

– И что? – пожал плечами магистр. Отпрыск уставился на него.

Ин Шанюан медленно прошёл мимо учеников. Он присел рядом с трясущимися юными оборотнями и погладил девочку по голове.

– Они только дети, они никого не убили. Даже взрослые – ласки мало кому могут навредить. Разве что гриву лошади спутать – вот и вся беда. Не стоит судить по их природе…

– Я тебя понял, – согласился Ин Джиан. – Прости, отец, за мою поспешность.

– Ты действовал верно – не извиняйся. Но в следующий раз разберись в деле. А сейчас скажите, кто из вас их обнаружил?

Перепуганный виновник юркнул за спину брату и запричитал:

– Я не виноват! Я не специально! Простите! Простите!

– Довольно, – весело фыркнул магистр. Он быстро поднялся на ноги, приблизился к ученику, оттеснив сына, и сжал его плечо.

Янь Фенга холодный пот прошиб. Сколько бы лет не прошло, он всё так же до икоты пугался гнева учителя.

– Владыка, – слезливо заговорил Фу Ченглей, напомнив о себе. – Умоляю!

– Тебе нечего бояться, – Ин Шанюан повернулся к нему и приказал подняться. – Расскажи, как эти юные создания оказались под твоей защитой.

Хозяин гостиницы замялся, но заговорил:

– Я гостил у дочери на севере, в Бэймэнь. После падения крепости Хризантемы и уничтожения Князей Северных Ворот там люто бесчинствуют духи и дикие создания. Это здесь, в Симэнь, Князь и Владыка держат порядок, а там места глухие и запущенные, – мужчина покачал головой. Он уселся прямо на пол, поджав под себя ноги. – Так вот. Там я и нашёл разорённое гнездо ласки. Сначала не придал значения – малышей забрал, чтобы выходить. А спустя неделю они начали перекидываться. Тогда я и понял, что подобрал оборотней, но…

– Ты привязался к малышам, я понимаю, – улыбнулся Ин Шанюан. – Они чудесные. Сколько, говоришь, они находятся под твоей защитой?

– Четыре года, владыка, – поклонился мужчина.

– Ха-ха-ха! – громогласно рассмеялся магистр Ин, хлопнув себя по коленям. – Так долго! Я не видел под носом лесных тварей, а мальчишка унюхал! Молодец, Фенг-эр!

– Но как? – спросил Ин Джиан. – Ни я, ни А-Лей ничего не заподозрили. Я решил проследить за Фенгом, чтобы тот не вляпался в неприятности.

– Об этом позже, А-Джиан. Уже глубокая ночь, а нам выезжать через несколько часов. Так что поднимайтесь в свою комнату, пока ваши постели не успели остыть.

Ин Шанюан подождал пока юноши скроются за углом и обернулся, стоя в воротах конюшни. Фу Ченглей прижимал к широкой груди плачущих юных оборотней и ласково их успокаивал, поглаживая то одного, то другого по волосам орехового цвета.

– Как ты зовёшь этих чудесных созданий? – попросил магистр.

На рыхлом лице хозяина гостиницы отразилась вся глубина его любви к чужим, но своим детям.

– Юн, – произнёс он, погладив девочку по голове. – Хэй, Шан и Вужоу, – господин Фу обнял детей. – Мои сокровища.

Магистр Ин благодарно кивнул и вышел в ночь.

Фу Ченглей Фу — богатый; Ченглей — большой

Юн — облако

Хэй — море

Шан — гора

Вужоу — пять континентов

Глава 7. Ручей Сы Ма

Сосны чёрными лапами поймали безрогую луну. Серый свет разукрасил сонную траву. Ручей Сы Ма стыдливо прятался в густых ивах и щедро посыпал спящих путников булькающими проклятиями.

Янь Фенг перекатился на бок – перед глазами выросла широкая спина старшего брата. Ин Джиан во сне поглаживал по загривку чёрную шерстяную громаду. Ронг оглушительно сопел над ухом. С другой стороны – пусть пёс похрапывает, чем яростно рычит, скаля зубы. Бррр!

Место по другую сторону пустовало: как только лагерь затих, Лей-сюн выбрался из-под одеяла и направился…

Куда он, кстати, направился?

Янь Фенг сел на скомканной постели из одеял и лапника и огляделся. Неспящего товарища он заметил сразу – Суэ Лей сидел на корточках у сереющей в траве дороги. Сгорбленная фигурка, клочок непроницаемой темноты, даже лунный свет его не трогал.

Лагерь только частью спал: слуга у костра сонно клевал носом в пиалу с густым чаем, в траве разлеглись большие псы господина Ин. Собаки спали чутко, иногда поднимали голову – ночная птица ли заговорит или случайный путник, что спешит настолько, что продолжает путь и ночью. И вот теперь – пёс пошевелил ушами и повернул морду к бредущему молодому хозяину, но тут же потерял интерес и закрыл глаза.

Суэ Лей сидел на корточках, обхватив колени левой рукой, а правой держал ветку и рисовал в дорожной пыли. Борозды – линии и круги – занимали всё пространство перед ним, новые рисунки накладывались на старые, но Суэ Лей смотрел прямо перед собой, а не на узоры. Он не повернул голову, когда Янь Фенг опустился рядом.

