Талисман

Ангелина запнулась на бегу и со всего размаха рухнула на каменистый грунт, неловко выставив руки перед собой. Ладони мгновенно обожгла острая боль, а подбородок ткнулся в землю с такой силой, что искры полетели из глаз. В центр грудины ударило чем-то тупым. Прямо туда, где заходилось от недавно пережитого ужаса сердце.

Кое-как восстановив дыхание, она попыталась подняться, опираясь на запястья. От подступивших слез защипало глаза. Стон, который она не сумела сдержать, перелился в хриплый, горестный вой, и она закачалась от рыданий, сидя на коленях прямо посреди невысоких, темно-синих кустов чужого леса. На чужой планете, где она осталась одна. Совсем одна.

… Им ещё повезло, что неполадки с основным двигателем «Хризантемы» начались вблизи обследованной людьми системы из шести крупных и одиннадцати мелких планет. Одна из небольших, с массой в 0,93 земной, была занесена в каталог, как «условно пригодная для освоения». Так отмечались планеты, обнаруженные автоматическими зондами, которые вели разведку без спуска на поверхность. Да только сетовать на недостаток информации у капитана Стасюка не было времени. Отправляя в равнодушное Пространство сигнал бедствия, он отчаянно надеялся, что Мастер-пилот корабля дотянет на перегретом основном двигателе до планеты, а там уже можно будет совершить спуск на маневровых. Но везение закончилось при входе в высокие слои атмосферы. Едва замолчавшая, аварийка взвыла опять — двигатели чихали, плевались и отказывались работать. Мастер-пилот равнодушным механическим голосом объявил эвакуацию – «Хризантема» потеряла устойчивость и падала...

Из четырнадцати членов экипажа до спасательных капсул успели добраться только шестеро. Две капсулы разбились при приземлении, похоронив своих пассажиров. Последняя, в которой скрючились Ангелина и худенький инженер «Хризантемы» - Умид, тяжело плюхнулась на мелководье большого озера, моментально окутавшись горячим паром. Но два бесчувственных тела, спеленутые эластичными лентами противоперегрузочной системы, никак не отреагировали на успешное завершение эвакуации. А потом планета вздрогнула. По поверхности пронеслась волна большого взрыва, опаляя всё, что было ближе к эпицентру и превращаясь в ураган страшной силы, по мере расширения – это встретился с землей остов горящей «Хризантемы». Уцелевшую спасательную капсулу швырнуло в воздух и завертело, словно она была невесомой. Второе приземление было значительно жестче первого – система эвакуации завершила программу и отключилась, стабилизировать падение было уже некому.

Девушку привел в себя настойчивый зуммер – поврежденная система жизнеобеспечения вопила ей в правое ухо. Умид висел прямо над ней, удерживаемый перекрестьями лент. Из приоткрытого рта инженера вяло капала ей на лицо густая кровь. Его глаза, налитые красным, мёртво смотрели в никуда. Ангелина резко вздохнула и задергалась, не сразу сумев дотянуться до деактиватора ППС. Комм капсулы не работал, наручный – тоже, освещение слабело, как и звук зуммера, а ещё здорово воняло паленым, и запах усиливался. Люк капсулы раскрылся только наполовину и Ангелина с трудом выкарабкалась наружу. Вокруг капсулы тлела черная, взрыхленная земля. На кормовой части полыхал толстый, в пару обхватов, обломок корявого ствола, в опасной близости от искореженной панели размещения слабенького энергоблока. Слабенького, но достаточного для взрыва... Ангелина бросила последний взгляд на вытянутый гексаэдр капсулы и бросилась прочь, по щиколотку утопая в горячем пепле, задыхаясь и посекундно смаргивая слезы. Когда за спиной раздался взрыв, она только вздрогнула, не останавливаясь. Воздушная волна подхватила пепел и погнала его за собой, затуманив и без того слабые контуры каких-то возвышенностей впереди...

