В поисках идеала

приключение в Синем замке, случившееся накануне 8 марта и приведшее к непредсказуемым событиям, записанным для истории царем Синеземья Тиннадом и кардиналом Альмондом весной 2021 года

1. Не было б печали…

– Почти весна! – Натка поболтала ложечкой в чашке с какао с зефирками и уставилась в кухонное окошко.

После долгой зимы непривычно яркий свет расцвечивал витражи, проникал во все углы и грел половицы.

– Хоть скоро и наш праздник, девочки, я полагаю, что именно мы должны всё хорошо устроить, – Зеля упёрла руки в бока и обвела взглядом кухню. – Какой праздник в этом… холостяцком логове?

И правда, из-за конкурсных хлопот, путешествий и командировок всё в Синем замке пришло в некоторый уютный беспорядок.

– А мужчины? – вскинула брови Полина. – Почему не они? Наш праздник-то!

– Что поделать? – пожала плечиками Гузель. – Всегда так было: мужчина может устроить праздник только в подготовленных женщиной декорациях…

Надо сказать, незадолго до этого дня слабая половина команды немного поссорилась с сильной. Ну, как немного? Подумаешь, не сумели девушки написать аннотацию! Подумаешь, удалили нечаянно тему на форуме! Да и в том, что объявление вышло кривокосым, тоже нет ничего страшного! Зато насмешливых фырканий эльфа и снисходительных нравоучений ангела наслушались по самые макушки!

– Жаль, что в Замке нет Идеального Мужчины! – подпёрла щёчку ладошкой Натка и поболтала ногами. Зефирки почти растаяли, и настроение было ленивое. Вставать, что-то организовывать, крутиться – никакого желания. – Он бы всё сам устраивал. А еще подавал бы пример. Представьте, девочки: высокий, с длинными волосами и синими глазами! Чтобы чувствовать себя единственной, и чтобы сюрпризы…

Наткино воображение нарисовало картинку. Идеальный Мужчина отчего-то немного смахивал на Тина. Правда, царь так никогда не одевался.

– Да! А еще романтичным! – кивнула Полина. – Чтобы цветы в постель и море у окна. И чтобы он был сильным, но не стыдился собственных слёз.

– И он должен быть надёжным, – размечталась Зеля, – начитанным, чтобы обсуждать с ним литературные новинки и классику. И свои тексты тоже. И чтобы на выставки постоянно водил…

Воображение девушек отличалось от Натиного и почему-то – отдаленно – напоминало Аля. Без крыльев.

– Интересно, можно ли с помощью магии… – Полина пощёлкала пальцами, ловя мысль, заметила, как зажглись глаза подруг, и поняла, что идея обретает весомые черты.

Лапочка скромно грызла в углу кухни древний фолиант и не вмешивалась. А могли спросить, между прочим. Пусть и тварюшка неопределенного вида, но всё же самка. Ей лично нравилось, чтобы в Мужчине было много шерсти и когтей – это и романтично, и сентиментально, и о силе говорить не приходится. Что до книжек… – Лапочка поглядела на изжёванный корешок – были бы зубы и желание!

2. Я его слепила из того, что было…

Вечером девушки тайно собрались в лаборатории травницы Фито.

На призыв наколдовать Идеального Мужчину пришли все: даже скептически настроенные Черепашка и Змейса решили поучаствовать: во-первых, интересно, во-вторых – а вдруг?

Под колдовское зелье приспособили огромную фондюшницу.

С ингредиентами провозились до полуночи. Похожая на ломтик сыра луна прокралась в окно, чтобы глянуть на волшебные приготовления.

Воск в фондюшнице побулькивал и поглощал магическую смесь.

Змейса плюнула на погремушку и перелистнула страницу свежесочинённого заклинания. Оно получилось длинным, потому что Серпенс на всякий случай усилила важные, с её точки зрения, моменты.

– Готово! – наконец сказала она. – Начинаем?

– Каждая из нас должна как можно яснее представить Идеального Мужчину, – прошептала наставления Фито. – В итоге получится нечто среднее, а самые популярные детали и черты – наиболее значимыми. Начинаем!

Все зажмурились: Нерея словно решала в уме задачку, Соня облизывалась, точно видела перед собой клубничное мороженое. Лисичка хмурилась. У Умки вид был совершенно непроницаемым. Для пущей сосредоточенности Медведик натянула тёмные очки.

Серпенс дочитала заклинание. Что-то вспыхнуло, затрещало, и поверхность восковой жижи вспучилась.

