В старой заброшенной церкви на опушке леса висели два последних колокола. Из-за их ли нестройных, словно спорящих между собой голосов, заставлявших некогда прихожан морщиться и спешить уйти со службы, из-за сокращённого ли финансирования, вылившегося в невозможность провести ремонтные работы, церковь постепенно опустела, и даже старенький поп, служивший там ещё при её расцвете, до последней замены колоколов, давно сюда не приходил. Почернел иконостас, обрушилась местами кровля, перетёрлись верёвки упавших разбившихся колоколов.

Когда купольный крест в грозу раскололо молнией, святое место перестало быть святым: приютило под куполом колонию летучих мышей, не ограждало больше от лесной нечисти.

Леший, пристрастившийся захаживать сюда после ссор с водяным, мрачно посмотрел на табличку «под снос», шмыгнул носом и протопал за ворота распахнутой кованой ограды.

— Ех… — вздохнул хозяин леса, шаркая мозолистыми ступнями по запылённым ступенькам, — ну вот почему этот рыбий чёрт никак не поймёт, что вода будет всегда, а лес надо беречь?! Его ж, чего злого, вырубить могут, и что тогда будет?

Леший скрипнул давненько несмазанными петлями двери и прошёл внутрь обветшалой церквушки. Погрузившись в мысли, не заметил, как очутился под куполом колокольни.

— Ещё эти… как их там… А! Городские! Ишь чего удумали, снести решили последнее место, где я могу скрыться от вездесущих глазищ водяного! — То, что в церковь Леший смог захаживать недавно и раньше прятался в старой ветле, хозяин леса благополучно забыл.

Он облокотился на один из  последних провисших колоколов, и тот звякнул ржавеющим языком. Леший шарахнулся, задел соседний колокол, тут же противно занывший вместе с первым... Леший прижал руки к ушам: уж больно громким и нестройным был звон. Пару мгновений лесной хозяин старался прийти в себя, а потом придержал язык колокола и остановил этот ужас.

— Так и до могилы недалеко… — возмутился Леший и услышал шаги по траве. Чуткий слух хозяина леса нельзя было обмануть: люди. Выглянув в оконный проём, Леший увидел, как несколько человек выбежали на опушку к церкви.

Хозяин леса хотел уже было удалиться, как тревожная мысль затеплилась на краешке сознания, остановила. Взяв концы канатов, Леший потянул за них изо всех сил, заставил колокола вздрогнуть и гулко застонать на разные лады.

Люди на опушке сразу прибавили ходу.

Обрадовавшись, Леший решился воочию показаться смертным, замахал руками и даже прокричал выпью: «Скорее же!». От нетерпения он постукивал пятками о кирпичную кладку и ерошил зелёные волосы, роняя запутавшиеся в них листья и кусочки коры.

Наконец, шаги на лестнице колокольни зазвучали так громко, что их услышал бы и человек. Не дожидаясь людей, Леший вышел на ступени, всмотрелся в молодые любопытные лица, удостоверившись, что всем хорошо его видно. И заговорил. О том, что строительство города пугает лесных жителей и заставляет мигрировать их через непривычные просторы полей. О том, сколько зверей погибло, когда до строек пролегла асфальтная дорога. О том, что вырубая лес, человек вредит сам себе...

Договорить хозяин леса не смог. Как на колючки шиповника, напоролся на пустые взгляды и глупые ухмылки. Кто-то из людей переглянулся.

— Дед, шёл бы ты отсюда, — выкрикнул один из них, — не мешай работать! Всех своим звоном переполошил.

Ему вторили кивки и поддакивания остальных.

— Да ещё говорит на языке таком чудном... Дед, ты по-русски-то понимаешь?

Леший постоял-постоял, оглядел всех зорким глазом, плюнул под ноги впереди стоящим и ушёл. Бестолку с такими разговаривать.

