1. Выпускной.

— Ред, эти фейерверки совершенно безопасны! — положив манипулятор на плечо красно-белого трансформера с искрящимися антеннами, добродушно улыбался другой трансформер, явно имеющий альтформу пожарного автомобиля. — Так что расслабься и веселись — ведь мы завтра уже будем в Академии!

— Точно, паникер ты наш! Части фейерверка сгорают, не долетая до поверхности крыш, это я точно тебе говорю! Мы со Смоуком сами там все делали! — любуясь на распускающиеся в темноте яркие вспышки, подтвердил черно-белый трансформер с красным шевроном и дверцами за плечами.

— Да и твои будущие коллеги тоже оптику не выключенной держат, так что все нормально! — вступил в разговор спутник черно-белого, отличающийся лишь ростом и расцветкой корпуса. Он был выше и преобладающими цветами в окраске были синий и красный. — И Проул прав — мы бы не стали использовать для фейерверка опасные материалы.

— Ну ладно... — протянул Ред Алерт и стал просто любоваться огнями.

Четверка юных кибертронцев стояла на крыше здания учебного центра номер 12. Сегодня у них был выпускной, как и у еще нескольких десятков других трансформеров из этого центра. Завтра они уже поедут в Академию, продолжать свое образование. Но если для Ред Алерта и его партнера Инферно все было определено заранее — они пойдут учиться на факультет противопожарной обороны, то Смоукскрин и Проул еще не определились. Точнее, не определился Проул, поскольку его друг хотел пойти учиться на химика, хотя и присматривался к факультету психологии.

Когда фейерверк завершился, мехлинги уселись тут же на крыше и, распаковав принесенный с собой энергон, разлили его в стаканы. Смоукскрин отпил немного и повернулся к Проулу:

— Ну, вот и выпускной почти закончился, а ты еще ничего не решил. Так куда ты будешь поступать, а?

Проул пил свой энергон и не спешил с ответом.

— Ну? — протянул Инферно.

— На строительном факультете было бы очень интересно, — наконец заговорил черно-белый. — Чертежи там разные, расчеты.

— Где? — не поверил своим аудиодатчикам Смоукскрин.

— Или на физико-математическом. Или в летной Академии... — продолжал Проул.

— Что? — удивился Ред.

— Ау! Вектор Сигма вызывает Проула, ответьте! — помахал ладонью перед белым фейсплетом Инферно. — Ты колесный, какая тебе летная Академия?

— Там есть отделение диспетчерского блока. Штурманов для больших судов готовят и диспетчеров для космопортов, — пояснил Проул.

— Во имя Праймаса, на каких битых микросхемах собран твой процессор? — отмахнулся от товарища Смоукскрин.

— Мои микросхемы на 83,512 % идентичны твоим, — отметил Проул.

— Но Смоукскрин поступает на химический, а ты только и делаешь, что рассуждаешь, где было бы интересно, — заступился за красно-синего друга Ред Алерт.

— Ну и что ты предлагаешь? — возмутился черно-белый кибертронец. — Вместе с ним катить на химический?

— Да почему бы и нет? — искренне удивился Ред Алерт. — Вы же вон какой фейерверк шикарный соорудили. Я еще ни разу не видел, чтобы огни шестнадцать раз меняли окраску за время падения.

— Дело всего лишь в последовательной пропитке наполнителя заряда реактивами и нейтрализаторами. Своеобразная стопочка — слой нейтрализатора, слой реактива, — Проул даже наглядно продемонстрировал это, помахав в воздухе стаканом с энергоном.

— Не трать драгоценный ресурс зря! — Инферно неодобрительно посмотрел на несколько капель, попавших на его броню.

— Проул, если ты еще не определился, то иди со мной! Перевестись ведь никогда не поздно, если тебе не понравится, — снова начал уговаривать друга будущий химик. — Тебе ведь это интересно, иначе бы ты не занимался опытами!

— Ну да, интересно... Но я не уверен в этом выборе, — оптика Проула хитро заблестела в темноте. Он протянул манипулятор и начал размазывать энергон по броне Инферно. — Впрочем, Смоук прав, я всегда могу перевестись куда-нибудь еще. Или получить сразу два образования.

— Эй, что ты делаешь! — возмутился красный кибертронец.

— Расслабься, это же не краска, а энергон. Вымоешься и дело с концом! — привел веский довод черно-белый. — Тем более, получается красиво. Может, мне пойти на художественный?

Трое его друзей синхронно покачали шлемами.

— А ведь он вроде не минибот, — «картинно» притушил оптику Ред Алерт.

— У тебя когда программы-то до конца сформируются? — поддержал товарища Инферно. — Как ты вообще психологическое тестирование прошел?

— Решено, друг! — твердо заявил Смоукскрин, хлопая черно-белого по плечу. — Если до завтрашнего монорельса ты не решишь сам, я впишу твое имя в заявку химического факультета.

— Но составлять маршруты для дальних экспедиций это так... — начал было Проул.

— Химический, Проул, химический! — прервал поток его мыслей Ред Алерт. — По крайней мере, за ворны вашего обучения там ничего точно не рванет, и нам с Инферно не придется ездить туда практиковаться.

— Ну, ладно, ладно, уговорили, — поднял испачканную в энергоне ладонь Проул. — Если меня не озарит до монорельса — иду на химический!

— Вот и славно! — Смоукскрин опустил на капот свою широкую ладонь. Когда он ее поднял, на светлой броне явственно был виден ее энергоновый отпечаток.

— Ах так! — черно-белый решительно выплеснул на приятеля остаток энергона из стакана и начал размазывать жидкость по корпусу. Инферно с Ред Алертом присоединились к веселой возне буквально через пять нанокликов.

— А я думаю, что здесь такое происходит! — вернул их к действительности строгий голос. — А это опять Проул шкодничает!

Несмотря на то, что виден был только силуэт трансформера, не узнать Айронхайда было невозможно. Красный кибертронец довольно почтенных лет служил в центре охранником.

— А энергоном-то как перемазались! Ох, Проул, допрыгаешься! Ну, ни капли серьезности в тебе нет! Разве же так можно...

— Ладно тебе, Айронхайд, — из-за силуэта охранника вышел второй трансформер. От первого он отличался только конфигурацией шлема и наличием шеврона. И голос был не такой строгий. — Когда еще и подурачиться, как не в молодости.

Юные кибертронцы поспешно встали и попытались привести себя в порядок.

— Ну, — смягчился Айронхайд, — в честь выпускного я вас не заставлю здесь прибираться, но вот в мойку вам всем придется сходить. И прямо сейчас.

— Уже поздно, пока вымоетесь, отдохнете, а там уж на монорельс пора будет, — добавил второй. — Давайте, идите.

Выпускники вприпрыжку направились мимо двух фигур к спуску с крыши. Охранник не удержался и отвесил-таки легкий отеческий подзатыльник Проулу.

— Вот сроду тут таких шебутных не водилось, а ты, видать, за всех отработал...

— Да ладно вам, Айронхайд! — на белом фейсплете сияла самая искренняя улыбка. — Если все будет исключительно по логике — это же так скучно!

— Скучно ему! Зато спокойно всем окружающим, — проворчал пожилой кибертронец. — Беги давай, а то твои приятели всю воду израсходуют в мойке! С них ведь станется.

2. Дорога.

— Пять... — упрямо считал Смоукскрин. — Четыре...

Черно-белый мех рядом с ним напряженно вчитывался в табло со списком учебных направлений. До старта первого монорельса, который должен был доставить выпускников учебного центра в выбранную Академию, оставалось совсем немного времени, но имя Проула пока так и не было занесено ни в один список.

— Он не выберет, — качал шлемом Ред Алерт.

— Ну, ваша драная резина, решайся уже! В чем проблема-то? — ругался решивший проводить подопечных Айронхайд.

— Смоук, бросай химию — иди на психолога, — пошутил Инферно. — Будешь изучать феномен Проула.

— Три... — не отвлекался красно-синий мех. — Два...

— Выпускники, направление «Противопожарная и противорадиационная защита», займите места! — объявил строгий голос диспетчера.

— Один! — нахмурился Смоукскрин и кликнул по табло, регистрируя товарища в свою группу. — Поздравляю, ты теперь курсант химического факультета Академии Праксуса.

— По крайней мере, можно будет при желании перевестись на кристаллофизика, — слегка разочарованно провентилировал Проул.

— Что-то мне страшно за сады Хеликс, — притушил оптику Айронхайд.

— Оставь пессимизм, Хайд. Вдруг в Праксусе смогут успокоить его нрав, — возразил его напарник.

— Его? — усомнился ветеран, кивая в сторону черно-белого шутника, которого уже совсем не заботил сделанный за него ответственный выбор. Со свойственной ему неуемностью, Проул подговорил Смоукскрина и еще оставшихся выпускников устроить дружное прощание с отбывающими товарищами.

Юные мехи были выстроены на перроне строго по росту и под бдительным руководством главного балагура учебного центра хором скандировали, стоило только монорельсу начать движение:

— Тушить всегда, тушить везде, вот мой девиз и должность!

— Хорошо, что он не пошел в литературный! — подытожил Айронхайд. — Со стихосложением у него явно какие-то проблемы.

— Знаешь, но вот выстроить 59 меха в линейку по росту меньше чем за брийм — это еще надо суметь, — отметил его напарник.

Ред Алерт, искрящий антеннами больше, чем обычно, махал из-за стекла кабинки монорельса, пока она не скрылась в туннеле. Оставшиеся трансформеры уже разучивали новую речёвку, на сей раз посвященную медикам. Следующими отбывали именно они.

— А юные химики отбывают после медиков, — сообщил Айронхайд своему белому спутнику. — Так что, если поедешь, то поедешь с Проулом.

— Хоть какая-то гарантия, что они доедут до места назначения без происшествий, — на сером лице красно-белого трансформера появилась чуть грустная улыбка.

— Все уже позади, Рэтч, восстановишься в своих правах, и снова будешь лечить, — попытался поднять настроение своему другу охранник.

— Максимум, кем я буду даже после повышения квалификации — это простым медтехником. Буду брать анализы, выполнять самую неквалифицированную работу в медцентре, следить за порядком в палатах...

— Все лучше, чем в мониторы охраны пялиться! — Айронхайд сжал кулаки. — Чтоб всем этим «следователям» ржавчиной изойти! Ты же ни в чем не виноват был, этот битый кластер сам скончался!

— Или ему помогли скончаться, но полицейским не хватило мощности процессоров, чтобы это понять и раскрыть преступление, — повернулся к нему Рэтчет. — Проще было обвинить лечащего врача.

Оба замолчали, вспоминая те страшные дни. Рэтчет тогда работал в главном медцентре Праксуса, был одним из ведущих специалистов. Вот ему и достался в качестве пациента один из наиболее сильно пострадавших при взрыве в химической лаборатории научный сотрудник. Операция прошла успешно. Рэтчет не сомневался в том, что незадачливый химик выживет... Каково же было его изумление, когда тот деактивировался. Может, дело бы и спустили на тормозах, вынеся его только на внутриврачебный разбор, если бы не одно но — незадолго до взрыва Рэтчет имел стычку с этим мехом. И хотя стычка была пустяковой — налетели друг на друга в лифте торгового центра и сказали пару ласковых, друзья—коллеги химика подняли бучу. Расследование не пришло к однозначному результату. То, что химик все-таки деактив, признавали все, но вот в причинах этого расходились. В результате Рэтчету вынесли довольно суровое наказание — его отстранили от врачебной работы на 150 ворн. Все это стало возможным благодаря горячим протестам коллег медика и блестящей работе адвоката. И теперь вот Рэтчет должен был приехать в Праксус и получить назад свои документы и постановление о разрешении ему заниматься врачебной практикой.

Айронхайд же вспоминал, как он изумился, когда однажды к нему ночью позвонили, и на пороге квартиры оказался Рэтчет.

— Мне больше не к кому пойти... — прошептал тогда белый трансформер.

И хотя в последний раз они виделись незадолго до перевода Рэтчета в Праксус, охранник всегда считал его своим близким другом. Поэтому и впустил. Измученный кибертронец отключился почти сразу, как сел на платформу, и поэтому обо всех злоключениях друга Айронхайд узнал только вечером. И предложил ему поработать пока в обучающем центре в охране.

— Мне как раз нужен напарник, одному очень скучно, да и не положено в ночные смены выходить одному, — пояснил он.

И хотя бывшему медику пришлось нелегко на должности охранника (Айронхайд подошел к делу серьезно и обучил своего друга по полному курсу «Охранник—телохранитель» и «Охранник объекта»), все же это было славное время.

— Выпускники, направление «Химия», займите места! — объявил тот же строгий голос.

Юные мехи начали проходить в кабину монорельса, Хайд еще раз на прощание крепко, до скрежета брони, сжал в объятьях Рэтчета, и медбот направился с общей толпой.

У самого входа в вагон ему на оптику попался взволнованный Смоукскрин. Выпускник не спешил занять свое место и с нескрываемой истерикой во взоре оглядывался по сторонам.

— Не говори мне, что этот неуемный нейтрон потерялся! — грозно рыкнул на него Рэтчет.

— Это изменит факт, что его нет? — жалобно уточнил мехлинг.

— Шлаков болт! Где ты видел его последний раз? — выругался старший мех.

Следовало бы сообщить об этом Айронхайду и завести в вагон красно-синего, но, за время пребывания Проула в учебном центре, Рэтчет успел иррациональным образом прикипеть искрой к черно-белому шкоднику. «Наверно, так и срабатываются хорошие команды», — шутил над этим Айронхайд.

— Сработаешься с ним, как же! — ворчал сейчас бывший охранник, рыская вместе со Смоуком среди оставшихся выпускников. — Ему вообще нельзя ничего доверять! Дай ему команду — он всех на металлические кляксы спустит! Не окисляться! — прикрикнул он на начавшего было паниковать Смоукскрина.

— Простите, — собрался выпускник.

— До отправления монорельса осталось 1,02 брийма, — пронеслось над перроном.

— Вот ведь, Юникронов выхлоп, где этот битый байт? — выругался Рэтчет.

На их счастье, вдалеке мелькнула черно-белая дверка.

— Ну, я ему! — облегченно провентилировал медбот, маневрируя среди мехов. — Проул, скраплет ты недопрограммированный!

Обозначенный мехлинг стоял у соседних путей и самозабвенно отчитывал оператора монорельса, остановившего вагоны на полметра дальше парковочных маркеров.

Поначалу высокий мех от подобной наглости не успевал даже слова вставить в эту отповедь, но, отойдя от первого потрясения, злобно заявил:

— Засунь себе свои правила в выхлопную трубу, недокачанный! Нашелся мне законник!

— Он не законник, он химик, будущий, — нервно поправил его Рэтчет, рывком отбросив Проула к Смоукскрину.

— Значит, этот результат глюка ошибся направлением! — прокричал им вслед машинист.

— Если ... — начал было возмущаться черно-белый.

— Захлопнись, стрекоталка! Скажешь все, что хочешь, в вагоне! — оборвал его Рэтчет.

— Я, может быть, и слишком распыляюсь, но я не трещотка, — обиделся выпускник.

— А еще одно слово и я тебе глоссу откручу! — пообещал бывший охранник.

— Он молчит! — примирительно заявил Смоукскрин, все еще не отпускающий друга. — Ведь правда, Проул?

— Ух ты! — воскликнул тот, игнорируя его слова. — Смотри, какая четкая траектория! Вот это расчет! Это же какой точный расчет мощности, высоты и углов!

Над вокзалом в этот момент на небольшой высоте пролетал красивый белоснежный шаттл.

— Выучусь на процессорного диагноста, и ты будешь моим первым пациентом! — пообещал Рэтчет. – Если, конечно, раньше тебя не отправят на переплавку.

Для надежности Рэтчет ухватил обоих выпускников за плечи и направлял к кабинке монорельса. Заскочить в нее они успели в самый последний момент — закрывающиеся двери даже немного ударили бело-красного трансформера по спине. Проведя их в самый конец кабины, Рэтчет усадил будущих химиков на сиденья и сел сам, мысленно благодаря неизвестного разработчика за то, что с каждой стороны было предусмотрено по три сиденья.

***

Притиснутый к стеклу Проул сначала немного дулся на своих спутников, но вскоре отвлекся на маневры монорельсового поезда и прилип к окну. Его явно заинтересовали сигнальные устройства вдоль путей.

Смоукскрин сидел на втором сидении и молча переживал. Еще бы, ведь Проул просто согласился с тем выбором, который за него сделали, а не сам решил. Где гарантия, что едва они прибудут в Праксус, его не увлечет еще что-нибудь, и он не уйдет туда прямо с платформы? Вообще, это было бы наилучшим вариантом, если бы увлечения не продолжались у его друга чуть дольше двух декациклов. Сам Смоукскрин тоже не отличался постоянством в увлечениях, но все-таки химия привлекала его куда больше всего остального.

— Как он проходил психологическое тестирование? — тихо поинтересовался Рэтчет, заметив озадаченную оптику Смоукскрина.

— Личностные тесты — без проблем. Может быть, он и непоседливый, но базовые подпрограммы сформированы четко. С профориентационными было сложнее. Результат зависел от того, каким предметом он был увлечен в тот момент. Воспитатели еще с завода заставляли его концентрироваться на том, чем занят. Только вот толку от этого немного вышло, — пояснил красно-синий мех. – Ну, концентрируется, погружается в тему... но проходит время, и ему это надоедает.

— Нельзя настолько «погрузиться» в предмет, чтобы психологический тест выдал к нему предрасположенность, — возразил старший. — Тесты основаны на выявлении способности применять логические схемы того или иного спектра. Можно спутать физика с химиком, но не математика с историком.

Смоукскрин пожал плечами:

— Может быть, это из-за наших аналитических блоков. Мы из экспериментальной партии, нам еще до загрузки в корпус говорили, что там будут установлены сложные многоступенчатые аналитические блоки.

— Шарк бы разобрал этих экспериментаторов, — фыркнул Рэтчет. — Допустим, сложный блок и все такое… Но ты-то ведь не такой.

— Ну да, — согласился Смоук, — у меня только два направления в психопрофиле — химия и психология.

— Смоукскрину не повезло — у него конфликт подпрограмм и оборудования, — неожиданно вступил в разговор Проул.

— Подслушивать — не хорошо! — тут же назидательно проинформировал его Рэтчет.

— А обсуждать меня за моими дверцами? — насупился черно-белый.

— А рассказывать всем анамнез своего друга? — в тон ему ответил бывший охранник.

— А почему ты бросил медицину? — мгновенно «перескочил» с темы Проул. Причем Рэтчет уже был абсолютно не уверен, было ли это мехлинговой уловкой, чтобы не отвечать на вопрос, или же очередная смена объекта концентрации.

— Это очень давняя и крайне неприятная история, — все же ответил Рэтчет. — Дело дошло даже до суда, и именно из-за решения судьи мне пришлось оставить медицину. А вот все остальное, не вашего ума, маловорновые.

— Ну, сколько нас можно так называть? — надулся было Проул. Потом неожиданно выдал. — Но вас должны были подозревать как минимум в убийстве, раз вынесли такое решение! Вы же потрясающий доктор — смогли помочь Ред Алерту, когда все другие уже ничего не могли сделать!

— Проул, я не хочу продолжать этот разговор. Что было — то уже в прошлом, которое не изменить, — оптика бело-красного блеснула. — И про мою помощь Реду не стоит кричать на всех перекрестках. С юным паникером ничего не случится, а вот со мной может произойти еще много чего неприятного. Вы ведь не хотите мне дополнительных неприятностей?

