Молитва Чингисхана

Чингисхан: О, Бескрайнее синее Небо! Сотни туменов собраны в единую грозовую молнию и ждут Твоего Повеления, тысячи воинов вооружились и готовы беспрекословно выполнить любой Твой Приказ. Ответь моему сердцу, что нам делать? Какой выбрать путь? Какую цель избрать? Имеем ли мы право на власть, право на господство? Имеем ли мы право нести смерть и разрушение бесчисленным народам мира?

Бескрайнее синее Небо: Тэмужин! Сын мой! Думай о вечном, а не о временном! Думай о воплощении правды на земле, а не о человеческих жизнях! Ты должен разбить границы царств земных, разделяющие, разрывающие Мое Присутствие. Ты должен уничтожить стены, которыми люди закрылись от Меня: от Моей Воли, от Моего Слова, от Моих Замыслов. Ты должен дать возможность свободно соединиться всем частям моего Откровения. Ты должен дать возможность разбросанным по земле страницам единого священного Писания вновь связаться, соединиться в вечную Книгу Книг. Пусть совершаются святые обряды в храмах и монастырях земли! Пусть служат мне в них жрецы, священники и шаманы! Пусть молятся люди единому Богу в разных воплощениях, в разных лицах и ликах, в разных видах и формах. И да будет так!

Чингисхан: Да будет так!

                                                     Бормотание

Рано или поздно оторванная от Бога, замкнувшаяся в себе философия скажет, что бормотание и есть истина. Возможно, она уже это сказала…

                                                    

                                             πεισιθάνατος (Учитель смерти)

Александрия Египетская – центр мира, сердце космоса, душа вечности, колыбель истины, обитель мудрости, царство идей, рай философов, великий город богов, место, где небеса соединяются с землей.      

Я встретился с ним под крышей мраморного портика, когда он был на вершине славы. Мы росли в одном городе, на одной улице и с детства знали друг друга. Его философия, воспевающая смерть, казалась многим проявлением наивысшего безумия, но не было более продуманной и обоснованной системы. Выступления философа собирали огромные толпы людей. Доводы мудреца настолько глубоко проникали в их души, что некоторые не выдерживали и кончали жизнь самоубийством. Он узнал меня, обрадовался встрече, предложил мне пообедать в одной изысканной харчевне и побеседовать о сущности своей философии.

- Как тебе мое последнее выступление? – спросил он сразу же, разливая по чашам вино.

- Мне не удалось пробиться на стадион, - отвечал я смущенно, - но я видел конечный результат твоих речей.

- А именно?

- Завернутые в черные мешки тела несчастных самоубийц.

- То есть ты не знаешь моего учения?

- Кое-что знаю! Мне рассказывал о твоей философии мой раб – большой любитель мудрости.

- Разве можно доверять рабу?

- Кто не раб перед неотвратимостью происходящего, перед неотвратимостью того, что свершится?

- Послушай лучше, что мне открылось.

- Слушаю внимательно тебя, о великий учитель смерти!

- Этот мир – банка со скорпионами, нора с ядовитыми змеями. В нем невозможно счастье, в нем не обрести гармонии с самим собой. Мы от всего страдаем и душой, и телом, даже в удовольствии, даже в радости, даже в познании, даже в благе, даже в истине. Умный или глупый, богатый или бедный, свободный или раб – все обречены терпеть боль тела, боль души, боль сознания. Эта жизнь мучит нас, терзает нас, унижает нас, насилует нас, издевается над нами. Мы же всеми силами держимся за краткий миг ускользающей тени. Зачем? Для чего? Чтобы потом нас иссушили, опустошили, превратили в мумию, превратили в скелет. Лишь для черни имеет смысл существование, истинный философ равнодушно взирает на происходящее, ибо знает о его мимолетности и призрачности. Ему безразлично - жить или не жить, он отказывается от роли в театре судеб и добровольно уходит в небытие. Уходит с презрительной улыбкой сверхбога.

- Да, с аргументацией у тебя все в порядке! Но что значит для тебя смерть? Как ты себе представляешь это состояние? – спросил я с робкой наивностью.

- Сократ предлагал два варианта смерти, - вещал мудрец, - либо переход в иной мир, либо полное отсутствие ощущений.

- Какой же из них верный?

- С моей точки зрения, последний!

- А как же боги?

- Боги – это наши страхи, обожествленные нами.

Я молчал. Я пил из чаши горький напиток молчания. Я с жадностью смотрел в облака, в голубую даль моря, я ловил глазами каждый блик сущего. Я наслаждался бытием и боялся за него, боялся того, что безумная борьба слепых стихий когда-нибудь уничтожит эту красоту, этот чудесный храм, созданный искусным демиургом.

- Что ты обо всем этом скажешь? – спросил у меня мой нетерпеливый друг.

- Мне не нравится твоя философия!

- Почему?

- Есть в ней что-то противоестественное.

- Разумеется, ведь смерть противоестественна! Ее суть в разрушении естества!

- Не совсем так, о искусный софист. Смерть в конце жизни, когда многое достигнуто, когда многое удалось сделать, когда накопилась усталость, когда испытаны все пути, все тропинки бытия, вполне естественна и даже необходима. Душа выходит из ветхой темницы тела и соединяется с вечностью.

- Э-э, ты еще пребываешь в обмане и воспринимаешь обман как нечто реальное, поэтому не готов к великому акту освобождения.

- Не понимаю, что ты называешь обманом?

- Обманом я называю бытие! – заявил философ и отпил немного вина.

- Если бытие - обман, то само понятие обмана теряет смысл, ведь оно в бытии, а ты устраняешь бытие. Если бытие – обман, то его просто не с чем сравнить.

- Его можно сравнить с небытием.

- С небытием ничего нельзя сравнить, ибо нам оно не дано.

- Намекаешь на шутку Протагора?

- Нельзя использовать ничто в качестве аргумента, ведь любой разговор происходит по ту сторону ничто.

- Поверь мне! В смерти нет ничего ужасного для нас, как нет ничего ужасного в сладчайшем сне без сновидений. В этом божественном состоянии исчезают безответные вопросы и неразрешимые проблемы.

- Верно, ибо нет самого состояния, за которое бы можно было зацепить осознание избавления.

- Не надо и состояния. Пусть будет абсолютная пустота. Пусть будет абсолютное ничто. Оно справедливее жизни, где одни здоровые, другие больные, одни счастливые, другие несчастные, одни красивые, другие уродливые, одни хозяева, другие рабы.

- Подумай лучше вот о чем. Если бы небытие было самодостаточно, в нем бы не зародилось бытие, в нем бы не смог зародиться даже обман бытия, но мы есть, этот мир есть, эта жизнь есть.

- Ты слишком сильно доверяешь логике разума, логике слов и понятий.

- Подумай вот о чем. Если есть нечто, пусть даже в качестве иллюзии, то есть и бесконечность бытия, по отношению к которому иллюзия - это иллюзия, обман - это обман.

- Откажись от диалектики категорий, откажись от игры противоположностей!

- Подумай вот о чем. Если есть бесконечность бытия, то мы изначально пребываем в ней, ибо больше пребывать не в чем. Она же существует в нас: в наших сердцах, в наших душах. Иначе мы не ощущали бы беспричинную тоску, безысходное одиночество.

- Нет! Не соглашусь! Все это слова – пустые слова пустого существа, существующего в океане пустоты…

Мне не дали договорить, мне не дали развить свою мысль. Несколько воинов подошли к нам с обнаженными мечами. Это были стражи города. Возглавляющий их офицер объявил, что по распоряжению фараона мой друг арестован и обвиняется в распространении оскорбляющего богов учения. Я не мог его бросить в этот страшный час. Я назвался его учеником и последовал за ним в городскую тюрьму.

                                                     Под гипнозом

Мы находимся под гипнозом того, что есть, и потому воспринимаем этот мир как нечто незыблемое, необходимое и неизбежное. Нам трудно представить, что все могло бы быть иным, что все могло бы и не быть.

                                       В поисках иного разума

Долгое время я занимался астрономией и пытался с помощью анализа астрономических данных определить наличие разума в том или ином районе космоса, в той или иной солнечной системе. Использовал метод аналогии. Звезда должна быть примерно такой же, как наше Солнце. Планета должна быть примерно такой же, как наша Земля. Расстояние от светила до планеты должно было гарантировать необходимое для возникновения жизни наличие воды в жидком состоянии. Однако постепенно я стал понимать всю тщетность и бесперспективность этого метода, ибо он не давал мне реальной возможности вступить в контакт с иным разумом, с иной рациональностью.

Тогда я выбрал другой путь. Я вдруг понял, что у нас на земле, в нашей истории присутствуют разные виды разума, разные системы духовной жизни, разные религии, разные мировоззрения. Чтобы встретиться с иным разумом, достаточно войти и углубиться в иную культуру, в иную цивилизацию. Я выбрал буддизм махаяны, я стал тщательно его изучать. Но чем глубже я погружался, тем более осознавал, что имею дело не с живым носителем иной духовности, а с мертвым дискурсом, с мертвой структурой архетипов, мифов и символов. Однако есть другой способ контакта, простой и надежный.

