Час ночи. Все нормальные люди, наверное, уже спят и видят сны. А вот для меня ночь – время творчества. Тусклый свет ноутбука позволяет разглядеть очертания комнаты, не более. Открытый файл ворда, три написанные строчки нового творения заставляют тяжело вздохнуть и потянуться к пачке сигарет. Черный курсор издевательски подмигивает с белого листа.

Сигаретный дым обжигает губы, светлая струйка извивается, поднимаясь к потолку. 

Его шаги, как и всегда, беззвучны. Ног касается что-то теплое, и Кот сворачивается на коленях.

– Что, опять зависла? – в мурлыкающем голосе слышна насмешка.

Я выдыхаю дым, недовольно спихивая Кота с колен:

– Отстань, болезный. Не могу уже, пальцы сломать готова, так хочется написать что-нибудь… И никак.

– Ну а я зачем пришел? – недовольно интересуется он и легко запрыгивает на стол, ложась рядом с мерцающим ноутбуком.

И вот так всегда. Кот – не кот, а Кот! – приходит к ночи, когда глаза неимоверно слипаются, становится все труднее подавлять зевки, а вот желание написать возрастает в десятки раз. У Кота длинная серая шерсть, мягкая и пушистая, но он не слишком любит, когда его гладят. А еще у него красивые, хоть и смешно выглядящие бабочкины крылья, прозрачно-желтые и жесткие.

– Хороший вопрос, – киваю я, затягиваясь. В голове вместо бессвязного вороха мыслей появляется какая-то идея, и пальцами левой руки я начинаю набирать текст.

Кот молчит, только смотрит желтыми, будто одуванчики, глазами и одобрительно мурлыкает. Он вообще не разговорчив, но, наверное, это и к лучшему. Не переношу, когда отвлекают во время творчества. Пусть это и моя муза.

– Зачем так торопишься-то? – недовольно урчит он, заглядывая в ноутбук. – Побольше чувства расписывай, это тебе не трэшовый детектив какой-то. Поставила ангст и драму – вот и развози соплей, как положено!

– Сопли – для флаффа! – огрызаюсь я, в последний раз затягиваясь сигаретой и туша ее в пепельнице. Кот чихает:

– И заканчивай уже с курением, на нервные клетки влияет. То-то все у тебя то вечная разлука, то прибьешь кого-нибудь… Позитивнее надо мыслить, милая, по-зи-тив-нее!

Я вздыхаю, возводя глаза к потолку. На белом фоне хорошо видно, как ползет большая жирная ленивая муха.

– Не могу позитивнее. Вот хоть убей, а не могу! Не лезет из меня флафф, видимо, в детстве соплей начиталась и сама такое писать не могу, – пожаловалась я.

Кот фырчит, вставая со стола и потягиваясь:

– Да ладно тебе. Ты хоть попробовала бы… А то: нет, здесь сопливо слишком, здесь розовые слюни, это банально, а вот так все пишут! Давай, давай, надо настраиваться на оптимистичный лад. А то со своими драмами скоро запрешься дома и станешь хикки.

Он расправляет крылья, а я, не сдержавшись, тянусь к ним рукой и легонько поглаживаю. Кот недовольно дергается:

– Ну-ну, без нежностей! Не люблю я этого, сама ведь знаешь.

– Сам только что говорил про позитив и оптимистичный лад! – обиженно убираю руку, утыкаюсь взглядом в монитор и продолжаю печатать.

Кот спрыгивает мне на колени, удобно устраивается, периодически выпуская острые когти, и трется лбом о руку:

– Ну ладно тебе, я ж муза, как-никак, а не дворовое животное… Надо соответствовать. 

Я не отвечаю, все еще обиженная на предыдущую выходку. Зато и печатаю, будто от скорости написания зависит моя жизнь. Кот в очередной раз задевает меня когтями, заставив меня взвыть:

– Давай аккуратнее, а?! Больно же!

– Обратила внимание зато, – хмуро отвечает несносное создание. – Предпоследний абзац внизу глянь – совсем кривоту написала, неуч!

Послушно перевожу взгляд, пробегаю глазами несчастный абзац.

– Что тебе не нравится? – недоуменно интересуюсь, не находя искомых косяков.

Кот поворачивает голову ко мне, насмешливо сверкает желтыми глазищами и вкрадчиво спрашивает:

– Значит, тебя не смущают три тавтологии, две смысловые ошибки и одно предложение, которое перечеркивает весь смысл текста? Боже мой, с кем я связался…

Пока он сокрушенно мотает лобастой головой, изредка задевая руки кончиками крыльев, я, сгорая со стыда, торопливо исправляю написанное. Тем временем, Кот, посчитав свой долг выполненным, уютно сворачивается на моих коленях и прикрывает глаза, начиная тихо мурчать. Вот наглость!

