Яблочко от яблони

- Телепат! Ты – сраный телепат! – орали одноклассники.

Аня вскинулась, но горло перехватило, будто ржавой проволокой. Всё, что смогла Аня, это слабо ткнуть одного из обидчиков в нос и заорать «ааа», мысленно – но так, что услышали все. Обидчики схватились за виски и уши. В дополнение Аня усилием мысли подняла одну тетрадь и хлопнула ею в лоб Фае – старосте и главной заводиле. Хлопнула несильно, но Фая заорала:

- Напала! Напала! Психованная! Телепат-псих! Ребята, уходим! Она нас всех убьёт! Идёмте, сообщим в Надзор! Ей место в спецколонии!

Толпа ретировалась, оставив Аню одну в углу коридора. Наконец-то никого. Наконец-то можно плакать.

Не вытирая слёз, Аня начала собирать с пола раскиданное содержимое сумки. Опять дисциплинарное взыскание... Это не в первый раз – драки с одноклассниками не были редкостью для Ани. Но Надзор… Неужели мама права, и ей от отца досталось «сумасбродство»? А ещё, неужели она действительно генетическая аномалия, агрессор-телепат, которые стали рождаться в последние лет пятьдесят? Но это обычно проявляется гораздо раньше, с детства, а ей уже четырнадцать… И настоящий телепат раскидал бы обидчиков силой мыли, или мозги им расплавил, а она что? Даже стукнуть нормально не может… Но всё равно, проявления-то есть… Неужели её заберут в интернат? И она никогда больше не увидит маму, не сможет стать астроботаником и полететь в космос…

Кое-как собрав сумку, Аня вышла из угла, где её теснили одноклассники. Куда теперь? В класс идти не хотелось. Она умоется, конечно, но то, что она плакала, будет ещё долго заметно. А им только этого и надо. Знают, что некому вступиться и защитить – ни отца, ни брата, ни даже парня, а мама никогда не полезет. Значит, придётся прогулять. Да, именно прогулять. И вообще уйти из школы. Получить экспресс-тестом Промежуточный сертификат и пойти работать. К маме в архив, например. И никогда не вспоминать о мечте летать в космос.

Опустив голову, Аня отправилась в сторону выхода. Но в холле второго этажа, у самой лестницы, наткнулась на директора. Тот, тяжело дыша, сказал, что все её обыскались, а надо скорее идти, потому что за ней пришли. «Уже?!» только и подумала Аня.

В просторном кабинете директора сидел старик с палочкой. Он был совершенно седой, а волосы на висках немного вились. Вопреки видимому возрасту и палочке, спина старика была совершенно прямая, а осанка, скорее даже выправка, полна достоинства и скрытой силы. Одет он был в серый костюм, какие носят деловые люди чуть ли не третий век, но на лацкане темнел небольшой значок в виде глаза с вертикальным зрачком в форме старинной ракеты.

- Ну здравствуйте, Анна Фёдоровна, - улыбнулся старик, - вот и настала пора нам с вами свидеться. Наслышан о ваших подвигах – и на ниве астробиологии, и… общественной, так сказать.

- Вы из Надзора? Меня забирают в интернат? – уныло сказала Аня.

Она знала, что Надзор работает быстро, но не думала, что настолько. Хотя… это действительно не первая её драка и проявление телепатии…

- Никак нет, - улыбнулся старик, - вас ждёт кое-что гораздо интереснее… И опаснее. Но об этом чуть позже.

Старик взглянул на директора. Тот явственно сглотнул, натянуто улыбнулся, и, чуть ли не кланяясь, быстро вышел за дверь. Аня и старик остались вдвоём.

- Не будем терять времени, - сказал старик, и вынул из-за пазухи свёрнутую в трубочку тетрадь в клеёнчатой обложке, - я мог бы многое сказать вам, но прежде хочу, чтобы вы прочли вот это. Это написал ваш отец в последние часы его жизни. Хотя… действительно ли последние, можете знать только вы.

Старик протянул Ане тетрадь. Та в недоумении взяла. Письмо? От отца? На мембране?

