Сказка, написанная в соавторстве

— Так ты киношник? — спросила Эльза, садясь на ковёр и пристроив бокал на книжной полке.

— По образованию — да, — ответил Рома, — но сейчас в основном пишу. На работе — статьи и обзоры, а для себя — рассказы.

Вечеринка была в разгаре, в комнате было шумно и ему пришлось наклониться к ней, чтобы она его услышала. Её волосы пахли мёдом.

— Это очень кстати — сказала Эльза. А для меня можешь написать?

— Что именно? — спросил Рома.

— Да, без разницы. Рассказ, сценарий, пьесу. У нас сейчас сказкотерапия, нам задали написать сюжет, который можно обыграть. Видимо, они считают, что студенты института культуры должны всё это уметь, независимо от специальности.

— Ну не знаю, — ответил он, — слишком расплывчатое задание.

— Ромочка, — молитвенно сложила руки Эльза, — напиши пожалуйста что-нибудь! Я в этом дуб-дубом! Напиши, а? А я тебя поцелую!

— Только если напишу? — улыбнулся он, — а просто так?

— Какой хи-и-и-трый! — протянула Эльза, — просто так и ворона не каркнет.

—Хорошо, — ответил он, улыбаясь, — попробую.

Ночью он сидел, глядя в монитор, и думал, с чего бы начать. Идей не было. Нужна отправная точка, какой-то образ. Вот, Эльза, к примеру. Какие чувства она вызывает? Нет, с ней очень уж всё прямолинейно. Она барышня красивая, но прагматичная, и сюжет вокруг неё тоже выстроится простой и незатейливый, как рельс. Если вообще выстроится.

Может пойти от музыки? Он поставил диск Агузаровой, подлил чая из остывающего чайника, откинулся в кресле и стал слушать. Одну песню, другую. Нет, не цепляет.

Незаметно он начал клевать носом, его голова опустилась на стол, и в момент, когда Рома почти заснул, зазвучала песня “Прикосновение к Есенину”. Он успел поймать какой-то отзвук тайны, ощутить присутствие волшебства, его глаза закрылись, и он провалился в темноту.

Он шёл по лесу, вернее мягко крался, стараясь не наступать на ветки. Пахло мхом, сосновой смолой, влажной землёй, откуда-то потянуло кровью, видимо здесь охотилась куница, вон её следы. Но из тысяч запахов он выделил два — пряный запах девичьего тела и запах от ладанки, что висела у неё на груди. Девушка шла впереди с подругами, молча и таясь, в надежде, что парни потеряют их. Они действительно сбились и ушли немного в сторону — к востоку от реки. Ему, конечно, это не помешает. Ему даже не надо видеть, он чувствовал её, чувствовал, как она осторожно ступает, перешагивая через поваленные деревья, чувствовал, как она пригибается и отводит в сторону ветки, как бьётся жилка на её шее. Он шёл за её пульсом, почти слыша “тук... тук—тук... тук—тук”, почти физически ощущая волны, прокатывающиеся по её венам.

Его разбудил звук проехавшего под окнами автомобиля. Сколько он спал? Судя по часам, всего семь минут. Однако, как его накрыло! Надо быстрей записать всё, пока не забыл! Он застучал по клавишам, стараясь вернуть это ощущение связи со всем живым в лесу, остроту запахов, и это волнующее чувство, когда ты даже не подглядываешь, а как будто входишь в чужую кожу, чувствуешь течение чужой крови. Но тяжеловесные слова складывались в неуклюжие предложения, и ощущение полноты жизни уходило, уступая обычной усталости.

Он перечитал написанное, вздохнул и выключил компьютер. Всё вроде правильно и всё мимо. Непонятно почему.

Засыпая, теперь уже в постели, а не за столом, он вдруг понял, что не представляет себе лица той девушки. Он был так близко, почти в её коже, но он не видел её лица. Может быть, дело в этом? Может, ему надо увидеть её?

— Как текст? — спросила его Эльза, когда через пару дней они пили кофе в кафе рядом с её институтом.

— Так, — махнул рукой Рома, — ни шатко ни валко.

— Э-э, Ромочка, не халтурь! — нахмурилась Эльза, — мне его двадцатого сдавать.

— Ещё неделя, — ответил Рома, — к четвергу сделаю, обещаю.

