Дверь в зиму,

или Шарлотка для Снубря

Последний день октября выдался беспробудно хмурым. Серые сумерки за окном навевали заторможенность и сон. Жизнерадостный до сих пор котябрь расстроенно попискивал, сворачивался в клубок на пороге Синего замка.

Даже панцирь Лены по утрам покрывался липким инеем. В преддверии ноября черепахе пришлось покинуть уютную летнюю резиденцию на берегу залива. Она, со всем боевым снаряжением, перебралась в замок отогреваться, полировать орудия, вникать в книжные премудрости богатейшей замковой библиотеки – в общем, жить.

На кухне было тепло. Неспешный разговор прерывался безудержным чиханием Соньки, забившейся в уголок. Хвостатая чихала дальше, чем видела.

Травница Фито варила целебный настой и отчитывала непутевую хвостатую: «Меньше под дождем гулять надо! Где, спрашивается, твои сапоги?».

Лена писала новую инструкцию инквизиторам и делала пометки в блокноте для одного незадачливого автора.

— Шлындра мелкая, все ей не сидится спокойно, — бормотала лешачиха.

Сонька кулачками потирала глаза и виновато опускала нос в теплый свитер.

Пока настой остывал, она мечтательно рисовала разноцветными карандашами. 

— В такую погоду хочется горячего пирога... Шарлотки! — Послюнявив оранжевый карандаш, рыжая старательно выводила на листе бумаги жёлтые кругляшки, украшая их разными фруктами и пряностями.

— Пей — и в кровать, утром будешь как новенькая, — скомандовала Фито, вручая непоседе чашку с волшебным настоем.

Сонька нехотя подчинилась, волоча по полу грустный хвост.

Лена собрала исписанные листы, бросила иронично-сочувственный взгляд на чихающую Соньку, что-то вписала в меню на завтрашний день и скормила его СамКе. Все отправились спать.

Яркая осенняя звёздочка вытянула лучик и колко прошлась по рёбрам. Снубрь хихикнул от щекотки, взглянул на календарь и потянулся, разминаясь.

Распихивая серые полночные облака, он устремился вниз, собираясь сразу приняться за работу: попинать для начала ветер, чтобы тот сдул остатки листвы с деревьев, потом тронуть нежным морозцем водоёмы, ну и дохнуть холодком за шивороты двуногим — напомнить, что зима скоро.

Снубрь нацелился приземлиться на краю рощицы со странными, похожими на пельмени, плодами, когда огонёк в ночи привлёк его внимание. Тёплым оранжевым светом сияло окошко в знакомом замке. Это же Синий Замок! Последний раз Снубрь был здесь год назад. А до этого – еще год назад. «Да, давненько я сюда не заглядывал. А ведь, помню, мне здесь всегда нравилось, — улыбнулся про себя Снубрь. — Ну что ж, вот и пришло снова моё время».

Изменив траекторию полёта, он завис напротив, сунул любопытный нос в приоткрытую форточку. За столом в уютной комнате сидело пушисто-лохматое существо черно-белой раскраски и, дирижируя бамбуковым пером, что-то бормотало.

Прислушавшись, Снубрь разобрал:

— Неугомонные! Не успели один конкурс пережить, они уже новый объявляют! Сиди теперь, пиши, а как его писать-то, когда сплошные йоли в космосе и изумруды в сером мареве в голову лезут. Но вообще-то крутой конкурс получился, «Венок из незабудок» — почти «Вино из одуванчиков», ха-ха. Может, и новый получится не хуже? Идею бы только… — Существо внятно застонало, потом тряхнуло головой и заявило: — Так, всё, пишу! Как бы начать? Во! Знаю! Снубрь уж наступил...

«Я? Наступил?! — ахнул про себя Снубрь, пытаясь протиснуться в форточку. — Чтобы я, такой деликатный, воспитанный, на кого-то наступил? Нет, срочно надо пресечь клевету!»

Успевший изрядно раздобреть от годичного ничегонеделанья, он не сумел просочиться в комнату и решил поискать другой вход. Внимание привлекла изящная башенка с балконом, но дверь оказалась закрыта, и даже шторы наглухо задёрнуты. Чуть ниже торчала большая каминная труба, но из неё шёл едва заметный дымок, и сунуться туда Снубрь не рискнул.