- Но мама говорила, папа сгорел в космическом корабле… - пробормотала Аня, разглаживая листы.

Она видела такие носители информации только у мамы в архиве, но знала, что в экстренных случаях космонавты обязаны вести «твердые» дневники. Конечно, это была уже не та классическая бумага, мнущаяся и хрупкая субстанция первопроходцев ХХ века, но всё равно писчие мембраны в космосе использовали часто. Особенно космонавты Федерации.

- Видите ли, Анна Фёдоровна, ваша матушка… ммм… несколько обижена на Космический Корпус, - со вздохом сказал старик, - и после вашего рождения она не хочет иметь с космосом ничего общего. Впрочем, вы и сами заметили, не так ли?

- Да уж… - кивнула Аня.

Её мама всегда переключила программу, если начинали говорить о космических полётах и достижениях, никогда не летала отдыхать даже на Луну, и Аню не пускала – над чем все в школе тоже смеялись. А какая была ссора, когда Аня начала ходить в кружок астроботаники и заявила, что за успехи получила путёвку в лагерь на Марс!.. Никакого лагеря Аня, конечно, не увидела. Зато в кружке была лидером и занимала первые места на олимпиадах. Но мама всё равно была против.

Старик меж тем продолжал:

- Не осуждайте свою матушку, ей многое пришлось пережить. Что до вашего отца, то он настоящий герой Федерации, да всей Земли. Но подвиг его засекречен… К сожалению или к счастью – судить вам. Но для начала – прочитайте. Тогда и поговорим.

Аня осторожно раскрыла тетрадь. Со внутренней стороны обложки было написано прямым чётким почерком:

«Фёдор Иванович Новиков, космонавт второго ранга. Экстренный капитан звездолёта «Квазар-1». Секретно. Лично»

А справа, не считаясь с клеточками, начинался текст.

«Дорогая дочка,

пишет тебе отец. Если ты читаешь это, значит, наверное, знаешь: человечество установило первый внеземной контакт…»

- Это что, какая-то шутка? – спросила Аня, резко оторвавшись от чтения.

Несмотря на все противодействие матери, Аня прекрасно знала обо всех новейших космических исследованиях. Контактов с инопланетянами среди них не числилось.

- Никак нет, - серьезно ответил старик, - всё, что здесь написано – чистая правда. Как и звезда героя. Хоть об этом ваша матушка вам сказала?

- Я сама нашла, - ответила Аня, - но я всегда думала, звезды дают всем погибшим в космосе…

- Всем, да не всем, - улыбнулся старик, - впрочем, читайте дальше.

Аня снова перевела взгляд на мембрану.

«…внеземной контакт. Как жаль, что я никогда не смогу увидеть тебя и разделить радость с тобой и твоей мамой. Но я надеюсь, что моя история поможет тебе лучше узнать и понять меня, а ещё…»

Вдруг у Ани перед глазами словно что-то взорвалось. Лицо стянуло от жара. Аня зажмурилась, потом закрыла лицо руками, не выпуская дневник… и поняла, что видит сон наяву, словно «засела» в чужом теле и смотрит на всё чужими глазами.

Нет, не чужими.

Глазами того, кто видела только на спрятанных мамой фотографиях. Того, кто порою являлся ей во сне, успокаивая, когда ей было плохо, и радуясь победам вместе с ней. Но те сны были «простыми», отец в них был как другой человек. А сейчас Аня стала им самим, и будто срослась с ним в мыслях и чувствах…

…Вот она сидит на скамейке в тенистом парке. Запахи молодого лета дарят лёгкость мыслям и голове. На ней форма Высшей Космической Академии, в кармане – мембрана с оценками и отпечатками преподавателей. Аня глубоко вдыхает и медленно, со вкусом, выдыхает: сессия закрыта на отлично. Острая, как корпус ракеты, мечта о космических полётах стала ближе. В груди тепло от осознания: дед-первопроходец Марса гордился бы таким потомком. На секунду становится жаль, что дед остался на Красной Планете навсегда, принеся себя в жертву первенству Федерации в космосе. Но в тот же миг Аня чувствует острое желание пойти по стопам предка, послужить Федерации. Она снова вздыхает, смотрит на яблони в цвету, и думает, когда же изобретут сорт для Марса, как в старинной песне?

