– Да мне в уши никак водоросли забились. А ну-ка, еще раз повтори, с какого черта я должен взять в команду мартышку, тайком пробравшуюся на борт? – в голосе капитана Де Россы слышалось презрение. Оно жгло Элису горячее материнской пощечины.

– Потому что я твоя дочь, – ответила она. Слёзы щипали глаза, но Элиса продолжала таращиться на отца снизу вверх, не позволяя себе даже моргнуть.

Под ногами ходила ходуном палуба «Карателя». Ветер рвал лохмотья Элисы, но она напряглась до самого последнего нерва, чтобы ненароком не качнуться, не показать слабости.

– Поглядите на этого оборванца, парни! – Де Росса запрокинул голову и расхохотался. – Да если всех моих ублюдков по портам собрать, то и на целый флот хватит, – команда за его спиной дружно загоготала. – Каждый рыжий щенок теперь считает меня своим папкой. Вот она, настоящая пиратская слава. Тебе сколько лет, мелюзга? Девять?

– Двенадцать, – голос Элисы дрогнул.

– И скольких ты убил? – спросил вдруг отец.

– Многих, – соврала она.

– А мартышка-то с зубами.

Горло стиснула обида. Не для этого она два дня пряталась в бочке с вонючим тряпьем, чтобы над ней издевались.

– Я стою любого твоего матроса! – выкрикнула она.

Её уверенный голос почему-то превратился в жалкий писк и тут же потонул в еще одном взрыве хохота.

– Да бросьте её за борт, кэп, пущай поплавает, – предложил кто-то из матросов.

– Вот поглядим, как барахтается!

– Лучше отдайте её мне, капитан. Я знаю, что с девчонками делать.

От последнего предложения щеки Элисы вспыхнули, и она с ненавистью уставилась на матроса с крысиной мордой. Тот от её взгляда только пуще прежнего залился квакающим смехом.

Однако отец улыбаться перестал, он подошел на шаг ближе. Де Росса был настоящим гигантом, чтобы заглянуть ей в глаза, ему пришлось глубоко присесть. Суровое, изрытое оспой лицо с густой рыжей бородой оказалось совсем близко. Дохнуло солью, апельсинами и знакомым кислым запахом таверны, в которой Элиса надрывалась с трех лет.

– Ради этого ты прополз на борт как крыса? – проскрипел отец, глядя ей в глаза.

– Я хочу служить тебе, – выдавила она.

– Здесь никто не служит, – капитан оскалился желтыми зубами. – Мы живем законами моря и умрем ради него.

– И я умру, если прикажешь.

– Ты умрешь в любом случае, щенок. От пули в бедро или от ветреной лихорадки, ты истечешь кровью, поймав нож под ребро, сорвешься с каната, и тебя пожрет море. Твои ноги будут гнить от солёной воды, и тогда ты будешь молить о смерти, плакать и звать мамочку, — каждое слово Де Россы кололо. По ее щеке скатилась предательская слеза. — Ты мог спокойно жить в той дыре, в которой родился, но предпочел выбрать смерть. Наскучило протирать штаны в порту, щенок? Думаешь, тут тебе выпадет сладкая жизнь? Слава? Приключения? Здесь нет ничего, кроме скорой смерти.

– Мать сказала, что в моем возрасте пора работать в борделе, – прошипела Элиса. – Уж лучше сдохнуть.

Глаз капитана дернулся. Он долго молчал, разглядывая дочь. В отце что-то медленно пробуждалось, выныривало из черных глубин. Наконец, лицо Де Россы исказила зловещая ухмылка, и Элиса с ужасом узнала того, кого в каждом порту называли Красным Капитаном.

– В команде нет места, – проговорил Красный Капитан. Элиса почувствовала, как ей в ладонь вложили что-то холодное. – Но можешь попробовать его освободить, щенок.

Де Росса поднялся и снова рассмеялся, как ни в чем не бывало.

– Выбросьте щенка за борт. Или оставьте себе для развлечений, мне плевать, – пробасил он, сплюнул на палубу и отвернулся.

Команда обступила её со всех сторон.

– Вот теперь-то я тобой и займусь, – сказал кто-то в самое ухо и сжал ее плечо.

