Ты…Сначала о тебе. Крепкий, молодой и сильный. На таких всегда обращают внимание. Но показывать симпатию нельзя. Табу. Искра все – таки успела пробежать в заржавевших от холодного космоса уголках души. Ты в памяти, ты в мыслях. Ты – близко, на расстоянии вытянутой руки. Но между нами непреодолимая стена из сложно выстроенной иерархической системы. Субординация. Взгляд не должен выдавать тебя. Но чувства не обманешь. На военном космическом корабле свои порядки. Три «не»: незыблемые, непоколебимые, нерушимые. Ты – всего лишь солдат. Нет, ты отважный первооткрыватель - солдат с Земли. На тебе лежит великая миссия: достигнуть созвездия Малого Пса, звезду Лейтена и высадиться на вращающейся подле нее планете Villem – 01 AU. Именно ты, с сотней других солдат, будешь строить первое поселение. Твое солнце гаснет. Мое солнце гаснет. Вернее сказать – наше солнце скоро превратится в уголек. Относительно скоро. Может еще пара поколений с Земли успеет насладиться его теплыми лучами. Мрак и холод поглотит оплот человечества. Ты это знаешь, поэтому должен нести свою миссию, свой вклад. Нет сомнениям! Сомневаться – не уважать великую цель полета. Ты еще так молод, чтобы понять, что чувства, увы, проиграли. Им нет места.

Ты смотришь так, что меня – галактического координатора системы корабля, пронимают давно забытые ощущения. Глаза невольно блестят. У тебя блестят. На очередном скучном синклите ты позволил себе заметить при всем экипаже, что приходишь на совет только из-за выступления координатора. А еще, что хотел бы путешествовать по галактике именно с таким докладчиком, как я. Товарищи приняли за шутку. Капитан корабля сделал замечание. Ты рискуешь. Нарушивших протокол, ждет бездна. Бесконечность космоса, его магнетическая притягательность. Ты забыл об этом? Навряд ли. Меня поражает твоя откровенность и смелость. Главное не подать виду. Ты бунтарь или сумасшедший? Фанатик или все намного проще?

Второй ярус. Уровень «Level – 5». Инструктаж по технике безопасности. Ты внимательно слушаешь, а когда мне приходит время покинуть ярус, останавливаешь у шлюза и шепотом говоришь, что думаешь обо мне. Или все это слышится в потрескивании систем корабля, магистралях проводов? Ты невольно соприкасаешься со мной плечом. Меня обжигает это прикосновение. Твой мимолетный взгляд сводит с ума. Прийти в себя. Не дать повода. Субординация. Никто не видит моего замешательства. Хорошо, что освещение у переборок тусклое. Почему оно тусклое? Мигает. Обязанности координатора вызвать бортинженера – электрика. Но в мыслях – только ты. Ты снишься мне. Ты бесцеремонно проник в мои сны.

***

Я…Я - в замешательстве. Я смотрю в иллюминатор на искрящуюся миллионами звезд Вселенную. Такую неумолимую, жестокую. Ей совершенно все равно, что я чувствую. Зато я выгодно отражаюсь в непробиваемом смотровом иллюминаторе, как в странном зеркале: стройная, высокая, волосы слегка растрепаны, а прическа должна быть идеальной. Поправляю выбившиеся пряди. Даже причудливые разливы туманностей не делают космическое пространство чем-то обволакивающим. Холодная отстраненная красота. Я не могу долго разглядывать. Отхожу от иллюминатора. Ночью я вижу сны. Мы вместе. Солнце искрит лучами, под ногами трава, словно зеленый ковер. Я не одна, для меня это удивительное чувство. Держаться за руки, просто радоваться солнечному дню. Знать, что я любима. Наверное, в этом маленькое счастье. Как детский рисунок из прошлого. Жаль, что между нами такая разница, такая пропасть: в социальном статусе, в этой иерархической лестнице, в возрастных рамках, ведь я тебя старше! Но. Что-то говорит мне обратное, какие это мелочи! Нет, я не хочу погубить тебя! Никогда! Я не буду давать ни малейшего шанса, ни единого намека на взаимность. Иначе я подведу тебя…себя? Серьезно? Смеюсь сама над собой. Пока эта напичканная новыми технологиями железная махина летит к поставленной цели, я останусь координатором, а ты – солдатом. Это сейчас, а потом?