Она покинула край горячей зоны, продралась через обширную область повала местного редколесья и выбралась, наконец, к менее повреждённым участкам. Все это время Ангелина не позволяла себе остановиться или оглянуться. Старалась ни о чем не думать, кроме того, куда опустить ногу при следующем шаге, и не обращала внимания на робкие попытки организма болью дать ей понять, что предел достигнут и преодолён... Она механически двигалась вперед, на волне адреналиновой атаки и шока, ведомая сильнейшим из инстинктов — инстинктом самосохранения.

…Когда иссякли слезы, она, наконец, смогла оглядеться. За кустарником вставала сплошная стена буровато-коричневого леса. Острые верхушки деревьев втыкались в низкое сиреневое небо, уже начинавшее наливаться темнотой сумерек. Маленькое, но яростное местное солнце готово было провалиться за зубчатую кромку леса, а вдалеке показался тоненький край местной луны — ярко-оранжевой, подернутой дымкой. От безумства красок у неё закружилась голова и она опустила глаза. Через многочисленные прорехи в закопченном комбинезоне видны были ссадины. Подошвы ботинок спеклись в твердую не эластичную массу, но держались, пока. Кожа на ладонях была стёсана, болело абсолютно всё, язык пересох от жажды, как и горло, надорванное кашлем, глаза резало, ноги тряслись... Ангелина всхлипнула и сделала шаг к синим зарослям кустарника. Сознание схлопнулось в яркую, болезненную точку и погасло...

Её разбудили немелодичные звуки – режущая уши смесь карканья и скрежета камней по металлу. Она вздрогнула и открыла глаза. Крохотный пятачок солнца плавил бледно-сиреневую высь прямо у неё над головой. Темные силуэты какой-то живности чиркали крыльями видимый ей кусочек неба, громко вопя. Вместе с сознанием вернулась и боль во всем теле, к ней, немедленно, добавилась бездна ужаса от произошедшего накануне и Ангелина зажмурилась, отсекая от себя невероятную, ошеломляющую реальность. Разум вступил в короткое противоборство с телом. Победило тело. Оно хотело пить. Оно стремилось выжить. Девушка приподнялась и осторожно раздвинула ветки, покрытые твердыми, плотными синими листьями. Как она забиралась в кусты память ей не подсказала, но, никем не замеченная, она умудрилась проспать под их защитой всю ночь и половину дня. Хор раздражающего карканья отдалился и она осмелилась покинуть свое убежище. До леса оставалось совсем немного и Ангелина побрела к нему, едва переставляя ноги. На самой границе, отделявшей кустарник от мощных, грубых стволов, возносящих свои голые колонны на головокружительную высоту, где и начиналась короткая «елочка» ветвей, она оступилась. И по колено провалилась в ледяную воду ручья, надежно укрытого плотным слоем длинной лежачей травы, густо-синей, почти черной. Уместный, но риторический вопрос «можно ли пить эту воду?», скользнул по самому краешку её сознания и утонул в блаженстве принятой организмом влаги.

Она сидела у ручья, окунув в воду гудящие ступни. С мокрых волос за шиворот стекала вода. Лес подозрительно молчал. Тишина давила и пугала. Ангелина пыталась собраться с мыслями, но удавалось ей это плохо. Отдавшись во власть инстинктов, она не прогадала, поскольку до сих пор была жива и, относительно, цела, но теперь пришло время решать, что же делать дальше? Браслет комма на запястье так и не ожил, а это могло значить только одно – на планете, даже названия которой она не знала, не осталось никого, с кем можно было связаться.