В конце концов, он в самом деле был очень вежливым и даже постучался прямо в крышу. Странно, но его никто не впустил. Ладно, существо, которое писало, наверняка погрузилось в творчество по макушку и ничего не слышало. Но остальные-то? Ведь не могло такого быть, чтобы такой большой замок пустовал!

«Наступил, надо же!» — Снубрь поёжился и шмыгнул носом, от обиды стало непривычно холодно. Он представил, что там будет написано дальше, в ужасе зажмурился и ломанулся прямо в закрытое слуховое окошко.

Глухо бряцнуло стекло, осколки посыпались мерцающей мишурой с жалобным перезвоном. «У-у-у», — засвистело в коридорах. Подхватив заунывную песню сквозняка, заскрипели потолочные балки. Гулко хлопнула чердачная дверь, коротко охнула лесенка, и паркетный пол жалобно застонал под тяжёлыми Снубревыми шагами.

Незваный гость чувствовал себя странно: привыкший делиться холодом со всем миром, сам он раньше никогда не мёрз. Хотелось... Хотелось чего-то приветливого, доброго, что согреет вмиг и прогонит обиду. Может, тёплой улыбки? Да где ж её взять? Впрочем, здесь вообще ничего не было – ни шубы, ни пледа, только ковровая дорожка по центру прохода. Не в неё же заворачиваться? Он вздохнул и тут же насторожился: в угольно-тёмном закутке, за дверью, кто-то ёрзал, шуршал и чавкал.

Снубрь, стараясь ступать бесшумно, подкрался ближе. О! Похоже, повезло! Он сделал шаг вперёд, подыскивая правильные слова.

— А...

Вдалеке часы пробили полночь.

— Конфетку будешь? — робко мурлыкнул котябрь и растворился в воздухе... Самой последней, естественно, растаяла его улыбка.

— Эй, котябрь, ты куда?.. — растерянно воскликнул Снубрь. — И где мне теперь искать улыбки?

Он нагнулся, разглядывая то, чем шуршал озорник-сквозняк. Желто-оранжевые шуршистики взметнулись и опали к ногам Снубря карамельками в слюдяной обёртке. 

На фантике было написано: «Встретимся через год».

— Хм, — прогнусавил Снубрь, — я больше пироги люблю с яблоками.

Ему пришло в голову, что такой пирог тоже вполне способен его согреть. В самом деле, ведь яблоки успели впитать ласку летнего солнышка, а тесто — нежную силу умелых рук поварихи. Снубрь чихнул. Сверзившийся с балки нетопырь упал в обморок.

Тем временем внизу, на кухне, СамКа, добросовестно выполнившая Ленин заказ, вывалила на стол пятнадцать видов шарлотки. Шарлотка номер тринадцать оказалась непростой, она задорно улыбалась апельсиновым ртом и хихикала.

Снубрь осторожно попинал носком сапога обморочного нетопыря, но тот не подавал признаков жизни. «Нужно лекарство!» — догадался Снубрь и, сориентировавшись по сторонам света (и тьмы) направился было в апартаменты травницы Фито, у которой обитала быстробегающая скороаптечка. Но по дороге учуял дивный запах, долетавший из кухни...

Пока Снубрь мешкал, шкодливая, но добросердечная Лапочка подхватила бездыханного нетопыря и отволокла к Соньке. Она знала, что метаморфиня, даже страдающая температурой и насморком, не оставит страждущего без помощи.

Ароматы свежей выпечки дразнили носы всех обитателей замка.

Пряный запах ванили щекотал спящую русалку. Девушке снилось лето, экзотические растения на берегу океана, ракушки с радужными жемчужинами. Хлебный дух отвлекал, она дернулась, шевельнула миниатюрной ножкой словно плавником, отгоняя видение.

Полночи не спавшая над работами Полина тревожно ворочалась, ей снились тексты. Интриги проваливались в логические дыры… текст превращался в сыр маасдам, из многочисленных дырочек которого выглядывали крохотные носики здравого смысла. «Куда, куда», — шептала Полина во сне и одну за другой бросала вышитые подушки вдогонку убегавшей на сладкий запах чуда мышке.

Зеле грезился океан. Она погружалась в теплые волны, весело играла с дельфинами, подбрасывая их китовым хвостом. Дельфин нырял, по пути превращаясь в вишневый бисквит. «Кухня, что, опять кто-то голодный?.. нет, не хочу, хочу входной», — бормотала девушка, дёргая носом и накрывая голову одеялом.

