Искра

Страх. Каждый из нас хоть раз в жизни его испытывал. Бояться можно воды, темных переулков, насекомых или мышиного шороха под кроватью. Вариантов много, и сколько не храбрись, у тебя он тоже есть.

Я же хочу рассказать про свой страх. Начну с того, что он всегда рядом, и появился много сезонов назад. Во всем оказалось виноваты любознательность и моя природа.

Дело в том, что мы – льветы. Ловкие кошки с когтями, вытянутым лицом, острыми ушами с милыми кисточками и главное – развитым мозгом. Благодаря ему льветы научились охотиться, прямо ходить и развиваться. Стали создавать вещи, шить одежду и строить дома. Но, мы до сих пор очень боимся грозы, так как наша шерсть притягивает молнии.

В детстве я считала это ложью. Страшилкой, которую рассказывают взрослые, чтобы уберечь котят от глупостей. И я решила побегать под дождем во время грозы. Как выяснилось, молния очень хорошо умеет водить.

Это было похоже на удар мокрым прутом. Только попал он не под хвост, как происходило, когда мама наказывала за шалости, а прошелся по всему телу. Стало очень больно, а потом я уснула.

Когда удалось открыть глаза, то поняла, что больше не могу ходить. Молния забрала ноги. Я стала калекой, или как говорят в деревне – искрой. Бесполезной льветессой, в которой теплится жизнь. Но это не так. Льветы ошибаются.

Сегодня я смогу все изменить.

– Мур? – вопросительно раздалось за спиной. – Прости, но ты либо уснула, либо задумалась.

Я быстро закрыла дневник, куда записывала свои мысли. После чего положила ладони на металлические колеса моего средства передвижения и резко повернулась.

– Кто разрешил входить?

Сложив на руки груди, в проходе стоял Амеск. Молодой львет стушевался под моим недовольным взглядом. Он виновато опустил голову и прижал уши. И так всегда.

Я пробежалась по нему взглядом и заметила в кармане белый полевой цветочек. Неужели подарок?

Смущение подтолкнуло меня бегло посмотреть в зеркальце. Там отразилась молодая льветесса с черной растрёпанной гривой. В мятом платье и со следами мела на носу. Красавица…

– Любуешься? – промурлыкал Амеск.

– Вот еще, – тут же фыркнула я. – Как ты попал в дом?

Львет улыбнулся, обнажив клыки.

– Дверь была открыта. Твоя мама опять ушла полоскать белье на реку?

– Наверное. Так почему ты опять зашел без спроса?

Амеск пожал плечами.

– Ты вроде не запрещала.

Вообще-то да, запрещала и не раз. Но ругаться было бессмысленно, он так делал постоянно.

– Где был? – поинтересовалась я, меняя нить разговора, и бросая осторожный взгляд на бутон.

– Да, вот, в пруд лазил.

Львет смутился и вытащил из кармана цветок. Он сунул мне в руки подарок и уставился в пол.

Повисла неловкая пауза. Это было так мило. Я вдохнула нежный аромат водяного цветка и улыбнулась. Пахло тиной и лягушачьей икрой.

Амеск пока отвернулся к шкафу с моими изобретениями. Всякие глупые штуки, которые могли вызывать маленькую молнию, если покрутить за ручку.

– Вис? – вдруг повернулся ко мне Амеск. – Я пришел сказать, что установил ловец молний.

– Да? – обрадовалась я. – Сейчас взгляну.

Мои руки ухватилась за железные колеса. Кресло плавно повернулось, и, повинуясь моему желанию, замерло напротив открытого окна.

О, да. Ловец молний было хорошо видно. Длинный блестящий прут возвышался над листвой самого большого в деревне дерева. К нему, вдоль могучего ствола, шла выкованная в мастерской цепь, начало которой терялось где-то внизу. Все как на моих чертежах.

– Ну что? – спросил Амеск, приблизившись к окну.