– Что это? – спросил Янь Фенг после нескольких минут молчания, в течение которого старший рассеянно выводил новые и новые узоры. Ответа не получил.

Суэ Лей рисовал и молчал. Долго… Пока, вздохнув, не остановился.

– Двенадцать, – произнёс он и палочку, которой до этого легко водил по пыли, воткнул в землю так, что она треснула.

– Что?

– Их было двенадцать. И умрут – двенадцать, – бесцветным голосом произнёс Суэ Лей. Он отбросил сломанную палочку, поднялся на ноги и пошёл к лагерю, так и не обратив внимание на младшего. Янь Фенг ошарашенно уставился в его спину.

В тишине зашелестела трава, справа показалась большая тень. Пёс неслышно подошёл сбоку, опустил морду и понюхал линии и круги в пыли. Звучно чихнув, зверь в одно мгновение стёр все рисунки. Он посмотрел на молодого хозяина и, широко зевнув, потопал к ручью.

– Что вам всем не спится сегодня ночью? – хмыкнул Янь Фенг. Он выпрямился и отряхнулся. Сон сбежал, глаза не слипались, и ноги сами понесли юношу по следам большой собаки.

Вислые ивы выступали светящимися серыми стогами над более тёмной травой. Тронувший листья порыв ветра стих. Пёс скрылся из виду, но Янь Фенга это не беспокоило. В конце-концов, ручей журчал ближе и ближе, и промахнуться не было никаких шансов.

Нырнув под узловатую ветвь, юноша едва не рухнул в чернильную воду, которая размыла берег вплоть до корней. Узкая полоса ручья, как росчерк мастера каллиграфии, тянулась с востока на запад. Пёс сидел в шаге левее и, припав на передние лапы, беспокоил языком отражающую звёздное небо гладь.

Янь Фенг поднял голову и не без удовольствия всмотрелся в россыпь крапинок.

– А звёзды здесь такие же, как и у нас, – произнёс он после долго молчания, словно обращаясь к собаке. – Только…

…Только было нечто неуловимое в здешней ночной тишине. В шелесте случайного порыва, в шёпоте воды кривых корнях он слышал предостережение. А от ручья, вместе с обычным холодным запахом тины, тянуло гнетущей вонью смерти.

* * *

– Эй! Лежебоки! – звонкий окрик разнёсся над сонным заливным лугом.

Конь, которого седлал Ин Джиан, испуганно прянул в сторону и захрапел. Юноша выругался, придержал соскальзывающее седло одной рукой и коня – другой. «Что б тебе пусто было!» – выкрикнул он в мыслях и повернулся к дороге.

Две женщины в простых пропылённых одеждах, в широкополых соломенных шляпах, в тени которых было не разглядеть лиц, не спеша приближались по дороге. Та, что была повыше, опиралась на бамбуковые шест. По виду – не горожанки, но и не крестьянки, они более всего походили на бродяг, которым не сидится на месте и которые приспособлены преодолевать большие расстояния пешком.

– Мы вышли два часа назад, когда встало солнце, а вы только готовитесь к пути, – смеясь прокричала женщина. Одной она рукой придерживала на плече лямки дорожного мешка.

– Эй, сестрёнка! – в тон женщине заговорил Цяо Вэй. – А может мы ждали, когда вы до нас доплетётесь, чтобы предложить продолжить путь вместе.

– Ты слышала, сестрёнка Мэй? – путешественница рассмеялась и хлопнула ладонью по бедру.

– Бежать за лошадьми? Ха-ха! Остроумно, дядя, – буркнула её спутница. – Если твой господин будет добр и позволит двум путешественницам разделить места в сёдлах с кем-нибудь из спутников, тогда, быть может, мы подумаем, принимать или нет вашу помощь. Ну а если нет – и задерживаться неслед.

– Почему бы и не помочь госпожам, – пожал плечами Ин Шанюан. – Тем более что путь вы держите в Ши Чжэнь, как и мы.

– Потрясающая проницательность, господин! – хихикнула болтливая женщина и ткнула локтём спутницу в бок. – Ты представляешь, сестрёнка Мэй, он угадал куда направлены наши стопы!

– Удивительно. Тем удивительнее, что этой дорогой больше никуда и не дойти.

– Ну так что, красавицы, – улыбнулся широко псарь Цяо Вэй, – кого из мужчин вы осчастливите, разделив седло? Я готов терпеть неудобства хоть до самой столицы, если одна из вас сядет на спину моего коня.

– Ох, дядя, как же нескромно, – фыркнула женщина. – Вот ты, красавчик, – она указала подбородком на Янь Фенга, – возьмёшь тётю в спутницы?

Янь Фенг, так и не проронивший ни слова, как птенец, втянул голову в плечи и бросил затравленный взгляд на брата. Ин Джиан, как и другие, уже сидел верхом. Янь Фенг покраснел до корней волос. Он трясущейся рукой взял коня под уздцы и шагнул к путницам.

– Я… я не… – промямлил он. – Я уступлю вам лошадь, госпожа, – наконец, выпалил он. Его лицо отчаянно пылало.

– Ох, юноша, – с улыбкой вздохнула Лан. – Сестрёнка Мэй, скажи спасибо юному господину, теперь мы вдвоём сможем ехать.