Еще совсем недавно, студентка престижного университета на Новой Земле, в свой первый полет, в качестве полноправного члена команды торгового корабля, Ангелина Вальдорф отправилась, полная надежд и честолюбивых замыслов. Супервайзер на корабле Торговой Гильдии, в двадцать четыре года! Конечно, «Хризантема» была маленьким кораблем, занималась доставкой срочных грузов, но заполнять трюм выгодным товаром до следующей остановки на маршруте, а затем обеспечивать его реализацию, с максимальной выгодой для команды (и Гильдии) входило в обязанности Ангелины. И она блестяще с этим справлялась целых одиннадцать стандартных месяцев...

Девушка неглубоко вздохнула. После вчерашнего падения сильно болела грудина, не считая всего остального — синяков, ссадин, ожогов. Перед ней лежало скудное содержимое карманов – её единственное имущество. Один слипшийся леденец в тусклой обёртке, треснувшее зеркальце, растянутая резинка для волос, мастер-ключ, опечатывавший трюм погибшей «Хризантемы» и тяжёленький брусочек универсального ножа – подарок деда, который она таскала за собой, как бесполезную реликвию, пока не оказалась на борту корабля. Там он её выручал частенько. «Хризантема» не могла похвастаться новизной и отсутствием мелких неполадок.

Ангелина обулась, перетянула спутанные кудри резинкой и, сунув в рот леденец, поднялась на ноги. Лес, по-прежнему, угрюмо молчал. «Взрыв должен был распугать любую живность на многие километры вокруг, это нормально» – уговаривала она себя. Но «нормальной» эта ватная тишина не была. Что-то притаилось и словно наблюдало за ней. Из леса, из синих кустов, с неестественно сиреневого неба... Упрямо поджав губы, что придало её бледному лицу с тонкими чертами фарфоровой статуэтки неожиданную резкость, девушка двинулась вниз по течению ручья.

Кали проводил чужачку взглядом и, выждав немного, двинулся следом, ловко перебираясь по нижним ветвям ксумбу, дерева Смерти. Длинные хватательные когти на средних пальцах рук и ног, позволяли ему путешествовать на такой высоте без малейшего напряжения. Чужачка решила идти вдоль воды, и он оценил её сообразительность, но, при такой скорости, ещё до сумерек она подойдет к гнезду виира, и целый цикл он будет её переваривать... Если не отравится, конечно. Кали был охотником и знал, что шансов против виира у чужачки не было. Но она упрямо продолжала двигаться вперёд, не обращая внимания на то, что следом за ней крадётся небольшая, особей семь-восемь, стая нуурт. Мелкие падальщики леса Смерти, эти хитрые бестии были единственными, кто оставался жить под кронами ксумбу даже в период выхода соков. И это время приближалось – Кали ощущал тепло и пульсацию крепких нижних ветвей – сок поднимался к верхушкам. Ещё несколько смен тьмы и света, и оставаться рядом с лесом станет смертельно опасно. Сборщики уже развесили свои кувшины среди ветвей на окраинных деревьях, и Кали осторожно огибал их, чтобы не сбить, ненароком.

Ангелина двигалась вдоль ручья, по той его стороне, что была ближе к кустарнику – лес пугал её. Русло стало немного шире и трава больше не могла скрыть его полностью. Где-то вдалеке перекликались скрежещущие голоса местных «птиц», однако небо оставалось чистым, без единого облачка или крылатого силуэта. Она ощущала опасность, но не понимала, откуда следовало её ждать – вокруг висела тишина. Напряжение, боль и сосущая пустота в желудке разгоняли мысли, не давая им оформиться во что-нибудь путное. Она останавливалась, чтобы напиться, ещё дважды, но вода, булькающая в животе, облегчения не принесла – есть хотелось по-прежнему. На синих кустах плодов не было, а лес походил на мрачную колоннаду древнего храма, какие уж там плоды...