– Сгинь, мурлыка! – недовольно бурчу, расталкивая пригревшегося Кота. – Курить буду.

– Хрен с тобой полежишь, милая, – раздраженно бросает создание и вновь перебирается на стол. – Еще крылья прожжешь, с тебя станется.

Пока я прикуриваю, муза пробегает глазами текст. Странно, но я, затаив дыхание, слежу за его реакцией. В каких-то местах он одобрительно кивает, где-то фыркает и качает головой… Дочитав до конца, он вдруг начинает смеяться.

– Ну, что опять? – мрачно спрашиваю, стряхивая пепел. – Опять тавтологии?

– Хуже, – Кот поворачивается ко мне, глаза вдруг становятся серьезными. – Весь текст был не плох, ну а как иначе, если я пришел… Но к концу он стал полным и бессмысленным бредом, который даже и выкладывать стыдно.

Затягиваюсь поглубже, стараясь не показать, насколько расстроена. Неодобрение музы – что может быть хуже.

– Что, правда так ужасно? – я с грустью смотрю на черные буквы, медленно проглядываю свое творение. Действительно, какое-то недоразумение вышло. 

– Удалить бы надо, – тянусь к крестику в правом углу.

Кот внезапно сильно и резко бьет лапой – благо, со втянутыми когтями – по ладони с мышкой:

– Эй, сдурела, что ли?

– Лё вин, блин. Кто из нас еще сдурел? Сам мне сказал, что это позор!

Кот смущенно отворачивается:

– Ну я так, постебать тебя решил… Забей, нормально. Может, и прокатит.

Он улыбается, а я испытываю желание проверить, боятся ли Коты-музы воды. Ну а что, опустить в ванну под кран, и проверим…

– То есть ты издевался, – даже не спрашиваю. – Ты сказал, что я бездарно слила этот фик, хотя он не так плох?!

Затягиваюсь, оглядываю Кота, прикидывая, в каком месте прожечь бы ему шерсть.

– Эй, кровожадная, – Кот внимательно заглядывает в глаза, тревожно отодвигаясь. – Не вздумай даже!

– Значит, фик хороший?

– Неплохой, – уклончиво отвечает он, кладя голову на лапы. – Отзывов дождешься, может, и плюсики поставят. 

– Ну тебе хоть нравится? – подозрительно гляжу в честные-честные желтые глаза.

Кот мурчит и потягивается, лапами попадая мне по рукам:

– Сойдет. Нормально для твоего уровня.

Затушив сигарету, улучаю момент, когда Кот отвлекается, и одним движением спихиваю его себе на колени.

– Эй, за что?! – недовольно ворчит он, когда я, словно обезумевшая маньячка, начинаю гладить его по шерсти и восторженно трогать крылья. – Ну хватит!

Качаю головой, ехидно ухмыляясь:

– Неет, дорогой, сам напросился…

***

– Хватит курить уже.

Я стою на балконе, Кот лениво свернулся калачиком рядом на перилах.

– Да заканчиваю, заканчиваю… Не подождешь первых комментариев?

Он встает на лапы, чуть покачивая пышным хвостом:

– Не, мне пора уже. Все нормальные музы давно отмучились со своими авторами и легли спать. Ну или пьют, пытаясь забыть весь тот бред, который насоветовали.

– Что, тоже напьешься, мурлыка? – так и представляю его с бутылкой виски, в стельку пьяным, горланящим песни или жалующимся на меня, свою горе-авторшу.

– Не знаю, все может быть.

Желтые глаза его блестят, он подходит ближе и утыкается куда-то мне в бок:

– Ты вроде планировала к чему-то писать продолжение? Во сколько начнешь?

Я пораскинула мозгами и ответила максимально честно:

– А черт его знает.

Кот пошевелил усами и вздохнул:

– Ладно, меня подожди, без меня не начинай. А то знаю я тебя, как напишешь бред какой-то, а мне потом сидеть, править да советовать…

– Сам пораньше приходи, а то вечно тебе бы под ночь заявиться, – парирую, выдыхаю дым и без зазрений совести выкидываю сигарету вниз.

Кот расправляет крылья, мурлычет, позволяя погладить себя.

– Все, хватит, а то выглядит, будто навеки прощаемся. Вернусь завтра же. 

– Да знаю я, знаю. Еще бы ты не вернулся, – улыбаюсь.

Он выскальзывает из рук, проходит по перилам, поворачивается с недовольным видом:

– Отвернись, не люблю, когда меня провожают. Сам улететь смогу.

Я, фыркнув, – больно надо! – отворачиваюсь. Слышу шелест, потом какие-то явно нехорошие слова – в ветку врезался, что ли? Выждав, пока все стихнет, поворачиваюсь обратно.

Балкон пуст. На перилах, тускло мерцая, лежат крупицы желтой пыльцы.