Ошеломлённые девушки распахнули глаза и приоткрыли ротики: в отсветах горелки задуманный кадавр обретал человекообразные черты. Вытянулись руки и ноги, истончилась и оформилась шея, твёрдо очертился подбородок. Развернулись плечи, а выпуклость ниже пояса приобрела законченный выразительный вид.

Кадавр открыл очи – один глаз чёрный, другой синий – и жизнерадостно улыбнулся. На его щеках обозначились милейшие ямочки, а одно ухо – то, что заострённое, – задрожало. Второе ушко, покрытое густым тёмным мехом, развернулось в сторону онемевших девушек.

– Вы потрясающие, – мурлыкнул кадавр низким чувственным голосом и грациозно вывалился из фондюшницы. Длинные волосы мужика меняли цвет – от чёрного до рыжего.

– Дайте ему что-нибудь, – пробормотала Лиска.

Зеля бросила кухонное полотенчико с ромашками. Полотенчико попало в цель, заскользило и повисло, придерживаемое сильной крепкой ладонью с длинными чуткими пальцами пианиста.

– Надо же, – пробормотала Натка и выплюнула краешек шторы. – Получилось.

– У нас обязательно все получится, – кадавр наклонился к Панде Любви и взял её за руку, – ты этого достойна!

– Так, девушки, – скрестила руки на груди Черепашка, – и ты, парень. Время позднее, предлагаю разойтись по кроваткам, а утром будем знакомиться.

– Про кроватку мы и не подумали! – сказала Фито. – Можно пока поселить его в холле…

– Милая, я с радостью буду охранять твой сон, – улыбнулся «эксперимент». – Всю ночь глаз не сомкну.

– Вот уж не надо! – смутилась Фито.

– Значит, сегодня будешь ночевать в холле, – поставила точку Нерея. – Там отличные диванчики, мы тебе пижаму подберём…

Кадавр посмотрел на русалочку восхищённым взглядом: его глаза искрились так, что солнечные зайчики от них заскакали по коже присутствующих, вызывая волны мурашек.

– Всё, что ты пожелаешь, красавица.

– Если сваришь нам утром кофе, будем тебе благодарны, – кивнула Серпенс.

3. Чтоб не пил, не курил и цветы всегда дарил!..

Полина проснулась оттого, что во дворе кто-то выл, и что-то щекотало спину.

Она открыла глаза и первое, что увидела, был ночной «эксперимент», стоящий у постели. Его щёки исчерчивали дорожки слёз – из синего глаза и из чёрного. Одновременно он романтически улыбался.

Полина взвизгнула и натянула на себя одеяло. В стороны полетели лепестки. Розы, которыми пришелец украсил постель Полины, оказались дьявольски колючими…

Умка трусила к воде: утреннее солнышко плавило снег, но было ещё довольно прохладно, что Медведице очень нравилось. Она направлялась в сторону горного ледяного озера на утреннее купание и уже расстёгивала пуговки на белой пушистой куртке, как вдруг увидела его.

Ночной эксперимент прекратил стягивать штаны и уставился на Умку полным обожания взором:

– Будем нырять до самого донышка и ловить рыбку, – сказал он. – И говорить о вечном.

– Ты же замёрзнешь! – воскликнула Умка. Большинством голосов кадавр вышел вовсе не морозостойким (за исключением разве что правого ушка), а очень даже голеньким, и потому Медведица сомневалась, что ему стоит нырять.

– Меня любовь греет! – заявил парень и бомбочкой сиганул в прорубь.

– Эх! – Умка нырнула следом. – Спасатели, вперёд!

Буль-буль-буль… Ночной пришелец опускался всё ниже – разноцветные глаза выпучились от холода, изо рта вырывались пузырьки. Увидев Умку, он постарался улыбнуться, его лицо приняло почти счастливый вид.

– Вот же придурок, – буркнула Медведица и поволокла жертву наружу, стараясь не обращать внимания на то, что спасаемый страстно обвивает её руками и ногами…

– Надо что-то делать! – Сонька скатилась по лестнице на кухню. – Где он?

Фондюшницу со вчера не убрали, и резкий медово-пряный аромат витал по всему помещению. В волшебной кухне снова собрались почти все, словно ходить по Замку поодиночке им было страшно.

– Он сейчас по хотению Серпи окошки моет в Южной башне, – Панда поболтала ложечкой в чашке. – Боюсь представить реакцию парней, когда он доберётся до Северной.

