Призрачный волк

— Жизнь – это грязное место, — сказал Рон, засмотревшись на отражение звездного неба в луже, и успел заметить направленный в спину кулак. Заметить, но не увернуться.

— Заткнись! Если бы ты вовремя заткнулся, нас бы так не отметелили! – Пит ударил друга между лопаток. – Как я заявлюсь домой в таком виде? Мать меня просто прибьет! – С хлюпающим звуком он вытащил ногу из навозной жижи и заныл. – Мы не друзья больше, Рон, ты понял? Не приходи!

— Ну и пожалуйста! – заорал Рон, закинул измазанный грязью портфель на спину и побрел прочь от фермы в направлении леса. — Вы все тут кретины! Кретины и трусы!

Добавить было нечего, и мальчишки отправились разными дорогами. Как завизжала мамаша Пита, увидев сыночка со здоровенным фингалом и разбитой губой, слышно было чуть ли не в соседнем штате. Рон усмехнулся, представив, как она кудахчет возле его толстого друга, но слабины не дал – не разревелся. Все тело ужасно ныло, хотелось просто рухнуть в канаву, в которой они прятались от банды старшеклассников, и уснуть мертвым сном. Дом для Рона никогда не был приятным или безопасным местом, поэтому, стерев выступившую из разбитого носа свежую струйку крови, он выбрался на заброшенную тропу и скрылся в чаще.

— Буду жить один, сам по себе! Никто мне не нужен! – убеждал себя Рон, когда впереди, скрываясь в зарослях крапивы, показалась обвалившаяся крыша сторожки.

Лесничий пропал так давно, что местные забыли его имя, но слухи о том, как, увлекшись магией, он превратился в колдуна и стал вредить охотникам, с каждым годом обрастали новыми подробностями.

— Отлично! Кажется, крышу себе я уже нашел! – воодушевившись, Рон хлопнул ладонью по крапиве, в темноте не различая опасности, и заголосил, больше от испуга, чем от боли. – Чтоб мне провалиться! Да что ж за поганый день!

Пробудившееся эхо многократно отозвалось на его звонкий крик, и затаившийся лес мгновенно ожил. Рон попятился, высматривая в темноте тропинку, чтобы вернуться домой. Навстречу ему двигалась громадная тень. Отделившись от ночной тьмы, она заскользила к мальчику, и угрожающе зарычала.

— Да ладно, — прошептал Рон. — Этого просто не может быть…

Мягко опуская лапы, волк подошел к нему вплотную и принюхался. Рон не верил своим глазам. Зверь был огромен, словно медведь, возвышаясь над мальчиком, а для пятиклассника Рон считался дылдой. Оскалив пасть, волк смотрел на него, не двигаясь с места.

— Знаешь, меня сегодня хорошо поколотили, ушлепки из старших классов, так что я уже битый. Не стану ни драться, ни убегать. Это разве не против твоих принципов? Нападать на жалкое создание вроде меня? Да, один из уродов порезал меня ножиком, вот! – от страха, Рон начал сыпать словами, плохо вдаваясь в смысл, но зверь продолжал неподвижно наблюдать за ним. Сам не понимая зачем, мальчишка задрал одеревеневшую от грязи куртку и показал длинный кровоточащий порез на правом боку.

Волк зарычал, почуяв кровь, и Рон дернулся, готовый сорваться в сторону. Медленно, перекрывая выбранное направление лапой, зверь опустил огромную морду и уткнулся мокрым, размером с кулак взрослого мужчины, носом Рону в живот. Желтые горящие глаза, не мигая, следили за мальчишкой.

— Ох! – Рон машинально выставил руку вперед и прикоснулся к жесткой слипшейся на носу шерсти. — Что это? — он стал аккуратно ощупывать волчью морду и нашел глубокую рваную рану, спускавшуюся ото лба до нижней челюсти, такую огромную, что было удивительно, как зверь выжил. – Надо помочь тебе. Сейчас, — Рон встал на колени, достал трясущимися руками из рюкзака бутылку воды и спортивную майку. Оторвав от нее широкий лоскут, смочил его и бережно приложил к краю раны, пока волк стоял, не шелохнувшись.

