Опоздал на автобус, с кем не бывает? Пройдусь пешком до дома, что тут такого? Ну, подумаешь на улице ветер и свет только от фонарей? Институт бизнеса и экономики отнимает последние силы, да и работу пора бы поменять. А то всё свободное время уходит на дорогу, так мало того – зачёты на носу, а я даже не могу за учебники сесть. А когда за них садиться? Прихожу домой в одиннадцатом часу, машинально проверяю почту, чищу от спама, обновляю Винду… Всё это стало настолько механической привычкой, что уже не замечаю, как включаю системник, наливаю кружку чая, просматриваю новости: вот произошло ДТП, вот президент говорит очередные пафосные и умные слова, вот ставленники Дядюшки Сэма вводят новые санкции…

Поневоле вспоминаешь белку в колесе, которая изо дня в день крутит его, даже не задумываясь, а зачем она это делает.

Вот и сегодня всё будет так же, разве что приду на сорок минут позже, но это – ладно, хоть ноги разомну. Когда в последний раз вот так гулял? Уже и не вспомню. Квартал на окраине города встречает неприветливыми и густыми тенями, жмущимися к бордюрам и скамьям возле подъездов.

Неприветливый стылый вечер, казалось, пытается просто задавить холодом и прижать к земле. Рюкзак на плече то и дело сползает на руку, а закинуть вторую лямку было лень, вот и постоянно одергиваю ношу, чтобы не упала на локоть. И ведь в чем дело? Вроде только вчера было начало зимы, а вот теперь уже конец, но всё так же холодно, ветрено, темно и зябко.

Раздался звон упавшей бутылки, бомж, копающийся у мусорки, начал бубнить проклятия и матерные слова себе под нос. Дядя Петя. Говорят, когда-то был талантливым химиком, но, после развала НИИ, как и многие тогдашние учёные, не нашедшие себя на лоне капитализма, стал пить. Пропил все деньги, квартиру, жена ушла, забрав с собой детей и всё, очутился у мусорных баков. Став по сути животным, потеряв рассудок, мечты, желания, всё утонуло в бесконечном пьяном бреду.

Я покачал головой, подумав в очередной раз, что ведь, возможно, и меня не минует чаша сия. Даже сейчас порой возникают мысли приложиться к бутылке и забыться, словить хоть раз в жизни «белочку», чтобы узнать каково это. Серьезно, кто придумал такую жизнь? Да и разве можно жизнью-то её назвать? Работаешь и учишься, личного времени вообще нет! Ну, отучусь я пять лет, дальше что? Нудные поиски бесперспективной работы, поскольку вчерашнего студента никуда не возьмут? Или ещё лучше – идти не по специальности в какую-нибудь шарашкину контору, просто потому, что в графе «Образование» написано «Высшее». Пять лет! Пять лет жизни! В мусорное ведро!

Я раздражённо пнул небольшой сугроб, взметнув в воздух кучу мелкой, белоснежной крупы, а заодно и случайно задел крыло машины. Она отозвалась противным визгом дешёвой сигнализации, а с балкона показалась фигура брюхастого мужика. Он выключил орущую колымагу, явно купленную в кредит, и ещё отвесил пару ласковых…

И вот так прожить жизнь? Сначала выкинуть пять лет, просадив здоровье, психику, время и нервы на знания, которые никому не сдались! Потом по уши зарыться в кредиты, чтобы купить машину, квартиру, дачу. Затем тратить все деньги, чтобы угодить какой-нибудь девчонке с непомерными запросами. И всё, дальше – гробовая доска и к привратнику Петру, который решит, летать мне или уголь ворошить.

Какая это жизнь? Это прожигание отпущенных лет в бессмысленной мясорубке, где всё идёт по кругу. Как же я теперь понимаю людей, которые хотели бы вернуться в сопливое детство, чтобы не знать всех этих проблем.

