– Скажите, Фай, вас ничего не насторожило?

            – Знаете, – заткнув одно ухо берушами и поигрывая шприцом с надписью «Адреналин», ответил миловидный молодой человек, – насторожило.

            – Что? – поощрительно спросила девушка в кольчужной стальной маске.

            – Оловянная кружка, прикованная к зеленому жестяному бачку, который стоит у вас при входе возле большого напольного зеркала.

            – Вообще-то это был не бачок, а наш робот-бармен.

            – Робот? Однако, – Фай задумчиво почесал щеку жалом шприца и сделал пару танцевальных па, будто слышал недоступную прочим музыку. – Почему же кружка прикована?

            – Воруют, – усмехнулся сидящий рядом с женщиной мужчина с синим бейджем «Криспиан».

            – Хорошо, вы нам подходите, – женщина зазвенела маской и заволновалась грудью, обтянутой футболкой с надписью «Лучшая воительница королевства». – Меня зовут Фабиолла, это Криспиан, – а вот он, – указала веером на стоящего возле подоконника худощавого мужчину в майке с черным ящером, – Мартин.

            – Чернокнижник, – хмыкнул Криспиан.

            – Почему чернокнижник? – спросил Фай.

            – Он книги в черных обложках по квартирам разносит.

            – Библии?

            – Нет, труды Мартина Лютера Кинга, – ехидненько рассмеялся Криспиан.

            – А как зовут робота? – Фай спрятал шприц во внутренний карман.

            – По-разному, по техпаспорту 2765, но мы называем его Железным дровосеком и Война за ресурсы.

            – Почему? – Фай достал из уха и начал задумчиво жевать беруши.

            – Потому, что эта жестяная дурилка повадилась жрать туалетную бумагу!

            – Ничего себе! – удивился Фай. – Я думал бумагу воруют, а оно воно как…

            – А почему Фай? – уточнила девушка. – Да еще и Метов?

            – Родители были фанатами Кая Метова.

            – Кто это такой? – спросил Криспиан.

            – Певец такой был, но это не важно.

            – Лучше бы они Егора Летова слушали, – подмигнул Чернокнижник.

            – Да ты не дрейфь, Файка, – Криспиан покровительственно похлопал новичка по плечу, – пошли лучше покурим.

            – А в офисе нельзя?

            – Нет, а то сигнализация так запищит, будто костяной дом рушится. Пошли лучше во дворик, там уютно, по-деревенски.

            Они вышли из приёмной и в заднюю дверь прошли в маленький заплеванный дворик, где почему-то пахло кислым вином и конским навозом.

            – Куришь? – Криспиан прикурил вонючую сигару от зажигалки с черным пламенем.

            – Да нет, не курю.

            – Напрасно, – он понизил голос, – попробуй. От этих сигар начинаешь в зеркале королевства видеть.

            – В любом?

            – Нет, только в нашем, но все равно прикольно, – совал Фаю портсигар. – Курни, может, повезет и принцессу увидишь. Курни, – уговаривал он, – потом будет стоять как огромный сильный огнедышащий ящер…

            – Кстати, как тут у вас с принцессами? – Фай выплюнул беруши и взял предложенную сигарку.

            – На Фабиоллу не советую западать, – доверительно выдохнул дым Криспиан, – феминистка и бывшая футболистка. Но если станет совсем невтерпеж, – подмигнул, – можешь подержать меня за гениталии.

            – Чего?!! – драконом вызверился Фай.

            – Прикуривай, говорю.

            – А-а, – прикурил, – а то мне показалось…

            – Бывает… Это у меня аллегории такие, привыкай, – Крисп откинул голову, заложил левую руку за обшлаг пиджака и продекламировал:

            Что дерево сухое, протягивая руки,

            Стою я на краю у пропасти своей.

            Живя один, с тобой в разлуке,

            Как камень, брошенный среди людей.

            – Сам сочинил?

            – Нет, – он снова выдохнул дым, – кореш мой один. Хлебал отвар мухоморный, да стишки клепал. Пропал…

            – Соболезную.

            Они стояли и молча курили.

            – Если что, то у нас еще одна есть, – Криспиан выбросил окурок через стену и потянулся.

            – Нормальная?

            – Не принцесса, конечно, но женщина видная. Клавдия, наша клиринговая компания.

            – Кто???