Вечером ты опоздал на ужин в столовую. Утром не пришел на очередной синклит, но я не могла спросить. В мыслях только ты. Сдерживаюсь. Я пыталась не акцентировать внимание. Читала скучный доклад в пустоту. Я осмелилась случайно оказаться в четвертом отсеке, где был твой модуль. Прошла мимо каюты. Имя и набор цифр. Задержалась взглядом на мгновение и прошла вперед через надоевшие переборки. Мне почудился взгляд в спину.

***

Мы…Мы встретились днем. На смотровой площадке. Мы поприветствовали друг друга. Я взялась за стальные поручни. Ты положил свою теплую ладонь сверху моей руки. Как это неосмотрительно! Нас заметят! К черту! Я почувствовала себя юной, словно в этом прикосновении прошли молнией все наши возможные встречи. Мы уже не могли друг без друга. Не хотелось смотреть на звезды. Бесчувственные наблюдатели. Мы молчали. Боялись вспугнуть тишину или нарушить спокойный полет корабля, как будто он зависел только от нас. Мы понимали друг друга без слов. Мы задумали кое-что. Сбежать в запасном челноке на какую – нибудь мало-мальски пригодную для жизни планету. Звучит неправдоподобно, как в старом наивном кино. Но мы надеялись на успех. До Земли нам все равно не долететь. Мы решились. И это был не сон. Но чтобы воплотить свои сны, нужно было что-то делать. Мы проникли в технический отсек. Там спокойно ждали своего часа космические челноки – небольшие космолеты на ручном управлении. Топлива в них было на несколько часов полета. Еще бы знать координаты планеты поближе! Мы справимся. Осталось сесть в космолет, который не закодирован. Бывает механик, после ремонта, забудет ввести новый код, закрыть люк. Челноки ржавеют во влажном помещении. Мы нашли его! То, что нужно. Осталось подключить систему и задать программу. Но нет! Что происходит? Что-то исказилось в пространстве, затряслось, и картинка пропала. Сон! Это было сновидение. Открыла глаза: еще один сон, где мы вместе.

***

Они…Вечером очередной совет. Они наблюдают за нами. Кто они? Все, кто на корабле – экипаж, солдаты, хладнокровный и жесткий Капитан. Они внимательно слушают каждое мое слово. Доклад рассказываю, как заведенная кукла, чеканю каждую букву, словно говорю в пустоту. Они для меня не существуют. Они смотрят на тебя. Дослушав выступление, ты встаешь и громко хлопаешь. Неловкий момент. Они вертят головами, их руки невольно повторяют за тобой. Слышу сначала негромкие, с нарастанием почти дружные аплодисменты. Первым прекращает Капитан. Сажусь в кресло, очутиться среди них и слушать следующего докладчика. На удивление всем, выступаешь ты. Сам вызвался. Интересно, готовился ли или экспромт? Это редкость, среди нижних чинов, но допустимо. Они внимательно прислушиваются: озвученная тема заинтриговала их. Пафосно начинаешь говорить о контроле над проявлениями чувств человека, целесообразности ежедневного мониторинга порядка проживания в модулях, нормах общения между членами экипажа. Голос дрожит, когда говоришь о субординации. Они напрягаются, переглядываются между собой. Сослуживцы, капитан, другие координаторы. Они перестали давно чувствовать, сентиментальность и проявление эмоций, уже в прошлом. На корабле только сенсоры на панели в капитанской рубке могут иметь высокую чувствительность. А Они давно перестали быть людьми. Не ошибаешься, называя их роботами. Пытаешься объяснить, что нет ничего предосудительного в человеческих отношениях, и не важно, координатор ты или солдат – исполнитель. Они поворачивают головы ко мне. Хочется поддержать все вышесказанное. Встаю и подхожу к докладчику. Капитан останавливает меня взглядом. Понимаю, что они не простят «бунта на корабле». Несколько секунд, которые показались такими долгими, решают всё. Ты хватаешь меня за руку: бежим по длинным светлым коридорам. Первый раз ты коснулся меня не во сне, пока бежим, слышу сбивчивое признание в любви. Слова из истерзанной души – бесценны. Останавливаемся и переводим дух у шлюза в грузовой отсек. Украденный поцелуй. Как подростки жмемся к ледяной стальной поверхности переборок. Они уже близко. Понятно, что нагонят. Выходим к ним навстречу, держась крепко за руки. Нас растаскивают в разные стороны. Капитан удручен и разочарован. Ему придется принимать решение. Почти всё, как в моем сне.