Она сняла с плеча мешок и закрепила у седла. Затем обошла лошадь и приняла из рук Янь Фенг поводья. И прежде, чем тот успел сбежать, наклонилась и легко поцеловала в щёку.

– Ты невероятно мил, котёнок, – прошептала она ему на ухо.

Янь Фенг чуть из одежды не выпрыгнул. Он стремительно ретировался и спрятался за конём брата.

– Что ты разволновался? – раздался над головой вкрадчивый голос, и на макушку опустилась тёплая ладонь.

Младший пожал плечами и попытался спрятать пылающее лицо, ткнувшись носом в согнутое колено брата.

– Давай, – Ин Джиан вытащил ногу из стремени и, перехватив Янь Фенга под руку, потянул наверх. Юноше практически ничего не пришлось делать: один рывок – и он очутился на крупе коня. Животное недовольно всхрапнуло и присело на задние ноги.

Женщина ловко взлетела в седло и сдвинулась вперёд. Её хмурая сестра, закрепив бамбуковый шест за спиной, с не меньшей грацией устроилась позади.

Ин Шанюан встал во главе небольшого отряда. Чёрные псы, повинуясь короткому свисту Цяо Вэя, поднялись из травы. Две женщины на лошади, не сговариваясь, повернулись к ним. С одинаково непроницаемым выражением на лицах, они рассматривали крупных псов, слава о которых, как любили рассказывать псари, широко известна за пределами владений господ Ин. Пять псов трусили по траве, то обгоняя хозяев, то останавливаясь. Они напоминали чёрных медведей.

Цяо Вэй придержал коня, чтобы отстать от господина. Он пристроился справа от женщин и спросил:

– Так как вас зовут?

– Сестрёнку зовут Линху Мэй, а я – Линху Лан. Мы путешествуем. Приплыли в Гюрен с южного побережья.

– Вы что-то ищите в наших краях? – спросил Цяо Вэй.

– Мы-то? – повернулась к нему Лан и, сдвинув шляпу на затылок, улыбнулась. – Сказки, дядя.

– Сказки? – переспросил Ин Джиан. Он с братом за спиной ехал бок о бок с Суэ Леем позади всех.

– Именно так, молодой господин. Поверья, легенды – то, что рассказывают люди, сидя за чашей вина с друзьями или у изголовья детской кровати. Страшные истории – о призраках и упырях; или наоборот – о добрых духах-защитниках и божественных избранниках.

– И вы ищите очередную сказку в Ши Чжэнь? – удивлённо спросил псарь. – Эта деревушка стоит на отшибе, и люди в трактирах только и знают, что говорить о рыбалке в ручье или об удое коровы, пришедшей с пастбища.

– Люди они и в Ши Чжэнь – люди, – пожала плечами Линху Лан. – Ещё в Гюрен судачили о захолустье в верховье ручья Сы Ма. И отзывались, надо сказать, не то с осторожностью, не то со страхом. Не знаю уж – чего больше.

– Значит, страшные сказки решили отыскать? Сестрёнка, хочешь, расскажу одну здешнюю сказку? О том, почему этот ручей называется Сы Ма, ручей Мёртвых Лошадей.

– О, дядя, – хмуро фыркнула Линху Мэй, – да ты, погляжу, из тех, чей рот держится закрытым только во сне.

– Не гневайтесь на сестрицу, господин. Просто мы уже слышали эту байку – она популярна у портовых трактирщиков.

– Наверное, они её рассказывают чаще, чем произносят молитвы Будде, – рассмеялся Цяо Вэй.

– А я не слышал, – подал голос Суэ Лей, который до сего момента не проронил ни слова. Он поравнялся с женщинами и пристроился слева.

– Ой, я думала, молодой господин нем, как рыбы, что украшают твои одежды, – весело хихикнула Линху Лан, спрятав улыбку ладонью. Юноша никак не отреагировал на изящную шпильку, брошенную без злого умысла.

– Расскажи, красавица, сказку, – сказал Цяо Вэй. – Хоть я и слышал эту историю десять тысяч раз, но из твоих уст, я уверен, она зазвучит как сутра просветления.

– Мы все послушаем, – кивнул Ин Шанюан. – Я прошу вас не отказывать нам в любезности.

– Хорошо, хорошо, – без боя сдалась Линху Лан. На минуту она задумалась, словно вспоминая детали и подбирая слова, а потом заговорила:

– Когда деревни Ши Чжэнь ещё не было, и не ручей нёс воды с Южных гор, а полноводная река, отряд всадников шёл вдоль русла к истоку в горах. Что они искали, никто уже не помнит…

– Золото это было! – воскликнул один из слуг, но другой его осадил:

– Какое золото? Его отродясь здесь не было. Карту они составляли. Или охотились.

