Прогулка.
Четверг,
24.03.2016.
Весна.

Была весна. 
Снег уже давно сошёл с улиц города, пронесясь мутными грязными ручьями, по его мостовым и тротуарам. Уже прошли по нему оранжево-жилеточные, смуглые дворники, скребя лопатами и граблями, ширкая мётлами. Зимняя грязь, заботливо и споро усаженная ими в самосвалы, поехала уже на новое место жительства. 
Уже проехали, освежая и умывая город тугими струями воды, поливальные машины, все в туманном ореоле мельчайших брызг, украшенные сочной и яркой радугой, переливающейся на ярком весеннем солнце. 

Уже давно полопались  набухшие от весеннего тепла нетерпеливые почки на ветках деревьев, умытых первыми  по-летнему тёплыми дождями. Новорожденная листва, клейкая и нежная,  уже давно успела расправить свои зеленые плоскости и усердно хомячила солнечные лучи, исправно наращивая цвет, площадь и массу. 
Внизу, под наливающейся тенью  крон, так же споро и массово, перла вверх зелено-нежная травка. И даже дорожные и придорожные газоны, обычно припорошенные пылью и  наглухо укуренные выхлопом, были еще свежи и зелены. На них, обильно и густо, высыпали желтые веснушки цветущих одуванчиков. 

Было тепло и почти лето.
Над всем этим великолепием  висело свежепостиранное  голубое полотнище весеннего неба и радостный ор птиц, одуревших от обилия тепла и надежд...
В общем - был май!

Они гуляли по улицам города, крепко взявшись за руки, словно боясь потерять друг друга в уличной сутолоке. Шли медленно, не торопясь, выпадая из общего потока повседневности, не замечая никого вокруг.
Он сжимал её изящную, узкую и маленькую прохладную ладошку, счастливо улыбался, влюблённо тонул в тумане её синих глаз и молчал. Она шла рядом, чуть покачивая в руке длинным стеблем ароматной, темно-красной, крупно бутонной пушистой розы, и отвечала отчаяннейшей взаимностью. 
С той же улыбкой и утоплением! 

Им хорошо и уютно вдвоём, они уже настолько близки, что взаимное молчание уже не тяготит и не смущает, а наоборот - вполне комфортно и нравится...
Ведь все ритуальные слова знакомства, требующиеся для соблюдения протокола и правил приличия, уже давно сказаны и благосклонно приняты. 
Лёд недоверия и чужеродности взломан взаимной симпатией и давно расплавлен в пар влюбленностью. Они многое знают друг про друга, и многое - стало уже общим. 

Им нравится бродить по своему тёплому весеннему городу, вот так - бездумно и счастливо, отгородившись чувствами от притихшего мира, заставив его смолкнуть и не мешать...

- Не устала? - он нежно обнял её, прижал к груди, склонившись и уткнувшись носом в её макушку, вдыхая аромат её волос.
- Чуть-чуть! А ещё проголодалась немного! - её руки так крепко обняли его за талию, что роза возмущённо ткнула его в спину своими шипами.
- Ой! - синхронно вскрикнули они и заулыбались.
- Пойдём в парк, там чего-нибудь сообразим! И на лавочке отдохнём! - предложил он.
- Ну что ж! Всегда подозревала в тебе жадину! Нашёл куда приличную девушку вести! - притворно возмутилась она.

И они, шутейно переругиваясь и толкаясь, свернули на узенькую, из потрескавшегося асфальта, дорожку, ведущую в тенистые заросли к скамейкам и уединению...

- Итак, где же обещанная еда и отдых под тенистой сенью древ? - дорожка бежала и бежала, все дальше уводя влюблённую парочку в глубины парка.
- Потерпи милая, сейчас все будет! - вдруг, сразу как то севшим голосом, заверил он её, чуть приотстав и вытаскивая "финку" из ножен на лодыжке.
- Вон и скамейка! Погляди, какая прелесть! Тут все такое уединенное! Мы будем здесь совсем одни! - восторженно и игриво пискнула она.
- Все для тебя, любимая! - он хищно облизнул сухие губы. 

- Боже, как же хорошо! А где же угощение? Где пикник на обочине? - она, забежав вперёд, плюхнулась на скамейку и томно застонала, блаженно вытянув гудящие от прогулки ноги.
- Немного терпения, моя хорошая. Немного терпения  -  он стоял на дорожке  перед ней, спрятав руки за спину и напружинившись. 
Его глаза вдруг сверкнули зверем, а улыбка - нервным оскалом. 

В ответ, она вдруг как-то смолкла на полуслове, её рот изумленно приоткрылся, поперхнувшись испугом и возбуждением. Её глаза потемнели и расширились...

- Все сейчас будет... - его сбивчивую речь прервал дробный топот бегущих ног. Он резко обернулся и увидел парня в спортивном костюме, на свою беду, выбравшего именно эту парковую дорожку для пробежки. Бегун испуганно тормозил, завороженно глядя на блестящую сталь ножа, но неумолимая инерция несла его прямо на него...

- Ххххак! - весело крикнул Он, всаживая ему нож в горло, по самую рукоять.
- Хррррррр! - захрипел ему в ответ бегун, ломаясь в обмякших коленях, подрубленно валясь на землю в брызгах алой крови и приторном запахе железа.
- Ххххак! Ххххак! Ххххак! - блестело кровью и полировкой лезвие ножа. 

На его лице выступила усталая испарина. Он тяжело и хрипло дышал, продолжая резать бездыханное, окровавленное тело. Он довольно улыбался, его трясло от возбуждения, а взгляд был безумен и весел.

- Довольно, милый! Не превращай его в фарш! Я люблю стейки, а не котлеты! - её нежные ручки остановили порхание ножа и охладили садистский раж мясника. Она заботливо оттерла от крови и пота его лицо, нежно погладила его, дрожащую крупной дрожью, спину.
Затем, прелестно выпятив нижнюю губку, пихнула ножкой кровавое, дергающееся в агонии, тело. 

Шумно вдохнула аромат розы, уткнувшись в неё вздернутым носиком,  и весело  с улыбкой  прощебетала:

- Прекрасная сегодня охота вышла! Отрежь от него пару кусков - здесь и здесь. И пойдем, уже, милый! 
У нас сегодня будет шикарный ужин при свечах...