Но если некоторые носы всего лишь скромно шевелились, то другие вели себя возмутительно. Например, носик одной огненно-рыжей особы дёрнулся раз, другой, воспрял духом и повлёк её прямо к источнику ароматов.

Между прочим, среди шарлоток ходили родовые легенды о том, что не покинувшие вовремя место рождения там и останутся, ибо набегут зубастые прожорливые монстры... «Надо развиваться», — решила шарлотка номер тринадцать, отрастила короткие ножки и, переваливаясь, засеменила к двери.

Снубрь слегка затормозил на повороте и свернул в сторону кухни. Навстречу ему бежала шарлотка. Хорошо воспитанный Снубрь хотел было уступить даме дорогу. Он только успел подумать, что, может, в этом замке шарлотки всегда бегают на коротеньких ножках, как сзади раздался крик: «Держи её! Лови!»

Снубрь заинтересованно повернулся. Ему как раз пришла в голову замечательная мысль, что чай с выпечкой, которой так вкусно пахло из кухни, лучше пить на троих, а их только двое — он и шарлотка. И надеялся ловца неведомой фигни уговорить стать третьим.

Долго искать не пришлось. Запыхавшаяся лисица сама налетела на Снубря и чуть не сбила с ног. Он широко раскинул руки, чтобы удержаться.

— Меня-то ловить зачем? Шарлотку лови! Держи её, Балрог тебе под хвост! — возмутилась Элис, высвобождаясь из объятий Снубря.

Шарлотка испуганно шарахнулась на потолок и зависла.

Снубрь захлопал глазками с длинными ресницами и завороженно уставился на взволнованно вздрагивающий нос:

— Э... Ты чего мечешься? И чем тебе шарлотка не угодила?

Задавая вопрос, он невольно заулыбался: эта рыжая бестия ему откровенно нравилась: «Почему у меня не такие же синие глаза, ведь я же весь, как небо глубокой осенью?..»

Девушка-лиса взвизгнула над ухом:

— Лови!

На пол шлёпнулась обессилевшая шарлотка. Мелконожки устало подёргивались, она жалко попискивала. Или не она?.. Снубрь не слишком-то разбирался в видовых особенностях шарлоток.

Разбуженные грохотом, из-за дверей начали выглядывать сонные обитатели замка. Показались острые эльфийские ушки, поворочались, словно локаторы, улавливая источник возмущения, возмущённо потряслись и скрылись. Из другой комнаты донёсся совершенно не ангельский (хотя и принадлежащий ангелу) рык: «Какого?!..». Ещё одна дверь приоткрылась, громыхнула погремушка, и в коридор вылетел свиток с надписью: «Не кантовать! И выспаться!». Дверь со змеиным шипением затворилась.

Снубрь смутился: он вообще-то не хотел доставлять никому неудобств, воспитание не позволяло. А тут всех перебудили! Это, конечно, не он громыхал, но ведь он тоже был тут… Правда, взволнованной толпы так и не образовалось. Вероятно, убедившись, что замок цел и никакой катастрофы не произошло, обитатели уступили утренней лени и попрятались обратно в теплые кроватки.

Из ближайшего зеркала показался симпатичный веснушчатый нос метаморфа Соньки, ещё не решившей кем она будет с утра — полупрозрачным привидением или феечкой. Или, может, совой.

— И чего вы так шумите? Нетопырь и то не так верещал, когда его реанимировали.

Выпущенный Сонькой нетопырь торопливо захлопал крыльями. Щурясь подслеповатыми глазками, подлетел, попискивая, поближе к шарлотке номер тринадцать и заинтересованно ткнул в нее лапкой.

— Нет, нет. Её я под... по пузику щекотать не буду, — смеясь, молвила хвостатая.

Под круглой, источающей соблазнительные ароматы, лепёхой кто-то завозился. Она внезапно подпрыгнула — нетопырь аж подскочил — и... из-под шарлотки с писком бросились врассыпную... мыши? Тараканы? Нет! Буквы и цифры, вкупе со знаками препинания, быстренько растянулись по всему коридору, складываясь в забавную надпись.

— Лови их! — привычно воскликнула лисица.

