Парное пилотирование

Д.П., моему партнёру по парному пилотированию.

— И сегодня мы с вами празднуем столетие с начала эпохи магического Ренессанса!

Ирмид невольно вздрогнул. Голос раздался совсем близко и так реалистично, как будто ведущий стоял прямо над ухом. Ирмид перевёл взгляд на монитор, на котором появлялись аватарки участников конференции.

— В этот знаменательный день мы рады сообщить вам, что у нас в гостях человек-легенда, благодаря которому…

Ну, понеслось! Ирмид поморщился. Он ненавидел всю эту показуху, церемонии и торжественные празднования.

Всё больше людей присоединялось к конференции. Вот уже самые разные лица заполнили собой пять экранов, и они всё прибывали. Ирмид поёжился. Ему, конечно, не в первый раз давать интервью, но такого масштаба на его памяти ещё не было. Всё же столетний юбилей.

— Именно в этот день сто лет назад впервые с момента окончания эпохи классического магицизма в небо поднялась старинная парасфера, ознаменовав этим…

Ухмылка скользнула по лицу Ирмида. Тогда он был молодым, угрюмым, замкнутым и невыносимо отчаявшимся.

Тем временем ведущий добрался наконец до конца своей речи и предложил участникам конференции приступить к расстрелу… то есть к допросу… тьфу ты! К вопросам!

— Интересно узнать, что вас подвигло на то, чтобы попробовать пилотировать парасферу. Насколько мне известно, в те времена считалось, что не существует никакой возможности поднять в воздух парасферу?

— Считалось, — Ирмид никогда не был слишком щедр на слова.

— А какое у вас к тому времени было образование?

— Неоконченное посредственное.

Хотелось бы, конечно, сказать, что у него было повышенное улучшенное, но что есть, то есть. Ирмид не блистал успехами в учёбе. Впрочем, если бы в обучении парных пилотов основным было знание технической стороны вопроса, то Ирмид был бы отличником из отличников. Но в парных дисциплинах прежде всего гоняли в вопросах этики и совместимости. А здесь Ирмиду приходилось туго.

Он не мог понять, как можно совмещать такие противоречивые требования, как «ни в коем случае не надоедайте партнёру по пилотированию» и «никогда не пренебрегайте своим напарником, будьте внимательны к нему и к его настроению». Как одновременно и «восхищаться», и «не льстить»? А если восхищаться нечем? Разве это невозможная ситуация? Запросто так бывает!

«Искренне цените вклад партнёра в ваше совместное существование на протяжении полёта». Способен ли хоть кто-то заставить себя что-нибудь ценить, да ещё и искренне?

Но все логические тупики, в которые Ирмид попадал в ходе сдачи зачётов и экзаменов, не шли ни в какое сравнение с теми мучениями, которые ему приходилось испытывать в ходе тренировочных полётов. Сколько партнёров ни попадалось Ирмиду, ни один из них не вызывал ни «искреннего восхищения», ни «желания разделить интересы партнёра», ни «уважения и чувства локтя». С некоторыми Ирмиду даже приходилось сдерживать себя, чтобы не напомнить им 28-ой пункт правил 5-ого раздела: «Не забывайте о личной гигиене, ведь вам с партнёром придётся делить относительно небольшое пространство на относительно продолжительном промежутке времени».

В кабине автолёта места было примерно на полметра меньше, чем Ирмиду было бы достаточно, чтобы чувствовать себя хоть сколько-нибудь свободно. Его колени упирались в приборную доску, а руки на подлокотниках почти касались рук напарника.

Партнёров всегда подбирали по принципу подобия. У них должны были совпадать не только характер, привычки, даже внешность, но и основная проявленная магия. Впрочем, критерий совпадения магии можно было считать реверансом в сторону далёкого прошлого. Никто всерьёз не рассчитывал, что пилот справится с поломкой с помощью жиденьких потоков огня или чахлых струек воды. Это были времена техногенного века, века, когда даже преподаватели и исследователи древней магии относились к достижениям эпохи классического магицизма с долей высокомерного пренебрежения. Искры магии, присущие всем живым существам, развивали до минимально проявленного состояния исключительно в знак уважения к старым временам. Примерно так же, как учили мёртвые языки. Никогда не пригодится, но для общего развития считается полезным.

Ирмиду в партнёры определяли высоких, худых блондинов, замкнутых и нелюдимых, магов огня с неявно проявленными способностями к магии земли. В кабине автолёта стоял оглушающий шум, поэтому пилоты пользовались шумопоглощающими наушниками. Чтобы привлечь внимание партнёра, нужно было дотронуться до его руки. Первые несколько раз, когда его брали за руку, Ирмид только чудом удерживался, чтобы не врезать напарнику по физиономии за такие вольности. Потом привык, конечно, но никакого удовольствия эти прикосновения ему не доставляли.

