Глава 3

Часть первая — Прошлое. Глава 4

Противный мелкий дождик кривыми длинными каплями орошал окна, когда я в последний раз взглянула на них. Покидать эту квартиру, где прошли мои детство и юность, было совсем не жаль. Я стояла перед неизведанными, будоражащими, новыми открытиями. Моё самолюбие ликовало, билось внутри, напоминая каждую минуту, кем я являюсь. Перед глазами стояла Елена с вздернутой бровью и чуть касающейся губ усмешкой. Её слова я приняла на веру слишком легко и быстро. Чувство, что я нашла то, что мне нужно, наконец-то встала на правильный путь, не покидало после визита в странный дом на опушке леса.

Квартира наполнилась звуком неприятного пиканья дверного звонка. Я, в последний раз окинув взглядом старенькую двушку, открыла дверь. На пороге стоял невысокий мужичок лет сорока. Таща за собой чемодан, так похожий на мой собственный, бочком протиснулся в прихожую.

— Здравствуйте! — гнусавым голоском, с улыбкой, что выглядывала из-за под густых усов, начал он.

— И до свидания! — радостно объявила я, — квартира в вашем распоряжении, за деньгами приду в начале января.

Наблюдая его недоумевающую физиономию, я протиснула свой чемодан на лестничную клетку, через порог вручила ему ключи, и с легким сердцем направилась к лифту. У подъезда меня поджидало такси, которое должно было увезти меня в другую, новую, удивительную жизнь.

Ехала я до дачного массива, именуемого, если я правильно помню, Бинорадкой. Недалеко от заканчивающихся дач, перед началом проселочной дороги, меня ждала Юля.

Добравшись до уже знакомого дуба, я в очередной раз убедилась в верности своего решения. Голова словно освободилась от груза, ноги стали легкими, хотелось танцевать, прыгать, летать.

***

Жить я стала в доме Елены. Скажу честно, это было самое лучшее время в моей жизни. Так хорошо мне не было нигде и никогда. Елена стала авторитетом, моей зависимостью, кумиром. Она была сильной и такой умной. Иногда при разговоре с ней я ловила себя на мысли: «Что-то не так! Что-то она не договаривает!». Елена же лишь улыбалась уголком губ на такие мои сомнения, но не опровергала их и не подтверждала. Но все равно, несмотря на эти явные недоговорки, в те дни я с каждым новым восходом солнца узнавала все больше и больше о новом для меня мире.

Мелочи и детали объясняла Юля, Елена же говорила многое о самой сути. Но, что было яснее, начнем по порядку. Начали же они с объяснения устройства мира, где я жила уже двадцать с лишним лет, но так и не научилась чувствовать всю его глубину. Все оказалось не так просто.

Юля очень интересно и красочно обрисовала мир в виде большой кровати, накрытой несколькими покрывалами — чувствуем мы самое первое, видим последние, и думаем что покрывало это одно и то же, но мало того что одеяла разные, так и между ними еще существует недоступная нам прослойка. Елена же, посмеявшись, но все—таки одобряя Юлино виденье, предложила свою, почти что научную теорию мира.

— Вспомни геометрию, ты помнишь основные оси? Их три: x, y, z — они нужны для изображения трехмерной проекции, ведь наш мир принято считать трехмерным. Однако представь, что из центра пересечения линий поднимается еще одна линия, назовем её n. Эту линию увидеть невозможно, она выглядит всего лишь точкой пересечения трех, ты можешь попытаться рассмотреть её с разных сторон, но сделать этого не удастся, будет происходить наложение n на другие линии. Линия n — это и есть тот самый тонкий мир, который люди видеть не способны. Мы способны входить в этот мир, воздействовать на него и собственно воздействовать и на внешний мир, любое изменение в тонких структурах влечет изменение и обычной реальности. Наша душа явление именно перпендикуляра n.

Юля фыркнула:

— Теория с одеялами проще и понятнее.

Елена, не обратив внимание на девчонку, продолжала:

— Тонкий мир состоит из энергии. Она присуща всему живому, и при желании мы способны считывать эту энергию, входить в неё и, как я уже упомянула, управлять ею.

У меня был лишь один вопрос:

— Как ею управлять?

— Способы существуют разные. Ведьмы способны в редких случаях энергию считывать, но влиять напрямую не могут, только с помощью определенных ритуалов, проводимых в определенных местах и в определенное время. Мы тоже используем иногда такие ритуалы в те моменты когда сил не хватает, но основная задача — научится входить в этот мир с минимальной затратой сил — собственной энергии.

***

Я училась развивать эту силу, и у меня не получалось ровным счетом ничего. Я много злилась, психовала. Юля лишь посмеивалась, Елена была мною недовольна:

— Ты думаешь о внешнем, ты не даешь себе почувствовать внутреннюю энергию! — вещала она.

Я называла все это бессмысленной медитацией с попыткой освободить разум. Моя голова упорно отказывалась освобождать себя, хотя я действительно чувствовала нечто особое — силу, энергию этого места. Елена утверждала, что этого слишком мало, это всего лишь чувствительность не более того — мира я не вижу.

Как-то раз, попивая очередной вкусно заваренной Юлей чай, я спросила её, как она начала видеть этот мир.

Юля неожиданно печально улыбнулась.

— Не знаю, ба говорит, что это редкость, я с рождения все вижу таким, какое есть. Но воздействовать не могу, у меня энергии мало, потому ба меня ритуалам всяким учит.

— Какое оно, все это?