– Золото или карты были их целью – для истории не имеет никакого значения, – грубо пресёк их псарь, и получил в награду благодарную улыбку от Линху Лан, которая продолжила свой рассказ:

– Всадники поднялись в верховье безымянной реки – в ущелье Каменная Игла, которое дало название деревушке – Ши Чжэнь. Надо сказать, река, что текла здесь в те времена, была капризна и непредсказуема. Не то, что сейчас…

Тем днём путники разбили лагерь в ущелье. Ночью из-за прошедшего над горами ливня река вышла из берегов и стремительно приблизилась к пяточку, на котором отдыхали путешественники. Времени людям хватило только на то, чтобы спастись самим, взобравшись по отвесной скале. Через мгновение лошади, которых пришлось оставить, оказались в ловушке в кипящей лютой воде.

Люди сидели на скале, прижавшись друг к другу, и смотрели, как лошади одна за другой тонули в антрацитовой тьме, какой им казалась им взбесившаяся река. Ничего – ровным счётом ничего – не могли сделать.

Вода стихла к утру, а к вечеру отступила в русло, так что продрогшие путешественники смогли, наконец, спуститься. Так и вернулись ни с чем. А эта местность – долина, луга – с тех пор называется Сы Ма.

– Но что же дальше? – спросил Суэ Лей без интереса, только чтобы поддержать рассказчицу.

– Какой нетерпеливый юноша, – весело фыркнула Линху Лан. Она повернулась к нему и подарила улыбку, которая, впрочем, оказалась потраченной впустую: Суэ Лей никак на неё не отреагировал. – Со временем люди обжили эти плодородные земли, и, чтобы не зависеть от капризов погоды, построили в ущелье плотину. С тех пор река стала ручьём, и название закрепилось за ним. Земля здесь плодородная, жирная, так что крестьяне, да и охотники часто выбираются в верхнее течение, чтобы заняться полями или поймать дичь, которой в негустых зарослях не счесть. В середине лета вода в ручье падает, обнажая чернильное илистое дно. И в год особо сильной засухи, когда вода замирает в лужицах в опустевшем русле, в верхних лугах появляются призрачные кони. Они мирно пасутся среди жухлой травы, ничем не выдавая свою природу. Прекрасные, крепкие животные, от одного вида на которых трепещет сердце. Однако стоит глупому охотнику или крестьянину, решившему обзавестись дармовой скотиной, приблизится, кинуть аркан или просто прикоснуться к лоснящейся влажной шкуре, эти твари набрасываются и раздирают человечишку. Ошмётки плоти, осколки костей и разбитые, как фарфоровые горшки, черепа – вот и всё, что остаётся от отчаянных глупцов.

– За восемьдесят лет призрачные кони появились уже в третий раз, – произнёс сосредоточенно Ин Шанюан. – Они убили троих крестьян в прошлом, и ещё одного охотника пять дней назад.

– Ох, господин, откуда же у вас такие свежие сведения? – спросила Линху Лин. – Мы пробыли в Гюрен два месяца, но ничего не слышали.

– О таких вещах не болтают по трактирам, – хмыкнул Цяо Вэй.

– Хозяин должен знать, что творится в его землях, – серьёзно сказал Ин Шанюан.

Рассказчица Лан раскрыла рот, но так ничего не сказала. Из-за её плеча Линху Мэй прожгла взглядом спину, возглавляющего отряд господина Ин – Гюрен-хоу, владыки земли Пяти Рек.

Единственная дорога, что вела в деревню Ши Чжэнь, просохла и превратилась в пыль. Трава, поникшая из-за жары, на три шага в каждую сторону посерела. Лёгкая пудра перекатывалась волнами под копытами лошадей.

– До полуденного зноя успеем добраться до гостиного двора. Там мы с вами расстанемся, госпожи, – Цяо Вэй махнул рукой в сторону низких крыш, которые темнели на горизонте между тускло-зелёным морем травы и бледным сонным небом.

– Пойди мы пешком и одни, то добрались бы раньше, – буркнула госпожа Мэй. Её сестра фыркнула и поторопила лошадь.

– Господин, господин, – бойко заговорила Лан, – мы можем ненадолго… м-м… задержаться в вашей компании?

– Что ты?.. – тут же всполошилась её сестра, но женщина только дёрнула плечом.

– Осмелюсь предположить, госпожа Лан, – ровно ответил Ин Шанюан, – в скучной семейной прогулке будет мало места для сказок и небылиц.

– О, господин, так мы напишем новую! И расскажем в каждой таверне, в каждой гостинице – отсюда и до столицы!

– Госпожа, талантом, как у вас, можно ожидать, что ваши истории будут звучать и в покоях императора, – кивнул Ин Шанюан женщине. – Только о чём будет эта сказка?

Вопрос не успел обрести ответ, тихую компанию накрыл нарастающий грохот – и:

– Эй, в сторону! – крик настиг путников перед дорожным камнем. Конский топот градом обрушился на спины. Цяо Вэй и Ин Шанюан в унисон коротко свистнули: псы скрылись в высокой траве.

Десять или двенадцать всадников обогнали медлительных путников, засыпав сухой жаркой пылью.

– Вот же! – Ин Джиан, кашляя в сгиб локтя, погрозил кулаком неизвестным наглецам.

– Кхе-кхе! – Линху Лан зажала ладонями нос и рот. – Что за отчаянная спешка? – выкрикнула она.

– Похоже, господа несут важную весть, – Ин Шанюан вгляделся в удаляющее серое облако.

– Господин?