—У тебя сачок есть? — деловито поинтересовался Снубрь. — Хотя... Погоди, тут что-то интересное.

— Конкурс! Конкурс! — Хлопая в ладоши, возбужденно подпрыгнула Сонька, приняв облик феечки. Прозрачные крылышки трепетали. — Скорее читай тему! Пока надпись не развеялась.

Прочитать не успели. Спикировавший сверху нетопырь сгрёб все буквы сачком – он хотел помочь и теперь не понимал, почему остальные смотрят на него с откровенной досадой. Неожиданно для самого себя втянувшийся в интригу Снубрь подпрыгнул, отобрал у нетопыря орудие труда и глянул на мешанину буковок:

— Хм... Придётся теперь складывать тему самим. Из этих знаков... — глубокомысленно заметил Снубрь. — Надо подкрепиться, дело ответственное. Пойдемте, что ли, на кухню. Чаю выпьем, — он уже чувствовал себя здесь почти своим.

— Но буквы же надо где-то разложить. Чтобы потом сложить, — возразила Элис.

— Где, где? На доске объявлений, наверное… — буркнула Сонька.

— Лучше на кухне, — мягко, но настойчиво произнёс Снубрь, и девицы согласились.

Торжественной процессией Снубрь, Элис и Сонька прошествовали на кухню. Снубрь, сам того не замечая, продолжал ёжиться. Нетопырь отстал и, свернув невезучую шарлотку номер тринадцать в трубочку наподобие шаурмы, расправился с ней в два укуса. Он обожал апельсины. И не осознавал, что только что доказал нежизнеспособность плохо продуманных путей развития.

Четырнадцать оставшихся шарлоток напоминали четырнадцать маленьких солнышек. Снубрь разложил их по краю большого стола, чтобы высыпанные из сачка на середину буковки не разбежались. Потом плюхнулся на табуретку, обхватив плечи руками — ему по-прежнему было зябко.

Элис, втолковывавшая СамКе, какого именно чаю ей хочется, взглянула мельком на дрожащего гостя и вручила ему подушку.

— Под попку, — невнятно пояснила она, озабоченно дегустируя выданный ей Кухней напиток. — Так, опять чай не такой! Такой — не такой... Кстати, а зовут тебя как?

— Меня? — Снубрь поёрзал на мягонькой подушке. — Ну-у-у... Меня не зовут, сам прихожу.

Элис отставила чашку и уставилась на него во все глаза:

— Сам?! Неужели ты пи... э?.. Хм. Нет, не может быть.

Сонька насмешливо фыркнула:

— Имя твоё как? — уточнила она.

— Сн...

Ответить Снубрь не успел, прямо около него внезапно материализовалось что-то округлое, украшенное красивым узором. Черепаха? Осенью? В замке? Он удивлённо заморгал.

Черепаха высунула голову из-под панциря:

— Э-э, а шарлотку еще дают?

— Дают, — сурово кивнула Сонька. — Но сначала надо разобраться с перепутанными буквами. Поможешь, Лен?

— Что за буквы? Поди только «Ы» и «Ь»? Ну, может, еще «Н» и «Х»? — поинтересовалась черепаха. — Это ж от Тина буквы сбежали? Знаю я его, одни неприличия на уме.

— Нет, букв много. Вот есть «Д», «У», «Р», «А».

— Хм, — с сомнением отозвалась Лена. — Что-то это как-то…

— А вот еще «Г», «Е», «Й», – встрепенулась Сонька. — Да их тут полно! И они все на месте. Пока. Съедим шарлотки — разбегутся.

— Шарлотка — это, конечно, хорошо. Еда — это вообще важно. Но пища духовная важнее, — секунду подумав, мудро рассудила Лена. — Так что давайте начнём с букв. Люблю буквы. Особенно если они складываются в слова. Особенно если слова со смыслом.

— Смыслоблудни, — хихикнула Сонька. — В смысле, смыслобудни… ну, это, будни смысла.

Феечка смешалась под неодобрительным взглядом Лены, но Снубрь понимающе ухмыльнулся.

— Тебе бы всё хиханьки, — пробурчала черепаха. Она рассеянно отхлебнула чаю из Сонькиной чашки и приняла человеческий облик. Пошурудила пальчиком в кучке знаков, которые тут же принялись выстраиваться в линию, удовлетворённо кивнула и тут же отдёрнула руку: — Ай! Кусаются.