Каждый человек, живущий в этом мире, думающий, страдающий, ищущий истину, есть иной разум, иная вселенная, иной универсум смыслов и переживаний. Каждый человек хранит в себе бесконечность сути, и даже бесконечность бесконечностей. Я отошел от великих философских теорий и великих религиозных систем. Я стал пристально всматриваться в обычных людей, живущих рядом со мной. Я научился по-новому общаться с ними: не как с людьми, но как с удивительными, уникальными созданиями, бесконечно мудрыми, бесконечно хрупкими, бесконечно ранимыми.

Последний мой шаг, последнее мое открытие: иной разум – это мой разум, ибо его я не знаю, ибо в него я еще не проник, не узнал его последнюю тайну. Я не знаю себя, поэтому не знаю другого, поэтому не знаю этот мир, поэтому ничего не знаю. Я должен познать себя, свой путь, свое предназначение, тогда, быть может, мне откроется смысл и предназначение других разумных существ, тогда я пойму другие религии, другие мировоззрения, тогда в самом себе, в своей душе я встречу иной разум, как бы далеко в космосе он ни существовал, в каких бы бездонных безднах от меня ни скрывался.

                                         Приговор философии

Христос пришел в этот мир не как философ, не с философией и не к философам. В этом чувствуется скрытый приговор философии.

                                     Хлеб небесный и хлеб земной

Несмелов Виктор Иванович родился 1 января 1863 года в семье священника Саратовской губернии. По окончании Саратовской Духовной семинарии в 1883 году поступил на первый курс богословского отделения Казанской Духовной академии, в которой учился в течение четырех лет. Завершив с отличием обучение в академии, он был удостоен в 1887 году степени кандидата богословия. Несмелов серьезно изучает древнюю философию и творения православных отцов церкви. За свою работу «Догматическое богословие св. Григория Нисского» ему была присвоена степень магистра богословия. 22 января 1896 года Несмелова утвердили в звании экстраординарного профессора. За свой богословско-философский труд «Наука о человеке. Опыт психологической истории и критика основных вопросов жизни» Несмелов получил степень доктора богословия. Эту работу епископ Антоний – ректор Казанской Духовной академии – называл «философской музыкой», «антропологическим доказательством бытия Божия». Указом от 28 декабря 1898 года Синод утвердил Несмелова в звании ординарного профессора. 30 октября 1913 года за 25 лет преподавательской деятельности Несмелов по указу Его Императорского Величества был удостоен звания заслуженного ординарного профессора академии. Научные и педагогические заслуги Несмелова были отмечены высокими царскими орденами: Станислава III и I степеней, Святой Анны III и II степеней, Святого Владимира IV и III степеней.

Странно, но сын русского богослова Валентин выбрал для себя совершенно иную стезю, совершенно иной путь жизни. Он обучался в гимназии, бросил ее, поступил в речное училище, но не доучился из-за начавшейся Первой мировой войны. Поступил в школу прапорщиков, по окончании школы в Ораниенбауме командовал в пехотном полку взводом. Мужественно воевал на фронте. Был тяжело ранен и долго потом лечился. В госпитале попал под влияние разлагающей армию большевистской пропаганды. В душе воина произошел духовный срыв. Он изменил свои взгляды, изменил свое мировоззрение. В 1917 году Валентин поддержал партию большевиков, а после Октябрьской революции стал сотрудничать с Казанским ЧК. В первые годы Советской власти сын великого богослова руководит отрядом по экспроприации церковных ценностей, чем вызывает страшную ненависть в народе. 15 июня 1918 года в одном из монастырей, где шла экспроприация, его убивают сбежавшиеся из окрестных деревень на монастырский набат крестьяне.

Разговор этот между отцом и сыном состоялся лютой снежной зимой 1918 года. За окном завывала вьюга, в печке горели дрова, на столе излучала тусклый свет керосиновая лампа.

- Я давно, отец, хотел тебя спросить, но все никак не решался, что-то всякий раз останавливало меня.

- Спроси, сынок, никогда не держи в душе то, что мучает тебя.

- Я боялся, отец, что тебя оскорбят мои вопросы.

- Не бойся! Не оскорбят! Между нами не должно быть запретных тем. Разве не я, твой отец, должен быть для тебя твоим первым собеседником?

- Я рад, что ты готов меня выслушать!

- Готов! Спрашивай!

- Отец, неужели после того, что случилось со всеми нами, с нашей страной, с нашим народом, после столь грандиозных событий, изменивших мир, ты до сих пор веришь во Христа и считаешь по-прежнему Его смыслом бытия, смыслом истории, смыслом нашей жизни?

- Хороший вопрос! Знаешь, сынок, ваша так называемая революция только убедила меня в правильности моих взглядов, моего мировоззрения.

- Это потому, отец, что тебе не пришлось видеть бессмысленные смерти людей, ты не знаешь солдатской доли, ты не жил месяцами в грязных окопах, ты не спал на холодном снегу.

- Человеческая смерть, сынок, какой бы она ни была, не может быть бессмысленной. Бессмысленной может быть только жизнь – жизнь без Бога!

- Там, в окопах, под немецкими пулями, под прицелом тяжелых немецких пушек, теряя своих товарищей, я понял, что все это обман, что никакого Бога нет, ведь, если бы Он был, Он не допустил бы этого безумия!

- Понимаю тебя, сынок! Ты очень много страдал, ты мучился, ты был ранен, и вот теперь твои страдания восстали на Бога, они требуют от тебя объяснений, они не дают тебе вернуться к вере. Ты должен обуздать их и смирить их.

- К вере? У меня есть вера – вера в человека, вера в людей труда, вера в революцию, вера в будущее коммунистическое общество, где не будет больше никогда угнетателей и угнетенных.

- Разве не сам для себя человек угнетатель и угнетенный? Разве не сам для себя человек господин и раб? Только Бог освобождает! Все, что не от Бога – порабощает!

- Но мы ведь освободили наш народ от царизма, от дворян, от капиталистов.

- Освободить невозможно того, кто сам себя не освободил в своей душе, кто не уподобился Христу Сыну Божьему!

- Поверь! Мы обойдемся без Христа! Мы построим бесклассовое общество, в котором не будет больше эксплуатации одних другими, где навсегда закончатся страдания людей.

- Допустим, ты прав, допустим, когда-нибудь в истории действительно осуществится рай без Бога. Какое отношение это будет иметь к внутренней природе человека? Преобразится ли она, превзойдет ли свою конечность и тленность, соединится ли с беспредельностью бытия, обретет ли вечность?

- Ах, отец, забудь ты эти религиозные мечты и грезы, повернись лицом к людям, подумай о народе, о его бедах и несчастьях! Мы хотим справедливости для него, мы хотим, чтобы не было больше богатых и бедных, мы хотим, чтобы все были счастливы уже в этой жизни. Иной у нас нет и не будет!

- Подумай вот над чем, сынок! Если нет иной жизни, то ничего нет, если нет Бога, то все превращается в мираж. Без Бога ничто не способно удержаться во времени, все исчезает в бездне, все соскальзывает в пропасть небытия. Ты смотришь на внешнее и материальное, ты думаешь в нем обрести счастье, ты ошибочно считаешь счастьем материальное благополучие. Пойми! Человек глубже материального, шире этого мира, этой жизни.

- Отец! Не пытайся разубедить меня, не пытайся внушить мне свою веру, свои идеи. Мне жаль, что ты так и не смог увидеть сути происходящего. Ты остался в прошлом, ты до сих пор живешь до 1917 года, время для тебя остановилось!

- Да, верно, время в результате вашей революции остановилось, оно застыло, замерзло, превратилось в глыбу льда. Но я знаю, что когда-нибудь, через сто – через двести лет глыба растает и мои взгляды, мои идеи, мои труды оживут в сознании мыслящих людей!

Валентин встал, вышел из-за стола, прошелся по комнате, потом лег, не говоря ни слова, на диван и через несколько минут уснул. Рано утром ему надо было срочно ехать в Москву. Виктор Иванович всю ночь не смыкал глаз, он думал о своей жизни, о своей философии, которая оказалась вдруг никому не нужной. Его утешало лишь одно – был пройден сложнейший путь мысли, многое удалось продумать, понять. Тайна Божественного бытия осталась Тайной, но так и должно быть. «Все в Боге, все примет Божественная глубина: наши удачи и неудачи, наши взлеты и падения, наши истины и заблуждения. Бог позволил им совершиться, и, значит, они были необходимы, и, значит, они божественны».

                                                          Нет времени

     У человека просто нет времени для дискурсивного познания истины, он может надеяться только на интуицию.