– Пожалуй, поторопимся, – отозвался Ин Шанюан. – Разбейте лагерь за пределами города. Я поговорю со старостой.

Он оглянулся, развернувшись в седле, и встретился взглядом с сыном. Ин Джиан кивнул и подобрал поводья.

– Держись, – бросил он через плечо и, почувствовав, как брат крепче вцепился в пояс, пустил коня следом за отцом. Справа Суэ Лей стегнул хлыстом лошадь.

Ин Шанюан не спешил нагнать всадников, которые уже практически достигли деревни. Покачиваясь в седле, он держал мерный темп. Ин Джиан позволил себе подождать немного, пока слуги не скрылись из виду, и поравнялся с отцом. Янь Фенг прильнул всем телом к его спине и крепко сжал руками талию.

– Отец, ты знаешь, что это были за люди? – спросил он без нажима.

– Я надеюсь, что ошибусь, сказав, что знаю, – ответил Ин Шанюан и вновь замолчал.

Линху Лан, Линху Мэй

Линху – хорошая лиса

Лан –  орхидея

Мей – слива

Сы Ма (死馬) – Мёртвые лошади

Ши Чжэнь (石針) – Каменная игла

Глава 8. Слуга Императора

Деревня Ши Чжэнь встретила путников низкими одноэтажными домиками: ни пышных лавок, ни флагов питейных, как в Гюрен или хотя бы в Ки Ливей. Гостиницу, что одиноко торчала на окраине, едва ли можно было отличить от других домов. Единственная дорога, пронизывающая деревню, как стрела – яблоко, упиралась в двухэтажный дом старосты, неотличимый от соседей. Только дюжина лошадей в руках двух слуг подсказали его важность.

Ин Шанюан мягко остановил коня и спешился за тридцать шагов до ворот. Когда обветшалые и выцветшие створы спешно распахнулись, лошади чужаков вздрогнули и нервно заплясали. Двое мужчин, недовольно буркнув проклятия, оттащили животных в сторону. Выбежали слуги и с поклоном приняли поводья у гостей. В отличие от чужаков, приезда Гюрен-хоу ждали.

– Владыка, – слуга поклонился, – мы ожидал вас к закату.

– Я спешил, ведь дело важное, – улыбнулся Ин Шанюан. – Надеюсь, твой хозяин не откажет мне в любезности и не попросит подождать сумерек. Вижу, у него посетители.

– Д-да, владыка, – слуга согнулся пополам и отступил на полшага, пропуская гостей в господский дом. – Эти люди… – мужчина воровато огляделся и отчаянно зашептал: – Эти люди стучали в ворота так, словно хотели их выломать. А потом старший приказал накормить спутников, а сам заперся с хозяином в кабинете.

– Вот как? Приказывают, будучи гостями.

– Но господин… владыка! Эти люди… на них форма императорской Правой армии. И старший нёс знак инспектора! – слуга похлопал себя по груди, где, очевидно, находился знак у гостя, и страшно округлил глаза. – Что нам оставалось делать? 

– Ничего. Знак императорского инспектора – не воробьиные семечки, – улыбнувшись, Ин Шанюан спрятал руки в рукава. – Надеюсь, меня вы без отличительных знаков проводите к старосте Хэ Цзяну, и я удостоюсь чести лицезреть господ слуг императора и господина инспектора.

– В-владыка! – воскликнул слуга и, кланяясь, попятился.

В одноэтажном скромном доме с простеньким квадратным двориком, гулко отражаясь от стен, звенели, как праздничные хлопушки, резкие выкрики. Несмотря на звонкий голос, а может и благодаря ему, гостя было слышно от ворот. Говорил он отрывисто, резко, не скупясь, сыпал словами. И в бесконечной тираде проступал слабый, как весенний росток, голос старосты Хэ.

Ин Шанюан не спеша ступал за слугой и не пытался разобраться в хитросплетении невнятной речи. Юноши же напротив, осматриваясь исподтишка, жадно ловили каждый звук, искали смысл в череде выкриков.

Перед дверью в кабинет слонялись четверо господ в одеждах отличительных цветов императорской Правой армии. Двое постарше с невзрачными лицами, сложив руки на груди, привалились к стене, найдя в полутёмном коридоре уголок с непроницаемым мраком, и, казалось, дремали. Их товарищи, которые едва ли были старше Ин Джиана или Суэ Лея, беспокойно переминались под дверью. Их лица выражали смесь презрения и юношеского любопытства. И если первый – чуть ниже ростом, чуть мельче телом – кипел, выплёскивая жгучий гнев, как большой чан – масло, то от второй, что был крупнее и тяжелее на вид, несло холодным высокомерием, словно от ледника.

Именно эти двое, совсем ещё юнцы, с важным видом преградили путь слуге.

– Тебе не ясно сказали – не беспокоить? – с угрозой в голосе произнес один. – Кто это с тобой? 

– Г-господин… – протянул перепуганный слуга, дрожа всем телом, и попятился.

– Простим гостям неосведомлённость, – вздохнул Ин Шанюан. – Я подожду, когда староста Хэ Цзян освободиться, ты можешь идти, – он кивнул и одарил незнакомцев вежливым поклоном и улыбкой. 