– Вечно будет мыть, падла! – прошипела академически воспитанная Змейса. – Я люблю сюрпризы и люблю путешествия, но просыпаться от того, что кто-то, надрываясь и хрюкая, тащит тебя по снегу, чтобы сюрпризно увезти в тёплые края – это чересчур!..

– Ничего с заразой не будет, – вздохнула тоже обычно вежливая Зеля. – Даже если чайником по кумполу, быстро восстанавливается. Он же из воска.

– За что ты его так? – ехидно улыбнулась Нерея.

– Слишком любит поговорить, – отрезала Гузель и всем видом показала, что больше ничего не скажет.

– Давайте исправим его, – предложила рассудительная Лена. – Считайте, что мы тестируем пробный образец. Подумаем о чём-то более приземлённом, а высокие материи оставим на потом.

– В принципе, заклинание можно вот тут и тут перевернуть… – задумалась Змейса, и её погремушка залетала над страницами блокнота-фолианта.

– Он должен быть непременно азиатом, они, кстати, послушные, – заявила Лиска. Вчера она не успела вслух высказать свои мечты и теперь радовалась второму шансу.

– Ну что ты, он должен быть инициативным! – запротестовала Натка.

– И лучше пусть пишет свои стихи и рассказы, чем обсуждает чужие, – заметила Зеля.

Соня чиркнула спичкой и подожгла горелку под фондюшницей, Фито зашуршала пакетиками специй.

Не успели!

Дверь распахнулась, на пороге появился сияющий и свеженький, как утренняя роза, Идеальный Мужчина.

– Я сейчас ослепну от красоты, – доверительно сообщил он, казалось, каждой из присутствующих. – Какой кофе вы любите, милые мои? Сейчас будут эклеры и безе.

– Мамочки, я больше не хочу тортиков, – выдала утренние приключения с кадавром Соня и попыталась спрятаться за посудину.

Фондюшница зашаталась. Воск в ней зашипел, поднялось облако пара и окутало атлетическую фигуру «эксперимента».

– Не зевайте! – крикнула Фито. – Фантазируйте быстрее!

И девушки не растерялись.

– Красивый, как в аниме… – бормотал голосок кого-то из девушек в сгущающемся волшебном тумане.

– Брутальный, чтобы нежным только со мной, – шептал другой.

– Страстный, как итальянец… – вздыхал третий.

– Холодный и неприступный… – противоречил четвёртый.

– И чтобы крылышки, крылышки…

– Сексуальный к тому же…

– И чтобы шёрстка мягкая, серая…

– Лапочка, заткнись! – гаркнула Лена, и туман начал рассеиваться…

4. О Боже, какой Мужчина!..

Прокачанный «эксперимент», на первый взгляд, отвечал всем новым представлениям.

Литые мускулы плеч и груди мерцали атласной кожей, глаза на пол-лица сияли, как звёзды, тая на дне огненную страсть, кудри спускались на плечи, сзади радовали взоры крепкие литые ягодицы а спереди… ну, перед тоже радовал. Образ завершала сексуально-порочная улыбка и два небольших крыла в стразах.

– У меня много любви, – признался по-старому новый кадавр. – Я буду любить вас вечно и до скончания времён. Я написал стихи:

О, вы, прекрасные богини!

Волшебницы моей души.

Всесильно властвуйте отныне,

Хоть прикажите: не дыши!

Умри! Не поколеблю вздохом

Ни глаз, ни губок, ни ушей,

Не потревожу даже охом

Ваших изысканных грудей!

Но если вам грозит угроза

В каком-нибудь лесном лесу,

Воскресну, вытру ваши слезы

И каждую из вас спасу!..

– Спаси меня прямо сейчас, милый! – Нерея прервала затянувшееся исполнение шедевра и коварно затрепетала ресницами. – Спаси, пожалуйста!

Натка озадаченно стрельнула глазами в русалочку, Фито дёрнула за подол.

Нерея обернулась, прошептала, благо, шандарахнутый своим творчеством кадавр не слышал:

– Не мешайте, т-с-с, хотите, чтобы эти вирши услышал Аль?

– Боюсь представить, что ангел тогда с нами сделает, – вздрогнула Соня.

Умка закашлялась:

– А мне про «умри» понравилось…

– Тихо! – Нерея снова уставилась на Идеал и лихо продолжила врать:

– У нас в подвале завелось нечто страшное. Я боюсь!

– И я вообще так дрожу вся, – подхватила импровизацию Панда. – Каждый вечер думаю, а вдруг оно выскочит? Никакой любви из-за этого.