                                                           Многоточие

Можно ли в тексте выразить «ничто»? Можно ли посредством слов, понятий и образов приблизиться к тому, чего нет, никогда не было и никогда не будет?

Желтая листва падает с дрожащих веток на асфальт, капли дождя оставляют на поверхности луж круги. Ты смотришь в неизвестность осени, ты любуешься сверхъестественной красотой сущего. Сверхъестественной, ибо само по себе сущее не пришло бы к красоте. На твоем лице невиновность истины, на твоем лице тайна греховной святости. Без тебя этот мир перестал бы быть миром, без тебя эта жизнь перестала бы быть жизнью. Ты альфа и омега, ты начало начал, ты совершенство совершенства. Чтобы ты появилась на свет, Вселенная прошла сквозь безумную муку возникновения и становления. Чтобы ты появилась на свет, взрывались звезды, образовывались черные дыры, сталкивались галактики, сгорали кометы, падали огненным смерчем астероиды...

Где в этом тексте «ничто»? В каком слове оно спряталось? В какой мысли притаилось? Оно в том, что осталось между строк, оно в пробелах, оно в смысловых паузах, оно в знаках препинания, оно в последнем многоточии.

                                                 Абсолютное знание

Сказал Гаудапада своему отражению: «Смысл существует лишь в одном – в познании Брахмана». Отражение ответило Гаудападе: «Познание Брахмана невозможно, ибо мы уже все знаем о Нем».

                                        Александрийская библиотека

Если бы не сгорели в огне семьсот тысяч свитков Александрийской библиотеки, мы были бы сейчас другими людьми, наши взгляды на мир были бы другими, наше отношение к жизни и смерти было бы другим. Не было бы двух мировых войн. Не было бы Освенцима и Майданека. Не были бы сброшены атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки.

                                                Бог и ничто

Только ничто абсолютно, Бог же вне оппозиции относительного и абсолютного.

                                                

                                       Целостность мира

Целостность мира незримо присутствует в каждой вещи мира, нам же дана возможность эту целостность выразить посредством слова.

                                       Все мы одновременно

Если бы в каждом из нас не присутствовали все мы одновременно, мы бы не смогли понять друг друга.

                                                   Даже дети

Божественная истина проста и доступна каждому, она – вне богословия и философии, ее понимают и принимают даже дети.

                                                                                                                            

                                                 Восстание

Идея Бога в нас всегда восстает на истинного Бога. И чем более полно она выражает Его сущность, тем в большей мере пытается Его собой подменить.

                                             Бабочка и цветок

Нельзя сказать, что во мне больше жизни, чем в севшей на цветок бабочке, чем в цветке, на который она села.

                                                   В вечности

Невозможно жить и не пребывать в вечности, даже если жизнь заканчивается смертью.

                    

Письмо Стивену Хокингу

                                                              Самое непостижимое в этом мире –

                                                              это то, что он постижим.

                                                                                          Альберт Эйнштейн

Здравствуйте, уважаемый Стивен! Пишет Вам Платонов Иван – заключенный тюрьмы № 1142, расположенной в маленьком сибирском поселке Таежный. Вчера в тюремном кинотеатре нам показали Ваш фильм «Великий замысел по Стивену Хокингу. Создал ли Бог Вселенную?» Сегодня ночью под безмятежный храп моих сокамерников я решил написать Вам ответ и высказать ряд своих возражений. Я не фантазер и не сумасшедший, я вполне понимаю, что мое письмо до Вас не дойдет. Однако, во-первых, за десять лет, проведенных в тюрьме, мне просто необходимо, хотя бы раз, перед кем-то изложить свои мысли, и, во-вторых, для истины не имеют значения внешние события, происходящие с нами в жизни, для истины важно, чтобы сквозь волны пространства и времени состоялся внутренний диалог страдающих, скитающихся душ. Я буду высказывать свои аргументы не во имя светлых идеалов разума, которые меня раньше вдохновляли, которым я уже не верю, но в страхе и трепете перед черным ликом надвигающейся бездны, ибо всем своим существом ощущаю, что дни мои близятся к концу и жить мне осталось совсем немного.

За окном большие пушистые снежинки появляются из кромешной тьмы и бесследно исчезают в ней. Передо мной горит свеча: оранжевый огонек колышется на кончике фитиля, мутные капли воска медленно скатываются в перламутровое блюдце. Я беру остро заточенный простой карандаш и кладу на стол белый, чистый лист. Я на мгновение задумываюсь… и отправляюсь в воображаемое путешествие за истиной.

Уважаемый оппонент, позвольте мне начать наш диспут со следующего философского замечания. На мой взгляд, в своих рассуждениях о гипотезе Бога в науке Вы постоянно делаете необоснованный скачок от частного к общему, а это совершенно разные уровни действительности. Нельзя те или иные научные выводы, сделанные в процессе познания части бытия, переносить на всю целостность бытия, на весь мир. Всегда надо быть готовым к тому, что целое может существенно отличаться от изученного нами содержания составляющих его структур. Даже в известной нам Вселенной мы понимаем лишь щепотку сущего. На столь ограниченном опыте невозможно сделать заключение, что Бог для науки – избыточная гипотеза, что в Его услугах она не нуждается. Поверьте мне, сколько бы мы ни познавали бытие, величина непознанного нами будет всегда на порядок больше. Бесконечность между познанным и непознанным никогда не позволит нам устранить идею Бога, логически доказать, что идея эта бесполезна и пуста. Но даже если бы нам удалось до конца объяснить Вселенную и завершить науку, все равно бы остался некий необъясненный остаток: мы не смогли бы объяснить самих себя, решивших, что все объяснено, и гонялись бы за собой, как за призраком, всякий раз обретая и теряя смысл пройденного в познании пути.

Далее, дорогой Стивен, меня поразило, как легко Вы находите причину возникновения в истории человечества религии. Вы все еще считаете ее следствием сохранившегося в сознании доисторического страха перед непознанными силами природы. Странно, что это объяснение Вас устраивает. Может быть, в первобытной древности элемент страха и имел место во взглядах человека на происхождение мира. Но религия, как и наука, развивается. Уже индийские брахманы три тысячи лет назад освободились от примитивных религиозных воззрений и искали Абсолютное в бездонных родниках человеческого духа, полагая, что они совпадают и с первоистоком мира. Библейское повествование открыло нам бесконечную любовь Творца к своему творению. Мы с Вами знаем многих честных и благородных ученых, которые искренне верили в Бога. Вряд ли их религиозное чувство можно разложить и свести к каким-то вторичным, периферийным психическим явлениям. Скорее всего, мы вынуждены будем согласиться с тем, что они ощущали нечто таинственное и загадочное как в существовании мира, так и в своей жизни, в ее судьбоносных поворотах. Вот ведь и Вы восхищаетесь немыслимо огромными, головокружительными масштабами Вселенной, красотой триллионов звезд и миллиардов галактик. Сама возможность созерцать красоту космоса, совпадающая с этой красотой, не кажется ли Вам потрясающей, удивительной, чудесной, лежащей вне причинно-следственного ряда физических, химических и биологических процессов? Нет, религия вытекает не из страха перед слепыми природными стихиями, а из трепетного благоговения перед необъяснимой данностью бытия, из чувства бескорыстной любви к нему, к его вездесущей целесообразности, к его сверхъестественной естественности.

Уважаемый коллега! Вы правильно думаете: мир возник из ничего, но по причине, превосходящей ничто, создающей из ничего нечто. Абсолютный нуль распался на положительно заряженную энергию и отрицательно заряженное пространство. В результате, как Вы сказали, получилась гигантская энергетическая батарейка. Мне запомнилось несколько Ваших высказываний на эту тему: «Сумма происходящего во Вселенной равна нулю»; «если соединить всю энергию и все пространство во Вселенной, получится нуль»; «Вселенная – баланс двух сил, равный при сложении нулю». На физико-математическом уровне, может быть, действительно так и есть. Свернув пространство и время, собрав всю материю в одну точку, мы получим чистое ничто, чистый нуль. Однако есть и духовная сфера, самое главное на этом уровне бытия телескопами и микроскопами не зафиксируешь. Это муки и страдания людей, это наш поиск истины и смысла, это наши надежды и мечты, это наши безутешные молитвы. Они реально существуют, они не менее действительны, чем электроны и протоны, чем атомы и молекулы. Собрав в одну точку все наши судьбы, все наши сознания, мы нуль не получим, скорее всего, нам откроется что-то вневременное, божественное и вечное. Не остановившиеся часы, как в черной дыре, а переживание в одном миге полноты, глубины и целостности бытия, переживание в одном мгновении Божественного Первоистока Сути. Будучи космологом, Вы имеете дело с космическими объектами, здесь Вы тонко чувствуете и предугадываете природные закономерности. Чтобы окунуться в сферу, которая от Вас ускользает, просто посмотрите на лица людей, на их чувства, на их внутренние миры. Перед Вами откроется иная сторона сущего – его духовность. Здесь невозможно что-то математически просчитать и подвести под формулу. Сами Вы, Стивен, являетесь для меня выдающимся примером этой духовности, великим искателем истины, преодолевающим законы природы, преодолевающим абсолютный нуль.