Но Элиса даже не подняла взгляда. Её дрожащая ладонь сжимала крохотный кинжал капитана Де Россы с костяной рукоятью. Клинок блестел. Элиса никогда не видела ничего настолько же… Чистого. Она сжала рукоять сильнее, и всё тело словно тоже превратилось в холодную бесчувственную сталь.

Кто-то ткнул сапогом в бок и она покачнулась, но ладонь, впившаяся в плечо держала крепко, не позволив упасть. Элиса вскинула голову. Её держал тот самый матрос с крысиным лицом.

– Теперь я твой папочка, – сказал он и гадко ухмыльнулся.

Она – холодная бесчувственная сталь.

Крысомордый смотрел прямо в глаза. Поэтому не успел увернуться, когда свободной рукой Элиза всадила ему в шею кинжал по самую рукоять.

***

За год на «Карателе» она научилась двум важным вещам: не задавать вопросов и не думать. На вопросы тут отвечали трепкой, а если много думать, то можно додуматься до страшных вещей. Элиса часто свешивалась за борт и глядела в темные воды Жемчужного моря, размышляя, насколько это больно — тонуть, нахлебавшись соленой воды.

Говорят, всем морякам сопутствует ветер фортуны. Ей повезло лишь в одном: отец ненавидел того крысомордого и, вероятно, подумывал сам выпустить пирату кишки, да только не было повода.

Матрос истек кровью за несколько часов. Саму же Элису отделали так, что она не могла встать еще две недели. После чего ей пришлось занять место взрослого мужчины со всеми его обязанностями: вязать и таскать бухты, штопать паруса, драить все, что не отдраено, чистить пушки, стоять на вахте, помогать в камбузе и наслаждаться нравом Красного Капитана, который никогда и ни за что никого не прощал. Даже собственную дочь. Или сына, отец никогда не обращался к ней, как к девочке.

Впрочем, иногда Элисе все же позволяли прислуживать в капитанской каюте.

– А ну не спать, мелочь, снова тумаков захотелось?

Элиса моргнула. Она молча взяла кувшин и поковыляла вокруг стола.

Де Росс собрал совет, где присутствовал один из боцманов и старенький старпом. Несмотря на усталость, Элиса слушала во все уши, ей слишком редко удавалось присутствовать при разговоре людей, которые могли связать два слова и не ругнуться.

– “Каратель” обойдет остров с левой стороны и встанет в бухте. Подождем пока корабль Компании не войдет в течение, и когда будет проходить мимо, то откроем огонь. Если получится их замедлить, то возьмем на абордаж, – сказал Де Росса таким будничным тоном, будто это не означало гибель десятков людей.

– Опасно, кэп. Толкуют, мол, в Компании то не котята сейчас батрачат, кажись и насыпят нам по карманам, – покачал головой боцман Финкли.

– Склонен согласиться, – пробурчал старпом Лоца не поднимая головы. Он единственный из пиратов носил очки и всю сходку строчил что-то в огромном блокноте. – Брать корабль Компании на абордаж может выйти боком. Я тоже слышал, что они усилили охрану в этом году.

– Либо так, либо возвращаться в Логово порожняком, – проговорил отец, схватил кубок и опустошил его за два глотка.

Элиса подлила ему еще вина.

– Припасов хватит еще на три месяца, Росс, – сказал Лоца. – Будет разумнее вернуться в Логово, и нанять еще бойцов, если мы хотим продолжать грабить их суда.

– Вернуться без добычи? Тогда всей репутации конец, ученая твоя задница! – вспылил Де Росса. – Мы возьмём корабль Компании, на этом точка.

– Потеряем парней, – заметил Финкли.

Внутри Элисы что-то щелкнуло. Она давно это чувствовала, с того самого дня как убила того матроса. И сейчас это нечто беспокойно зашевелилось, Элиса от удивления не успела вовремя прикусить язык.

– Мы можем притвориться торговцами.

Все трое развернули к ней головы и Элиса тут же пожалела, что подала голос.

– Что ты сказал? – с холодом спросил капитан. Он встал из-за стола и приблизился к Элисе, нависнув над ней огненно-рыжей горой.

