Открытый урок литературы подходил к концу. Часы над дверью показывали три минуты до звонка. Ирина Сергеевна в душе торжествовала: занятие о суевериях и устном народном творчестве прошло по плану, завуч и методист одобрительно кивали головами, слушая детские выступления.

– Ну что ж, ребята, – громко сказала Ирина Сергеевна, – давайте подведём итоги нашей сегодняшней работы. Вы молодцы! Всем, кто подготовил доклады, я поставлю «пять». И у меня последний вопрос: как вы думаете, почему суеверия существуют в нашем мире до сих пор, уже в двадцать первом веке? Аня? Пожалуйста!

– Я думаю, что суеверия существуют до сих пор, – вставая, заученно проговорила порозовевшая Аня, – потому что люди до конца не уверены в своих силах. Они надеются, что им кто-то поможет, или боятся, что кто-то помешает.

– Молодец, Анечка! – воскликнула Ирина Сергеевна. – Я надеюсь, ребята, что вы всегда будете верить в себя. А теперь откройте дневники и запишите домашнее задание…

*   *   *

После занятий её обычно ждал кто-то из детей, чтобы вместе пойти домой. Но сегодня Ирина Сергеевна задержалась для анализа открытого урока и не рассчитывала на попутчиков. Сменив нарядные туфли на резиновые сапожки и загрузив три пачки тетрадей в цветастый пакет, она заперла кабинет и вышла в вестибюль. Там, под антикоррупционным плакатом, скучал один из её шестиклашек – лопоухий вихрастый Санька Малышев. Увидев учительницу, он обрадованно шагнул ей навстречу.

– Саня, а ты почему домой не идёшь? – подняла брови Ирина. – Уроки ведь давно закончились.

– Вас жду, – ответил Санька. – Вон у вас опять тетрадок сколько. Давайте сюда.

– Да мой же ты помощник! – засмеялась Ирина. – Ну, неси. Не тяжело?

– Нормально, – коротко сказал Санька, придерживая для неё тугую дверь.

Стоял конец сентября. Жёлтые листья ярко выделялись на мокром асфальте. Ирина не спешила, с наслаждением вдыхая свежий влажный воздух. Она искоса поглядывала на своего спутника и по давней привычке подбирала ему литературного персонажа. Подросший некрасовский мужичок с ноготок? Нет, скорее один из парнишек с Бежина луга… Ирина Сергеевна знала, что Санька живёт с бабушкой, ещё крепкой, бодрой женщиной, а его мать в городе. Устраивает личную жизнь, как сказал однажды Санька.

Миновав здание почты, они свернули в проулок. Здесь начиналась гравийка. Ирина Сергеевна и Санька шли прямо по дороге: машины тут ездили редко, да и посуше было, чем на тропинке по-над заборами.

– Сань, тебе понравился наш урок? – наконец заговорила Ирина. – Правда, интересно было?

– Интересно, – согласился Санька и, помолчав, добавил: – Я тоже одно суеверие знаю. Но бабушка сказала, что про него не надо рассказывать.

– Почему? – искренне удивилась учительница. – Заработал бы «пятёрку».

– Ну, не знаю.

– А мне расскажешь? – улыбнулась Ирина. – Я умею хранить секреты.

Санька взглянул на неё, словно оценивая. Они прошли ещё немного. Впереди уже показался домик, где жила Ирина Сергеевна.

– Ладно, – наконец решился Санька. – Вот, знаете, бывает, что какая-то вещь потерялась и вы её нигде не можете найти. И тогда надо громко сказать: «Луканька, луканька, поиграй да отдай!» И вещь найдётся. Причём там, где вы её точно уже искали.

– Очень интересно, – задумчиво сказала Ирина. – Луканька – это, скорее всего, что-то вроде чёрта.

– Может, домовой? – предположил Санька.

– Нет, вряд ли. Видишь ли, в народных верованиях сатану называли лукавым. Лукавый – луканька. То есть не сам сатана, а поменьше рангом – чёрт. Ой, заболтала я тебя! – спохватилась Ирина. – А мы уже пришли.