Окунемся в Ничто! Рассмотрим вместе с Вами, способно ли оно плодоносить, способно ли развернуть то материальное и духовное содержание, в единстве которого загадочно пребывает наша Вселенная? Бесконечно малая, бесконечно плотная черная дыра, с Вашей точки зрения, явилась началом мира. Вы утверждаете: «В ней не было времени, не было причинно-следственного ряда, а значит, бессмысленно спрашивать о Боге». Мы вправе задать Вам вопрос: что же заставило абсолютный нуль породить Вселенную? «Ничто» бескачественно, лишено положительных характеристик и ни к чему не стремится. «Ничто» замкнуто и вырваться из своей замкнутости не в состоянии. Вы говорите: «Процесс был запущен спонтанно, самопроизвольно, просто так». Странно, Бога Вы исключаете, «Самопроизвольность» же пытаетесь сохранить, она нужна Вам для библейского «да будет». Однако «Самопроизвольность» как раз и есть основное свойство Бога. «Ничто» не имеет свойств, «Ничто» не способно организовать процесс. Но даже если бы оно втянулось во что-то для себя не свойственное, почему в результате образовалась рационально постижимая, стабильно существующая Вселенная, которой управляют всеобъемлющие и всепроникающие законы природы? Почему не хаос, почему не тартар с чудовищами, почему не безумная шарада, почему не дьявольская головоломка? Откуда у «Ничто» такая любовь к рационально постижимой правильности, к природной закономерности, к радующей сердце красоте? Попробуйте почувствовать всю необычность, необъяснимость этого факта! Вспомните слова уважаемого Вами Альберта Эйнштейна: «Самое непостижимое в этом мире – это то, что он постижим». Великого физика поразила необъяснимая загадка рациональной объяснимости природы – загадка, перед которой он оказался в результате научного поиска. Перейдем с физического уровня на уровень биологический.

Как и почему, с Вашей точки зрения, в космосе зародилась жизнь? Посчитайте, сколько условий необходимо последовательно соединить и совместить, чтобы совершилось чудо, чтобы неживое ожило. Неужели эту бесконечно сложную задачу смогла решить неразумная, мертвая природа? Вы утверждаете, что простые молекулы объединились в сложные, сложные же «самопроизвольно» и «спонтанно» запустили процесс обмена информацией. Снова «Самопроизвольность»! Это очень легко сказать, но совершенно невозможно воспроизвести экспериментально. В своих лабораториях мы, вооруженные огромным научным опытом, не в состоянии преодолеть границу между мертвым и живым. Мы никогда не объясним, исходя из физики и химии мира, зачем мертвым молекулам вступать в рискованный поток борьбы и конкуренции, если не предположим некое действие извне, действие, продиктованное и организованное внешней разумной силой. Но допустим, где-то, как-то, каким-то случайным образом жизнь зародилась. Зачем ей самоусложняться и самосовершенствоваться? Ведь не существовать и проще, и экономнее, чем существовать. Откуда необузданная страсть в этой гонке? Что заставило уже живые сложные молекулярные структуры терпеть бремя рискованного существования, терпеть муку самосовершенствования? Почему первые шаги жизни не остановило страдание жизни? Ответов на эти вопросы у концепции спонтанного зарождения живого нет! Направленность эволюции, постулируемая Вами, ясна и понятна – это человек как носитель разума. Здесь я сразу же хотел бы выдвинуть один неопровержимый тезис: если бы мир не был устроен разумно, в нем не смог бы появиться разум, то есть разум есть прямое следствие того, что бытие имеет рационально постижимую конструкцию. Кто же смог придать ему такую удобную для познания форму? Только Бог! Получается следующая последовательность: наш разум сформировали законы природы, законы природы сформировал Божественный Разум. Перейдем с биологического уровня на уровень социальный.

Давайте внимательно посмотрим, нет ли противоречий у эволюционной теории происхождения человека. Вы говорите: «Сознание всего лишь функция мозга, позволяющая живому организму обрабатывать информацию и эффективно действовать в этом мире». Я спрашиваю: кто является субъектом человеческой деятельности? кто принимает решения? кто, в конечном счете, проживает жизнь? Вы вынуждены мне ответить, что это делает сознание. Получается, вспомогательная функция («наподобие метеосистемы») подчинила себе весь живой организм и действует по своему усмотрению. Разве это не опасно для организма в целом? Разве допустила бы такой перекос эволюция? Сознание может запретить организму питание. Сознание может отказать организму в его праве на продолжение рода. Сознание может нарушить закон самосохранения и пожертвовать организмом ради своих идеалов. Сознание, наконец, может направить организм и против самого себя, и против организма, например, в акте беспричинного самоубийства. Что заставило эволюцию совершить эту роковую ошибку? Почему эволюция, имея тысячи отработанных средств и способов устранения дефектов, ее не исправила? «Болезнь» проникла в плоть и кровь, «болезнь» исказила природу, «болезнь» превратила существование вида, с биологической точки зрения, в непереносимый ад. Только Божественное, создав мир, вдохнув в мертвые молекулы дыхание жизни, могло направить развитие видов к постепенному формированию на материальной (физиологической) основе духовного существа.

Итак, появился человек. Он выделился из природного мира, осознал себя. Он подвергся социальному воздействию, прошел длинный исторический путь. Он сотворил особую знаковую реальность, в которой зафиксировал опыт переживания бытия. Наконец, он создал науку и стал способен познавать законы природы. Как Вы объясняете себе процесс познания? Сознание, с вашей точки зрения, воспринимает мир как некую ментальную модель реальности. «Сколько сознаний, - говорите Вы, - столько и ментальных моделей». Ученые с помощью науки стремятся согласовать все модели в одну общую. На мой взгляд, у Вас исчезает дистанция между реальностью и пониманием реальности. Если мир есть модель, то что же такое модель? Ведь понятие это подчиненное и не может существовать само по себе. Всплывает и еще одна невидимая для Вас проблема: сознание есть всего лишь функция мозга, мозг же есть всего лишь модель сознания, получается порочный круг, в котором размываются, растворяются, исчезают и сознание, и реальность. Если оглянуться назад, если посмотреть на историю развития философской мысли, то можно обнаружить, что в этот философский тупик уже много раз попадали великие мыслители. Стоит ли его воспроизводить вновь и вновь?

И последнее. В чем же, по-вашему, смысл жизни в случайно возникшем мире, где случайно она зародилась? Вы смело ставите этот сложный вопрос и гениально просто его решаете. «Смысл, - говорите Вы, - есть творение разума. Смысл – это то, что мы выбираем в качестве смысла». Но ведь человек может выбрать все, что угодно: и фашизм, и национал-социализм, и тоталитарную секту, и криминальное формирование. Человек может выбрать смерть или вообще ничего не выбирать. Разве можно все это назвать Смыслом? Допустим, Вы правы, допустим, человек сам создает для себя смысл. Вот он выбрал стезю ученого, вот он вознамерился решить одну из сложнейших задач астрофизики и вдруг заболел раком или упал с лошади и получил тяжелую травму головы. Что же осталось от его смысла? И какова цена выбранному мной смыслу, если любая незапланированная нелепость может его уничтожить? Нет! Смысл есть нечто незыблемое, единое и вездесущее, смысл встроен в этот мир и, в то же время, выходит за пределы мира, преодолевает границу смерти. Смысл есть «Путь, Истина и Жизнь», смысл есть «Вселенский Логос», он не зависит от происходящих событий, скорее управляет ими, направляет их. Смысл дарит нам надежду и веру. Смысл вдохновляет, одухотворяет, просвещает и освящает нас. Смысл соединяет нас с вечностью и бесконечностью.