Напряжённое молчание под тяжёлыми взглядами императорских слуг грозило закончится в любое мгновение – если бы не торопливый топот, раздавшийся внутри кабинета. Дверь стремительно распахнулась, выпуская в по-вечернему тёмный коридор яркий сноп света.

– Владыка! – воскликнул Хэ Цзян и рухнул на колени, ткнувшись лбом в пол. – Простите, владыка. Недостойный слуга не ждал вас так рано. Прошу, простите! 

Это был древний, как свет, старик с копной седых волос, низкий и щуплый. Он яростно бился лбом, будто собирался расколоть голову о доски. Ин Шанюан поспешно его остановил:

– Поднимись, не время для наказаний. Если ты не забыл, то у тебя высокие гости.

С этими словами он развернулся и шагнул в просторный кабинет. Чтобы лицом к лицу столкнуться с тем, кто носил на груди под левой ключицей угловатую пластину с иероглифом «цзянь-цзюнь». Инспектор отошёл от окна и с вызовом посмотрел на того, кто бесцеремонным образом прервал аудиенцию со старостой – таковым, он считал громогласный разнос старика Хэ Цзяна. 

Инспектор лишь немного был ниже Ин Шанюана, но при этом значительно шире в плечах. Одного взгляда на крепкое, как гора, тело, широко и уверенно расставленные ноги было достаточно, чтобы сказать о его недюжей физической силе. Мужчина заложил руки за спину и вздёрнул подбородок, вся поза его, взгляд, и даже полуулыбка над жидкой поседевшей бородкой выражали презрение – так тигр может глядеть на благородного оленя, в ногах которого сжался кролик.

– Ты-ы? – хищно выдохнул инспектор.

Ин Шанюан, сложив руки перед собой, поклонился императорскому слуге:

– Десять тысяч дней здравия вам, господин инспектор Лань Ян, – произнёс Ин Шанюан приветствие, добавил, не ожидая ответа: – И в два раза больше нашему императору, – и выпрямился, вновь скрестив взгляды – насмешливый с агрессивным.

– По-прежнему нахален, – скривился Лань Ян. – Жизнь тебя ничему не научила.

Ин Шанюан ответил на очевидное оскорбление грациозным поклоном. 

– Я нижайше прошу простить меня за бестактное появление во время вашей… беседы со старостой Хэ. Я прервал вашу речь и сейчас прошу – продолжайте, инспектор Лань. В конце концов, происходящее в землях Пяти Рек имеет непосредственное отношение и ко мне.

– Ах, вот как! Ха! – господин Лань хохотнул, запрокинув голову, и по-хозяйски распростёр руки: – Тогда – присоединяйтесь, Гюрен-хоу, мне есть что и вам сказать.

Ин Шанюан ответил поклоном на приглашение и повернулся к юношам, которые безмолвно замерли в коридоре. Он ничего не сказал, но Ин Джиан коротко кивнул и потянул руку, чтобы закрыть дверь.

– Эй! – один из юношей перехватил его. – Дедушка, почему мы должны торчать в стороне?

– Где твои манеры? – фыркнул Янь Фенг. Он и Суэ Лей развернулись, намереваясь уйти вслед за слугой, что беспокойно мялся поодаль.

– Мы заслужили узнать, что происходит! – вступился второй юноша. – Дедушка!..

– Цыц! – тут же осадил его Лань Ян. Он сверкнул глазами, и оба юноши отшатнулись. – Боджинг, Лонгвей! Не заставляйте меня жалеть о том, что я взял вас с собой. А сейчас прочь с глаз моих, сопляки. – В два шага он пересёк комнату и рывком захлопнул дверь.

– Мы преследуем его от самого Бэймэнь, – ответил Лань Ян, указав на север. – Этот бродячий заклинатель всегда не на шаг, а на десять впереди. Устраивает хаос в маленьких поселениях и в больших городах, но стоит нам прибыть и утихомирить нечисть, как след обрывается. Я знаю, что он отплыл на корабле с южных берегов, который через восемь недель назад бросил якорь в Гюрен…

«Восемь недель», – зацепился Ин Шанюан, потирая подбородок. Как раз тогда в Гюрен появились живые мертвецы. Некромант?..

– …и опять исчез. Ни один корабль не выходил из гавани – уплыть он не мог.

– Почему же вы ищете его в Ши Чжэнь? – спросил Ин Шанюан и подался вперёд, словно стараясь не пропустить ни слова.

– До нас дошли слухи о монстрах, задравших крестьянина.

– Охотника, – поправил его Ин Шанюан и откинулся в кресле. – Если так, то вы пошли по ложному следу, инспектор Лань. Монстры Сы Ма не имеют никакого отношения к вашему беглому заклинателю.

– Вот как? Значит ты знаешь, что за тварь здесь бесчинствует, и ничего не предпринимаешь? Хозяин из тебя ещё хуже, чем учитель.

– Как вам будет угодно, – не стал спорить Ин Шанюан. – Но сейчас я прибыл в деревню и хотел бы поговорить со старостой Хэ, чтобы выяснить, где произошло нападение. А потом отправиться на место и… принять меры, как вы соизволили выразиться. Так что вам не резон задерживаться не только в Ши Чжэнь, но и на земле Пяти Рек в целом. Наверняка ваш заклинатель либо сдох от тоски в этой глуши, либо сбежал. Ищите южнее – говорят в Наньмэнь призраки и монстры разгуливают в городах.

