Санек и его Друг, или Два праздника

Конфета или смерть?

Друга Саньку подарил отец. Все-таки хорошо, когда родители в разводе! Пока вместе жили, отец Саньку сроду таких потрясных подарков не делал. Настоящий киборг-телохранитель!

Правда, хозяином отец себя прописал, это он протупил, как все взрослые. Они всегда тупят в таких делах. Но Саньку и управленческих прав второго уровня выше крыши! Тем более что киборг всамделешный! Боевой! Даром что вчера из репликатора, а от взрослого не отличить, он даже тупит иногда совсем как взрослые…

А иногда – иначе.

– Конфеты или смерть?

– Ну вот, ты опять все напутал! – педантично уточнил Санек, когда дверь перед ними закрылась (аккуратно так закрылась, медленно, словно ее изнутри еще и рукой придержали помимо сервоприводного замедлителя, чтобы это уж точно нельзя было классифицировать в качестве акта агрессии). – Надо говорить: «Сладость или гадость?», ну или хотя бы «Конфеты или жизнь?»! А «Конфеты или смерть?» – так нельзя говорить!

– Почему? – Друг склонил голову к плечу, краем программы продолжая сканировать находящееся в зоне его ответственности близлежащее пространство, но большую часть внимания сосредоточил непосредственно на объекте опеки: ему действительно было интересно. Не всегда ответы Санька были понятны, но почти всегда доставляли удовольствие длительного обдумывания. Да и вообще слушать Санька и наблюдать за ним Другу нравилось. А сегодня вечером – особенно.

Санек не подкачал, растерялся было на секунду, но потом сурово насупил светлые бровки и отрубил:

– Потому что так положено! Понял?

В такие минуты он становился очень похожим на своего отца, прописанного хозяином. Даже программа слегка сбоила, заново перепроверяя генокод-голос-интонацию и снова убеждаясь: нет, совпадение не превышает 40% и не может послужить основанием для переустановки флага приоритета. Другу не надоедало играть со сбойнувшей программой в эту игру, в которой он не то чтобы надеялся когда-нибудь победить, но вовсе не исключал подобной вероятности из веера развития возможных событий. Не сегодня. Когда-нибудь. Почему бы и нет, вероятность ненулевая.

Сегодня же он только кивнул, лишний раз убедившись в правильности собственного решения, пусть и принятого вопреки прямому приказу подлежащего охране лица с правом управления третьего порядка. Противоречия приоритетному приказу основного хозяина программа не усмотрела и не препятствовала внесенной Другом в ритуальную формулу коррекции – как вербальной, так и вспомогательной.

Что там кем и куда было положено у Санька, Друг так и не понял. А вот то, что только что в их котомку было положено сто двадцать грамм шоколадно-карамельных конфет сорта «Лунник», сто восемьдесят грамм шоколадно-вафельных сорта «Мишка на Марсе», сто пять грамм «Параславяночки» в шоколадной глазури и девяносто восемь грамм лакрично-мятных леденцов «Улет» было понятно. И весомо. Почти на 42% весомей, чем когда Друг не применял в качестве дополнительных элементов улыбку и включение ночного режима, при котором его глаза вспыхивали красным. И на 83,5% весомей, чем когда ритуальную фразу произносил Санек, и произносил правильно.

Результат подтвержден экспериментально уже тринадцатый раз, вполне достаточная выборка.

***

Время: двадцать три часа пятнадцать минут.

Локация: загородный коттеджный поселок «Медное озеро», северо-западный сектор. Температура: восемь градусов выше точки замерзания воды. Влажность воздуха 96%, в момент проведения эксперимента осадки временно отсутствуют. Ночной режим включен.

Эксперимент произведен киборгом линейки ТХ-Ультра под наблюдением человека. В эксперименте также принимали участие конфеты шести разных систем, выбираемые рандомно и последовательно.

Проверенная первой конфета системы «Параславяночка» весила 15,7 грамм. Выбранная второй конфета системы «Лунник» весила 17,4. Вскрытие показало, что корпус конфеты «Параславяночка» частично состоит из воздушного риса, что и послужило причиной значительно меньшего веса по сравнению с конфетой «Лунник» с ее более плотной жидко-карамельной начинкой.