Они остановились возле калитки. Ирина Сергеевна забрала у Саньки пакет с тетрадями, ласково взъерошила ему волосы.

– Скажи бабушке, пусть пострижёт тебя. А то скоро сам на домовёнка будешь похож!

– Скажу. До свидания! – и Санька зашагал дальше по улице, обходя лужи и на ходу приглаживая непослушные волосы. Учительница проводила его взглядом, покачала головой, усмехнулась и вошла в калитку.

*   *   *

В Васильевском Ирина Сергеевна жила уже третий год – заключительный год отработки после учёбы по целевому направлению. Следующим летом можно будет вернуться в областной центр и устроиться в нормальную городскую школу. Собственно говоря, Ирине и сейчас грех было жаловаться. Её довольно быстро приняли в коллектив, не обижало начальство. Ученики привязались к миниатюрной улыбчивой учительнице, которая не скупилась на хорошие оценки и редко повышала голос – только если совсем уж доводили. Но Ирина скучала по родителям, по городу. И уже хотелось замуж. За городского, естественно: местные парни её не интересовали. Да и что здесь делать, в селе? Как ни твердят о возрождении деревни, а люди выбирают комфорт. Вон и по соседству с ней два дома стоят заколоченные.

Сама Ирина жила в домике, когда-то выкупленном местной администрацией для таких, как она, – приезжих специалистов. По сельским меркам, жильё было вполне приличное: с газом и «удобствами» не на улице. Во дворе стоял кирпичный сарай с вместительным погребом, где в конце первого лета появились, а потом каждый год восполнялись запасы солений-варений, поставляемых любимой дочке заботливыми родителями. С интернетом выручала сотовая связь: на краю села стояла вышка.

Остаток дня и вечер прошли, как обычно, – за проверкой тетрадей и подготовкой к завтрашним урокам. Перед сном Ирина посмотрела серию «Сверхъестественного», поставила телефон на зарядку и легла. Уже задрёмывая, вспомнила разговор с Санькой и снова усмехнулась: придумают же люди…

*   *   *

Повод последовать совету Санькиной бабушки представился через неделю. Соседние сёла обменивались учителями для проверки контрольных работ, и Ирине очень хотелось произвести впечатление. Уложенные волосы, неброский макияж, нарядное платье. Покрутилась у зеркала, вделанного в старинный шкаф, – красотка! Остался последний штрих: золотые серёжки и колечко, подарок крёстной. Серёжки – вот они, в шкатулке, а кольца нет. Не может быть! Ирина была уверена: она видела кольцо накануне, ещё подумала тогда, что нужно не забыть надеть его на выезд – и на тебе! Она потратила полчаса на поиски, чуть не плача, светила фонариком на телефоне под шкафы и диван. Всё напрасно: кольцо исчезло.

У калитки уже сигналил школьный автобус. Ирина отряхнула платье, схватила сумку, бросилась к двери – и тут её осенило. Накидывая плащ, она громко произнесла: «Луканька, поиграй да отдай!» И, повернув ключ в замке, побежала к автобусу, из двери которого уже грозил ей пальцем раздражённый завуч.

– Ты чего такая встрёпанная? Проспала, что ли? – спросила её Наталья Викторовна. Она работала в старших классах и числилась наставницей Ирины.

– Нет, конечно! – возмутилась Ирина. – Я всегда рано встаю! Кольцо потеряла, – уже тише добавила она.

– Не переживай, найдётся. Дом-то старый, может, в щель какую закатилось. Поищешь спокойно и найдёшь, – улыбнулась наставница.

«Да я уже волшебные слова сказала», – крутнулось у Ирины на языке, но она успела подумать, что об этом лучше молчать. Ещё поднимут на смех в учительской. Хоть и хорошо к ней относятся, но всё-таки женский коллектив…

*   *   *

День на новом месте пролетел быстро. Ирина один раз вспомнила о пропаже, но потом снова увлеклась работой. Девушке хотелось доказать, что она не только красивая, но и умная и ответственная!