– Выпроваживаешь? Что ты задумал, Шанюан? – инспектор стремительно шагнул к креслу и навис над мужчиной, подобно грозовой туче. – Я представляю интересы императора, и только я решаю, когда и куда направляться! – закончил он на крике.

– Я не в коей мере не смею усомниться в вашей работе, инспектор Лань, но не вы ли совсем недавно говорили, что этот беглец всё время ускользает от вас? Быть может ваши методы позволяют ему ускользать?

Ин Шанюан не двигался с места и смотрел, сильно задрав голову, снизу вверх на Лань Яна. Улыбка не сходила с его губ, а лицо светилось открытым добродушием. Что до крайности бесило инспектора.

– Староста Хэ, – обратился Ин Шанюан к замершему в глубоком поклоне мужчине. – Раз уж разговор вернулся к нашему с вами делу, то расскажите – нам, – где нашли несчастного охотника.

Староста, прихватив рукой поясницу, насилу разогнулся. В его выцветших за старостью глазах отразилась нерешительность.

– Ваша светлость, – нерешительно начал он. – Жо Бей, тот охотник, с товарищами уходил, как всегда, на месяц за предгорье. Там прохладнее, а живность совсем обессилила от жары. Так вот, там, за дальними лугами, он ушёл в одиночку проверить силки. А через три дня друзья нашли правую руку среди травы, заляпанной кровью. Они сказали, что крови было столько, что земля хлюпала под ногами, как после дождя.

– Ха! – воскликнул Лань Ян. – Верно, перепугались твои ребята, не может с человека столько крови вытечь! Его могли и дикие звери растерзать – волки или тигр, кто тут у вас водится.

– Никого крупнее кроликов и лисиц, – вздрогнув, поклонился староста Хэ. – Говорю, как есть, господин инспектор.

– Староста Хэ, – мягко обратился к нему Ин Шанюан. – Передай семье охотника Жо Бэя, что я сожалею об их утрате. И вот, – достал он из рукава мешочек и, не взвесив, протянул мужчине. 

– Монеты не вернут семье кормильца, – буркнул раздражённый инспектор и зашагал по комнате.

– Я всё передам, передам, владыка, – с поклоном староста протянул руки и принял мешочек, в котором мелодично звякнули монеты. – Простите меня, владыка. Я не ждал… Я не знал, что твари вернуться. Верно, засуха их выгнала из вод и трясин. Ручей совсем обмелел и воняет как десять тысяч дохлых собак.

– Ты не виноват, Хэ Цзян, тут не за что извиняться. Ни ты, ни я, ни даже император не властны над стихией.

– Поосторожнее в выражениях, – с ядовитым смешком осадил его Лань Ян. – Твои слова дурно пахнут.

– Что вы, что вы, господин инспектор Лань! Я ничего дурного не имел в виду. Ни против вас, ни против императора. Пусть проживёт он десять тысяч по десять тысяч лет! Но вот что хотел у вас узнать, инспектор Лань. Не сочтите за грубость, скажи мне, отчего вы гоняетесь через всю страну за никчемным заклинателем? Разве это не работа для Левой армии?

– Это не какой-нибудь замшелый бродяга с парой фокусов в рукаве. – Инспектор Лань выпрямился во весь рост и расправил плечи. – Этот преступник – выходец из Бэймэнь!

– Император опасается мести? – задумчиво спросил Ин Шанюан, погладив подбородок. – Клан Гань сгинул. Всех, кто обучался в крепости Хризантемы, убили по приказу императора Ши Юэ. Даже несчастный Жичао, мирный городок, утопили в крови и сравняли с землёй. Девять лет прошло, а север так и остаётся занозой в золотом троне?

– Сейчас в Бэймэнь бесчинствуют твари, – мрачно ответил Лань Ян. – Лезут отовсюду. Левая армия не справляется. Три крепости пали… И, будто и без того бед мало, стали появляться, как трава весной, всякие подозрительные типы. Тёмная магия, жертвоприношения, растревоженные кладбища… Поговаривают, что в Бэймэнь с неба падает кровавый снег.

Инспектор прошёлся вдоль стены с большим окном и развернулся: 

– Ты же знаешь, к чему всё идёт? – Мужчины обменялись хмурыми взглядами. 

– Господа-господа, – внезапно залепетал староста. – Не сочтите за неуважение, нижайше прошу, слуги уже накрыли стол. 

Грохот из большой комнаты, где уже должны были трапезничать спутники Владыки земли Пяти Рек и имперского инспектора, застал обоих гостей на лестнице. Старик Хэ Цзянь оступился и упал бы, не подхвати его под локоть Ин Шанюан.

– Благодарю, господин, – смутился староста. 

Его тихий голос потонул в отчаянном крике. Посыпалась брань на все лады, загрохотали лавки. 

– Что-то шумно, – произнёс сурово Лянь Ян и, обогнав спутников, ринулся на звуки погрома.

– Я согласен с господином инспектором, – произнёс Ин Шанюан. – Если не поторопимся, то, не ровен час, они разнесут ваш дом по щепкам.