В целом он уже начинал думать, что, возможно, парное пилотирование вообще не для него. Но какой у него был выбор? Парное пилотирование — это меньшее из остальных зол. Альтернативы — тройное пилотирование, командное пилотирование — были ещё хуже. Индивидуальному пилотированию уже давно перестали учить. Оно было признано слишком опасным, так как было завязано на способностях всего одного человека. Конечно, в этом был смысл. В случае аварии или какой-то непредвиденной ситуации хорошо иметь в запасе дополнительный резерв той же магии, что и у тебя. Тогда, объединив два одинаковых потока силы, появляется вшивенький шанс протянуть подольше, пока удастся разобраться с поломкой. Если удастся. В общем-то, именно по этой причине в напарники подбирали людей, которых можно было принять если уж не за близнецов, то точно за близких родственников. Сходство душ, тел и магии.

Ирмид никогда не слышал, чтобы это кому-то мешало. Наоборот, из таких пар получались отличные, очень верные и надёжные друзья. Особенно у девушек-пилотов. Но Ирмиду никак не удавалось остаться ни с кем из тренировочных партнёров даже в приятельских отношениях. Каждый раз после полёта он подолгу мылся в душе, стараясь дождаться, пока уйдёт его напарник. Никаких приглашений, отмечаний или посиделок. Хватит и притираний в кабине автолёта.

— Каким образом вам удалось получить проникнуть в парасферу? Ведь до вас ни один человек эпохи техногенного века не смог разобраться, как она работает!

— Всё вышло случайно.

Ирмид нахмурился. Он мог бы рассказать подробнее, как было дело, но не был уверен, что ту историю можно транслировать в эфир. Всё же он проник на территорию МММ — музея магического мусора — не совсем законным путём. Ведь дыра в ограде не могла быть предусмотрена разработчиком охранной системы, не так ли?

Тогда этот музей располагал гигантскими территориями. От эпохи классического магицизма оставалось много артефактов, которые в техногенном веке не только не использовались, но и вообще никого не интересовали. Сейчас большинство объектов передано в дар музею магического наследия эпохи классического магицизма, хранилище МММ сильно оскудело. Эксперты и специалисты с благоговением изучают всё и пытаются найти ключ активации хотя бы к самым простым артефактам. А вот раньше всё попадало в категорию «магический мусор». И дыры в ограде только подтверждали этот статус. Кто будет тщательно охранять никому не нужный хлам?

В тот день Ирмид совершенно пал духом. Наверное, он никогда не сможет сдать экзамены и стать сертифицированным пилотом. Он снова дёргался от прикосновений напарника. Наблюдатели морщились и отказывались ставить ему зачёт. Кажется, всё придётся переквалифицироваться в машинисты подземки. Ирмид вздохнул. Под землю лезть не хотелось. Хотелось неба, высоты, свободы, полёта. И желательно без напарников.

Ноги принесли его на поле, густо усеянное парасферами. Термин «парасфера» был придуман не так давно, а тогда гигантские матовые шары называли сферариями. Никого и не интересовало, что это за штуки, зачем они были нужны древним и как их использовали. Хорошо ещё, что не сдавали все подряд в металлолом, а доставляли самые сохранившиеся и интересные объекты на территорию музея.

Солнце уже коснулось краем горизонта, но земля ещё отдавала тепло после жаркого дня. Почему-то раньше сферарии Ирмида не впечатляли. Но в тот день он шёл между ними и почему-то внимательно их разглядывал. Оказывается, у каждой модели было своё имя. «Сфертикаль», «Сферификация», «Сферанда». Ирмид замедлил шаги около алой «Сферрари». Хороша! Из-за немного приплюснутой с одной стороны формы сферария казалась стремительно летящей. Кокетливая «Сференица», грубоватый «Сферстальщик», жёстко поблёскивающий едва заметными гранями «Сфердикт».

Ирмид хмыкнул. Фантазия у древних магов была, но какая-то слегка однобокая. И вдруг он остановился как вкопанный. Эта сферария была совершенно невозможной. Манящей. Притягивающей. Волнующей. Её голубоватая поверхность была похожа на бархатную. Казалось, она звала Ирмида. Но почему? Зачем? Он подошёл к сферарии. По боку вилось теснение: «Сфероятность». Сфероятность! Что-то было в этом слове, что заставило его сердце ускориться. Ирмид сделал два шага и столкнулся нос к носу с ней.

— Кто был вашим ко-пилотом? Ведь парасферой или сферарией нельзя управлять в одиночку?