Примечание 1: имеются сомнения в истинно шоколадной сущности конфеты «Лунник», не исключена подмена шоколада кондитерской псевдошоколадной массой. Ради чистоты эксперимента рекомендуется провести взвешивание с последующим тщательным анализом содержимого каждой отдельно взятой конфеты еще от трех до двадцати пяти раз с разными сортами.

Примечание 2: в ходе эксперимента ни одна конфета не уцелела.

***

Переходя той ночью в режим сна, Друг подумал, что хеллоуин – отличный праздник. Может быть, самый лучший из всех. Полтора килограмма съеденных за вечер конфет еще не до конца переработались и навевали приятное ощущение не просто сытости, а сытости вкусной. Но куда важнее было то, что он сумел выполнить приватный приказ хозяина и, потребив в процессе эксперимента подавляющее большинство добычи, существенно снизил угрозу кариеса и диабета для объекта охраны – в среднем на 62,6 и 78,5 процентов.

Санек тоже засыпал счастливым. Отец когда-то крепко-накрепко запретил ему кормить Друга конфетами, но ведь сегодня он вовсе и не кормил, присвоив потреблению сладостей статус важного научного эксперимента. На экспериментирование отец никаких запретов не накладывал. Друг, конечно, местами тупил. И очень. Но кое-чему поучиться можно было и у него – например, искусству обхода прямых запретов.

Снегурочка и ОБЖ

— Какая она красивая! — восхитился Санек, отступая на шаг. — Совсем как в книжке!

Друг склонил голову набок, осмотрел скульптуру от чуть выглядывающих из-под снежной шубки носков снежных сапожек до пушистой снежной шапки (шубку и шапку они специально обрызгали водой из пульверизатора и обсыпали мягким снегом, чтобы было похоже на мех) и педантично уточнил:

— Не совсем. Масштаб шестнадцать к одному.

И не понял, почему Санек засмеялся, но тоже улыбнулся в ответ. Спросил, подумав:

— Теперь она оживет?

Санек вздохнул.

— Нет.

Санек выглядел огорченным, Друг же скорее удивился. А расстроился так, за компанию просто.

— Почему? Мы что-то сделали не так?

— Как ты не понимаешь! Это же просто сказка.

За последний год Санек сильно вырос, пошел в школу и больше не верил в сказки. Особенно после похорон бабушки.

— Это только в сказках неживой человек может стать живым, — сказал Санек и поджал губы. Наверное, тоже вспомнил про бабушку. — А в жизни все не так. Если умер, то уже навсегда.

— А если не умирал? — спросил Друг осторожно. Имитация личности имитацией личности, но в школе есть такой предмет, Основы Безопасной Жизни называется. И что на нем проходят, Санек рассказывал. Ничего там хорошего не проходят, во всяком случае, для киборга. Люди не любят общаться с равнодушными машинами, одушевляют микроволновки и флаеры, а на киборгов вешают имитации личности. Только вот парадокс: еще больше люди почему-то не любят, если имитация перестает быть именно имитацией. И такое они не любят куда… радикальнее.

— Это как? — удивился Санек и о бабушке, кажется, забыл. Вот и хорошо.

— Просто никогда не был живым. Как я.

— Скажешь тоже! — фыркнул Санек, окончательно успокаиваясь и засунув руки в карманы, чтобы отогреть: лицо снежной девочке они с Другом плавили ладонями вместе. — Ты живой! И вообще.

— А что такое «живой»?

— Ну… ты теплый!

— Батарея тоже теплая. Она живая?

Смеялся Санек очень заразительно, так и хотелось рассмеяться за компанию. Но забывать об ОБЖ не стоило.

— Слушай, — спросил Санек, уже перестав хихикать, но продолжая улыбаться, — а почему мы твою годовщину не отметили? Мне же тебя осенью подарили, правда?

— Шестого октября.

— Вот! А сейчас уже декабрь! Больше года прошло!

— Год, два месяца и двадцать восемь дней.

— Все-таки ты зануда! — сказал Санек, продолжая улыбаться. Без раздражения сказал, даже с гордостью. — Надо будет обязательно отметить, это ведь тоже праздник. Праздники — это хорошо!

— Приказ принят.

