Строй на орбите, живи под водой!

Некоторым моим подписчикам хотелось бы знать о Пёстрой империи, хотя я её так и не называю. Мне не нравится в первую очередь «пёс» в начале названия, вместе со строем выходит строй собак, и зачем такое кому название в конце двадцать первого века? Так всю жизнь под фамильной табличкой компания и прожила – «ООО Берижаров».

Организовал я всё в 2027 году, когда планетарные помойки переполнились пластиковыми пакетами и на экономическом форуме в Санкт-Петербурге поддержали инициативу о запуске мусора в космос, а именно в Солнце, чтобы наверняка. Запомнилось стихотворение «Послание от Солнца» одного автора тех дней, я его целиком приведу:

И снова жизнь вокруг меня роится –

Планеты, океаны, города.

Разумные вытягивают лица

И думают, что будет так всегда.

Всегда иль не всегда, на всё есть сроки.

Я жил и буду жить и после вас.

Я в мире не такой уж одинокий –

У нас с коллегами открыт межзвёздный чат.

А знаете, чего боятся звёзды?

Не старости от смерти долгих лет

Или невзгод и шалостей природы,

Их не было для Солнца, и сегодня нет.

Кого бояться, когда ты всесилен?

Планет, летающих по кругу, рать?

Да, вроде, нет. Они довольно мило

Сосут тепло и не ложатся спать.

Боюсь я снова тех, кто спит ночами,

Кто думает и строит корабли.

Кто хочет мусор всякий изначальный

Метнуть в меня украткою с Земли.

На первый раз я просто не замечу.

Второй? Вам станет сильно холодней.

Так, чтобы в тёмный и морозный вечер

Окоченели люди вместе с ней.

Земля, приём! Хау чё ё вуду пипл?

Все умерли, прекрасное дитя?

Я не виню, назад даю орбиту –

Согревшись, путь продолжишь бытия.

И, знаете, я очень не хотел, чтобы в Солнце кидали мусор. Мы начали с малого – сто килограммов использованных пластиковых пакетов еле уместились в мой старый гараж. Мы, это с высоченным блондином Толяном и невысоким кареглазым Юриком с работы. Я тогда на робототехническом заводе в сборочном цехе трудился. Толян – инженер, проектировал детали и механизмы, программировал манипуляторы. Юрка – прикольный кладовщик с уймой анекдотов в кудрявой чёрной голове.

На Юркиной территории, а именно в трёхкомнатной квартире на первом этаже девятиэтажного дома началась история моей империи. Мы собрали из подручных материалов конвейер для сортировки и очистки пластиковых пакетов. Не привычный ручной труд какой-нибудь, а нервосеть! Мы с Юркой обучили искусственные клетки отличать грязь от пакетов, а Толян с нашей помощью создал «Очиститель». Название шикарное и полностью соответствовало действительности – вся грязь с пакетов удалялась последовательно. В первой процедуре пакет разделялся на не всегда ровные части, главное, чтобы без складок. Во второй – грязесборные вальцы удаляли основную часть грязи в поддон. В третьей подключалась наша нервосеть, несколькими десятками манипуляторов и роботизированных зажимов удаляя прокравшиеся остатки грязи. На выходе конвейера в ящике нас ждал брикет плотно сжатых чистых разноцветных плёнок.

Когда в борьбе непередаваемыми ароматами перестали помогать моющие средства и химические обработки помещения, а соседи взвыли, пришлось копаться в банкротствах, чтобы найти подходящее помещение. Сразу же и со складом для пластика в придачу. Так я стал до кучи специалистом по банкротствам.

Юрка говорил:

– Ой, вот только давайте без маркетологов. Я сам всё сделаю, раскачаем соцсети, рутюбы, дзены, радио – пойдут заказы.

Но заказы не шли.

В итоге я принял решение, и знающие люди подсказали, где искать клиентов и как делать обёртку для наших услуг. Мы и раньше понимали, что под продукцию необходимо оборудование, которое наши брикеты облагородит с точки зрения экономической привлекательности. Один предприниматель начал прослойки из пластика в асфальт делать, так мы для него специальными формами стали набирать. Юрка придумал фирменную упаковку из плотной бумаги для брикета в 20 килограммов. Через два года о нас знали все, а я дал несколько интервью популярным блогерам. Производство перестало справляться с заказами, склады переполнились дурно пахнущими пакетами.

