Впервые мы встретились посреди бескрайних саванн. Такая растерянная и жалкая, Она рассказала мне, что ее отца и братьев утащили саблезубые, и теперь они с больной матерью кое-как сводят концы с концами. Сюда Ее привели голод и страх. «Кхан, сын вождя, сватается ко мне, – сказала Она. – Но зверя страшнее не найти в мире. Все знают это, но не смеют перечить».

Тогда я взял Ее за руку и отвел домой. Конечно, меня пытались прогнать, но вскоре я стал шаманом. Стада проложили свои тропы через земли племени, а урожай принес процветание и славу его сынам. Ставшая женой шамана, Она забыла о горе и страданиях, получив все, чего была достойна. А долгими ночами мы сидели с ней на пороге хижины и разговаривали обо всем.

Одной из ночей Она попросила меня: «Подари мне ту звезду, она будет прекрасно смотреться в моих волосах». Я осторожно потянулся к крохотной точке света, и та, дрогнув, поддалась, начав стремительный полет сквозь пустоту. Она неслась так быстро, что звезды, мимо которых она пролетала, сварливо ругались ей в след, в раздражении швыряя проклятия и протуберанцы. Но всей моей мощи не хватило, чтобы ускорить ее еще больше. Я видел, как Она стареет, несмотря на все мои попытки помочь. Однажды, когда меня не было рядом, она тихо умерла, так и не дождавшись своего подарка.

Следующая наша встреча произошла много позже. Вернувшись из долгого путешествия, я нашел Ее правительницей огромного древнего города, который вырос за эти века и тысячелетия на том месте, где когда-то дымил наш очаг. Она не сразу узнала меня, но я был очень настойчив. Вскоре память предков вернулась, воскресив Ту самую, что была со мной. Под нашей рукой город разросся в величайшую из империй. Корабли, ведомые Ее властью и моей силой, бороздили моря, разнося по миру наших сынов. А в свободное время мы вспоминали былые времена. Однажды Она спросила, что стало с той звездой, что предназначалась Ей. Я показал на горящую в темном небе самую яркую из звезд. «Вот она. Я не обманул тебя». – «Тогда почему она все еще не у меня?» Я еще не знал, как объяснить Ей о безднах пространства и расстояниях. Поэтому просто пообещал, что она скоро будет здесь.

Когда Она умирала во второй раз, так и не дождавшись обещанного, в Ее глазах и словах не было укора. Она затихла на моих руках, попросив пообещать Ей, что мы встретимся снова.

Мы встречались снова и снова, шли через века, взявшись за руки, и расставаясь лишь на краткий миг в ожидании Ее новых рождений. В каждую из встреч мы разгорались, подобно лесному пожару, ведя друг друга и наших детей к свету. Потом она тихо сгорала, а я нес тлеющий огонек, сберегая его до нашей следующей встречи. И каждый раз она уходила ни с чем. А на чернеющем ночном куполе небосвода все ярче сияла наша звезда. Она двигалась теперь настолько стремительно, что другие звезды от зависти сходили с ума. Протягивая ей вслед руки протуберанцев, они стремились ухватить ее, задержать, не позволить, не сметь!!! Но звезда лишь смеялась в ответ, оставляя позади длинный хвост из бессильно потрясавших кулаками товарок.

Когда мы встретились в последний раз, звезда уже сияла на небе, как второе, пока еще слабое, Солнце. Я нашел Ее, восхищенно смотрящую в небо посреди широкого проспекта, набитого спешащей массой людей. В глазах плясали задорные искорки, Она в восхищении смотрела на все, как в первый раз, но узнала меня в ту же секунду, как я подошел.

«Привет». – «Привет». – «Ну как ты здесь без меня?» – «Тяжело и серо». – «Теперь я с тобой». – «Я очень рад».

Она снова посмотрела в небо.

«Это она?» – «Да, прибыла наконец». – «И мы все умрем?» – «Нет, теперь мы все сможем быть вместе и не расставаться никогда. Мы и весь мир». – «Это хорошо».

Она опустила голову мне на плечо, и мы замерли посреди ничего не подозревающей серой массы. А звезда, Ее звезда, в последнем безумном рывке смяв и сокрушив все на своем пути, бросилась в объятия Солнца. Мы стояли посреди огня и паники, посреди урагана и землетрясений, посреди холода и пустоты. А потом нас влекло к упавшему в себя крохотному шару новорожденной черной дыры, жадно поглощавшей останки планет и все, до чего только могла дотянуться. Мы падали на ее лишенные неровностей долины, пополняя собой ее и без того тяжелое тело, чтобы наконец остановиться, замереть в отсутствии времени.

Чтобы не расставаться уже никогда.