— Тебе бы, не знаю, к ветеринару, — неуверенно произнес Рон.

Сентябрьские дождевые облака медленно ползли по звездному небу, и, когда между парочкой из них выглянула круглоликая Луна, Рон, уставший от приключений, спал, уткнувшись в черный волчий мех. Рядом были разбросанные школьные принадлежности и остатки спортивной формы. Зверь смотрел на ребенка, положив гигантскую голову на передние лапы, и рана на его морде начала затягиваться.

Проснувшись ранним утром в своей постели, Рон сел и вытаращил от удивления глаза. Он не имел ни малейшего представления, как очутился дома.

— Ма? – он сбежал по лестнице в кухню, чуть не наступил на старого кота, и увидел, как первые солнечные блики гуляют по кафелю и начищенной посуде.

— Ты чего вскочил? – донеслось из родительской спальни.

— Ма, я дома! – крикнул Рон и зажал рот ладонью, ругая себя за неосторожность.

— Конечно, — зевая, но уже насторожившись, ответила его мать из комнаты. – Вчера я рано уснула и не заметила, когда ты вернулся. Нам надо это обсудить!

— Потом, ма! – Рон уже летел наверх, представляя, как Пит и остальные одноклассники сдохнут от зависти, когда он расскажет им про ночного волка.

К обеду Рон поклялся никогда больше не разговаривать с этими кретинами, поднявшими его на смех. Оказывается, в этих местах никогда не было волков. Только один, огромный черный зверь, которого лесничий притащил с гор в качестве сторожевой собаки. Злющий был этот старый хрыч, людей ненавидел. Поговаривали, что когда местные прикончили волка – один из пожарных разрубил топором его гигантскую башку, старик и обратился к черной магией. Спустя несколько уроков, никто уже не слушал Рона, зато прежние страшилки про кровавые расправы лесничего над охотниками и неудачливыми туристами обрели вторую жизнь и захватили всю среднюю школу. Пит прибился к старшеклассникам и бросал на Рона косые, не сулящие ничего, кроме драки, взгляды. Возмущенный и обиженный Рон заскочил домой за мелочью и отправился в аптеку, чтобы раздобыть немного бинтов и салфеток.

— Надо разобраться, что происходит, — он пробирался сквозь колючие заросли на подступах к лесу и чувствовал себя муравьем в слепящем свете по-осеннему кровавого заката. – Одному даже лучше, — сказал мальчишка и сжал зубы, услышав, как надломился его голос.

— Ждал меня, — Рон потрепал неподвижного волка за ухом и начал опустошать рюкзак. – Я так и не понял, ты меня домой притащил? — разорвав упаковку салфеток, Рон смочил их дезинфицирующим раствором и предупредил. — Эта штука жжется, но ты терпи, хорошо?

Волк низко зарычал, когда мальчик стал обрабатывать рану, но через несколько минут закрыл глаза и притих.

— Ты Фенрир? В городе считают, что убили тебя. Ты молодец, что не показываешься. Больно, да? – закончив процедуру, Рон прислонился спиной к мохнатому волчьему боку и посмотрел на звезды высоко над ними. – Они очень далеко, правда? Как и мой отец… Я хочу остаться с тобой, Фенрир. У ма есть ее бизнес, — он скривился, как будто проглотил лимон. – Надо запастить едой и теплой одеждой. Ты что предпочитаешь? Серьезно, Фенрир, что ты ешь? – оживившись, Рон подполз ближе к его морде, словно разговаривал с другом. – А это еще кто? Ой! – заметив небольшой молочный сгусток, перекатывавшийся в траве возле его руки, мальчик вскочил и занес ногу, чтобы придавить тварь ботинком.

Маленькое бесформенное существо испуганно пискнуло и спряталось за листом лопуха, уставившись на мальчишку черным глазом-бусинкой. Рон зажмурился, предполагая, что все это ему мерещится, но, когда он снова открыл глаза, все осталось по-прежнему.