В конце Вашего фильма, Стивен, с детской наивностью Вы заявляете: «Человек свободен! Никто не создавал Вселенную! Никто не определяет нашу судьбу! Нам остается лишь радоваться тому, как все удачно для нас сложилось». Вы думаете, что, избавившись от Бога, мы станем хозяевами своей жизни? Какое заблуждение! В действительности мы просто подчинимся слепым стихиям космоса. Астероиды, кометы, сверхновые звезды, черные дыры готовы уничтожить нас, нашу земную цивилизацию с ее наукой и техникой в одно мгновение. Жизнь в безбожном мире напоминает русскую рулетку или бег слепого по краю пропасти. Может ли наука просчитать вышедшую из-под контроля, сорвавшуюся с цепи случайность, которая создает тысячу себе подобных случайностей? Новые причинно-следственные ряды способны перевернуть нашу судьбу, способны превратить нас в прах и пепел. Но спустимся с космических высот к нашему земному существованию. Лед, упавший с крыши, камешек покатившийся под ногами, пьяный водитель, потерявший внимание диспетчер могут уничтожить наши жизни глупо и бессмысленно. Нет! Вы не освободили человека, Вы сделали его рабом природных и социальных срывов, провалов, катастроф. Вы, наверное, скажете, что и религия не может все это просчитать. Верно! Однако религия открывает духовное, сверхприродное измерение, в котором трагические случайности, происходящие с нами, гармонично встраиваются в спасительный узор вечного замысла Творца…

От сумы и от тюрьмы не зарекайся – учит нас старинная русская пословица. Как Вы объясните, исходя из Вашей философии, мою судьбу? В чем же смысл моей жизни? Я – молодой и перспективный ученый – вынужден был, мстя за поруганную честь жены, которая от этого сошла с ума, совершить ряд убийств. Меня приговорили к пятнадцати годам заключения, я отсидел уже десять. Последние несколько лет мое тело разъедает туберкулез. Вылечить его в данных условиях невозможно. Смерть пристально смотрит в мои глаза, смерть напевает мне на ухо колыбельные песни, смерть изводит мое сознание тяжелыми думами о тщетности всего происходящего. Я ничего не сделал в этой жизни, я ничего не открыл и не написал, мне нечем оправдаться перед истиной. Возьмите историю человечества. Таких, как я, – подавляющее большинство. Мы ничего не оставили в этом мире, мы прошли сквозь время безликой вереницей темных силуэтов. Что может дать нам Ваша наука? Способна ли она переиграть наше прошлое? Способна ли она вернуть нас к бытию? Нет! Единственное наше утешение – в вере! Единственная наша надежда – в Боге. Только Он позволит нам начать жизнь сначала, только Он даст нам возможность реализовать себя, сделать то, что мы должны были сделать в этой жизни, но не сделали, ибо оказались в плену сложившихся обстоятельств.

За окном светает. Небо из черного превратилось в сиреневое. Снежинки кружатся и кружатся, словно живые мотыльки. Мой карандаш затупился, тонкая свечка стекла в блюдце. Мое путешествие подошло к концу. Искорка истины блеснула и растворилась в полутьме.  

В заключение своего письма, Стивен, позвольте поблагодарить Вас за Ваш титанический труд ученого, за Ваш бесценный вклад в развитие космологии, за Ваши гениальные открытия, расширившие и углубившие наше понимание мира. Ваше мужество в поиске истины будет во все века примером того, как надо жить, как следует переносить бремя тяжелого недуга и при этом оставаться верным себе, своему идеалу, своему призванию!

Завтра во время свободного часа я отправлю мое письмо. Возможно, в этом мире и в этой жизни оно до Вас не дойдет. Ничего страшного! Духовный импульс моей мысли, моих дум рано или поздно придет к Вам в иных мирах, в иных универсумах бытия, в иных измерениях Божественной Мегавселенной. Надеюсь, он поможет Вам найти тайную тропу, которая, обходя ловушки и тупики, в конце концов приведет Вас к Богу.

                          До свидания!

                           С искренним уважением к Вам Платонов Иван.

                                          Несоизмеримое с человеком

Быть может, когда-нибудь человек узнает, что он не человек, а что-то другое, глубокое, таинственное, несоизмеримое с человеком. Как будет оценивать он тогда кратковременный и мимолетный опыт своего существования в этом мире?

Горной тропой мысли

Анжелка уговорила меня отсидеть с ней лекцию по истории древних цивилизаций. Ради любимой девушки пойдешь на все. Пришлось вернуться в свое прошлое и посетить наш университет.

Родная обитель! Храм надежды и разочарования! Как давно я здесь не был! Как давно не бродил по этим звучным лестницам, по этим темным коридорам, по этим мрачным аудиториям! Все те же серые стены с репродукциями картин Пикассо и Сальвадора Дали, все те же гудящие лампы, все те же искривляющие реальность окна. Призраки былого оживают в моей душе. Вот у этого старинного шкафа с книгами мой друг Андрей пытался опровергнуть Парменида и доказать бытие небытия. Вот у этой доски еще один мой товарищ Славка в системе Шанкары искал зловещие следы прозрений Нагарджуны. А вон за той партой у второй двери, прячась за широкой спиной Федора, я любил клевать носом после изнурительных ночных диспутов.

Профессор размышлял о жизни людей в разных цивилизациях, на разных континентах, в разные эпохи. Он сравнивал их моральные и эстетические идеалы, взгляды на мир, трактовки любви и смерти, трактовки смысла и бессмыслицы, я же задавал себе праздные, глупые вопросы и пытался на них, по возможности, последовательно, непротиворечиво ответить.

«Как во Вселенной появилась жизнь? Является ли она стечением случайных совпадений, или же это закономерный этап в эволюции живой энергии?»

«Скорее второе, чем первое, ведь цепь совпадений тогда ушла бы в бесконечность, и достаточно бы было разрушиться одному звену, чтобы полностью уничтожить хрупкий результат».

«Допустим это закономерный этап, как тогда возникла сама закономерность? И почему она возникла? Кто обеспечивает ее незыблемость?»

«Видимо, мир с первого мгновения своего существования был запрограммирован на то, чтобы в нем зародилась жизнь, чтобы рано или поздно она пришла к разуму».

«Кто мог запрограммировать мир на то, чтобы в нем появился разум?»

«Создать условия для возникновения разума в мире мог только Разум, находящийся вне мира, то есть Анаксагоров Ум».

«Если разум в мире требует Разума вне мира, то что же такое наша история?»

«История есть поиск разумом своего Первоначала, своего Первоистока в неотвратимости того, что нечто есть, в неотвратимости того, что оно происходит».

«Однако могут ли безликие социальные структуры осуществлять этот поиск? Кто является подлинным субъектом истории: классы, этносы, государства, культуры, цивилизации или простой человек с его заботами и проблемами?»

«Да, творцом истории должны быть лики, лица и личности. Возможно, в истории идет неуловимая для людей, скрытая борьба за право быть субъектом истории. Борьба между безличными социальными структурами и личностями. Только тогда, когда в истории побеждает человеческая личность, история становится подлинной историей человечества».

«Кто же мы такие в этом мире? Зачем мы в нем появились?»

«Мы появились для того, чтобы в борьбе с природной и социальной безликостью стать личностями, мы появились для того, чтобы вести диалог с сотворившим этот мир Ликом сквозь пространство и время, сквозь жизнь и смерть».

«Время возвело между нами непроходимые стены, мы живем в разных эпохах, в разных цивилизациях, но почему-то во мне существует абсолютная уверенность в том, что мы – современники».

«Быть может, потому, что в главном мы едины, а именно, в поиске себя, в поиске смысла и истины».

«В истории мы ошибаемся и заблуждаемся, мучаемся и страдаем, отчаиваемся и совершаем зло. Почему же нам кажется, что жизнь, какой бы она ни была, не завершена, не закончена?»

«Видимо, потому, что смысл человеческого существования историей не ограничивается и не исчерпывается. Наши судьбы проходят сквозь историю, тайна человека – вне истории».

Надрывный плач звонка. Лекция профессора увенчалась глубокомысленным выводом. Мы встали и направились к выходу. Старичок-профессор радостно улыбнулся мне. Надо же – узнал! Узнал подававшего надежды аспиранта, разочаровавшегося в науке, трижды отказавшегося от ее соблазнительных чар. Я поприветствовал своего учителя, спросил его о здоровье, пожелал ему умных и трудолюбивых учеников. Содержание лекции осталось вне моего сознания, ведущего беседу с собой. О чем он говорил? Скорее всего, то же самое, что и десять лет назад: размышление об истории, но в границах истории, без малейшей попытки определить эти границы и заглянуть за них.

Мы вышли из университета, Анжелка нежно взяла меня за руку. Осень раскрасила город яркими узорами тоски и грусти. Желтые литья кружились и падали на асфальт. Я вдруг подумал о том, что когда-нибудь через миллион лет кто-то другой пройдет той же горной тропой мысли. Догадается ли он о том, что он не первый и не последний? Станет ли ему легче от этого?

                                      

Теология как наука

Не в том ли тайный смысл теологии, что она невозможна как наука? Не в том ли предназначение теологии, чтобы теологическими средствами уничтожить саму возможность теологии?

                                             Сотворение мира

Ученые ошибаются, когда говорят, что Вселенная образовалась из бесконечно плотной субатомной точки в результате большого взрыва тринадцать миллиардов семьсот миллионов лет назад. Они берут в качестве субъекта познания положение обобщенного, обезличенного созерцателя, постоянного, бессмертного, вечного, лишенного чувств и эмоций, лишенного страха смерти, лишенного душевных срывов и провалов. Возможно, для искусственно созданной гносеологической мумии все так и было. Однако данное событие надо рассматривать сквозь жизнь конкретного человека, сквозь становление живой личности, сквозь возникновение ее внутреннего микрокосма.