— Нет! Не хотим! — хором воскликнули мехлинги.

— Вот и славно, — бывший охранник улыбнулся. – А хотите кристаллов?

Ну конечно, они хотели! Быстренько взяли по кристаллу энергона и стали грызть. А потом Смоукскрин привалился к боку Рэтчета. Естественно, что Проул тоже пожелал прижаться к старшему. Пришлось пересаживаться, что вызвало неудовольствие у некоторых пассажиров. Наконец, Рэтчет занял центральное кресло, а два выпускника прижались к нему с боков.

— Рядом с тобой так спокойно, Рэтчет, — притушив оптику, признался черно-белый мехлинг. — Мне так хорошо было только на заводе...

Смоукскрин молчал, грыз кристалл, и время от времени перекидывался репликами по внутренней связи с остальными будущими химиками. Те ехали в этом же вагоне, только сидели впереди.

Через некоторое время шевеления с обеих сторон прекратились, и Рэтчет обнаружил, что его соседи благополучно перезаряжаются. Монорельс заходил на очередной поворот, и старшему меху пришлось придерживать их, чтобы они не упали.

— Угораздило же меня, — с видом страдальца проворчал Рэтчет, когда в результате этих манипуляций оказался в объятьях двух мехлингов.

Перезаряжаться самому в такой позе было невозможно, поэтому он стал всматриваться в окно. И очень быстро понял, что от мелькания сигнального освещения вдоль трассы процессор начинает сбоить. Проул же, даже по самым скромным подсчетам, без проблем глазел на огни почти 20 бриймов.

«Вероятно, у него высокая склонность к монотонной работе. Как это сочетается с полным отсутствием усидчивости — одному Праймасу известно, — подумал Рэтчет. – Если не исправится, так ведь и будет, как хлам в космосе, болтаться. Куда только на заводе смотрели? Поменяли бы аналитический блок, и всем было бы легче».

Но, судя по тому, что знали Айронхайд с напарником про неразлучную парочку, на заводе ими были очень довольны, и в учебный центр отправляли без каких либо уточнений. Даже если у Смоукскрина и наблюдался какой-то межсистемный конфликт, то инженеры завода не сочли нужным корректировать что-либо.

— Проул, — аккуратно растормошил черно-белого бывший охранник. — Выйди в онлайн на клик, мелкий.

— Что? Кто? Мы уже приехали? — сонно пробормотал мехлинг.

— Слушай, Проул, а вы не знаете, кто занимался вашей разработкой? Если аналитический блок экспериментальный, значит, кто-то же его разрабатывал.

— Ответ на ответ, — быстро предложил черно-белый. — На сколько тебя отстранили?

— Ах ты, багнутый негодник! — возмутился Рэтчет. — На 150 ворн.

— Я не багнутый, у меня полная загрузка процессора, — возразил Проул, но на вопрос старшего ответил. — Сентинел Прайм. Они на нашей партии проверяли электронику для будущего Прайма.

— Кибертрон обречен, если следующий Прайм будет таким же непоседой, как ты, — ужаснулся медбот. – Хорошо, что Праймов выбирает Матрица, а не по заказу производят.

— А как его звали? — невзначай уточнил черно-белый мехлинг.

— Смидж... — на автомате ответил Рэтчет. — Постой, маловорновый манипулятор! Тебе это вообще зачем?

— Я в офф, — отмахнулся Проул, снова прижимаясь к красно-белому корпусу. Все же, у медботов была замечательная вибрация искры, так чудесно успокаивающая даже самые неуемные процессоры.

Рэтчет никак не мог взять в толк — зачем Проул его расспрашивает о том деле. «Наверное, он просто ищет новые впечатления, вот и задает всякие вопросы, — решил бывший охранник. — Вот приедем в Праксус, сдам их воспитателям с химического, начнется учеба, и он все забудет.»

Собственная судьба волновала его не особо сильно. Он уже давно решил, что, если путь в медицину будет перекрыт навсегда, то он вернется в обучающий центр к Айронхайду. Красный мех всегда примет его на работу, а если не сможет — то порекомендует, куда обратиться. Хорошие охранники нужны всегда и везде.

Пискнул сигнал входящего сообщения. Айронхайд беспокоился, как он там едет. Красно-белый быстренько набросал картинку — себя, зажатого между Проулом и Смоукскрином, и отправил ее своему другу.

«Нахалы!» — резюмировал начальник охраны воспитательного центра.

«Хайд, они просто очень юные. Вспомни, мы ведь так же тянулись к той фемочке-медботке, которая нас лечила! А ты ведь меня старше!»

«Это было давно и уже не правда!» — прислал ответ Айронхайд.

«Да не так уж и давно! Я даже помню, как ты лил омыватель на платформе монорельса, когда тебя отправляли на дальнейшую учебу», — со смешком набрал новое сообщение Рэтчет.

«А ты — вредная мелочь!»

Рэтчет фыркнул, и не стал отвечать. Потом прислонился к шлему Смоукскрина и стал вспоминать свою жизнь с самого создания.

Если рассуждать здраво, то нет сомнений — карьеру Рэтчета можно было назвать блистательной. Его создали на одном из лучших заводов, известным именно своими наработками в области электроники. Еще до момента помещения в корпус, он удивлял проектировщиков своим стремлением скорее попробовать кого-нибудь отремонтировать.

— Когда мне можно будет исправлять? — синтезированным голосом спрашивал терминал Вектора Сигмы, в котором проходила первая ступень формирования программ будущего медбота.

Обычно на данном этапе, получив в базы данных первичную информацию о своем будущем корпусе, юные кибертронцы интересовались скорее процессом трансформации. Поэтому регулярные вопросы нового сознания не оставляли сомнений — это будет замечательный медик.

Отчасти благодаря этому факту корпус Рэтчету готовили тщательно, неоднократно меняя и совершенствуя отдельные узлы.

Вот только имя новый мех себе выбирал очень долго. Вот здесь-то в его активном существовании появился Айронхайд. Красный автобот из военного заказа был немного старше медика.

Почему он вообще оказался один и смог забрести в комнату, где был установлен компьютер Вектора Сигмы — не мог сказать никто, даже сам Айронхайд. Будущий медик в это время учился управлению своим корпусом на компьютерной модели.

— Как тебя зовут? — неожиданный вопрос вызвал сбой и на экране модель упала.

— J—28, — несколько удивился тогда еще безымянный медик.

— Это не имя, а всего лишь номер твоего заводского техпаспорта, — просветил его неожиданный визитер. — Меня вот зовут Айронхайд, и я буду военным.

Юный кибертронец успел задать Айронхайду кучу вопросов, просветить его по десятку медицинских проблем, но получить все ответы не успел — прибежали инженеры и воспитатели и красного трансформера увели.

— Ну ты и трещотка, — улыбнулся он на прощание.

Через пару орнов после этого неожиданного визита будущего медика переместили в его корпус.

— С днем активации, Рэтчет! — поздравил его инженер, отвечающий за разработку корпуса.

Сидя в вагоне монорельса на Праксус, Рэтчет улыбнулся — время, проведенное на заводе, было самым счастливым в его жизни. Столько тепла и внимания он больше никогда не получал.

А в обучающем центре Рэтчет неожиданно встретился с Айронхайдом. Тот пришел в ремблок — на тренировке сделал неправильное движение кистью, и ее заклинило, а юный медик прятался там от одного очень вредного товарища. Зная, что красно-белый не будет ничего хватать и ломать, дежурный медик — недавняя выпускница симфурской Академии — убежала по своим делам «буквально на пару кликов». Пара кликов растянулась уже в пару джооров, когда и пришел Айронхайд.

Вернуть кисть в нормальное положение для юного медика было делом на пару кликов. А потом они просто болтали о том о сем. Они стали замечательными друзьями — Айронхайд защищал миролюбивого медбота от излишне активных воспитанников, а Рэтчет чинил своего защитника по мелочам.

***

Не всем кибертронцам так везло, и они с теплотой на искре вспоминали время, проведенное на заводе. Кому-то, как Ред Алерту, пришлось претерпеть не одну модификацию и коррекцию, прежде чем его признали поддающимся социализации, а кто-то вообще был скомпилирован и собран у подпольных мастеров. Над образованием последних никто особенно не трудился, корпуса зачастую изготавливались громоздкие и негармоничные. Лишь бы работали и выполняли свои функции.

Модулирование личностных программ тоже было не самым тщательным, если, конечно, именно в нем и не заключалась причина создания меха.

А вот чем уж точно могли похвастаться «нелегалы» — так это крепостью брони и уникальными трансформами. Если официальным властям удавалось «накрыть» подпольный завод, то огромная часть его «продукции» имела военные моды, а иногда и вовсе попадались трехрежимники. А то и шестирежимники, но это уж совсем редкость.

Одному из таких меха Праймас несказанно благоволил. Спрингера, среди прочих нелицензионных ботов, нашли при обыске подпольного завода. В отличие от многих, зеленый трехрежимник на первом же тесте показал хорошие результаты и был отмечен, как имеющий полный набор базовых подпрограмм.

В учебном центре его несколько курсов все же обучали по корректирующим программам, но в конечном итоге веселый и компанейский мех заканчивал обучение наравне с «заводскими» ровесниками.

Только вот одно беспокоило его наставников в учебном центре — корпус Спрингера был не до конца собран его создателями. Или, возможно, кто-то успел предупредить о готовящемся рейде, и уникальные блоки многоуровневой трансформации были испорчены намеренно.

Штатный ремонтник центра лишь развел манипуляторами.

— Я сделал все, что мог здесь сделать, — оперся о стол Клит. — Есть вариант — отправить его на Кибертрон, к одному моему коллеге.

— Это поможет? — полицейский повернулся к окну, за которым было видно поле, по которому бегали юные кибертронцы.

— Там все-таки Кибертрон, возможностей куда больше, чем в нашей колонии. Спрингер достаточно социализирован, чтобы выдержать путь до Праксуса, — Клит побарабанил пальцами по датападу с данными на обсуждаемого трансформера. — Его трансформа достаточно уникальна, чтобы пойти на расходы по устранению любых дефектов трансформации. Это я тебе как инженер говорю, Сквирки.

— Хорошо, связывайся с этим своим знакомым, а я подготовлю все необходимые документы, если он согласится принять нашего трехрежимника.

Инженера очень заинтересовала проблема поврежденных блоков трансформации, и он с радостью согласился взять его на обследование. Сквирки подготовил все документы для проезда, Клит записал все данные по Спрингеру на датапад, и в один довольно ветреный вечер они провожали своего подопечного на местном космодроме. Особых нежностей не разводили, выдали последние ценные указания, и желто-зеленый мехлинг скрылся в челноке, который должен был доставить его на корабль, идущий на Кибертрон.

Ему было страшновато покидать колонию, где он активировался и где прошли первые ворны его жизни. Но желание стать настоящим трансформером перекрывало этот страх.

3. Знакомство со спецффектами.

Воспоминания Рэтчета прервал Смоукскрин, внезапно чуть не свалившийся с кресла. Монорельс в это время как раз проходил по довольно крутой дуге.

— Ой, что-то я координацию потерял... — пробормотал он, фокусируя оптику на бывшем охраннике.

— Все нормально? — уточнил красно-белый.

— Это от неожиданности, — смущенно хмыкнул будущий химик. — А как там Проул?

— Спит пока еще, но скоро его надо будет будить — до Праксуса осталось всего полджоора езды.

Проул словно дожидался, когда Рэтчет дотронется до его плеча.

— Что, мы уже приехали? — оптика черно-белого мигнула, настраиваясь.

— Почти, осталось совсем немного, — улыбнулся ему старший кибертронец.

Мехлинг потянулся и снова прилип к окну, рассматривая пролетающий мимо пейзаж. Смоукскрин сел ровнее, и старался не показывать виду, что очень переживает.

Прибытие на станцию прошло нормально. Рэтчет, Проул и Смоукскрин вышли из вагона монорельса самыми последними. Возле группы, в которой были и еще три выпускника из их образовательного центра, стоял мех с тубусом на плече.

— Смоукскрин и Проул? — уточнил он у подошедших к нему кибертронцев.

— Да, это они, — кивнул Рэтчет. – Черно-белый — Проул, а красно-синий — Смоукскрин.

— А вы? — склонил голову красный мех.

— А я здесь просто по своим делам. Работал я у них в центре, — объяснил бывший охранник.

— Все понятно. Ну, юные химики, давайте познакомимся. Я — Персептор, курсант выпускного курса и заместитель вашего куратора. Из Академии за вами прислали транспорт, так что давайте пойдем к нему.

Группа несколько хаотично двинулась за идущим впереди Персептором. Проул слегка отстал, зачем-то оглянулся на Рэтчета и только потом догнал остальных.

— Запомните мехлинги, Праксус — это центр культуры и науки кибертронцев. Образование в местных Академиях — неплохая база для тех из вас, кто хочет построить карьеру в Аяконе. Так что, приглушите громкость своих вокодеров, снизьте двигательную активность нижней половины корпуса и учитесь! — вещал Персептор уже в транспортном экипаже.

Разношерстная толпа с интересом слушала его, сидя на скамейках и не переставая глазеть по сторонам.

— Напоминаю, особенно это касается тех, кто не питает особенного трепета к научной работе, — уточнил красный студент, когда заметил, что Проул его совершенно не слушает. Черно-белый мех тряс Смоукскрина за накладку брони на плече и увлеченно рассказывал что-то про витиеватую сложную конструкцию башни, видневшейся вдали. Красно-синий сидел с обреченным выражением фейсплета — он явно не испытывал восторга ни от башни, ни от факта, что он толком не слышит из-за друга наставника.

— Студент Проул, ты слышал, что я сейчас сказал? Это, между прочим, касается в первую очередь тебя, — попытался привлечь внимание Персептор.

— Трепет к научной работе оставьте себе, какой в нем смысл, если он не несет пользы обществу? — не поворачиваясь, откликнулся черно-белый.

— Какой смысл в студенте, который не хочет учиться? — фыркнул старший мех.

— Ни одно мое слово не может трактоваться, как нежелание проходить обучение, — возразил Проул и, наконец, оставил Смоукскрина в покое и посмотрел на наставника. — Я лишь указал, что применение различных идиом с ярко-выраженным эмоциональным подтекстом не уместно для утверждения, противопоставляющего научную деятельность службе в аппарате Прайма.

Сидящий рядом Смоукскрин чуть слышно взвыл и закрыл фейсплет ладонями. В конце вагона притихли трое выпускников из их центра.

Остальные мехлинги с интересом наблюдали за неожиданным спором.

Персептор же, не представляющий, насколько упрямым бывает Проул, продолжил:

— Это не чиновники и не законодатели создают нам корпуса. И не они восстановят тебе микросхемы, если ты их повредишь. Без управленцев наша планета может существовать, а вот ...

— Без четко выстроенной системы власти, без единого стандарта законов и правил, без сдерживающих сил в виде карательной системы, — оборвал его Проул, — без всего этого, работающего под единым началом, Кибертрон погрузится в хаос.

— Политика — это инструмент для развязывания новой войны, — возразил Персептор.

— Война — это выраженный конфликт, имеющий первопричины, подпричины, официальные предпосылки и центры концентрации сил, как минимум двух противоборствующих сторон. Хаос — это полная бессистемность. Война отчасти логична, поскольку необратимо несет изменения, так или иначе модернизирующие наше общество, — как только что активированному декламировал черно-белый.

— Война может уничтожить это самое общество, — не отступал и его оппонент.

— Если стороны позволят себе потерять власть в собственных войсках, то стороны погрузятся в хаос, который и уничтожит Кибертрон, — настаивал Проул. — Кроме того, история показывает, что все войны, поражавшие ранее нашу планету, разгорались как раз из-за ослабления магистрали власти. Вспомните Вторую Кибертронскую — одна из первопричин, по которой она стала возможна — отмена государственной монополии на создание меха. Огромная часть нелицензионных меха в конечном итоге стали той движущей силой, которая... ОЙ! — взвизгнул черно-белый.

Сидящий позади разговорчивого меха Спрингер просто поднял его и уложил себе на колени, фейсплетом вниз.

— По-моему, — улыбнулся желто-зеленый трехрежимник удивленному Персептору, — у него закончилась лицензия на болтовню. Осталась только на визги, правда? — тяжелый манипулятор от искры приложился к бедренным креплениям.

От неожиданности и боли Проул зашипел.

— Ой, не та опция, кажется, — хихикнул Спрингер.

— Ты! — злобно прошипел черно-белый.

— Может, без грубости?— заступился за товарища Смоукскрин.

— Можно и без грубости, — согласился здоровяк и подкинул черно-белого над собой.

— Ой! — снова взвизгнул тот.

— Вот, это уже лучше, — похвалил его Спрингер. — Так и до Академии поедешь.

— Не ... — между «полетами» взмолился Проул, — надо!

Персептор только и мог, что открывать и закрывать рот. Ничего подобного за все то время, что он встречал выпускников обучающих центров, не случалось.

— Студент Спрингер, поставьте студента Проула на пол! — распорядился он наконец. — А то еще поломаете ему чего!

Желто-зеленый внял распоряжению и поставил черно-белого на пол. Тот было наладился выяснять отношения, но Смоукскрин торопливо потянул его к себе поближе, горячо убеждая по внутренней линии, что связываться с трансформером, имеющим такие силовые характеристики, по меньшей мере неблагоразумно.

— Я тебе еще покажу, где шарки обитают! — обиженным тоном пообещал Проул и сел рядом с другом. Спрингер добродушно усмехнулся в ответ, но ничего не сказал.

Тем временем транспорт приехал на территорию Академии. Вселение вновь прибывших в общежитие прошло без всяких проблем.

***

Спрингер посидел на своей платформе, пооткрывал все дверцы в принадлежащем ему теперь шкафчике, подвигал датапады... Ему надо было уйти, поскольку встреча с тем инженером была назначена на сегодня, и через джоор он уже должен был быть у него в кабинете.

Трехрежимник почти уже решился идти искать Персептора, когда он сам заглянул к ним в комнату.

— Так, получите ваши пропуска, — доставая четыре пластиковых карты с эмблемой химической Академии, деловито сказал будущий ученый.

— Персептор, можно у вас спросить? — взяв свою карту, задал вопрос желто-зеленый.

— Да, я здесь специально для того, чтобы отвечать на все ваши вопросы, — поднял на него свой взгляд красный трансформер.

— У меня назначена встреча с инженером Уилджеком через джоор. Это очень важная для меня встреча, ради нее я и прилетел сюда...

— Ты хочешь уйти? Я правильно понял? — нахмурился Персептор. Ни каких отметок про встречи с Уилджеком в его датападе напротив имени Спрингера не было.

Младший мех уверенно кивнул.

— Ты первый солнечный цикл в Праксусе. Тебя хотя бы снабдили инструкциями, как добраться до его лаборатории? — напрягся Персептор.

— Ну... Эээ... — вопрос явно застал Спрингера врасплох. Он судорожно порылся в подпространственном кармане и извлек небольшой датапад. — А! Вот, здесь указан адрес.

Клит составил небольшую записку для своего подопечного не только с адресом лаборатории, но и с несколькими замечаниями касательно самого Уилджека.

Красного бота слегка смутила формулировка — не соглашаться ни на какие дополнительные опыты, в случае взрыва вызывать бригаду пожаротушения НЕМЕДЛЕННО.

Мигнув от удивления несколько раз оптикой, он вернул датапад владельцу. И решил на свой страх и риск отпустить новенького, раз уж встреча действительно была назначена.