Уже начинало смеркаться, когда Ирина вернулась домой. Не включая света, она подошла к окну задвинуть занавески: её передёргивало от мысли, что кто-то может наблюдать за ней с улицы. У второго окна Ирина наступила на что-то твёрдое и ойкнула от боли. Она присела и, проведя рукой по полу, нащупала кольцо.

Подбежав к выключателю, Ирина зажгла свет и присмотрелась к находке. Пропавшее накануне колечко лежало на ладони – не погнутое, не поцарапанное. Но как же она могла не заметить его утром? Выходит, Санькина бабушка права?

– Луканечка, спасибо тебе огромное! – воскликнула Ирина.

Ей показалось, что в пустом доме её голос прозвучал как-то уж слишком громко. Но она тут же забыла об этом, переоделась, умылась и, напевая, занялась ужином.

Перед сном Ирина поговорила по телефону с мамой. И только в постели вспомнила, что забыла рассказать об этом забавном случае с кольцом. Ну, ничего, потом расскажет.

*   *   *

Дни походили один на другой. «Добро пожаловать во взрослую жизнь!» – грустно думала Ирина. Она утешала себя, что в городе всё будет иначе, осталось потерпеть всего несколько месяцев. Целых несколько месяцев…

В школе, среди детей, Ирина забывалась, становилась весёлой, общительной, интересной. Но как только она возвращалась домой, стрелка настроения неминуемо сползала к нулю. Да и погода не располагала к оптимизму: осеннее буйство красок быстро закончилось, и потянулись одинаково серые, пасмурные дни с хмурыми утрами и ранними сумерками.

В одно такое утро Ирина не нашла на привычном месте свою любимую чайную ложку. Это было очень странно. Ирина боялась мышей, поэтому всегда мыла посуду на ночь, тщательно прятала продукты и закрывала мусорное ведро. Она хорошо помнила, что вчера ложечка с витой ручкой лежала в ящике кухонного стола. Куда она могла деться за ночь?

– Луканька, твои фокусы? Ложка-то тебе зачем понадобилась? – сердито спросила Ирина, размешивая сахар другой ложкой. – Да ещё моя любимая! Ладно, поиграй и отдай.

В эту секунду включился холодильник, да так громко и неожиданно, что Ирина вздрогнула. И тут же посмеялась над своим испугом.

После уроков она нашла пропажу на половике посреди комнаты.

*   *   *

– Наталья Викторовна, а мышь может утащить ложку? Чайную, – задумчиво спросила Ирина, когда учителя собирались в кабинете математики на педсовет.

– Ложку? – переспросила Наталья Викторовна. – А на кой ляд ей ложка? Ну, разве что на ней еда присохла. А у тебя мыши завелись? Хочешь, мышеловку принесу тебе?

– Нет, что вы. Один мальчик в сочинении написал, а я и думаю, правда это или выдумка, – соврала Ирина.

– Да, дети – они такие, они всякого понапишут, – согласилась Наталья Викторовна.

*   *   *

Вот и каникулы остались позади, шла вторая четверть. Дожди прекратились, плотная бесцветная пелена распалась на отдельные облака, и уже случались заморозки. Детвора ждала снег, да и Ирина тоже: очень уж надоели эти оттенки серого.

Она старалась не волновать родителей. Говорила, что всё хорошо, рассказывала про смешные случаи на уроках, про то, что дети каждый день несут ей яблоки – хватит до Нового года. А в остальное время, чтобы не чувствовать себя одинокой, она разговаривала с луканькой.

– Привет, луканька! – весело говорила Ирина, переступая порог дома. – Как ты тут без меня? Не баловался? Ничего не стащил?

– Луканька, а ты только у меня вещи можешь брать? А то у нашей директрисы серёжки новые – такие красивые! Я бы поносила! – шутила она в другой раз.

*   *   *

В конце ноября Санька вернулся в школу после долгой болезни. Коротко подстриженный, похудевший и как будто вытянувшийся за три недели, он в первый же день после уроков пошёл провожать Ирину Сергеевну.

– Знаешь, Саня, – улыбнулась Ирина, когда они остановились у её калитки, – а ведь правду твоя бабушка говорила. Луканька мне уже несколько раз вещи возвращал. Мы с ним прямо подружились!