— Ну, разное, всякой хрени тут много, так не расскажешь видеть надо, это ж взгляд другой! Ты привыкла глазами видеть, телом чувствовать, а тут другое, понимаешь, надо как бы, э-э-э, как-то… не знаю я, как объяснить, ты лучше у бабули спроси.

— Нет, уж с Еленой я, сколько не говорю, ничего не понимаю, давай-ка ты.

Юля вздохнула.

— Ну, другое это, не смотри ты глазами, душой смотри, это ж все энергии, у них нет оболочек.

Признаться, Юлино объяснение мне помогло не особо. Как научится смотреть на все это я по-прежнему не понимала.

***

Медленно приближался Новый год, и я решилась забрать деньги у квартиранта чуть раньше намеченного срока, все-таки праздники, хотелось себе что-нибудь прикупить.

Был обычный морозный день, а люди на улице метались в преддверии праздника. Я зашла в свой бывший подъезд, поднялась в лифте на нужный этаж, позвонила. Мне открыл мой квартирант.

И вдруг на меня что-то обрушилось. Это произошло совершенно неожиданно, ведь я даже не пыталась «освободить свой мозг». Хотя, на самом деле, я не помню точно, что происходило в моей голове в тот момент — возможно, я действительно не думала. А может, тренировки дали о себе знать. Но я однозначно что-то увидела.

За спиной квартиранта находилось нечто темное.

— Здравствуйте, здравствуйте, вы за оплатой? Может, на чаёк останетесь?

Я никак не отреагировала на слова мужика, продолжая смотреть ему за спину. Я быстро сообразила, что вижу, наконец-то, что видеть другие не могут.

Тяжело это все объяснять, но я попробую. Правильно Юля говорила: оболочки нет, внешности нет. Как-то по-другому, энергетически, ты видишь существо, чувствуешь, что сущность мужская, чувствуешь — темная. Я «видела», как он затягивает пространство внутрь себя, словно воронку образуя.

— Вы что замерли-то? — Мужик оглянулся, и вновь перевел на меня недоумевающий взгляд. Я посмотрела прямо на него и, пораженная, увидела странную, сложную синеву вокруг его тела. Это был не просто синий цвет, а нечто гораздо более сложное, глубокое. Но по другому я объяснить не смогу. Синева окружала человека, и, чуть приподнимаясь над макушкой, медленно втягивалась в темную воронку. Наконец я ответила:

— Да это я так, показалось, да, чай я буду.

Мужичок улыбнулся и помог мне снять пуховик. Я опустила взгляд, что бы разуться, подумав: наверное, когда я голову вновь подниму, то всего этого не увижу. Но я ошибалась. Все осталось по-прежнему. Я это почувствовала — насыщение, лакомство, во рту появился привкус, он не имел ничего общего с любым продуктом, просто другой.

Темный стал отчетливее, ему было приятно. Если можно так выразиться, я видела его улыбку.

Темный не отрывался от квартиранта, не переставая питаться, он прошел за нами в кухню. Честно, не помню, может этот мужик и говорил что, я не разбирала слов. Мне была интересна черная тень, она, к слову, стала набирать в весе, вырисовывался мужской силуэт, появлялись глаза, если конечно две еще более темные дыры можно таковыми назвать. Тень заинтересовано смотрела на меня, но приближаться даже не думала.

Вкус чая я не почувствовала. В какой-то момент мужчина со вздохом протянул руку, я не сразу её заметила, в ней оказались деньги.

— С вами все в порядке? — участливо спросил он.

— А? — я перевела взгляд на мужчину, чья синева стала бледной, в ней словно появились дырки, маленькие темные пятнышки сверху.

— Да, все хорошо, спасибо за чай, я пойду.

— Да вы и не притронулись к нему, что с вами? Вы точно хорошо себя чувствуете?

— Да, да, что-то просто устала, сложный день, пойду, — вновь повторила я, уже натягивая сапоги. Не обращая внимания на непонимающий взгляд, я вылетела из квартиры.

Выйдя на улицу, я все еще прибывала в шоке. Но меня ожидало еще большее потрясение. За порогом подъезда теней было несколько. Одна двигалась прямо за женщиной с большой сумкой, входившей в соседний подъезд. Другая стояла за девушкой с коляской, которая говорила по телефону. Третью я видела вдалеке, она двигалась за мужчиной с ребенком.

Пространство изменилось. Все вроде бы оставалось таким же, но при этом изменилось до неузнаваемости. В воздухе были сгустки — маленькие светлые черви — и они кружили над людьми.

Поездка в дом денниц оказалась еще тем испытанием. Я ехала в газели, рядом со мной были белые черви и две тени, и все они жрали, а я чувствовала эти непонятные вкусы. Ощущения все были разные, зависимо от цвета окружавшего их — у кого розовый, у кого серебристый, у кого темно—серый или салатовый — самые разные. Я словно побывала на пиршестве.

Выйдя из газели на конечной — Бинорадке, я побрела в сторону родного леса. Здесь никого из теней не было, и я догадалась, почему — здесь не было людей. Хотя я и заметила нескольких белых червей, их было все равно слишком мало, и они летали среди деревьев, не приближаясь ко мне. А потом и вовсе пропали, стоило мне лишь переступить границу места рядом с дубом. Здесь было чисто. Я это почувствовала как никогда, сам воздух был кристальным, и дело тут не в отсутствии пыли и выхлопов, а в том, что не было этого привкуса, преследовавшего меня во время поездки. Я, наконец, смогла глубоко вздохнуть и быстрым шагом направилась к дому — мне не терпелось поведать о том, что я увидела.