Отцепившись от её пальца, на стол брякнулась буква «Г».

— Я ж говорила, одни неприличия, — проворчала Лена. — Всякое «Г» на стол валится.

— А что это значит? – заинтригованно спросила лисичка Элис.

— Допытаемся, – мрачно пообещала Лена. — Мне тут Тин намедни клещи с щипцами вручил. Видимо, как раз на такой случай.

— А если... — подал голос Снубрь.

— Да, а кто ты всё-таки? — вспомнила Сонька.

— Снубрь. К вашим услугам, — вежливо представился он.

— Снубрь? Брат Котября и Дубакабря? Открывающий дверь в зиму? Грандиозно! — воскликнула фея. — А почему такой продрогший? Уж ты-то вроде вообще не должен мёрзнуть!

Может, и не должен, но Снубря по-прежнему лихорадило. В горячке погони за шарлоткой он как-то отвлёкся, а сейчас его вновь пробирала дрожь. Не помог ни предложенный добросердечной лисой плед, ни налитый заботливой феечкой травяной настой Фито. Сонька по собственному опыту знала, что настой, хоть и редкая гадость, согревает отменно. Однако даже он на Снубря не подействовал.

— Всё равно морозит?

— Д-да, — простучал зубами Снубрь. — Из... Изнутри!

— А что у тебя внутри? — поигрывая ножом, осведомилась Лена.

Голос звучал невинно, да и примеривалась она к ближайшей шарлотке, а вовсе не к Снубрю, но он опасливо отодвинулся и быстро сказал:

— Об-бидно. Обида внутри.

— Обиду и прочие негативные эмоции можно прогнать. Главное, чтобы они испугались, тогда сбегут! — бодро заявила Сонька.

— Не надо никого пугать, — испугался Снубрь. — А то ещё кто-нибудь обидится.

— Или заменить! — взмахнула ножом Лена. — Шарлоткой, например! Сублимация называется.

— Субли… что? — переспросила Элис. — Или шабли?

Лена сверкнула на лисицу сердитым взглядом:

— Вот кому точно надо больше читать. Научной литературы. А то у нас одни сплошные писатели.

Лисица обиженно засопела:

— Критику наводить все горазды. Лучше бы придумали, как Снубря согреть.

Черепаха меланхолично выудила из мешанины букв несколько штук и сложила «ГРЕТЬ». Снубрь с надеждой посмотрел на неё. Феечка порхнула к подоконнику, вернулась с коробкой цветных карандашей и подсунула каждому по листу бумаги.

— Ой, я не умею рисовать, — испугался Снубрь и печально добавил: — Я в этом плане бесталанный.

— Значит, применим научный подход, — провозгласила Лена. — Автоматическое письмо называется.

Элис хрюкнула и тут же прикрыла рот хвостом.

— Посерьёзнее, пожалуйста, — черепаха воздела палец. — Итак, расслабьтесь. Только не до конца, сфинктеры контролируйте. Теперь возьмите карандаши и закройте глаза. И пусть рука сама напишет, что пожелает. Буквально одну букву. И не напрягайтесь: подсознание само всё сделает.

Снубрь с некоторым сомнением посмотрел на свой лист, но спорить не решился. Он закрыл глаза и зацарапал грифелем по бумаге.

Через минуту они сложили четыре листа вместе. Четыре буквы сложились в одно слово: ДРУГ.

— Друг! — Сонька вскочила и радостно закружилась по кухне. — Конечно, друг! Ты же наш друг теперь, раз нашел дорогу в замок. Чужие здесь не ходят.

— Ну конечно! — хлопнула в ладоши Элис. — Ты открыл зимнюю дверь и подружил нас с зимой.

— Правда? — с робкой надеждой переспросил Снубрь. И почувствовал, как холод внутри тает, сменяется сияющим теплом. — Я теперь ваш друг?!

— Да, — с улыбкой подтвердила Лена, — хоть и не совсем обычный. Не совсем… погодите-ка, — она резво пододвинула к себе кучку оставшихся букв и разложила их в ряд. Подумала, поменяла местами. — Вот! Нестандартный!

— Нестандартный друг? Это что, я? — Снубрь изумлённо моргнул. — А это… хорошо?