Вдруг на скамейку подсаживается старик с палочкой. На нем деловой костюм, какие носят уже третью сотню лет, но по выправке видно – старик не гражданский.

- Дня доброго, молодой человек. По форме вижу, ВКА? Мечтаете о межпланетных путешествиях?

Старик представляется, но его имя ничего не говорит Ане. Зато говорит нафрачник на лацкане пиджака – глаз со зрачком в виде ракеты. Аня мгновенно осознаёт, какие разработки ведутся под началом этого человека. Ладони потеют. Неужели такие люди просто так ходят по паркам и разговаривают с курсантами, пусть и отличниками?! Тут старик говорит, что идёт набор на новый космический шаг. И предлагает попробовать свои силы.

У Ани бьётся сердце. Неужели мечта сбудется так скоро? Но ведь одного желания и даже оценок мало. Есть серьёзное препятствие: недостаточно просто быть лучшим. Лучшие должны размножаться! С губ срывается:

- Но ведь в космос берут только тех, у кого уже есть дети?

- Дети? Для мужчины это быстро, - усмехается старик, - вы попробуйте пройти все тесты, для начала…

…Задыхаясь, Аня втянула воздух, закашлялась. Кабинет директора, качаясь, встал на место. Аня поняла, что лежит в кресле, прижимая к губам отцовский дневник. Напротив сидел давешний старик, положив на палку руки, а на них подбородок.

- Вы… это были вы!.. – воскликнула Аня, окончательно приходя в себя, - вы взяли моего папу в космос!

- Я, - согласился старик, разгибаясь, - а что ещё вы видели? Что слышали? Отец говорил с вами?

Аня пожала плечами и посмотрела на дневник.

- Не совсем говорил… я сама была им… всё видела, чувствовала, как он… мы были одним…

- Это называется чтение энерго-информационных следов до уровня слияния, - кивнул старик, - это хорошо. Что же, продолжайте, пожалуйста.

- П-продолжать? – Аня с опаской покосилась на дневник.

Что ещё там скрывается? Что хотел рассказать ей отец? Знал ли он, что дочь сумеет насколько глубоко проникнуть в отпечаток его предсмертных мыслей?

Старик кивнул, коротко и повелительно. Аня снова открыла дневник, пролистнула до нужного места. Начала читать – сначала физический текст, затем снова провалилась в «видение», мысли, чувства, и воспоминания своего отца.

…Вот она корпеет над книгами, пишет, зубрит, сдаёт. Вот крутится на центрифуге, и бегает в скафандре, и снова крутится, и снова бегает. Паяет, подвешенная вниз головой... И всё удаётся. Удаётся потому, что Аня знает: это дело её жизни, это то куда зовёт и мечта, и долг перед Родиной.

А потом приходит страх. Страх провала. Осенний вечер, дождь прибивает листья к стеклу, а Аня смотрит на шершавую белую карточку: «Кандидат первого резерва». Это приятно. Но есть и другая карточка, последний билет: «Оставить потомство. Срок для доставки супруги на освидетельствование в перинатальный центр – два месяца». И впервые в жизни Аня понимает, что вся отличная учёба и физическая подготовка меркнут по сравнению с таинством новой жизни, которую нужно оставить человечеству после себя. Полёт ведь может кончиться чем угодно. А новая жизнь - останется.

И начинается гонка. Аня видит себя то на одной вечеринке, то на другой. То в автобусе, то на пляже. Интерес, внимание, удивление… отказ. Раз за разом, раз за разом. Всех интересует молодой перспективный военный. Но никто не соглашается стать женой, чтобы сразу родить и отпустить мужа в космос.