Вот и моя улица, вот подъезд, где мигает неровным светом лампа, электрик, как всегда либо заболел, либо пьян. Но стоило подойти поближе, как услышал громкие голоса. Похоже, местные гопники решили кого-то обуть на мобильный, как бы не хотелось получать неприятности на свою голову, но решил крикнуть им, что вызываю полицию. Лезть к туповатым амбалам себе дороже, они ещё и меня морским узлом завяжут.

Три тёмные фигуры проглядывались в темноте, застыв полукругом вокруг худощавого парня. Он стоял и смотрел по сторонам, переводя взгляд с одного бугая на другого и так по кругу. Даже вроде пытался что-то сказать, но голос заглушали громкие вскрики мускулистых бандитов.

Я потянулся за мобильником и стал набирать ноль-два, но услышал резкий удар. Не на шутку заволновавшись за зажатого со всех сторон парня, выглянул и увидел, что на земле валяется один из нападавших, стена окрашена кровью, которая явно шла из разбитого носа.

Второй замахнулся рукой, целясь щуплому противнику в голову, но промахнулся, затем последовал стремительный удар в шею и отвратительный хруст ломающихся костей. Тело осело на землю, а потом парень повернулся в сторону третьего нападающего. Спина вмиг покрылась холодным липким потом, а гопник, видя, что случилось с братьями по разуму, стал в панике отступать.

Глаза этого щуплого и на вид слабого парниши горели красным светом. И я чувствовал, что от него исходит аура… Нет, даже не агрессии, а спокойствия и холодности хищника, загнавшего жертву в капкан и теперь наслаждающегося игрой с ней. Он не замечал меня, подглядывающего одним глазом из-за стенки возле входа в подъезд.

Переведя мобильный телефон в режим камеры, осторожно высунул объектив и стал снимать. Это было страшное зрелище, просто хрупкая, худощавая фигура надвигалась на вдвое большего мужика, и чувствовалось, что тот может разорвать на части отползающего без особого труда.

Не тратя времени, стал нащупывать в кармане ключи, чтобы сразу открыть дверь и забежать внутрь. В конце концов, загнанный в угол парень, вскочил, взял какую-то доску и сделал попытку ударить недавнюю жертву, превратившуюся в охотника. Худой тип увернулся и ударил нападающего в живот, а затем припечатал к стенке. Потом резко припал к шее побеждённого, послышались отвратительные хрипы и булькание. Затем тот отстранился, а побледневший парень упал.

Не в силах поверить в произошедшее, выронил ключи из руки. От резкого звука вампир (а никем другим это существо быть не могло), повернул голову в мою сторону. Резко схватив ключи с земли, я открыл дверь, ворвался внутрь и с оглушительным грохотом захлопнул створку за собой, наверняка перебудив добрую половину жителей. Сердце бешено колотилось, выстукивая барабанный ритм, как на рок-концерте, пот лился таким потоком, словно я пробежал несколько километров. К тому же никогда так жадно не глотал воздух, как сейчас.

Я не помню, как добрался до квартиры, открыл трясущимися руками дверь и заперся на все замки, затем глянул в глазок, но никого не увидел. Я закрыл внутреннюю дверь, задёрнул шторы, разделся и сел на диван, поджав ноги. Я боялся включать свет, потянуться к пульту, нажать на кнопку системника, а рука судорожно сжимала мобильный телефон, где была жуткая запись убийства.

В ту ночь так и не смог уснуть, вздрагивал от каждого шороха, как в детстве, после рассказанных страшилок в лагере. И я впервые поймал себя на мысли, что беззвучно шепчу молитвы под нос, хоть ни одной не знаю. Мобильник так и не выпустил из рук.

Несколько дней я провёл дома, сказавшись больным и в институте и на работе. Так же попросил соседку купить хоть какие-то продукты, сердобольная старушка согласилась помочь. Я понимал, что поступаю как спятивший от ужаса шизик, но ничего поделать не мог. Все эти дни, после захода солнца, я не включал свет и старался вести себя максимально тихо, трясся, как осиновый лист. Однажды, даже подумал, что всё это сон и никакой записи нет, это просто воображение решило сыграть со мной злую шутку. Всё это – недосып и переутомление, не более того.