Решение принёс Толян. Он спроектировал пространство размером с гипермаркет. Склад вынесли за территорию завода и этим разделили заготовку и производство. На складе теперь хранился обработанный и чистый пластик в виде заготовок. А производство легко подстраивалось под задачи клиента и научилось производить большинство популярных деталей из пластика.

Главным же нашим проектом стал Вывязь». Суть в том, что пластик из пакетов и бутылок сплавлялся с добавлением уникальных ингредиентов и сжимался до каменного состояния, а потом тонким и острым лезвием создавалась лёгкая и объёмная нить ровной ленты. Тогда в моду вошли дирижабли, и наши нитки использовались в создании корзин и защитных контуров для шара. Дело пошло в гору.

Мы с парнями или поодиночке раз в неделю ходили в баню, а иногда и два. И частой темой после парилки в кухонных и ресторанных беседах становилась защита планеты от метеорита. Юрик настаивал на том, что землянам следует лучше смотреть в небо и следить «за всеми входящими» астероидами, как он их называл. Я выступал за нормативно-правовое решение вопроса и предлагал поменять местами мужчин и женщин в профессиях, связанных с космонавтикой и гражданским судоходством, а именно, чтобы женщины оказались в большинстве. Толян же, начитавшийся всякого разного выступал за то, что метеорит не долетит, потому что вокруг Солнечной системы сформирован пояс астероидов, который защищает от «всех входящих», а если даже что-то пролетит, сразу попадёт под влияние гравитационных мощностей звёздной системы и завертится по своей орбите. Спор этот мне не надоел, потому что мы придумывали или узнавали новые детали, и для дискуссий всегда находилось время и желание.

Прошли годы, мы разбогатели и ходим в собственную баню рядом с нашим перерабатывающим заводом в Гатчине. Во время одной из послепарилочных посиделок я предложил парням съездить в Америку к Бонгу Уи и обсудить все наши идеи. Юрец согласился сразу, а Толян поддержал поездку только ради посещения музея Слипнот в Айове.

Купили ближайшие удобные билеты и поехали. А на улице тепло, май в самом разгаре. В Северной Америке в это время тоже тепло. Уи встретить и побыть с нами не смог по личным причинам, зато познакомил нас с закадычным другом Хоуи Макджонсом и передал нас в его руки со словами: «Хоуи потомок индейцев и я ему доверяю. Мы работали над проектами защиты Земли от астероида, и он в курсе всего материала, местами даже глубже меня. Слетаете к Ред-роковскому резервуару, полюбуетесь на живописные места. У Хоуи там родственники, посидите, в общем, на берегу покурите трубку мира».

Не обратно же ехать, без Бонга, так без Бонга. Хоуи встретил нас вечером в аэропорту, погрузились в удобный дирижабль и полетели, привычно пошуршав на прощание швартовочными шарами об асфальтовую площадку.

– Тут лететь три часа, – сказал Юрец, как только мы набрали высоту, – Как раз под закат идём.

– Я над Валдайским краем летал, ничуть не хуже, – вставил я.

– Да я ж не спорю, у нас хорошо, – согласно закивал Юрка, – а ты посмотри, как солнце на горах играет, как сквозь них светит.

– Тут куча гор, и прерия, а там лес и озёра с полями, – вставил Толян, – мне главное на обратном пути в музей попасть.

Разговаривать почти перестали, да и не охота разговаривать на высоте в тысячу метров. Вот по сторонам посмотреть – самое то! Солнце, сливаясь с горизонтом, и в самом деле чарующе подсвечивало кривые изгибы американских скал. В народе говорят, если смотреть на горизонт, заряжается творческая батарейка. Об этом сегодня знают все, ведь дирижабли прошли в официальные транспортные каналы именно благодаря внедрению концепции стимуляций творческих масс. У агитационной кампании был слоган «Расшевелим нерасшевеливаемое!» Мы тогда немножко поучаствовали – шампанское лилось рекой на открытии первых трёх заводов для производства объёмного воздушного транспорта, а Юрец сломал руку в ванной. Потом оказалось, что строить воздушные паромы легче на воде – кранам легче работать, а вся плавучая конструкция напоминает небольшой остров-аэропорт размером с солидную судостроительную верфь.