– Мы… – она с трудом проглотила сухой комок в горле. – Мы можем послать шлюпку с бойцами, притворившись торговцами, потерпевшими кораблекрушение. Если получится напасть внезапно, то…

Каюта вспыхнула белой вспышкой, а затем закрутилась волчком. Ладонь отца чуть не снесла ей голову. Де Росса схватил Элиса за воротник блузы и прижал к стене. Кувшин звякнул об пол.

– У тебя была только одна задача, – проговорил он ей в лицо. – Подавать вино и молчать. А ты не можешь сделать даже этого?

Элиса чувствовала, как щека начала опухать, из разбитого носа потекло.

– Кэп, кажись, мартышка дело говорит, идейка не худа, – успокаивающе заговорил Финкли. – Может, хитростя и сработает.

– Росс, – коротко бросил Лоца.

– Год драит гальюн и теперь мнит себя знатоком морских сражений, – презрительно бросил отец. – Красный Капитан не переодевается в платье, чтобы взять то, что хочет.

Элиса надувала носом кровавые пузыри. Незнакомое чувство внутри затлело еще сильнее. Целый год унижений, недосыпа и побоев по малейшему поводу собрались в один плотный горячий комок.

“И это твой отец? Скажи ему, что о нем думаешь”, подсказал внутренний голос, “он должен знать”.

– Я тебя ненавижу, – прошипела Элиса и плюнула кровью.

Де Росс опешил, на целую секунду привычная глухая маска холодной жестокости треснула.

“Молодец”, похвалил её голос, “посмотри, ты застала это чудовище врасплох”. Но Элиса уже не желала ни на что смотреть, она обмякла и изо всех сил зажмурила глаза, ожидая нового удара.

Время тянулось слишком медленно. К ней вернулся липкий страх, который умолял просто сжаться в клубок и исчезнуть.

Внезапно хватка ослабла, но Элиса всё равно не открыла глаз.

– Передай салфетку, – сказал капитан. – Что думаешь про подсадных ребят, Лоца?

– Больше риска, но один раз может и сработать, Компания ждёт прямого штурма. Загрузим шлюпку чем нибудь, похожим на товар, в нем спрячем оружие. Если не получится захватить охрану, то хотя бы отвлечем, пока “Каратель” подходит для полноценного абордажа. Всегда есть шанс, что они предпочтут сдаться от такой наглости.

– Сдаться, – повторил Де Росса вслух, Элиса услышала усмешку. – Подготовь команду, Финкли. Проникнете на корабль, отвлечете охрану. Мы с “Карателем” подоспеем как можно скорее. В живых никого не оставлять. Еще не хватало, чтобы пошли слухи об этом маскараде.

– Никого? Но торговцы с семьями ходят, кэп.

– Выполнять, – отрезал отец. В каюте повисла тишина, только яростно скрипел карандаш старпома. Элиса почувствовала колючий взгляд отца даже из-под закрытых век. – Щенка возьмёте с собой.

Элиса в ужасе распахнула глаза.

– Кэп…

– Не обсуждается. Если этот недоросль считает, что готов давать советы капитану, значит готов и работать наравне с остальными. К тому же, мелюзга в шлюпке усыпит их бдительность, – отец глядел прямо на неё и утирал кровь с лица. В кровавом ореоле эта ухмылка казалась еще страшнее.

“Не бойся, дорогая, я помогу тебе”, сказал внутренний кто-то. Кто-то большой, кто-то сильный. Как… Как зверь, название которого Элиса не знала. И несмотря на прыгающее в груди сердце, почему-то ей стало чуть менее страшно.

***

Элиса сидела на бочке и не могла сдержать улыбку.

Солнце только показалось из-за туч, залив палубу “Карателя” бликами. Даже шпага и та словно сияла, осталось только кровь с нее оттереть как следует. Тряпица делает раз-два. И вот, металл снова заблестел, хорошая работа. Она сунула шпагу за пояс и оглядела команду пиратского галеона, которая собралась вокруг и таращилась с неподдельным ужасом.

“Теперь им страшно”, хихикнул внутренний голос. Элиса не удержалась и хихикнула вслед за ним. Им, дуракам, не понять этого чувства. Она больше никогда не была одна.

