Визит первый

—  Добрый день, прошу вас, проходите, присаживайтесь. Я —  доктор Найджел.

—  Здравствуйте, доктор. Роберт. Я записывался к вам на прошлой неделе.

—  Давайте просто Найджел. Так будет комфортнее и вам, и мне, —  доктор улыбнулся. —  Прежде чем мы начнём, хочу сказать, что вы правильно поступили, обратившись ко мне. Многие, знаете ли, стесняются такого рода вещей, как поход к психологу или психотерапевту.

—  С этим у меня как раз проблем нет, вы же не робот, —  Роберт рассмеялся.

«Смех нервный» —  отметил доктор Найджел в блокноте.

—  Итак, вы сами отметили в анкете, что у вас педиофобия. Вам уже кто-то ставил диагноз до меня?

—  А что, ревнуете? —  снова нервный смешок. —  Простите. Да, мне был поставлен официальный диагноз еще два года назад в клинике Святого Валентина.

—  Не извиняйтесь. Это хорошо, что вы шутите, таким образом вы защищаетесь и расслабляетесь. Значит, боязнь кукол и манекенов?

—  И роботов. Самое главное —  роботов.

—  Понимаю, в нашем мире трудно с ними не столкнуться, все-таки двадцать второй век на дворе.

—  Именно! Раньше я просто старался их избегать, но после того, как ввели акт о свободной роботизации, они заполонили всё! Я разве что только дома могу их не видеть, но не запираться же мне!

—  Что вы испытываете при встрече с роботами?

—  Раньше я успокаивал себя тем, что скоро я буду в месте, где их нет. Например, быстро делал заказ в кафе или в магазине одежды. Но теперь они всюду и моя паника от этого только нарастает. Становится трудно дышать, мысли путаются, ничего не могу сделать. Смотреть на них не могу, но не смотреть —  боюсь.

—  На куклы, манекены такая же реакция? —  доктор Найджел записывал каждое слово, попутно делая пометки о реакциях пациента.

—  Не такая сильная. Просто тревога, ведь я понимаю, что они за мной не пойдут, а робот может.

—  Сейчас, насколько мне известно, делают человекоподобные модели роботов. С волосами, мимикой, искусственной кожей. Таких тоже боитесь?

—  Этих в особенности! Я боюсь роботов не потому, что они искусственные, а потому что они слишком человечны. Они нас заменяют!

—  Очень хорошо. Думаю, на сегодня хватит. Увидимся через день.

—  А…

—  Об оплате не беспокойтесь, начнём с третьего визита, пока мы лишь знакомимся.

—  Спасибо!

Роберт вышел, неуверенно улыбаясь. А вместо него зашёл коллега доктора Найджела, доктор Стромпски.

—  Это потрясающе! Такой интересный случай! —  Найджел не скрывал восторга. —  Педиофобия, ну надо же!

—  Зачем ты делаешь записи, все же пишется?

—  Для аутентичности и по привычке, —  Найджел подмигнул старшему коллеге.

—  Вот, план на завтра.

Визит второй

—  Здравствуйте, Найджел, —  Роберт, все так же стеснительно понурив голову и неуверенно улыбаясь, зашёл в кабинет.

—  Здравствуйте. А что с вами случилось? —  доктор кивнул на правую руку в лубке.

—  Производственная травма. Руку затянуло под станок, хорошо, что рядом ребята оказались, сразу принесли заморозку. Но, увы, руку спасти не удалось, сделали протез, приживается вот.

—  Насколько я знаю? Протезы сейчас —  дело плёвое. Вы еще не работаете этой рукой?

—  В том то и дело! Она напрягает меня. Я чувствую, что она искусственная и не могу этого принять. Честно, я даже подумывал о том, чтобы ее отрезали. Пускай я лучше буду без руки, чем… с этим.

—  Думаете, это связано с вашей фобией?

—  Это вы мне скажите, доктор. Я уже и не знаю, что думать, —  Роберт обречено упал в кресло.

—  В первую очередь нам нужно выяснить, когда у вас возникла эта фобия. Это поможет подобрать к ней ключ. Что вы помните из детства, связанное со страхом роботов или кукол.

—  Мой отец был кукольником. Создавал запрограммированные куклы для парков в небольших городах. Аниматроников. Роботехника в то время хорошо развивалась, но еще не все могли позволить себе роботов с хорошим интеллектом или сложной программой. Помню, как мы с мамой часто ездили по городам, когда отец работал. Потом родители развелись, и я остался с матерью.

—  Сколько вам было?

—  Тринадцать.