— Ты — прелесть, — улыбнулась она, поцеловала его в щёку, и тут же уткнулась взглядом обратно в телефон.

Нет, ему этого не понять. Сначала ему казалось, что телефон — это какой-то её придаток, а сейчас он вдруг подумал, что скорее она — придаток, биологический орган какого-то искусственного интеллекта. И вообще хорошо бы понять, кто он для неё — занятный тип, с которым интересно поболтать, или что-то большее? С чего вообще он взял, что важен для неё?

— Я пойду, — сказал Рома, — сегодня вечер свободен, займусь твоим текстом.

Сказал, в глубине души надеясь, что она остановит его.

— Да, конечно, давай, — ответила она, подняв глаза на него. — До завтра.

Спасибо, что хоть от телефона оторвалась.

Дома Рома закрыл форточку, чтобы приглушить шум улицы, задёрнул шторы и включил ночник. Посидел несколько минут в тишине, настраиваясь, включил плеер и зациклил его на песне.

Они подходили к реке — он почувствовал запах воды и уловил еле слышный плеск. Дойдя до опушки, девушки зажгли огни и стали перекликаться, зазывая парней. Когда те, услышав, побежали на их голоса, девушки погасили лампы и стали прятаться за деревьями. Он усмехнулся и прошёл ниже по течению. Пускай пареньки потешатся, попрыгают через кусты, побегают за девицами. Он услышал смех, её смех, потом топот ног — кто-то бежал прямо на него. Он ушёл чуть глубже в лес, а когда девушка пробежала, высунулся из кустов прямо перед носом её ухажёра. Коротко вскрикнув, парень ринулся в чащу, не разбирая дороги. Было слышно, как он тяжело дышит и ломает ветки, убегая.

Девушка остановилась в недоумении, огляделась и засмеялась. Он опять не видел её лица, только развевающиеся чёрные волосы и длинные ноги, которые она открыла, держа в руках подол платья. С закрытыми глазами он кружился, повторяя движения её танца, и вдыхал запах её кожи — опьяняющий запах молодого девичьего тела.

На следующий день Рома стоял у института и рассеянным взглядом смотрел на проходящих мимо него студентов. Эльза должна была выйти полчаса назад, но её почему-то не было, а телефон не отвечал. Рома почувствовал раздражение. Могла бы и предупредить, что задержится. Но ещё больше его раздражало, что он не может увидеть лица той девушки в его фантазии. Он подошёл к ней так близко, но не сумел рассмотреть её, а это было важно, очень важно. Его беспокоило, что он упускает нечто, какую-то мысль или образ. Это рядом, но никак не даётся в руки, появляется, когда отводишь взгляд, а когда пытаешься рассмотреть — пропадает. И это нечто из этого мира, не только из мира фантазий. Может, это Эльза? — спросил он себя, и тут же ответил — нет. Он пишет для неё, но не про неё. Она почему-то совсем посторонняя этому процессу.

Он ещё раз набрал номер Эльзы:

— Рома, я уже дома, у нас пару отменили, — сказала она. — Извини, не могла позвонить из института, телефон разрядился.

— Понял, — хмуро ответил он.

— Ты сердишься?

— Я радуюсь.

Может, и правда стоит порадоваться. Гораздо лучше, когда знакомство так начинается, чем когда оно так заканчивается. По крайней мере всё более-менее понятно. Но дописать всё равно надо, обещал ведь.

Он забился в дальний угол кафе, заткнул уши наушниками и в сотый раз стал слушать песню, маленькими глотками отпивая чай с травами. Он включил громкость на максимум, закрыл глаза и увидел освещённое лунным светом лицо девушки.

Она стояла на берегу, подняв к небу тёмно-карие, почти черные глаза, держала в руках венок и пела. Он посмотрел на её смуглое лицо, на её губы, на черные локоны. Дождался пока луна чуть скроется за облаком, разбежался и прыгнул.

В четверг Рома сидел в кафе в институте Эльзы и пил жидкий чай, заедая его песочным кольцом с орешками. Арахис был пережарен. Рома перевернул, дочитав, последнюю страницу текста и удовлетворённо улыбнулся. Получилось неплохо.