Возвращаясь в свою нору под дубом, хозяин леса совсем поник духом. А там, будто почуяв его отчаяние, уже поджидал Водяной. Затопил муравейник, разворошил лапами грибницу опят и теперь спокойно разводил перед норой лужу из воды, натёкшей с волос и поросшей тиной хламиды. У, рожа непросыхающая!

— Чё, старый, не слушают тебя люди? — ухмыльнулся озёрный царь, передразнивая говор смертных.

— Чего пожаловал? Поиздеваться надумал? — нахмурился Леший, хватая палку и замахиваясь на Водяного. — Ух, я тебе!

— Нет, не сегодня, — уже серьезно ответил озёрный царь, — Помочь хочу. Один ты против этой своры людишек не справишься, а вдвоем у нас силы больше! Ведь сначала они на твой лес посягнули, а теперь и до моего озера добрались!

— Не нужна мне твоя помощь, рыбья харя! — воскликнул гордый хозяин леса. — Сам справлюсь!

— Эк, какие мы гордые! Что, понравилось с новыми друзьями разговоры разводить? Что на чаёк с ягодками в норку не позвал?

— Без твоих советов звать не хотел! Думал — понравятся синемордому или нет?! А то ещё перестанет в гости захаживать!

Брезгливо обойдя раскисшую землю, Леший забрался в нору и по трещине внутри ствола пролез в дупло. Подальше от хлюпанья Водяного.

А наутро началась война. Даже две. Леший насылал на вагончики строителей птиц, а те расклёвывали шины и дырявили мотки ещё не подключённой проводки, науськивал ос и комаров мешать человеческой работе, и даже уговорил пару раз второго хозяина леса, медведя с семьёй, проведать запасы провизии приезжих.

Водяной же затапливал вагончики близ воды, невидимкою тушил костры. А когда смельчаки решались пойти купаться, нагонял на них рыб, кусавших плавающих за пятки.

Но эти испытания не отпугнули людей. Были те, кто бежал обратно в город, но на смену им приезжали новые… Несколько недель длилось безрезультатное противостояние природы с человеком.

В одну из ночей Леший решился снова попробовать связаться с городскими. «Может быть, на этот раз послушают», — убеждал себя хозяин леса. Попытаться стоило.

Леший снова поднялся под купол и дёрнул за язык колокола… Хозяин леса уже хотел было закрыть уши, но тут услышал прекрасный звон. Из-за другого колокола показался Водяной, которого Леший в спешке не заметил.

— В колокола звонить должны двое, тогда и музыка польется, а не поросячий визг, — как бы невзначай объяснил озёрный царь.

— У людей в колокольне один звонарь.

— Так потому люди и не справились. Мне карп, подслушавший зимородка, сказывал, мол, эти колокола отлили на разных заводах из разной руды, и они не хотели петь одну мелодию, сколько ни жили рядом.

— Тебе чего? — проворчал Леший — Я людей жду, не тебя.

— Дык, будто мне дел больше нет, кроме как за тобой ходить. Но, пойми, поодиночке мы не справимся. «Трудности колонизации» — вот как они называют все насланные беды.

— А если мы будем их насылать вместе, они по-другому назовут? Они прям поймут — ууу — сила великая на них идёт, Водяной с Лешим поговорить соизволили!

— Не поймут. Но хоть звонить приятней будет. Может, даже до деревенских дозвонимся. Ты ж смотри, как колокола ладно вместе зазвучали — небось, уразумели чего.

— До деревенских? Нам бы поговорить — с деревенскими-то.

— А вот и поговорим. Вон, гляди, сами сбежались, — Водяной показал вниз. Там медленно подходили к церквушке старики и молодежь, которая на лето приехала. Все скапливались возле таблички с надписью «под снос». — Они ж чего сюда раньше не ходили? Думали, мол, всё, негде службу вести. В колокольне архитектура колокола расстраивает. Но они ж, как и мы, заботятся о своём. Может, и не дадут в обиду родную церковь да восстановят её. И лес с озером защитят.

У Лешего в первый раз затеплилась надежда, что ещё не всё потеряно.