            – Уборщица, воду в ведрах таскает и на пол выливает. По-современному это называется не поломойка, а клиринг.

            – Небось, старая?

            – Да нет, молодая, только…

            – Что?

            – Считает себя Розой из сериала и еще… весит пудов десять. Но зато сильная, дракона унести может.

            – Хм…

            Они пошли обратно и в дверях столкнулись с высоким мужчиной. Уверенная походка и черные волосы ниже пояса, прикрывающие наготу как юбка, выдавали в нем человека непростого. Хищные черты лица и неестественно яркие синие глаза приковали взгляд Фая.

            – Чего уставился? – грубо спросил мужчина.

            – Ничего, Ричард, он ничего, – примирительно поднял руку Криспиан.

            – Я не тебя спрашиваю, нарик. Чего вылупился, чмо прямостоячее?

            – Да я… – попятился Фай, и на всякий случай сунул руку в карман, нащупывая шприц.

            – Мы еще встретимся, – Ричард погрозил пальцем и длинно сморкнулся на бетонную стену.

            Криспиан потянул растерявшегося Фая.

            – Чего это он?

            – Не обращай внимания, это Ричард Красивый, бывший стриптизер. Корчит из себя мачо, а так безобидный, как любое зашуганное чмо.

            – Точно? – Фай опасливо оглянулся.

            – Ну… в бане со спины лучше не подпускай, – Криспиан поежился каким-то воспоминаниям.

            – А чего он голый?

            – Мнит, что на нем экзоскелет.

            – Правда?

            – Истинная, он еще расписание работ по ладони смотрит. Будто там сколковский онанодисплей вшит.

            – Офигеть!

            – И не говори.

            – А чем вы тут занимаетесь?

            – О, наконец-то первый дельный вопрос. Мы работаем, чтобы сказку сделать былью.

            – Это как?

            – Скоро узнаешь.

            Казалось, что дождь лил прямо с луны. Дмитрию Эразмовичу Никонову, или Дэну, как называли его когда-то сослуживцы, не спалось. Отставной военный, отдавший долгие годы жизни службе по контракту, после сердюковской оптимизации с трудом нашел место смотрителя маяка при городском парке аттракционов и коротал долгие вечера за стаканом самогона и теорией личностных акцентуаций К. Леонгарда. Самогон он гнал плохой, но это было дешевле, чем магазинная водка и безопаснее, чем популярный в простом народе «Боярышник».

            В дверь постучали. Александр, единственная любовь Дэна, поднял уши и заворчал.

            – Лежи, я сам открою, – Дэн с тоской покосился на стакан с мутной жидкостью, встал, оправил старый китель, взял из-под лавки заржавевший от крови топор и подошел к двери.

            – Кто там?

            – Откройте!

            – Кто там?

            – Откройте!

            – Замкнутый цикл, – сказал Дэн. – Алгоритм не прописан.

            Александр согласно застучал хвостом по полу.

            – Надо открыть, а то консервы уже надоели, – Дэн распахнул дверь.

            За дверью обнаружился субъект в длиннополом плаще.

            – Добрый вечер.

            – Кому как, – Дэн попытался прикинуть комплекцию незнакомца, но зыбкий свет умытой дождем Луны и плащ мешали.

            – Я войду?

            – Общественный туалет дальше.

            – Пустите погреться, ночь свежа.

            – Входите, – Дэн пропустил незнакомца.

            Войдя, тот сразу скинул со спины тяжелый солдатский ранец, плюхнулся на лавку, схватил стакан и опрокинул в себя, держа хозяина в поле зрения. Дэн с тоской посмотрел на перстень со снотворным. Мужчина перехватил взгляд.

                – Вы не пид…р? – сквозь зубы спросил он.

            – Нет, – Дэн простодушно не считал педерастией любовь к Александру. – А что?

            – А ничего, – незнакомец вытянул из-под плаща голые ноги, – просто я их не люблю.

            Александр глухо заворчал.

            – Это почему же? – Дэн закрыл дверь и вернулся к столу, прикидывая, как набрызгать меньше крови.

            – Не люблю и все!!! Просто не люблю! Была бы моя воля, – незнакомец треснул кулаком по столу, – я бы им в жопу вставил гранаты и бах! Куски мяса и кишок! Шок!

            – Вы в армии-то служили? – презрительно спросил Дэн, вспомнив, как годами скрывал от грубых и неотесанных сослуживцев свою инаковость.

