Невидный рыцарь

Однажды рыцарь подвернул ногу.

Он запаздывал на встречу. Суматошно бежал, путаясь в широком красном плаще, а с последней ступеньки нога неудачно соскользнула. Лодыжку прошила боль. Юноша зашипел, прикусил губу иневольно схватился за настенный гобелен. Украдкой оглянулся по сторонам иплюхнулся прямо накаменный пол. Потёр ноющий сустав.

– Что, смешно тебе?! – он вспыхнул, уткнувшись взглядом в вычурного декоративного льва на перилах. – Вот тебе! – рыцарь неудачно ткнул кулаком в широкий нос.– У-уй!

В уголках голубых глаз собрались слёзы. Он шмыгнул носом и обиженно потёр ушибленную руку:

«Да что я за рыцарь такой?! Рана в боку ноет противно, как Лён свои песни. И ладно бы от противника получил, а то от дельцов. Чёрт дёрнул в карты с ними играть. Не умею же! Ногу подвернул. Рука болит. Кудряшки эти нелепые», – юноша раздражённо откинул со лба золотистые пряди. – «Не рыцарь, а посмешище!».

Во дворе раздался звучный голос Георга:

– Куда запропал Рене? Сам же вызвался! И сам запаздывает!

Юноша втянул голову в плечи, подобрал ноги и заполз в угол за массивный оббитый железом сундук.

– Отстань от дитя, – рыцарь прислушался к мягкому голосу и узнал в нём капитана стражи. – Пусть спит, ему покой нужен.

– Даром, что мелкота, одни проблемы!

До Рене донеслось ржание лошадей и цокот копыт. Он прижался к стене и сложил руки на груди, молясь о том, чтобы никому не пришло в голову пойти его поискать. Светало. Трещины пола выделялись в розовом свете, таком же сочном, как на боку персиков. Из-под крыши выпорхнул голубь. Рыцарь, обмирая, прислушался к перекличке – но Георг не стал произносить его имя. Ещё через некоторое время во дворе всё стихло.

«Я мог бы просидеть тут вечность», – юноша вздохнул и оторвал край рубахи, – «если бы не мёрзли лопатки и зад».

Рыцарь крепко перевязал ногу, натянул обратно сапог и, поднявшись, поковылял в покои.

– Вот я кто – дитя и мелкота!

По коридорам жилого крыла тихо, точно мышки, бегали служанки. Кто с бельём, кто с тазами и водой, кто с нитками да пряжей. Они плавно огибали Рене и только их и видели. Настоящая бытовая магия.

Рыцарь толкнул дверь в покои, скинул сапоги и упал на кровать. Дерево скрипнуло, а лоб, тем временем, встретился с корешком книжки «Славные подвиги. Руководство для рыцаря».

– Ай! – на этот раз юноша ткнул кулаком в подушку. – Всё! Хватит с меня! – Рене схватил книжку и начал её листать: – Мне нужно совершить подвиг!

Он пролистал начало – там, где описывались случаи нападения тварей на окрестных крестьян. Затем пролистал середину – ту, где требовались добровольцы в военные отряды на границе. И перешёл в конец – тот, где требовалось спасти принцесс, пленить ведьм или победить драконов.

– То, что надо! И Георг больше не будет обзываться, – рыцарь расправил смятый уголок листа и перечитал ещё раз:

«На краю земли видимой, за лесом сумрачным и полем огненным, разлилось озеро, кое кличут Невидимым. В нём воды прозрачные и спокойные, ступаешь – будто в пропасть шаг делаешь. На другом краю озера в башне, что подпирает грозовое облако, спит мёртвым сном принцесса. И дракон каменный, серый точно местные скалы и дикий точно волк – не чета собратьям разумным, – сон её охраняет. Вечная слава ждёт героя, кто спасёт девицу из лап чудовища».

Рыцарь украдкой глянул на дверь, выдрал из книжки легенду, все примечания и указатели, и начал сборы в дорогу.

«Улизнуть нужно прежде, чем вернутся остальные», – Рене поморщился, вспоминая прошлое наказание. – «Иначе чистить мне конюшни до скончания дней».

