Плоды бездействия

Ксения считала, что в её-то возрасте – каких-то двадцать пять лет! – унывать и предаваться депрессии просто глупо, но в тоже время, она просто не могла сдержаться. Родители её погибли в аварии, жених изменил и сбежал к другой сразу после назначения даты свадьбы, подружки как-то отсеялись сами, едва они вышли из стен университета, а любимая бабушка, последний родной человек, тяжело болела.

Конечно, в мире имелось немало людей с проблемами, куда как хуже, чем у неё, но, признаться, такие мысли ни капельки не утешали. Когда наконец бабушка скончалась, стало ещё хуже, Ксения совсем перестала выходить из дома, забивалась под одеяло, читала книги из бабушкиной библиотеки, мечтала исподволь о каком-нибудь чуде, но чуда, конечно же, не происходило.

Как-то вечером тишину квартиры разорвала трель звонка. Ксения решила проигнорировать незваных посетителей, но вскоре после раздалось глухое бряцанье ключей и скрип открывшейся двери. Ксении бы испугаться, да вызвать полицию, но почему-то она вышла в коридор, в душе смутно лелея всю ту же мечту о чуде.

– Ой, – смутилась старшая из вошедших женщин. Пожилая, да, но красивая, эффектная, окутанная флером превосходства, она почему-то вызвала мгновенную приязнь Ксении. – Простите. Я была уверена, что в квартире после смерти мамы никого больше не осталось.

– Мамы? – удивилась Ксения. – Вы… моя тётя?

– Прости, детка, меня зовут Наташа. Правда, я никогда даже не подозревала, что у мамы была вторая дочь.

– Ксения… Меня зовут Ксения, – девушка неопределённо пожала плечами и обратила внимание на остальных гостей.

– Это Лада, моя дочь, её муж Миша и моя внучка Ольга.

Лада показалась Ксении довольно посредственной на фоне блистательной Наташи, на Мишу она глянула лишь мельком – воспитание делало женатых мужчин невидимыми для неё, а вот Оля её очаровала. Она была ненамного моложе самой Ксении, лет двадцати или около того, свежая, красивая, с большими глазами. Ксения не подозревала, как сильно они с Олей оказались похожи друг на друга, зато Наташа сразу это отметила.

– Проходите, что ж вы стоите на пороге! – опомнилась Ксения. – Бабушка была бы рада вам…

– Мне очень жаль, что мы не успели повидаться до её смерти, – мягко произнесла Наташа, запирая двери. – К сожалению, мы все находились за границей и не смогли вовремя выехать из страны. В наше смутное время… сами понимаете.

Ксения не особо понимала, но и немудрено – телевизор она перестала включать задолго до смерти бабушки.

Гости прошли в квартиру, благо комнат хватало, Лада с Мишей заняли гостевую, Ольгу она подселила к себе, а Наташе предложила комнату бабушки.

– Ого! – Оля подняла трубку старенького дискового телефона. – Ничего себе, даже работает! Я такие только в музее видела!

Ксения, конечно, знала, что в моду стали входить кнопочные телефоны, но уж не настолько они с бабушкой отстали от жизни... Она ощутила обиду и дальнейшие восторги племянницы слушала вполуха.

Вечером Ксения, на правах хозяйки дома, отправилась выносить мусор – благо и тортик к чаю заботливая Наташа принесла, и даже несколько бутылок отличного вина, чтоб помянуть бабушку.

       Что-то было не так, но рассеянная Ксения лишь зафиксировала странное состояние на краю сознания, бачки с мусором странной формы что ли?.. Но задуматься ей помешал парень, с которым она столкнулась, поднявшись на свою площадку.

Всё происходило как в бульварном романчике – их взгляды столкнулись, переплелись, и Ксения ощутила желание немедленно раствориться в объятиях незнакомца, невзирая на весь свой негативный опыт прошлого. Поразительно, но, судя по тому, как загорелись его глаза в ответ, он явно думал так же.

– Ты здесь в гостях? – задал вопрос незнакомец, нахально перейдя на «ты».

– Нет, я здесь живу.

– Замечательно! – оживился парень. – Я теперь тоже, вчера переехал! – он улыбнулся и протянул руку, как для пожатия:

– Лекс!

Ксения осторожно пожала ему руку, поражённая как экстравагантным способом знакомиться с девушкой, так и самим именем.

– Ксюша.

– Как мило, прям барышня из прошлого века, – засмеялся Лекс. – Надеюсь, барышня, можно пригласить вас сегодня на ужин? Скажем, часиков в восемь?

В первый момент Ксения ужаснулась наглости и нахальству Лекса, во второй – подумала, что бабушка и мама в могиле перевернутся, а в третий уже произносила:

– Да… Я зайду.