Но взяв устройство и найдя там последнюю запись, с первой секунды понял, что мне не почудилось, и всё было на самом деле. Что же теперь делать?

На третий день добровольного заточения, когда часы показали восемь вечера, подошёл к окну. В такое время всё ещё было темно, до весны оставалось недели две. Стоило чуть отогнуть плотную штору, как заметил худощавую фигуру, одетую в черное. Единственное, что врезалось в сознание – ярко-красные глаза, что смотрели точно в мои окна.

Уронив с тумбочки чашку, я сорвался с места и побежал в ванную комнату. Заперевшись внутри, закрыл штору и забился в угол, ожидая, когда за мной придут. Холодный чугун ванной заставлял ежиться от холода, а увиденное – от неподдающегося объяснению животного ужаса. Не будь этой чёртовой записи на мобильном, то решил бы, что схожу с ума и пора наведаться в дом с мягкими стенами. Но он стоял там, ждал меня, высматривал, знал, где я живу.

Так трясясь от страха, я не заметил, как уснул. Очнулся ближе к двенадцати дня, когда стало светло. Отогнув штору окна никого не увидел. Ну да, вампиры же солнца боятся!

Снова просмотрев страшную запись, решил, что надо попробовать договориться. Ведь если он знает, где я живу, то мог бы забраться сюда и убить… Или ему это доставляет удовольствие? Играть, как кошка с живой мышью? Но ведь и я так не могу. Я же поседею, если от инфаркта не помру. Так, надо успокоиться и попытаться его убедить, что я ничего и никому не скажу, отдам ему запись, даже вместе с мобильником. В конце концов, устройство можно купить другое, а жизнь у меня одна!

Никогда ещё не ждал так заката, колени тряслись, а руки покрывались потом, я делал дыхательную гимнастику, считал до десяти… Досчитал до пятиста семидесяти, но так и не успокоил нервы. Темнело быстро, но, чёрт возьми, никогда ещё это быстро не наступало так жутко долго. Когда помещение полностью погрузилось в тьму, стал одеваться. Каждую деталь я надевал медленнее предыдущей, страх от того, что задумал никогда не был таким всеобъемлющим, захлёстывающим все мысли, оставляя только одну: «Не делай этого!»

Но я всё-таки решился выйти на улицу, я даже не замечал холода, а каждый шаг в неприветливые и чёрные тени давался с трудом. Пока что я никого не видел, все уже вернулись домой с работы, потому народу на улице было мало, а в нашем закутке и того меньше. Фонари горели ровно, давая достаточно густой свет, но почему-то я не чувствовал себя защищённым, а наоборот, главным блюдом на очень длинном столе.

Полутёмная улица была наполнена звуками далёких шагов, смехом из соседнего двора, руганью каких-то забулдыг… В общем, обычный вечер обычного города… Если бы эти люди только знали, кто тут охотится.

Поворачиваясь в очередной раз, я увидел эти глаза. Просто два горящих угля совсем близко от меня. Вдохнув, чтобы издать противный полный ужаса визг, почувствовал как рот закрыла рука, а шею обхватили сзади. Вампир смотрел мне в глаза, прислонил палец к губам и тихо выдохнул: «тс-с-с-с».

Я стоял ни жив ни мёртв, а он улыбнулся, показывая удлинённые клыки. Глаза мои расширились, я попытался крикнуть, но выходило какое-то нечленораздельное мычание, да и вырваться из этой железной хватки не получалось.

– Спокойно, спокойно, – произнёс тот тихо и немного басовито. – Если бы я хотел тебя убить, то поверь, ты бы уже валялся на земле, захлёбываясь собственной кровью. Сейчас я тебя отпущу… Издашь хоть звук.