— Это далеко, но если воспользуешься маршрутным монорельсом, можешь успеть. Только отложил бы ты на завтра, сам можешь заблудиться, а у меня времени нет проводить.

— Нет! — решительно возразил Спрингер. — Это слишком важно для меня. Сможете объяснить, как пройти?

— Попробую, — провентилировал системы Персептор, активируя свой датапад и показывая карту города. — Мы здесь, тебе нужно пройти вдоль здания, перейти дорогу для альтформ, но не переходить вторую полосу для грузовых подъездов. Садишься на синюю ветку монорельса в направлении центра, это если стоять к нашему зданию спиной, грубо говоря, потому что там остановка немного на изломе, но если...

— Пф! — с нарастающим ужасом в искре слушал его желто-зеленый трехрежимник. Траектория движения с каждым новым ориентиром расплывалась все сильнее.

— ... После этого, найдешь вход. Честно говоря, я не знаю, где вход в это здание, потому что я там никогда не был, но я думаю, это уже будет не такой и сильной проблемой, — закончил свой рассказ красный студент. — В общем — удачи. Если заблудишься — ищи полицейских, они тебя сюда вернут.

Он продолжил разговор с тремя другими студентами, а Спрингер покинул отсек и понуро побрел по коридору, пытаясь проговорить про себя весь маршрут.

Хвост из двух «крылатых» фигур он в этих раздумьях и не заметил.

«Говорю тебе — он решил сбежать!» — по внутренней связи настаивал Проул.

«Паранойя разве передается через тактильный контакт? Или ты с Редом процессоры синхронизировал? — возражал ему Смоукскрин, но все же не отставал от черно-белого товарища. — Смотри, его на вахте пропустили спокойно. Значит, есть разрешение покидать кампус.»

«Это все подозрительно!» — настаивал Проул.

Синюю линию монорельса Спрингер нашел без особого труда — все указатели там были именно синими. Встав возле окна, трехрежимник рассматривал проносящиеся мимо улицы и дома. Праксус ошеломил его своими размерами, суетой, количеством жителей. Там, где он активировался и жил все эти ворны, просто не было ничего подобного. «Кажется, один только кампус для студентов вмещает столько же кибертронцев, сколько у нас было во всем главном городе», — подумал Спрингер, прислоняясь к стеклу и следя за отражающимися в стекле вагона трансформерами. Это было хотя бы не так утомительно.

Внезапно одно отражение показалось поразительно знакомым. Присмотревшись, он понял, что это тот самый слишком умный черно-белый, которого он так лихо отшлепал, и его красно-синий приятель. Особого значения этому факту Спрингер не придал — у этой парочки тоже вполне могли быть назначены какие-то встречи в городе.

После шестой остановки трехрежимник приготовился выйти.

Проул и Смоукскрин смогли выйти из здания только потому, что слышали имя желто-зеленого. Демонстрация охраннику датапада и слова, что это забыл Спрингер, а ему он крайне нужен и все в том же духе, убедили последнего, и он выпустил приятелей. Какой смысл в слежке — ни Проул, ни Смоукскрин и сами не понимали, но решили сначала все узнать, что возможно, а потом уж думать, что делать с полученной информацией.

Спрингер остановился перед перекрестком и покрутил головой. Кристальный фонтан он видел, а вот скульптуру, изображающую какого-то сикера («Растопырился, как органическое с крыльями над яйцом — снести-то снесло, а вот садиться или нет — еще думает» — красочно описал данный образчик творчества Персептор) — нет. Несколько спрошенных трансформеров сами оказались приезжими и ничем помочь не могли. Спрингер принял такое решение — он пойдет сначала в одну сторону, но если там не увидит эту скульптуру , то развернется и пойдет в противоположную.

Следующих за ним Проула и Смоукскрина он не замечал.

***

Расставшись со своими подопечными, Рэтчет перешел на местную линию монорельса и поехал в судебный архив. Все формальности в нем заняли джоор — ему вернули некоторые его личные вещи, разблокировали половину медицинских апгрейдов и внесли его имя в список медтехников с правом повышать квалификацию. Сдержано поблагодарив служащего, бело-красный мех поспешно покинул здание. Через пять кварталов он увидел бар и зашел туда. Бывший медик не столько пил энергон, сколько просидел в санитарной кабинке, сражаясь с непрошеным омывателем.

После бара он пошел бродить по городу, обдумывая, что делать — то ли искать работу, то ли идти на курсы повышения квалификации, благо, кое-какие сбережения у него были. Все раздумья разом перекрыл один вопрос, который возник, едва Рэтчет вышел на улицу, ведущую в район испытательных полигонов — «Какого шарка здесь делает Проул?!»

Причем черно-белый любитель приключений передвигался по оживленной улице весьма странно.

— Выхлоп Юникрона, да он же за кем-то следит! Багнутый генератор, ни на клик нельзя его без присмотра оставить! — выругался медбот, отчего несколько прохожих от него резко отскочили. — Ну, я тебе манипуляторы к шлему приварю!

Спрингер, а за ним и Проул со Смоукскрином тем временем добрались до очередной развилки. Красно-синий мех уловил едва слышный знакомый голос и попытался привлечь внимание друга. В конечном итоге, вертя шлемами в поисках источника звука, оба врезались в широкую спину трехрежимника.

— О, простите... — начал было извиняться тот, но узнал своих «преследователей». – Вы, двое, что тут делаете?

— Отличный вопрос! — поддержал его догнавший компанию Рэтчет.

Медбот навис над Проулом и грозно поинтересовался:

— Ты, уничтожитель спокойных орнов учебного центра, решил расширить директорию влияния до целого города?

— Мы гуляем, — нервно улыбнулся черно-белый.

— Неубедительно! — прошипел медбот. — Кто вас из кампуса выпустил?

— Аааа... — замялся Проул, придумывая, что бы сказать и неожиданно восторженно воскликнул, показывая манипулятором за спину Рэтчета: — Ух ты — облачко!

— Какое, к шарку, облачко? — рассвирепел Спрингер, но тут заметил, что знающие про способность Проула мгновенно «переключаться» медик и Смоукскрин встревоженно перевели оптику в указанном направлении.

В противоположном конце улицы поднималось огромное облако ядовито—рыжего дыма. Через доли клика раздалась череда оглушительных взрывов, окна зданий с жалобным треском покрылись тонкими паутинками трещин, а вслед за этим все вокруг поглотила взрывная волна.

Прохожие падали, сбивали друг друга, кричали от неожиданности. Тех, кто был в альтформах, силой взрыва подбрасывало как листья органических деревьев и несло дальше.

Рэтчета бросило на его недавних воспитанников. Хоть они и не успели до взрыва подняться с земли, но их тоже немного протащило по асфальту, сдирая краску.

Сильно «проехаться» им не дал Спрингер. Поначалу его было сбило с ног, и он отступил на несколько шагов, но трехрежимник быстро расставил лопасти винта и уперся ими в покрытие улицы. Трех мехов бросило на него, и он из последних сил прижал в общую кучу дверцу одного из студентов, которая грозилась продолжить движение без своего владельца.

— Я не могу... — прошипел желто-зеленый, чувствуя, как трещат от давления крепления лопастей.

— Еще треть клика, — успокоил его тихий шепот прямо над аудиосенсором, и давление резко исчезло.

От внезапности все четверо рухнули в единую кучу. Вокруг все стало затягивать пылью, тут и там падали обломки фасадов и непонятного хлама.

— Все онлайн? — засуетился Рэтчет, мгновенно включая все активные сканеры.

— Смоукскрин онлайн, — отозвался сине-красный.

— Проул онлайн, — прохрипел черно-белый.

— Ничего себе долбануло, — пробормотал желто-зеленый.

— Ты должен отзываться — имя и статус, — назидательно пояснил медбот.

— Спрингер онлайн, — фыркнул, прочищая системы от пыли, трехрежимник.

— Отличное место вы выбрали для прогулок, — не прекращал ворчать Рэтчет, помогая мехлингам подняться.

— Мне нужно было инженера Уилджека найти, — насупился Спрингер. — Только я немного заблудился. Не смог найти постамент сикера.

— Этот, что ли? — язвительно поинтересовался медбот, кивая в сторону огромного каменного шлема.

— Вероятно, — пробормотал испуганный трехрежимник, всматриваясь сквозь взвесь пыли в сторону, где произошел взрыв. — Думаешь, там вообще есть выжившие?

— Более чем уверен, — отозвался Рэтчет, кисло рассматривая продавленные пластины на ноге Смоукскрина, из-под которых градом сыпались искры.

— Ученые при проведении экспериментов на полигонах сами располагаются обычно на нижних уровнях. В случае взрыва бункеры не разрушаются, — пояснил за него Проул. — Кстати, спасибо! Если бы не ты — мне бы половину плеча вырвало вместе с дверкой.

4. Загадки и догадки.

— Что это вообще было?

— Опять что-то на четырнадцатом полигоне грохнуло! Ну, Уилджек, ну, талант!!!

— Вот помяните мое слово – останутся однажды на Кибертроне только Уилджек и тараканы!

— Какие тараканы?

— Органические! Эти твари всё пережить могут – даже ядерную войну!

— А разве Уилджека не отстранили от полигонных испытаний еще после предыдущего взрыва?

Кибертронцы выбирались из-под завалов, помогали выбраться другим. Рэтчет оказал первую помощь красно-синему мехлингу. Потом, оставив Проула и Смоукскрина на попечение Спрингера и велев им встать посередине трассы, помогал особо поврежденным. Отовсюду доносились стоны, охи, кто-то с кем-то перекрикивался, вдали нарастал вой сирен спасательных служб, в воздухе в сторону взрыва пронеслись несколько звеньев вертолетов пожарного департамента… И каждый второй из пострадавших поминал недобрым словом Уилджека. Мехлинги тревожно прислушивались к этим репликам. Проул, придерживая свою пострадавшую дверцу, все больше волновался. Спрингер мог быть хоть сколько ему лично неприятным, но не отпускать же его к этому Уилджеку, который может, судя по всему, взорвать что угодно и как угодно! Тем временем улицу заполнили мехи с эмблемами медслужбы Праксуса. Рэтчет сдал с рук на руки одного пострадавшего сикера и подошел к своим подопечным.

— Так, больше не искрит? — спросил он у Смоукскрина.

— Нет, хотя я и не чувствую ничего ниже пострадавшего участка, — отозвался сине-красный трансформер.

— Я там все отключил, — медбот занялся дверцей Проула. – Спрингер, что у тебя? Неужели совсем нет повреждений?

— Крепления винта в нескольких местах треснули, концы лопастей повреждены, сбилось около десятка настроек, оптику поцарапало, — перечислил трехрежимник.

— Оптика пострадала? — забеспокоился медик, заканчивая возвращение проуловской дверцы в нормальное положение.

— Нет, только стекла поцарапало. Это не страшно, — успокоительно улыбнулся желто-зеленый.

— Ага, не страшно! Дай посмотрю! — Рэтчет притянул его лицо к себе за подбородок и просканировал оптику мехлинга. — Действительно, только царапины, отшлифовать и всех дел. Где тебя собирали, в Тарне что ли?

— Нет, не в Тарне, в мастерской на одной колониальной планете, — отодвинулся от медика трехрежимник. — Спасибо за осмотр, я, пожалуй, все-таки дойду до Уилджека, тем более, что я нашел правильный путь.

— Ты что, не слышал, что говорили все эти трансформеры?! – в ужасе вскинулся Смоукскрин. – Да что бы тебе ни было от него нужно, это не стоит того, чтобы тебя разнесло на молекулярную пыль при испытании! Да ты посмотри вокруг!

Зрелище было, конечно, впечатляющим – поднимающийся над городом белесый дым, покосившиеся кое-где здания, хрустящие под ступнями осколки стекла, вереницы медицинского транспорта, увозящего пострадавших…

— Я все-таки пойду, — упрямо возразил трехрежимник.

— О, Вектор Сигма! За что мне такое наказание – бегать за всякими недоделанными! – схватился за шлем белый бот. – ТЫ. НЕ. ПОЙДЕШЬ. НИ. К. КАКОМУ. УИЛДЖЕКУ!!! УСВОИЛ?!

Спрингер все так же упрямо сжал губы и отступил от Рэтчета, но сидевший на дорожном покрытии Смоукскрин вцепился в его ногу, не давая делать ни шагу дальше, а Проул в свою очередь схватил зеленого за манипулятор. Неизвестно, чем бы это все закончилось, если бы к ним сбоку не подошел мех, самой примечательной деталью которого были светящие при разговоре «уши».

— Извините, я услышал, что вы упоминаете мое имя. Я недавно приехал из Аякона с конференции по проблемам многоступенчатой трансформации и не совсем понимаю, что здесь произошло и при чем здесь я, — трансформер продемонстрировал им небольшой ящичек со всякими красочными надписями и эмблемой Инженерной Академии. И добавил: — Это материалы конференции.

Спрингер облегченно улыбнулся и осторожно высвободил ногу из хватки Смоукскрина.

— А ты, — инженер уже обращался к трехрежимнику, — полагаю и есть Спрингер, с которым у меня сегодня назначена встреча?

***

До кампуса химической Академии звук взрыва тоже донесся, но, к счастью, взрывная волна уже потеряла свою силу, и дело ограничилось всего лишь дребезжанием стеклопакетов. Привыкшие ко всему старшекурсники даже не стали паниковать и продолжили свои занятия. Но все свободные преподаватели уехали к месту взрыва, чтобы помочь с определением состава выбросов. Персептор же побежал к только что приехавшим студентам и на всякий случай пересчитал их. Не хватало троих – Спрингера, Проула и Смоукскрина. Но если Спрингера он сам отпустил к Уилджеку, то куда могли деться еще двое – было непонятно.

Внезапно старшекурснику стало плохо – он осознал, что Спрингер ушел именно в ту сторону, где и произошел взрыв. Мгновенно связавшись с кризисным центром, он передал снимок зеленого студента и все характерные приметы и попросил сообщить ему, как только станет известно хоть что-то. А потом, терзаемый неприятной догадкой, помчался в помещение охраны кампуса. Там, среди мерцающих экранов, тихо попискивающей аппаратуры сидел приземистый бот.

— Хаунд, мне срочно надо найти одну парочку! – с порога закричал Персептор, протискиваясь в отсек не дожидаясь, пока дверь отъедет полностью.

— Привет, Персептор! Что у тебя опять за пожар? – не отрываясь от просмотра экстренного выпуска новостей, спросил начальник охраны Академии.

— Да только одному Праймасу известно, может, уже и пожар! — воскликнул студент. — Как два новичка сегодня покинули кампус? Куда они направились?

— Два новичка? — склонил голову Хаунд, вспоминая последний орн. — А! Такие, со смешными шеврончиками и дверками? Один сине-красный, второй черно-белый? Так они за Спрингером пошли, сказали, что он датапад забыл.

— Плакала моя работа на кафедре! — осел в первое попавшееся кресло Персептор. — Меня же за этих двоих экспериментальных мехов в Тайрест сошлют. Или на какую-нибудь забытую Праймасом колонию...

— Хватит ныть! — одернул его начальник охраны. — Объясни толком, почему с ними что-то должно случиться? Они с тем крепышом бронированным, он за ними присмотрит.

— Да они же друг друга терпеть не могут! — вскинул манипуляторы красный студент. — А еще из учебного центра предупреждение прислали, что их нельзя без присмотра оставлять — обязательно устроят заварушку!

— Где их собрали?

— В Симфуре, — с надеждой отозвался Персептор.

Охранник набрал на комлинке давно не используемый номер:

— Айронхайд!

— Чего орешь, старый болт? Не экскурсии же водишь! — мгновенно отозвался недовольным голосом тот.

— Ты меня предупредить насчет трудных мехлингов не мог? — в тон ему ответил Хаунд.

— Что? Ты про Проула и Смоукскрина? — насторожился его товарищ.

— Во-о-о! — поднял палец зеленый мех. — Сразу сообразил, про кого я!

— Да ладно тебе, — отмахнулся на экране Айронхайд. — Никакие они не трудные. Смоук — так вообще нормальный мех. Разве что Проул — шемела неусидчивая, но так и то — еще ни разу в передряги, опасные дезактивом, не влипал. Если его занять чем-нибудь, например старшим по этажу назначить — так вообще идеальный мехлинг, и во всем порядок обеспечен.

Мехи, находящиеся в Праксусе, переглянулись.

— Кроме того, даже если что-то учудят — Проул первый же и пойдет всех в известность ставить. Правила есть правила — обо всех ЧП сообщать соответствующим службам, — продолжал вещать Айронхайд.

И впрямь, как по его словам, на адрес студенческого общежития Академии пришло сообщение по каналу пожарной службы.

«Проул и Смоукскрин находятся в секторе Гамма3. Серьезных повреждений нет. Следующим медкаром будем доставлены в Госпиталь сектора Альфа1 для проведения полного сканирования. Студент Спрингер проявил верх неразумности и настоял на встрече с инженером Уилджеком. Проул.»

— Говоришь, назначить его старшим по этажу? — переспросил Хаунд. — А это ведь идея, Айронхайд.

— Говорю тебе, вот уж за них не волнуйся, — подтвердил его товарищ и отключил связь.

— Я в госпиталь! — вскочил Персептор. — И шарка ржавого они у меня теперь в город выйдут без разрешения!

 Хаунд поднялся со своего кресла:

— Я с тобой. Если этот сорванный болт Айронхайд говорит, что никаких проблем не будет, то они точно могут возникнуть. Да и все же легче будет двоим за двумя следить.

Персептор согласно закивал. Он все никак не мог понять, зачем нужно было вообще покидать кампус и куда-то идти, играя в шпионов. А они явно следили за Спрингером, фраза про инженера Уилджека выдавала их с антеннами. Сам он был увлечен наукой, и ни о каких приключениях даже не помышлял, поэтому поступок Проула и Смоукскрина и вызывал у него такое недоумение. Тем временем Хаунд отдал несколько указаний своему сменщику и позвал старшекурсника. Когда они вышли из дверей, то Персептор обнаружил перед ступеньками академский флаер.

— Вам троим он по статусу еще не положен, а мне – в самый раз, — хмыкнул внедорожник. – Давай, грузись и полетели.

— А за Спрингером можно будет залететь? – тихо спросил красный трансформер, пристегиваясь ремнем безопасности.

— Залетим. Тогда лекцию о правилах проживания в кампусе всем троим прочитаю, а то чего дважды напрягаться, — задавая конечные координаты полета, отозвался начальник охраны. – А я потом еще с Айроном пообщаюсь насчет этой парочки. В более спокойной обстановке.

Флаер взлетел и направился в госпиталь.

***

— Что-то с этим Спрингером все-таки не так, — изучая потолочные светильники в госпитале, выдал Проул.

— Ради Праймаса, Вектора Сигмы, Кибертрона, Сентинела Прайма, Рэтчета и меня!!! — возопил Смоукскрин, — Да пусть с этим зеленым хоть все будет не так – я больше не намерен за ним шпионить! Мы же реально могли погибнуть! Вот хлопнулся бы на нас тот переход и все – в блин бы раскатало!

— Ну, ведь не хлопнулся же! – повернулся к нему черно-белый. – Значит, надо довести дело до конца!

— Я эмигрирую с Кибертрона, если следующий Прайм хоть на четверть будет напоминать тебя, — ткнул пальцем в сторону друга Смоукскрин.