— А с тобой что? – обреченно спросил Рон, поднимая малыша ближе к глазам. Молочно-оранжевый, с черными глазками тот неуклюже сжимался и показывал Рону сплющенную спину, на которой красовался отпечаток шипованного ботинка. — Это не я, у меня кроссы - видишь? – мальчик опустился на землю, бережно поворачивая пальцами странное существо. – Компресс тебе не сделать, приятель, но, давай попробую помочь, — Рон стал аккуратно массировать отпечаток кончиком указательного пальца, и зверек заерзал в его ладони, удовлетворенно попискивая. Стайка товарищей присоединилась к нему и окружила мальчика плотным кольцом.

— Эй, полегче! Я что, должен каждого из вас осмотреть?

Фенрир шумно втянул носом воздух и поднялся на могучие лапы, приветствуя хозяина. Выронив малыша, Рон пополз в кусты. Из тьмы, в которую неожиданно погрузился лес, появился силуэт мужчины, и по мере того, как проявлялись черты его лица, одежда, руки, в чащу возвращался рассеянный свет звезд и бледное сияние Луны. Незнакомец выглядел крепким для старика, с густой серебристой бородой и до того яркими желтыми, как у Фенрира, глазами, что Рон не выдержал и отвернулся.

— В-вы кто? – прохрипел он осипшим голосом.

— Я-то как раз у себя дома, мальчик, так что попробуй угадать? — незнакомец обнял волка за могучую шею. – Должен тебя поблагодарить, Фенрир долго мучился. Боль от раны не давала ему уйти. А я не смог помочь – никакие зелья и заклинания мне оказались неподвластны, как я не старался. Но сейчас уже легче, видишь? – словно щенка лесник взял волка за пасть и развернул, показывая Рону неожиданные изменения.

— Не может быть! – мальчишка вышел из оцепенения и подбежал к внимательно следившему за ними зверю. — Еще вчера был просто ужас, я думал – не выживет! – воскликнул Рон, ощупывая пальцами края почти закрывшейся раны.

— Отчасти ты прав, — лесник отвернулся и отошел. Было видно, что движения даются ему с трудом. – Он и не выжил. Никто из нас, — подняв взгляд на мальчишку, он то ли угадал нужный момент, то ли все-таки обладал волшебством, но Луна оказалась над ним, и ее холодный бледный свет обнажил жуткие раны на лице старика, хуже которых был только глубокий порез на шее. Кровь щедро залила плащ и порванную рубашку.

— Я….Я не… — Рон задохнулся от испуга и обхватил себя руками, сдерживая дрожь.

— Да нет, мальчик, ты-то живой! – лесник махнул рукой и вытащил из кармана брюк костяную трубку, в которой сразу же весело вспыхнул огонек. В воздухе повеяло горьковатым ароматом трав и табака. – Не думал, что после смерти судьба все-таки подарит мне шанс. Ты — esistono i fantasmi, как писали иезуиты, говоря по-простому – лекарь или целитель для призраков. Поэтому ты нас и видишь, — он затянулся, и его потрескавшиеся губы расплылись в улыбке.

— Я? Почему? То есть это круто! – от растерянности Рон начал ходить вокруг Фенрира, меряя тропинку размашистыми нервными шагами. – Теперь-то они точно сдохнут, будут локти себе кусать!

— Ты никому об этом не скажешь, — строго предупредил лесничий и уперся мозолистыми руками в колени. — Сам подумай, если есть чем! Кто тебе поверит? Ведь нас видишь только ты. Тебя просто упекут в какое-нибудь заведение для умалишенных, и вот уж от тех привидений, которых встретишь там, ты точно тронешься рассудком!

— Так почему я? – Рон остановился.

— Понятия не имею, — расхохотался старик и сделал еще одну глубокую затяжку. – Считается, что esistono i fantasmi рождается примерно раз в двести лет, и то только после того, как умрет предыдущий. Как по мне – вопиющая нехватка кадров, но что поделать, нас, призраков, никто не слушает!

— Двести лет? Я что, буду жить двести лет? – у Рона загорелись глаза, а на щеках выступили алые пятна.