Дважды говорить или намекать не пришлось. И так ясно, что он со мной сделает, если попытаюсь вскрикнуть. Он осторожно и медленно убрал руки и отошёл на шаг. Глаза утратили ярко-алый блеск, став угольно-чёрными, и теперь я смог его нормально разглядеть. Это был вполне обычный парень, ничем, собственно не отличавшийся от моих сверстником. Разве что выглядел чуть постарше.

Короткие тёмные волосы были зачёсаны назад, одежда простая, неброская, не могу сказать, что дорогая: обычное теплое пальто, длинный шарф, намотанный поверх ворота, свободные брюки и туфли. Разве что, когда он дышал, то не было заметно облака пара, да и выглядел уж слишком бледно.

– Многие от разрыва сердца помирают, – заметил тот и ухмыльнулся. – Решил отдать запись?

– Д-да, – запинаясь, сказал я и протянул мобильный телефон.

Вампир взял устройство, посмотрел интересующий материал и сунул в карман. Затем извлёк из другого упаковку и кинул мне. Я внимательно присмотрелся и заметил на ней изображения нового самтрфона.

– Чек и гарантия внутри, так что, если сломается, адрес написан.

Он развернулся и отправился куда-то в темноту.

– И всё? – удивлённо поинтересовался я.

Парень обернулся и недоумённо уставился на меня, будто на капризного мальчишку. Нет, я задал этот вопрос не потому, что хотел продлевать знакомство с этим чудовищем из сказок и легенд, он до сих пор меня пугал, хоть уже не так сильно. Просто почувствовал… Не знаю, разочарование, наверно.

– Ну, если ты хочешь умереть от кровопотери или от многочисленных переломов рук и ног, то я, конечно, могу это организовать, - пожал плечами тот.

– Простите, я не то хотел сказать, – поспешил откреститься от всего этого я. – Я думал, что вы так просто меня не отпустите. Я всё-таки свидетель…

– Будто тебе кто-то поверит.

– Я знаю… просто…

– Парень, я не сторонник мочить всех налево и направо, - устало сказал тот.

– А эти ребята? – осторожно спросил я.

– Они хотели насилия, я им его предоставил. Минут пять уговаривал оставить меня и не трогать, но раз люди сами нарываются на неприятности, то здесь уже поделать ничего не могу.

– Ладно, спасибо, я пойду, пожалуй.

Я поспешил пойти к подъезду, но вот чувствовал на спине холодный насмешливый взгляд. Остановился на половине пути и обернулся. Вампир стоял на месте, выставив ногу и опираясь на каблук туфли. Теперь, когда чувства немного улеглись, я ощущал какое-то безразличие ко всему. Впервые в жизни произошло столь экстраординарное, хоть и напугавшее до мокрых подштанников, но всё-таки…

– Не хочешь прогуляться? – спросил вдруг парень. – Темнота уходит, скоро придётся перебираться севернее. Я тут ненадолго.

– А зачем это вам? – поинтересовался я.

– Забавно, по-моему, это нужно тебе, – улыбнулся он. – Я не ошибся?

Кивнув, я подошёл поближе, но держался на расстоянии вытянутой руки, и мы отправились прочь из дворов и вышли к дороге. Я всё старался понять и щипал себя за руки, думая, что это – сон. Нет, вот кто мог подумать? Я иду по улице, проезжают мимо машины, торопятся домой поздние прохожие, а я шагаю рядом с самым настоящим вампиром. Его взгляд казался застывшим и смотрящим в никуда, а меня трясло от одного воспоминания о том, что произошло несколько дней назад.

Запоздало подумалось, что надо бы рвануть сквозь людей, но потом подумал, что ведь этот приятель найдёт меня и свернёт шею, как цыплёнку.

– Нравится мне порой гулять вечерами, – заговорил вдруг он. – Вся эта суета, торопливость очень пленительна, не находишь?

– Что может быть в этом пленительного? – раздражённо отозвался я, искренне не понимая, чему улыбается это существо. – Каждый день спешишь домой, сон, как передышка, перед очередной гонкой дня!