Кали заметил, что чужачка устала. Она уже с трудом переставляла свои длинные ноги, путаясь в траве. Его, снова, поразила её выносливость – израненная и голодная, она продолжала идти вперёд. Куда? Что бы не вызвало вчерашний огненный ураган, оно пощадило чужачку. Она не вошла в лес Смерти, рискуя остаться в нём навсегда, не присела отдохнуть, чтобы стать удобной добычей для нуурт. Ей неслыханно везло... В коротко остриженной, круглой голове Кали зародилась неясная надежда... Он перебрался на крайний ряд деревьев и, вытянув короткую шею, посмотрел вперед. Гнездо виира было уже недалеко.

Ангелину насторожил запах. До сих пор она почти ничего не чувствовала – носу не пошла на пользу вчерашняя пробежка среди пепла и дыма. Но эта вонь сумела пробиться к мозгу, включив сигнал тревоги. Что-то древнее, спящее в генной памяти, пробудилось и заставило измученную девушку замереть на месте. «Так пахнет логово зверя» – пронеслось у неё в голове. Почему логово? Какого зверя? Она и зверей-то, хищных, видела только на видео, да в Зоо... Но тело окаменело, а рука непроизвольно опустилась в карман. Ангелина вытащила дедов нож и, не глядя, выщелкнула лезвие. Десять сантиметров добротной стали волшебным образом отодвинули страх в сторонку, хотя и не смогли избавить от него полностью. Девушка сделала первый осторожный шаг вперед.

Кали приник к пульсирующей ветке всем телом. Он находился между гнездом виира и чужачкой, и смотрел на неё во все глаза. Острые, покрытые мягким пушком уши Кали встали вертикально, круглые глаза влажно поблескивали. Вторя чужачке, он задержал дыхание – до заросшего травой гнезда ей оставалось сделать пару шагов. Но чужачка остановилась, вглядываясь в траву перед собой. Её лицо – белое и гладкое, словно отполированная поверхность жертвенного камня – изменило выражение. Рука чужачки, которую она приподняла, была украшена острым, блестящим когтем, которого Кали не заметил у неё раньше. Трава, скрывавшая гнездо, зашевелилась. Виир устал ждать, пока добыча, шаги которой он почувствовал уже давно, попадет в ловушку, и выполз ей навстречу...

Сухо зашелестела трава и в нескольких шагах от Ангелины, над тёмно-синим травяным ковром, возникла жуткая голова на длинной шее. Она всё поднималась и поднималась, пока девушка не сообразила, наконец, что туловища не будет – над ней, стоя на собственном хвосте, нависала огромная безглазая змея. Чудовище распахнуло пасть и принялось неуверенно водить головой из стороны в сторону. Тело рептилии компенсировало нарушение баланса, волнообразно изгибаясь. Тихо защелкали пластинки молочно-белых чешуек на брюхе. Ангелина впала в ступор. Страх заморозил её до такой степени, что она и глазами повести не могла. Как не могла и дышать.

Кали, заворожённый разворачивающейся внизу драмой, замер на своей ветке. Все поведение чужачки демонстрировало правоту его невероятного предположения. Виир, который ориентировался только по звуку, сейчас не понимал, где находится его добыча. А чужачка неподвижно застыла перед ним, нацелив свой коготь прямо в громадное холодное сердце слепого убийцы. Виир не выдержал первым и широко разинув пасть обрушился вперед, подминая под себя чужачку. Теперь Кали видел только его темную спину, сминаемую волнами судорог. Со всей возможной скоростью Кали покинул свой наблюдательный пост и в несколько прыжков добрался до агонизирующей туши виира. Чужачки видно не было. Кали перемахнул на другую сторону туши и увидел торчащие из-под неё ноги. Что было сил он потянул эти ноги на себя, далеко отставив когти, чтобы не поранить ими чужачку. Третьего пальца для хвата не доставало, но он справился – из-под обмякшего виира показалась луноволосая голова чужачки. Кали потянул её за плечи и выдохнул – её коготь не застрял в теле виира. Грудь чужачки медленно приподнималась – она дышала. Сквозь прорехи в нелепой одежде проглядывала белая, безволосая кожа. А ещё она была горячей – гораздо горячей Кали. И большой. Ему ни за что не дотащить её до деревни в одиночку...