В том своем первом рейде два года назад она лично убила двоих. Смогла бы она это сделать без помощи нового друга? Конечно, нет! А теперь она и позабыла что это такое – жаться по углам, ожидая пинка. Даже отец чаще только надрывал голос, чем пытался ударить.

За спинами матросов громом раздалась отборная ругань. А вот и он.

– Что здесь происходит? А ну разойтись, крысы! – Де Россу пришлось отшвыривать пиратов прочь, чтобы разглядеть, что происходит на палубе.

– Проснулся, папочка? – подмигнула ему Элиса.

Капитан вышагнул перед ней и тут же наступил сапогом в свежую кровь. Он опустил взгляд. Ох, Элиса почти и забыла о том, что у ног лежал заколотый ублюдок. Она даже имя его не запомнила.

– Все прочь, – просипел Де Росс.

Пираты тут же разбежались. Тут и дураку видно, что на палубе собрался знатный шторм, да только Элису таким уже не проймешь.

– Мне нужно было бросить тебя за борт в первый же день, – процедил капитан.

– Поздновато спохватился, – сказала она и спрыгнула с бочки, ни сколько не заботясь о крови под сапогами. – Теперь я выплыву и стану только злее.

– Ты знаешь сколько труда стоит найти хорошего канонира? – Де Росса пнул труп.

– Он меня лапал, – сказала она. – Оказался настолько туп, что не бросился в ноги просить прощения. Нужен тебе был такой тупица?

– Мне плевать! – крикнул Де Росса. Лицо отца смешно покраснело. – Пусть хоть всю команду обрюхатит. Но на “Карателе” только я судья, и только я выношу приговор!

Зверь внутри напрягся. “Я разберусь”, мысленно ответила она зверю и почувствовал, что тот все равно остался недоволен.

– Это был поединок чести, – попыталась она успокоить отца. – Видишь, у него тоже была шпага, все согласно правилам.

– Не тебе мне напоминать о правилах, щенок.

– Щенок? Как тебе самому еще не надоело. Ты настолько погряз в своей гордости, что не можешь признать факта, что пустил на борт женщину?

Де Росса сжал кинжал на поясе. Элиса в свою очередь не упустила шанса погладить рукоять своей любимой шпаги.

– Ты не женщина, ты чудовище, – проговорил отец.

– Я – твой ребёнок. Мы с тобой просто замечательная семейка, – фыркнула Элиса и прислонилась к мачте. – Два чудовища. Представляешь, какие легенды о нас сложат? Семья, что владеет Жемчужным морем. Это даже звучит устрашающе.

И все таки отец был чертовски быстр. Только он не учел, что Элиса уже давно научилась определять его замыслы по одному только взгляду. Если хочешь выжить на “Карателе”, то поймешь, когда тебе действительно грозит опасность. Поэтому, когда отец со скоростью ветра вытащил кинжал и вонзил его в мачту рядом с ухом Элисы, она почти не дернулась.

– Ты лично выдраишь палубу, наймешь нового канонира за свои деньги в ближайшем порту, а потом исчезнешь с корабля. Можешь возвращаться в бордель, или в лоно своей матери, как тебе угодно, – загромыхал Де Росса.

– Нет, – сказала она со зверем дружным хором.

Де Росса отпустил рукоять кинжала и что-то в его выражении лица неуловимо изменилось. Элиса нахмурилась. Там, в глубине желтушных глаз она углядела знакомый силуэт.

– Повтори, – произнес Де Росса ледяным голосом.

– Я не покину “Каратель”, отец, – сказала Элиза. Она всматривалась в черную глубину отцовского взгляда, и казалось, два алых уголька смотрят на неё с самого дна. Она сглотнула, но зверь заставил её закончить начатое. – Ты уже стар. Однажды кораблю понадобится новый капитан.

Де Росс прикрыл глаза и улыбнулся.

Огромный кулак ударил Элису в висок. Последнее, что она услышала – это оглушающий влажный хруст.

***

Моросил дождь.