– Мда, торопиться и торопиться, чтобы успеть поесть, поспать, а потом снова рутина на работе, скандалы дома, нервы из-за невыплаченных счетов. Мне это незнакомо, к сожалению.

– Да как об этом можно жалеть? Скажите, а вы… Ну, правду говорят мифы, что вы не умираете? – осторожно спросил я.

Мы свернули в неприметный переулок, там находился красивый сквер, летом он наполнен зеленью, а в кадках ограды растут цветы, наполняя окружающее пространство красками, а воздух – лёгким ароматом. Я люблю здесь сидеть зимой, тут тихо, хоть и мороз сгоняет быстро с насиженного места. Но, по крайней мере, никого нет, никто не ноет, не бурчит, не пытается учить жизни и, тем более, не подсаживается рядом. Не люблю, когда на скамейке сидит кто-то, кроме меня.

Только вот сейчас тёмнота ночи, и дальность фонарей пугали, а особенно компания создания, что может переломить хребет одним ударом руки. Парень сел на скамью, я опустился неподалёку. Но так, чтобы тот не смог дотянуться сразу.

– Отвечаю на твой вопрос – да. Мы не умираем, но и не живём. Наша жизнь – сплошная борьба за существование, борьба за место под луной, – впервые я услышал в его словах горечь.

– Как-будто у нас по-другому. Каждый день ты вынужден ходить на лекции, потом заучивать материал, не спать до пяти утра, когда в шесть вставать. Ещё и успевать работать, чтобы хоть на что-то можно было купить еду и одежду. Вы-то от этого избавлены!

– Согласен, мы избавлены от этого, но и от других радостей. Вы не замечаете того, что имеете.

– Оглянись вокруг, - осмелев, даже не заметил, как начал называть его на «ты». – Ты вынужден сидеть годы в учебном заведении только для того, чтобы получить хоть какую-то работу, а не уборщиком или слесарем. Потом ходить туда, где тебе не нравится, потому что только это может дать нормальную зарплату. А та, в свою очередь, уходит на оплату съемного жилья, счета, еду и всё – свободных финансов нет!

Он засмеялся, что выглядело очень страшно, поскольку обнажились острые зубы на верхней и нижней челюсти. Поняв, что вышел из себя, постарался унять появившуюся дрожь.

– Знаешь, то, как ты меня пугаешься, выглядит очень трогательно и мило, словно, смотришь на котёнка, которого вечно таскает за шкирку мама, - проговорил он, посмотрев на меня. – Думаешь, в древние времена рабов обеспечивали как-то иначе. Это – жизнь, кому-то надо быть винтиками, держащими шестерни.

– Я не хочу так жить!

– Так кто тебе мешает всё поправить?

– Время, - буркнул я. – Это чёртово время, которого никогда не хватает. Даже если я чего-то добьюсь в жизни, то главный вопрос – когда. Когда у меня будут деньги, безграничные возможности? Только когда исполнится шестьдесят, и я превращусь в старую развалину. Которая никому не нужна! Тратить молодость и здоровье на то, чем в старости не сможешь наслаждаться.

– А чего ты хочешь от жизни? Какая у тебя мечта? У меня их много.

– Какие, например? Ты же, скорее всего, всё испытал! Вот будь у меня возможность, я бы зависал в клубах, отрывался бы с самыми красивыми девчонками, занялся любимым делом – графикой. Прыгнул бы с парашютом, попытался научиться управлять маленьким самолётом…

Потом меня осенила мысль, передо мной же сидит тот, кто сможет изменить мою жизнь! Вырвать из серых и беспросветных будней! Сделать так, чтобы время остановилась.

Он засмеялся ещё сильнее и откинул голову, взглянув на хмурое серое небо.

– Наивные люди, всё время хотят одного и того же – признания, женщин и веселья. Я открою тебе секрет, всё это, даже будучи вампиром, тебе надоесть через десять-пятнадцать лет. А дальше что? Что ты будешь делать?