Этот мир для меня возник из первоначального детского единства существования, из первоначальной детской целостности бытия, когда появилось мое самосознание, когда впервые я отличил себя от всего другого, когда вдруг почувствовал и понял, что мне противостоит что-то страшное, ужасное, огромное, бесчеловечное, холодное, твердое, грубое. Почему раскололась эта целостность? Как это произошло? Не знаю, от меня случившееся не зависело. Моего согласия никто не спрашивал. Когда это случилось? Не помню. Возможно, когда я катался на трехколесном велосипеде. Возможно, когда гулял с мамой в парке. Возможно, когда делал из песка в песочнице крепость. Возможно, когда увидел качающийся на волнах бумажный кораблик.

                                             На фоне неизвестного

На бесконечном фоне неизвестного то, что нам известно, само на себе не основывается и само себе не принадлежит.

                                      Метафизическая задача сатаны

«Богословская хитрость сатаны, мне кажется, заключается в том, чтобы придумать абсолютное, совершенное доказательство бытия Бога и внушить его нам. Это лишит нас свободы в акте веры. Станет невозможным подвиг веры, станет невозможной сама возможность веры, ибо невозможно верить в теорему Пифагора или в категорический императив Канта. Через жесткое, непротиворечивое, неопровержимое доказательство бытия божьего мы будем связаны с Богом, как куклы с кукловодом, а не как свободные личности со свободным Ликом»…

Моя сестра – филолог, специалист по санскриту. Вместе с мужем уже несколько лет серьезно занимается индийской философией. Ездит в Индию, собирает там старинные книги. Недавно в одной из древних рукописей она нашла удивительно красивое, ясное и простое доказательство бытия Бога. Неизвестно, какой философской школе это доказательство принадлежало. Неизвестно, кто был его автором, в каком веке он жил, какие взгляды исповедовал. Сестра перевела текст доказательства на русский язык. Мне оно очень понравилось, я набрал его и выставил в Интернете.

«Что есть Бог? Бог есть абсолютная реальность, абсолютная полнота бытия. Допустим, абсолютной реальности нет, тогда нет и реальности относительной, реальности обусловленной, существующей посредством бесконечных причин и следствий. Вернее, такая реальность без отношения к Абсолютному становится иллюзорной, ибо каждое звено в этом мире не имеет причины в себе, но получает ее от предстоящего – и так до бесконечности. Тогда иллюзорно и наше предположение, что Бога нет, так как принадлежит этой реальности, входит в нее, является ее обусловленной частью. Раз мы считаем, что мы существуем и имеем возможность задавать философские вопросы, существует и абсолютно реальное».

В чем особенность данного доказательства? Почему оно понравилось мне? Здесь предположение о том, что Бога нет, само себя уничтожает, само выбивает из-под себя бытие и аннигилирует.

Итак, благодаря мне данный текст оказался в Интернете. Через несколько дней я увидел и поразился, с какой страшной силой он стал распространяться по сети. Его цитировали, его комментировали, на него ссылались, им пользовались для подтверждения своих псевдорелигиозных взглядов и мировоззрений. Именно тогда мне и пришла мысль о философской задаче сатаны. Я вдруг понял, что невольно оказался орудием в «чужой игре». Осознавая свою вину, свой грех, мучимый сомнениями и страхами, я написал пять опровержений этого доказательства, выставил их на своем сайте, но никто на них не обратил ни малейшего внимания. «Доказательство» же продолжало набирать популярность. Мне вдруг показалось, что оно само себя воспроизводит, копирует, множит и распространяет. Тогда я сходил в храм, отстоял службу, причастился, собрался с мыслью и написал вот этот рассказ. Возможно, он станет противоядием для запущенного мной «духовного вируса».

                                             Абсолютная ценность

Любовь не может быть абсолютной ценностью в мире, ибо в этом случае она уничтожила бы мир.

                                             Предостережение

                                                                           Я есмь путь и истина и жизнь;

                                                                           никто не приходит к Отцу,

                                                                          как только через Меня.

                                                                           Евангелие от Иоанна (14; 6)

                                                                        

                                                                           Божественный мрак – это тот

                                                                          непреступный свет, в котором

                                                                         пребывает Бог.

                                                                               Псевдо-Дионисий Ареопагит

Самого старого и уважаемого монаха, который уже давно забыл свое имя, свое прошлое и приготовился уйти в вечность, борец с монофелитской ересью Максим попросил высказать свое мнение о творениях святого Дионисия Ареопагита. Вопрошающий серьезно изучал этого богослова, восхищался им, писал на его произведения схолии, но что-то в душе не давало ему покоя, тревожило и даже пугало. Монах оказался подготовленным к вопросу, его слова острыми стрелами вонзались в сердце Максима.

- «Где двое или трое соберутся во имя мое, там я посреди них», - возвестил нам Творец мира. Так возникла на земле Церковь Божия, в которой реально присутствует Божественный Логос, то есть вся полнота Божественной Истины. И дана она не одному или нескольким, но всем христианам вместе и на все времена.   Дионисий же в погоне за Сверхсуществующей Сверхсущностью объявляет Благую Весть, открывшуюся нам во Христе, всего лишь катафатическим уровнем богословия. Он искушает нас Сверхбожественным Сверхзнанием. В апофатическом восхождении мы должны превзойти все чувственное и умопостигаемое, все мыслимое и немыслимое. Мы должны выйти из себя, забыть себя, в умопомрачительном экстазе вступить в Божественный мрак и соединиться с Запредельным. Именно такой путь достижения Единого предлагали когда-то «внешние философы» – Плотин и Прокл. Это было бы, наверное, правильно, если бы Божественный Логос еще не спустился с небесных высот в наш падший мир, не воплотился в человеке и не открыл нам бездны Божественного.

- Разве Бог не пребывает вечно в ослепительном сиянии сверхсуществующего мрака? Опыт многих подвижников и святых говорит нам об этом.

- Нет! Бог пребывает в этом мире вместе с нами! Никуда восходить не надо! Сын Божий, с которым Отец и Дух Святой единосущны, жил с нами, учил нас праведной жизни, умер за нас на кресте и воскрес. Он теперь в таинствах Церкви Своей, а Церковь Его есть Небо на земле. Божественное Слово предлагает нам стать соучастниками Божественной жизни. Достаточно прийти в храм, достаточно причаститься воскресшей плоти Христа, и мы в вечности, то есть в глубине Божественной Троицы. Нет иных тропинок к спасению, нет иных дорог к истине, кроме единственной: через Церковь ко Христу, через Христа в Духе Святом к Отцу Небесному.

- Почему же великий ученик апостола Павла этого не видит? Почему он предлагает иной путь соединения с Богом?

- И здесь самый главный вопрос, брат мой, который я хотел бы тебе задать: Дионисий ли написал эти труды? Не ошибаемся ли мы, принимая их автора за Дионисия?

- Почему ты сомневаешься?

- Я сомневаюсь потому, что никто из великих отцов церкви в своем богословии не использует творения Дионисия Ареопагита, никто не комментирует их и не ссылается на них.

- Понимаешь, Богу было угодно, чтобы труды эти стали известны только сейчас.

- Слишком много в его размышлениях «внешней философии», горделивой мудрости князя мира сего! Слишком мало божественной простоты Духа Святого!

- Возможно, Господь открывает только избранным нечто сокровенное и таинственное.

- Берегись, о Максим! Не пытается ли кто-то нас обольстить этим?

- Зачем? С какой целью?

- Чтобы подменить Бога пастухов философским Сверх-богом, чтобы подменить Божественное рыбарей богословским Сверх-божественным!

- И кто же это мог сделать?

- О том не ведаю…

Старый монах умолк и впал в забытье, такое случалось с ним часто в последнее время. Максим бережно уложил его на деревянную скамейку и приступил к вечерней молитве.

                                                       Точка отсчета

Мироздание меняется в зависимости от того, что мы принимаем за точку отсчета.

                                           Кофейные зерна бреда

Несколько дней назад, мучимый бездельем и одиночеством, я совершил грандиозное для всего человечества открытие. «Открытие» это, на мой взгляд, должно было перевернуть наше понимание сущего. В чем его суть? Я вдруг понял, что реальность бесконечно богаче, глубже и шире всех наших представлений о реальности. Я вдруг осознал: реальность – это не только то, что нам навязали извне в качестве реальности. Мною был сформулирован новый принцип построения мира: «реально то, что я ощущаю как реальное, пережил как реальное, испытал как реальное, и не важно является ли оно таковым на самом деле». Любая иллюзия становится действительной, если я пережил ее как действительное в акте переживания. А потому все мои сновидения, все мои грезы, все мои мечты становятся истинно существующими. Их содержание получает статус бытия, каким бы фантастичным и абсурдным оно ни казалось.