– Признаться, я тоже испытываю страх, – потупившись, призналась Черепашка Лена. – И нет никого сильного, чтобы нам помочь.

– Никого! – Сонька потёрла глаза, и остальные девушки дружно закивали, кое-кто даже всхлипнул, что было похоже на сдавленное хихиканье.

– Я весь ваш, о, дамы моего сердца и чресел. Я победю любого! – кадавр упёр кулаки в литые бёдра и в прекрасном окружении вышел из кухни.

– Вот тут! – робко сказала Гузель, показывая на многострадальный подвал, видевший на своем веку многое – даже дыбу для авторов, но только не Идеальных Мужчин.

Спаситель ожёг взглядом дверь, за которой якобы прятался презренный монстр. Он вздёрнул подбородок и под звуки воздушных поцелуев промаршировал вниз по лестнице…

– Уф, наворотили мы дел! – Лена лязгнула замком, зазвенела цепью и быстренько наискрила пару защитных двеомеров на засов. – Что теперь с ним делать?

– Уничтожать как-то негуманно, – протянула Полина. – Может, сводить к психологу?

– Или переделать модель снова, – Серпенс постучала хвостом по половицам. – Это всё старый Змей напутал.

– Вот и нет! – вспыхнула Панда. – Ты потрясающа, просто у нас у всех мысли разные, и… наверное, идеальных мужчин не бывает.

– Думаю, надо во всём признаться Алю и Тину, – осторожно начала Фито, – они что-нибудь придумают.

5. С добрым утром, любимая!..

Между тем в Северной башне Синего замка тоже происходили странные вещи.

Царь Синеземья Тиннад и кардинал Альмонд застыли арт-объектом, который вполне можно было назвать «Ступор», если бы не некоторая живость скульптурной группы.

Тин почёсывал затылок и зачем-то пытался оторвать пуговицу от своего камзола. Крепко-накрепко пришитая магией пуговица отрываться не желала.

Ангел Аль топтался рядом, некрупно вздрагивая крыльями.

Оба правителя смотрели в угол комнаты – на ударопрочное стекло, поспешно наколдованное эльфом.

– Кажется, я сделал защиту ещё и звуконепроницаемой, – сказал слегка смущённый Тин.

– И слава балрогу… – пробормотал Аль.

– Разве тебе не хочется знать, что она говорит? Интересно же!

Ангел поёжился:

– Вряд ли такой пасть… э… таким ротиком вещают что-то интересное. И… лучше бы она не улыбалась.

– Ты уверен, что это улыбка? – Тин вгляделся в существо за стеклом и тоже поёжился. – Но то, что у нас получилась женщина – сомнений нет.

Аль искоса поглядел на эльфа, промолчал.

Откуда-то со двора долетел грустный протяжный вой.

За перегородкой, прижимаясь к стеклу ладонями, действительно стояла дама. Но какая!

Личико даже симпатичное – во всяком случае, на нём был аккуратный носик – если бы не змеиные глаза и явно медвежья пасть, окаймлённая белой шерстью. Волосам на голове позавидует любой фрик: чёрные, рыжие, белые, каштановые и даже зелёные пряди кокетливыми локонами опускались на плечи. Лисьи уши, словно флажки, выглядывали из причёски. Из украшений – сорняковая повилика.

Тело… ну, всё на месте. Только руки и голую грудь пятого размера украшали татуировки – черепаховые узоры. Тело ниже пупка и ноги девы сверкали блестящей чешуёй, толстый рыбий хвост бил сзади по полу. Из-за спины выглядывали недоразвитые слюдяные крылышки.

Монстриха царапала прозрачную защиту нехилыми чёрными когтями и что-то вещала. При этом она пританцовывала, словно не умела стоять спокойно.

– В каком-то роде мадам на самом деле идеал, эксперимент удался, – Аль прибавил пару непечатных выражений и покраснел. Не при даме же! Хотя она тоже их не слышит.

Нет, ангел не снимал с себя ответственности, к тому же предложенный эльфом эксперимент – создать Идеальную Женщину – обещал много удовольствий.

В фантазиях мелькали разные образы, не это ли послужило причиной провала?

– Жить она будет… э… с тобой! – сказал великодушный Альмонд. Они с Тином не подумали заранее, как будут делить гурию, и теперь он поспешил уступить другу.

– Понимаешь, я же социофоб, боюсь, ей со мной будет скучно, – не менее поспешно заявил Тин, с ходу отрекаясь от «красавицы».