Я подалась вперед, а потом крепко обняла его, обхватив руками.

– Спасибо! Все, как я просила! Самой мне бы никогда не справиться!

Львет дернулся. Хвост выдавал его смущение и растерянность. От него приятно пахло свежим сеном, а еще водой из пруда. Мне понравилось такое сочетание.

– Вис, – произнес Амеск сбивчиво.

– Да?

– А зачем тебе этот ловец молний?

Я нехотя разжала руки и отстранилась от львета.

– Хочу поймать небесную искру.

– Чего?! Ты же боишься грозы! – прорычал он удивленно.

– Молнии. Боятся, нужно только их. К тому же мне надоело трястись от каждой вспышки в небе. Молнии — это энергия, такая же как при натирании нашей шерсти.

– Только в сто раз больше и опаснее! – выпучил глаза и навострил уши Амеск.

Испугался. У него даже шерсть на кончике хвоста распушилась.

– Какая разница? – вздохнула я.

– Огромная! – не унимался львет. – Если бы я знал, что ты задумала, то никогда бы не поставил на дерево железную палку с цепью!

Меня начал раздражать и злить этот разговор.

– Наша шерсть встает дыбом, и появляются маленькие искорки. В небе точно так же трутся облака, и появляются большие искры. Маленькими я уже умею управлять и теперь хочу поймать большую, – цедя каждое слово объяснила я Амеску.

– Но зачем?!

Я выпустила когти и впилась в мягкую обивку подлокотников.

– Если ловец молний сможет защитить деревню, это будет означать, что небесная сила подвластна контролю. Гроза перестанет быть страшной. Она превратиться в простую энергию, как огонь или ветер. И тогда я докажу миру, что молнией можно управлять и даже использовать ее!

Амеск задумчиво поскреб когтем шерсть на шее.

– Ты чокнулась, – сделал вывод львет. – Одно дело баловаться с игрушками и другое дело попытаться заарканить грозу. Она же убьёт тебя.

– Не обязательно находится рядом с цепью ловца молний во время грозы. Можно подождать в укрытии, откуда его будет хорошо видно. Если я права, то разряд просто пройдет по железу и растворится в земле, не причинив дереву вреда. Или… – я осеклась.

Неожиданно в голову закралась опасная мысль. Что если попробовать самой стать проводником? На маленькие молнии энерго-машин, которые я сделала, наблюдалась слабая реакция парализованных мышц. Я проводила много экспериментов, где пускала в ноги небольшие разряды создаваемой энергии, и они дергались. Даже было немного больно, хотя обычно мне не удается ничего почувствовать ниже паховой области.

– Ты чего задумала? – нахмурился Амеск.

Я помотала головой, прогоняя опасные мысли.

– Просто задумалась, – промурчала я.

Львет склонил лохматую голову и облизнулся.

– Иногда забываю, что ты особенная.

Мне хотелось разозлиться, но вместо этого я смутилась, прижав к голове уши. Он не имел в виду парализованные ноги.

Львет робко улыбнулся. Он немного подался вперед, и наши носы почти коснулись. Мне вдруг стало жалко и волнительно. Сердце бешено застучало. Внутри смешался страх, радость и надежда. А в следующий миг мы оба вздрогнули, услышав раскат далекого грома.

Амеск повернул голову к окну и прищурил глаза.

Прохладный ветерок заглянул в дом слабым порывом. Он прошелестел чертежами на подоконнике, ласково пощекотал нос и запутался в моих растрепанных волосах. Запахло свежестью.

Я схватилась за металлические колеса и подкатила кресло к окну вплотную, так что уперлась коленями в стену.

Вдалеке, черная и тяжелая туча переползала через горный хребет.

На главной площади деревни раздался тревожный звон колокола.

Амеск буквально очнулся. Он вздрогнул, а потом схватился за спинку моего кресла-каталки.

– Держись, мы должны добраться до убежища, – серьезно сказал львет.

