Обыкновенный провинциальный городок переживал очередной зимний день. Уже давным-давно выпал первый снег, и улицы успело порядочно подморозить, так что граждане, наученные горьким опытом, передвигались гуськом. Но из-за того, что температура отчего-то неуклонно росла, лёд в некоторых местах уже успел превратиться в хлюпающую грязь, которая теперь живописно растекалась по всей округе.

 Озабоченные прохожие сновали взад и вперёд по узким улочкам. Предновогоднего настроения у них явно не было. Скорее всего, потому, что каждый думал о том, где достать денег на ёлку, подарки и праздничный стол и не голодать при этом пару следующих месяцев.

 Но один из них знал секрет спасения предновогоднего настроения. Это был Оглобин Степан Михайлович – самый обычный рабочий человек, которых в каждом городе проживает великое множество. Внешне его отличали огромный нос с настолько широкими ноздрями, что при желании в каждой из них можно было спрятать по катушке ниток, и такие же огромные уши, плотно прижатые к голове. Глаза, наоборот, были маленькими. Взгляд их сразу же выдавал завышенную самооценку Оглобина. Независимо от того, с кем он говорил, лицо его практически всегда имело самовлюблённо-снисходительное выражение. Степан Михайлович со всеми держал себя строго, даже несколько по-военному. Такая манера общения неприятно удивляла окружающих, потому что скупые реплики-команды Оглобина не могли не производить соответствующего впечатления. Степан Михайлович был человеком замкнутым, неразговорчивым. В силу этого он имел мало знакомых, а друзей – ещё меньше. Однако его это не огорчало, поскольку Оглобин сам себе был и знакомый, и приятель, и лучший друг.

 Среди толпы людей, взволнованных праздничными приготовлениями и озабоченно перебегающих от продуктового к продуктовому, Степан Михайлович шёл, слегка ссутулившись, неспешно переставляя кривые ноги и даже слегка подпрыгивая не то от радости, не то по привычке. Шёл налегке, запустив руки в карманы, и упорно смотрел куда-то вперёд и вдаль, не желая рассматривать ни грязь под ногами, ни бледные лица прохожих. Против обыкновения лицо Оглобина было не то чтобы радостным, а, скорее, умиротворённым. Наконец-то разошлись вечно сведённые брови, и рот перестал кривиться книзу. В эту минуту Степан Михайлович напоминал человека, который намеренно оттягивает приятное времяпрепровождение для того, чтобы потом насладиться им в полной мере.

 Таким образом он достиг ближайшего банка и, сняв часть своих скудных накоплений, направился к магазину, удобно расположенному прямо через улицу. Там пришлось отстоять длинную очередь из покупателей с корзинами, доверху наполненными припасами.

 Было забавно наблюдать за тем, с каким азартом посетители запасаются съестным. Казалось, они были уверены, что если выложить из корзины хотя бы один мандаринчик, то вся семья будет голодать в новогоднюю ночь. Однако уже на выходе из магазина их стремительно настигало осознание той астрономической суммы, которую они потратили, а потому совсем не удивительным было массовое отсутствие праздничного настроения.

 Прождав около получаса, Степан Михайлович раздобыл сигареты и закурил сразу, как только оказался на воздухе. Прежней неспешной походкой он пересёк улицу и уже совсем повеселел, поскольку ещё издали завидел знакомый магазинчик с говорящим названием «Горилка».

 Спустя некоторое время, успев уже сделать пару глотков, довольный Оглобин шёл по направлению к дому. Поразительно: обыкновенно мрачный человек теперь добродушно и слегка удивлённо озирался по сторонам. Всё ему казалось другим: и грязь не такой уж заметной, и прохожие не такими уж хмурыми, и даже в Деда Мороза поверилось. «Вот это, стало быть, и есть предновогоднее настроение», - подумалось Оглобину. Подходя к подъезду, он, зазевавшись, с размаху наступил в глубокую лужу, но совсем не огорчился, а глупо захихикал, так что две маленькие девочки, игравшие неподалёку, убежали на другую площадку.

 На работу Оглобин не пришёл ни через день, ни через два. На третьи сутки он позвонил и хриплым голосом объяснил, что заболел и вряд ли выйдет в этом году из дома. К сожалению, первая неделя месяца началась для Оглобина с посещения травмпункта. Слегка переборщив с поднятием настроения, он невероятным образом заснул с открытыми глазами. Наутро сухость и раздражение сразу же дали о себе знать, но Оглобин и не думал расстраиваться, потому что цель была достигнута: настроение в новогоднюю дочь было просто замечательным.

 Конечно же, Оглобин был не настолько глуп, чтобы не сделать выводов из этой ситуации. С тех пор он завёл привычку, засыпая, накрывать веки рукой.