Приземлились за полночь, Нас вышел встречать родственник Хоуи, мы так и не сумели разобрать по какой линии.

– Знакомьтесь, этого замечательного человека зовут Ухан Натиатхи Аихсод, – сказал Хоуи, – мы зовём его Врач, он по нашему не говорит.

– Почему Врач? – поинтересовался я, пожимая сухую жилистую ладонь старика.

– А он без лекарств лечит – пошаманит, травы какие-то пожжёт и человек цел, – ответил Хоуи и после короткой паузы добавил, – не всегда, конечно.

Все пожали руки, выпили чаю с орехами и сухофруктами и легли спать. С утра вместо привычного завтрака Врач выдал каждому по фруктовой пастилке, напомнившей вкусом восточную чуч-хеллу и повёл на верхушку скалы неподалёку. Мы расселись вокруг заготовленного костра, Хоуи поджёг и начался интересный для всех, кроме, пожалуй, Врача, разговор. Мы рассказали Хоуи о своих концепциях, и первый с кем он вступил в диалог, стал Толян с его несокрушимой логикой.

– Бояться следует быстро летящего предмета, запущенного вашими разумными соседями, – начал Друг Бонга, – вы, возможно никогда и не увидитесь, а предмет прилетит.

– Откуда в космосе огромный острый предмет? – спросил Толян и с прищуром посмотрел на Хоуи.

– Да куча вариантов, ответил Макджонс, вот смотрите! В одной звёздной системе соседние планеты враждуют. Технологии позволяют непримиримым врагам использовать магнетизмы и катапульты с пращами. Они упражняются в метании тяжёлых каменных или металлических глыб в своего космического соседа. Это помимо десанта и межпланетных стычек флотов. И их тоже поймите, там прямо в космосе вокруг планет летают ценнейшие минералы, каких на планетах не отыскать. Будут ли они думать о жизнях за пределами собственной звезды? Думали ли колонизаторы земли о том, что кому-то там плохо? Нет, не думали и преследовали материальную выгоду как конечную цель. Поэтому, мало ли что откуда и как сюда летит.

– Как-то неубедительно, – ответил Толян.

– А представьте планету, в которую раз в сто лет или чаще прилетает астероид размером с внушительный кусок этой самой планеты. Первое, что приходит в голову разумному существу, увидев в небе приближающийся метеорит, протаранить его, изменить курс и нехай себе летит. Ядерные заряды есть не у всех, поэтому в большинстве случаев развитые цивилизации делают тараны покрепче да побольше. Они-то и долетают! Ух, как долетают!

– А поле астероидов вокруг нашей системы? – продолжил Толич.

– Мой друг, тараны создаются, чтобы бить астероиды, и, как правило, речь идёт о по настоящему больших экземплярах. Пролетит, не заметит.

– А солнечная гравитация?!

– А что ему твоя гравитация? – улыбнулся Хоуи, – Ну покружит немного, да и бац! Тут ведь как повезёт.

Вдруг, у меня появились лёгкие покалывания в теле и несколько мурашечных волн пробежали с пяток до макушки. Тут и там раскрылись несколько фрактальных завитушек.

– Что за пастилка, етить твою на лево? – возмущённо поинтересовался я, – спрашивай Врача, Хоуи!

Друзья мои спазмировали лицевыми нервами в лёгкой форме, вероятно и я выглядел также. Через минуту это прошло и завитушками заполнилось всё, куда указывал мой взгляд.

– Я не знаю и не хочу знать, что там в этой пастилке, – ответил Хоуи, – а вам, ребята, советую не напрягаться, а расслабиться, нас ожидает сеанс межгалактической связи.

Врач встал, сделал несколько шагов к ближайшему валуну, достал из-под него длинную деревянную трубку и вернулся. Костёр горел во всю, и индеец прикурил от головешки.

Макджонс принял трубку и передал её всем остальным. Я решил не сопротивляться, но и сильно затягиваться не стал. Врач подошёл ко мне и настоял, чтобы я затянулся ещё.