Кончилась пара, и почти пустое кафе стало заполняться студентами. Первокурсники ещё ходили по одному, остальные — компаниями, большими и маленькими. Рома с интересом рассматривал посетителей, слушал их разговоры и устало улыбался их попыткам острить. Он поднёс ко рту стакан с чаем и замер в такой позе, не сделав глотка. В кафе зашла смуглая черноволосая девушка в сопровождении мужчины, пожалуй скорее молодого преподавателя, чем студента. Это была девушка из его рассказа. Те же черные глаза, те же брови, губы. От неё даже пахнуло ладаном — ливанским кедром. Рома решил, что запах он всё же выдумал, просто сработала ассоциативная связь.

Он сидел обалдевший и пытался понять, как же это возможно. Материализация духов? Да нет, всё проще. Он видел её лицо в толпе тогда, когда он ждал Эльзу, но в раздражении не пропустил это в сознание. Образ запал куда-то в глубину, а потом выплыл.

Когда он увидел Эльзу, входящую в кафе в обнимку с парнем, он даже не огорчился. Удивился, как быстро всё разъяснилось на этот раз, но не более того.

Эльза не ожидала увидеть его здесь, ей явно было неудобно. Она сбросила с плеча руку юноши, подошла к Диме и спросила:

— Ты откуда здесь? Как тебя пропустили?

— Я сказал, что я — твой старший брат. Приехал из Мурманска и просто не могу не повидаться со своей маленькой сестрёнкой. Меня ждёт подводная лодка и суровые северные моря, и было бы просто жестоко меня не пустить.

— Ну ты даешь!

— А ты-то как даешь! — весело ответил Рома.

— Я хотела тебе сказать...

— Не надо ничего говорить, — прервал её Рома, — вот твой текст.

Он подвинул ей листки. Она взяла и стала читать.

Он плыл, держась в тени деревьев. Ему не нужно было видеть, чтобы знать, который из венков её. Если он успеет поймать его до того, как венок вынесет течением из излучины на освещенный луной прямой участок, то удастся обойтись даже без криков и паники.

Он ухватил венок зубами на последних метрах перед поворотом. “Не успел”, — подумал он, увидев поляну и костры. Выскочив из воды и отряхнувшись, он огромными прыжками понёсся к девушке с ладанкой, пока она опять не сбежала.

— Волк! — истошно заголосила какая-то девица.

Через секунду к ней присоединился до смерти перепуганный нестройный хор девичьих голосов.

“Ненавижу визг!”, — подумал он, на секунду выпустил из пасти венок, поднял морду к небу и завыл. Крики смолкли, казалось, дохнуло холодом, на траве вокруг него появился иней. Девицы разбегались, парни, наоборот, неслись к нему с факелами и неприятными железными предметами в руках, но он не обращал внимания ни на тех, ни на других.

Пылающей головнёй она чертила знаки вокруг себя. Он зарычал, поняв, что не успевает, разбежался изо всех сил, и в момент, когда она уже исчезала в ослепительном сиянии, прыгнул прямо на неё.

Кто-то продолжал по инерции бежать, кто-то ещё голосил, но большинство испуганно замолкло. Там, где секунду назад стояла девушка и волк, никого не было. Костёр погас. Парень тронул остывшие угли и отдёрнул руку — они были нестерпимо холодными.

Волк медленно приходил в себя. Под ним что-то двигалось и толкалось.

— Может слезешь с меня? — спросила она.

Почему-то всегда в момент перехода он обращался обратно в человека, но сам этот момент выпадал из памяти, вероятно, это срабатывала защита — слишком болезненно, если бы он помнил об этом, не захотел бы вновь оборачиваться.

Он поднялся на ноги, протянул руку ей, помогая встать. В другой руке он держал венок. Как он оказался там, был же в зубах?

— Я всё-таки поймал твой венок, — сказал он.

— Ты упрям, — ответила она, — я очень старалась, чтобы этого не случилось.

— Почему?

— Ты — дитя тьмы!

— Не больше, чем остальные люди.

— Ты убиваешь!

— Только на охоте, как и вы.

— Ты не владеешь собой!

— Неправда. Моя госпожа лишь даёт сигнал. Она призывает меня, опьяняет, поёт мне свою песнь, но только я решаю, петь ли мне вместе с ней.

— Ты не знаешь веры!

— Ты про того, кто больше моей госпожи? Иногда мне кажется, что я заговорил бы с ним, а иногда, что он слишком большой для нас. Вы думаете, что говорите с ним, а сами прогоняете тех, кто слышит его.

— Ты не знаешь любви!