Дикая Лисица только и думала, как бы от воды не промок порох в пистолете. В четырех пистолетах, если быть точным. А еще было слишком темно и чертовски скользко. Все из-за отца – приставил к капитанской каюте двух пиратов, которые никого внутрь не пускали, словно нутром почувствовал неладное.

“Каратель” покачивался на беспокойных водах. Прохладный ветер задувал под рубашку и норовил скинуть её с кормы корабля. Было бы обидно поскользнуться и рухнуть в море так и не добравшись до окна капитанской каюты. Она повисла на балконе, вглядываясь в темноту. Чёрт возьми! Будь у неё оба глаза, она бы так не мешкала.

– Скорее, я не могу больше ждать! – поторопил зверь.

– Я пытаюсь, – огрызнулась Лисица. – Не вижу ни черта. Где этот проклятый трос, который я сбросила с палубы?

– Руку протяни. Нет, ниже. Ага, вот он.

– Спасибо.

Она ухватила невидимый во тьме трос и осторожно скользнула вниз, открытое окно каюты отца оказалось по правую руку, из него лился мягкий свет. Отец не спал.

Прямо под окном проходила узкая линия борта, Лисица встала на него обеими ногами.

Зверь внутри беспокойно вертелся и подрагивал от нетерпения. Они слишком долго ждали. Слишком. Месяц “Каратель” стоял в порту, пока Лисицу обхаживал лекарь. Еще месяц Лисица делала вид, что ничего не происходит. Она даже научилась притворно улыбаться. Даже отцу.

Теперь один рывок, распахнутое окно, выстрел и…

– Ты звал меня, капитан?

Проклятье!

Скрипнула дверь каюты, судя по голосу это был старпом.

– Да, за… Заходи, – Элиса услышала голос отца, тот был пьян.

– Ты снова напился, – заметил старпом.

– Потерпишь. Так я почти не слышу голос.

Лисица замерла. Голос?

– Не слушай его, дорогая, – встрял внутренний зверь, – Замешкаешься, и потеряешь свой шанс.

– Заткнись, – прошептала она и подобралась поближе к окну, чтобы не упустить ни звука.

– Ты поэтому не просыхаешь уже второй месяц?

– Нет, – отец рыгнул. – То есть да. Не совсем. Я же… Ну, тогда. Я же её чуть не убил, Лоца. Оставил калекой.

– Любого другого ты бы убил не мешкая, насколько я тебя знаю.

– Естественно, но… – теперь он икнул. – Она же моя единственная дочь. Ты слышал? Они называют её Дикой Лисицей. Крутое прозвище, а?

– Почему ты так уверен, что она твоя дочь?

– Ее матери хватило наглости оставить для меня письмо в порту после её рождения. Да ты, черт побери, сам не видишь? Я сначала подумал, что это просто какой-то портовый беспризорник, но… – что-то булькнуло, и отец продолжил. – Чем старше она становилась… Это моя дочь, Лоца.

– На твоем месте я бы оставил её в порту как только нашел. Девочкам не место на пиратском корабле.

– Хочешь, чтобы моя дочь горбатилась в борделе?

– Не худшая судьба.

– Да брось, Лоца, ты видел этих девчонок… – отец не смог договорить. Судя по звукам он снова приложился к бутылке.

– Ты слишком много пьешь. Команда беспокоится, Росс.

– Мне плевать, – бросил отец. – Я утоплю этого монстра внутри. Не могу больше быть трезвым, сразу накатывают… Мысли, сечёшь? Как я этими руками… Чёрт. Я устал. Эта зараза чуть меня целиком не сожрала. Может, поэтому мой батя был… Такой. Он тоже голос слышал, как думаешь?

– Тебе нужно к лекарю, Росс, срочно.

Что-то упало и разбилось.

– Иди ты, старик. Красный Капитан не ходит к мозгоправам.

Дикая Лисица попыталась встать поудобнее и чуть не сорвалась, в последний момент успев ухватить трос ногами. Сапоги гулко стукнули о борт “Карателя”. Если её услышали, ей конец.

За окном раздались шаги, Лоца выглянул наружу и только чудом не заметил Лисицу, которая повисла с левой стороны. Старпом хмыкнул и закрыл окно. Скрипнула задвижка.