— Девушка. Случайная знакомая.

Конечно же, тогда он и представить не мог, что девчонка станет его ко-пилотом. Она походила на него как божий дар на яичницу. Среднего роста, скорее даже невысокая, плотного телосложения, кудрявая, темноволосая. Дерзкая, резкая, смешливая, открытая. И основная магия у неё была водная, с воздушной в качестве второстепенной. Полная противоположность всему, что представлял собой Ирмид.

— Что тебе надо здесь? — спокойно поинтересовался он.

— Тебя забыла спросить, — нагло ответила девица.

Она давила рукой на углубление в гладком боку сферарии, но без какого-то видимого результата.

— Что ты пытаешься сделать? — вопрос Ирмида звучал уже немного угрожающе. Мусор мусором, но что, если этой мелкой удастся активировать шар? Что случится?

Ирмид схватил девушку за запястье, чтобы убрать её руку от поверхности шара. Едва он дотронулся ладонью до руки девушки, как сквозь тело прошёл чувствительный разряд. Пробрало до самых печёнок. Пока Ирмид мысленно сканировал себя на предмет целостности организма, девица взвизгнула от радости. От боков сферарии отделились огромные двери, которые распахнулись, как крылья гигантского ящера. Теперь с противоположных боков парасферы зияли два входа. Девица подпрыгнула на месте и метнулась к одному. Ирмид одним прыжком добрался до второго.

Он бы хотел рассказать, что заботился о безопасности девушки. Или о целостности артефакта. Или о спокойствии мира. Но увы, его разбирало банальное любопытство. В первый раз за последнюю тысячу лет — не меньше — кому-то удалось распечатать сферарию! Неужто он упустит шанс посмотреть, что внутри?

— Как быстро у вас получилось разобраться с тем, как управлять парасферой?

— Довольно быстро.

Ирмид и сам понимал, что интервью получалось не самым захватывающим, но и вопросы были дурацкими, и ответы приходили в голову отнюдь не гениальные.

Они с Истани — так звали девушку — и не пытались разобраться в управлении сферарией. Тогда они и не подозревали, что это летательный аппарат. Все их усилия были направлены на то, чтобы выжить другого из тесной парасферы, заполненной каким-то мутным туманом, чтобы иметь возможность — и пространство — осмотреть всё без помех. Истани ругалась так, что он даже сто лет спустя слегка краснел, вспоминая некоторые заковыристые выражения. Ирмид не поддерживал её в ругательствах, но серьёзно и занудно перечислял, почему девушке не место внутри сферарии.

— Это артефакт неизвестной эпохи. Потенциально опасный объект. Для его изучения необходимы осторожность, концентрация и хотя бы капелька ума.

Истани от этого недвусмысленного намёка просто взбесилась! Ирмид тут же почувствовал на себе силу её гнева: за шиворот потекли струи воды, одежда стремительно помокала и липла к телу. Удержаться было просто невозможно! Ирмид хотел бы сказать, что его огонь был призван, чтобы высушить одежду и согреться. Но нет. Он хотел напугать и проучить Истани. И когда стена огня столкнулась со стеной воды, случилось странное. Их магия, равная по силе и проявленности, не взаимоуничтожила друг друга. Она смешалась. Туман внутри сферарии окрасился в глубокий сиреневый цвет и осел.

Только тут Ирмид понял, что дверцы парасферы уже захлопнулись, а матовая поверхность посветлела и прояснилась. Теперь вокруг них было видно поле, усеянное шарами других сферарий.

Ближе к полу клубился сиреневый туман из их смешанных магий. Ирмид замер, не понимая, что происходит, что они наделали. А Истани прижала ладони к прозрачной поверхности парасферы и выдохнула:

— Вверх!

— Как вы поняли, что эта девушка может стать вашим напарником? Ведь до того случая ни одним летательным аппаратом не управляли люди со столь различающимися характеристиками!

— У меня не было другого напарника, — пожал в ответ плечами Ирмид.

Что верно, то верно. Другого напарника у него не было, нет и не будет. Никто не станет трогать его за руку, вызывая дрожь отвращения. В тот день, когда маленькая ручка Истани легла на его кисть, он тоже ждал, что его передёрнет. Но нет. Чувство появилось совершенно прекрасное: правильности происходящего. Определённости. Нужности его партнёра.

Теперь он понял, как другим удаётся парное пилотирование. Если они испытывают то же самое, что он ощущает рядом с этой невозможной пигалицей, то тогда и он готов признать, что парное пилотирование безопасней, надёжней, правильнее индивидуального. Просто нужно найти своего партнёра. Того, с кем можно управлять парасферой хоть сто лет. Как в их с Истани случае.

