Лучшее нарушенное правило

Всю свою сознательную жизнь Занзас занималась тем, что всячески нарушала установленные правила. Хобби у нее такое было. Дорогу перебегала в неположенном месте или кидалась хлебными шариками за столом, при этом, не забывая таскать сахар, когда взрослые отворачивались. С возрастом правила менялись, и нарушения становились все более серьезными. Девушка доводила учителей тем, что разбавляла скучную школьную форму нестандартными аксессуарами вроде ярких перьев или ленточек, вплетенных в волосы. Самым любимым был пушистый енотов хвост, приводивший слабонервных в ужас, а у большинства просто вызывавший раздражение. На уроках хронически бездельничала и другим близсидящим работать не давала, но зачеты в спешном порядке сдавать умудрялась. За глаза ее называли «босс», ибо характер у девицы был на диво суровый, а рука тяжелой, так что одноклассников она строила только так и жестоко карала неугодных. Занзас чуть ли не одной из первых среди своих ровесников начала курить и на переменах бегала в школьный двор и чувствовала себя королевой среди местной шпаны, изящно затягиваясь. Потом коньяк из отцовского бара в отсутствии родителей. Походы в ночные клубы развеселой компании, бесконечные эксперименты с внешним видом, скорее опять же из желания насолить. Яркий макияж и вызывающая одежда, собственноручное, как следствие, очень кривое укорочение длинных темных локонов до жизнеспособной длины, позже трансформировавшейся в короткую рваную стрижку. «А будете возмущаться – вообще наголо побреюсь», – так она и заявила возмущенным предкам, с которыми, впрочем, давно перестала считаться, и, зная ее характер, можно было с уверенностью сказать, что так она и сделает.

К двадцати четырем годам Занзас уже, так сказать, перебесилась. Занимала не последнюю должность в крупной компании. Вот где пригодились лидерские задатки. Она отрастила волосы и приучила себя одеваться в строгом офисном стиле, аля светлый верх, темный низ, только так и не смогла отказаться от перьев, но в коллективе ей это прощали. Девушка грезила об управляющей должности и знала, что мало что способно остановить ее на пути к этому. И она по-прежнему обожала нарушать правила, только теперь старалась делать во внерабочее время, то и дело вытворяя что-нибудь эксцентричное, совсем не сочетающееся с общепринятыми понятиями нормы. Но Занзас также одинока, как и в школьные годы, и только она одна знает причину. Когда все это началось, и она поняла, что ее не привлекают парни? Наверное, когда на одной из вечеринок, пьяная вдрызг, целовалась на танцполе с девушкой. С утра, вспоминая об этом, она всего лишь пожала плечами, мол, что тут такого, один раз можно. Но одним разом дело не ограничилось и, если честно, это был, наверное, первый раз, когда Занзас испугалась своей непохожести на других, даже пыталась завязать отношения с парнями, но все безрезультатно. Ей по-прежнему нравились девушки. И все попадались не те, какие-то неинтересные, заурядные, неспособные выдержать взрывного темперамента Занзас и хоть сколько – нибудь соответствовать ей самой.

А потом она встретила Скуало, эту совершенно ненормальную девчонку с удивительно громким голосом и полнейшим отсутствием тормозов и все с той же любовью к экспериментам, как у нее самой. Заявиться на прием в мужском костюме? Да без проблем. На спор отрастить волосы от мальчишеской стрижки до длиннющей прически аж до того самого места? Да запросто. Она, кстати, все порывалась их обрезать, ибо уже выиграла, но Занзас уговорила ее этого не делать, потому что сама в тайне восхищалась такой выдержкой и красотой ее шевелюры. Сама-то никогда длиннее лопаток не отпускала. Сошлись они как-то на удивление легко, блондинка сама к ней подошла, и дальше понеслось, даже странно, что у Занзас получилось так быстро найти с кем-то общий язык.  Суперби была младше всего лишь на два года, но Занзас она казалась сущим ребенком, капризным, взбалмошным и очень трогательным. Правда, такого отношения к себе Скуало никогда бы не позволила, и если бы Занзас пришло в голову высказать это вслух, могла бы здорово отметелить ее, ибо с детства профессионально занималась фехтованием и физическую подготовку имела неплохую. Упустить такую девушку было бы смерти подобно, но и как подступиться к ней Занзас тоже не знала. Впрочем, Скуало и сама уходить не спешила, постоянно искала общества новой подруги, что- то весело рассказывала, будь то истории о спортивных тренировках или эпизоды из собственной жизни. Занзас, если честно, иногда просто не слушала ее, просто пожирая взглядом худую изящную фигуру Скуало, думая, какая она без одежды. Суперби замечала это и обиженно вопила, что Занзас ее совсем не слушает. Вообще в их отношениях не было той приторно слюнявой нежности, которой часто отличаются представительницы женского пола. Занзас практически всех людей называла «мусором» и для Скуало исключения не делала, величая то «белобрысым мусором», то «патлатым», чтобы увидеть, какой хорошенькой она становится, когда злится. Таким образом у Скуало она была «офисным сухарем», «недобоссом» и «алкоголичкой» (что, в общем-то, было не совсем правдой, разве что по выходным и праздникам). Бывало, что перепалки достигали столь масштабных размеров, что Занзас просто швырялась в оппонентку самым ближайшим предметом и на этом все и заканчивалось. Все равно уже обе понимали, что не могут друг без друга. Скуало втайне восхищалась успешной, целеустремленной Занзас, ее силой и энергией, ощущая постоянную потребность быть рядом, боясь признаться самой себе, что влюблена.

Перелом  в их отношениях наступил, когда они, встретившись после рабочего дня, совершали прогулку по Набережной, и их зачем-то понесло на мост. Естественно, Скуало не могла удовлетвориться простым созерцанием красот природы и полезла на перила, желая убедиться в своих акробатических способностях. Занзас, скептически скрестив руки на груди, наблюдала за этими ухищрениями, на деле моля небеса, чтобы ничего не произошло. Скуало же с восторгом расхаживала по узким перилам, под удивленно – восхищенные взгляды собирающихся вокруг людей. Кто знает, сколько бы она так развлекалась, если бы не неожиданный порыв ветра. Девушка покачнулась, пытаясь удержать равновесие, с неподдельным ужасом на лице. Занзас же просто парализовало нам месте, хотя ей безумно хотелось кинуться и сделать что-нибудь. Все это длилось несколько секунд  (а казалось-то, что целую вечность), потом Скуало все-таки спрыгнула обратно и чуть не упала на подгибающихся ногах. Тут уже Занзас нашла в себе силы растолкать толпу и увести Скуало со злополучного моста.

– Идиотка, а если бы ты не удержалась! Вот идиотка! Не надо было вообще тебя туда пускать, – отчитывала она девушку, усадив на ближайшую лавочку, будто выплескивая собственный ужас.

И тут неожиданно для них обеих Суперби расплакалась, закрыв лицо руками. То ли от пережитого страха, то и от стыда, но Занзас тут же сменила гнев на милость  принялась успокаивать, обняв  и шепча какие-то глупости. А потом не удержалась и поцеловала ее в светлую макушку. Скуало удивленно подняла на нее уже сухие глаза. Решив, что уже нет пути назад, брюнетка подцепила пальцами ее подбородок и осторожно коснулась ее губ своими, боясь спугнуть. А Суперби, дурочка эмоциональная, снова прильнула к ней всем телом, уже ища близости.

Теперь Занзас точно знала, что Скуало – лучшее нарушенное ей правило, к которому она точно вернется еще не раз.