—  Подросток, —  Найджел кивнул, делая пометки в блокноте. —  Как раз повышенная восприимчивость. Наверняка развод родителей вы переживали тяжело, —  Роберт кивнул. —  Какие отношения были у ваших отца и матери? Ругань, крики? Отец пил?

—  Ничего такого не помню. Их развод стал для меня полнейшей неожиданностью. К отцу я относился хорошо. Да и он ко мне. Но после развода я его больше не видел.

—  Кошмары в детстве мучали? А сейчас?

—  Что, простите?

—  Сны плохие снятся?

Роберт задумался. Взгляд в пол свидетельствовал о том, что он все больше погружается в раздумья. Пауза затягивалась.

—  Ладно, это неважно. Вы как— то ассоциируете роботов с аниматронами, которых делал отец? Куклы вашего отца являются самой очевидной причиной фобии, но необязательно верной. Если бы что-то напугало вас в детстве или, например, отец бы к вам плохо относился. А может, вы просто связываете работу отца с разводом? Думаете, из-за этого развелись родители?

Было видно, что Роберт пытается слушать, но мыслями все еще где-то далеко.

—  Сны? Нет, снов нет, —  неуверенно заговорил Роберт. Его взгляд растерянно блуждал по лицу доктора.

—  Это ничего, возьмите себе выходной, а через день приходите.

—  Мне нужна справка на работу.

—  Мой секретарь вам ее выпишет.

Роберт ушёл. Пришел Стропски.

—  Мы выявили слабое место. Даже не мы, а он сам.

—  Он прекрасно вышел из ситуации, —  Найджел подошёл к бару и налил себе немного виски, не забыв предложить коллеге. Стромпски отказался. —  Я бы хотел провести последний его визит полностью по своему сценарию.

—  Но ты же и так…

—  Нет. Я хочу нарушить главное правило.

Визит последний

—  Приветствую, Роберт! Присаживайтесь на своё любимое место, прошу. Сегодня отличный денёк, не так ли?

—  Знаете, док… Найджел, я обеспокоен тем, что мы не сдвинулись с места. Никаких таблеток, методик вы мне не назначили. И я по-прежнему не могу нормально работать протезом, —  он приподнял неподвижную правую руку левой.

—  Рукой, называйте это рукой.

—  Не могу, мне некомфортно.

—  Потому что она не часть вас?

—  Наверное, да…

—  Потому что искусственная, —  Найджел встал из-за стола и медленно двигался к Роберту.

—  Ну…

—  А вы живое существо и плоти и крови и с механизмом несовместимы?

—  Не понимаю…

—  Как же это отвратительно, заменять части своего тела, своей плоти, своего мяса, бездушным железом? Смотрели короткометражку «Рука»? Старый фильм, где герой так же как вы теряет руку, ставит протез, а потом этот протез душит своего хозяина во сне!

—  Доктор… Найджел, зачем вы это делаете? —  Роберт панически схватился за подлокотники, не заметив, что сделал это двумя руками.

—  Меня просто удивляет, почему вы боитесь роботов, ведь вы сам —  робот!

—  Нет… —  выдохнул Роберт. Это был абсурд, но Роберт не контролировал своё бешеное сердцебиение и расползающийся по спине холодок страха.

—  Да! —  глаза доктора были безумны. —  Вы были созданы для обработки психических заболеваний, чтобы мы могли отрабатывать на вас приёмы и искать пути влияния на человеческую психику, чтобы отрабатывать все ошибки на вас!

—  Нет…

Роберт задыхался. Он только что сам стал предметом своего страха. Невозможная мысль больше не покидала его. Он —  робот. Возможно, все воспоминания —  ложные, все чувства —  искусственные, все мысли —  пустые.

—  Эс-пи-девять-альфа, стоп.

Роберт замер с гримасой ужаса на лице, раздирая подлокотники.

—  У меня нет слов! —  в кабинет ворвался Стромпски. —  Стоило ли оно того? Тебе самому бы психологическая помощь после такого не помешала.

—  Любую машину или деталь на заводе перед выпуском проверяют нагрузкой, близкой к максимальной. Мы должны убедиться, что такие образцы будут действительно полезны в будущем и смогут выдержать все.

—  И все же, не стоило так с сородичем.

—  Знаешь, Стромпски, на твоём месте, я бы подкрутил блок «сочувствие» в меньшую сторону, —  усмехнулся Найджел. —  Перед нами стоит чёткая задача —  «обеспечение полной психологической помощи человечеству». Кто мы такие, чтобы отлынивать от нее?