Санька, до этого смешливый и разговорчивый, как никогда, вдруг нахмурился.

– Зря, Ирина Сергеевна, я вам про это рассказал. Бабушка говорит, с нечистой силой не шутят.

– Ой, да ладно тебе, Санька! – засмеялась учительница. – Это же суеверия, помнишь? А мне так веселее.

– Хотите, я вам котёнка принесу? – с надеждой вскинул глаза Санька. – У нас Муська окотилась недавно. Будет у вас друг.

– Нет, Сань, спасибо, – посерьёзнела Ирина. – Я ведь уеду летом. А с собой его взять не смогу, мама не любит кошек. Да ты не переживай, всё нормально!

Санька вздохнул.

– Не вздыхай, – Ирина Сергеевна снова улыбнулась. – Да, не забудь: сегодня дополнительные в шесть. Ещё два мальчика из седьмого «Б» придут, они тоже много пропустили.

– Я приду! – пообещал Санька.

*   *   *

Дома Ирина изучила содержимое холодильника, прикидывая, что можно приготовить. Достала пакет молока, яйца, вынула из шкафчика муку и бутылку масла.

– Хочу блинчиков с вареньем! – громко заявила она. – В такую погоду себя надо баловать. Луканька, ты любишь блинчики? Или это домовой любит?

Ирина быстро завела тесто и, помня, что оно должно постоять минут двадцать, решила пока достать из погреба мамино варенье. Она накинула старую куртку, спустилась с крыльца и по остаткам когда-то бетонной дорожки направилась в глубину двора, к сараю. Уже откинув тяжелую крышку, Ирина пожалела, что не взяла с собой телефон: погода стояла пасмурная, а электричество в погреб не провели. Но возвращаться не хотелось. «Ладно, возьму первое попавшееся», – подумала она и начала осторожно спускаться по деревянной лестнице. Лица коснулась паутина, и Ирина съёжилась: пауков она боялась не меньше, чем мышей.

Банки на полках вдоль стен тускло отсвечивали жестяными крышками. Ирина сошла с последней ступеньки на земляной пол и остановилась в нерешительности. Кажется, слева соленья, справа варенье. Точно!

Она протянула руку к ближайшей банке, и тут произошло невероятное. Крышка над её головой с грохотом захлопнулась, обдав Ирину волной пыли и деревянной трухи. Ирина инстинктивно присела, закрывая голову руками. Наверху послышался шум, словно двигали что-то тяжёлое, крышка вздрогнула, брякнул крючок на двери сарая – и всё стихло.

Ирина вскочила. Первой мыслью было: это чья-то идиотская шутка.

– Эй! – крикнула она. – Это не смешно! Откройте сейчас же! Эй!

В ответ не донеслось ни звука. Стоя в кромешной темноте, девушка почувствовала, как к затылку потянулись липкие щупальца страха. Она взобралась по лестнице и попыталась открыть крышку. Та не поддавалась. Ирина стала стучать, звать на помощь. Сколько это продолжалось? Она не знала. Время словно остановилось.

В конце концов она выбилась из сил и, спустившись, присела на нижнюю ступеньку. Сырой холод пробирался к разгорячённому телу, ноги дрожали, плечи и ушибленные руки болели. Саднила правая ладонь: видимо, Ирина поранила её о торчащий гвоздь.

– Ничего, ничего, – забормотала Ирина, закутываясь в куртку. – Меня скоро хватятся. Меня скоро найдут. Всё будет хорошо. А этим придуркам не поздоровится.

Может, за ней следили, чтобы ограбить? Улучили момент и теперь выносят из её дома ноутбук и телефон. И серёжки с колечком. А больше и нечего. К тому же, кто в деревне грабит среди бела дня? Нет, это всё-таки шутка, дурацкий розыгрыш. Но чей? Развязного Петрова она недавно отчитала в коридоре при всех – за то, что он у её пятиклассника булочку в столовой отобрал. Хамовитому Курятину не дала списать на областной контрольной. Кто ещё мог мстить? Да, пожалуй, никто. Господи, как есть хочется… Сейчас она немножко отдохнёт и снова начнёт шуметь. Всё будет хорошо.