– Просто выбей окно и застрели их, – приказал зверь.

– Я его единственный ребёнок. Почему он мне сказал, что у него куча ублюдков? – спросила она вслух.

– Потому что ненавидел тебя! У него на всё одна причина.

– И он тоже слышит голос... Ты что – какое-то чертово семейное проклятие?

– Проклятие? Ты бы сейчас лежала с перерезанной глоткой, если бы не я. Я – это то, что нужно тебе больше всего!

Она так и не дала зверю имя. Этому ощущению не было названия. Он остался зверем, без имени, без пола, но полный до краёв кипящей ярости.

– Всё, я лезу обратно, – прошипела она и попыталась подтянуться на тросе. Ударил ветер, и Элиса закачалась, как праздничный колокольчик.

– Ты не отступишь, – она чувствовала нетерпение в голосе зверя. Свое собственное нетерпение. Но её последняя разумная часть завопила истошным голосом.

– Нет, сначала я с ним поговорю. Про тебя, про мать, про то, какой он ублюдок, – проговорила она сквозь зубы. Снова поднялся ветер. “Каратель” качнулся на волне, а вместе с ним и Лисица. Проклятый трос выскальзывал из рук, она никак не могла ухватиться достаточно крепко. Пальцы слишком задубели на холоде.

– Он просто напился до чертей и мелет чушь, – настаивал зверь.

– Вот и узнаем.

– Ты трусиха.

– Да пошел ты!

Ветер свистел в ушах. Лисица еще раз попыталась подтянуться наверх, но сапоги заскользили по скользкой корме.

– Как скажешь, – злобно сказал зверь. – Ты сама просишь, чтобы тебя как следует проучили.

Она всего на мгновение перестала контролировать тело, но и этого оказалось достаточно. Пальцы Лисицы разжались сами собой и она с криком рухнула в пучины Жемчужного моря.

***

Когда-то она мечтала об этом дне. Но мечта эта была слишком стара и покрылась кровавой коркой

Капитан Дикая Лисица следила за дверью капитанской каюты. Все самые черные дела происходят в ночи подобно этой, кому это не знать, если не ей.

– Они придут сегодня, – напомнил зверь. – Видела, как они таращатся? А ведь ты просто взяла то, что твое по праву. Разве может кто-то из этих бесхребетных слизней управлять “Карателем”?

Лисица молчала. Перед ней на столе лежало три заряженных пистолета. Четвертый утонул, пока ее бросало по волнам Жемчужного моря.

– Они не хотят видеть женщину-капитана и придут за твоей жизнью. Нужно показать им силу, – произнес он. – Знаешь, всего этого можно было избежать, если бы ты застрелила тогда этого слюнтяя.

Она поджала губы.

– Де Росса мёртв.

– Но не ты отняла его жизнь. Нам повезло, что он упился, пока ты купалась в море.

– Спасибо тебе за это, – огрызнулась Лисица.

– Не благодари. Подумаешь, слегка окунулась, для настоящего пирата это не проблема.

– Я бы подохла от жажды, если бы не дождь. А если бы отец не приказал команде искать меня день и ночь…

– Снова ты о нём? Сосредоточься. Я слышу шаги.

За окном занимался рассвет.

Заскрипели доски. “Каратель” великодушно подсказывал, что кто-то крался к каюте. Капитан не пряталась, не баррикадировала дверь. Зверь был прав. Команда хочет увидеть силу. И она им силу покажет.

– Кэп? Не дрыхнете? – спросили из-за двери.

Старый добрый Финкли. Черт возьми. Лисица, естественно, слышала, что боцман был не один, притащил своих ребят, целую толпу, судя по шепоткам.

– Целься в лицо, – подсказал зверь. – Всех не убить, но никто не захочет быть в первой тройке трупов.

– Что-то не спится, Финкли, – ответила Лисица, встала и размяла плечи.

Дверь распахнулась.

– Мы с ребятами…

Громыхнуло два выстрела.

Финкли замер в дверях, раскрыв свои раскосые глаза. За его спиной мельтешили неумытые лица матросов.

Каюта наполнилась горьким запахом пороха.

– Кэп? – неуверенно спросил боцман.