Итак, я действительно парил в облаках, я действительно умирал и рождался заново, я действительно боролся с чудовищами, я действительно встречался с инопланетянами, я действительно странствовал в лабиринте без выхода и входа, я действительно был пожираем ядовитыми насекомыми, я действительно срывался в пропасть, горел в огне, тонул в болоте, превращался в оборотня, сжимался до размеров бактерии, разлагался в гробу, болел проказой, спасался от призраков, ловил молнии, останавливал время, беседовал с мертвыми, менял лица, спорил с тенью, преследовал двойника, проходил через стены, висел на паутинке, барахтался в мыльном пузыре, скитался на перышке, блуждал в зеркалах.

В первые дни после совершенного «открытия» у меня кружилась голова от того, что со мной произошло, от того, кем я был, в чем участвовал, что испытал. Мое существование растянулось до размеров Вселенной, моя жизнь включила в себя тысячи жизней. Моя судьба превратилась в бесконечную сеть судеб, счастливых и трагических, великих и ничтожных, святых и грешных. Сначала я о своем прозрении никому не говорил. Боялся расплескать тайну, боялся не найти слов, боялся, что меня не поймут или посчитают сумасшедшим. Но разве можно об этом долго молчать! Не выдержал. Поделился «открытием» с моей любимой девушкой – Викой. Вика окончила с отличием факультет психологии. Казалось, она должна была восхититься моими мыслями. Однако ей почему-то сразу же не понравился весь этот бред. Вика квалифицировала его как особую форму интеллектуального помешательства.

- У тебя получается, - размышляла девушка, зажигая конфорку на газовой плите, - любая твоя фантазия, любая твоя греза – уже реальность.

- Да, любимая, - не без удовольствия соглашался я, - при одном условии: если я пережил ее в своем сознании как реальность.

- Любой твой бред, любой твой абсурд, любое твое безумие! – пыталась заострить свою мысль Вика.

- Да, да, совершенно верно, - вдохновенно упивался я дерзостью проникновения в глубину сущего, - все становится реальным, ибо открылось мне как реальное, ибо заявило о себе как реальное. Сама реальность становится бесконечно богатой и причудливой, многомерной, многослойной, многозначной, как в детской сказке, как в древнем мифе.

- Представь, я во сне попрошу тебя убить меня в яви? Сделаешь ли ты это? – тихо и осторожно спросила любимая, поставив на огонь турку.

Викин вопрос застал меня врасплох, поверг меня в смятение. Я оказался не готов к такому повороту мыслей. Моя теория дала трещину.

- Нет! Не убью! Я же не сумасшедший!

- Но почему? Ведь именно я прошу тебя это сделать! Или не я?

- Не знаю. Об этом я как-то не подумал.

- Вот и подумай! Что если одно безумие потребует от тебя отменить другое, а этим другим будет наша с тобой жизнь? Представь, какой-нибудь явившийся тебе во сне Кронос заявит свои права на наших детей, потребует от тебя бросить их с балкона. Исполнишь ли ты его волю?

- Нет! Не исполню! Точно не исполню!

- Ты не сможешь удержаться. Твой бред, которому ты дал право на существование, будет влиять на тебя, на твой разум, на твою волю, на твой моральный выбор. Твой бред выйдет из-под контроля и подчинит тебя себе.

- Я научусь его сдерживать! Я научусь им управлять!

- Реальность и сон в любом случае будут постоянно сталкиваться друг с другом, противоречить друг другу, – давила на меня Вика, помешивая на огне черную жидкость.

- Например?

- Допустим, во сне я тебе изменила, а в реальности нет. Что ты сделаешь?

Пауза. Молчание. Вновь удар по моему «открытию». Я не думал о моральных последствиях моей теории. Нравственность не вписывалась в созданную мной концепцию реальности, разрушала ее, уничтожала ее. Мне оставалось только моргать глазами и по-детски лепетать в ответ что-то невразумительное.

- Ну, что ты сделаешь?

- Не знаю, любимая.

- Кого ты вообще выберешь? Ту, которая во сне, или ту, которая сейчас с тобой беседует? Ведь это два разных человека, и существуют они в разных мирах!

- Тебя, конечно! – блеял я смиренно.

- Но вместе со мной ты должен выбрать и мою Вселенную, мое отношение к реальности, то есть - наш реальный мир!

- Да! Ты права! – сдался я в итоге под ударами железной логики искушенного в спорах психолога.

- Ой! Ай! Ай-я-яй!

Черный напиток сбежал из турки и залил плиту. Вика быстро выключила газ, не успев осознать свою интеллектуальную победу, не сумев насладиться ею всем сердцем, всей душой. Я сидел и молчал, печально взирая на жалкие обломки великой теории.

Иной путь познания

Почему мы так доверяем научному познанию? Почему мы слепо верим в науку? Наука имеет дело с причинно-следственными рядами, уходящими в бесконечность, а наша жизнь конечна. Через причинно-следственные ряды мы никогда не приблизимся к последней истине. Однако нас интересует именно последняя истина, ибо только последняя истина может оправдать нашу жизнь. Объем открытого наукой знания о мире будет всегда конечным и по сравнению с бесконечностью равным нулю. Значит, необходимо найти иной путь познания.

                                                  

О сущности слов

У великого математика древней Руси Кирика Новгородца был талантливый ученик. Звали его Андрейка. Они вместе читали библейские книги и труды великих отцов церкви, вместе делали умопомрачительные вычисления на восходящей шкале христианского времени, вместе пытались найти волшебную пропорцию, на основе которой был сотворен Богом этот мир. Однажды Андрейка обратился к учителю с вопросом:

- Смотрю на вас и удивляюсь. Почему вы с таким трепетом относитесь ко всему написанному? Зачем вы собираете с пола обрывки берестяных писем и прячете их за иконы?

Кирик улыбнулся Андрейке с любовью и нежностью. Он решил поделиться с ним своей самой сокровенной тайной, своей самой дорогой мыслью:

- Запомни! Наш язык нам не принадлежит! Это не просто слова на бересте, это не просто буквы, это искорки Божественного Слова, это малые логосы, которые пронизывают все бытие, которыми одухотворена каждая вещь вокруг нас. Этими логосами соединен, скреплен, связан наш мир в один узор, в одно целостное единство. Эти искорки не дают ему рассыпаться и исчезнуть во мгле небытия.

              

Человек до появления человека

Ничто не может появиться во Вселенной, если уже не присутствует в ее сущности с самого начала. Итак, человек существовал во Вселенной до появления человека. Существовал в виде «метафизической возможности», в виде «божественного замысла».

Ангелоподобный

Он пришел ко мне из ничего, из пустоты, материализовался в пространстве, возник из воздуха: человек или сверхчеловек, или человекообразный призрак, или ангелоподобный демон. Он сказал мне, что я живу в жалком, ничтожном осколке реальности, ничего общего не имеющем с истинным, совершенным миром. Он предложил мне покинуть этот осколок. Он предложил мне отказаться от моего тела, от моей души и слиться с бесконечностью бытия, с беспредельностью сущего. Он предложил мне стать богом и обрести бессмертие.

Мое молчание длилось всего лишь миг. Я нашел в себе силы отказаться. Почему? Только потому, что в этом жалком, ужасном осколке реальности однажды воплотился Господь мой Иисус Христос. И не просто воплотился, но возлюбил его всем сердцем своим, всей душою своею. И не просто возлюбил, но принял во имя его спасения великие муки.

Призрак исчез. Его презрительная улыбка молнией вошла в мое сердце. Я остался один на один со своими думами, со своим отчаянием, со своей безысходностью.

                                   Абсолютно непостижимое

Существует ли абсолютно непостижимое? Немецкий философ Иоганн Готлиб Фихте утверждал, что нет, ибо абсолютно непостижимое противоречит форме науки. Именно это он высокомерно заявил старой цыганке, предложившей ему погадать. «Тогда вспомни свой вчерашний сон», - посоветовала она ему. Как ни пытался философ вернуть из забытья узор эфемерных образов, у него не получилось. Однако он помнил, что во сне этом ему открылось нечто удивительное.

                                               Тупиковая ветвь

Когда после занятий в университете мы с Женькой встречаемся на общей кухне общежития, у нас всегда возникает серьезный философский разговор. Не стал исключением и сегодняшний вечер. Я жарил картошку с грибами. Мой друг варил украинский борщ. Через грязное стекло окна можно было созерцать, как багровым пламенем пылает над городом обезумевший осенний закат.

- Представляешь, - вещал мне Женька, - на лекции узнал, что где-то в Грузии нашли несколько черепов древних людей, живших около двух миллионов лет назад.

- Наши предки? – спрашиваю.

- Нет. Тупиковая ветвь, давно покинувшая свою африканскую родину. Самое интересное, что была найдена семья: отец, мать, дочь, сын… и бабушка.