Он переоделся в простую одежду. Собрал надоедливые кудряшки в короткий хвост и крепко затянул его шнурком.

– Доспехи, меч – есть, мазь, с-с-с… – болотно-зелёная жижа пузырилась на едва затянувшейся бледно-розовой коже, но боль снимала отменно. – Есть! – Рене подумал и намазал ей и лодыжку: лишним не будет.

В сумку полетела книжка с описанием тварей, запасная одежда, травник. Он осмотрел запас еды: прорва яблок и вяленое мясо. И утянутая у Георга фляжка с вином. И скудная горстка монет.

– Что ещё? – юноша подумал и махнул рукой: – Ой, что забыл, раздобуду в пути…

До конюшни Рене всё же добрался не быстро – с кухни так и манил запах свежего хлеба и похлёбки. И даром, что четыр… почти пятнадцать лет!.. а кто откажется от кружки молока с мёдом?

Норовистый конь Белек – белоснежный, точно снег по зиме – подёргивал ушами и ждал, пока рыцарь перевяжет стремя.

– Вот же… шпыни! – пыхтел юноша, чьи упоры для ног хитроумными узлами подвязали, как для младенца, почти до самого седла. – Ничего, это последний раз, когда они смеются! Вот стану геро-оем… – замечтался самый молодой рыцарь королевского замка. – Белек! А ты когда успел? – конь насмешливо фыркнул, отворачивая испачканный в саже бок. – Да стой ты!

Солнце подбиралось к зениту, когда Рене наконец-то тронулся в путь. Окольными тропками да тенистыми рощами он отъехал от замка, и только потом вернулся на широкий тракт.

Край красного плаща выбился из сумки. Рыцарь поправил на плечах шерстяной, походный, нагнулся и затолкал ткань поглубже.

«Ещё не хватало, чтобы первый же крестьянин сдал меня патрулю», – Рене пришпорил коня, стремясь оказаться сию же секунду как можно дальше. – «Искать, конечно, не сразу станут. Но через день Георг поймёт, что к чему. Он хоть и задира, но вовсе не олух. И тряпьём под одеялом можно провести слуг, но не первого рыцаря». – Юноша потёр лоб, бездумно оглядывая пейзаж. – «Без подвига теперь возвращаться нельзя: с принцессой или трофеем, на худой конец, простят, без них – выпорют. Ну, точно».

Рене представил, как хлыст обжигает зад, и вздрогнул:

– Не, благодарю, лучше уж дракон…

Белек всхрапнул и вынужденно замедлился. Дорога была оживлённой. Кто на повозке тюки сена перевозил, кто пешком, да с мешком, от одной деревни до другой вести разносил, кто искал лучшей жизни. Именно таких Рене выхватывал взглядом точнее всего. Одиночки, капюшон до самого носа, походка тяжёлая, безжизненная, будто вся радость закончилась. Жалкое зрелище.

Однако чем дальше нёс его Белек, тем людей становилось меньше.

И вот на закате они добрались до пустоши. Сам тракт круто поворачивал на восток, а прямо расстилалась жёлтая полоса земли, голая и сухая. Они сошли на неё, и пыль тотчас укутала Белека по грудь, налипая на коня, сапоги и сумку равномерным слоем. Рене сверился с указателями на вырванных страницах:

– Всё верно, как раз за пустошью начинается сумрачный лес… Торопиться не будем, да? – юноша похлопал коня по шее: – Не дураки же мы без надобности в нём ночевать. Уж лучше тут.

Однако он приподнялся в седле и огляделся, выискивая взглядом хоть крохотный холм или дерево. Ночевать на открытом пространстве тоже неспокойно.

– Будем двигаться вперёд, может, найдём что-то подходящее?

Про пустошь грозных слухов среди люда не ходило. Бывали тут нечасто, разве что травники в лес и из него за день хаживали. А больше надобности идти в эту сторону и не было. Твари на тракт не выходили, убийств загадочных не происходило. Патрули, конечно, часть территорий захватывали, но даже баек никто припомнить не мог на попойках.