Слова приятелей сопроводились далёким унылым воем откуда-то со двора Синего замка…

– И вообще, что-то пошло не так. Проверь-ка заклинание! – попросил царь.

Аль развернул распечатанный свиток:

– Клочок белой шерсти от Умки возьми ты,

Крылья от Сони, цветочки от Фи́то,

Ушки от Лиски, Серпины глазки,

Хвостик русалки, пандовы ласки.

Пусть грудь украшает узор черепаший,

И прядки от каждой красавицы нашей.

Танцы Полины, голос Гузели.

Будешь доволен такою мамзелью!..

– Хм, вроде всё правильно, – Тин снова попытался оторвать пуговицу, та не сдавалась, – но как-то я не совсем доволен. А ты не забыл добавить от каждой нашей девушки по самой лучшей черте характера? Как там у Пушкина: «Гляделась ли ты в зеркало… пам-парам… с твоим лицом ничего сравнить нельзя на свете – а душу твою я люблю ещё более твоего лица», – процитировал Тин, показывая знание классики, и назидательно ткнул пальцем в потолок. – Тело и душа – это как форма и содержание, понимаешь, ангел?

Со двора, словно подтверждая сентенции царя, снова послышался печальный вой.

Ангел понимал. Он понимал, что назидательность идёт остроухому эльфу, как незабудки Волчеку. И что душа при создании Идеальной Женщины интересовала царя во вторую очередь. Впрочем, и его – Аля – тоже. Царь и кардинал долго жили на свете и хорошо знали, что влюблённость начинается с «встречают по одёжке» и заканчивается двусмысленным «провожают по уму».

– Конечно, не забыл, – никогда ничего не забывающий Альмонд проигнорировал назидательность и дочитал заклинание:

– От каждой – характер и темперамент.

Всего понемножку впитает пергамент.

Как кожу лягушки, сожги лист в камине

И будешь с красоткой ты сча́стлив отныне!

– Если всё правильно, давай я включу звук? Послушаем, что она говорит, – эльф всё же отодрал пуговицу, озадаченно осмотрел её и вернул на камзол.

– Как хочешь.

Аль предусмотрительно отступил на два шага от ударопрочного стекла. Тин щелкнул пальцами…

6. Ты Джонни Депп и Брэд Питт в одном флаконе…

Нет, дева не скрежетала зубами, не визжала, не сыпала угрозами. Речь её была… идеальной! Мечтой всех мужчин на свете!

– …обещаю, красавчики, я не дам вам спать ночами. В моих нежных объятиях, ласках вы забудете о тревогах, о проблемах. Ночью страстной любовницей буду, а утром настойчивой Музой я вам подарю вдохновенье…

Интонации – тягучие, томные, тёплые – обволакивали, завораживали.

Слова-то простые, но звучали они, словно насквозь пропитанные сексуальностью, от которой сносит разум, как, в принципе, и должно быть. Ей вторил тихий вой со двора.

Девица не понимала, что создана магическим путем и находится в заточении, бубнила как заведённая:

– …в полдень снова возляжем на отдых. Я буду чресла ваши ласкать, задействуя руки и губы, чтобы наполнились силой и позже творили успешно. Я же буду читать всё, что вы сотворите!..

– Не понял, – протянул Тин, – чреслами писать рассказы? Что-то новенькое!

Монстриха не слушала:

– …гладить, готовить, стирать, убираться отлично умею, буду вам ножки я мыть и массаж непременно. Ночью развратницей, днём же я верной женою…

– Простите, – очнулся Аль и постучал ногтем по стеклу. Девица, слава балрогу, заткнула… э… замолчала. – Видите ли, дамочка, мы с Тином некоторым образом женаты и однолюбы к тому же, – соврал ангел, надеясь переключить результат эксперимента на что-то другое. Или на кого-то.

Дева захлопала глазами. Змеиными. Выглядело это жутковато.

– Некоторым образом? Вы? А как же я? – из глаз монстрихи покатились крупные слёзы и впитались шерстью возле губ. В волнении грудь пятого размера завздымалась, превращаясь в шестой и обратно.

– Ты что мелешь?! – покрутил пальцем у виска Тин. – Кто женат? На ком?! С ума сошёл?

Только сейчас до ангела дошло, что он ляпнул, и, несмотря на драматическую в целом ситуацию, Аль захихикал в кулак.

Девица увидела, грохнулась всем телом в перегородку так, что стойкое стекло чуть прогнулось.