***

Вы…вы, наверное, даже не представляете, как лететь в «одноразовой» космической капсуле вдвоем в неизвестность! «Одноразовой» потому, что капсула – не челнок и не космолет. Её может разорвать на куски негостеприимная атмосфера неизведанного небесного тела. Скорее всего, у нас будет жесткая посадка. Мы не сможем вернуться на Землю. Куда мы направляемся, спросите вы? Это сложный вопрос. Главное, что я не одна, мы вместе. Вы ощущали эйфорию, когда ваше сердце было занято кем-то очень важным для вас? Не сомневаюсь, честно сказать. Новые ощущения, все в розовом свете. Для нас, правда, тона в космосе не такие яркие, но мы тоже имеем право на любовь. Сколько нам еще лететь, спросите вы? Как это произошло и где большой звездолет? Много вопросов должно у вас возникнуть, а может быть и не одного. Возможно, вы из тех, кто сами обо всем догадались, или любите долго держать интригу. Все мы разные. Итак, капитан корабля решил отправить своего, нарушившего протокол солдата и несдержавшегося координатора в двухместной капсуле к звездам. Нас катапультировали, можно сказать, в открытый космос. Странно, глупо, жестоко, скажете вы? И будете правы, но тут один нюанс. Я лукавлю, говоря открытый космос. Есть маршрут. В трех часах полета от нас в том же созвездии Малого Пса затерялась маленькая синяя планетка. У нее даже названия нет, так, что-то вроде Hours – g1. Планетой даже не считается с астрономической точки зрения. Небесное тело. Капитан ввел координаты самолично. Избавились от нас, как от ненужного груза, будто мы не люди, а ненужные гайки в большом механизме. Не знаю, что скажете вы, но мы справимся. У Hours – g1 - атмосфера, в наличии вода, то есть условия пригодные для выживания. Больше ничего о ней неизвестно. Мы станем первооткрывателями. Надеюсь, там не холодно. Растут ли деревья? Можно ли будет соорудить что-нибудь вроде жилья? Вы видите, как много вопросов. Если капсула надежная конструкция, и ее не разнесет на мелкие кусочки, значит, еще повоюем. Вы спросите, боимся ли мы? Космос научил всех, кто хоть раз встретился с ним один на один, быть таким же хладнокровным, как и само великое пространство. Вот, что вы знаете о Вселенной? Что она бесконечна. Скажу вам так: люди ничего не знают о Вселенной, ничегошеньки! Те знания, которыми мы обладаем, лишь капля в море. Ага! Вон виднеется синее свечение. Это она отражается среди тысяч звездных миров. Она – наша маленькая планетка.