В сумерках они вышли к колодцу и странным мясистым растениям с колючками. Рене порубил мечом их усохшие части, и они живо занялись огнём. Место вышло удобное: ровная площадка в пять шагов, плотные растения полукругом и колодец по левую руку. И он как раз загораживал костёр со стороны тракта. Глупо. И всё же Рене боялся погони больше, чем неведомых чудищ.

Юноша спустил ведро в колодец; цепь гремела, и эхо отскакивало от стен. Послышался плеск. Он ухватился за ручку и начал поднимать потяжелевшее ведро. Белек толкал под руку, лизал волосы и всячески показывал, что невыносимо хочет пить.

БАХ! В темноте раздался глухой удар, и земля дрогнула. Рене опустил ведро на землю – конь тотчас сунул морду внутрь, – а сам тихо подобрался к мечу. Сжал рукоять, изо всех сил всматриваясь во мрак, отслеживая малейший признак движения.

За спиной раздался надсадный кашель. Рыцарь вздрогнул и обернулся:

– Кто здесь?!

– Ох, милок… воды… чарку… – в свете костра юноша увидел невысокую кряжистую старушку. – Пыль это окаянная! – она тяжело закашлялась, прижимая ко рту кусок серой тряпки.

Рене кинулся к ведру, которое Белек почти осушил:

– Уже бегу!

Старушка, тем временем, скинула котомку возле костра да устроилась сверху, вытягивая бугристые ноги к пламени. Схватила протянутую чарку и жадно осушила до дна. И, подслеповато щурясь, поглядела на рыцаря:

– Ты чего тут, милок, кукуешь? Заплутал поди? Так я тебя мигом направлю…

– Не, благодарю, – Рене вернулся к колодцу и достал ещё ведро воды для коня. – Мне в сумрачный лес надобно.

Он обосновался напротив старушки, поглядывая на неё через пламя: многие твари боятся огня, он слизывает с них личину. Нагретый воздух будто таял, но ни единая чёрточка в её лице не искривилась. И Рене немного расслабился. Достал мазь, чтобы обработать обе раны: и бок, и ногу, которая ещё немного побаливала.

– Ох-хо, зачем тебе тудыть надобно? – она покачала головой, из-под платка выбились чёрные с проседью пряди. – Гиблое место.

– Я – рыцарь! – юноша горло приосанился. – И смогу постоять за себя.

– Вон оно как. Подвигов ищешь? Славно, – старушка закопошилась, перебирая многочисленные складки на застиранной юбке. – Коли так… Сейчас, да где же… вот тут, кажись…

Рене вслушивался в бормотание, на землю падали то клочки ткани, то сыпались головки засушенных цветов – синие, как небо, белые, как облако, – от рукава оторвался шнурок.

– Вот оно где! – она протянула к юноше сухую ладонь; в центре лежала длинная, с два пальца, щепка. – Бери-бери. Это щепа драконова дерева. От сильных тварей не защитит, но от мелких бесов да некрупных гадин поможет.

– Благода… Ой! – Рене схватил щепку и сам укололся, тут же слизнув кровь. – Острая.

– Несмышлёныш, – рассмеялась старушка. – Умащивайся спать.

Юноша и сам не заметил, как сорвался в сон. Вот он беседует со старушкой, а вот уже падает со скалы в речку: давно, ещё до того, как решил в рыцари податься. Удар об воду, а под ней – видимо-невидимо рыб. Один толстый сом обвивает плечи, щекочет усами и тычется толстыми губами в нос. Рене морщится и уворачивается, пытается отодвинуть назойливую морду. И просыпается.

Белек фырчит ему в лицо, щекочет длинной чёлкой, и рыцарь звонко чихает.

– Ой… А где старушка? – он ерошит кудряшки, потягиваясь. – Хм.

Следы в пыли огибали колодец и уходили параллельно тракту на восток. Рене пожал плечами, кинул в них щепотку рубиновой гари и удовлетворённо кивнул на струйку дыма:

– Деревенская травница, не шибко сильная.