— Правда ли, что у вас идеальная пара, всегда пребывающая в полной гармонии друг с другом?

— Неправда, — голос Ирмида звучал ровно.

Он и впрямь не испытывал никаких особых чувств по этому поводу. Истани нельзя назвать ласковым цветочком. Но и его не назовёшь прекрасным принцем. Они нормальные, обычные люди. У них случаются и споры, и ссоры. Иногда Истани обижается на него. Бывает, что он недопонимает её. Это жизнь!

— Подскажите, а что самое главное в отношениях между ко-пилотами? В чём секрет столько длительного успешного парного пилотирования?

Наконец-то вопрос, на который стоит ответить. Ирмид не торопился. Он перебирал слова, чтобы оформить свою мысль как можно более ясно.

— Главное, чтобы напарники вели сферарию к одному маяку. Да. Кажется, это и есть наш секрет. У партнёров должна быть общая цель.

Наконец, допрос окончился. Акулы виртуальной клавиатуры накинулись на следующую жертву публичности, положенную на алтарь столетнего юбилея.

Мог ли Ирмид тогда представить, что тот их внезапный, нечаянный полёт станет точкой отсчёта для новой эпохи — эры магического Ренессанса? К тому времени, когда они разобрались, как управлять сферарией, как смешивать потоки магии так, чтобы огонь и вода были равнопредставлены и однородны, как доверять партнёру, как чувствовать его как себя, их первый полёт закончился. Внизу их уже ждали. Всё же магическая сигнализация наконец сработала. Встречали их не только охранники, но и спешно созванные учёные, эксперты по древней магии, технологи и — Ирмид чуть не расплевался от отвращения — преподаватели этики и совместимости в процессе парного пилотирования. Впрочем, присутствие последних оказалось небесполезным. Ирмиду тут же проставили высшие оценки по всем предметам, простив все долги и хвосты. Истани — она только мечтала стать парным пилотом и готовилась к поступлению — приняли сразу на третий курс, сделав напарницей Ирмида. Он был счастлив. И Истани сияла. Они стали первыми людьми современности, взлетевшими в воздух на аппарате, управляемым магией, а не шумным электромотором!

Ирмид отключился от конференции. Откинулся на спинку кресла. «Сфероятность» была их первой и единственной парасферой. Но даже предметы, созданные в период расцвета древней магии, имеют свой срок службы. Увы, «Сфероятность» больше не могла подниматься в небо. Последние десять лет её крылья-двери заедали и скрипели, настройки сбивались, полёт становился рваным и опасным. Больше нельзя было закрывать глаза на то, что «Сфероятность» износилась. Сегодня они расстанутся. Столетие со дня первого полёта — вполне достойный повод. Их любимой сферарии пришла пора отдохнуть. Хватит уже её мучить.

На плечи Иримида легли женские руки. Он повернулся и, подхватив Истани, посадил её на колени.

— Устал? — она обняла его за шею.

— Лучше бы ты провела эту конференцию, — сердито буркнул в ответ. У Истани в отличие от него всегда был хорошо подвешен язык. Она бы им рассказала всё в самых ярких красках и мельчайших деталях.

— Вот именно потому это и был ты, — смеясь, ответила она. — Тебя они допрашивали десять минут. А меня бы терзали часа три, не меньше.

Ирмид усмехнулся. Истани была права, но всё равно было немного обидно, что она поручила ему эту неприятную обязанность.

— Знаешь, а ведь сегодня юбилей не только у эпохи магического Ренессанса, — легкомысленно произнесла Истани.

Ирмид вопросительно поднял бровь.

— Сегодня ровно сто лет с момента нашей встречи. Нашего знакомства. Начала нашего партнёрства. И нашей любви. И у меня есть подарок.

Он взял конверт. Подержал его в руках. Раньше они не только никогда не обменивались подарками, но даже не упоминали, что у их отношений есть точка отсчёта. Казалось, что Истани была в его жизни — в его сердце — всегда. Неужели когда-то он её не знал? Это было как-то странно. И подарок она ему делала впервые.

Ирмид осторожно открыл конверт и вытряхнул из него документы. Брошюры, заполненные листы, гарантийные талоны.

— Что это?

— Нашей «Сфероятности» пришёл конец. Но мы с тобой не сможем жить без полёта. У нас будет новая парасфера.

Ирмид осторожно развернул верхний лист бумаги. Печатью музея магического наследия эпохи классического магицизма было заверено, что за неоценимые заслуги перед всем мировым сообществом, за вклад в возобновление использования магии, за прорыв в изучении технологий древних магов и в честь знаменательной даты Ирмиду и Истани передаётся в дар прекрасная сферария под названием «Сферность».