Поплыла голова, и я увидел чёрные круги перед глазами, но удержался и не упал. Словно переключило куда-то, а вернули меня доносящиеся издалека голоса:

– Благодарите их за ворды с виндовсами, да за риперы с мазиллами, – что-то доказывал Юрец, – легко прикрыть, да не прикрыли же.

– Ты о чём? – спросил Толян.

– Глав-жив-не? – Юркыч удивился собственному голосу.

– Главным же нашим проектом…, – попытался подхватить я.

– Глав-жоб-жиб! – перебил Юрец.

– Да, это песня! – крикнул Хоуи, – Гла-аа-а-а-а-ав! Жи-ии-и-и-иб. Жо-о-оо-оо-об!

– Если это написать, на «ж-о-о-б» получатся человечки, – сказал Юрец и показал, будто держит разведёнными в стороны параллельно земле руками невидимых соседей таинственного хоровода.

– Или яйца держатся за руки, – добавил Толян.

Юрец пошевелил руками и принялся пританцовывать в такт разгулявшемуся и распевшемуся Хоуи.

В тот день было ещё много необычных разговоров и песен, но красной тряпкой висит один: самый главный. Макджонс ведь говорил о сеансе межгалактической связи. Так вот, он произошёл.

На миг осветилась площадка вокруг нас метров десяти в диаметре. Мы подняли глаза и ничего не увидели, будто ослепли. По рукам и ногам разлилось приятное внутреннее тепло, а в ушах заструился ароматный звук необъяснимой природы. Звук лизнул ухо, и стало щекотно и смешно. Хоть открывай глаза, хоть закрывай, всё одно – пелена бело-жёлтого цвета.

– Привет, замляне! – лизнуло в ухо вкусом неизвестно откуда неизвестно что.

Чтобы что-то ответить, оказалось достаточно шевелить языком и думать, что хочешь сказать. Почему, думаю, замлане а не земляне? Ну да ладно, проговариваю мысленно и шевелю языком, чувствуя привкус чернослива:

– И ты привет, инопланетянин! Как твои межгалактические дела?

– Тычесаррак обуяло прохладой, – ответил гость, раздавая в уши привкус металла, – из вечных хоромов сбежала Принцесса фиолетовой влажности. На Клязьме продолжаются стычки между воздушными глияками и водными амбдурами. В чахлой распределительной системе застряли пограничные сущности, для спасения ситуации из галактики, объясняющей всё, отправлен пористый материал…

– Э-э-э, погоди, – явно ощущая вкус арбуза, прошевелил языком я, – ни слова не понятно, ты о чём?

– О делах межгалактических моих! О чём же ещё?! – возмутился пришелец, и я ощутил в ушах вкус солёного ржаного хлеба.

– Мы тут, кстати все остальные коктейли назвали, – включился в разговор Юрец, и по ушам растеклось ликёрное послевкусие.

– Очень интересно, – ответил инопланетянин с лёгким привкусом кунжута на внешних участках ушей.

– Ну да, – продолжил Юрка, разливая по ушам густые ликёры, – водка с вишнёвым соком называется молоток – приятна на вкус и быстро даёт по мозгам; водка с яблочным вперемежку с виноградным – плоскогубцы; с ананасным – пила.

– Приятна на вкус как молоток? – уточнил инопланетянин с привкусом вишни в самой глубине уха.

– Мы думали об этом, – ответил Юрец селёдочным вкусом, – перевешивает «бьёт по мозгам». А представь, как женщина женщину спрашивает: «Пилу пила?», а та ей отвечает: «Пила!» и показывает ладонь с растопыренными пальцами.

– Неплохо, неплохо, – рассмеялся инопланетянин, щекоча уши запахом подснежников, – а у нас иногда на торжествах динозавры в блюдах оживают и кусаются.

– И что, съедают участников застолья? – спросил Толян со вкусом мускатного ореха в слуховых каналах.

– До этого редко доходит, – ответил инопланетянин кофейным ароматом, и я заметил, что его силуэт немного проявился и сияет на фоне пересвеченного бело-золотого пейзажа. Ещё ярче! – Не старайтесь меня разглядеть или дурачками останетесь.

– Зачем ты явился? – спросил я, привкусом алычи пережёвывая собственный язык.