Конец перепалке положил вошедший медтехник, который должен был отвести их на сканирование. В коридорах было пусто и чисто. Над дверями горели разноцветные лампочки, пахло какими-то особенными, только медицинским центрам присущими запахами. В этот госпиталь свозили тех, кто не получил никаких видимых повреждений, или у кого они были совсем минимальными. До того, как подошла их очередь на сканирование, Проул и Смоукскрин находились в отдельной палате, подключенные к каким-то аппаратам.

Когда дошли до отделения сканирования, то мехлингов развели по разным комнатам. Проул совсем не обращал внимания на многочисленные подключения к своим системам. Вопрос «Что не так со Спрингером?» занял его целиком и полностью. Никаких догадок так и не возникло.

Решение пришло неожиданно – уже после завершения сканирования, когда все тот же молчаливый медтехник вел их в кабинет врача, им встретился в коридоре трансформер с символами пожарной службы. За спиной его мерно звякали в такт шагам лопасти. Проул так засмотрелся на него, что чуть не упал.

— Проул, горе ты создательское, что ты в нем увидел такого особенного? – подхватив пошатнувшегося друга, устало спросил Смоукскрин. – Это обыкновенный вертолет, пожарный.

— Вот именно – вертолет! – радостно закивал черно-белый, сияя при этом оптикой так, словно его угостили кристаллическим энергоном. – У Спрингера лопасти есть – он ими весьма успешно затормозил наш «полет» по дороге. Только их обычно не видно, судя по всему…

— Значит, у него есть какое-то приспособление для убирания лопастей внутрь корпуса, — Смоукскрин внимательно слушал Проула, хотя и не забывал двигаться в сторону кабинета.

— А зачем ему тогда четыре колеса? И вообще – его корпус совсем не похож на корпуса мехов, имеющих только вертолетную альтформу!

— И что? Может, он какой-нибудь особый вертолет, для иной атмосферы, — Смоукскрина уже не интересовало, какая там альтформа у этого вредного Спрингера, его куда больше заинтересовало то, что происходило впереди.

Они как раз вышли на площадку к лифтам. На эту же площадку выходило еще несколько коридоров. И по одному коридору двигалась группа мехов, которые носили знаки принадлежности к охране Прайма. Позади них, в сопровождении парочки медботов шел сам Сентинел Прайм.

Проул не замечал этой группы и вдохновенно продолжал:

— Это значит, что он трехрежимник! И я готов провалиться на этом самом месте, если его не создали подпольно, потому что…

В это время двери одного лифта распахнулись и на этаж вылетел Персептор в сопровождении того самого охранника, который и выпустил их из кампуса.

— Баги с крылышками! Дроны безпроцессорные! Каким вы местом думали, когда сбежали? Себя не жалеете, так хоть других пожалейте! – накинулся на мехлингов посмотревший все новостные материалы во время полета до госпиталя красный кибертронец. – Да как вас только с завода выпустили с такими глюками в программах!

— Персептор, — предостерегающе сказал зеленый крепыш, ловя не в меру разошедшегося меха.

— Кто-нибудь, объяснит мне, что здесь происходит? – недоумевающе переводя взгляд с одного меха на другого, потребовал Прайм.

— Ой, интересно, а Рэтчет еще не отвинтил Уилджеку «уши»? – в наступившей тишине внезапный вопрос застывшего в ступоре Проула прозвучал как-то совсем уж нелепо.

— Кстати, это не крылышки, а дверцы, — почти шепотом уточнил он, сжимаясь от предчувствия хорошей взбучки.

«Все, допрыгался! Отправят на коррекцию, да еще и Смоукскрина в придачу», — пронеслось в процессоре черно-белого.

— Сентинел Прайм, сэр... — замялся Персептор, — у нас тут небольшой казус вышел...

— Казус? — напрягся правитель, оглядывая двух младших студентов. — Ну и по чьей это милости произошел этот казус?

— Случайный взрыв на испытательном полигоне, — пискнул красный мех, от волнения поглаживая свой тубус.

— А что эти двое делали на испытательном полигоне?

«Его наверняка назначили куратором нашей группы, получается, он не досмотрел за нами. Халатность, с угрозой жизни вверенных лиц. Исключение из Академии...» — мгновенно вспомнил все имеющиеся в его базах данные по праву Проул и спешно шагнул вперед:

— Я самовольно покинул кампус в обход куратора, а студент Смоукскрин попытался меня остановить. Таким образом, вся вина лежит исключительно на мне!

— Заводской номер ТР36, я разве у вас спрашивал? — грозно уточнил Прайм, но заметно успокоился после этой тирады.

— Никак нет, но прошу взять во внимание добровольное признание, — сник студент.

– И мы были не на самом полигоне, а на улице, ведущей к нему… — пискнул Смоукскрин. – И взрыв совсем не из-за нас произошел, это ученые…

— Проведите тесты их логических блоков и результаты перешлите лично мне, — попросил Прайм у медбота, сопровождавшего их. — Кстати, на какое отделение вы двое поступили?

— Химическое, сэр! — хором ответили Проул и Смоук.

— Ээээ... — нервно дернул надлинзовым щитком Сентинел. — Оригинально. Снифт, — обратился он к одному из мехов в своем сопровождении, — напомни мне пересмотреть результаты их профориентационных тестов.

Медтехник развернулся, чтобы идти обратно в диагностическое отделение.

— Прошу за мной, — поторопил он мехлингов.

— Ага... Пойдем, Проул, — потянул черно-белого за руку Смоукскрин. Но тот явно пребывал в каком-то ступоре и не собирался из него выходить. На помощь пришел Хаунд.

Подтолкнув Персептора к Смоукскрину, бывший рейнджер решительно взял Проула за плечо и пошел вперед, толкая перед собой мехлинга.

Сентинел Прайм посмотрел вслед их группе и покачал головой. «Что-то Вектор Сигма намудрил с этой парочкой... Химический... С такими продвинутыми аналитическими центрами! Надо будет с Альфа Трионом посоветоваться...» Заметив недоумение, с которым на него смотрели врачи, слегка улыбнулся и пояснил:

— Я участвовал в создании этих двоих с шевронами. А теперь доложите мне об инциденте со взрывом.

— Да, сэр, — торопливо загружая данные, кивнул главный врач госпиталя. — Пройдемте в мой кабинет, там будет удобнее.

5. Разговор на крыше.

Почти семь орнов Персептор тенью следовал за Смоукскрином и Проулом. Забирал мехлингов из их отсека, провожал до заправочной, а оттуда доводил до аудитории. После занятий все повторялось в обратной последовательности. Два их соседа-второкурсника с интересом посматривали на странную процессию. Пару раз Проул пытался с ними договориться, чтобы они прикрыли их перед куратором, но тем не хотелось связываться ни с Персептором, ни с Хаундом. Бывший рейнджер публично пригрозил всему кампусу ужесточением комендантского часа, если двое новичков еще раз сбегут.

И Проулу вообще казалось, что после подобного заявления за ними все студенты следят, не отключая оптики.

Потом Персептор лютовать перестал, но парочке по-прежнему разрешалось гулять исключительно по своему этажу.

Спрингер на занятиях появлялся редко, но преподаватели относились к этому с пониманием. Уилджек быстро направил запрос в Академию и внес недостающую запись о необходимости ремонта в его личное дело.

Но даже когда желто-зеленый мех приходил на занятия, Проулу не удавалось с ним поговорить. Для начала — они сидели на разных уровнях. Трехрежимник, как один из самых рослых, сидел дальше всех, Смоукскрин — двумя рядами ниже его, а Проул и вовсе в первом ряду. Ну и красно-синий подозревал, что трехрежимник просто их избегает.

Конечно, по росту Проул должен был сидеть на одном ряду со Смоукскрином, не такая уж у них и большая разница была. Только вот посидев там четыре пары, он успел и устать от предмета, и надоесть Смоукскрину своими размышлениями на тему возможных альтформ сидящих ниже. Причем черно-белый рассказывал все исключительно вслух — внутренняя связь не позволяла подкрепить рассказ жестами манипуляторов.

Поэтому к концу первого же орна занятий на Проула косо смотрела большая часть их группы. Во главе с преподавателями. Им вряд ли что-то говорила сухая сводка в личном профиле неусидчивого студента — 700 объектов одновременного наблюдения. Хотя, даже если бы они и задумались на эту тему, Смоукскрин сильно сомневался, что кто-то стал бы жонглировать кучей моделей молекул одновременно, дабы полностью сконцентрировать внимание Проула на себе.

Таким образом черно-белый и оказался среди миниатюрных меха на первом ряду, прямо перед светлой оптикой преподавателя, где успешно умудрялся и делать сосредоточенный фейсплет для лектора и надоедать другу по внутренней связи. А позже — еще и смешить своих соседей.

Когда начались первые лабораторные работы, группа провентилировала с облегчением — Проул заинтересованно возился с пробирками и зарывался в справочные датапады.

А когда он несколько раз отобрал у зазевавшихся коллег опасно дымящуюся колбу и долго монотонно потом отчитывал студентов за невнимательность, преподаватели-практики прикипели к нему всей искрой.

Персептор был в шоке, когда его научный руководитель вечером с восторгом рассказывал, как давно у него не было такого дисциплинированного и умного студента, как Проул.

Оптимизм Смоукскрина длился ровно до того же вечера.

— Смоук, онлайн, — позвал его друг, теребя за дверцу.

— Проул, офф! — возразил красно-синий.

— Поднимайся! Я узнал, в каком отсеке живет Спрингер, — с восторгом поведал Проул.

— С процессора съехал? Сбавь громкость — соседи же услышат! — мгновенно пришел онлайн красно-синий юнлинг и сел на платформе.

— Не услышат, — заулыбался его друг и показал небольшую пустую колбу.

— Что это? — с ужасом спросил Смоукскрин.

— Транквилизатор Т-12, самый простой, не требующий сложной обработки, — ответил Проул, всем своим видом напрашиваясь на одобрение.

— Ты нормальный или нет? А если ты что-то напутал?

— Ничего я не напутал, — обиделся черно-белый. — Это Багги сегодня напутал. Между прочим, не останови я его, нас бы всех окурило едким дымом.

— Кстати про это событие — что ты туда бухнул? — смягчился Смоукскрин.

— Магнетик сыпучий — он выступил как ядро кристаллизации.

— О да, а если бы это все еще и к нашим корпусам примагнитилось? — усомнился красно-сиий.

— Ну, я подумал, что частицы слишком крупные и их не поднимет, — пожал плечами Проул, но было заметно, что он слегка обескуражен. — Я рискнул, по правде говоря.

Смоукскрин только покачал головой, глядя на мирно спящих второкурсников. В этом был весь Проул – точный расчет в сочетании с безбашенным «пронесет как-нибудь!»

— Ну, хорошо, наши конвоиры спят крепким сном. А ночной охранник кампуса? Или ты и до него добрался со своим квинтячим зельем? – потер золотистый шеврон Смоукскрин. – В коридоре же система видеонаблюдения, нас моментально вернут в отсек, а потом еще и репрессии всем устроят из-за нас…

— Это если мы попадем в зону видимости камер. А мы туда ведь не собираемся попадать, правда? – черно-белый слегка откатил дверь в сторону и внимательно что-то высматривал в полутемном коридоре. – Значит так, сейчас мы дойдем до отсека нашего лопастного приятеля, ты туда зайдешь и убедишь его выйти и поговорить со мной…

— Прямо в коридоре? — встав рядом с другом возле двери, уточнил красно-синий. Спорить сейчас совершенно не хотелось, потому что… да просто потому, что все равно он пойдет и сделает так, как хочет Проул, а споры — это только лишняя трата времени, которое в любом случае работает не на них!

— Нет, мы поднимемся в кристальный сад на крыше, — повернулся к нему Проул. — А теперь пойдем, и слушайся меня во всем!

Он взял друга за руку, и они пошли по тускло освещенному коридору. Посторонний наблюдатель очень бы удивился, если бы увидел, как они шли – короткими перебежками, то и дело замирая в разных частях коридора. Наконец, две крылатые фигуры застыли возле нужной им двери.

— … четыре, пять, шесть – давай! – Проул откатил дверь, протолкнул Смоукскрина в отсек, а сам метнулся к широкому окну и сел: — … девять, десять, одиннадцать… уф, пронесло!

Смоукскрин внимательно осмотрел отсек. «Ну, так и есть, когда надо кого-то незаметно выдернуть, то оказывается, что его платформа самая дальняя от входа!» — раздраженно подумал он. Но все же аккуратно подошел к платформе Спрингера… уборочный дроид как раз выползал из-под этой самой платформы и попал под ступню Смоукскрина. От неожиданности красно-синий пошатнулся и почти рухнул на трехрежимника, но в последний момент успел выставить руки, упершись ими в корпус.

Оптика Спрингера зажглась мгновенно, но была не голубой, как обычно, а белой.

— Какого тернидрона! – прошипел он. – Процессор отключился, да?!

— Оу, прости… Я нечаянно, — поспешно убирая руки, пискнул Смоукскрин.

— Да уж вижу… Какого ты тут делаешь, Смоукскрин? – внезапно узнал Спрингер своего собеседника. – Хочешь, чтобы вас вообще в карцер запихали за такие выходки?!

— Проул с тобой поговорить хочет, — как можно тише сообщил из-под платформы красно-синий.

— А на переменах это сделать нельзя, как видимо… Шлак с вами, все равно отключиться сейчас уже не смогу, — желто-зеленый нажал на кнопку, и платформа медленно распрямилась, а затем, повинуясь другой команде, приняла полусидячее положение. Спрингер слез с нее (Смоукскрин отметил чисто автоматически, что движения того какие-то очень скованные), взял из шкафчика небольшую банку, прихватил шпатель и тряпку. — Где вы со мной поговорить хотели?

— В кристаллическом саду, — выбравшись из-под платформы и направляясь к двери, сообщил Смоукскрин.

— Конспираторы… — проворчал, Спрингер. — В общем, вы идите, как шли, а я на лифте поднимусь.

Он вышел из отсека и побрел к лифтам. Два конспиратора с дверцами и шевронами последовали за ним, двигаясь все по той же странной траектории.

Дежурному охраннику на миг показалось, что вслед за фигурой Спрингера, привычно бредущего на верхний этаж, что-то мелькнуло. Он попереключал камеры. Но ничего необычного не заметил. «Показалось» — решил он.

***

В саду на верху крыши было светло. Свет от фонарей преломлялся в кристаллах, радужные отсветы играли на всех поверхностях. Все это богатство выращивали сами студенты-химики, экспериментируя с разными составами для полива. Спрингер тяжело опустился на скамейку. Ему не очень нравились кристаллические растения, но это был единственный уголок, где он мог побыть хоть в каком-то уединении. Буквально через пару секунд рядом с ним появились Проул и Смоукскрин.

— Интересно, как вы ухитрились пройти мимо камер? — проворчал трехрежимник.

— Если знаешь их расположение, технические характеристики и слепые зоны, то все возможно, — улыбка на белом лице Проула вышла очень загадочная.

— Неужели ты вычислил это все? — искренне удивился его друг.

— С небольшой помощью Реда. Он переслал мне файл, где говорилось о типах видеонаблюдения в кампусах, а остальное я уже сделал сам.

— А ты случайно Академией не ошибся? Может, тебе надо было пойти в шпионскую? — открыв свою банку и зачерпнув шпателем прозрачный гель, усмехнулся трехрежимник.

— Вместе с Ред Алертом, — согласился с ним Смоукскрин.

— Я думаю над этим вопросом, но пока не нашел однозначного ответа. Все имеющиеся аргументы довольно субъективны, а зачастую и вообще выведены под влиянием эмоций, так что... — опять отвлекся Проул.

— Э? — смутился Спрингер, а Смоук привычно ухватил друга за плечо и хорошенько встряхнул.

— Я помню про первоначальную цель, — отозвался черно-белый. — Кстати, а что это за гель? Судя по консистенции и типу упаковки — охлаждающий.

— Он не перегреется? — устало спросил у красно-синего Спрингер, нанося гель между стыков грудной брони.

— Нет, — улыбнулся тот — шутка ему явно понравилась. — Не обращай внимания, иначе сам перегоришь.

— Очень смешно, — обиделся Проул.

Пару кликов троица провела молча. Смоукскрин наблюдал за ночным городом, Спрингер наносил гель, а их черно-белый спутник пристально наблюдал за этим процессом.

Наконец, он не выдержал и отобрал шпатель у трехрежимника:

— Дай сюда! Что перегрелось?

— Цепи трансформации, — неохотно ответил Спрингер.

— Ну и какой тогда смысл размазывать гель по броне? — картинно притушил оптику Проул и скомандовал. — Сиди ровно и не дергайся.

По сравнению с пальцами самого желто-зеленого, ладошки Проула можно было легко назвать миниатюрными. Он легко отстегивал броню и наносил гель прямо на разогретые узлы трансформации.

Охлаждающая система сигнализировала о снижении общей температуры корпуса и сама эффективнее справлялась с еще не обработанными очагами напряжения. Спрингер, напрягшийся было, расслабился и стал потихоньку выпадать в офф.

— Ты правда трехрежимник? — вернул его в реальность вопрос Проула.

— И чего это тебе это так интересно? — обреченно поинтересовался желто-зеленый. Теплившаяся ранее на краю сознания надежда отвязаться от надоедливого бота была с треском разбита.

— Шутишь? Это же безумно интересно, — отозвался черно-белый.

— Я понял — это месть за подкидывания? — догадался трехрежимник.

— Вот еще, — хохотнул Проул, подвешивая броню на место. — Если бы мне хотелось тебе мстить, я бы придумал что-нибудь более действенное. Я читал, что месть должна быть коварной.

— Куда гель лучше наносить — это ты тоже вычитал?

— Нет, это Рэтчет научил, — ответил за друга Смоукскрин. — У нас был товарищ Ред Алерт, у него тоже постоянно некоторые блоки перегреваются.

— У меня ничего не перегревается, — на свою беду возразил Спрингер.

Проул тут же оживился:

— А из-за чего тогда такой подъем температуры? Это из-за тестов Уилджека?

— Шарк, — выругал себя за непредусмотрительность трехрежимник. — Да, Уилджек проверяет проходимость цепей трансформации. Чувствительность понижать нельзя — он не знает точных схем и боится, что пропустит неисправность в мелких датчиках.

— Все же ты — нелицензированный, — улыбнулся черно-белый.

— Одна шутка про это и я тебе дверцы оторву, — мгновенно «взъерошился» Спрингер.

— Да не будет он шутить, — остудил его пыл Смоукскрин. — Он это все затеял только чтобы свою догадку подтвердить, сыщик дроновый.

— Цель достигнута, может оставите меня в покое? — попросил трехрежимник. — Мне и троих соседей-умников из Аякона хватает.

Проул весьма не солидно хихикнул:

— Не такие они и умники — у каждого есть долги по какому-нибудь предмету!

Он закрыл банку с гелем, вытер шпатель и поставил это все на скамейку возле Спрингера. Тряпкой же пока начал протирать свои пальцы.

— Мне от этого ничуть не легче, — помрачнел трехрежимник. — Я прилетел на Кибертрон с колонии, и один этот факт уничтожает в их оптике абсолютно все мои достоинства.

— А тебе что — так важно их одобрение? — удивился Смоукскрин.

— Все, мы слишком заболтались! Скоро сюда может прийти охранник, — Спрингер поднялся, взял свои вещи, в том числе и тряпку из манипуляторов черно-белого, и пошел к выходу из сада. — У меня завтра не менее тяжелый день, чем был сегодня...