Он отвернулся и тут же выкинул из головы эту незначительную встречу. Недосуг думать, надо подвиг совершать.

В сумрачный лес он въехал ещё через полдня в полном рыцарском облачении. Пустошь плавно шла вниз, будто склон к морю, и упиралась в лес. Рыже-золотые верхушки деревьев укрывали всю землю между двух гор, местами создавая углубления, в которых скапливался молочный туман. Магические растения и травы железо не жаловали, а потому Рене даже ветви не задевали.

Тропа вела то вверх, то вниз, Белек упрямо нёс его вперёд, быстро и слаженно, так, чтобы не задерживаться под сенью чудных и зловещих деревьев дольше необходимого.

Неуловимо земля под копытами коня сменилась опавшей прелой листвой, а затем почва просела и чавкнула вода.

– Тпру! – Рене тотчас соскользнул на землю. – Теперь ты за мной, медленно!

Юноша подобрал узловатую палку и стал прощупывать участок за участком. Растительность сильно не изменилась. Травы и ягоды также едва ли подымались выше голенища сапог.

– Это не болото, – рыцарь железным носком приподнял слой листвы. – Просто ловушка для путников.

Болото непредсказуемо для всех, кроме мавок и водяных. А как сладить с магической ловушкой, Рене прекрасно знал. Он мысленно накинул на поле схему из руководства, проверил опорные точки и уверенно двинулся вперёд. И часа не минуло, как они вышли на сухую поляну целые и невредимые.

БАХ! За деревьями громыхнуло, в небо взвилась стая птиц.

Рене нахмурился, уводя Белека в сторону:

– Что бы это ни было, нам недосуг проверять.

Плотный лесной воздух клонил в сон. Рыцарь достал из сумки засушенную под инистой пылью полынь – сам пожевал и коню в ладони предложил. Тотчас зубы заломило, будто он от снежка по зиме кусок откусил и прожевал. Зато сонливость как рукой сняло.

Поляна закончилась, и по земле стали виться толстые липкие корни с мягкими шипами. Чудилось, что они вот-вот начнут извиваться, точно змеи.

– Ступай в просветы, не задевай их, – Рене прошёл первый и замер, услышав тонкий стон. – Никуда не двигайся! Белек! Что сказано?!

Удостоверившись, что конь не безобразничает, рыцарь обогнул огромный дуб и увидел девушку, чья левая нога застряла в расщепе дерева.

– Погодите, я… – он было двинулся к ней, но замер: не девушка, а лесная тварь.

Рене выхватил кинжал из-за пояса под пристальным взглядом болотно-синих глаз мавки. Белая кожа серебрилась в свете солнца, а по рукам змеилась чешуя, будто перчатки на балу у знатных дам. Спутанный ком белых волос украшали водоросли, ветки и прочая ерунда. На поясе болтался венок из синих, как море, и белых, как пена, цветов.

– Что, рыцарь? Недостаточно хороша для помощи? – она оскалилась, приникая спиной к стволу дерева, точно ища опору для броска.

– Я помогаю людям, а не тварям.

Рене колебался: по всякому кодексу мавку лучше было бы убить, но разве по-рыцарски это делать… вот так? Он подумал ещё и спрятал кинжал в ножны. Тонкая, вёрткая, но молоденькая и неопытная, раз попалась в мглистое дерево.

«Она в любом случае мне не ровня, нападёт – сама выберет свой конец».

Он отвернулся и обронил через плечо:

– Сама справишься.

Белек ждал на месте. Юноша ловко провёл его через участок с корнями. Пару раз скользкие отростки опутывали ноги, но меч крошил их славно. Некоторое время рыцарь поглядывал назад. В просвете деревьев мелькала неясная тень. То ли мавка следом всё же увязалась, то ли просто свет в листве играл. Нападать никто не спешил. Так они и брели пару дней, может, больше – в постоянном сумраке тяжко отсчитывать время.