В большой комнате во всю разгорелось сражение. Длинный стол, который накрыли для сытой трапезы всех прибывших гостей, послужил барьером. Противники сгрудились по обе стороны, опрокинув лавки. Ин Джиан и Суэ Лей за руки удерживали кипящего гневом Янь Фенга. Мальчишка бился яростно, как дикий жеребёнок, но безрезультатно – он никак не мог вырваться из хватки старших.

По другую сторону преграды сгрудились слуги императора. Форма на юношах пошла подпалинами. Они хлопали себя по рукавам и груди, безуспешно пытаясь стряхнуть золотистые жгучие искорки. Их товарищи и слуги благоразумно отошли к стене, прихватив с разгромленного стола тарелки с кушаньями, и не вмешивались.

– Довольно! – рявкнул Лань Ян и взмахом руки мгновенно погасил огоньки. – Что за драку вы здесь учинили? – спросил он и метнул грозный взгляд на своих внуков.

– Этот сопляк первый начал! – в ответ выпалил юноша, тот, что был ниже брата.

– Неправда! – завыл Янь Фенг. Он успокоился и насупился, сверкая исподлобья глазами. – Он сказал...

– Надеюсь, – прервал его Ин Шанюан, – ты не станешь повторять то, что он тебе сказал. 

Господин Ин подошёл к своим ученикам и положил правую руку на плечо сыну, а левой приобнял Янь Фенга. 

– Что бы он не сказал, это не повод портить мебель. Вас, как дорогих гостей, пригласили разделить обед, а вы разнесли половину комнаты. Что за неуважение! – Ин Шанюан покачал головой.

– Пфф! Деревенские помои! – фыркнул юноша. Второй поддержал его ядовитым смешком.

– Боджинг, чтобы я не слышал подобных речей! – грозно осадил внука Лань Ян. Он тоже подошёл к своим спутникам. Молодые люди напряглись, слуги почтительно склонили головы. – Лонгвей, принеси извинения молодому господину. В конце-концов, его отец – владыка этих земель.

– Дедушка! – завопил в юноша, но, наткнувшись на жесткий и беспощадный, как  клинок у горла, взгляд Лань Яна, захлебнулся криком и проглотил возмущение.

– Мы уходим, – тем же суровым и безжалостным голосом распорядился инспектор Лань. Слуги ретиво поставили посуду по местам и устремились к выходу. Однако всеобщую суматоху прервал Ин Шанюан.

– Нам стоит тоже поторопиться. Господин Хэ Цзянь мне уже рассказал достаточно. Идём.

Он, не отпуская Янь Фенга, повернулся к выходу, когда его настиг возмущённый окрик:

– Ха, беги-беги с папочкой! Следующий раз, когда мы встретимся, я…

Ин Шанюан не остановился и крепче стиснул плечо Янь Фенга, не давая шанса вырваться. 

– Довольно! – вновь резко осадил внука инспектор. Он щёлкнул пальцами, и губы юноши срослись. Лонгвей запыхтел, как чайник на огне, бессильно метая яростные взгляды то на удаляющегося противника, то на брата.

Владыка Пяти Рек благодушно улыбнулся и кивнул, прощаясь. Инспектор Лань Повторил его движение и отвернулся, готовый устроить разнос внукам и подчинённым.

– Если ввяжешься в бой с этими молодчиками, то твой прах я развею над самым гнилым болотом, – это было последнее, что донеслось из дверей разгромленной большой комнаты, прежде чем двери сомкнулись.

Ин Шанюан шёл по крошечному садику к воротам, за которыми их ждали слуги со сменными лошадьми. Сзади молча топали Ин Джиан и Суэ Лей. Младшего же приходилось волочить. Янь Фенг обиженно насупился и упрямо не желал отрывать взгляд от пропылённых сапог. Стоило ему лихо вскочить в седло, как молчание было нарушено.

– Не держи ты меня за руки, братец, я бы ему показал! – сердито произнёс Янь Фенг.

– Скорее этот Лонгвей оторвал бы тебе уши, а его брат – закрутил нос в узел, – ответил Ин Джиан.

– Нет! – упрямо повторил младший и отвернулся. Сейчас он ехал в седле, а не позади брата. Потому пустил лошадь в галоп и обогнал спутников.

– Вы хорошо поступили, что не дали ссоре разгореться, – заговорил Ин Шанюан. – Однако Фенг-эр прав. Если бы дело дошло до открытой дуэли, то он одержал бы победу.

– Но отец! Это имперские заклинатели!

Ин Шанюан с сожалением покачал головой.

– Я слишком хорошо знаю, как обучают заклинателей на службе Империи. И сомневаюсь, что что-то изменилось за двадцать лет. В любом случае, нам стоит догнать наших спутников. Мы направимся к горам.

Хэ Цзян: Хэ – мирный, Цзян – река

Лань Ян: Лань – Синий, Ян – пример для подражания

Ай Боджинг: Ай – любовь, любить, Боджинг – находящийся в восхищении от побед.

Юэ Лонгвей: Юэ – цветы, Лонгвей – величие дракона

Бэймэнь – Северные Ворота

Наньмэнь – Южные Ворота

Напомню, действие происходит на территории Симэнь – Западные Ворота