Элиса тяжело дышала. Зверь сковал её тело, и зверь был быстр. Она в самый последний момент успела отвести руки и теперь над головой боцмана, в косяке двери, дымилось два одинаковых отверстия.

– Я… – просипела Элиса, пытаясь опустить третий пистолет, который зверь успел схватить и направить боцману в лицо. – Ваш капитан. Я убью каждого, кто…

“Отпусти меня, Лисица!”, вопил зверь, “если ты не можешь, то я сам им покажу, кто здесь хозяин!”

– … каждого, кто считает, что может… – Элиса опустила взгляд. – Проклятье. Что это у тебя?

Боцман замер в дверях с медным блюдом, на котором возвышалось что-то черное, похожее на кучу грязи, и из этой кучи торчал одинокий огарок свечи.

– Что вы тут устроили? – сквозь опешивших матросов протиснулся заспанный Лоца и замер рядом с боцманом, глядя на дуло пистолета. – Элиса?

– Что за чертовщина у тебя в руках? Отвечай!

– Это, кажется, торт, – сказал Лоца, опустив взгляд на блюдо.

“Ха! Эти трусы решили тебя отравить! Даже я не ожидал такой подлости”.

– Яд, – прохрипела она.

Старпом запустил палец в странную кучу, а затем его облизнул.

– Ну… – протянул он. – Не яд, конечно, но вкус и правда так себе.

Рука дрогнула.

– Мы пошаманили с парнями в камбузе, простите, кэп, – наконец вернул дар речи боцман. Волосы у него на затылке слегка дымились. – У вас ж, это. Ну. День рождения. Мы не хотели вас расстраивать.

– День рождения?..

– Послушай, – встрял Лоца. – Парни просто решили сделать сюрприз, может, опустишь пистолет?

– Откуда вы знаете, когда у меня день рождения, если я сама не в курсе, идиоты? – крикнула она. – Вы поэтому таращились на меня будто зарезать во сне вздумали?

“Ты выводишь меня из себя, какого дьявола ты мешкаешь? Ты мне отвратительна. Никогда бы не думал, что ты вырастешь такой же соплей, как твой отец!”.

Дикая Лисица с ужасом поняла, что рука больше не слушается. Холодное дуло заряженного пистолета обожгло ей висок.

– Элиса! – рванулся вперед старпом, но кто-то из матросов поймал его за плечо. – Это Росс нам сказал, твоя мать присылала ему письма! Пожалуйста, опусти пистолет.

– Отец?

– Ну, – Финкли переступил с ноги на ногу. – Он просил вас не колотить в этот день.

– Что за бред? Этот ублюдок меня ненавидел! – процедила Лисица.

Палец сам собой коснулся кремниевого замка.

– Не совсем так, – примирительно поднял руки старпом. – Просто Росс был сложным человеком и никогда не видел ничего, кроме ненависти и злобы.

– Сложным?! Да он глаза меня лишил!

– И жалел об этом до конца своих дней, Элиса. Он спился от горя, думая, что ты погибла.

– Ему повезло, что это не я его… – она не смогла договорить.

– Он не ненавидел тебя, Элиса. Он ненавидел себя. И не хотел, чтобы кто-то видел его слабости. Совсем как ты.

– Как… Я?

“Нет, соплячка! Ты не посмеешь!”

Пистолет лязгнул о пол каюты.

Ноги подкосились сами собой и Элиса рухнула на колени.

Каюту заполонили матросы, их лица поплыли хороводом перед единственным зрячим глазом Элисы. Что-то потекло по щеке.

– Я вас всех ненавижу! – крикнула она.

– Всё будет хорошечно, кэп!

Финкли? Или кто-то еще. На шею легли чьи-то руки. Ее что, кто-то посмел обнять? Сейчас, она только соберёт силы. Соберёт силы, и…

Её вдруг окутало странное, незнакомое тепло.

Пустота внутри зазвенела. Словно что-то огромное вдруг покинуло насиженное место, оставив после себя яму размером с остров. И эту яму стремительно заполняло бурлящее море. Её голос сорвался на тонкий детский писк, и Элиса впервые за всю свою жизнь во все горло разрыдалась.