Рене задумчиво покрутил между пальцев щепу драконова дерева, о котором первый раз услышал:

– Ты, что ли, всех отпугиваешь? Ни водяного, ни даже захудалого пикси…

Плотная крона над головой редела, деревья чаще сменялись кустарниками, а затем и высокой, но всё же травой.

Рене выдохнул, что проклятый лес закончился, раздвинул жёсткие стебли и обомлел. Белый песок под ногами проваливался и ускользал – вниз, туда, где взрывалось и бурлило вулканическое поле. Через каждые полтора шага в небо вздымались струи магмы. Оплавленный песок блестел на солнце. Нестерпимо воняло серой. Жар даже на расстоянии дышал в лицо.

Рыцарь обернулся к верному коню:

– Жди здесь. Если не вернусь через три дня, возвращайся в замок…

Белек упрямо сделал шаг. Ткнулся мокрым носом в ладонь. Жалобно заржал. Юноша обхватил руками шею и погладил верного друга. Животное хоть и вредное, а всё же ласковое. Он высыпал ему горку яблок из сумки, себе за пояс заткнул лечебные зелья да фляжку с вином. Повернулся к полю, сделал глубокий вздох и побежал.

«Лучшая стратегия с природными катаклизмами – это положиться на инстинкты!».

Рыцарь бежал и пригибался, перекатывался и полз, а там, где ползти было нельзя, забивался в глубокие щели и пережидал. Один раз оказался на распутье и выбрал неверно – опаленное плечо пульсировало болью в такт сердцу.

На повороте в лицо Рене выстрелил дым, он закашлялся и невольно сделал шаг в пустоту. Не успел испугаться, как с головой погрузился в воду. Железные латы потянули на дно. Он с сожалением, но отстегнул нагрудник. А сам, не тревожа больное плечо, сильными гребками здоровой руки выкидывал себя к поверхности. Вынырнул. Жадно глотнул воздух и огляделся.

На противоположном берегу серая башня утыкалась в облако. Нет, в тучу. В серой массе нет-нет, да выстреливали молнии. Дракон под дверями не спал. Ни на горе, ни в воздухе страшного ящера не было. Рене прищурился, присматриваясь к белоснежному берегу: да, принцесса! Незаметная, даже какая-то невзрачная, сидела средь камней и плела сеть.

«Рыболовную, что ли?» – рыцарь поплыл в её сторону. – «А что! Раз не спит колдовским сном, есть же ей что-то надо».

Он тяжело ступил на берег. Принцесса молча протянула ему чистый кусок ткани, чтобы обсушиться. Рене опустился на камень, пытаясь отдышаться. День сегодня вроде только начался, а уже казался бесконечным. Он глотнул вина из фляги. Почувствовал, как расслабляются мышцы. Принцесса привычными движениями – уж он-то в этом понимает! – развела костёр и грела воду в котелке.

– А драк-кх-кон? – закашлялся рыцарь, отметив про себя дым от костра. – Заметит?

– Он в это время охотится.

Принцесса расшнуровала мягкую сумку и достала из неё сухоцветы. В котёл полетела полынь, мята и головки синих, как верность, и белых, как доблесть, цветов. Рене хотел спросить, что она варит, но замер, заметив под сбившейся в ногах юбкой бинты на левой ноге.

Рыцарь подобрался, вынул меч из ножен. Медленно встал и уверенно молвил:

– Ты не принцесса.

– А ты не рыцарь.

Она обернулась, и её лицо точно подёрнулось рябью. Сквозь невзрачную личину проступила другая – колдовская. Зелёные глаза-омуты насмешливым и опасным взглядом скользили, точно ощупывали, каждую пядь души. Не ускользал ни вздох, ни стук сердца. Как у мавки. Чёрные волосы змеились, выцветая на кончиках в пепельно-серый. Как у старушки в пустоши. Мгновение – и перед Рене предстала не девица в беде, а настоящая ведьма.

– Зачем ты меня морочишь? – рыцарь сердито сделал шаг в её сторону. – И где принцесса?

Она щёлкнула языком, схватила с земли палку – та вытянулась в посох и сверкнула красным навершием, – и отбила ей меч.