Первый месяц «экзамена» на исходе. Аня видит себя, стоящую у двери с надписью «Библиотека». Она заходит в уютную тишину и запах старых и новых носителей информации. Проходит в любимый зал Космических Архивов, полный загрифованых физических носителей, садится за стол, и смотрит на лампу. Они тут древние, яркий свет опаляет сетчатку, перед глазами идут круги. Аня моргает, чтобы смочить роговицу, но и только. Слёзы не идут, да и с чего бы. Её тренировали, чтобы ни от ветра, ни от света не было слёз. В теле усталость. В голове пустота.

Вдруг она чувствует запах спелых яблок, и кто-то сгибает ножку лампы так, чтобы она светила не в глаза, а на стол. Аня поднимает взгляд и видит молодую библиотекаршу, милую и отзывчивую, к которой всегда можно обратиться за помощью в поиске книг, причём в любом зале, например, по гуманитарным дисциплинам (зачем они вообще в Академии?). А ещё у неё удивительные яблочные духи…

- Выходите за меня, - говорит Аня глухо и отчаянно, - прямо завтра. И пожалуйста, подарите мне ребёнка, подарите мне будущее... А я подарю вам космос. Луну, Венеру, Марс, астероиды – всё, что захотите. Я полечу в дальний космос, я стану героем ради вас и нашего ребенка, и вы ни в чем не будете нуждаться. Больше у меня ничего нет…

Девушка мягко улыбается и, садясь на соседний стул, накрывает огромный мужской кулак своей хрупкой ручкой…

…А потом Аня видит космопорт. Она уже в мягком, «ракетном» скафандре, но вышагивает по пружинящему покрытию, и отмахивается от коллег, которые идут к лифту и зовут с собой. Она видит крохотное аэротакси, которое мчится по космопорту, и не сводит с него глаз. Вот машинка подлетает, и из неё выскакивает хрупкая женщина в лёгком пальто не по погоде. В руках у женщины – большой овальный пакет, из которого доносится писк. Аня бросается навстречу и хватает пакет на руки.

И смотрит в свои собственные глаза – маленькие, любопытные, любящие…

….Аня вынырнула из «видения», и заплакала. Она не стеснялась старика, даже не думала о нём. Потому что снова и снова переживала тот миг краткой и единственной встречи, которую, оказывается, помнила, и несла через всю жизнь. Но сейчас, в видении, Аню пронизало не только собственное воспоминание о защищенности и доверии, которые она знала по снам, но и отцовское потрясение от мысли, что держит в руках своё продолжение, живое чудо, сделанное вроде как собственным телом, но при этом сотворённое из ничего. Аню, вернее ту её часть, что когда-то была не-Аней, словно ударило в темя: истинный смысл не в учёбе, не в карьере, и не в космосе даже, а здесь, в пищащем свёртке и крошечных любопытных глазах…

Аня разгладила тетрадь, которую мяла в руках. Отец всё понял. Но всё-таки улетел… Но, несмотря на двойную горечь расставания, которая обрушилась на неё, Аня не могла злиться на отца – она до сих пор видела круги на «собственной» сетчатке, выжженные светом лампы. И чувствовала страх потерять мечту о космосе. Мечту, которую она сама лелеяла с детства.

Мечта и долг против собственного ребёнка, да.

В этот миг зазвенел школьный звонок. Уроки кончились. Аня заёрзала и посмотрела на старика.

- Вопросы? – сказал тот.

- Как… как так можно, вообще-то, а? – вырвалось у Ани, - как он мог…

- За любые мечты нужно расплачиваться, - строго сказал старик, - ваш отец это знал. Как знал и то, что прошёл отбор для полёта на первой в своём роде ракете типа «Квазар». Это сейчас они стали почти обыденностью. А тогда человечество только осваивало эту технологию. Нам нужны были лучшие из лучших. Чтобы выполнить миссию и вернуться с победой.

- Но он не вернулся! – крикнула Аня, и сама испугалась: как и с одноклассниками, крик прозвучал не только голосом, но и в мыслях.

Старик поднял брови и почесал мизинцем в ухе.