– Что? Погоди…

Я не успела привести мысли в порядок, как оказалась на улице.

– Стой! Там мои записи!

Амеск на ходу бросил мне на колени толстый дневник с потертым переплетом.

– Не переживай, я захватил, – сказал львет.

Колокол звенел без остановки. Ветер усиливался, а туча неумолимо приближалась. Деревня была похожа на взбудораженный муравейник. Льветы и льветессы с котятами на руках и самыми ценными вещами стягивались к центру поселения.

Убежище располагалось в глубоком погребе за домом старосты. Самые быстрые уже спускались вниз. Староста руководил жителями и следил, чтобы не произошло давки.

Амеск бежал так, словно у него горел хвост. Кресло гремело железными колесами по редким камешкам на тропинке и мне пришлось вцепиться в подлокотники, чтобы не упасть. Но внутри все сильнее нарастало чувство тревожности и вдруг, я поняла в чем дело. Мама!

– Стой, Амеск!

Львет послушно затормозил и уставился на меня испуганными глазами.

– Что случилось?

– Мама не вернулась с реки, она не успеет спрятаться!

Амеск посмотрел в сторону дома старосты, а потом бросил взгляд на реку. Он колебался.

– Ты сможешь добраться до укрытия сама? – спросил он через мгновенье.

– Да.

– Хорошо, тогда я рассчитываю на тебя.

Львет коснулся моего плеча рукой и бросился к реке. Его спина отдалялась все дальше и дальше, и вскоре исчезла из виду, скрывшись за высокой травой.

Я вздохнула и взялась за колеса, чтобы продолжить путь. Через пару метров, впереди на дорогу выбежал котенок, который показал на меня пальцем.

– Искра! – запищал он. – Сумасшедшая калека!

А потом схватил кусочек дерна с земли и бросил.

Грязь попала мне прямо в лицо. Я зашипела, и небрежно смахнула ее со щеки.

– Вали отсюда, поганец!

Котенок показал язык.

– Не догонишь, не догонишь! У тебя ножки не ходят! Ты искра! Искра! Искра!

Я швырнула в котенка дневником, но он увернулся.

Не попала!

– Прекрати! – раздался строгий голос позади меня.

Его хозяйка, грузная льветесса с сумками через плечо прошла мимо, и грубо схватив котенка за шиворот, потащила к убежищу.

– Ну мама!

– Я же тебе говорила не приставать к калеке, – прошипела льветесса мелкому.

На меня она даже не посмотрела.

Вскоре льветы скрылись за ближайшим забором. Я чувствовала, как по пушистым щекам текут слезы. Хотелось замяукать прямо здесь. Ненавижу эту деревню и ее тупых жителей. Но сегодня мы посмотрим, кто из нас искра.

Я небрежно размазала слезы по лицу, смешав их с остатками грязи и повернула голову в сторону дерева. На вершине блестел ловец молний, а внизу лежала цепь, которая могла вернуть мои ноги.

– Зачем тебе все это, Вис? – спросил внутренний голос.

– Нужно.

– А как же твоя мама и Амеск? Ты подумала о них?

Уши невольно прижались к голове.

– Вдруг у тебя ничего не получится? Что они будут делать?

– Нужно попробовать. Мне надоело быть калекой.

– Остановись, Вис, – попросил внутренний голос.

Он был прав, но деревенская калека слишком устала от травли и поверила в маленькую вероятность успеха. Так будет лучше для всех.

– Не Вис, – прозвучал мой мысленный ответ. – Искра. И я рискну.

Жители деревни спешили к убежищу и не замечали девушку в кресле-каталке, которая свернула с дороги к убежищу и ехала к центральной площади. Только один котенок остановился, чтобы поднять с земли толстый блокнот. В нем было еще много чистых страниц для рисунков.