– Думал посоветоваться, как назвать коктейли с водкой, а вы сами рассказали, ну, раз пока я с вами, вы тоже советуйтесь, – ответил таинственный неглядимка, и я почувствовал в ушах вкус незнакомого фрукта с оттенком водки.

– И как называется этот? – спросил Юртец с привкусом чёрной икры.

– Фрукт называется шлымвако, а коктейль я назову, пожалуй, «Лазерный тесак» – незаменимая вещь в космических путешествиях! – со вкусом того же фрукта, только ближе к ушным раковинам, ответил пришелец.

– Во! – гавкнул Юрец ароматом свежего чеснока, – так расскажи нам, инопланетянин, возможно ли заметить все неожиданные предметы в космосе до того, как они врежутся в Солнце или одну из планет?

– Это задача разумного вида, обитающего в звёздной системе, – ответил он с привкусом жареных семечек, – обычно, разумные виды заполоняют звёздную систему наблюдательными приборами с технически-передовой скоростью передачи сигнала. Кое-где используют энергию светила, чтобы побыстрее известить об опасности.

– Да! – сливочным мороженым подтвердил Юрец, – Я уже десять лет об этом твержу, а что толку, я один что ли?

Я строго посмотрел на Юрца из-за замёрзших ушей – мороженое оставило послевкусие, а инопланетянин, на которого я не смотрел, начал издавать вибрацию со звуком, как у супер-старого советского усилителя.

Юрок задумался о своём, Толян, озадаченный разговором с Хоуи Макджонсом с интересом наблюдал за происходящим, и я спросил с привкусом горчицы на языке:

– Если от удара поднимутся волны и смоют всё живое, выживут десятки, сотни людей, в самых разных обстоятельствах, а среди двух судов, оставшихся в живых после всемирного потопа, сумеет продолжить человеческий род команда, состоящая из женщин и хотя бы одного, а лучше трёх мужчин.

– Спасайте женщин и детей! – вкусом спелого манго в ушах поддержал инопланетянин, – ваши предки тоже это понимали, погружая дам и малышей в спасательные шлюпки.

– Ну, так-то, да, – ответил я, пережёвывая вкус банановых чипсов, – всё новое – хорошо забытое старое. А посоветуй, чего толкового сделать на планете, чтобы, ну сам понимаешь…

– А что тут советовать, вы всё правильно говорите, – прошелестел листиками мяты в ушах инопланетный гость, – на прощание скажу вам один актуальный лозунг развивающихся цивилизаций, он звучит так: «Строй на орбите, живи под водой!». Бывайте, земляне!

Свет кинотеатрально постепенно погас до тёмного и также плавно восстановилась обычная картинка, ну не совсем, конечно, обычная. Костёр по-прежнему горел, а над нами стояла ночь.

Я посмотрел на друзей. Толян кивнул мне, а Юрец попрощался, глядя на небо, подошёл к Врачу и принялся его трясти в благодарственном порыве. Хоуи быстро подошёл к ним и крепко обнял обоих, мне показалось, что Юрца Макджонс прихватил немного сильнее.

Отличия во времени, как объяснил Хоуи, стоили нам целого дня и вечера, и хоть разговор длился считанные минуты, на Земле прошло несколько часов. Мы выпили местной текилы вперемежку с привезённым самогоном и разошлись по койкам.

Час или два было не заснуть. Вспомнились концепции Тома Стаметса, и я осознал интереснейшую вещь. Если на древних окаменелостях обнаружены следы мицелия, то грибы и есть инопланетяне, путешествующие во вселенной самым замысловатым образом. Давно доказано, что мицелий нормально существует в открытом космосе. Разумное существо наподобие человека не идёт ни в какое сравнение с живым существом под названием мицелий. Оно живёт вечно и, путешествуя через космическое пространство, находит новые уголки для продолжения жизни. Всё живое на поверхности планеты – это пища грибниц в бесконечном многообразии поджидающее всё и вся под землёй. Засыпая, я краем глаза уловил мысль о том, что цивилизации в своём планетарном единстве, если гибнут полностью под ударом, например, метеорита, перерождаются в последствие в виде грибов и существуют на планете уже в новой жизненной форме.