– Смотреть за новинками. Глядеть, как развивается жизнь, оставаясь таким же молодым. Наконец, побывают в далёком будущем.

– Будущее столь же безрадостно, как и прошлое, – покачал головой он. – Думаешь, что-то изменилось за последние триста лет? Нет, всё так же мошенники обирают наивных людей, всё так же остаётся проблема безработицы и бродяжничества, проституции, наркотиков. Оно было и будет всегда и ничего не изменится. То, что ты видишь сейчас – облагороженные по мотивам времени декорации, не более того. Люди, чувства, жажда наживы… Всё это, как и триста лет, назад было точно таким же.

– Но ведь ты же научился не замечать этого, и я вот хочу научиться. Ты ведь можешь, сделать меня таким же? Ну, если нужно как-то доказать, что я достоин, то готов на всё!

– Даже если потребую убить пятерых невинных людей? Или же похитить из роддома и бросить в мусорный бак младенца?

Я замялся. Нет, он серьёзно считает, что я пойду на такое? Неужели, чтобы стать бессмертным, нужно совершать такие зверства?

– Ты забыл о цене, которую, такие, как я, платят за молодость и жизнь. Кровь других людей. Если я превращу тебя, то ты, поначалу не сможешь себя контролировать, будешь убивать и вести себя, как тринадцатилетний подросток, думая, что весь мир у твоих ног! У тебя исчезнут все желания, мечты… Останутся только удовлетворения потребностей – голод, удовольствие, жажда покарать тех, кто задирает тебя, ибо теперь ты сильнее.

– Но у тебя же есть мечты!

– Мои мечты, в современно обществе, называются «ванильно-розовыми соплями», – невесело ухмыльнулся тот.

– Что же это за мечты такие?

– Близкие люди, семья, которой я лишён, и которую никогда не смогу завести. Я никогда не смогу иметь детей, никогда не увижу первые шаги своего сына или дочери. Вы любуетесь на чудо заката, а я всё бы отдал лишь бы хоть раз за прошедшие столетия увидеть чудо рассвета, не опасаясь сгореть заживо в ту же секунду. И ощутить все эмоции как тогда, впервые познавая их, учась контролировать, играть, заставлять людей верить тебе, говоря совершеннейшую и неправдоподобную ложь. Очаровывать… Не затаскивать в постель ради удовлетворения похотливых желаний, а именно очаровывать, сводить с ума от одного взгляда, сокрушаться неудачам и радоваться успехам.

Я сидел и недоумевал от этих запросов. Такие банальные и… человеческие потребности. Уметь радоваться, грустить, завладевать сердцами и умами других людей. Об этом же мечтает каждый среднестатистический парень моего возраста. Но я никак не думал, что об этом же мечтает вампир, которому несколько сотен лет.

– Пока ты учишься этому, тебе интересно, тебя захватывает, погружает в вихри эмоций, страстей, водовороты событий. Но со временем, когда ты уже овладеваешь этим искусством… Понимаешь, что все эмоции, все эти страсти… Они одинаковы, как под копирку, а часто, просто фальшивы. Знаешь, почему про нас ходят такие легенды? Что мы кровавые убийцы, безумцы и просто звери?

Я покачал головой. Хотя знал – они такими и являются. По крайней мере, то, что я видел несколько ночей назад, яркое тому подтверждение.

– Зависть. Банальная и всеобъемлющая зависть. С течением времени мы забываем что такое чувства, запираемся внутри себя и остается только злоба на вас, тех, кто ещё может совершать ошибки. Искренне злиться, радоваться, желать, мечтать о чём-то. Каждую ночь я выхожу на улицы и с ужасом жду того момента, когда, взглянув на парочку молодых ребят, что ещё не могут отличить любовь от влюблённости, внутри закипит не умиление, а чёрная и бессердечная ярость. Когда желание наблюдать сменится на желание убить. Кто-то приходит к этому раньше, кто-то позже, но все мы оказываемся в плену своего положения. Вот такое оно – наше бессмертие. Беспощадное и жестокое в своей неотвратимости, как и время, которого, по вашему мнению, у вас нет.