– Не волнуйся, милая! – поспешно сказал Тин. – Мы что-нибудь придумаем! – царь защёлкал пальцами, убирая звук и одновременно укрепляя защиту стальным непрозрачным листом. Он вытер холодный пот со лба и укоризненно посмотрел на друга: – Нечуткий ты, Аль. Между прочим, голосок у неё прелестный.

– Сексуальности тоже не занимать, – заметил ангел, – навязчивой.

– Сексуальности? Да! Вот в чём дело! – эльф обнял себя за плечи и забегал вокруг Аля. – Мы переборщили! Прямо животный у неё какой-то магнетизм!

– Мы? – Альмонд задумался: сексуальность, магнетизм, грустный вой во дворе… как-то это всё связано – мысль крутилась, но никак не давалась в руки, то есть в голову. «Ах, эти ночи, лунные ночи…» – вспомнил он песенку, которую с чего-то напевал с утра. Точно! – Это не мы, Тин. Пойдём покажу.

Друзья вышли на балкон. В горах ещё лежал снег, но небо в вышине синело не по-зимнему, солнце грело, то там, то тут пробивалась первая робкая зелень, и густо пахло смолистыми почками ранней смородины.

Дворик, на первый взгляд, пустой – девушки в замке ещё спят.

Аль перегнулся через перила, крикнул:

– Волче, а Волче, ты тут?

– Ту-у-ут, – прозвучало, словно из колодца.

Эльф и ангел пригляделись: под волшебной яблоней, в фиолетовой её тени, прямо на сортовых крокусах, которые Аль собственноручно обихаживал, сидел большой серый волк-оборотень.

– Это ты выл?

– А-а кто-о же-е ещё-о? – волк прижал к голове лопоухие уши.

– И ночью ты выл?

– Я-а-а…

– И утром тоже ты?

– Я-а-а…

– А зачем ты воешь? – встрял Тин. Эльф уже начал догадываться. – И вообще, поднимись к нам, дело есть!

– Так… и зачем ты выл? – повторил Тин, когда в комнате появился Волче собственной персоной – весь в росе, благоухающий крокусами. Вообще-то крокусы не пахнут, но в Синей стране, благодаря стараниям волшебника Аля, пахли, да ещё как медово.

– Странный вопрос, – ответил Волче, отряхиваясь. – Март, весна, луна… Традиция, короче.

– И так ты зовешь подругу, правда? – не отставал эльф.

– Да, – волк мечтательно вздохнул.

– А ты, на секундочку, помнишь, что ты не просто волк, а волшебник? – Аль развёл руками, понимая, что традиция Волче невероятным образом проникла в заклинание по созданию Идеальной Женщины. – Твой вой призыва – это магия и…

– …и ты не хочешь глянуть, кого напризывал? – закончил эльф.

– Конечно, хочу, – разулыбался волк, – давно жду!

Тин наколдовал в стальной перегородке не сквозной, но прозрачный глазок:

– Прошу.

Волк встал на задние лапы, показав синеватый животик, приник к отверстию, отгородив морду лапами, тотчас отпрянул и схватился за сердце.

Пришлось приятелям отпаивать волка валерьянкой и объяснять, что же произошло от невольных совместных усилий.

;

– Это что же, мне теперь с ней жить? – вопрошал Волче, закрыв глаза и обхватив голову лапами. – Я не могу-у-у-у!

– Прежде всего, мамзель надо отсюда убрать, – решил Тин. – Работать в таких условиях невозможно.

– А как девушки наши обрадуются, когда увидят её… – хмыкнул Аль.

– Ой-о-о-о-ой! – Волк закрутился волчком, чуть не кусая собственный хвост в мучительных раздумьях. – Спрятать! Её надо спрятать.

– Хорошая мысль, – протянул эльф, – спрятать, а потом под покровом ночи…

– Съесть! – клацнул зубами Волче.

– Под покровом ночи она любого из нас сама съест, – заметил Аль. – Пока отведём дамочку в подвал, а потом переправим… э… в реал, к примеру. Может, придётся кому-то из нас взять командировку ради того, чтобы ее отвезти и убедиться, что она точно не вернётся.

– Мы же честные парни, – вздохнул Тин, – будем волноваться…

– Алименты платить… – прижал мохнатые уши Волче.

– Стоп! – воскликнул Аль. – До алиментов, надеюсь, дело не дойдёт.

Тин повернулся к загородке и пощёлкал пальцами, снимая изоляцию.

7. Концы в воду!..