            – Служил, не служил, какая разница? У меня яйца стальные! – незнакомец задрал плащ, демонстрируя обнаженное тело, но Дэна больше заинтересовали две гранаты РГД-5, болтающиеся возле гениталий. – Я киборг четвертого уровня! А ты кто?

            – А я прапорщик бывший.

            – Тогда давай накатим, – киборг по-хозяйски подгреб бутылку. – Ты топор-то положи, не обижу.

            Дэн хмыкнул, положил топор и присел к столу. Александр незаметно напрягся, ожидая сигнала.

            – Второй рюмки нет?

            – Нет, зачем мне две? Я один живу.

            – И то верно, – солдат налил в стакан, протянул хозяину, – за знакомство, – чокнулся бутылкой, присосался к горлышку. – Меня Михаил зовут, Иванович.

            – А я Дмитрий Эразмович.

            – Отчество мне зачем? – удивился киборг.

            – Вы же отчеством представились.

            – Вот чудак человек. Это фамилия у меня такая, – заржал киборг. – Болгарин я.

            – Вроде Киркорова?

            – Сам ты Киркоров! Была бы моя воля!

            – Знаю, уже знаю. Так что привело под мой кров в столь поздний час?

            – Кто ходит в гости по утрам, – усмехнулся Михаил. – Солдат я… дембельнулся… домой ехал… да в поезде в карты проигрался, – снова хрястнул по столу. – Ненавижу! Шулера! Все они пид…ры поганые!

            В дверь постучали.

            – Ждешь кого? – Иванович нервно бросил левую руку к гениталиям. – Время позднее, – посмотрел на старые «командирские» часы на правом запястье.

            – Нет, не жду.

            – Сходи, открой. Да положи ты топор, косячина рукожопая! Без топора отобьемся, я отвечаю!

                Дэн открыл дверь. За дверью стояла юная девушка в красной накидке и с корзинкой в руке.

            – Здравствуйте, можно войти?

            – Ну… – Дэн оглянулся.

            – Там баба? – прошептал Иванович.

            – Да, – одними губами ответил Дэн.

            – Впускай! – Михаил приветственно махнул рукой и до поры запахнул плащ.

            – Входите, – Дэн исполнил роль швейцара.

            – Здравствуйте, – поздоровалась с солдатом девушка. – Меня Сарф зовут.

            – Как?

            – Сарф, но можете звать просто Малютка Грэн.

            – Я Михаил, это Дэн, проходите, присаживайтесь.

            Девушка поставила корзинку на стол и откинула капюшон, выпустив под свет лампы две светлых косички.

            – Тут пирожки, мы на пикник собирались, да дождь пошел.

            – Так здесь и проведем, – потер руки Михаил. – Бухло есть, пирожки…

            – А где ваши друзья? – поинтересовался осторожный Дэн. – Много их?

            – Коля, Дима, Наташа и Ира, четверо. Они где-то потерялись, – небрежно ответила девушка. – Можно, я сходу попудрю носик?

            – Конечно, туда, – хозяин показал рукой.

            Мужчины остались одни.

            – Баба! – в восхищении прошептал Иванович. – Разрази меня, баба!

            – Ты совсем того, она же явная малолетка!

            – Я два года без бабы! Два года! А тут такая краля!

            Дэн поморщился.

            – А ты чего сморщился? Аль ты из этих? – Михаил сунул руку под плащ и звонко щелкнул по гранате.

            Александр зарычал.

            – Как, кстати, Бобика зовут?

            – Александр.

            – Защитник людей? Ничего себе. И как, защищает тебя? – солдат похабно улыбнулся.

            В комнату вернулась Сарф.

            – Скажите, а сколько вам лет? – в лоб спросил Дэн.

            – Четырнадцать, пятнадцать, какая разница? Около восемнадцати, а что?

            – Ничего, все отлично, – перехватил инициативу Михаил. – За знакомство? – щелкнул по горлышку бутылки.

            – А вы меня не обидите?

            – В обществе такой сладкой и хорошенькой девушки даже кровожадное чудовище будет вести себя примерно, – рукой он потянулся к ленточке в ее косе.

            – У меня и стаканчики есть одноразовые, – девчонка начала разгружать корзинку. – Пирожки с мясом и луком и с яйцами есть.

            – У меня яйца стальные, – воспользовался Михаил, – я киборг четвертого уровня!