— Кто же тебя знает! Может двести, может двадцать – это как будешь жить. Если как я – наживешь по парочке врагов на каждой улице, но закончишь путешествие раньше положенного срока. Вот глянь! – он задрал подбородок, чтобы мальчишка увидел его располосованное горло во всей красе. – Смотри давай! А то ты больно горячий, вижу, таких неприятности любят.

— А есть еще какие-нибудь суперсилы? – Рон задумчиво прикусил губу, стараясь отвлечься от ужасного зрелища. – Может, кулаки как у Капитана Америки, или там… Мьельнир? Я на все согласен!

— Уже, значит, нажил, — хмыкнул лесничий. – Ты учти, малец, кроме тебя нам помочь некому. Ты и представить не можешь, сколько тут застряло призраков, судьбы которых зависят теперь от тебя. Ответственность, мальчик, это не воробьиный пук!

— Ага, конечно, — нахмурился Рон. – А что тот, до меня, бездельничал что ли? Почему я должен за ним разгребать?

— Это дар, а не проклятье. Им можно воспользоваться только от чистого сердца, не по принуждению. Не захочешь помогать, озлобишься, и дар померкнет. Будет преследовать тебя сумрачной тенью до самой могилы. Надеюсь, провидение не зря тебя выбрало, — старик обреченно уставился на него и обратился к волку. – Дружище, ты свободен! Этот мир больше тебя не держит, — он обхватил зверя за холку и крепко прижал к себе, пряча в черную шерсть скупые слезы. – Давай же! Ты слишком долго был рядом, из-за меня ты так мучился! Я один должен был умереть, я разозлил этих тупоголовых любителей отнимать жизни, не ты! Проклятье! – старик резко отшатнулся и оттолкнул от себя волка. – Боль тебя уже не держит, прощай!

Стайка бледных круглых существ прильнула к волчьим лапам, и его огромная черная фигура задрожала. Сливаясь в целое, они стали терять форму и цвет, превращаясь в прозрачное облако, наполненное отражением звезд. Только желтые глаза Фенрира оставались прежними, будто не желая исчезать из этого мира.

— Уходи, — прошептал лесничий, — нас ждут разные стаи…

Стоило прозвучать этим словам, как лес огласил протяжный тоскливый вой такой силы, что застонали деревья поблизости. Раздался хлопок, и откуда-то появился вихрь, затягивавший в себя песок, ветки и комья земли.

— Что происходит? – закричал Рон, не слыша собственного голоса.

— Старый пройдоха, — расхохотался лесничий, — Фенрир передумал уходить. Ты понравился ему, хочет теперь в твою стаю.

Вспышка ослепительно яркого света озарила лес и исчезла. Под ногами Рона в листве возился и недовольно тявкал сгусток тьмы.

— Святой ежик! – Рон подхватил волчонка и принялся рассматривать со всех сторон. – Это что значит? Он мой? Он живой? А эти опять откуда? – мальчик стряхнул с черной шерстки животного мелкие, не больше булавочной головки, шарики с крошечными глазками.

— Разумеется, нет. Он призрак, просто хочет быть похожим на тебя. Смотри внимательнее, ты такой же щенок! – недовольно проворчал старик. – Не знаю, что ты с ним будешь делать, ты же понятия не имеешь ни о волках, ни о призраках, — в его голосе отчетливо послышалась досада и раздражение.

— Я научусь! – уверенно ответил Рон.

— Ну-ну! Пищалок не обижай! Они проводники. Если их распугаешь, Фенрир не сумеет покинуть этот мир и найти дорогу к предкам. Когда бы он на это не решился, — лесник начал откровенно брюзжать и расчесывать кровавую рану на шее, отшвыривая клочки оторванной плоти в кусты. – Так я дождусь от тебя помощи или нет, паршивец ты мелкий! – он взревел, поднявшись в небо, как настоящее привидение, и протянул к Рону вымазанные в крови костлявые пальцы.

Закончив перевязку, мальчишка вытянулся на земле рядом с развалившимся крыльцом сторожки. От усталости у него закружилась голова, и огоньки звезд вдалеке слились в серебристую дымку.