– Ангел мой, я вся дрожу, – дева потёрлась грудью об ангела. Аль вёл её под правую руку вниз по лестнице. – Ты такой шикарный, я хочу твои губы. Везде.

Аль кротко улыбнулся и потащил красотку вперёд с удвоенной силой. Девица дёрнулась, и Тин чуть не выпустил её левый локоть.

– Ах, я всегда мечтала об эльфийском сексе, – мгновенно переключилась соблазнительница, и её змеючьи глаза масляно заблестели. – Я оближу твои ушки, а потом возьму твой…

Тут её под зад что-то толкнуло, и дева выгнула спинку, чуть не сбив хвостом волчика, который упирался сереньким лбом ей в крестец.

– Ах, мой альфа, – проворковала, обернувшись, девица, – мой зверь ненасытный! Мы будем любиться при луне, и твой узел…

– Агрххх! – Волчик клацнул зубами вблизи выпуклой, как дынька, ягодицы, и тихонько заскулил. Он создания пахло волчицей, и ещё немного – незабудками и чем-то сладким. Но вот острые нотки незнакомого аромата пугали.

– Мальчики, вас ведь всего трое, – хихикала девица, – это оптимальное сочетание, вы можете одновременно насладиться моей любовью, будет восхитительно!

– О нет! – хором простонала троица и буквально втащила девушку через подвальный порог. Тин как раз справился с замками и перетянувшей дверь зачарованной цепью:

– Подожди нас здесь, – сказал он вкрадчиво. – Мы придём ночью и обязательно что-нибудь придумаем.

– Ладно, – игриво согласилась дева, – я вся пылаю. Буду ждать!

Лязгнул засов.

– Ну и натворили мы дел! – потёр лоб Тин. – Похоже, придётся признаться во всём нашим девушкам.

– Придём и скажем, мол, у нас в подвале теперь сидит нечто женского пола? – спросил Аль. – Представляешь, что начнётся? Нет, мы справимся с этим монстром сами.

– Не трогайте его! – в холл ворвалась Сонька с покрасневшим лицом. Она явно слышала последние слова ангела. – Не трогайте, он не виноват!

– Кто не виноват? – опешил Аль.

– Никто не виноват, – Умка нарисовалась рядышком и мягко погладила привиденьице по затылку. – Но мы заслужили упрёков, а он – нет.

– Да кто ж такой этот «он»? – возмутился Тин.

Волче переводил взгляд с одних на других и думал, как бы слинять в лес, к крокусам, прозрачному воздуху и сладкому аромату далёкой волчицы.

– Да монстр, кадавр же, – к ним спешила Фито и другие девушки. – Вы же о нём говорите? Так вот, мы его вчера, то есть, сегодня ночью, создали.

Ничего не понимающие парни открыли подвал.

Сумрак полнился хихиканьем и стонами, прерываемыми шёпотом. Тени и свет играли на двух обнявшихся существах. Они неотрывно смотрели в глаза друг другу и каждую минуту целовались.

– Ах, вы опоздали! – монстриха облизнула длинным языком ротик и прижала голову мускулистого кадавра к грудям пятого размера. – Я буду любить вас вечно, но сейчас я очень занята.

– Что?! – Сонька прижала ладошки к щёчкам.

– Их двое! Очуметь, – ахнула Пандочка.

– Надеюсь, оно не размножилось делением, – колыхнулась цветочная накидка Лешачихи.

– Любимая, я подарю тебе звёзды, и луну, и весь мир, – пылко хрипел кадавр. – Выходи за меня замуж!

– Любимый, я вся исстрадалась в ожидании! – нежно щебетала монстриха. – Я берегла свою девственность для тебя, ведь мы созданы друг для друга! И я согласна!

– Хм… а ведь они идеально подходят друг другу, – прожурчал прохладный голосок Нереи.

– Вот и чудненько, – резюмировал Аль.

– Это что такое было?! – Лена упёрла ладошку в крутое бедро и ткнула пальцем в ангела, словно он совершил нечто ужасное.

– Что? – Аль шевельнул крыльями и переглянулся с Тином.

– Всё понятно, Лена, – холодным несчастным голоском сказала Пандочка. В её глазах стояли слёзы. – Мы же недостойны. И эти… – она кивнула на правителей и Волка, – создали Идеальную Женщину!

– Вот эта… женщина – идеал? – с отвращением наморщила носик Элис. Её голос был холоден, как ветерок из склепа.

– Нас, значит, вам мало, да? – Гузель задрала носик и отвернулась.