— Неправда! Мы любим и мы женимся на всю жизнь, не как ваши псы.

Она посмотрела на него чуть удивлённо, как будто видела впервые.

— Я люблю тебя, — сказал Волк, — и я поймал твой венок. Ты пойдёшь со мной?

Она задумалась, что-то взвешивая и ответила:

— Ну что ж, пойдём.

И протянула ему руку.

— Вот это да! — восхищённо сказала Эльза, — какое язычество!

Пожалуй, это была её единственная искренняя фраза за всё время их знакомства.

— Ты мне кое-что обещала, — напомнил ей Рома, — после того, как я напишу этот текст.

— Разве? — она опустила глаза, — я не помню.

Её спутник подошёл и встал с ней рядом.

— Я могу напомнить, — сказал Рома.

— Не надо, — быстро ответила она.

— Меняю желание на услугу, — сказал Рома. — Я хочу, чтобы ты меня познакомила с ней, — Рома показал в сторону черноволосой девушки.

— С Диной? — удивилась Эльза, — зачем тебе?

— Считай, что это мой каприз. И потом не всё ли тебе равно?

— Хорошо, — согласилась она, — и мы будем в расчёте?

— Более чем. Но мне понадобится твой друг.

Теперь они оба удивлённо уставились на него. Рома подумал, что его несёт, но останавливаться не стал.

— Знаешь того мужчину? — спросил он парня, показывая на спутника девушки, которую Эльза назвала Диной.

— Да, конечно, — ответил он, — это Кирилл с кафедры...

— Это несущественно, — перебил Рома. — Подойди к нему и скажи, что его срочно просят подойти в деканат.

Парень с сомнением поглядел на Эльзу.

— Пожалуйста, — попросила она, — я потом всё объясню.

Он пожал плечами и пошёл делать то, что попросил Рома.

Когда мужчина вышел, Рома сказал:

— Эльза, давай!

— Дина, привет! — сказала она, — знакомься, это мой...

— Дальний родственник, — сказал Рома.

— Это мой родственник Рома.

— Дина, — сказала она и улыбнулась.

Эльза отошла в сторону и издали смотрела, как они разговаривают, улыбаясь друг другу, как Дина взяла стакан с чаем, но не решается пить, чтобы не прерывать разговор, как Рома вдохновенно говорит, а она смеётся, как они смотрят друг на друга, не отрывая взгляд.

— Это, вообще, кто? — спросил Эльзу её друг.

— Конь в пальто! — сердито ответила она.

— А вот ещё один, — в тон ей ответил парень, когда к столу Дины вернулся очень недовольный преподаватель, — я линяю отсюда!

Эльза осталась стоять. Она смотрела, как Рома что-то спокойно говорит, преподаватель бледнеет от злости, а на лице Дины появляется выражение растерянности.

— … посторонние в институте, — донеслось до неё, — … вызвать охрану!

Эльза покачала головой и ушла. У неё начиналась следующая пара.

— Я видел тебя в видении, — говорил Рома, — ты пускала венок по реке, а я ловил его.

Кафе бурлило. Студенты не спешили идти на занятия, им было интересно, чем это всё кончится. Молодой преподаватель злился, по коридору спешили вызванные им охранники.

— Ты поймал? — спросила Дина, — венок мой поймал?

— Поймал, — ответил Рома, улыбнувшись.

— Ну что ж, тогда пойдём, — сказала она и протянула ему руку.

*

— Слащаво получилось, — сказал Кирилл, — и бестолково. Набросал пару сюжетов, но толком их не проработал. И с волком не закончил и с Ромой этим невнятно как-то. Осечка у меня вышла. И денег я с тебя не возьму.

— Но мы же договаривались, — возразила Дина, — вы пишете текст, я плачу.

— Нет, я беру деньги, только если мне самому нравится результат. А он мне не нравится. Текст твой. Хочешь — сдавай его, хочешь — выкинь.

Дина взяла папку в руку и спросила:

— А почему вы вообще этим занимаетесь?

— Почему пишу студентам работы за деньги? Боюсь тебя разочаровать, но я просто хочу есть. Чтобы прожить на мою зарплату надо быть совершенным аскетом.

— А совесть не беспокоит?

— Совесть? — усмехнулся он, — совершенно не беспокоит. Я только ускоряю естественные процессы и даю людям возможность осуществлять свои желания. Хотят психологи заниматься психологией, а сценарии писать не хотят и не умеют — пожалуйста! Ну не обязаны они уметь складно сочинять!

