Ноев ковчег в женском теле

Бывает и такое. Женщина была огромной, из дому в машину несли ее вчетвером. Водитель с санитаром взялись за передние ручки носилок. Врач с мужем роженицы взяли на себя задние, что тяжелее и также ответственнее. Пару раз водитель с санитаром поскользнулись, но удержали носилки. Недавно выпал снег, тотчас же подтаял, мороз затем превратил все, что под ногами, в каток.

Прекрасно, что до машины идти было недалеко: роженица жила на первом этаже. Предстояло одолеть четыре хоть и разбитые, но низкие ступеньки. Оттуда уже всего с десяток шагов до фургона скорой. Вообще-то ни врач, ни водитель не обязаны носить носилки, только санитар. Но ведь санитару не отнести носилки в одиночку, потому их несли все, кто мог. Сразу сознаюсь, что санитар – ваш покорный слуга.

Задние двери фургона уже заранее распахнуты, вставляем колеса носилок в рельсы и без труда вкатываем носилки в фургон. Захлопываем все двери, водитель усаживается на свое место, врач всегда рядом с ним. Мне ехать рядом с роженицей, полагается, что я буду держать ее за руку, успокаивать в дороге, убеждать, что все плохое обойдется. Мyж роженицы ехать с нами не готов, он в грязной одежде, только что прибежал с работы по звонку соседей, интересуется лишь, в какую больницу повезем его жену, сообщаю.

– Как зовут тебя, паренек? – интересуется муж роженицы. Мы с ним примерно одного возраста, но с виду он совсем кондовый человек, работяга работяжный, даже двигается так, точно в руках у него тяжеленная кувалда. Я же с виду интеллигент, до которого ему подниматься несколько жизней подряд. Я верю в реинкарнацию.

– Миша, – отвечаю, – Михаил.

– Родится сын, – говорит муж роженицы, – обязательно назову твоим именем.

– Нисколько не буду против, – отвечаю ему.

Как-то сразу, прямо на глазах, начало темнеть, все же зима. Пошел снег, поначалу легкий, затем он посыпал хлопьями. Что-то вокруг творилось, поскольку роженицу в ближайший родильный дом не приняли, по рации сообщили , что везти ее надо в пригород, докуда минут сорок езды. Нам, в целом, все равно, куда везти, но женщина готова в любой момент родить, стонет, даже временами теряет сознание, иной раз не понимает, где находится, кричит, сжимает мою руку.

Неожиданно водитель останавливает машину прямо посреди дороги, отходит с врачoм в сторону и долго мочится на пару с ним на свежевыпавший снег, оставляя после себя рыхлые лунки. Мне понятно, что справляются совершенно естественные потребности, но женщине рядом со мной все это неизвестно, она кричит каждую минуту. Пока ее куда-то везут, ей легче, но когда вдруг останавливаемся, у нее наступает настоящая паника, с которой мне ничего не поделать.

Ужасно, что вскоре по рации передают, что роженицу нужно везти в совершенно другое место: дежурная больница переполнена, не может никого больше принять, много рожениц в этот день. Вроде лишь чуть дальше, но водитель сбивается с дороги и мы оказываемся чуть ли не посреди заснеженного поля. Абсолютно все равно, в какую сторону ехать, если и дороги под колесами не видать. Совершенно неожиданно мимо проезжает машина, которую водитель останавливает, уясняет дорогу.

– Потерпи, скоро уже, – говорю я роженице. Мы с ней становимся на "ты", условности пропадают, она уже смирилась с тем, что помрет. – Скорее уж, – говорит.

Еще полчаса, и мы уже в Богом забытом местечке, название которого уже и не вспомнить. Большая по территории больница, но кругом сплошь мазанки, кроме центрального здания, но и тот всего в один этаж. Нас никто не ждет, объезжаем больничный городок, и не один раз. Врач ругается матом, водитель тоже вторит ему, моя роженица вдруг затихает, я паникую. Задняя дверь фургона вдруг распахивается и какой-то бородач в белом халате начинает тянуть на себя носилки, а я их подталкиваю сзади.

И вот мы снова их несем, носилки. Двое (водитель с врачoм) двигаются впереди, я с суровым бородачoм – сзади. Водитель начальственно покрикивает: осторожно! влево! вправо! Вкатываем носилки в операционный зал, перекладываем роженицу на родильный стол, укладываем ноги на стойки, и уже через минуту бородач принимает в руки мальчика, которому предстоит стать моим тезкой. Спустя минуту-две – девочку. На душе становится радостно от причастия к такому величию, но бородач предупреждает, что радоваться еще рано.

– Вы привезли мне настоящий Ноев Ковчег, – говорит он и извлекает на свет сначала слоника размером с ладонь, затем тигренка величиной с котенка, после маленького неколючего ёжика. Медсестра вся убегалась, разнося малышей по палатам.

– Еще немножко, – говорит она, – и я совсем сойду с ума.