Год и почти три месяца. Два Хеллоуина, два Новых года, обычный и Старый (над концепцией которого Друг немного подзавис), День Независимости, День родителей, День мальчиков, и еще много других праздников, когда Санька привозили в город к отцу, настоящему хозяину Друга, и оставляли под опекой киборга надолго. Иногда до самого вечера, или даже и на ночь. А еще субботы и воскресенья, тогда точно было с ночевкой. Хороший год.

Очень хороший.

— Если я понижу температуру кожных покровов — я перестану быть живым? — спросил Друг через некоторое время, когда окончательно понял, что о бабушке Санек больше не вспомнит.

— Да нет же! Вот глупый! Ты все равно будешь живым, у тебя же течет кровь!

— Я могу пережать сосуды имплантатами, и она не будет течь.

— Ну это же все твоя программа! Ну типа смарта в мозгу, а имплантаты – ну как гаджеты на периферии. Они тебе просто помогают, вот и все. — Санек вытащил из кармана старенькую флешку, завалявшуюся там с прошлого года. Похмурил светлые бровки, разглядывая ее, и вдруг просиял: — Ну вот представь, что это такой же смарт с прогой, как у тебя! Если его мне в голову вставить, чтобы он мне помогал, я же не стану от этого менее живым, правда?

— Снегурочка не оживет, потому что у нее нет программы?

— Да нет же… — Санек вздохнул, поежился, роняя флешку в снег. — Просто мы живем не в сказке, тут такого не бывает. Пошли домой, а? Я замерз.

— Александр, сколько раз тебе говорить, чтобы не выходил гулять без перчаток?! — повторил Друг голосом своего настоящего хозяина. Санек хихикнул (его всегда веселило, когда Друг говорил не своим голосом) и потопал к крыльцу коттеджа. Надо было догнать, не отставая от объекта охраны далее чем на два метра, как предписывала программа. Надо было, да. Но сначала…

Воровато оглянувшись на уже отошедшего почти на три метра Санька (территория под защитой, частный двор, охрана на въезде в поселок, охрана на воротах двора, увеличение критического расстояния допустимо), Друг поднял уроненную им флешку и вставил ее в голову снежной девочке — глубоко, сразу же затерев снегом, чтобы не видно. У каждого должен быть шанс. Хорошо, что здесь слепая зона у камер. А теперь быстро вернуться к объекту охраны, пока никто не заметил.

Друг обернулся и замер.

Потом, подчиняясь программе, сделал четыре шага и остановился снова. Потому что Санек тоже стоял неподвижно на нижней ступеньке крыльца. И смотрел на него, уже не улыбаясь.

— Ну и зачем? — спросил Санек тихо.

Любые слова можно списать на имитацию личности. Несанкционированный приказом поступок — дело совсем другое. Его никакой имитацией личности не прикроешь. И им, конечно же, рассказывают на ОБЖ, что такое боевые киборги, обретшие квази-личность и не подчиняющиеся приказам. Как они опасны. И как они палятся.

Уже рассказали.

На ерунде.

Всегда.

— Она все равно не оживет, — сказал Санек так же тихо.

Друг улыбнулся криво — теперь-то уж чего?

— У каждого должен быть шанс.

— Логично.

Санек помолчал, хмурясь и глядя в сторону, покусал губу. А потом вдруг спросил:

— Ты архивы когда стираешь?

Друг моргнул.

— По пятницам. В полночь.

— Сам?

— Сам. Если, конечно, хозяин не хочет что-нибудь просмотреть.

— Ага…

Санек помолчал еще, а потом решительно приказал:

— Сотрешь сегодня. Вот прямо до этих моих слов и сотрешь. Оставишь только приказ о стирании. Ясно?

— Ясно. Приказ… принят.

— Ну а раз ясно тебе, тогда и пошли! — буркнул Санек, по-прежнему глядя в сторону. — И руку дай! А то я совсем тут с тобою замерз, без перчаток-то!

***

P.S.

Когда утром следующего дня они вышли гулять, никакой Снегурочки во дворе не было.

И конечно же, этому было вполне логичное объяснение: ее мог убрать дворник-робот, для которого снежная девочка была просто неучтенным мусором на подведомственной территории, подлежащим утилизации. А следы его гусениц, конечно же, вполне мог прикрыть падавший всю ночь снег. И, конечно же, это было самое логичное предположение, потому что, ну сами подумайте, кто же всерьез верит в сказки?

P.P.S.

А вдруг?