– Опусти. Поранишься.

Рене не ожидал встретить ведьму и растерялся. Однако кодекс гласил чётко: её надо пленить. Он мысленно кивнул сам себе и решил, что сначала обезвредит, а уж потом будет разговаривать. Наверное. Говорят, с ними лучше разговоры не вести.

«Чёрт!», – он выхватил кинжал и бросился в бой. – «До ведьм-то я ещё не дошёл!».

Она тоже не мешкала. Отступила, уклоняясь от замахнувшегося рыцаря, и ткнула концом посоха ему в колено, когда он открылся справа. Затем с коротким замахом ударила по запястью, выбивая кинжал. Рене, не обращая внимания на боль в колене, вскочил и, обернувшись, попытался снова напасть.

– Разве по кодексу нападать на женщину? – ведьма усмехнулась, закручивая песочный смерч и отправляя его в ноги рыцарю.

Он запнулся, падая в песок, но тут же перекатился и всё же самым кончиком меча задел ведьму. Она перестала насмешничать, и Рене понял – разозлил. Стало холодно. Теперь уже не он нападал, а на него.

Посох летал ястребом: коварная засада и стремительное нападение. Ведьма не жалела, била во всякие места. Особенно – в уже травмированные. Бок, плечо, лодыжка, снова бок, солнечное сплетение, колено. Она широко размахнулась, шепнула что-то, и Рене ударило, как из катапульты. Он задохнулся и отлетел на десяток шагов, впечатываясь в песок. Рыцарь словно лежал на гвоздях, а внутри горел огонь.

БАХ! Он повернулся на бок, заметив, как на склон горы приземлился дракон. Серый, угловатый, уродливый. Драконы в книжках и легендах прекрасные и величественные, а этот похож на ящера-переростка.

Рене силился подняться, но руки не слушались, тело коварно подводило.

– И какой из тебя рыцарь? – ведьма опустилась на колени, раздражённо отмахнувшись от вялых попыток оттолкнуть её. – Благодарю, что хоть старушку напоил, – она усмехнулась. – А мавка чем не угодила?

– Они людей топят! А-а-а! – Рене вскрикнул, когда она резко отодрала ткань от раны. – Больно…

– Ещё больнее будет, если загниёт, – она вздохнула и сочувственно посмотрела: – А топят-то где? В песке? Это ты шальной и вглубь двинулся, травники дальше опушки не заходят.

– Вообще!

– А вообще и люди убивают.

Она отошла на минуту, а когда вернулась, то держала в руке чашку, судя по травяному запаху, с тем, что варила.

– Пей, не вертись, – она зажала рыцарю нос, ловко вливая отвар. – Хотела бы убить – не стала бы переводить на тебя яды. Ты сейчас беспомощнее котёнка. Да и Нниндар`еля кормить чем-то надо. А тут… свежее рыцарское мясо, – она ядовито рассмеялась.

– Что ты со мной сделаешь? – Рене почувствовал, как боль на мягких волнах начала откатываться, словно начался отлив. –Я…

– Не отстанешь, я знаю, – ведьма вздохнула и потёрла лоб. – Плохо, что упрям, как баран, но всё же не безнадёжен…

Рене затих. Невольно глянул на дракона и поморщился. Жалкое зрелище.

– Что, не нравится? – вкрадчиво спросила ведьма, заметив его брезгливый взгляд. – А он цеплялся за свою жизнь. Как и я. Рассказать тебе легенду? – она схватила его за волосы, откидывая голову и всматриваясь в глаза: – Хотя выбора-то у тебя нет…