— Более чем! — воскликнула феечка. — У нас тут все нестандартные! Со стандартными скучно-о-о-о. А ты же интересный! Получается, ты наш новый необычный друг!

— Здорово, — выдохнул Снубрь. — Кажется, именно об этом я всегда и мечтал.

— Это надо отметить, — хихикнула лисица. — Предлагаю шабли, шарлотку и сиртаки.

— Так, шарлоток у нас аж четырнадцать штук. Шабли в погребке. Ну, а сиртаки — это мы завсегда с большим удовольствием, — подхватила Сонька. — Эй, а где шарлотки?

Стол был пуст.

— Они что, все разбежались, пока мы занимались лингвистическими изысканиями?

— Не думаю, — Лена подняла задумчивый взгляд вверх.

С потолка на них с самым невинным видом таращился нетопырь.

— Вот зараза! — возмутилась Элис.

Нетопырь рыгнул.

— Ладно, — засмеялась Сонька. — Всё равно надо новую печь. Сейчас все наши проснутся, надо чтобы всем хватило. И хорошо бы что-то интересненькое в ней воплотить.

— Ну, тогда тащи свою знаменитую сковородку, креативная ты наша, — усмехнулась Лена. — Интересненькое СамКе доверять не стоит.

— Я знаю один замечательный рецепт, — скромно сказал Снубрь.

Огромная как луна шарлотка, пышная и пахучая, высилась на столе румяной горой. Умопомрачительный аромат выманил из уютных постелей всех обитателей замка.

Шустрая Панда прикатила на роликах, за ней неспешно вползла Змейса, побрякивая погремушкой. Фито сразу ринулась к Соньке проверять действие целебного настоя.

— Ух ты! — воскликнул Ангел, протискиваясь в переполненную народом кухню. — Кто ж нас так балует?

— Позвольте представить: наш новый друг Снубрь! — торжественно провозгласила Сонька. — Это по его рецепту шарлотка.

— Да ты талант! — восхитился Ангел.

Снубрь смущённо зарделся.

— Я ещё и вышивать могу…

Нетопырь, бросив стесняться, пикировал по очереди каждому на плечо и умильно заглядывал в глаза. Лапочка следила за ним недобрым взглядом. Впрочем, шарлотка оказалась поистине грандиозной, так что хватило всем. А на шабли ни Лапочка, ни нетопырь и не претендовали.

В парадную дверь заскреблись. Взлохмаченная сиреневая морда Бармаглота просунулась в приоткрытую створку:

— Это не ваш серенький тут заблудился? Нашел у песчаных полян, чуть не засосало беднягу. Ёлки, говорит, искал. Свидание, говорит, кому-то назначил, да заблудился. Новенький, поди?

Волче смущённо скалился и кивал головой. Бармаглот приятельски похлопал волка по холке, протискиваясь вместе с ним в праздничный зал.

— Э... подарочек вам вот захватил из пельменной рощи. А то скоро занесет, так и вкус позабудете, — Бармаглот протянул корзинку с пельменями облизнувшейся Умке. — Дверь в зиму открылась! Так что с первым снегом всех!

— Снег, снег, снег, — пробасила Умка и, вальсируя на четырех лапах, сдвинула Бармаглота в сторону… — Снег кружится меж елей и тает, мне мороженого не хватает… да прибудет Балрог всеблагой и снег…

— Как насчет сиртаки? — обратился к Снубрю отдувающийся эльф.

— Теперь это мой любимый танец! — радостно ответил Снубрь.

— Правда? А почему? — заинтересовался Ангел. — Я думал, тебе больше должен нравиться вальс или ещё что-то такое: летящее, метельное, вьюжное.

— Да, — улыбнулся Снубрь. — Но сиртаки показывает, что любая вьюга не страшна в кругу друзей.

Ангел улыбнулся в ответ.

И были танцы. И пела вьюга за окном, и снежные хлопья кружились, соединяя лапы пушистых елей. Лапочка оглушительно подвывала в такт музыке. Нетопырь восторженно летал над залом, куда переместилось торжество, и осыпал всех конфетти и крошками от шарлотки.

А на доске объявлений у входа в зал переливалась радужными буквами надпись: «Нестандартный друг».

Снубрь чувствовал себя абсолютно счастливым и подозревал, что не замёрзнет уже больше никогда.