– Мы просто поэкспериментировать хотели! – замахал руками Тин. – Знаете, как трудно восхищаться сразу всеми вами?

– Вот, Тин прав! – сказал Аль. – Мы собрали всё прелестное, что было в каждой. Постарались.

– Зачем? – прищурила глаза Полина. – Чтобы мы почувствовали себя неполноценными?

– Нет, что ты! – вспыхнул Тин. – Чтобы… это… ну…

– А вы сами-то зачем наворожили этого Аполлона? – фыркнул Аль, приходя на помощь эльфу, пока тот не озвучил настоящих причин. – Вот уж не думал, что среди вас есть любительницы таких перенакачанных мачо.

– Понимаешь, ангел, – миролюбиво сказала Фито, – в случае, если пожелания девушек совпадали… хм… фрагмент умножался с каждым пожеланием. Иногда получались накладочки.

– Ещё Лапочка внесла лепту, – Сонька прижала к себе косматую тварючку, – она же животное.

– На самом деле просто вам нас мало! – мрачно изрёк Аль, прибавил притворной холодности: – Так что не надо выкручиваться.

– И вы его спрятали, – закивал Тин.

– И вы её спрятали! – прошипела Серпинс.

– Мы просто хотели праздника, – тихо сказала Полина, – чтобы кто-нибудь поделал всю домашнюю работу и ещё сварил кофе, и чтобы нас любил…

– Мы же вас очень любим, – серьёзно сказал Аль, – за ваши красоту, характеры, милые особенности, привычки и ум. За золотые ручки, острые язычки, за заботу и умение прощать… И просто так.

– В конце концов, идеальные товарищи оказались просто чудовищами, недостойными нас реальных, – заметил Тин.

8. Весна идет, весне дорогу…

Жители Синего замка стояли на берегу моря.

Мартовское море неприветливое, его голубизна отливает зимней сединой и тусклым льдистым отсветом. Но ясное весеннее солнышко ласкало раздражённые волны миллионами солнечных зайчиков, и стоящим на берегу людям-нелюдям приходилось прикрывать глаза ладошками и хвостами.

– Счастливого пути! – кричали они вслед удаляющемуся плоту. Мачту плота украшали цветочные гирлянды. Март и Марта не смотрели в сторону провожающих: их взгляды были устремлены вперёд, к горизонту. Они сами решили уехать подальше от Замка, чтобы с ними больше ничего не случилось. Странно, но парочка казалась почти нормальной… издалека.

– В конце концов, все оказались счастливы, – резюмировала Гузель.

– И мы – потому что избавились от этого «счастья», – кивнула Черепашка.

Волче, судя по дрожанию ушей, сочинял новый сюжет любовной истории.

– А по-моему, любовь всё расставила по своим местам, – улыбнулась Натка.

– И удачно, – резонно заметила Змейса, – Теперь в Замке чистота и всё расставлено по своим местам.

– Надеюсь, их медовой отпуск будет длиной в жизнь, – вздохнула Фито.

– С их энергией и желанием все делать друг для друга, будет, – сказала Лена и помахала ладошкой плотику, который почти превратился в точку. – У нашего Марта поистине необыкновенная энергичность, а у Марты кулинарный талант! – Уру-ру! – спохватился Тин. – Мы за этими хлопотами забыли о празднике.

– Забыли? – хором спросили девушки, и Тин вдруг понял, что романтизм сцены куда-то улетучился, хорошенькие личики девушек стали серьёзными, а десять пар сверкающих глаз начали прожигать в мантии дырочки.

– Это фигура речи такая, – поспешил пояснить Аль и пихнул эльфа локтём, – устойчивое выражение. Ничего мы не забыли! Вот еще, скажете тоже!

Из-за скал показался нос большой украшенной цветами лодки.

– Я думал открыть сезон мореходства первым, – признался Тин, – но наша сладкая парочка меня опередила.

– Это была репетиция! – подняла пальчик Соня. – А премьера всё равно наша.

– Прошу всех дам на борт, – галантно предложил Аль и рванул вслед за Тином ловить швартовочные тросы.

«Черепаха», по весне заново покрашенная в яркие цвета, привезла праздник.

А позже в Синем замке были танцы. Девушки принарядились, и каждая сжимала в ручке первые весенние тюльпаны.

Все веселились, радовались, разговаривали о мечтах и фантазиях, о писательстве, слушали нежную музыку, в которой все это было, и, конечно, была любовь, воплощаемая всеми жителями Синей страны в удивительных историях!