— Это изматывает, — подтвердил старик, с довольным видом ощупывая медицинский пластырь на шее. – Тебе нужно рассчитывать силы. За раз больше одного-двух не бери. Какой к черту смысл отдать им все соки и самому стать привидением?

— Значит дело не в повязке или антисептике? – Рон зевнул.

— Смеешься что ли? — проворчал лесничий. – Дело в тебе, а все остальное –хирургические принадлежности или отвары ромашки, просто образы для концентрации твоих мыслей. Вот скажи, если бы ты просто прикоснулся к моей ране, почувствовал, как вытекает кровь, пощупал разорванные мышцы, ты бы поверил, что это все само затянется?

— Ну нет, конечно, — ответил Рон и зевнул.

— Ну вот! А так – навертел повязок, припарок – и как будто это должно было подействовать… Эй, малец, ты дрыхнешь что ли?

Старик нагнулся, заглянув в спящее лицо мальчишки, и позвал:

— Фенрир, старый плут, остаешься или пойдешь с ним?

Волчонок тихо зарычал и забрался Рону на грудь.

— Как знаешь, — отмахнулся лесничий, взял мальчика на руки, словно пушинку, и отправился по тропинке к дому в конце улицы, где жил Рон.

— Стереги его, — старик пригрозил волчонку и собрался в обратный путь, когда в полудреме Рон откинул одеяло и сжал его руку.

— Не уходи, пожалуйста, — было непонятно, осознанно он говорит или продолжает видеть сны. — Папа…Не умирай, — он всхлипнул и, не открывая глаз, отвернулся.

— Может ты и прав, кто-то же должен быть рядом с ним, — лесничий потрепал волчонка по холке и поднялся с кровати. Осмотрев пустую улицу и старый вяз возле дома, он прошептал, обращаясь к Рону. — Завтра приходи со мной прощаться! – и выскользнул в окно.

Весь следующий день Рон с нетерпением смотрел, как ползут стрелки часов, приближая конец учебного дня. На улице хлестал проливной дождь, а редкие вспышки молний нарушали сковавшую учеников сонливость и хандру.

— Ты где пропадаешь, скелетина? – Пит приземлился на парту Рона и выпятил вперед подбородок. – Я спрашиваю, куда ты ходишь по ночам? Думаешь, никто не видит? – он произносил каждое слово нарочито громко, привлекая как можно больше внимания.

— Выслужиться хочешь перед ними? – процедил Рон сквозь зубы и попытался выйти из кабинета, но Пит, вдвое если не втрое тяжелее, толкнул его обратно, и Рон больно ударился бедром, налетев на угол стола. – Сейчас получишь, Пит! – зазвенел его голос, но за спиной бывшего друга появились трое старшеклассников и смерили Рона оценивающим взглядом.

— А знаешь, прыщавый, тот вонючий старик был совсем как ты – ни с кем не дружил, никто его не уважал… Шлепнули его вместе с псиной – и никто по ним не плакал. Чуешь, чем пахнет? – заводила из выпускного оттеснил Пита и подошел к Рону вплотную.

— У тебя изо рта воняет, — огрызнулся Рон и под разразившийся хохот выскочил в коридор. – Почему именно целитель-то, блин! Почему не файерболл! – он пинком распахнул входную дверь и выбежал из школы под проливной дождь. Где-то за серыми сплошными тучами садилось Солнце, и опустившиеся на город сумерки быстро превратились в черную слепую ночь.

— Эй, ты где? Только не говори, что боишься промокнуть, – закричал Рон, блуждая тусклым лучом фонарика по руинам сторожки. Затекая под дождевик, вода струилась по его шее, спине и противно хлюпала в ботинках.

— Гляньте-ка кто тут! – из кустов показалась крупная голова Пита. Рон отпрянул, увидев в луче света рожу, скорченную его бывшим другом.

— Валите отсюда, — он испугался. Его единственное укромное место так вероломно раскрыли.

