Хруль-муря

Идем мы как-то с дочкой со станции. Слева – сосновый лесок, справа – дачные участки. Хлеб купили, морс на разлив взяли, про помидоры и огурцы тоже не забыли. Идем, мороженое ванильное в вафельном стаканчике уплетаем. Треньканье весенних пташек слушаем. Дочка вдруг спрашивает:

– А ты можешь про все-все историю сочинить? Про что угодно?

– Могу, – отвечаю и большущий кусок вафли откусываю.

– А спорим, что про Хруль-мурю не сможешь?

– У-у-у, – махаю я рукой, – про него рассказать – ничего не стоит. Я ведь его давно знаю.

Дочка глаза прищурила, смотрит на меня внимательно-внимательно. А я, как ни в чем ни бывало, продолжаю:

– С Хруль-мурей познакомиться не сложно. Легче легкого. Ползает он тут у нас по лесу, тело свое обширное, зеленовато-малиновое перекатывает, на кусты и деревья то и дело натыкается. Да и как ему не натыкаться, если ушей нет.

– А причем тут уши? – поднимает брови дочка.

– Точно, уши ни при чем, дело в носопырках.

– Носопырках?

– Да, он же лысый. Да и что мы к нему привязались? Не каждому красота дана. Ползает себе и ползает по тропинке.

– А если он у нас ползает, то почему я его никогда не встречала? – спрашивает, а сама мороженое язычком лижет.

– Не повезло тебе просто, но следы-то его повсюду.

– Где?!

– А вот, – говорю и указываю на блестки у дороги.

– Это, небось, еще зимой кто-то хлопушку лопнул на Новый год.

– А вот и нет. Это все Хруль-муря. Полз он, полз по песчаной дорожке. И наполз на шишку. Хлюмп. И нет шишки. Всосалась, значит. Зато через отверстие на спине выплеснулись цветные искорки. Одна на бабочку упала и та сразу в стрекозу превратилась, вторая – на зяблика, тот сорокой стал, а третья – на соседа дядю Игоря, тот обернулся… А впрочем, мне не известно, кем именно, но что-то мы давно его не видели, не так ли? А те, что на землю упали, силу свою потеряли. Вот и лежат бесполезными бумажками.

– Хм. Ладно. Но все равно больше-то следов нет.

– А вот и есть. Глянь-ка, что под кустом.

– Это же шарик для пинг-понга. Потерял кто-то. Причем тут Хруль-муря?

– Очень даже причем. Он полз как-то, полз. И тут – вот те раз, а точнее два – еще одна шишка. Хлюмп! Всосалась и через заднее разветвление – плям-плям-плям – шарики разноцветные для пинг-понга покатились. И прямо к тетереву в гнездо. А тетереву что? И то хорошо, что яиц больше стало, готов все высидеть.

– Ага, цветные забрал себе, а белый – оставил.

– Конечно. По нему сразу ясно, что подделка, слишком уж яйцо напоминает. Не веришь?

Дочка отрицательно вертит головой, дно вафельного стаканчика в рот запихивает, пальцы облизывает.

– Эх, – вздыхаю я, – знать бы, где то гнездо, пошли бы проверить, кто вылупился.

– Ну ты и выдумываешь! – смеется дочка. – А еще следы есть? Хотя, подожди, подожди! Я сама хочу. Ого! Какие-то красные капли. Как мы раньше не заметили?

– Это…

– Нет, погоди. Я сама. Это Хруль-муря третью шишку всосал и через самый боковой отросток – блюк-блюк – начала выкапливаться красная жижа. На вкус, как… Клубничный морс. Или нет, лучше как малиновый. Или… Как клюквенный, вот! Звери и насекомые запах почувствовали, сбежались. Муравьишки три капельки унесли, синицы целую лужицы склевали, ежик иголки намочил и ежатам в нору утащил. А мы…

– А мы просто крышку на бутылке плохо закрутили.

– Что? – дочка выпучила глаза.

– Давай сюда свой рюкзачок, сейчас поправим.

– Так это…

– Ага. Выходит, ты и есть Хруль-муря. Ведь это его следы, а оставила их ты.

– Э-э-э… Я?

– Уверяю, все так и есть, – я надела рюкзачок обратно на плечи дочке. – Все сходится. Ты же сама Хруль-мурю не встречала никогда. Теперь ясно почему: саму себя встретить невозможно.

– Да уж, – смеется дочка, – ты точно про все что угодно сочинять можешь. Придем домой, я нарисую твоего Хруль-мурю. 

Так и вышло. Нарисовала дочка нечто «обширное, зелено-малиновое», без ушей, без глаз, без шерсти. Так и висит у нас на даче этот рисунок, кнопкой к деревянной стене приколотый.

Когда не пишется новый рассказ, когда вдохновения нет, никаких идей в голове, посмотрю я на этот рисунок и сразу же вспомню, что про все что угодно сочинять могу. Улыбнусь и с новыми силами к сочинительству приступаю. Спасибо дочке и Хруль-муре.