Ангелина пришла в себя от холода – ледяная вода ручья переливалась через её обнаженное тело и неторопливо текла дальше, к реке или, даже, к морю. Голова кружилась и мысли ползли в ней лениво, медленно, гораздо медленнее воды в ручье... Девушка неохотно пошевелилась и отвела взгляд от гипнотизирующих струй. И подскочила, с плеском, едва не рухнув обратно в воду – илистое дно оказалось ужасно скользким. Она вцепилась обеими руками в траву на берегу, не сводя глаз с существа, мирно сидящего на корточках рядом с её вещами. Лицо аборигена, в форме сердечка, с острым подбородком и маленьким ртом, было покрыто легким серым пушком. По обеим сторонам круглой головы забавно свисали довольно длинные острые уши. А на Ангелину, не моргая, уставились голубые глаза с вертикальным зрачком, совершенно круглые, в обрамлении пушистых черных ресниц. Абориген был одет в короткие черные штанишки и некое подобие рубахи. Он смотрел на девушку и ритмично постукивал по земле длинным обезьяньим хвостом. Забавно сморщившись, он ( несомненно, «он» – признак пола отчетливо вырисовывался под грубой тканью штанов) подтолкнул к ней комбинезон и что-то пробурчал.

– Спасибо, – отозвалась девушка, стуча зубами, и кивнула головой, для верности.

Нырнув в комбинезон, она почувствовала себя намного увереннее. Застегнула молнию, похлопала по карманам – ножа не было. Она растерянно огляделась и только тогда заметила неподвижную синюю тушу гигантской змеи, едва различимую на синей траве. Она вспомнила, как чудовищная тяжесть вдавила её в землю, выворачивая руку с зажатым в ней ножом... Два и два быстро сложились в понятную картинку – покрытый пушком серокожий абориген спас её от неминуемой смерти, не позволив задохнуться под десятиметровой, толстой, как бревно, гадиной. Ангелина обернулась к спасителю. Тот уже поднялся на ноги и стоял совсем рядом, протягивая ей потерянный нож на раскрытой ладони трехпалой руки. Длинный средний палец аборигена оканчивался крючком жутковатого когтя, мало уступающего по остроте её ножу. Такие же когти венчали пальцы на его босых ступнях. Он смотрел на девушку снизу-вверх и что-то бормотал скороговоркой. Ангелина взяла нож, закрыла и убрала в карман.

– Что дальше? – поинтересовалась она.

– Бур-бур, амилат, мур-бур, – ответил абориген, с готовностью, указывая на заросли кустарника.

– Да! – с облегчением согласилась девушка, радуясь, что они отойдут от тревожащей тишины леса.

– Бур-мур, мур-бур, нуур. – повеселев заявил абориген, поднимая с травы связку небольших тушек каких-то крысообразных существ.

– Да! – с энтузиазмом оголодавшего дикаря закивала Ангелина, чувствуя, что не успевает глотать слюну.

– Дя? – повторил за ней пушистый спаситель, росточком едва по плечо невысокой девушке, важно кивнул сам себе и пошел впереди.

Сумерки навалились внезапно, словно кто-то притушил свет, и так же внезапно мир подсветился неясным теплым светом – это взошла, нет, – прошествовала на небесный трон, местная луна – гигантская оранжевая королева. Ангелина задрала голову к небу, забыв обо всём.

– Мур-бур криат А-АЛИТ, – почтительно промурлыкал абориген, который умудрился, неведомо как, развести скромный костерок, пока она пялилась на луну.

– А-Алит, – повторила Ангелина, указывая на оранжевую луну. – Ангелина, – указала она на себя.

– Кали, – небрежно ткнул себя когтистым пальцем в грудь абориген и повторил, – А -лина?