– Отлично, до встречи, – Лекс ослепительно улыбнулся и помчался вниз по ступенькам, оставив Ксению в полном смятении.

***

Тем же вечером Ксения ощутила себя на седьмом небе от счастья. В квартире теперь жили обретённые родственники, очень милые и заботливые, Наташа понимала, как тяжело пришлось Ксении, и всячески поддерживала её. В квартире же напротив поселился прекрасный парень Лекс, мужчина её мечты, потрясающий, необычный и заставляющий её сердце трепетать – то от любви, а то от страха за него. У него над кроватью висел огромный плакат с изображением конопли, в кухне висел плоский телевизор, каких Ксения никогда не видела и боялась даже представить, откуда он его взял. А он так спокойно привёл её в дом, не прячась, не скрываясь, ничего о ней не зная.

Не прошло и трёх таких вечером, как Лекс самым бесстыдным образом уговорил её остаться у него на ночь… Ксения ранее и подумать не могла, что способна на подобное бесстыдство, но Наташа и Лада почему-то совершенно не переживали за её моральный облик и, казалось, были только за. По крайней мере, когда она накануне вернулась почти в одиннадцать, Наташа с любопытством спросила, почему она не осталась ночевать у «друга», мол, если Ксения бегает из-за гостей, то она зря беспокоится, они справятся со всем и сами.

Ксения выпила что-то восхитительно-пузырящееся, с совершенно необыкновенным вкусом, и почти сразу ощутила лёгкость в голове.

– Держи, – Лекс протянул ей маленькую таблеточку зелёного цвета. – Не бойся, тебе понравится.

В другой ситуации, с другим человеком Ксения, может быть, о чём-нибудь и задумалась, но в компании сводящего её с ума Лекса, она только кивнула и проглотила предложенную таблетку… Дальнейшее она помнила очень смутно, её тело горело от ласк Лекса, с трудом она припоминала, что он спрашивал что-то о том, принимает ли она таблетки – какой странный вопрос в такой ситуации… Кажется, она ответила «да» – анальгин-то уж точно…

Потом была боль где-то внутри, почти сразу сменившаяся удовольствием, и удивление Лекса, заметившего кровь.

– Ты чудо, Ксеня! – заявил он, сцеловывая с её ресниц пару слезинок, выступивших то ли от боли, то ли от удовольствия.

Она не понимала, почему она – чудо, не понимала, что толком происходит, почему-то ей хотелось прыгать и танцевать, пить ещё чудесный шипучий напиток и бесконечно целоваться с Лексом…

Утро, в отличие от ночи, вышло просто ужасным. У проснувшийся Ксении раскалывалась голова, болело где-то в глубине тела, во рту пересохло так, что она не могла даже заговорить нормально, кашляя и хрипя.

– Ничего, это бывает с непривычки, – Лекс принёс ей стакан воды и чашку кофе. Несмотря на своё ужасное состояние, Ксении было очень приятно, что за ней так ухаживают.

После завтрака и бесчисленных поцелуев, Лекс отправился по делам, а сама Ксения вернулась домой. Наташи и Лады не было дома, а Ольга встретила её понимающей улыбкой.

– Тебе б одеться нормально, да краситься научиться – и парни б просто штабелями падали, – заявила племянница.

– Чем тебе не нравятся мои платья? – обиделась Ксения.

– Пфф… Да такие уже сколько лет никто не носит, ты безнадёжно отстала от моды!

– Да я и не пыталась её догнать… – растерянно отозвалась Ксения.

– Завтра пойдём по магазинам! – пообещала Оля. – Тебе понравится!

***

Но утром, когда Ксения проснулась – на этот раз у себя дома, вспомнив всё происходящее у Лекса, она почему-то засмущалась и сказала ему, что не сможет прийти, – в квартире никого не оказалось. Ни гостей, ни их вещей. Никаких напоминаний, будто они сквозь землю провалились…

Испытывая смутное чувство тревоги, Ксения выскочила на лестничную площадку, едва накинув халат, и принялась трезвонить в дверь напротив, с ужасом подмечая, что и дверь другая, и звонок иной…

Когда ей никто не открыл, она сползла по стене, заливаясь слезами, не понимая, как же так…

В свою квартиру она вернулась, заслышав шаги кого-то из соседей.

С того утра её жизнь изменилась окончательно. Недели три она то рыдала, то думала, не позвонить ли ей в психушку, скоро ей стало настолько плохо, что её тошнило по утрам, но даже тогда она не сразу поняла, что случилось…

Но, осознав, Ксения вдруг преисполнилась желания сама совершить чудо и вырастить того маленького человечка, что едва начал развиваться в её утробе, счастливым и любимым.

Конечно, на неё косо смотрели – где ж это видано, незамужняя девка, да понесла! – но соседи отнеслись к ней хорошо, решив почему-то, что ребёнок – плод насилия, а не прелюбодейства.