— Эх мы, дроны беспроцессорные! — скривился Смоукскрин и бросился следом. Догнав, обхватил, за что смог, и сказал. — Извини, мы не хотели причинить тебе боль! В какой-то степени мы на одном уровне — тебя создали в обход всяких правил, то есть, ты чистый эксперимент. Но ведь и мы тоже экспериментальные! На нас обкатывают новые технологии, которые потом будут использованы при создании будущего Прайма.

— Но на самом деле, это все вторично, — подошедший Проул прижался к трехрежимнику с другой стороны. — Мы все — кибертронцы, и ты — один из лучших. Ты же нас спас своими лопастями! Если бы их у тебя не было, нас бы всех протащило чуть ли не квартал и мы бы попали под рухнувший переход. И нас бы просто не было сейчас!

Трехрежимник смутился подобному проявлению внимания и несколько кликов стоял молча, разглядывая повисших на нем мехов.

— Знаешь, Проул, а тебя хотят с завтрашнего дня сделать старшим по этажу. Я это слышал, когда к Персептору заходил позаниматься, — как-то совершенно невпопад сообщил Спрингер.

— Правда? — удивился черно-белый. — Удивительно, я думал меня теперь лишний раз из отсека до конца обучения выпускать не будут.

— Надо бы, — хмыкнул трехрежимник. — Я прям вижу, как ты весь этаж на антенны поставишь.

— И почему никто не хочет видеть во мне серьезного меха, знающего правила и способного аргументированно ими оперировать? — воззвал к небу ночного Кибертрона Проул. — Скажи ему, Смоук!

— Два наших соседа между собой называют его справочником из-за постоянных лекций, которые он мне устраивает. Но они жестоко ошибаются — он помнит хорошо лишь то, чем сейчас занимается, — не обращая внимания на друга заговорил красно-синий.

— Смоук! — попытался привлечь его внимание Проул.

— Вопреки первому впечатлению, Проул далеко не так умен, как может показаться. Весь его талант как раз в способности применять различные аналитические схемы. Так что... АЙ! — воскликнул Смоукскрин, когда меткий кулак друга впечатался ему между дверок. — Так что, — он отпустил Спрингера и схватил в охапку брыкающегося товарища, — очень может быть, что из него будет хороший старший по этажу.

Два меха единым клубком грохнулись на поверхность крыши и через пару кликов возни Смоукскрин наконец зажал друга так, что тот не мог его больше стукнуть.

— Что не отменяет факта, что если очередного Прайма сделают по его подобию — Кибертрону наступит ржавый болт! — закончил красно-синий.

— Вы, мехлинги, всегда деретесь? — скептически поинтересовался Спрингер.

— Ну... — смутился Смоукскрин, чем тут же воспользовался Проул. Черно-белый пнул товарища в стык брони и вывернулся из захвата. Правда, тут же был отловлен за дверцу.

— И разве это захват? — улыбнулся Спрингер и с мехлинговским задором в оптике опрокинул Смоукскрина.

И легко удержал его в распростертом положении, вывернув под каким-то странным углом манипулятор. Красно-синий запищал, и Проул кинулся вызволять своего приятеля. И тоже оказался на полу в таком же точно положении.

— Мехлинги, я все понимаю — мне и самому хочется посидеть здесь подольше, но скоро сюда заглянет охранник, — сообщил Спрингер. — Давайте я вас поваляю как-нибудь потом, в спортивном зале?

— Ага, мы согласны, — пропыхтел Смоукскрин, подмигивая лежащему рядом другу. Проул подмигнул в ответ и закивал, соглашаясь.

Спрингер выпустил обоих и поднялся. И сделал пару шагов. И впечатался прямо в дорожку, когда Смоукскрин и Проул схватили его за ноги, при этом едва успев подставить манипуляторы, чтобы не приложиться шлемом.

— Ну, держитесь, скраплеты! — рыкнул трехрежимник и возня началась по новой. Закончилась она так же внезапно, как и началась — одно из кристальных растений разбилось вдребезги.

— Ой, что-то хрустнуло... — опомнился Проул, поднимаясь с дорожки.

— Ага, надеюсь, что ничего страшного не случилось, — рассматривая разлетевшиеся кристаллы, высказал свою мысль Смоукскрин.

Спрингер тяжело провентилировал:

— Это было одно из опытных растений Персептора. Что теперь будем делать, соучастники?

— Ну скажем Персептору, что мы случайно разбили. Не заметили, — предложил Проул.

— Ты собрался ему признаться? — Спрингер смотрел на черно-белого как внезапно ожившую голограмму.

— А почему нет? — удивился Проул. — Признаемся, он поругается, ну заставит убрать осколки...

— Сначала он на тебе свои разработки опробует! — возразил трехрежимник. — Ты же вроде умник у нас — придумай оправдание. К тому же, дойдет дело до разбирательств, охранник же быстро скажет, что сюда только я один поднимался. Да меня из академии отчислят!

— Если бы эти кристаллы были так ценны, они бы стояли в закрытом саду. Экспериментальные образцы должны быть маркированы черно-желтой лентой и стоять окруженные предупреждающими табличками.

— Да кто их знает? Может, мы и таблички, и ленточки уже тоже сломали! — не успокаивался Спрингер.

— Обломков нет, обрывков нет, одни кристаллы, — первым встав с дорожки, констатировал Смоукскрин. — Ситуация действительно непредвиденная. Но подставлять трехрежимника — это самое последнее дело, Проул!

— А мы и не будем подставлять! — засверкал оптикой черно-белый. — Так, Спрингер, передвинься чуток поближе к этому растению... вот так... манипулятор сюда, это сюда... давай свою банку!

Спрингер в полной растерянности протянул Проулу банку. Тот на пару нанокликов задумался, а потом уронил банку на пол, потом зачем-то размазал выпавшее содержимое своей стопой, затем нанес гель на стопу трехрежимника. Банка осталась валяться на полу.

— Так, я сейчас воспроизведу звук падения, — прислушиваясь к чему-то, сообщил Проул, — а ты, когда придет охранник, скажи, что уронил банку, наклонился поднять, но случайно наступил в гель и подскользнулся... со всеми видимыми последствиями. Сейчас главное, чтобы нас не увидел охранник, а со всеми остальными проблемами мы разберемся позже! Смоук, пошли, охранник уже на последней площадке!

6. О дружбе и необдуманных поступках.

Прибежавший на звук падения охранник ни на пол-наноклика не усомнился, что все так и было, как говорил Спрингер. Персептор, когда узнал про это, очень огорчился — его эксперимент ведь почти был завершен! Но ругать бесконечно извиняющегося трехрежимника он не стал, только махнул манипулятором на осколки. Проул, заглянувший в лаборантскую в поисках руководителя их практических занятий, мгновенно предложил помощь в выращивании нового растения из разбившегося. Будущий ученый сначала ничего не ответил и вообще ушел из лаборантской, но на следующий день ближе к вечеру он пришел к первокурсникам и позвал Спрингера и Проула с собой. Смоукскрин, естественно, напросился идти с другом.

— Вот, мехлинги, я немного усовершенствовал здесь кое-что, — выходя на крышу кампуса, сказал Персептор. — Я разрешаю вам троим бывать в этой вот выгородке. Спрингер и Проул будут ухаживать за моими несчастными кристалликами, а ты, Смоукскрин, смотреть, чтобы они не раздолбали ничего другого.

На крыше, действительно, появилась прозрачная стена, которая отделяла от основного сада территорию, достаточную, чтобы там разместить четыре емкости с сидящими в них кристаллами, небольшой стеллаж, пару скамеек и лабораторный стол. Вообще, такая ограда появилась вокруг всего выхода на крышу.

— Инструкции вот здесь, на случай, если вы что-то забудете, — показал на датапад, лежащий на одной из полок стеллажа, Персептор. — А теперь, давайте я вам все покажу и расскажу...

Через три с половиной джоора Персептор вместе с младшекурсниками закончили полив растений и укрыли их специальными прозрачными колпаками.

— Так, Спрингер сейчас пойдет ко мне, продолжим наши занятия, Смоукскрин свободен, а ты, Проул, загляни к Хаунду, это начальник охраны кампуса, как ты помнишь. У него есть к тебе дело, — оглядывая результаты трудов и своих помощников, наметил дальнейшие действия красный мех.

Проул и Смоукскрин спускались по лестнице первыми, следом шел Персептор, а последним Спрингер. Трехрежимник раздумывал над одной проблемой — как встретится с этими двумя, не вызывая подозрений у всех окружающих.

— Персептор, может, ты подберешь мне кого-нибудь в репетиторы с нашего курса? Хотя бы теорию чтобы подтянуть, — попросил он.

— Да я уже про это думал, тем более что я записался на один курс, и времени у меня маловато стало, — тут взгляд будущего ученого остановился на Проуле. — А почему бы и нет? Проул, ты сможешь позаниматься со Спрингером и подтянуть его по теории?

— В теории чего? — сразу оживился черно-белый. — Кристалловедение? Органическая химия? Энергетическая физика?

— Энергофизика-то тут причем? — удивился Персептор.

— А это ему сегодня на глаза попалось расписание космопорта, — пояснил Смоукскрин.

— Расшатанный подшипник, — тихо выругался Персептор.

— Начнем с самого начала — неорганическая химия, базовые понятия, структура и методы и все такое, — поспешил уточнить Спрингер.

— Да без проблем, — согласился Проул. — Хоть сегодня. Только узнаю, что от меня хотел Хаунд.

За разговорами они спустились на свой этаж и там разделились. Персептор и Спрингер пошли по переходу в сторону учебного корпуса, а Проул спустился к Хаунду.

В лаборатории Спрингер все никак не мог сосредоточиться и записать нормально все заданные старшекурсником реакции.

— Спрингер, ты не верно написал вот эту реакцию. И вот эту, — Персептор выделил ошибки желтым цветом.

— Но я же все сделал правильно, как ты и показывал, — обиделся трехрежимник.

— Это было задание с подвохом, на внимательность, — присел напротив него на высокий стул красный мех. — Я ведь говорил тебе, что есть такие вещества, результаты реакции которых чрезвычайно нестойкие и мгновенно разлагаются. И называл их.

— Я не помню, — нахмурился желто-зеленый мех. И он действительно просто не запомнил про эти исключения из правил!

— Не расстраивайся ты так, сейчас я тебе все еще раз расскажу, и... — начал было будущий ученый, но его прервал звонок комма. Быстро переговорив, Персептор с сожалением сообщил своему ученику. — Мне надо идти. Мой руководитель проводит экстренное совещание для всех задействованных в его проекте. Что-то там внезапно произошло архисрочное. Так что придется тебе обращаться по этому вопросу к Проулу.

— Хорошо, я узнаю у него, — трехрежимник подошел к двери и стал ждать, пока Персептор проверит лабораторию перед закрытием.

Все было нормально, и они разошлись каждый в свою сторону.

Спрингер только успел прийти в свой отсек, как с ним связался Персептор.

— Вы можете заниматься в информационном центре, в отдельном кабинете. Я уже обо всем договорился, вам нужно только сказать, что вы от меня.

— Спасибо! — радости трехрежимника не было предела. Во-первых, он очень стеснялся, когда рядом находились другие и видели, чем именно он занимался. А во-вторых — к Проулу и Смоукскрину у него был конфиденциальный разговор, и лишние аудио рядом были ну совсем не нужны. В конце концов, Рэтчет был именно их знакомым, а не всего кампуса.

— Что за шарк?! — первое что вырвалось у Спрингера, когда он наконец увидел неразлучную парочку у дверей информационного центра.

Смоукскрин лишь развел манипуляторами, всем своим видом призывая не удивляться огромной стопке дапатападов у Проула.

— Полный сборник кодексов Кибертрона со времен первых догматов Золотого века, — пояснил красно-синий, подойдя ближе. — Хаунд неосторожно предложил ему почитать. Плакала его карьера химика.

— Не синтезируй бред, — фыркнул черно-белый, не отрывая оптики от старинного, увесистого датапада. — Я же только почитаю и ... О! Представьте себе, во времена первых заорбитальных колоний существовало официальное протоколирование партнерств. Интересно, а это правило выведено из списка активных новым документом?

— Бр! — прошипел трехрежимник и затолкал его в кабинет. — Читал бы что-то новое! Тем более что вашему ворчуну не помешало бы знание уголовного законодательства!

— Кстати, — неожиданно вспомнил он, — Проула уже можно поздравить с первым назначением?

— Можно, — кивнул Смоукскрин, одновременно отбирая у друга датапады по одному. — Я даже не предполагал, что они так быстро найдут общий язык, учитывая обстоятельства нашего знакомства с Хаундом.

— Хаунд отличный мех, когда не сердится, — мертвой хваткой вцепившись в три последних датапада, отозвался черно-белый. — Смоук, я прекрасно помню, что нам надо подтянуть Спрингера по химии, вы там начинайте, а я вот дочитаю и присоединюсь.

— Не нам, а тебе! — Смоукскрин даже постучал для вящей убедительности по проуловскому шеврону. — Так что давай, выныривай из океана юриспруденции на остров неорганической химии.

— Все-все, я уже здесь и готов стать репетитором, — с видимым сожалением Проул оторвался от увлекшего его датапада.

Два джоора они занимались химией. Все пространство между тремя мехами было заполнено формулами, графиками, реакциями и графическими изображениями этих самых реакций.

— Так, теперь тебе все это понятно? — уточнил в который раз черно-белый.

— Да, теперь все, — кивнул Спрингер, вырисовывая последнюю формулу.

— А раз так, то ты нам сейчас расскажешь, что там с Рэтчетом, — стирая все свои выкладки, предложил Проул. — Ведь ты не просто так решил позаниматься именно с нами.

— Вот именно, не просто так, — кивнул трехрежимник, взял протянутую ему Смоукстрином упаковку энергоновых пластинок, и стал рассказывать.

Когда Проула и Смоукскрина увез медицинский катер, Рэтчет пошел вместе с Уилджеком и трехрежимником в лабораторию. Ну не мог он оставить на произвол судьбы юного меха, пусть даже и не знал его чуть ли не с момента активации, как это было с теми двумя. Уже в лаборатории, наблюдая за действиями Рэтчета, вызвавшегося ассистировать инженеру, Спрингер понял, что бело-красный – врач, и очень хороший врач. После обстоятельного расспроса юного меха, ознакомления с его документами и предварительного сканирования, взрослые проводили его до кампуса и ушли куда-то вместе. Больше Спрингер Рэтчета не видел, но зато слышал. Врач время от времени звонил Уилджеку, и они подолгу беседовали. И из этих бесед Спрингер сделал невеселые выводы — когда-то самый лучший врач Праксуса был несправедливо обвинен в чьем-то убийстве, но из-за недоказанности этого деактив заменили пожизненным запретом заниматься врачебной практикой. Сейчас Рэтчет уехал в Аякон, к каким-то знакомым Уилджека, и работает там медтехником.

— Привести, увести пациента, подать-принести что-либо нужное врачу, ну и самые примитивные виды диагностики, типа проверка давления в шинах, если у пациента не сплошная резина, — рассказывал Спрингер притихшим друзьям.

Но самым страшным для Рэтчета оказалось то, что первоначальное разрешение на повышение уровня квалификации было отменено, и теперь Рэтчет даже не может подтянуть свои знания до современного уровня.

— Но почему? — оптика Смоуксрина ярко светилась.

— Он встретил в Аяконе кого-то, замешанного в той истории, и тот приложил все усилия для того, чтобы помешать вашему знакомому в учебе. И даже добился того, что за Рэтчетом сейчас ведется гласное полицейское наблюдение. Ваш док в полном отчаянии и хочет бросить вообще занятие медициной. Правда, пока не решается и только пьет высокозаряженный куда чаще, чем следовало бы, — и на недоуменный взгляд Проула пояснил. — Это Уилджек его ругал, что не стоит так много пить из-за какого-то недоделанного дрона. А кто-то по имени Айронхайд пообещал взять отпуск и приехать отполировать Рэтчету фотографию за столь упаднические настроения.

— Отполировать изображение невозможно, — монотонно возразил Проул.

— Это образное выражение, — пояснил Смоукскрин другу, быстро переключаясь на трехрежимника. — А ты не слышал, когда это Рэтчет успел пересечься с тем мехом?

— Вообще-то, если учитывать срок, на который Рэтчет получал полное отстранение, то, следовательно, его случай классифицировали по первой части кодекса. Доработка дела вряд ли успела бы пройти, так что отмена разрешения на переподготовку законной быть не может, — размышлял черно-белый.

— Понятия не имею, — развел манипуляторами Спрингер. — Ваш друг обычно рассказывал это в таких цветастых фразах, что подробности как-то терялись.

— Может быть, Уилджек знает? — задумался Смоукскрин.

— Эй, перестаньте меня игнорировать! — возмутился Проул.

— Перестань перепрыгивать с темы на тему, — предложил его красно-синий друг, примирительно похлопав его по плечу.

— Если бы я это делал по своей воле! — не унимался черно-белый.

— Ты еще и обижаться умеешь? — искренне удивился трехрежимник.

— Фантастическая шутка! — огрызнулся Проул.

— Тихо, тихо, тихо! — остудил его пыл Смоукскрин. — Давай лучше, ты подумаешь над тем, кем должен был быть тот мех, чтобы так быстро отменить разрешение Рэтчета.

— Любой житель Праксуса может подать официальный запрос по любому открытому процессу, рассматриваемому в судебной палате. И получить процессуальную выдержку с указанием исполнителей и статей, которыми они руководствовались. Только вот для этого нужно иметь чип с подтверждением гражданства Праксуса, а нам он не светит до самого выпуска, — оборвал начавшиеся было восторги своих товарищей Проул.

— Вот шлак! — с чувством высказался Спрингер. — Я прямо чувствую, что во всей этой истории что-то очень криво спаяно, но никак не могу понять, что именно. А вообще — очень жалко этого Рэтчета. Вон он как управлялся с ранеными тогда! Я слышал от сотрудников Уилджека, что то, что починил Рэтчет, потом даже исправлять никак не надо было — он все собрал как надо!

— Видел бы ты, как он справлялся с Редом! Это вообще из области фантастики — того уже хотели вернуть на завод для перепрограммирования, а он взял и устранил почти все проблемы! — с жаром воскликнул Смоукскрин.

— Если ему запретили заниматься медициной, то как он мог помочь-то? — задумчиво уточнил Спрингер, смотря на собеседника, наклонив голову.

— А он неофициально помог. Да и воспитатели не такие дураки, чтобы с докладами в полицию бегать, — Смоукскрин зачем-то поставил один из датападов на ребро, потом положил его обратно.

Проул тем временем разочарованно покачал головой.

— Я сейчас ничего не могу придумать, мехлинги. Законным путем нам никогда не получить копию, а с незаконными лучше не связываться. Тем более, что и кредитов на оплату незаконного способа у нас нет.

— А если попросить кого-нибудь? — предложил Смоукскрин.

— И как это все будет выглядеть? Вот так просто подойдем на улице и попросим? — хмыкнул Спрингер, откинувшись на спинку кресла. — В Академии с этой просьбой нам и вообще не к кому обратиться — моментом вызовут к ректору и устроят допрос в присутствии Хаунда и Персептора. Зря вы за мной тогда пошли...

— Ничего, прорвемся, — положил ладони на стол Проул. — А если бы мы тогда за тобой не пошли, ты бы и не узнал ничего про Рэтчета, верно ведь?

— Верно, — признал трехрежимник. — Но вот мы достанем это дело, прочитаем его, и что будем делать вообще дальше? Что будет нашей конечной целью-то?