Ветер нарастал, а вместе с ним надвигалась буря. Быстро темнело. Сеть из пугающих молний испещрила небо, словно великан-рыбак приготовился выловить маленьких рыбок. Над деревней прокатывались раскаты грома. Мяуканье котят, крики льветов, вой домашнего скота, все это смешалось в жуткую какофонию. А потом все утонуло в шуме хлынувшего дождя.

Земля быстро намокала, а вытоптанные дорожки превращались в грязь.

Тонкие колеса утонули, и моя каталка застряла почти на середине площади. Не добралась до дерева всего несколько шагов.

Цепь лежала совсем недалеко. Я завалилась на бок и вылетела из кресла. Перевернулась на живот и поползла. Платье намокло, стало тяжелым и тянуло назад. Хвост безвольно повис. Я упрямо двигалась, впиваясь когтями в мокрую землю, и они выдирали целые куски грязи вперемешку с травой. С каждым рывком дерево становилось все ближе, а вместе с ним и железная цепь.

Наконец пальцы ухватили что-то твердое и нащупали несколько холодных звеньев. Я улыбнулась, хотя на душе было немного грустно, и уставилась в темное небо. Осталось подождать совсем чуть – чуть.

***

Река была совсем близко. Амеск чувствовал, как легкие разрываются от боли, но не позволял себе остановиться. Он не заметил, как пересек хлопковое поле и, добрался до спуска к воде. Львет нырнув под гору, и неожиданно столкнулся с мамой Вис.

Она появилась так внезапно, что Амеск не успел остановиться. Его ноги поскользнулись на грязи, и львет вместе с бельевой корзиной улетел в кусты.

– Шерстяной дурак! – раздался крик над ухом Амеска.

Льветесса грубо взяла его за шиворот и поставила на ноги.

– Все рассыпал! Помогай давай!

Мы закидали белье обратно в корзину, но половина постиранных вещей испачкалась в грязи. Льветесса махнула рукой, и прорычав под нос ругательство, сунула корзину под куст.

– Перестираю потом, – прорычала она. – Что ты вообще тут забыл? Не слышишь, гроза приближается?

– Вис послала за вами…

– Что?! И ты оставил ее одну?! – резко переменилась в лице льветесса.

– Не переживайте, она доберется до убежища, – ответил Амеск.

– Сама?!

– Да, я вывез ее из дома. Дорога прямая, она справиться.

Льветесса нервно дернула хвостом и кивнула в сторону деревни.

– Должна справится. Но надо спешить. Вис будут не рады в убежище.

Когда впереди показались толстые бревна деревенского подземелья, дождь успел превратиться в ливень. Двигаться приходилось чуть ли не на ощупь. Стена из падающей воды застилала глаза, затекала в рот и уши.

Наконец оказавшись под соломенным навесом, Амеск отряхнулся, а затем помог маме Вис спуститься под землю.

– Где моя дочь? – сразу спросила льветесса у старосты.

Пожилой львет пожал плечами.

– Не видел.

– Вис?! – закричала льветесса, встревожив деревенских. – Отзовись!

В ответ донеслось только несколько недовольных шепотков.

– Я иду наверх! – выкрикнула льветесса, отталкивая старосту от лестницы. – Может у нее сломалась каталка.

– Куда?! Гроза разошлась, помереть решила?

Староста перекрыл выход и сложил на груди руки.

Но мама Вис прыгнула на него и рыча от злости впилась когтями в лицо. Раздался крик старосты, и другие льветы бросились ему на выручку.

– Сиди, дуреха! Ничего с искрой не случиться. Схоронится дома и пересидит, – рычал староста. – А пропадет, не велика печаль, без ног, считай не целую дочь потеряешь, а половину. Все равно не работает твоя искра, только на шее сидит да калякает в своем блокноте.

Льветесса хрипела и вырывалась, но ее смогли повалить на пол и заломить руки.

– Я видел, как она к площади на коляске ехала, – произнес один из котят, за что получил по уху от своей матери.

Он начал мяукать, и тереть глаза. На пол упала потертая книжка.