— И что ты тут вытворяешь по ночам, а? – один из старшеклассников толкнул его в плечо, и Рон упал в глубокую лужу напротив разрушенного крыльца. – Наверное, колдуешь? Чем тут еще заниматься! Как тот полоумный старик!

— Никакой он не колдун, дебилы! – закричал Рон, пытаясь удержать равновесие. – Он лечил животных – вот что он делал! Пока ваши тупые папаши бегали по лесу и стреляли в них! Он намного лучше вас всех! – Рон знал за собой эту особенность – открыв рот, он уже не мог остановиться. Слова слетали с его языка сами, он не только не мог их удержать, он даже не знал, что сболтнет в запале.

— Ты знаком что ли с ним? – удивился Пит. – Ребяяяят, давайте валить отсюда, это нехорошее место, — прошептал он, испуганно оглядываясь.

Крупные тяжелые капли дождя скатывались по начавшей увядать листве, падая в заросли сорняков и огромные лужи. Старый развалившийся дом лесничего смотрел на мальчишек черной зияющей дырой в крыше и, казалось, готов был в любой момент ожить и зашевелиться.

— Сначала отделаем его! – вспылил самый старший из них, схватил Пита за грудки и потащил к луже, в которой они оставили Рона, но неожиданно выпустил его потную рыхлую руку и бросился наутек. Из сторожки навстречу им вышел лесничий, в густой растрепанной бороде его расцвела кровожадная ухмылка, но куда страшнее были желтые сверкающие глаза. Если все остальное могло померещиться в темной лесной чаще, то это взгляд был настоящим.

— Приду за вами! – громыхал старик им вдогонку, пока Рон пытался отдышаться и подняться на ноги.

— Больше не сунутся, они трусы, — мальчишка брезгливо отвернулся и поднял на лесничего уставший взгляд. — Рюкзак промок насквозь, но ты говорил дело не в перевязке, так что давай попробуем представить, что все хорошо? Ты собираешься уйти потом?

Лесничий продолжал всматриваться горящими глазами в лес, и на лице его проступило безумие. Он прошел мимо Рона, как мимо пустого места, и продолжил выкрикивать угрозы в темноту.

— Да что с тобой такое? – мальчишка побежал за ним, поскальзываясь в раскисшей земле, и, прикоснувшись к плечу, почувствовал, как липкое горячее безумие просачивается от старика через пальцы. – Стой! – приказал мальчишка лесничему и обхватил ладонями его голову. – Должно же и такое лечиться! Это просто болезнь, такая же как остальные, ничего страшного… А! – запрокинув голову, Рон закричал уже не своим – потусторонним голосом. Та же маска горячечного бреда, что сковала старика, появилась и на его лице, но опустить руки он не мог. Невидимая сила соединила их – мальчишку и призрака, и кипела, подготавливая нечто новое для обоих.

— Нельзя! – лесничий отшвырнул Рона и, дрожа всем телом, попятился. – Не подходи ко мне! Нельзя этого делать! Проклятье! Почему я сразу тебе не сказал! Думал, успеется… Чтоб мне провалиться! Опять я кого-то подвел!

Взгляд Рона стал рассеянным, губы вытянулись в глуповатой ухмылке, и он стал раскачиваться из стороны в сторону.

— Если я погубил молодого целителя, мне нигде покоя не будет, — старик обнял Рона за плечи и повел к дому. Рядом, непрерывно лая и требуя внимания, бежал Фенрир. – Помоги хоть ты ему! – лесничий поднял волчонка и усадил Рону на колени.

— Пока мы остаемся в тени – между мирами, между жизнью и смертью, нам еще можно помочь. Вылечить раны, разрешить запутанные переплетения судьбы, но когда один из нас переходит границу – как я сейчас, обнаруживая себе перед обычными людьми, то становится озлобленным безумным фантомом. Я так хотел тебя защитить! Прости!

— Если я не сумею всем помочь, — прохрипел Рон, расчесывая хребет Фенриру. – Что с ними будет?