- Двойное воздействие. Неплохо. Но вы действуете на эмоциях. Впрочем, это исправимо. А теперь, пожалуйста, продолжайте читать. Вы не дошли до главного. Вы ведь хотите узнать отца и всё понять, не так ли?

Аня сжала губы и открыла дневник.

«…истинная цель оставалась секретом. Мы понимали только, что придётся что-то осваивать на внешних планетах Солнечной системы. А пока пунктом назначения был Марс…»

…Аня видит каменистую равнину, и бело-голубые кислородные купола на ней. Рядом стоят вездеходы, на куполах гудит аппаратура. В стороне – теплицы с экспериментальными растениями. Аню хлопают по плечу, она поворачивается. И идёт с коллегой в кабак – международное местечко для всех космонавтов. В баре почему-то пахнет варёной капустой, но этот запах хоть напоминает нормальную пищу, а не эрзац-сухпайки, на которых сидят все покорители космоса. Аня сглатывает слюну, и вспоминает маленькую кухню в служебной квартире, и молодую жену, которая никак не может запрограммировать самого современного пищевого робота – подарок на день рожденья. Жена стоит перед стойкой робота, ей мешает уже выросший живот, и всё пытается перелистнуть страницу меню, словно в древней книге. Аня подходит, нажимает пару кнопок, и всё работает.

- Спасибо, Феденька. Хотя я уже так всё напекла, по-старинке, - говорит жена, и указывает на старый духовой шкаф, - твои любимые, с яблоками. Только сам достань, пожалуйста, нагибаться трудно…

Аня вздыхает, и заказывает в марсианском баре «яблочный сидр» - компот из земных сухофруктов с привкусом лунных бобов. Рядом делает заказ астронавт Альянса – «пивной напиток», молоко с привкусом пшеницы. Они расходятся, но сидят со своими командами за соседними столиками. Хочешь-не хочешь, разговоры слышны. Сначала обе команды обсуждают качество пищи, затем развитие техники, затем колонии вне Земли… И вдруг тот астронавт Альянса заявляет, что жертва космонавтов Федерации, первопроходцев Марса, была напрасной, стоило подождать десяток-другой лет, и построили трансурановые двигатели, на которых можно возвращаться, и тогда не надо было бы никого оставлять. И что всё равно по итогу на Марсе колоний Альянса больше, чем Федерации, и Марс – их… Аня вскакивает, чуть не опрокинув стол, и идёт разбираться. В следующий миг Аню и астронавта, потных, с разбитыми носами, растаскивают коллеги.

За драку Аня получает выговор, но, несмотря на строгие слова, командир улыбается в усы. А потом он созывает всех и вскрывает секретный пакет, в котором указан пункт назначения: Титан, спутник Сатурна. Надо лететь туда, чтобы вступить в первый физический контакт с титанцами. Из приложенных материалов Аня и остальные узнают: вскоре после того, как на Земле начали рождаться телепаты, титанцы вышли на контакт. Эта цивилизация отличается от земной: техники у них нет, зато они все телепаты, и есть прогресс ментальный. Исследования Контакта ведутся уже лет десять, но они строго секретны, потому что находятся на грани фола – приходится полагаться на трансовые состояния и сны. А у титанцев тем временем начались проблемы, цивилизация гибнет, помочь им может только Земля. Это и есть цель экспедиции – помочь. А так же привезти твёрдые доказательства контакта с внеземным разумом.

Аня осознаёт, что она и её коллеги ответственны не только за космическое будущее Федерации, но и будущее соседей по космосу, которых столетиями искала вся Земля. Но когда Аня покидает Марс, когда он становится просто красной точкой, что-то ёкает в груди. Аня ищет взглядом другую точку, голубую, и не находит – ракета делает поворот. «Я вернусь», - думает Аня, «и что-нибудь привезу дочке с Титана. Она как раз в школу пойдёт…»

…На этот раз Аню «выкинуло» в реальность собственных воспоминаний. Как она шла в школу, и постоянно глядела в небо – не прилетит ли папа. Почему-то казалось, что он опустится на улицу прямо перед ней, возьмёт на руки, и поднимет над толпой первоклассников, и она полетит, уверенная и защищенная, вверх и вперёд, и никто не посмеет смеяться над ней и её рисунками, как в детском саду…

Не прилетел. Не поднял. Смеялись. Смеются до сих пор…

- Анна Фёдоровна, вы меня слышите?