Крик льветессы превратился в безудержный вой, когда она узнала дневник дочери. Опешившие от напора льветы навалились на нее с новой силой.

– Тащите ее в дальний угол, пусть успокоиться! – приказал староста. – Амеск, помогай! Амеск?!

Молодой львет убежал наверх.

***

Дождь намочил шерсть и гриву. Впрочем, он намочил все. Вода стекала по моему лицу на землю и наполняла быстро растущие лужи. Я надеялась, что все успели спрятаться. Мама, деревенские и Амеск.

Этот львет появился в селении всего пару месяцев назад, и перевернул мою душу хвостом вверх! Он единственный, кто был искренним со мной, и не пытался притворяться или жалеть искру. Пусть Амеск не знает, но он уже давно перестал быть для меня просто хорошим другом и помощником.

Дождевые капли подхватили несколько выступивших слез и унесли с собой на землю. Молнии чертили небо яркой сетью, проносились валы грома, которые быстро стихали под шумом дождя. Я с ненавистью посмотрела на мелькнувший в очередной вспышке стержень ловца. Сработай! Прошу, тебя…

Следующая молния сверкнула совсем рядом, почти над деревней, и я почувствовала, как намокшая шерсть начинает вставать дыбом.

Меня начало трясти. Страх заставлял бежать прочь. Желание бросить цепь выросло до предела, но я сопротивлялась. Все решится здесь и сейчас! Нужно вернуть мои ноги или положить этой не правильной жизни конец.

Теперь стало холодно. Вода отобрала тепло у тела. Я прикрыла глаза. Еще немного. Скоро все закончиться.

– Вис!

Крик едва смог пройти через шум дождя, но мои уши уловили его и поднялись. Я распахнула глаза, и начала мотать головой из стороны в сторону, размазывая глину волосами.

– Нет. Нет. Не-е-е-т! Только не он!

Захотелось спрятаться, провалиться под землю, убежать.

– Давай же! Проклятая молния!

– Вис?! – раздалось совсем рядом, а потом дождь перестал капать на мое лицо.

Желтые глаза Амеска оказались очень близко.

– Что ты делаешь? – взволновано спросил он, прикоснувшись к плечу.

– Уйди. Прошу тебя…

Я прочти прошептала слова, но он услышал.

Львет выпрямился и опустил голову. В этот момент было невозможно не заметить толстую цепь, которая обвивала мою ногу.

Глаза Амеска расширились, и в них промелькнул страх.

– Вис. Зачем это? – спросил он дрожащим голосом и потянулся к цепи.

Я зарычала и уперлась в ногу львета, а потом оттолкнула ее прочь.

– Уйди! Я не Вис, а Искра!

Амеск упал, проскользнувшись на грязи, но тут же вскочил и снова бросился ко мне. Он рухнул на колени и принялся сматывать с ноги цепь.

– Оставь! Это мой выбор! – мяукала я сквозь слезы. – Я должна попробовать вернуть ноги!

Свободная рука выпустила когти и всадила их в незащищенную спину парня. Он зарычал, но не бросил свое дело, а через мгновение цепь полетела прочь.

Я посмотрела в лицо Амеска и рассмеялась. Он с замешательством смотрел на мою руку, которую успел схватить. Рукав задрался, и на короткой шерсти было видно старые шрамы.

Львет все понял.

– Почему? – прошептал он. – От чего ты пытаешься убежать?

– От этого!

Я с яростью ударила себе по ноге и ничего не почувствовала.

– Мне больно видеть, как страдает мать, пытаясь нас прокормить, мне надоело каждый день замечать презрение в глазах соседей, меня бесит слушать утешения и чувствовать себя бесполезной. Я ненавижу свою жизнь, поэтому либо заставлю молнию вернуть украденное, либо умру!

Амеск слушал, прижав уши.

– Раньше мне хотелось просто уйти, но каждый раз, кто-то мешал, и на руке только росло число шрамов. Потом я выбрала другой путь, начала изучать грозу и молнии. Установила закономерности и придумала ловец молний. Решила подчинить грозу!