*   *   *

Санька пришёл в школу без пяти шесть. Он постеснялся зайти за Ириной Сергеевной: бабушка учила его не быть навязчивым.

В тёмном кабинете Ирины Сергеевны сохли вымытые после второй смены полы. Подождав в коридоре минут десять, Санька робко постучал в учительскую.

– Нету там никого, – сказала проходившая мимо уборщица. – Все ушли. И ты иди, не топчи мне тут.

Озадаченный, Санька вышел на улицу. Окончательно стемнело, поднялся холодный ветер. «Не хватало ещё опять заболеть», – подумал Санька и быстрым шагом пошёл со школьного двора.

Проходя мимо дома Ирины Сергеевны, он остановился. Калитка была закрыта, свет в окнах не горел. «Неужели спит уже? Может, заболела?» – встревоженно подумал Санька.

Потоптавшись в нерешительности, он уже хотел уходить. Но тут налетел порыв ветра, и мальчик увидел, как открылась и снова захлопнулась входная дверь. Почему Ирина Сергеевна её не заперла?

Санька не выдержал. Перелезть через невысокий забор не составило труда. Мальчик взбежал на крыльцо и, приоткрыв дверь, позвал:

– Ирина Сергеевна, вы дома? Это я, Санька! У вас дверь открытая, хлопает!

Ответом была тишина. Подождав несколько секунд, Санька огляделся. Вокруг ни души. Он решительно шагнул внутрь.

Расположение комнат Санька знал: в прошлом году приходил с одноклассниками поздравить Ирину Сергеевну с днем рождения. Она тогда усадила всех за стол и напоила чаем с принесенным ими тортом.

Продолжая звать Ирину Сергеевну, Санька обошёл дом, зажигая везде свет. На письменном столе лежал сотовый. Санька нажал кнопочку, высветились пять пропущенных звонков от «Мама». Первый раз звонили в два часа дня. На вешалке висело пальто, в котором Ирина Сергеевна была сегодня, внизу стояли ботинки. На кухне тесто в миске покрылось подсыхающей плёнкой.

Из разговоров с Ириной Сергеевной Санька знал, что она ни с кем не дружит, в гости не ходит, общается только по работе. Да и кто в наше время уходит из дома без телефона и бросает дверь открытой? И калитка заперта. Что-то точно случилось. Но что?

Саньке стало страшно. Он видел в кино, как пропадают люди, но не думал, что столкнётся с этим в реальности. Что делать? Уже звонить в полицию или ещё подождать?

Он вышел на крыльцо, прислушался. В заброшенных дворах шелестела высохшая трава. В голых ветках деревьев свистел ветер, изредка принося свидетельства жизни: лай собак, голоса, звуки машин. Санька прошёл по дорожке за дом, потрогал крючок на закрытой двери сарая и вернулся. Обессиленно опустившись на диван, мальчик посмотрел на время. Ещё полчаса – и он позвонит в полицию. Если он зря волнуется и с Ириной Сергеевной всё хорошо, что ж, пусть лучше его поднимут на смех.

Минутная стрелка двигалась очень медленно. Чтобы отвлечься от ожидания, Санька подошёл к книжному шкафу и, наклонив голову, начал читать названия на корешках. На отдельной полке лежали стопки тетрадей для творческих работ, рядом – детские доклады. Лучшие из них Ирина Сергеевна выставляла в кабинете, а остальные приносила домой. «Почему мы боимся чёрных кошек?» – прочитал Санька на титульном листе. Он вспомнил тот сентябрьский день: урок про суеверия и разговор с Ириной Сергеевной о том, как искать пропавшие вещи. А что, если?..

Борясь с нахлынувшим страхом, Санька вжался спиной в шкаф и срывающимся от волнения голосом произнёс как можно громче:

– Луканька, луканька, поиграй да отдай!

И тихо добавил:

– Пожалуйста.

Ему показалось, что лампочка моргнула и стала гореть не так ярко. «Нужно выйти из дома, – подумал мальчик. – Иначе как луканька вернёт Ирину Сергеевну?» И он, стараясь не смотреть по сторонам, чтобы не увидеть чего-то ужасного, пулей выскочил на крыльцо. Сел на ступеньку, обхватил себя руками и стал ждать.