Аня вздрогнула, сфокусировала взгляд на старике. Тот строго произнёс, пристукивая тростью слоги:

- Не. Отвлекаться. Даль. Ше.

Аня положила ладони на дневник и закрыла глаза.

…Вот мелькают в иллюминаторе звёзды, вот плющит тело перегрузка, а вот «Квазар» садится на берегу темного озера. Всё вокруг оранжево-жёлтое, небо скрыто облаками. Аня выходит из корабля. Пейзажи похожи на земные, только анализаторы показывают: вместо воды течёт жидкий метан. Вскоре Аня и другие космонавты узнают: озеро – это город. Титанцы так живут, потому что у них нет тел, как у землян, ведь органические молекулы на Титане не образуют мембран, а склеиваются в свободной жидкости. Титанцы бесплотны, и, как жидкость, могут принимать любую форму. Вот уж точно иная жизнь и цивилизация.

Через исследования и странные сны-контакты Аня и остальные узнают, в чем заключается катастрофа: метеорит расколол кору, и в разломы стала стекать вся жидкость, то-есть города титанцев и они сами. Аня погружается в расчёты, решает сложные технические задачи. Приходит идея: превратить корабль в шаттл с гигантской емкостью, буквально закачать титанцев внутрь, и эвакуировать их из зоны самого глубокого разлома. Всё удаётся… Вот только в последний момент командир, а с ним и астробиолог, гибнут из-за выброса ацителена, а Аня лишается ног. Что же делать дальше? Согласно рангам, Аня принимает командование. Но ничего не может сказать ещё двум выжившим. Мыслей нет. Голоса нет. Надежды нет. Как взлететь? А, главное, куда? Как передать на образцы и свидетельства контакта на Землю, человечеству? Миссия секретна, корабль разрушен, другого такого нет. Помощь не придёт. У них остался лишь двухместный шаттл, но он до Земли не долетит. И в любом случае, их трое. А ещё образцы …

Аня смотрит на бортовое освещение, вдыхает вездесущий запах ацителена, и глаза начинают слезиться. Но некому отвернуть бьющий в глаза свет, нет рядом хрупкой ладошки, которая взяла бы его потрёпанную руку и помогла осуществить мечту…

Не слишком ли дорогой ценой далась эта мечта? Мечта, которая вот-вот рассыпется вдребезги.

Вдруг передатчик под лампой начинает мигать, и в динамике раздаётся международное земное приветствие. Аня мигом узнаёт голос: говорит тот астронавт, с которым они подрались на Марсе.

Оказалось, что в Альянсе тоже работали над внеземным контактом – телепаты ведь рождаются и у них. И они тоже разработали квази-двигатели. И прилетели. Но садится не спешили, осматривались. Аня рассказывает обстановку о приповерхностных условиях и масштабе трещин… и капитан из Альянса отказывается спускаться на Титан. Он говорит, что свои люди ему важнее инопланетян. Но предлагает взять на борт шаттл с остатками экспедиции Федерации.

Аня смотрит на приборы, на вес отобранных образцов. Потом глядит на своих людей. Шаттл маленький, на двоих, и топлива на один рейс, только чтобы вырваться с поверхности Титана. Аня прикидывает. Если выкинуть весь груз, можно поместиться и третьему, тем более, что Аня без ног…

Вернуться на Землю. К жене и дочке.

Вернуться и рассказать о контакте с инопланетным разумом.

Вернуться без доказательств этого контакта, даже без корабля.

Вернуться проигравшим инвалидом, негодным к полётам.

Неужели так бы поступил его дед?

Аня смотрит в иллюминатор и ищет взглядом голубую звёздочку. Тщетно: небо затянуто вечными облаками. Ане хочется кричать, бить кулаками стол, приборы, коллег - всё, что попадется под руку. Но вместо этого она устанавливает связь с кораблём Альянса, и говорит в микрофон:

- Ждите шаттл. Расчётное время прибытия два часа.