            – Как интересно, – прощебетала Сарф.

            Теперь она казалась постарше. Может из-за освещения, а может из-за остатков кокаина на носике.

            – В Британии делали, на японских микросхемах, – хвалился Михаил. – Ну, за знакомство, – разлил по стаканчикам.

            Выпили.

            – Ты сам, где служил? – спросил у хозяина Михаил. – При штабе, писарем?

            – Нет, кинолог я. При штабе…

            – А меня на войну загребли! Помню, двое солдат упали рядом со мной, у одного череп был порван в клочья, осколками поцарапав меня, второму пуля угодила в печень, и оттуда хлынул фонтан крови.

            – А с кем вы воевали? – Грэн сделала заинтересованными глаза.

            – С пид…рами! Они инопланетяне, которые прилетели высосать наши мозги и сожрать наших кошек! Мы их разбили и теперь они маскируются под бухгалтеров и налоговых агентов!

            – Тяжело вам там без женщин было?

                – Знаешь, справлялись, – солдат снова налил, – хотя я этих, которые того, не того, не люблю, но приходилось… для здоровья…

            Александр снова зарычал.

            – И будь моя воля, я бы им в жопу вставлял…

            – Вы сторонник анального секса? – заинтересованно перебила девушка.

            Михаил поперхнулся, Дэн посмотрел на топор, Александр на Дэна, девушка поправила спрятанный под накидкой нож. В дверь постучали.

            – Твои друзья? – спросил Михаил.

            – Я откуда знаю? – она облизала губы розовым язычком.

            Иванович невольно снова сунул руку под плащ. Дэн открыл дверь. За ней обнаружился зеленый жестяной бак с прикованной оловянной кружкой.

            – Я 2075-й. Бесконечность не встречали? – спросил бак.

            – Нет, – кратко ответил Дэн. – Водка это яд, – сам себе сказал он.

            – А Первого нет? – продолжал дребезжать бак.

            – Нет!

            – Ну, так я пойду?

            – Ступайте, – Дэн закрыл дверь и вернулся к столу.

            За это время обстановка изменилась. Михаил, одев налобный фонарь, самозабвенно вещал о войне: «Пуля прожгла одному живот, он прижимал вываливающиеся кишки, пока второй бежал вперёд. Недолго он бежал…»

            Девчонки нигде не было видно, Александр сидел с ошалевшими глазами и возбужденным естеством. Дэн проследил за взглядом любовника, пригнулся и заглянул под стол. Девушка самозабвенно делала минет, играясь с гранатами. Почувствовав приступ желания, Дэн пристроился к Александру.

            – Пид…ры!!! – истошно заорал киборг. Вырвав гранату, швырнул в разновидовую смычку.

            Опрокинул стол, закрываясь от взрыва.

            – Как я их, а? – истошно проорал он, вскочив и любуясь месивом. – Даже кончил! Гляди, вон кишки, вон шмат мяса!

            – Молодец, милый, – девушка вытерла испачканные губы и, не вставая с колен, всадила нож в пах солдата.

            – А-а-а! – закричал он, хватаясь за рану и сгибаясь, словно складной нож.

            Ударился лбом о столешницу и затих.

            – А пугали как. Баба-Яга, баба-Яга, – девушка сняла часы с руки трупа, вырвала уцелевшую гранату, отрезала кибернетические яйца, встала. – Нет тут никакой бабы-Яги.

            В дверь постучали. Подошла, приоткрыла. За дверью стояло нечто бесполое.

            – Я Элеутер, – сказало бесполое. – Первый еще не приходил?

            – Иди на …! – девушка закрыла дверь.

            Обернулась. Перед ней стоял Михаил Иванович в налобном фонарике и с топором в руке.

            – Консервы надоедают, – сказал он, – свежатинки хочется.

            – Миша, я все объясню. – Сарф попятилась и уперлась спиной в дверь. – Миша не надо!!!

            Топор будто сам собой проломил череп, забрызгав кровью, мозгом и костяным крошевом светлые косички.

            Михаил Иванович оглянулся и увидел Михаила Ивановича с топором в руке.

            – Ты кто? – закричал он.

            Гранаты начали мелко позванивать.

            – Я Первый! Отит у меня! – топор в руке Михаила Ивановича проломил череп другому Михаилу Ивановичу.

            За спиной убийцы вставал следующий Михаил Иванович…