— Будь последователен, — назидательным тоном сказал Проул. — Мы сейчас имеем облако неопределенностей и один гарантированный ориентир. За неимением большего, логично было бы попытаться его использовать.

— Мы поняли, умник. Как нам его получить? — спросил Смоук. — Что ты на меня так смотришь?

— Ты ведь по-прежнему интересуешься психологией, — начал издалека черно-белый.

— Мне уже не нравится твой тон, — с опаской отозвался его товарищ.

— Хаунд до фанатизма предан своей работе. Живет один, друзей мало. А он любит поговорить, такие мехи в искре своей бывают отзывчивыми и легко поддаются на уговоры.

— Кампус кишит слухами, как планеты класса терра — органикой, про то, что Хаунд может орнами рассказывать свои байки! — возразил Смоукскрин, уже понимая, что друг от него не отстанет.

Проул тяжело провентилировал системы и тоном воспитателя в учебном центре начал объяснять:

— Ничего так не ослабляет внимание и не способствует установлению доверительных отношений, как готовность собеседника выслушать любые байки. Ты сам это мне рассказывал. Кроме того, это не просто байки, это — его воспоминания! Бесценный опыт актива...

***

Спрингер покачал головой, наблюдая за препирательствами двух мехлингов. Потом он отвлекся на мигающий значок непрочитанных сообщений. Оказывается, пока он был у Уилджека, ему пришло письмо от Сквирки. Полицейский сообщал новости из колонии («...все как и обычно, в горах уже выпал снег, а наши климатические установки только-только поставили на профилактику...»), у Клита недавно была командировка в соседнюю колонию, мехлинги из группы Спрингера разъехались по учебным заведениям, а сам Сквирки получил травму во время схватки с контрабандистами и теперь скучает дома на заслуженном отдыхе. Приветы от воспитателей заставили трехрежимника улыбнуться — в свое время он им доставил немало хлопот, и только заступничество Клита и Сквирки спасало его от полного перепрограммирования. Клит через Сквирки интересовался ходом работы над блоком трансформации.

А еще Сквирки сообщал домашний адрес одного полицейского, своего давнего знакомого, который сейчас отошел от оперативной работы и просто жил в Праксусе, занимаясь иногда консультированием своих коллег в особо сложных случаях. «Я сообщил ему о тебе, так что если захочешь с нами поговорить или просто будут сложности — приходи к Айронгласу. Да и он сам будет рад с тобой пообщаться — к нему редко обращаются, так и не простили ему особого мнения по одному делу».

Трехрежимник улыбнулся, записал номер и адрес этого Айронгласа и переключился на Проула и Смоукскрина. Те уже договорились, что попробуют разговорить Хаунда, причем сначала будет действовать один Смоукскрин, а потом к нему присоединится и Проул.

— А мне что делать? — поинтересовался во время паузы Спрингер.

— А тебе нужно поточнее запоминать разговоры Уилджека и Рэтчета, — подтягивая к себе исторический датапад, распорядился Проул. — Нам сейчас важны детали, даже самые мелкие!

Смоукскрин заметил страдальческое выражение на фейсплете желто-зеленого и фыркнул:

— Цветастые выражения — это тоже часть нашего актива, но мы их отфильтруем, и ты сможешь удалить эти записи потом из памяти.

— Кстати, вы задумывались вообще над смыслом «цветастые выражения»? Мне интересно, откуда берет свое начало такое абсурдное сравнение... — монолог Проула прервала тяжелая ладонь трехрежимника, почти полностью закрывшая ему фейсплет.

— Хорошо, предположим, я это запишу, а вам удастся уговорить Хаунда и получить эту справку. Скажи честно, Смоукскрин, ты думаешь, что мы сможем доказать что-то, чего не заметил суд Праксуса? Мы — три мехлинга!

— Да мы практически уникальная сработанная команда, — улыбнулся красно-синий, наблюдая, как его друг пытается освободиться от захвата Спрингера. — Ты у нас штурмовой отряд, я — работа с меха, а Проул... ну пусть будет за бортовой компьютер.

— Сп..а...бо... — возмутился черно-белый.

— Всегда пожалуйста, — улыбнулся Смоук и обратился к трехрежимнику. — Ты его подержи еще чуток, пока я подальше уйду.

— Да без проблем, — улыбнулся тот, прижимая к себе дергающегося Проула. И удивился про себя, как незаметно постоянные смены тем Проула и подколки Смоукскрина стали для него чем-то само собой разумеющимся. Спрингер взвесил все свои размышления и с восторгом быстро перехватил черно-белого меха и слегка его подкинул вверх.

— Эй! Что это значит? — воскликнул Проул, звякнув в полете дверцами.

— Я сейчас понял, что вы двое — мои первые друзья в Праксусе, — пояснил желто-зеленый, аккуратно опуская его на пол. — Я не могу объяснить... Это вы двое, наверно, уже до винтика распланировали, что будет в вашем отсеке, когда вы будете партнерами, а я не привык общаться с кем-то так близко.

— Мы не будем партнерами со Смоуком, — удивительно быстро стал серьезным Проул. — Мы слишком похожи конструкцией, а это рано или поздно вызовет конфликт.

— О, извиняюсь, не хотел обидеть, — смутился трехрежимник.

— Да нет, все нормально, — Проул прошелся по комнате, собирая упавшие при бегстве Смоукскрина датапады. — Схожесть конструкций предполагает и схожесть реакций на различные раздражители. Возьмем Реда Алерта — он способен впасть в неконтролируемую истерику только из-за того, что кто-то на пустыре пускает фейеверки. Если его напарник или партнер будет иметь такую же реакцию на эти огоньки — то это все закончится очень печально.

Проул уже собрал датапады и сел напротив Спрингера на стол.

— Это как резонанс в физике? — уточнил тот. — Взаимно усилят панику друг друга и не смогут нормально действовать?

— Ты правильно понял. С Редом так все и было — начнет паниковать — и себя взвинтит и других, а потом уже самоподдерживающаяся реакция начиналась. Хорошо, что однажды Рэтчет вмешался, смог его успокоить и подружил с Инферно, — кивнул Проул. — Да еще и моя особенность — я не вижу лично для себя в партнерстве смысла. Я вполне самодостаточен.

— Вот размажет тебя, самодостаточного, по стенке после взрыва в лаборатории — поймешь, зачем партнер нужен, — фыркнул Спрингер. — Мне...

— Так, мехлинги, информаторий закрывается, — в дверях стояла высокая фемка. — Приходите завтра после занятий и сидите, а сейчас — марш в кампус!

— Все, мы уже ушли! — Проул подхватил свою кучу датападов и торопливо проскользнул мимо фемки. — Спрингер, помоги мне! Они у меня сейчас разлетятся!

Желто-зеленый успел подхватить четыре из шести падающих носителей информации. В пустом коридоре звук падения показался слишком громким.

Под неодобрительным взглядом фемки, друзья поспешно собрали с пола датапады и пошли в сторону общежития.

— Надеюсь, эти раритеты не пострадали? — вертя один из них в руках, спросил трехрежимник.

— Да что им сделается! У них запас прочности такой, что даже под хромающую ножку стула подложить можно, посидеть, и потом этот датапад спокойно включится и заработает, — махнул в ответ Проул. — Так, а чего это Смоук к нам бежит?

Смоукскрин действительно бежал по коридору. Он был очень напуган.

— Проул, там... наших соседей по комнате увезли в госпиталь! Они не смогли проснуться! Ой, что теперь будет-то! — красно-синий схватился за голову в полном отчаянии. — Ведь это же...

— Стоп! — рявкнул черно-белый и схватил друга за руку. — Не тарахти! Что там произошло? Объясни по порядку!

— Наши соседи, — начал Смоукскрин и выжидающе посмотрел на Проула. — Утром не вышли в онлайн, — продолжил он после того, как тот кивнул. — Их одногруппники пришли их проверить и вызвали медботов.

— В чем проблема? — терпеливо уточнил Проул.

— Они вчера были на практических занятиях в лаборатории радиоактивных исследований, — ответил Смоук. — Ты понимаешь, что они могли там прихватить что-то и оставить в нашем отсеке?

— Медботы первым делом бы проверили помещение и … — Проул осекся. — А они не нашли там наши реагенты для транквилизаторов?

— Да откуда мне знать? — воскликнул Смоукскрин. — Тебя совершенно не беспокоит, что мы тоже могли получить свою дозу этого специфичного облучения?

— Но мы в онлайн, — возразил черно-белый и поспешил успокоить друга. — Брось, если бы там что-то было, нас бы уже искали медики и скорее всего бригада радиационной безопасности.

— Но... — засомневался красно-синий.

— Прекрати паниковать! — шикнул Проул. — В крайнем случае, сходи в медотсек и проверься. Или вон, топай со Спрингером к Уилджеку. Он проверит тебя на все возможные загрязнения. Хоть компанию ему составишь.

— А оно мне … — попытался возразить трехрежимник, но черно-белый уже удалялся от друзей по коридору, уткнувшись в свои датапады. — Квандрированная частота с глухим приемником!

— Без обид, друг, но лучше не применяй ругательства Рэтчета — неточно пересказанные, они напрочь теряют свои свойства, — признался Смоукскрин.

— А как правильно? — спросил Спрингер.

— Ты думаешь, я знаю? — улыбнулся красно-синий. — Пошли к Уилджеку. Если Проул прав, то я успокоюсь, а ты — приятно проведешь время.

— Вы оба на редкость самонадеянны! — обреченно заявил трехрежимник.

— Но признайся — тебе с нами нравится! — кажется, уже успокоился Смоукскрин, и пара курсантов направилась к выходу из корпуса.

В жилом отсеке, куда пришел Проул, был беспорядок. По полу, деловито урча, ползали три дроида-уборщика и собирали раскиданные по полу разбитые колбы, использованные предметные стекла и прочие следы пребывания в отсеке медицинской бригады. Мехлинг присел на свою платформу и первым делом проверил тайник в ней. Все реактивы были на месте и черно-белый немного успокоился. Он хотел было продолжить читать юридический датапад, но смутное беспокойство не дало это сделать.

«То, что я сделал ведь не могло на них так повлиять, — подумал он, потирая шеврон. — Или я что-то упустил из виду».

Через пять кликов Проул уже сидел за рабочим столом и запускал программу моделирования химических реакций, одновременно просматривая справочник по радиоактивным веществам, их влиянию на энергон и реакциям на составляющие транквилизатора.

Еще через два джоора Проул пришел к ужаснувшему его открытию — именно он и поспособствовал тому, что их соседи впали в коматозное состояние. Оставшегося в их системах реагента хватило, чтобы под малой дозой радиации во время лабораторной работы он вступил в цепную реакцию с энергоном, что и привело к закоксованности всех малых энергонопроводов.

Проул постучал по столешнице пальцами, отключил терминал и взволнованно огляделся.

«Пункт 5, статьи 14...» — мгновенно забил тревогу его процессор, напоминая недавно усвоенную информацию по уголовному праву.

Мехлинг вскочил и принялся мерить шагами отсек.

«Непредумышленный дезактив двух и более объектов...»

«Нелегальное хранение и использование сильнодействующих химических веществ, входящих в список Ак3...»

«Вовлечение стороннего объекта в преступный сговор...»

«Незаконное использование медицинских составов объектами, не имеющими медицинской аккредитации...» — цитаты, выдержки и целые куски текста одновременно актуализировались в процессоре черно-белого меха. Он схватился за шлем и попытался успокоится, но в итоге так и остался стоять посреди отсека, качая шлемом и несвязно бормоча.

— Студент? — позвал его заглянувший в отсек незнакомый бот. — Вы здесь живете? Эй, с тобой все отлично? Ты меня слышишь?

Младший медик, посланный из госпиталя для того, чтобы забрать на экспертизу вещи пострадавших мехлингов, подбежал к нему и встряхнул за плечи.

— Ты меня слышишь?

Проул не реагировал на его действия, и медбот вызвал бригаду.

Когда они расстались с Проулом и пошли к выходу из кампуса, Смоукскрин забеспокоился, что его не выпустят. Но стоило сказать охраннику, кто он такой, из какого отсека и куда хочет пойти, как тот разрешил красно-синему пройти без всяких дополнительных расспросов и звонков.

— Результаты проверки не забудь напомнить отправить в наш медотдел, — напомнил зелено-коричневый мех.

— Обязательно, — серьезно кивнул головой Смоукскрин.

Спрингер ждал его возле лестницы.

— Вот уж не думал, что так просто тебя отпустят, — прокомментировал он, начиная спускаться. — Особенно после прошлого раза.

— Сейчас форс-мажорные обстоятельства, и наверняка медботы оставили распоряжение о нашем сканировании всем ответственным за нас мехам, — красно-синий догнал трехрежимника и пошел рядом. — Так что все нормально.

Возле дороги Смоукскрин вместо того, чтобы пойти на остановку городского монорельса, шагнул на площадку для трансформации и сложился в транспортный режим.

= Погнали? = весело спросил он Спрингера.

= Ты гони, а я все же воспользуюсь монорельсом, = хмыкнул тот. = Встретимся на том же месте, где нас взрыв настиг. =

= Ой, я же совсем забыл... = начал было оправдываться красно-синий.

= Забей. Скоро я тоже смогу это делать! = весело отозвался трехрежимник. = И вам придется меня тренировать в езде по городу. =

= О, это мы с радостью! Только сначала надо будет потренироваться на площадке. И мы не умеем летать. =

= Про летать не беспокойтесь — научат. Мою реабилитацию и социализацию контролирует военное ведомство. Особо не светятся, но тем не менее из виду не выпускают. =

В госпитале даже не удивились, увидев, кого привезли из кампуса химического института. Медботы уже были готовы отправить Проула на фильтрацию систем, но первое же сканирование показало отсутствие каких-либо присадок в энергоне мехлинга. За то сразу же выявило ужасающий уровень активности процессора.

Дежурный медик долго и громко ругался на своих помощников, пытаясь нормализовать работу нейросети своего пациента, но тестовые программы и принудительные перезагрузки отдельных блоков процессора ни к чему не приводили. Напряжение аналитических блоков после перезагрузки снова вырастало до чрезвычайно высоких показателей.

— Успокойтесь, и хватит терзать тестер, — прикрикнул на своего подчиненного главный врач госпиталя. — Я связался с проектным бюро, где его собрали. Это нормальный уровень загруженности процессора. Выведите на принудительную полную перезагрузку.

— Но тогда периферийные блоки перегорят, пока центральный процессор еще будет только загружаться! — возразил медбот.

— Его создатели считают, что периферийные блоки при перезагрузке должны загрузиться автономно и потом начнут тормозить зависание центрального процессора, — настаивал на своем главврач. — Выполняйте или потом сами будете объяснять Прайму, почему его экспериментальный образец завис до стазисного положения!

Упоминание лидера подействовало безукоризненно, и через несколько кликов Проула экстренным методом отправили в полную перезагрузку.

7. Кризис у Проула и первая траснформация у Спрингера.

Возвращение в он-лайн проходило медленно. Информация оказалась верной — периферийные блоки, перезагрузившись при отключенной системе, быстро набирали рабочее напряжение, и действительно сдерживали мощность центрального процессора.

К моменту, когда голубая оптика студента засветилась стабильно, показатели активности процессора оставались по-прежнему выше средних значений для кибертронцев, но подвисаний больше не отмечалось.

Дежурный медбот для надежности ввел Проулу дозу слабого нейтрализатора и оставил восстанавливаться дальше самостоятельно. Черно-белый мехлинг, с трудом соображая, где он находится и как сюда попал, послушно лежал на платформе и от нечего делать вспоминал коды цветовой палитры потолка.

— Он-лайн? — послышался через некоторое время строгий сильный голос за дверью палаты.

Что-то ответили, и тот же голос удовлетворенно продолжил:

— Я сам выясню, в чем дело, а вы пока подготовьте отчет по сканированию.

Двери легко разъехались, и в палату вошел высокий мех с красной броней.

— Место встречи изменить нельзя, Проул? — улыбнулся Сентинел Прайм и подошел к платформе.

— Удачного цикла, сэр, — попривествовал лидера мехлинг. Он попытался сесть, но в итоге затуманенное сознание привело к тому, что Проул лишь неуклюже скатился на пол.

Сентинел скептически оглядел черно-белый корпус у себя под ногами.

— Да уж, красота! — протянул Прайм, поднимая его обратно. — Ты ничего не принимал, травм не было... По всему выходит, что сам завис?

— Так точно, сэр, — пискнул Проул. — Сам завис.

— И что же это за загадка такая тебя так заинтересовала? — поинтересовался Сентинел. — У тебя один из самых сложных и быстродействующих логических центров и ты умудрился тем не менее зависнуть?

— Парадокс преступления, — признался студент.

— Что ты имеешь в виду? — не понял Прайм.

— Я совершил преступление и с одной стороны должен понести наказание, а с другой стороны, как любой сознательный объект, должен его избегать, как угрозу для функционирования.

Сентинел ненадолго задумался и внимательно посмотрел на своего собеседника.

— Существую поступки, которые нельзя расценивать только как преступления, и те, которые уже нельзя рассматривать как-то иначе. Все зависит от степени тяжести проступка, — терпеливо пояснил хранитель Матрицы.

— Но закон — это догмат, это основа общества, — возразил Проул. — Его нарушение должно повлечь за собой наказание. Но наказание — это опасность. Базовая программа индивида — избегать опасности. Закон против базовых программ...

— Закон — это норма самоорганизации общества. А индивид — это составляющая общества. В этом и мораль сознательности, — улыбнулся Сентинел, глядя на слишком серьезного мехлинга перед собой, — в постоянном поиске равновесия между индивидом и обществом. Разве ты этого не понимаешь?

— Нет, — честно признался студент. — Это понятия не имеют четкой структуры. Анализ невозможен.

— Ты можешь применять множество аналитических моделей, но не можешь принять личного решения? — задумался Прайм.

— Вероятно, — расстроено кивнул Проул.

— Это интересно, — задумался Сентинел. — Это объясняет многое. Расскажи мне, что у тебя конкретно стряслось?

Признаваться в проступках всегда было тяжело. А сознаваться в совершенном преступлении своему создателю оказалось тяжелее вдвойне. Проул притих на платформе, куда его посадил после падения Сентинел Прайм, и стал оглядывать палату, собираясь с мыслями. Палата была абсолютно стандартная — стены светло-оранжевого тона, серый потолок с панелями освещения, раздвижная дверь в санитарный отсек, четыре платформы и подвесы с медицинским оборудованием над ними. Осмотрев все это на четыре раза, черно-белый мехлинг поднял оптику на посетителя и рассказал ему обо всем, что случилось за последние два дня.

— Я не знал, что все так закончится. Хотя должен был это предвидеть, ведь в инструкции к транквилизатору четко были оговорены противопоказания к его применению, — подвел он итог. — Но незнание чего-либо не освобождает от ответственности. И я должен понести наказание. Но Смоук ни в чем не виноват — это все я.

Оптика мехлинга беспорядочно замерцала, выдавая напряженное состояние.

— Стоп! — Сентинел обхватил его шлем ладонями и пустил между ними серию импульсов слабого напряжения. — Не зависать, искорка. Два клика потерпи... так, как себя чувствуешь?

— Зависание предотвращено, сэр, — тихим голосом отозвался Проул. — Но вопрос о моем наказании это ведь не решает.

— Не торопись, — Прайм решительно уложил его на платформу, прикрыл покрывалом и что-то набрал на панели управления платформой. С тихим гудением платформа приняла полу-лежачее положение и верхняя часть разделилась, давая дверцам лежащего на ней мехлинга принять удобное положение.