Затем приказывает двум своим товарищам готовиться к полёту и грузить на шаттл образцы – столько, сколько смогут. «Летите вдвоём. Я останусь. Вопросы отставить. Образцы важней». А пока ребята заняты погрузкой, Аня достаёт чистый полевой блокнот и начинает писать. Но вскоре стоящая на столе банка с желтоватой жидкостью – представителем Титана - начинает светиться. Аня смотрит на «жидкость», и вдруг мысленно видит картинку: она снимает скафандр, пьёт из банки, и растекается по полу в лужу – полную мыслей лужу. Аня понимает: титанцы предлагают перевести её сознание в жидкость и стать, как они. Аня смотрит на уровень кислорода под куполом, потом на то, что осталось от ног, затем на суетящихся коллег, грузящих шаттл. Пытается представить, каков метано-ацителен на вкус, и успеет ли она помучиться.

Но выхода, очевидно, нет.

Коллеги садятся на кресла в кают-компании: погрузка завершена. Затем один из них достаёт небольшую запечатанную колбу – всё, что осталось от медицинских приблуд. Щелчок – и колба открыта, а по трём кружкам разлит спирт.

Ни в жизни, ни в полёте, космонавты, вообще-то, не пьют. Но речь сейчас не о полёте. И даже не о жизни.

Выпив, ребята встают. Аня берет со стола исписанный блокнот, и передаёт его одному из коллег…

…В следующий миг Аня одновременно увидела «свою» руку, выводящую текст, и «себя» же, падающую на пол с банкой метано-ацитилена в руках. Голову охватила боль, уши пронзил всё нарастающий крик, повторяющий выведенные буквы: «Я не знаю, что скажут человечеству о Титане. Но я хочу, чтобы ты знала: именно мы впервые успешно вступили в контакт с внеземной цивилизацией, и помогли ей выжить. Да, я понял, как жестоко было улетать от вас. Но понимаю и другое: я сделал это во имя Федерации и всего человечества. И это единственное, что важно… важно… ВАЖНО…»

Не в силах больше терпеть, Аня закричала. Крик словно отразился от костей черепа, и превратился в свет. Из света соткалась фигура молодого статного мужчины. Фигура протянула руку и дотронулась до Ани, прямо до середины её лба. «Я жив, дочь. Услышь меня. Прости меня. Я жив. Я люблю тебя. Я тебя жду…»

- Спокойно. Спокойно. Сейчас пройдёт…

Аня поняла, что лежит на полу, а над ней склонился старик, и суёт ей под нос склянку с резким запахом. Застонав, Аня села. Что-то защекотало верхнюю губу, и Аня с удивлением уставилась на пальцы: кровь. Видимо, пошла носом. Аня взглянула на старика, но тот уже сидел в кресле и хищно наблюдал за каждым движением девочки. Аня с трудом поднялась и села в другое кресло.

- Ну что же, - нарушил молчание старик, - связь установлена? Отец говорил с вами?

- Д-да… Кажется, да… - ответила Аня, и подняла с пола дневник.

Он больше не вызывал ни страха, ни трепета. Только ощущение горечи и тоски, тоски по потерянной земной жизни.

- Мы запускаем программу для одарённой молодежи и предлагаем вам присоединиться, - сказал старик, - вы станете представителями Земли в космических контактах.

- Я полечу на Титан, к папе? Он там в виде… жидкости? – сипло спросила Аня.

- Всё может быть. Образцы, которые передал ваш отец, были не стерильны – спасители из Альянса взяли свою мзду, - вздохнул старик, - впрочем, им это не помогло: психические коды остались у наших космонавтов. Но образцы были испорчены… и мы остались в неведении деталей. Поэтому контакт не обнародован ни нами, ни Альянсом, а ставка в негласных контактах всё равно на людей с особыми способностями - и при этом не собственно телепатов, те слишком агрессивны и ими сложно управлять. Ну а ваш случай будет разбираться особо. Родственный контакт сильнее любого другого. Будем вместе выяснять судьбу вашего отца… А пока тетрадь я забираю. Это секретный документ.