*   *   *

Ирина открыла глаза. Она не помнила, как задремала, не знала, сколько уже сидит взаперти. Затёкшее тело ломило, голова раскалывалась. Девушка со стоном поднялась и тут же замерла, прислушиваясь. Нет, ей не показалось: наверху раздался уже знакомый звук сдвигаемой тяжести и гулкие шаги. Ирина хотела закричать, но голос не слушался. В сарае снова наступила полная тишина.

С сильно бьющимся сердцем Ирина стала подниматься по лестнице. Нащупав крышку, девушка попыталась её приподнять и почувствовала, что та поддаётся. Собрав последние силы, Ирина толкнула крышку и, упираясь в доски руками, вылезла из погреба. Она бросилась к двери, нажала на неё и услышала бряканье накинутого крючка.

– Люди! На помощь! Я здесь! – хрипло закричала Ирина и принялась стучать в дверь.

Сидящий на крыльце Санька поднял голову, насторожился – и бросился к сараю.

*   *   *

Через месяц, накануне Нового года, Ирина Сергеевна готовилась к отъезду из Васильевского. После заточения в погребе она наотрез отказалась жить в этом доме и перебралась к приютившей её Наталье Викторовне. На семейном совете встревоженные родители убедили дочь довести свои классы до конца четверти и уволиться. Отец добился перезаключения договора, чтобы Ирина оставшиеся полгода отработала в одной из городских гимназий – с перспективой постоянного трудоустройства.

В васильевской школе поохали, поахали и предложили взять Иринины часы пожилой учительнице, несколько лет назад вышедшей на пенсию. Та с радостью согласилась.

Узнав подробности своего освобождения, Ирина взяла с Саньки слово хранить эту тайну. К лаврам спасителя мальчик отнёсся равнодушно: Саньке не давала покоя мысль, что это он был виноват в случившемся. Еле-еле Ирине удалось разубедить его.

*   *   *

– Ты же у нас одна, доченька, – приговаривала мама, помогая Ирине собирать вещи. – А этих хулиганов так и не поймали. У меня и без того всё время сердце не на месте было. Только после института – и в деревню. Одна!

Ирина ушла в ванную за мыльно-рыльными принадлежностями, как их называл отец, и тут же вернулась встревоженная.

– Мам, ты мою щётку зубную не видела, электрическую?

– Видела, убрала уже. В синей сумке, в боковом кармане. А ты чего так побледнела, тебе нехорошо?

– Да просто испугалась, что потеряла. Она же дорогая, – ответила Ирина, чувствуя, как разжимается рука, только что стиснувшая сердце.

В дом вошёл отец, потопал, сбивая снег с обуви.

– Всё, банки загрузил. Вожу туда-сюда, безобразие, – подмигнул он дочке.

Минут через пять Ирина глянула в окно и заулыбалась.

– Мам, помнишь, я говорила, что согласна уехать с одним условием?

– Помню, – насторожилась мама. – Только ты не сказала, с каким.

– Сейчас увидишь.

Высунувшись на улицу, Ирина крикнула:

– Саня, заходи, не заперто!

Под окнами проскрипел снег, и на пороге возник смущённый Санька, который прятал что-то под курткой. «Что-то» зашевелилось, мяукнуло, и над полузастегнутой молнией появилась голова серого котёнка.

*   *   *

Перед тем как сесть в машину, Ирина в последний раз посмотрела на дом. Ей показалось, что в одном из окон за светлой тюлевой занавеской стоит высокая тёмная фигура. Ирина нырнула в салон и так хлопнула дверцей, что отец недовольно заворчал, а сидевший на руках у матери котёнок вздрогнул и прижал ушки.

Санька помахал вслед автомобилю. Достал из кармана ключ от освободившегося дома, который его попросили занести в сельсовет. Постоял, подумал и вместо сельсовета зашагал домой. Завтра он съездит в город и сделает дубликат ключа. У него остались вопросы. Много вопросов.