— А те, кто обязаны, но не хочет? — спросила Дина.

— А в этом случае я тоже оказываю обществу услугу. На экзаменах-то они на чужом горбу не выедут. Я косвенно способствую тому, что они в итоге найдут подходящий для себя инструмент — лопату или метлу.  

— Прямо санитар леса, — сказал Дина с иронией.

Кирилл посмотрел на неё серьёзно и сказал:

— Да, есть в этом что-то неправильное. Но почему тогда ты пришла ко мне?

Она опустила глаза:

— Я хочу получить диплом.

Он молча кивнул.

— А эти Эльза и Рома, — спросила она, — откуда они взялись?

— Я их выдумал, — ответил Кирилл. — Стопроцентная выдумка.

— И меня выдумали? — спросила Дина, улыбаясь.

— Конечно! Я тебя совсем не знаю. Пока мы не знаем человека, мы придумываем про него всякие небылицы и верим в них. Иногда вопреки очевидным фактам. Иногда нужны годы, чтобы понять, что мы общались не с человеком, а с собственными фантазиями о нём.

— Как мрачно.

— Мрачно или нет, но это так. Люди хотят обманываться, просто жаждут, чтобы их обманули, рассказали им то, что они хотят услышать.

— И вы обманываете?

— Я создаю иллюзии. Это моя работа. Но я честно предупреждаю читателей — это сказка. Если они хотят верить в неё, то кто я такой, чтобы их разубеждать?

— А вдруг когда-нибудь ваша сказка сбудется?

— Это вряд ли, — ответил он.

— Вы всё считаете иллюзией. А если в вашей сказке появится персонаж, который захочет, чтобы она сбылась? — спросила Дина.

— Самостоятельные персонажи сами сказочники и строят свои собственные миры.

— А почему бы им не сочинить сказку вместе?

— Это тоже сюжет очередной сказки. Написанной одним.

Дина посмотрела на Кирилла внимательно и сказала:

— Мне кажется, вы не такой, каким хотите казаться.

— Ого! Ты знаешь, каким я хочу казаться?

— Конечно! Вы сами всё написали. Этот ваш волк не просто так возник.

— О, я и забыл, ты же психолог! С тобой надо быть настороже.

— Боитесь, я пробьюсь сквозь ваши иллюзии к настоящему Кириллу?

Он взглянул на неё с удивлением.

— Раз пошли такие разговоры, у меня два предложения, — сказал он. — Во-первых, ты перестаёшь мне выкать, а во-вторых, давай сходим в буфет. У меня ещё пара сегодня, надо хотя бы чаю выпить.

— Принимаются оба, — согласилась она, — пошли.

Они взяли чаю с пирожками и сели за свободный стол.

— Это было в твоей истории, — сказала Дина. — Мы сидели в кафе и пили чай. А вон там, — она кивнула в сторону мужчины, перебиравшего на столе листки, — сидит твой Рома.

Кирилл хотел что-то сказать, но в этот момент в кафе зашла обнимающаяся парочка. Увидев мужчину за столом, девушка сбросила с плеча руку парня.

— Я же говорила, что твоя сказка когда-нибудь сбудется, — довольно сказала Дина.

Кирилл молча наблюдал, как те трое разговаривают. Когда один из них направился к нему, он покачал головой, не веря.

— Извините, — сказал подошедший парень, — вас срочно просят подойти в деканат.

Словно во сне Кирилл кивнул, сказал ему: “Да, спасибо” и стал подниматься.

— Ну и что ты делаешь? — спросила его Дина.

Он потряс головой, отгоняя наваждение, откашлялся и сказал парню:

— Если врёшь старшим, научись делать это убедительней.

Парень быстро ретировался к своему столу и стал шушукаться с сообщниками.

Кирилл повернулся к Дине и сказал:

— У меня сейчас лекция. Я собирался говорить об иллюзиях, но у меня появились новые мысли. Мне кажется, это может быть тебе интересно. Хочешь послушать? А потом можем сходить пообедать.

Он встал, бросил взгляд на троицу, которая никак не могла решить, что делать теперь, когда он изменил ход сценария, и протянул Дине руку.

— Ну что-ж, пойдём, — сказала она и положила сверху свою ладонь.