Я слушал его и, если честно, стало его даже жалко. Он так искренне говорил, смотрел в пустоту с неподдельной горечью, что поневоле задумался, чем я стану обретя такой дар. Смогу ли я устоять перед соблазнами, что принесёт с собой вечность? Может, и правда, всё не так плохо в моей жизни, как я считаю.

– Так что? Ты хочешь быть таким как я?

Вопрос прозвучал неожиданно, и я посмотрел в глаза вампиру. Он ждал ответа, здесь и сейчас, внимательно вглядывался в меня. Он не давил, не заставлял, не угрожал, а просто глядел, прожигая насквозь.

– Я подумаю, - торопливо проговорил я, встал со скамейки и пошёл прочь, но меня догнала его ремарка.

– Значит, не так уж и безнадёжна твоя жизнь. Значит, всё-таки тебе есть что терять, - заметил тот.

Я подошёл ближе и спросил:

– Я правда таким стану? Таким чудовищем?

– Оно сидит перед тобой и изливает душу, как бы пафосно и неправдоподобно это не звучало. Вопрос не в том, что делать и как жить. Человек встаёт в своей жизни не перед проблемами, а перед выбором, каждый из которых меняет его судьбу. Выбор, который предлагается тебе – безвозвратен и жесток. Но понимаешь ты это только тогда, когда минует первая сотня лет.

– Но ты ведь не стал таким! Ты же меня не убил тогда, хотя мог.

– Ты испугался, - улыбнулся тот. - Я давно не чувствовал такого животного ужаса. Оно было искренним, захватывающим, до невозможности сумасшедшим, доводящим до безумия. Но ты набрался мужества, чтобы встретиться с существом, которое может растерзать тебя на месте.

– И это всё? – удивился я.

– Разве этого мало? – пожал плечами он.

– И что это значит для тебя?

– Что ты пока ещё жив, что ты задаешься вопросами и ищешь выходы. Бессмертие или смерть – слишком сложный выбор. Чтобы ты не решил, оно будет ломать тебя и корёжить... В конечном итоге, ты всё равно окажешься в земле, раньше или позже. Но могу тебе сказать совершенно искренне, я готов вернуться в тот день, когда сделал свой выбор. И подумать ещё раз.

– Ты не чудовище, даже тех ребят… Ты ведь защищался.

– Да, - согласился тот и подался вперёд.

Глаза снова сверкнули красным, и передо мной сидел уже не парень, а убийца, безжалостный, холодный, словно, лёд. Зверь, что готовится к броску на слабую жертву.

– Но я ведь мог их не убивать. Правда?

Слова отозвались в голове, и я побежал из сквера. Страх снова заполнил сознание, хотелось, чтобы этот разговор никогда не состоялся. Он был страшен своей искренностью, пугал откровениями, что узнал от бессмертного существа, что каждую ночь может бродить по улицам совершенно безнаказанно… И так же безвозвратно платящего за это каждым мигом своей жизни. Вечный, молодой и при этом озлобленный на весь мир, на людей, потому что сам запер себя в капкан из которого нет выхода.

Взлетев по лестнице, открыл дверь, снова заперся на все замки и просто сполз по стене. Через пару минут, когда успокоился, извлёк из пакета смартфон, подаренный вампиром. Как только я взял его в руки, почувствовал вибрацию, и вылезшее уведомление сказало, что пришла СМС с незнакомого номера. Я открыл её и увидел всего одну фразу: «Никогда и ни о чём не жалей!»

Я попытался позвонить, но номер оказался недоступен. Может я дурак, может зря отказался и убежал, словно, ошпаренный. Но в одном он был прав, если человек искренне хочет изменить свою жизнь, то он это сделает и неважно, смертен он или нет.