Родившуюся девочку Ксения назвала Наташей, решив, что это имя принесёт ей счастье, удачу и большую семью. Конечно, тяжело пришлось, оставленных бабушкой денег надолго не хватило, пришлось работать, постоянно получать или тычки в свой адрес, или же, в лучшем случае, сочувствие, иной раз не менее обидное. Наташе повезло больше – Советский Союз распался, во всеобщем хаосе про её ситуацию забыли, педагогическая система менялась, молоденькая классная руководительница в школе и вовсе тайно ратовала за свободную любовь, поэтому Ксению поддерживала и присматривала за Наташей.

Шли годы, Ксения так больше никогда и не смогла взглянуть на другого мужчину, но Наташа отрывалась по полной, и на сорок девятый день Рождения матери родила собственную дочь, назвав её Владимирой. Когда Наташа впервые ласково назвала дочь Ладочкой, Ксения схватилась за сердце, перед глазами буквально встал мобильный телефон в руках Наташи, той, что так давно в прошлом поддерживала и помогала, а потом исчезла, не оставив даже письма. Тогда Ксения не поняла, что за странный предмет держит тётя, сначала депрессия, а затем сводящая с ума влюблённость, не дали ей обратить внимания на всевозможные странности.

– Мама, мама, что с тобой?! – Наташа помогла матери улечься на диван.

– Нет… Ничего, всё в порядке, – Ксения поняла, что вряд ли сумеет признаться дочери, что знакома с собственной правнучкой, а её отец ещё просто не родился.

***

Годы шли, сначала Ксения никак не могла смириться с осознанием, что вся её жизнь пошла наперекосяк из-за какой-то паранормальной ерунды, но потом она поняла, что у неё зато есть прекрасная дочь, истинное дитя будущего, и она в свои шестьдесят знает, как сложится жизнь её потомков – разве можно желать большего? К тому же сама она живёт в уже давно свободной стране, в родном и любимом городе.

К рождению Ольги Ксения оказалась готова больше, чем сама Лада. Она много времени проводила с внучкой и однажды, когда та окончила школу, поведала ей правду. Сделала это Ксения с умыслом – чтоб Оля не начала в будущем сама встречаться с Лексом, ведь как это ни парадоксально, но он будет её дедом.

Оля, конечно, не поверила, решив, что бабушка впала в маразм, а следующего разговора у них не случилось – Наташин муж получил выгоднейшую работу в Америке, туда же пристроили Ладу, и вся семья переехала, оставив Ксению в одиночестве, поскольку та категорически на этом настояла. С одной стороны она не желала быть эгоисткой, но с другой – не могла покинуть родной город, не представляя, как поселится в чужой стране, где все говорят на чужом языке.

«Мне семьдесят, я имею право помереть на Родине», – выдала Ксения решающий аргумент и семья уехала, оставив присматривать за ней соседку, впрочем, та особо не утруждалась, изредка заглядывая в гости.

Ксения ждала чего-то необыкновенного, пытаясь понять, что произойдёт во временной петле, в которую она попала. Лекса найти невозможно, потому что она о нём ничего не знала, да и как старуха сможет объяснить ему, что это именно с ней он познакомится сразу после её же смерти… Это даже звучало как записной бред. Другой дочери – о которой не знала Наташа-из-будущего – у неё, естественно не было, как не было и другой внучки, кроме Лады. Получалась нестыковка, и Ксения не знала, что с этим делать. В её квартире должна была оказаться двадцатипятилетняя депрессивная сирота, которая встретит позже её семью и закрутит роман с Лексом, чтобы… Чтобы что? Чтоб родилась Наташа? А если этого не будет? Если временная петля… замкнётся? Разорвётся?

Впервые в жизни Ксения пожалела, что не стала разбираться в произошедшем, приняв всё как данность. Наверняка есть и другие люди, попадавшие в подобные ситуации, она могла бы узнать их истории, расспросить их, сделать выводы. Вдруг из-за её бездействия пострадают её близкие?

Но старость уже не позволяла ей практически ничего, глаза слезились от чтения, ноги плохо слушались. Начав свой необычный путь в депрессии и одиночестве, она закончила его точно так же, не подозревая, что буквально через пару недель чёрного колдуна Лекса Райзовского убьёт откатом его же собственного заклинания, ибо всё, что у него имелось, он вложил в авантюру с девчонкой из далёкого прошлого, от силы которой у него звенело в ушах. Он не сомневался, что ритуальное лишение девственности в далёком будущем пробудят её силу и сделают её зависимой от неё. Но… она ушла обратно, в прошлое, и ни сделала никакой попытки что-то изменить, найти его. Она бездарно растратила свою силу просто на то, чтоб были счастливы её близкие. Умопомрачительная глупость!

С этой мыслью Лекс и скончался.