В далёкой маленькой стране, которая ютилась на краю северного материка, жила принцесса. Красивая? Нет. Богатая? Нет. Может, хоть добрая? Вряд ли. Да и где взяться доброте, когда каждый день тяжело работаешь, чтобы выжить. Народ той захудалой страны ненавидел огонь. Люди кутались в сто тысяч шкур, жили, как мыши в норах, много двигались да охотились. Сами чуть больше, чем наполовину, были животными. И боялись огня, как животные. А мне повезло. Не знаю, кому я обязана – природе или богам, – но мне даровали силы. И там, где мои братья и сёстры гибли, я выживала. Пряталась, разводила огонь и оттаивала. Чувствовала, что можно жить иначе, хотела – иначе. Но даже со своими силами я была всего лишь подростком, долгого странствия вынести не смогла бы. И тут, представляешь, с очередной охоты они притаскивают яйцо. Драконье яйцо! Я украла его. Бежала с ним в лес, далеко и глубоко, и там – не знаю, чутьё – кинула его в торф и всё подожгла. И пламя взревело в тот же миг. Времени у меня не было, но оно было нужно. Драконы вылупляются не за день. Чтобы нас не нашли, я серое небо заполонила чёрными тучами. Призвала гром и молнии. Погрузила всех в темноту. И себя – тоже. И, знаешь, он вылупился… Страшненький, маленький. И через силу, едва только окреп, схватил меня и унёс оттуда. Мы долго летели. И много голодали. Его развитие нарушено навсегда. Неказистый, да? Самый сильный и верный, и уж лучше тебя, рыцарь!

Ведьма зло дёрнула волосы и отпустила. Встала, поглядев не на рыцаря – на мальчишку, и сказала:

– Ты ещё мало что понимаешь. И это проблема. Но я её решу.

Через полдня связанного рыцаря подхватил дракон, за которого ухватилась ведьма, и они взмыли в небо. Рене обмирал от страха. Под ногами проносились острые пики скал, ущелья и бурные реки.

«Они решили меня убить?» – он судорожно пытался перетереть верёвку на запястьях, жёсткие чешуйки для этого подходили как нельзя кстати. – «Да нет, смысл лететь? Дракон сожрал бы…»

Суровый ветер хлестал по щёкам. А ещё через время горы закончились, и они вылетели к океану. Юноша никогда не видел столько воды разом. Они всё летели и летели, а под ногами не было ни клочка суши. Мощные волны бурлили и сталкивались, иногда до Рене долетали солёные брызги. А как-то раз он заметил, как из волн вынырнул кит – огромный, больше, чем дракон, больше, чем замок.

«Это сон? Разве так бывает?» – он мучительно тёр пальцы друг об друга, чтобы согреться: – «Это же ужасно… жить так… без огня, без тепла…»

В сумерках дракон начал снижаться и с грохотом сел на землю. Рыцарь оттолкнулся от когтистых лап и упал на колени. Поднялся и невольно отбежал на десяток шагов. Напряг запястья, и перетёртая верёвка лопнула. Он растерянно оглянулся по сторонам – буро-красный песок, дюны и дым на горизонте:

– Где мы?

Ведьма покачала головой и бросила ему в ноги флягу с водой:

– Где – ты. Это место называют Марзакаш. И это – твой новый дом.

– Что? Оставишь меня здесь? – Рене нервно улыбнулся и неверяще покачал головой. – Почему?

– Потому что ты не понимаешь, – она задумчиво погладила гребень дракона. – А я всё же не хочу убивать мальчишку. Если ты вернёшься домой… Однажды. Ты уже будешь другим. Захочешь меня убить – я, Косетт, сражусь с мужчиной. А если нет… То не вздумай в следующий раз прийти к ведьме без дара.

Она похлопала дракона по мощной шее, и тот резво оттолкнулся от земли и взмыл в тревожно-оранжевое небо.

– Нет! – Рене невольно кинулся следом. – Постой!

Рыцарь пробежал до воды со вскинутой рукой, будто хотел ухватиться хоть за хвост. Или за шанс? Он долго смотрел им вслед. Чёрная точка постепенно растворилась на фоне солнечного диска. Слезились глаза. А он всё равно не сводил глаз с горизонта, пока не наступила темнота.

И только тогда Рене осел на песок, будто силы покинули его, и подставил лицо солёным брызгам. И позволил волнам укутывать по плечи.

Рыцарю нужно было чуть-чуть отдохнуть, совсем капельку, а потом встать и искать дорогу домой.