***

Она…Она очень миленькая, на удивление красиво смотрится среди всей этой черноты небесных глубин. Тебе тоже она приглянулась, я заметила. Жаль, что ты не можешь меня поцеловать, мы оба в скафандрах. Спрашиваю, как она тебе? Ты киваешь и держишь большой палец кверху. Замечательно. Новая планета – новый дом. Это, словно поменять квартиру, переехать из одного района в другой. А лучше в другой город, где пока ты ничего не знаешь. Капсула приближается к ней, скоро нас поглотят неизвестные слои. Ты держишь мою руку в толстой перчатке своей большой неуклюжей рукой тоже в перчатке скафандра. Надеюсь, на планете будет достаточный уровень кислорода в воздухе. Интересно, обитаема ли она? Или мы первыми заселим ее синеватые просторы. От нее идет невероятное свечение. Магнитный слой спасает поверхность от падения метеоритов и пагубного воздействия космической радиации. А еще она напоминает Землю. Но, конечно, это не Земля. Нас трясет неимоверно. Я зажмуриваю глаза, с невероятной силой вдавливает в кресла и мотает из стороны в сторону, как будто великан решил немного поиграть в ракету. На несколько минут уходит сознание. Толчок…рывок…свист…падение. Свист у меня, видимо, в ушах или голове. Шум, как в самолете при посадке. Ты открываешь глаза, я смотрю на тебя, улыбаюсь. Приземлились. Капсула выдержала. Планета приняла нас к себе, как гонимых космическим ветром пилигримов. Пытаемся открыть люк. Заклинил. Ты пытаешься надавить на рычаг. Осторожно! Скафандр слегка прорывается. Из - под рукава виднеется маленькая брешь. Я быстрее замазываю брешь герметиком. Мы еще не знаем, сможем ли дышать на этой планете? Наконец, люк поддается, ты первым вылезаешь наружу, помогаешь мне. Мы вместе оказываемся на каменистой, на первый взгляд безжизненной почве, покрытой сине – сиреневым мхом. Мох, словно бархат, такой мягкий и приятный. Датчики показывают, что кислорода двадцать пять процентов, даже выше нормы, как и влажность, остальные показатели тоже в норме. Снимаю шлем скафандра на свой страх и риск. Ты следуешь моему примеру. Она – планета, радушно принимает нас в свои объятия легким ветром. Приятный запах. Вроде бы похоже на цветочный аромат. Неужели здесь где-то есть цветы? Ты ведешь меня вниз по ступенчатому склону. Спускаемся в долину. Немного теплее, чем на возвышенности. Глазу открывается бесконечное поле цветов. Похожие на земные, с лавандовым ароматом, бирюзовые растения на тонких прозрачных стебельках, блестят росинками на густых соцветиях и раскачиваются в такт дуновению ветра. Какая красота! Она прекрасна, эта новая земля. Наш приют изгнанных странников. Столько оттенков я никогда еще не видела, да и ты тоже. В лазурном закате садилось огромное солнце, кобальтовые вершины гор тонули в сизых облаках. Похоже, ветер нагнал дождь. Интересно, какого он цвета? Ты предложил найти укрытие от надвигавшейся непогоды. Природа была великолепна! Причудливые кубические формы россыпей камней у подножия серо-синих скал поражали воображение. Какие – то цилиндрические сооружения виднелись в долине, за цветочным полем. Мы направились туда. Кроме растений, нам пока не встретились животные. Жаль было давить тяжелыми ботинками тончайшие полупрозрачные нити тянущихся ввысь цветов, но другой дороги не нашлось. Через полчаса мы достигли цели: цилиндры возвышались над нами метров на двадцать – тридцать, словно в многоэтажном доме, зияли на нас соты – окна. Здесь живут насекомые? Ты первый это предположил. Уж очень все напоминало улей. Если это гигантский улей, то какие же должны обитать в нем насекомые? Ты несмело дотронулся до поверхности цилиндра, шершавой и слегка облезшей, как стена старого дома. Тишина. Никто не вылетел, не появился прогнать чужаков. Она приготовила для нас жилище. Для нас! Она ждала гостей! Ты прошел в арку низкого входа в цилиндр. Позвал меня. Внутри – никого. Лишь импровизированные ступеньки - отложения сизого известняка, а наверху – ровная площадка. Мы уселись довольные и усталые. Смотрели в отверстие в стене, будто в окно. Зашуршали крупные капли дождя. Такие чистые, кристально - прозрачные, что, казалось, само богемское стекло рассыпалось тысячами осколков. Мы наслаждались новыми впечатлениями, пока не увидели его.

***

Оно…Оно свешивалось над нами, моргая единственным глазом. Существо растеклось по стене серебристой плесенью. Запах сырости и гнили наполнил все пространство вокруг. Пушистыми отвратительными отростками оно молниеносно спускалось к нам. То ли ожившая плесень, то ли игра воображения! Кто-то настойчиво шептал нам в мозгу – все вы – местоимения, все мы - местоимения. Странное ощущение, но так похоже на правду. В жизни можно без имен и определений, главное, что есть вы, я, ты и оно…Ведь на самом деле все мы – местоимения. Неизвестно, как задурманил нам сознание аромат цветов. Мы просто оцепенели. Оно разрасталось по всей стене, глаз становился больше и больше. Очень напоминающий человеческий глаз, но мы даже не брали это предположение за внимание. На Hours – g1 никогда не было людей. Просто оно – одна из форм жизни. Ты потянул меня вниз. Оно дернулось, застыло на стене громадным темным пятном. Когда мы выбрались из цилиндра, нам пришлось поджечь наше несостоявшееся укрытие. Строение долго горело, как вымпел, как олимпийский огонь. Я даже видела, как металось по стенам серебристое пятно, превращаясь в пепел. Мы стояли под дождем, пока оно совсем не скрылось в дыму, а после стянули скафандры, сложили их в спецрюкзаки и отправились дальше, исследовать планету, искать новое пристанище. Какие тайны приготовила нам планета? Встретится ли нам еще какое – нибудь Оно или это будет Он или Она? А может, здесь будем обитать Мы? Ты прижал меня к себе. Справимся. Адаптироваться на неизученной планете гораздо лучше, чем быть выброшенными дрейфовать в космос. Дождь перестал. Прояснилось. Пошли вместе обживать планету, взявшись за руки, никакой иерархии, никакой субординации. Нет граней, нет запретов. Всё только начинается, мы переглянулись: впереди маячил частоколом шестигранных геометрических форм кристаллический лес.