— Не бери на себя много, малец, — облегченно вздохнул лесничий и крепко прижал его к себе. – Вон ты какой везучий, я посмотрю! – старик убрал с бледного покрытого холодным потом лба мальчишки седую прядь, которой раньше не было и в помине.

— Останься со мной, — прошептал Рон, уткнувшись в лесничего, — и с Фенриром. Нам нужен вожак.

— Тогда зови меня Дик Холланд, приятель! – свободной рукой старик подхватил волчонка и притянул к себе.

«Холланд и сын. Нетрадиционная медицина»

Староанглийские буквы вывески гармонично смотрелись по соседству с бутиками и цветочным магазином. Дело приносило хороший доход днем и множество хлопот ночью. Обаянию младшего Холланда мог позавидовать любой успешный врач, что не раз спасало его от скандалов и разоблачений. Поговаривали, что молодой хозяин интересуется магией и имеет огромного сторожевого пса, которого никому еще не удавалось увидеть, но многие слышали ужасное рычание из-за запертых дверей.

— Знаешь что, старина, я подумываю начать брать с них плату, — протирая в десятый раз очки, Рон взглянул на часы – было без четверти полночь.

— И чем, интересно, они смогут тебя отблагодарить? – усмехнулся Дик, прилаживая ошейник к мощной шее Фенрира, пока тот растянулся вдоль каминной решетки и занял чуть ли не половину комнаты.

— Зависит от пациента, сначала надо увидеть… — Рон плеснул себе виски и хитро улыбнулся сквозь усы, заметив раздраженный немного завистливый взгляд Дика. Ему еще повезло, что в момент смерти при нем была трубка, иначе пришлось бы бросить и эту дурную привычку.

Часы еще не начали бить, как в каминной трубе послышались шум и кряхтение.

— У тебя уже плохая репутация из-за того, что ты так издеваешься над ними!

— Им-то какая разница, а я привык, что дверь для живых. Кто у нас там? – согнувшись, Рон протянул руку первому посетителю и втащил его в комнату. – Чтоб мне провалиться! Пит? Да как же?!

Переминаясь с ноги на ногу, Пит боялся посмотреть бывшему другу в глаза и начал бубнить себе под нос.

— Ты это… Прости! Я не хотел тогда! Рон, больно очень! – он упал перед Роном на колени и показал обожженную кровоточащую дыру от пули точно в сердце.

— Что насчет платы? – проскрежетал Дик и потянулся к несчастному с явным желанием добавить тому ссадин.

— Есть у меня идея, — Рон встал, накинул плащ и пригласил Пита следовать за ним. Как только они вышли в прихожую, Рон оглянулся и позвал. – Эй, малыш! Полетаем?

Фенрир вскочил в ту же секунду, как будто и не спал, утомленный бездельем.

— Хочу подарить тебе самое захватывающее и яркое воспоминание, Пит. А твоя плата, если хочешь помощи, согласиться на прогулку со мной.

Под неодобрительным взглядом Дика Рон вышел из комнаты. Как объяснить старику, что в лечении нуждалась не столько рана от пули, сколько душа Пита? Жизнь сурово с ним обошлась, и Рон понимал, что предательство, с которого все началось, он давно искупил. В глубине души Рон простил Пита в тот же год, просто не сказал ему, подарив свободу выбора – стать таким, каким захочет он сам, а не под гнетом вины и дружеского прощения.

Вдвоем оседлав огромного призрачного волка, они взмыли над спящим городом и полетели стрелой сквозь облака к Луне, словно пытаясь украсть ее поцелуй. Пит зажмурился и, вцепившись в Рона, дрожал от страха, но потом, как только дома и улицы исчезли в темноте под ними, открылся хлеставшему по щекам ветру и окружавшей их бесконечности. Почувствовав, что незнакомец, наконец, расслабился, Фенрир завыл на Луну, довольный, что у него есть своя стая. Пит улыбался и кричал, радуясь счастью быть собой и быть рядом с Роном - единственным настоящим другом, который у него был. Он вспомнил все мечты, в которых они покоряли мир. Что ж, вот они с Роном летят среди звезд на черном волке-призраке, и кто скажет, что мир им не принадлежит.