- Х-хорошо… но… Моя мама… - начала было Аня, но запнулась.

- Вы вольны рассказать ей всё, что сочтёте нужным. На личные устные сообщения для неё я снимаю секретность. Но записи она не увидит, - строго сказал старик и встал, - а сейчас отправляйтесь домой. Много вещей не берите. Хорошенько поспите. Завтра ровно в полдень к вашему дому приедет глайдер. Ждёт пять минут. Если вы решитесь продолжать дело вашего отца, то с вещами на выход. Если нет, даже не пытайтесь поступать по космической специальности. Любой. Никогда.

На этом старик развернулся и вышел из кабинета.

Аня высморкалась и тоже встала. В голове было пусто, а в груди гулко. Образ отца возник у Ани перед глазами – молодой и статный мужчина на свадебном фото с мамой. Но теперь Аня знала, какой он на самом деле. Знала его изнутри. И он был именно такой, каким и должен был быть в её мечтах. Герой Космоса. Герой Федерации. Герой Земли.

…И всё-таки, он никогда не был рядом…

Горечь снова обрушилась на Аню. Взял и не прилетел. Ну ходил бы на протезах, зато никто бы не посмел дразнить за «враки о космическом папаше», за отсутствие карманных денег, за маму на странной и непрестижной работе архивариуса…

Но это всё равно её папа… Который не побоялся пожертвовать собой ради других. И в благодарность титанцы спасли его! Он же ещё жив! И она может с ним встретиться! Только для этого надо уйти от мамы... Уйти так же, как ушел папа – в неизвестный и опасный космос... Сможет ли она?

Аня взяла сумку и вышла из кабинета директора – ей совсем не хотелось встречаться с ним. Повезло: коридор был пуст. Аня спустилась на первый этаж и пошла мимо раздевалок к выходу, удачно минуя мокрые полы, на которых всегда умудрялась оскальзываться. Но на этом везение кончилось.

- Что, Новикова, ревёшь? А тебе не поможет, – несколько одноклассников выступили из-за крайнего ряда шкафчиков, - пообщалась с Надзором? Когда сваливаешь в свой интернат, отродье?

Аня остановилась, отступила на шаг. Только не сейчас!..

- Завтра уеду. Всё, пропустите… - тихо сказала Аня и всё-таки попыталась пройти вперёд.

Пройти ей не дали. А сзади раздалось:

- Куда собралась? А попрощаться с любимыми одноклассниками?

Аня обернулась и увидела Фаю и ещё троих. У старосты в руках было ведро из-под робота-поломойщика.

- На вот, умойся, плакса! – и Фая взмахнула ведром.

Грязная вода полетела прямо Ане в лицо…

Время будто замедлилось.

Да, папы нет рядом.

Но он за её плечом. И всегда был. Как и прадед – первопроходец Марса.

А она что ж?

Вода остановилась в полёте: Аня вскинула руки, и поток размазался по невидимой стене.

- Сама умойся, уродина! – крикнула Аня, и отправила воду назад.

Грязная жидкость окатила Фаю и её приспешников с головы до пят. А Аня развернулась к тем, кто стоял на выходе.

- С дороги, неудачники! – рявкнула Аня и голосом, и мысленно.

Ребята отскочили, как ошпаренные. Аня гордо прошествовала из школы на улицу. Теперь - к маме в архив. С сожалением, но без колебаний. Разговор предстоял трудный.

- Мамочка, мне нужно тебе кое-что сказать, - с порога начала Аня.

…Капитан Анна Новикова стала первым официальным представителем Земли на Титане. Злые языки говорили, что она немного сдвинулась после контакта, держит в каюте аквариум с метанолом, и общается с ним, но подобные пересуды никогда не мешали её карьере. Тем более, что более известен другой её досуг: яблоки сорта «Титанида», выведенные ею - первые растения Марса, давшие промышленный урожай.