— Те статьи, которые ты мне цитировал, действительно целиком и полностью подходят к твоему случаю. Наказать тебя, несомненно, надо. И будь уверен — ты от наказания не уйдешь.

Проул внезапно успокоился. Какое бы наказание ему не грозило — оно им полностью заслуженно.

— Внимание на меня! — потребовал Сентинел, замечая, что его собеседник опять теряет нить реальности.

Мехлинг рассеянно кивнул шлемом и сосредоточился на лидере.

— Но так же ты должен знать, что с твоими соседями ничего страшного не произошло. Их профильтруют и модернизируют, особенно пострадавшие участки, чтобы впредь подобные инциденты проходили легче, — серьезно сказал Прайм и еле сдержал улыбку, наблюдая, как Проул усердно его слушает. — Теперь про наказание. Отныне на неопределенный срок ты находишься под моим условным арестом.

Черно-белый мех вздрогнул и кивнул. Хранитель Матрицы уже откровенно веселился.

— Поэтому, каждые два солярных цикла ты будешь посылать мне отчет по той форме, которую я тебе сообщу. И будешь указывать все, что в ней будет иметься.

— А какого плана это должна быть информация? — насторожился Проул, прикидывая, как теперь он сможет помочь Рэтчету, если вынужден будет сообщать о своих передвижениях не кому-нибудь, а самому Прайму.

— Ничего необычного, Проул. Поскольку я провожу много экспериментов, то твоя задача будет включать в себя помощь мне в них. Ты будешь помогать науке. Тесты, опросники, подборка контрольных групп, — пояснил Сентинел.

— И это наказание за такое серьезное преступление? — усомнился Проул.

— Конечно, — уверено заявил Прайм. — Забыл сказать, каждые два цикла ты должен будешь проходить осмотр у медботов, так что наказание вполне достойное. Кроме того, тебе запрещено рассказывать кому-либо о нашем разговоре.

— Когда мне предстоит первый отчет? — сник черно-белый, уже представлявший было, как он будет рассказывать про это все Смоукскрину и Спрингеру.

— Завтра, — коварно улыбнулся Сентинел. — И в отчете ты расскажешь мне, за каким количеством объектов одновременно ты можешь наблюдать.

— Семьсот, сэр, — напомнил свои характеристики Проул.

— Официальную версию я знаю, — возразил Прайм. — Выдели время и подсчитай сам.

«Где я возьму семьсот объектов?» — про себя взвыл черно-белый, а вслух пискнул только:

— Есть, сэр.

— И еще, — уточнил Сентинел. — Еще раз я из-за тебя срочно примчусь из Аякона сюда — и считай, что у тебя есть билет до ближайшего к столице научно-исследовательского центра. В один конец!

Дав Проулу немного времени подумать, Сентинел пересел со стула на платформу к нему.

— А теперь я хочу поговорить с тобой как твой создатель, — с мягкой улыбкой сказал он. — Я прекрасно вижу, что ты считаешь наказание несерьезным.

— Я думал, что мне грозит как минимум перепрошивка, — сознался мехлинг.

— Перепрошить тебя и потерять самую неординарную личность из тех, что когда-либо была создана мною? За что ты так хочешь наказать Кибертрон, искорка? — оптика Сентинела лучилась весельем. — Ворн через пятьдесят ты поймешь весь юмор сегодняшней ситуации и то, почему я не отправил тебя на перепрошивку. А сейчас просто запомни главное — просчитывай все последствия поступков, которые ты хочешь совершить.

— Всех? — ужаснулся Проул.

— Ну конечно не всех! — Прайм снова положил ладонь на шлем черно-белого, так же продолжая улыбаться. — Шпионить за Спрингером или нет, подлить кому-нибудь очередное лекарство в энергон или нет, обманывать охрану кампуса и потом Персептора или нет — вот к поступкам из этого ряда и надо применять это правило последствий. Иногда даже желание принести благо тем, кто находится рядом с тобой, способно привести к катастрофическим последствиям.

— Как благо может привести к катастрофе? — недоумевающе мигнул оптикой Проул. — Я не понимаю этого...

— О, таких примеров в местном судебном архиве сколько хочешь, — махнул рукой Прайм. — Я уже даже перестал удивляться тому, из-за чего порой кибертронцы приговариваются к гашению искры. Я ведь подписываю все смертные приговоры, — пояснил он в ответ на недоумевающий взгляд.

Разговор как-то увял, Проул просто сидел уткнувшись в плечо создателя, а Сентинел думал, каким способом направить энергию мехлинга в созидательное русло. В то, что необходимость отчитываться удержит его от необдуманных поступков, верилось слабо. Да и на учебе Проула явно не могли загрузить настолько, чтобы сил ни на что иное не оставалось. Решение пришло неожиданно.

— Проул, я дам тебе еще одно задание в рамках твоего наказания, — сообщил Прайм.

— Какое? — с явной опаской отозвался мехлинг.

— Я оформлю тебе и твоим друзьям индивидуальные пропуска в судебный архив Праксуса. Будете брать старые дела и анализировать их. Уверен, такое времяпровождение всем вам пойдет на пользу. И ты мне будешь писать отдельные отчеты по прочитанным делам. Что скажешь?

То, с каким восторгом закивал на это решение Проул, Сентинела на какой-то клик порядком напугало, но, не имея привычки менять свои решения, лидер отнес это к очередной причуде черно-белого создания, масштаб которой еще предстоит оценить.

В палату заглянул медик с запрошенной Сентинелом Праймом информацией, которую записали на небольшую флеш-карту. Проул к тому времени уже почти совсем отключился, поэтому вкалывать ему дополнительно ничего не стали, а просто выключили в палате освещение и ушли. Лидера ждали срочные дела и, попрощавшись с персоналом госпиталя, он спешно уехал. Для самого себя Сентинел твердо решил еще раз обсудить проблему Проула с Альфа Трионом.

***

— Ого, вот это лаборатория! — воскликнул Смоукскрин, переступив порог уилджекового царства. — И это все может взорваться?

— Если бы у него все и всегда взрывалось, то смысла продолжать научную деятельность Уилджеку просто бы не было, — пожал плечами трехрежимник. — Так что не волнуйся — здесь ничего не взорвется. — Тем более что здесь и взрываться-то нечему — одно диагностическое оборудование стоит.

— Вообще-то, при должном желании и умении взорвать можно и диагност, — послышался голос хозяина лаборатории из-под голографического модулятора. — Но в нашу задачу это не входит.

— Мне было бы жалко потерять Спрингера, — слегка нервно отозвался красно-синий мехлинг.

— Значит, и не будем его терять, — Уилджек на четвереньках вылез из-под стола и вытащил оттуда же ящик с инструментами. — Так, Спрингер, сегодня мы начнем проверять нейроцепи и пути трансформации для воздушного режима.

— А тест с контрастным веществом будет? — уточнил зеленый мехлинг, очищая все свои карманы от различных предметов типа карт памяти, стилусов для дапападов, салфеток для оптики и прочих мелочей.

— Не вижу смысла, — Уилджек заглянул под стол еще раз, чем-то щелкнул там, потом встал. — Твои резервные магистрали все равно сейчас просто не наполнятся энергоном, а если верить модели, то с ними-то как раз никаких проблем и нет. Там все сработает отлично.

Инженер подключил стол и вывел трехмерную модель трехрежимника. Потом запустил процесс трансформации его в турбоавтомобиль.

— Это не просто картинки, — с гордостью сообщил инженер. — это твой реальный процесс трансформации в наземную альтформу. Я все вычислил. Теперь надо внести в схему механизма трансформации изменения, которые позволят принимать вид вертолета. И это пока самое сложное.

— А почему? — удивился Смоукскрин.

— А потому, что хоть конструкция и предполагает наличие именно такого третьего режима, — повернулся к нему Уилджек, — но добиться того, чтобы все происходило идеально, весьма непросто. Неточная стыковка хотя бы двух деталей при переходе из режима в режим — и все, трансформера может заклинить так, что спасет только полная замена корпуса. И еще не факт, что смена корпуса вообще помочь. Некоторых проще погасить, чем предпринимать попытки спасти. Зависит от того, что заклинило, где заклинило и в каком положении.

— Это как-то несправедливо, — пожал плечами Смоукскрин.

— Несправедливо, — согласился инженер. — Но ничего не поделаешь — поддерживать существование трансформера, который вообще ничего не осознает и не реагирует на внешние раздражители, и которого невозможно даже обезболить, поскольку участки нейроцепей оказались замкнуты в кольцо и к ним невозможно подобраться даже с помощью эндоскопа, это еще большая несправедливость.

— А если... — Смоукскрин оглянулся на друга и хотел закончить мысль, но Уилджек его перебил.

— Для этого я и просчитываю все на голографе. Как только у меня будут все данные по вертолетной альтформе и результаты расчета процесса трансформации, я займусь совмещением этих режимов. И займет это все не один день. В случае возникновения хоть тени вероятности заклинивания при смене режимов, твоему другу будет предложен выбор. И он станет самым обычным трансформером, каких на Кибертроне сотни.

За разговорами Спрингер уже полностью подготовился к очередному сеансу проверки. Уилджек подключил к нему приборы и занялся Смоукскрином, взяв у него анализ энергона и поместив пробирку в анализатор.

— Результат будет распечатан, возьмешь его себе, — сообщил инженер. — Электронное сообщение в вашу медслужбу я вышлю позже. А теперь сиди тут и не мешай.

Смоукскрин и не мешал, тихонько сидя на стуле. Со стороны стола, на котором лежал трехрежимник, то и дело доносились какие-то щелчки, гудение, иногда Спрингер вскрикивал. Спустя пару часов все завершилось. Но Уилджек не отпустил своего подопытного, а еще что-то примерно полчаса там паял, вставлял, потом что-то проверял с помощью своего датапада.

— Ну вот, теперь ты можешь трансформироваться в турбоавтомобиль, — оповестил он. — Давай, слезай оттуда и попробуй.

— Что попробовать? — глухим голосом поинтересовался Спрингер.

— Трансформироваться, конечно! — радостно замигал ушами инженер.

Смоукскрин подошел к другу:

— Это же здорово! Мы поедем обратно вместе.

— Ты еще поворотник даже новый не поставил, а уже мне предлагаешь в этот бедлам соваться?! Спасибо преогромное! — блеснув недобро оптикой, отмахнулся Спрингер. Он выглядел растерянным.

Уилджек потянул его на свободное место в лаборатории:

— Вот, давай, запускай трансформацию. И не бойся, у тебя все получится.

— Я не боюсь, просто это очень необычно, — трехрежимник замотал головой и отступил на пару шагов.

— Эй, наш бесстрашный будущий военный сбегает? — засмеялся Смоукскрин. — Трансформироваться — это здорово! Давай сделаем это вместе.

Красно-синий встал напротив желто-зеленого и протянул ему руки.

— Ну же. Не переживай, иди сюда! Я все тебе покажу в картинках.

Немного поколебавшись, Спрингер взял ладони Смоукскрина и вышел на свободное место. Посмотрел на него сверху вниз и робко улыбнулся. Друг начал разворачивать перед ним картинки, показывая, что и как нужно подготовить к трансформации. Уилджек иногда поправлял.

— Трансформируйся! — звонко выкрикнул Смоукскрин и выдернул ладони. По корпусу Спрингера пробежала дрожь, сегменты брони начали перемещаться, складываться, ноги соединились, формируя заднюю часть автомобиля, руки сложились, из корпуса выдвинулись колеса, грудной отсек сдвинулся вперед, скрывая лицо и турбоавтомобиль тяжело плюхнулся на четыре колеса.

— Какой ужас, я ничего не вижу! — голос Спрингера был полон отчаяния.

— Тихо, тихо, сейчас системы перекалибруются, — присел рядом Уилджек. — Не торопись и все будет.

— Ага, вижу, — спустя пару кликов отозвался мехлинг. — Но почему-то только ваши ноги...

— Ты просто не умеешь еще управлять углом зрения, — пояснил Смоукскрин. — Ездить будешь или обратно развернешься?

— У меня только и ездить! — инженер протестующе замахал руками. — Потом поездите, на стадионе, а сейчас я хочу увидеть, как происходит обратная трансформация.

— Зачем я на это согласился? — как-то обреченно простонал Спрингер, но по указаниям Смоукскрина все-таки запустил обратную трансформацию.

От Уилджека они ушли через джоор. Инженер остался доволен результатами Спрингера, сам трехрежимник был на грани нервного срыва после всех испытаний. В вагоне забился в угол и не смотрел даже в окно.

— Эй, все хорошо? — Смоукскрин не решился оставить друга одного и ехал с ним.

— Все хорошо, просто я потрясен. Я ведь даже не мог представить, что это так... — он не сумел подобрать определение и махнул рукой.

— Тебе понравится. Потом. Попозже. Когда-нибудь, - не очень уверено пообещал Смоукскрин и переключился на обсуждение прошедшего сегодня днем практического занятия. Зеленый мехлинг немного развеселился от этих воспоминаний. А потом и стал расспрашивать о трансформации и обо всех ее аспектах. Смоукскрин охотно отвечал, одновременно пытаясь расспросить товарища о том, как он себя сейчас чувствует.

8. Серьезный разговор.

Вернувшись в кампус, Спрингер вынужден был едва ли не силой впихнуть разговорчивого товарища обратно в лифт, чтобы тот поднялся на свой этаж. Красно-синий все никак не мог угомониться и продолжал даже из лифта засыпать его комлинк вопросами.

= Все же попытайся это писать? Неужели совсем ничего не можешь сказать?=

= Тебя собирали по схемам скраплета! = ответил трехрежимник, просматривая настройки комлинка на предмет создания там черного списка.

= Что ж чувство юмора у тебя присутствует, это не может не радовать, = веселился Смоукскрин. = Но неужели ты совсем не ощущаешь в себе никаких измене…=

Спрингер насторожился из-за такого резкого обрыва связи и настороженно проанализировал частоту Смоука. Комлинк красно-синего не был выключен или заблокирован.

= Эй, ты там искроеда увидел? = пошутил трежрежимник.

= Проул в госпитале, = не сразу ответил Смоукскрин. = У нас на дверях сообщение про это.=

= Но это же не из-за ваших соседей. Уилджек тебя проверил, = напрягся Спрингер, = радиация была в норме.=

= В том-то и дело! = не очень-то успокоился красно-синий. = Это значит, что он ещё что-то учудил!=

= Без паники! = попросил трехрежимник, уже возвращаясь к лифту, чтобы подняться к товарищу. = Сейчас вызовем Персептора и …=

= О! Надо попробовать вызвать Проула! = «осенило» Смоукскрина.

= Как вариант, = слегка смутился тому факту, что не учел самый очевидный вариант, Спрингер.

Одновременный вопрос от обоих курсантов = Что с тобой?! = не просто вывел Проула он-лайн, но и заставил от неожиданности попытаться соскочить с платформы. Из-за этого черно-белый опрокинул сканирующий его диагност, зацепившись попутно за ремплатформу дверцей.

= Я подвешен за дверцу к платформе. Сверху на меня сыплется фонтан искр от оборванных проводов диагноста, за который меня наверняка захотят разобрать на запчасти. И мне нужно найти где-то семьсот предметов способных к самостоятельной траектории… = кисло сообщил все новости Проул.

= Смоуксрин, мне кажется, ты просто обязан стать его партнером! Один он не пробудет активным и до конца обучения, = прокомментировал это Спрингер.

= Раз ты в этом так уверен – ты и предлагай! = возразил красно-синий.

= Нет уж, спасибо! – возмутился трехрежимник. – У меня от него одни неприятности!=

= Если кому-то интересно, то ещё я добыл нам пропуски в судебный архив, = как бы невзначай вклинился в их диалог Проул.

= Мы точно дезактивы! = только и мог ответить на это Смоукскрин.

Спрингер просто молча в очередной раз развернулся уже у самых дверей лифта и пошел в свой отсек, ворча ругательства, подслушанные в свое время у Рэтчета.

На звуки из палаты Проула прибежал медтехник, все исправил, заменил диагност и отключил у юного химика коммлинк.

— Нечего тебе болтать, — пояснил он в ответ на вопрошающий взгляд. — Сам же сказал, что испугался звонка.

— Ага, ладно. Только... — Проул замялся, но потом продолжил. — Только пошлите сообщение вот на этот номер с пояснением, что со мной случилось. Это мой друг и он волнуется за меня.

— Хорошо, отправлю, — кивнул медтехник, запоминая номер.

И отправил, чисто для того, чтобы избежать еще каких-нибудь эксцессов с этим пациентом.

***

Спрингер добрался до своей комнаты, но заходить не торопился. Снова его будут подкалывать эти аяконские умники. Трехрежимник отошел к окошку и оперся на подоконник. За окном было уже темно. Хотелось поесть и лечь отдыхать, но терпеть очередную порцию насмешек не хотелось.

— Ты чего здесь стоишь? — спросил неожиданно Персептор. Студент уже знал от Уилджека про операцию и зашел проверить своего подопечного.

— Не хочу идти туда, — Спрингер дернул плечом. — Снова будут издеваться...

— Ты конфликтуешь с соседями? — удивился старший мех. — Что же ты молчал-то?

— Дак ведь все равно свободных мест больше нет, — пробормотал младший, уже жалея, что вообще это сказал.

— Есть. Мы решили, что от Проула и Смоукскрина нужно отселить их соседей. Все равно это соседство только вредит учебному процессу вашего курса — Проул получает лишнюю информацию и весьма активно ее использует на занятиях. Ну что, согласен пойти к ним соседом?

— Вообще-то нет, — честно, с нарастающей паникой в искре признался Спрингер.

— А я, как ваш куратор, настаиваю, — не стал слушать Персептор.

Спрингер слегка поморщился: друзья-друзьями, но было страшновато оказываться с такой неугомонной парочкой в одном помещении. А Персептор тем временем продолжал:

— Ты и заниматься теперь с Проулом сможешь прямо в комнате, не нужно будет лишнее помещение занимать. И за тобой они присмотрят после твоих походов к Уилджеку.

— Вот честно, я боюсь с ними жить! — уперся трехрежимник. — Сколько уже всего произошло, и они постоянно к этому были причастны!

— Тебе нужно просто больше общаться со сверстниками, — будущий ученый решительно взял его за руку и потащил в комнату. — Собери свои вещи и сейчас же я тебя отведу к ним в комнату.

Делать было нечего, трехрежимник собрал свои немногие вещички в одну коробку и пошел вслед за куратором.

Смоукскрин сначала был удивлен появлением Спрингера и Персептора, но, выслушав старшего бота, обрадовался и даже зачем-то уступил ему свою платформу.

— А это ещё зачем? — напрягся трехрежимник.

— Ну так ты будешь к Проулу ближе, — хитро улыбнулся красно-синий.

— И? — озадаченно уточнил Спрингер.

— И это тебя он будет ночью выводить он-лайн, чтобы задать очередной животрепещущий вопрос, который он неожиданно придумал! — торжественно объявил Смоукскрин.

Стоящий у дверей Персептор от всей искры пожалел несчастного трехрежимника.

Конец следующего учебного цикла ознаменовался для новоявленных соседей возвращением из госпиталя их черно-белого друга. И, судя по озадаченному фейсплету последнего, он уже успел над чем-то основательно задуматься до их прихода.

— Сматываемся на допзанятия, по ходу он опять хочет нас во что-то втянуть, — вместо приветствия сказал Спрингер.

— Он и есть твое допзанятие, — заметил Смоукскрин.