– Пусть будет так, – согласилась девушка, кивнув. – Алина, да.

Кали задержал на ней задумчивый взгляд и продолжил возиться с тушками зверьков. Ангелина снова уставилась на луну. Точнее было бы сказать, что сидели они сейчас на луне. Похоже было на то, что родная планета Кали являлась спутником этого оранжевого гиганта, А-Алит.

Запах жареного мяса заставил желудок девушки болезненно заныть, перебивая все остальные хворобы. Маленький Кали поочередно поворачивал над огнём ветки, на каждую из которых насадил по две освежеванных и выпотрошенных тушки. Требуху и шкуры он аккуратно закопал в стороне.

– Нуурт, – повторял он, – нуурт. Дальше следовало быстрое неразборчивое «мур-бур».

Его зрачки расширились и светились в полумраке , отражая пламя слабенького костра.

«Наверное он неплохо видит в этой оранжево-чёрной ночи», – думала Ангелина, пересиливая желание выхватить из огня недожареную уродливую зверушку и проглотить вместе с костями. Думать о последствиях она не желала – не сейчас, так позже – есть придется всё равно. Выбор был невелик — риск отравиться инопланетным белком или смерть от голода...

– А-лина, нуурт, – протянул он, наконец, одну из подсохших тушек девушке.

Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова и вцепилась в тощий бочок зубами, обжигая губы и язык, шумно дыша через рот, чтобы хоть как-то остудить пышущий жаром кусок неожиданно вкусного мяса. Кали снова сморщился и тоже начал есть. «Да это же улыбка!» – осенило Ангелину, и она благодарно улыбнулась ему в ответ, с набитым ртом.

Когда трапеза была закончена, Кали засыпал угли и свернулся калачиком на теплой земле. Ангелина вытянулась рядом, глядя в небо. Глаза закрывались сами собой, сытый желудок никак не сигнализировал о том, что с едой что-то не в порядке и она заснула. Только для того, чтобы снова оказаться на борту падающего корабля...

Из ночного кошмара её вызволило прохладное, мягкое прикосновение к щеке. Ангелина вздрогнула и села, непонимающе глядя перед собой. Ей понадобилась целая минута, чтобы прийти в себя.

-- Привет, Кали, – хрипло пробормотала девушка.

-- А-лина, те! Те гурум (бурум?), – бодро отозвался Кали и потопал ногами. – Те!

Она, с трудом, поднялась. Спина задеревенела на жесткой земле. Все ушибы и ссадины хором напомнили о своем существовании, но раскисать перед маленьким радушным Кали совершенно не хотелось, и Ангелина слабо улыбнулась:

-- Те. Да.

-- Дя! – сморщился в улыбке Кали и зашагал обратно к ручью, приподняв когти на пальцах ног.

Кали медленно шёл впереди, опасаясь, что его спутница не выдержит темпа, привычного для охотника-кауни. Передвигаться по деревьям она, очевидно, не могла, да и опасно было забираться в лес Смерти перед самым началом выхода соков. А-лина шагала позади, и думала о чём-то своем. Кали очень хотелось бы узнать — о чём, но для начала нужно было добраться до деревни. Он предпочёл не расслабляться, полагаясь на её НИБРУ, пусть чутьё и не подводило его раньше. Старейшины подтвердят или опровергнут его догадку, уж они-то разбираются в таких вещах... Чужачка понравилась охотнику раньше, не перестала нравиться и сейчас – приветливая, стойкая и дружелюбная. Совсем не похожая на тех, других, из-за которых его племя вынуждено было покинуть родные места и перебраться сюда, в предгорья, в опасной близости от леса Смерти. Кали был уверен, что А-Алит Всемогущая послала её на землю не случайно. И не случайно доверила ему, Кали, указывать этой чужачке путь.

Глава 2 - вот здесь -https://ficwriter.info/proizvedeniya/5737-talisman-glava-vtoraya.html