– Я полюбил тебя именно за это, – сказал львет тихо.

Мне хотелось ответить грубо, но смысл произнесенных слов заставил лишь сомкнуть зубы.

– Ты никогда не сдалась, Вис. Изобретала, сражалась с несправедливостью и просто жила. Верила в свои эксперименты и бросала вызов страху! Почему ты вдруг решила отступить?

Я молчала.

– Тебе плевать на мать?

– Нет…

Мне захотелось отвернуться.

– Почему ты передумала?! – прорычал Амеск. – Почему поменяла свое стремление на глупую идею? Молнии ничего тебе не вернут!

Наш взгляд встретился. Я не знала, что сказать. Действительно, почему? Старые причины, по которым каждый сезон на руке появились шрамы, выглядели глупо. А новая прозвучит смешно. Меня обозвал котенок. Просто один мелкий засранец.

– Кому нужна калека? – спросила я.

Львет дернул хвостом и замер.

Шел дождь. Молнии разрывали небо яркими всполохами. От их грохота грома закладывало уши.

Амеск наклонился к моему уху.

– Мне нужна, – прошептал он тихо, а потом лизнул меня.

Ярчайшая вспышка прошила небо насквозь. Мигнул стержень ловца молний, и невыносимый грохот накрыл деревню.

Я открыла глаза и увидела полыхающее огнем дерево. В ушах звенело. Несколько вздохов я не понимала что происходит. А когда вспомнила, попробовала пошевелить ногами. Бесполезно. Молнии умеют только брать.

– Амеск? – позвала я тихо.

Свой голос неожиданно прозвучал очень громко, а шум ливня словно притих. Меня оглушило. Все это в голове.

Мне удалось оттолкнуться от мокрой земли и сесть. Я покрутила головой по сторонам и увидела своего друга. Он лежал совсем рядом. Уткнулся лицом в грязь и не шевелился.

– Амеск!

Мне доводилось ползать множество раз, но этот я не забуду никогда. Тяжелое платье тянет назад, руки проваливаются в грязь по локоть, грива спуталась и застилает глаза. Плевать на все! Я ползла, вкладывая в это все силы, и смогла добраться до Амеска.

Моя голова опустилась ему на грудь. Секунды неумолимо убегали. Я не слышала сердце! Звуки воспринимались отдаленно, словно шли из закрытой комнаты, и было невозможно понять, бьется ли оно.

Из горла вырвался рык отчаянья, который я выплеснула, от своего бессилия. В то же мгновение из ушей словно вынули ватную пробку, и на меня обрушился грохот дождя.

Я хотела снова опустить голову, но встретилась взглядом с Амеском.

Он смотрел на меня, и почему-то улыбался.

– Ты здесь…

Я опустила голову и заплакала.

– Хочешь узнать, чего я боюсь? – произнес Амеск, прижимая меня к себе.

– Потерять свою искру, – произнес львет, не дождавшись ответа.

***

Пятнадцать. Именно столько ловцов молний понадобилось, чтобы надежно защитить деревню.

Я смотрела, как они блестят своими стальными боками, устроившись на высоких шестах, и улыбалась. Рядом стояла ваза с цветами из пруда, а на коленях лежал дневник и новые чертежи. В нижнем углу каждого из черно-белых рисунков красовалась пока еще ненавистная этому миру надпись: «Искра».

Мама готовила пирог, запах которого заставлял живот требовательно мурчать. А Амеск еще с утра ушел к реке, встречать техников из столицы. Они буквально засыпали меня письмами с вопросами по ловцу молний и другим изобретениям. Будут звать в их институт, и я не буду отказываться. Скоро придется переезжать…

Я опустила руки и погладила стальные колеса своего кресла. Судьба распорядилась так, что мне не дано ходить, но она не лишала меня возможности быть полезной.