БОЛЬШЕ НЕ ОДНА

Оливия сидела на краю крепостной крыши, глядя на белое снежное покрывало перед собой — бескрайнее, простирающееся до самого горизонта. Мысли поглотили ее.

«Как я, генерал крепости Бриггс, чьи обязанности руководить и поддерживать дух подчиненных, могу позволить себе быть столь уязвимой сейчас? — глубоко вздохнув, она прикрыла глаза и покачала головой. — Так не пойдет. Возьми себя в руки, Оливия».

Пусть и великий полководец, она тяжело переносила одиночество. Кому угодно было бы тяжело, и даже грозная Снежная Королева нуждалась в поддержке и утешении. Оливия открыла глаза и, подняв их к небу, увидела одинокого орла над своей головой.

«Мы похожи с тобой в этом, верно?»

Птица бесцельно воспарила над ней, и Оливия почувствовала себя немного увереннее. Это был один из тех дней, когда она была немножко другой и даже не совсем самой собой.

Это место Оливия любила и называла домом; холодная зима могла коснуться ее безупречно гладкого лица, звук пустоты окутывал с головой, ясное голубое небо расписывало цветом белое полотно впереди. Это было ее убежище — место, где можно на время забыть грубую себя и делать то, что непозволительно в присутствии подчиненных. В присутствии всех, кроме него, разумеется.

Стоило Оливии вновь закрыть глаза, как послышались приближающиеся шаги.

Он всегда безупречно рассчитывал время. На губах Оливии расцвела нежная улыбка.

— Решил меня побеспокоить, Майлз? — грозно спросила она.

Майлз усмехнулся — отчасти потому, что он был обнаружен так быстро, отчасти потому, что она имела такой хороший, кошачий слух — и подошел к Оливии. Она всегда была начеку, и Майлзу еще не удавалось появиться внезапно. Но это не значило, что он собирался сдаваться.

— Мне было интересно, куда вы могли уйти, раз в кабинете вас нет. Отлыниваете от работы, моя Королева? — его ровный, хрипловатый голос не мог оставить Оливию равнодушной. Она усмехнулась на такое замечание, и Майлз не смог сдержать улыбку.

Он сел рядом, задев ее бедро своим. Сердце Оливии екнуло, и она, открыв глаза, нахмурилась.

— На меня это не действует, прекрати! — приказала она, развернувшись, чтобы увидеть его лицо. Майлз вскинул брови и вопросительно уставился на Оливию, сбитый с толку.

— Так вот насколько ты неразумен, Майлз? Наверное, мне стоит уйти, пока ты не предложил спрыгнуть с крыши.

Майлз усмехнулся. Сняв очки и убрав их в карман, он поднял на нее взгляд. Безграничная нежность, отразившаяся в нем, волновала Оливию и заставляла хмуриться еще больше.

Неожиданно Майлз наклонился и, притянув Оливию к себе, обнял сильными руками. Сначала она сопротивлялась, изображая холодность и напряженность, но Майлз только крепче обнимал ее. Наконец, Оливия сдалась и уронила голову ему на грудь, с благодарностью принимая его объятия. Майлз никогда не уступал ей. А Оливия так упрямилась ради собственного благополучия, и они оба знали об этом.
Они еще какое-то время сидели неподвижно, и единственными свидетелями этого были нескончаемые просторы снега внизу да широко распростертое над их головами небо.

— Что тебя беспокоит, Оливия? — вопрос был внезапным, в голосе Майлза слышались нотки беспокойства. Сейчас их не разграничивали звания. Сейчас все это не имело абсолютно никакого значения, и Оливия — просто женщина, которую он так нежно любил.

Оливия ничего не отвечала. Ей было достаточно слышать звук его бьющегося сердца и ритм его дыхания, синхронного с ее собственным.

«Я ведь все-таки не одна, верно?» — вдруг подумалось ей. Да, это правда, обычно у них с Майлзом были совсем другие отношения — Снежная Королева не могла себе позволить быть зависимой от кого-либо.

Но годы шли, и с этим мужчиной у Оливии установилась особая связь. Прежде все отношения строились на удовлетворении плотских желаний, они были кратковременными и тупиковыми. Но сейчас все было иначе. Ее характер не утомлял Майлза; он слушал ее не потому, что так положено подчиненному, а потому, что он хотел ее слушать. А еще в его объятиях Оливия ощущала то спокойствие, которое так долго не могла найти.

Они столько лет рука об руку проработали вместе — Оливия давно привыкла к этому, и то же самое можно было сказать и о Майлзе. Но где-то между всем этим они успевали любоваться друг другом, и восхищение постепенно переросло в нечто большее.

Он был единственным человеком, рядом с которым Оливия волей-неволей вела себя естественно.

Она мягко улыбалась, глядя в его красивое загорелое лицо. С этой улыбкой был знаком только он. Но смутные, неузнаваемые чувства в идеально лазурных глазах Оливии заставили Майлза хмуриться.
— Расскажи мне, что случилось, — пробормотал он.

— Ничего плохого, ты зря беспокоишься, — ее голос был спокойным. Отстранившись от него и вытянувшись, Оливия снова посмотрела на небо.

Майлз проследил за ее взглядом и, увидев парящего в небесной выси орла, вскинул брови в удивлении и любопытстве. Он молча опять посмотрел на Оливию, желая услышать от неё ответ — она в любом случае скажет ему, стоит только подождать нужного момента.

— Я ведь не так одинока, как мне кажется, верно? — спросила она едва слышно, и Майлз не нашелся, что ответить. Оливия повернулась, чтобы поймать его взгляд и слегка улыбнуться, ее собственные глаза выдавали неуверенность. А Майлз просто смотрел на нее, не способный сказать что-либо.

«Так вот что беспокоило ее все это время», — подумал он.

Майлз покачал головой и ответил ей взаимной улыбкой, обхватил лицо Оливии своей рукой.

— У тебя есть я, моя Королева, и нет причин сомневаться в этом. Я настолько же твой, насколько и ты моя, — с нежностью говорил Майлз. Теперь была очередь Оливии притянуть его в свои крепкие объятия, чтобы выразить благодарность за то, что он есть, что терпит и всегда поддерживает ее.

Пока двое молча обнимали друг друга, орел, все это время кружащий над ними, воспарил в даль, где к нему присоединился другой, и в танце великой милости птицы продолжили свой полет вместе. Солнце за облаками садилось на холодный снег в горах Бриггса.