— И я рад вас видеть, — фыркнул Проул. — И нет, я не намерен ни во что вас втягивать.

— Спрингер теперь живет с нами, — сразу же попытался сгладить конфликт крансо-синий.

— Мне уже сказал Персептор, — нехотя отозвался черно-белый.

— Он ещё и обижаться умеет? — тихо поинтересовался Спрингер.

— Я не обиделся, — возразил на это Проул. — Просто переосмыслил некоторые моменты и пришел к выводу, что не имею права ставить под угрозу чужой актив. Тем более, если речь идет про друзей.

— Мне это не нравиться! — строго сообщил Смоукскрин. — Лучше сразу скажи, что ты на этот раз задумал и позволь нам самими решать, ставит ли это под угрозу наш актив или нет. Так ведь, Спрингер?

Проул и Смоук уставились на молчаливого трехрежимника, ожидая его ответа.

— Вообще-то мысль, где каждый сам за себя, мне очень нравится, — признался тот. — Потому что с момента нашего знакомства буквально все, что так или иначе связано с вами, автоматически несло угрозу моему активу.

— Он согласен, — констатировал Проул и углубился в чтение небольшого датапада.

— Спрингер! — возмутился красно-синий. — Смею тебе напомнить, что социальные связи — это важный фактор актива!

— Мне и одному нормально, — возразил трехрежимник.

— Да? — усомнился Смоукскрин. — То есть, ты бы без проблем обошелся без помощи Клита?

— Это другое! — возразил Спрингер. — Клит — сознательный мех, профессионал и как не крути — это была его работа. А это...

Договорить он не смог. Проул внимательно наблюдал за ними, явно демонстрируя вздернутыми дверцами, насколько неприятны ему эти слова. Отчет Сентинелу казался ему чрезвычайно нудным и бессмысленным, на фоне очередной неразрешимой логически дилеммы.

— Пожалуй, я в коридоре продолжу заполнять это, — наконец заговорил Проул. — Вы меня отвлекаете.

— У тебя самый сложный логический центр, из всех возможных... — уже в спину ему обреченно заметил Смоуксрин.

— Молодец! — фыркнул он на трехрежимника, снабдив это ещё и приличным ударом по корпусу.

Тринадцать бриймов обиженного молчания и Спрингер сдался. Он свернул свое домашнее задание и под пристальным взглядом Смоуксрина пошел искать Проула.

***

Черно-белый обнаружился в холле кампуса. Перед неподвижным курсантом суетились, монотонно жужжа, толпы дронов-уборщиков. Трехрежимник с ужасом оглядел это механическое море и подошел к Проулу.

— Я не знаю, что обычно в таких случаях говорят, — признался он, только сейчас заметив, что все дроны не просто так жужжат на полу, а пытаются захватить десятки, если не сотни небольших металлических шариков, катающихся по холлу. — Я даже честно пытался найти советы в сети. Но все сводится обычно к одному единственному предложению — признать свою ошибку.

Спрингер попытался пнуть подкатившийся близко шарик, но тот словно оттолкнулся от него. Трехрежимник непонимающе посмотрел вслед удаляющемуся шарику и устремившемуся за ним дрону.

— Короче, Проул, — продолжил Спрингер, слегка озадаченный этой странной картиной, — мне не стоило быть таким категоричным. Смоук прав — так или иначе, но всем необходимы друзья... нужно учится работать в коллективе... Ты вообще меня случаешь?

— Конечно, — отозвался Проул, неотрывно наблюдая за происходящим на полу. — Ты пытаешься мне сказать, что кибертронцы неизбежно вынуждены контактировать друг с другом, и для этого необходимо развивать свои навыки социального взаимодействия уже с учебного периода.

— Ну да, именно так, — подтвердил Спрингер.

— Вероятно, я читал тот же форум, что и ты, — деловито сообщил ему черно-белый курсант.

— Значит, мы типа помирились? — уточнил трехрежимник.

— Помирились, — кивнул Проул.

— Кстати, а чем ты тут занят? — развил свой успех Спрингер.

— Считал, у скольких объектов одновременно я смогу фиксировать траекторию движения, — ответил черно-белый мех.

— Если что, меня очень смущает прошедшее время, — осторожно начал трехрежимник.

— Меня тоже, — согласился Проул. — Брийм назад я перестал наблюдать за одним шариком, связав его траекторию с дроном, который его преследует, чтобы подумать над тем, как теперь это все остановить. Когда ты подошел, пришлось «отпустить» ещё один шарик, чтобы слушать тебя. Но видимо, мне стоит ещё освободить мощности процессора, поскольку я так и не могу найти технического решения этой задаче.

— В чем проблема? — все мирное настроение у Спрингера рассеялось, как дым после взрыва, и он приготовился к очередной неприятности.

— Дроны работают за счет слабого тока, проходящего по полу, и таким образом они образуют вокруг себя электромагнитные поля, которые обычно притягивают частицы загрязнения, — пояснил черно-белый курсант. — Но я использовал магнитные шарики, которые сами проводят ток и, находясь в движении, отталкиваются от дронов.

— Дроны не могут их собрать, мы не можем их собрать, они продолжают кататься от дронов, пытающихся их собрать? — взвыл трехрежимник. — Нельзя было подумать об это заранее?!

— Я был занят вопросом, как мне стоит себя вести с тобой и Смоукскрином, вычислял, сколько мне понадобится шариков, и где я смогу их столько достать, — признался Проул.

— И что теперь делать?

— Можно подождать, пока магниты случайно не стукнутся и не примагнитятся друг к другу, образовав тяжелую конструкцию. которая уже не сможет оттолкнутся от полей дронов и...

Закончить ему не дал Спрингер. Трехрежимник прошел через холл, наполненный дронами, и вырубил питание на этаже. Уборщики замерли. Следом, покатавшись немного по инерции, остановились и магниты.

— Собирай их! — потребовал зеленый мех. — И дежурному будешь сам объяснять, что произошло!

— Что у тебя хоть получилось-то? — устало поинтересовался он чуть позже, наблюдая, как друг складывает магниты в пластиковые кейсы.

— Одна тысяча сто сорок шесть объектов, — отозвался Проул.

— Где ты взял больше тысячи шариков?

— Шариков всего восемьсот, — поправил его черно-белый. — Я же ещё учитывал около девятисот дронов. Просто за всеми я не смог следить.

— Какая жалость! — съязвил Спрингер.

— И не говори! — неожиданно согласился с ним Проул. — По техзаданию я должен фиксировать не больше 700 объектов.

— Ну, так это вроде круто быть лучше техзадания? — не понял его трехрежимник.

— Не уверен, что все с тобой согласятся, — возразил Проул, уже прикидывая вероятность того, что в итоге ему предложат корректировку.

На этаже не было жилых помещений, поэтому студенты смогли собрать шарики, и их никто не попытался прибить. У охранников питание их устройств было автономное, поэтому отключение света они заметили только тогда, когда одному из них захотелось выпить энергона, а раздатчик не работал. Хаунд, узнав про это, поспешил прийти в кампус. И едва войдя в холл, обнаружил причину отсутствия электричества. Черно-белый студент ползал по полу, собирал шарики, а желто-зеленый выстраивал зачем-то дронов-уборщиков ровными рядами. Дверца щитка была открыта и рубильник питания был опущен.

— Ребята, вам еще долго надо шарики собирать? — уточнил он.

— Да последние уже нашел, — отозвался Проул и встал, закрывая кейс. — Сейчас Спрингер включит электричество.

— Ага, — трехрежимник подошел к щитку и врубил питание.

Дроны ожили и рванули в разные стороны, согласно последним данным в их памяти. Спрингер прижался к стене, Хаунд благоразумно отступил за порог холла, а вот Проула толпа дронов все-таки сбила. Распластавшись на полу, гениальный химик все же не выпустил кейс и не дал ему открыться. Минут через пять вся толпа дронов, сердито жужжа, рассосалась по своим постам.

— Одна тысяча сто сорок шесть объектов, а за своим корпусом уследить не может, — охарактеризовал эту картину Спрингер.

— Коробка с гайками, — ругнулся Хаунд. — Напомните мне, свежесобранные мехи, чем это вы здесь занимались?

— Тестировали Проула, — поспешил ответить трехрежимник.

— А кейсы с маркировкой седьмой лаборатории у вас как оказались? — настаивал охранник.

— Вообще-то в седьмой только три комплекта было, — признался Проул. — Остальные из четвертой и пятой.

— Меня больше волнует не откуда они, а как сюда попали, — грозно уточнил Хаунд.

— Студенты, имеющие допуск к лабораторным помещениям, могут использовать в научных целях реагенты и средства технического обеспечения в соответствии с их уровнем допуска, — процитировал черно-белый. — Магнитные шары находятся в свободном доступе, особого допуска для их использования не требуется.

— А ту часть, где «не выносить ничего из лаборатории», ты конечно не прочитал? — усмехнулся охранник.

— Прочитал! — возразил мехлинг. — Во второй лаборатории, в восьмой и в шестой. Поэтому оттуда ничего и не вынес.

— Завтра эта надпись появится на всех лабораториях, залах для практических занятий и библиотеках! — пообещал Хаунд. — А сейчас — марш в свои отсеки!

Мехлинги убежали, в спешке забыв кейсы в холле.

9. Все только начинается.

— Ишь ты, какой правильный, — проворчал Хаунд, собирая эти самые кейсы и вызывая дроида-разносчика. — Нет, надо в свой выходной смотаться к Айронхайду, посидеть с ним за кубом с энергоном. Гладишь, чего умного и придумаем.

— Разве что запас ругательств обновишь, — раздался чей-то незнакомый голос от порога.

Хаунд обернулся — возле дверей стоял белый с красными вставками и серым шевроном на шлеме мех.

— Я Рэтчет, — представился он. — Соскучился по Проулу и Смоукскрину и вот приехал к ним в гости в выходной.

— В ночное время? — напрягся охранник.

— А днем я работаю, — в тон ему ответил посетитель.

Хаунд на всякий случай проверил идентификационный чип Рэтчета и позволил ему пройти в кампус, на всякий случай напомнив правила поведения, которые белый мех язвительно комментировал, но дослушал до конца. Остроумный Хаунд только в конце сообщил ему о расположении отсека Смоукскрина и Проула.

— И ещё, — с плохо скрываемым злорадством закончил охранник, — возьми вот это с собой.

— Что это? — поинтересовался медбот.

— Тревожная кнопка, — улыбнулся Хаунд и направился к себе на пост.

— Кажется, эти мехлинги серьезно зажигают, — задумчиво пробормотал Рэтчет, разглядывая небольшой аппарат.

На посту Хаунд успокоил охранников и сел за небольшой боковой монитор. Вывел на него изображение с камер на пути Рэтчета и стал наблюдать. Но медбот прошел к комнате Проула, не отвлекаясь ни на что.

Смоукскрин откровенно веселился, наблюдая за Проулом и Спрингером. Последний все пытался понять, зачем нужно было устраивать такое представление с дронами и шариками, а черно-белый все пытался отмолчаться. Наконец он все-таки признался:

— Это задание Сентинела Прайма. Он навестил меня в последний раз в госпитале и дал его. И велел писать отчеты. Вот я и пишу...

— А зачем ему это нужно-то? — удивился Спрингер.

— Он же наш создатель, — несколько удивился Смоукскрин. — Поэтому и интересуется.

— А, понятно, — немного помрачнев, кивнул трехрежимник.

В комнате настало неловкое молчание. Проул нарушил его первым.

— Спрингер, это совершенно не важно, кто были твои создатели! Ты отличный друг и необычный трансформер, и...

— Который совсем не умеет дружить, — прервал его трехрежимник. — И вообще, трансформер только по названию!

— Но тебе же поставили блок трансформации, — немного удивился Смоукскрин. — И ты трансформировался в лаборатории Уилджека.

— Но больше я не трансформировался! — с каким-то странным надломом в голосе отозвался мехлинг. — Я просто не могу это делать. И лучше бы я вообще не соглашался на подобное! Остался бы в колонии и жил бы себе нормально.

Проул и Смоукскрин растерялись, не зная, что здесь можно сказать и чем утешить. В это время в дверь раздался стук.

— Дома кто есть или все попрятались?

— Нет никого, — ответил Смоукскрин, открывая дверь.

Рэтчет вопросительно посмотрел сначала на него, затем на остальных мехлингов в отсеке.

— Кто дезактивировался? — начал с худшего медбот.

— Никто, — невесело отозвался Проул.

— Кого посылают на коррекцию? — ещё сильнее напрягся Рэтчет.

Мехлинги переглянулись между собой.

— Скорее всего меня, — признался черно-белый.

— А я сам попрошусь, — сообщил Спрингер.

— У меня два друга-идиота, а так все нормально, если кому интересно, — подвел черту под этой скорбной картиной Смоукскрин.

— Вовремя я заглянул, — усмехнулся медбот. — Айронхайда-то на вас нет, чтобы зачистить вам ваши кислые контакты! Так, с Проулом все и без объяснений понятно, а ты-то, толстостенный, чего рефлексуешь?

— Да так, — смутился Спрингер. — Это мои личные проблемы.

— А ты расскажи — станут общественными, — предложил медбот. — И вообще, юные кибертронцы, вы меня долго собрались держать в коридоре? Там вон уже какой-то любопытный микроскоп трубу свою навострил в нашем направлении.

— Красный? — уныло спросил Проул.

— Нет, синий с серебристыми вставками на плечах, — покосился в ту сторону медбот.

— Тогда не страшно, — махнул рукой черно-белый мехлинг.

— Ой, да ты проходи, Рэтчет, — опомнился Смоукскрин, отступая от двери. — И садись... ну, куда-нибудь садись.

***

Рэтчет прошел в комнату и покачал головой. Ребята в последнее время совсем запустили ее — датапады валялись везде вперемешку, лишние платформы были тоже завалены всякими «нужными» вещами типа баночек охлаждающего геля и пустыми кубами из-под энергона.

— У меня всего лишь одна смена, которую я могу пропустить без ущерба для своего положения, и я приехал повидаться с вами и со Спрингером. Думал быстро решить все вопросы и к вечеру вернуться в Аякон, но у вас тут такой погром, что боюсь, это и до послезавтра не разгребешь. Что с вами случилось, парни? — обратился Рэтчет к Проулу и Смоукскрину.

— Спрингер не хочет больше трансформироваться, — «сдал» товарища Проул.

— Мне кажется, он просто боится, — поддержал его Смоукскрин. — Может быть стоит ему проверить программы внешнего восприятия? Я тут подумал, что может быть они просто не переключаются безусловно со сменой режима? Тогда можно было бы установить простенький условный сигнал, активирующий работу сенсоров транспортного режима? Скажем... какую-то простую фразу?

— «Трансформируемся и покатили»? — съязвил Рэтчет. — Ты где этого бреда начитался?

— «Условное в программном», переработка тезисов дискусса Фройда и Ранга, — ответил красно-синий. — Хотя, мне кажется, по большому счету они оба под конец несли какую-то муть в эфир.

Пока Смоукскрин что-то объяснял Рэтчету, Спрингер показал кулак Проулу и постарался выскользнуть из комнаты. Но Рэтчет перехватил его и покачал головой.

— Нет уж, раз я здесь, то мы разберемся с этой проблемой. Чем дольше ты не решаешься трансформироваться, тем сложнее это будет в дальнейшем, — медбот ласково посмотрел на трехрежимника. — Но к сожалению, в таком кавардаке мне сложно будет тебе помочь, поэтому давайте начнем уборку, и вы мне все во время нее расскажете.

Вчетвером они довольно быстро разобрались с беспорядком. За это время успели рассказать свои новости Проул и Смоукскрин. Спрингер же отмалчивался, лишь изредка поправляя друзей в плане хронологии.

— Что-то ты мутишь, спарк, насчет причин, по которым твои соседи на промывку систем попали, — погрозил пальцем бело-красный бот. — Впрочем, если не хочешь говорить, то и не надо. Но запомни одно — перед тем, как что-то сделать или сказать в запале или просто от расстройства, подумай, а стоит ли оно того... какие могут быть последствия... если бы я был хоть чуть-чуть посдержаннее...

Рэтчет помрачнел, но, увидев направленные на него взгляды, махнул рукой и показал на платформу:

— Спрингер, ложись сюда. И открывай медпанель — буду смотреть, что можно сделать для тебя. А вы двое приготовьте пока энергоновые коктейли — у вас ведь это здорово в воспитательном центре получалось.

Медик подключился к трехрежимнику и стал считывать показания.

— Собственно, проблем с самой трансформацией точно нет. Этот ушастый инженер знает свое дело, — констатировал он через пять минут. — Проблема именно в том, что ты элементарно боишься. Для тебя трансформация не стала таким же обычным делом, как все остальное, сразу же, как тебя создали. Могу тебе предложить такой вариант - потереть файлы, где закодирован страх, а вместо них записать парочку файлов, где есть только положительные эмоции от процесса трансформации и езды в альтформе. Возраст пока позволяет проделывать такое безболезненно. Как тебе такой вариант?

— Где вы возьмете такие файлы? — усомнился Спрингер.

— Копируем у кого-нибудь, — как само собой разумеющееся ответил медбот, слегка кивнув в сторону притихших курсантов.

— Но я-то трехрежимник, а они нет... — еще больше усомнился Спрингер.

— В данный момент ты имеешь только одну альтформу, — напомнил врач. — И тебе важно начать трансформироваться и ездить. А летать научишься, когда у тебя уже будет опыт нахождения в альтформе.

— А почему вы хотите взять такие файлы именно у Проула или Смоукскрина? — продолжал допытываться юнлинг.

— Потому что они наиболее близки к тебе по возрасту. И еще потому, что вы друзья, — улыбка у Рэтчета была само очарование.

Трехрежимник и Рэтчет внимательно посмотрели на Проула, переглянулись и дружно протянули:

— Эээ... нет! Смоукскрин, подойди на пару кликов?

— При всем уважении, Рэтч, а ты точно знаешь, что делать? — поинтересовался красно-синий, но все же подошел.

— Меня отстранили, а не форматировали! — грозно отозвался медбот.

— Ну и зачем ты напомнил? — воскликнул Спрингер, наблюдая как Проул медленно, но верно опять начинает подвисать.

Пока на соседних платформах Рэтчет возился с кабелями и перекачкой файлов, Проул погрузился в странное состояние. Как он мог забыть, почему вообще вляпался в такое? Он же хотел помочь Рэтчету!!! А после выговора от Сентинела все забыл и погрузился в глупые переживания по поводу того, как хорошо выглядеть в оптике своего создателя!

А ведь создатель позаботился о том, чтобы он, Проул, получил всю нужную информацию, не прибегая к обману и использованию запрещенных веществ! Пусть Сентинел Прайм и не понял этого, но он-то как мог забыть про столь шикарную возможность!

Вывод напрашивался сам собой — была необходима жесткая самоорганизация!

Проул просмотрел список приоритетности задач и попытался жестко прописать там «дело Рэтчета», как наиболее важное. Потом улегся на платформе и, наблюдая за действиями медика, стал составлять план на следующие дни.

Рэтчет ушел от мехлингов ранним утром, убедившись, что все переписалось нормально. Спрингер отключился почти сразу после процедуры, Смоукскрин еще немного порасспрашивал медика о том, где тот сейчас работает, и тоже отключился. Проул лежал тихо, хотя и было видно, что не спит. «Наверное, решает какую-то задачку», — подумал Рэтчет, закрывая дверь в их отсек.

Никому в это спокойное утро и в голову не могло прийти, что все только начинается и эта троица еще себя покажет во всей красе.