- Бабушка? – от удивления мой нож прошел мимо картофелины.

- Да! Так вот у нее полностью отсутствовали зубы.

- Печально.

- Слушай дальше! В обычных естественных условиях бабушка должна была неизбежно умереть, однако она жила и чувствовала себя довольно комфортно.

- Как же так?

- Оказывается, семья заботилась о ней, как о самом дорогом сокровище. С ней не просто делились пищей, за ней ухаживали, ее кормили.

- Что же тут странного? – провоцирую вопросом мысль собеседника.

- Не забывай! – взывает он ко мне. - Два миллиона лет назад! Это был мир животных, в нем господствовали инстинкты, там побеждал сильнейший. И вдруг такое отношение к ближнему! Его не объяснить ни природной, ни социальной необходимостью.

- Но какое-то должно быть объяснение!

- С моей точки зрения, мы имеем дело здесь с первым Отблеском Божественного. Но они – не мы, это совершенно другой вид, не являющийся нашим предком.

- Знали бы они, - размышлял я, - так трогательно и нежно относящиеся друг к другу, что другие станут носителями разума, носителями Духа!

- Знали бы они, - вторил мне мой друг, - что два миллиона лет спустя мы сбросим атомную бомбу на своих же собратьев, и в одно мгновение испарятся тысячи и тысячи жизней!

- Нет, тупиковая ветвь не они! – делаю я неутешительный вывод. - Тупиковая ветвь – это мы. Мы заняли их биологическую нишу, мы украли у них историю, потому теперь мучимся и страдаем от этого!

Взаимопонимание

Взаимопонимание в мире возможно только потому, что сама структура бытия построена соответствующим образом. Вопрос лишь в том, почему она так построена.

                                                          

Паучок

Сегодня вечером сидел на крыльце и любовался закатом: удивительным многообразием оттенков красного цвета. Случайно увидел маленького паучка, который спустился на паутинке откуда-то сверху. Не задумываясь, наступил на него ногой. Осталось мокрое пятнышко. Только потом задумался: зачем я это сделал? что заставило меня уничтожить живую жизнь? чем она мне помешала? Ничем! Все произошло как-то машинально, на автомате. Неужели можно убить просто так, без всякой причины? Но разве убийство насекомого – убийство? А разве убийство – не убийство? Убийство! Правда незначительное, ничего не значащее. Почему я так считаю? Наверное, потому, что это всего лишь паучок. Но разве он меньше меня был вовлечен в жизнь, любил жизнь, хотел жить, радовался жизни? Неужели перед Богом его жизнь менее значима, чем любая другая жизнь? Не знаю. Трудно ответить на этот вопрос. Однако Бог даровал паучку жизнь, видимо, он был нужен Ему. Видимо, он своим существованием выразил какую-то важную мысль Творца, какую-то Его сокровенную мечту. Что-то в моем сердце содрогнулось! В моей душе вдруг появилась обжигающая, разъедающая, ноющая боль. Кто был во мне носителем этой боли? Сознание? Рассудок? Разум? Вряд ли! Что им за дело до экземпляра такого-то вида, такого-то рода? Но тогда кто? Может быть, соединенная с сущностью сущего душа? Не знаю. Я представил, вообразил, какой бесконечно длинный путь прошло это маленькое, крохотное, хрупкое существо через цепь перерождений, через последовательность изменений, через тупики и зигзаги природы через подъемы и срывы эволюции. Прошло, чтобы оказаться под моей ногой, чтобы принять бессмысленную смерть. Я прервал эту великую цепь, это тяжелейшее странствие через время. Прервал потому, что был нравственно раздроблен, нравственно разбросан, нравственно распущен. Прервал потому, что не ощущал, не переживал в себе великого единства мира, великой гармонии бытия.

Пораженный этими мыслями, пораженный своим ужасным поступком, я встал, вошел в свой дом, лег на диван и включил телевизор. На первом канале показывали какой-то глупый сериал. Попытался вникнуть в его сюжетную линию. Не получилось. Потом нашел старый хоккейный матч «Красной машины" с канадскими профессионалами. Снова пережил радость победы. Потом нашел злободневную политическую программу. Определил своих идеологических сторонников и противников. Поток обвинений в свой адрес, поток мучительных дум самопроизвольно прекратился. Суета сует мира сего снова защитила меня от моей совести.

Средство от иллюзий

Следует научиться жить с осознанием того, что рядом с тобой черная бездна тьмы, что рано или поздно ты в нее неизбежно провалишься. Только в этом случае нас никто не обманет, никто не обольстит благами мира сего.

                                              

Универсум смысла

«Удивительный феномен – сознание. Оно Я и не Я. Оно со мной и не со мной. Оно во мне и вне меня. Оно принадлежит мне и не принадлежит мне. Оно подчиняется мне и не подчиняется мне. Оно ограничивает меня и соединяет с Беспредельным. Оно открывает суть существующего и одновременно скрывает ее в самом глубоком своем подземелье. Оно дает возможность приблизиться мне к тому, кто я есть, и в то же время прячет меня от меня во мне самом.

Странный феномен – сознание. Но главная странность сознания в том, что оно необъяснимо из существования, что его не вывести из этого мира, не получить из любой последовательности физических, химических, биологических процессов, в каком бы направлении они ни протекали. Ведь для того, чтобы создать сознание, уже необходимо его иметь, оно уже должно быть. Следовательно, наше сознание – плод какого-то иного сознания. И здесь только два варианта, только два сценария: либо по цепочке сознаний мы уходим в бесконечность, либо есть одно мировое сознание с бесконечностью своих ипостасей. Первый вариант кажется мне несостоятельным, ибо через бесконечность невозможно прийти к той или иной точке бесконечности. Второй вариант более приемлем, ибо в нем»…

- Сережа! Ты маме заказал цветы?

- Какие цветы, Надюш?

- Забыл? Мы завтра идем на ее день рождения!

- Ах, да! Заказал! Розы!

- Сережа! Помоги застегнуть платье. Представляешь, оно мне узкое.

- Зачем тогда ты его купила?

- Я больше ничего не смогла выбрать.

- Ну и не покупала бы.

- Как бы я тогда пошла?

- Посмотрела бы что-нибудь из старого.

- Мне уже надоело мелькать в одном и том же.

- Погоди! Погоди! Кажется, я потерял какую-то важную мысль!

- Потерял и потерял. Хватит летать в облаках! Подумай лучше обо мне!

- Нет! Не могу вспомнить!

- Вот обо мне ты совсем не думаешь!

- Возможно, если бы я ее вспомнил, все вещи мира сбросили бы тогда свои маски и соединились в единый, целостный универсум смысла.

- Сереж! Хватит бубнить себе под нос чепуху!

- Да! Чепуху…

                                                  

                                       Византия, Запад, Русь

Чем в духовном смысле Византия отличалась от средневекового Запада? Почему, невзирая на одну религию, это были разные цивилизации, разные социально-политические организмы? Византия жила в полноте вселенского сознания церкви, в плероме божественной истины, живым носителем которой был Дух Божий. Человеческая мудрость здесь считалась «внешней», «случайной», «относительной». Запад пытался античную философию (Философ - Комментатор) соединить с догматами Откровения. В результате разум мира сего (законы логики) подчинил Божественное, вернее, подменил Божественное собой. Но почему тогда Византия погибла? Почему не выдержала испытаний? Видимо, потому, что возгордилась, потому, что не захотела уподобиться Христу и взять на себя бремя рабства, как это со смирением сделала Северо-Восточная Русь. Сделала и победила! Победила, чтобы до конца исторического времени противостоять Западу. Противостоять разуму мира сего!

В неизвестном направлении

Моему начальнику неожиданно выпала командировка за границу. Сегодня в конце рабочего дня он зашел ко мне в кабинет и положил на мой стол свой билет в филармонию. В наш город из Берлина приезжает какой-то известный музыкант и будет исполнять органные произведения Иоганна Себастьяна Баха. Я не очень люблю классическую музыку, к тому же накопилось очень много дел, надо было срочно готовить квартальные отчеты, поэтому попытался отказаться. В полушутливой беседе начал с того, что «плохо себя чувствую», «вроде как заболеваю», закончил тем, что «возникли личные проблемы». Начальник махнул рукой и не стал более уговаривать, однако билет оставил, посоветовал передать его кому-нибудь другому или, если не получится, выбросить в мусорное ведро. Другого «счастливчика», конечно же, не нашлось, у каждого была своя «серьезная», «уважительная» причина, мусорное ведро исключил сразу, не хотелось обижать человека, приютившего когда-то меня – молодого дипломированного безработного. Решил пересилить себя и потратить полтора часа времени на приобщение к высокому искусству.

Пятница. Конец рабочей недели. С трудом выдержали проверку. Играющий масками ревизоров бюрократический Левиафан терзал нас и мучил беспощадно. Никогда не думал, что однажды попаду в мир Гоголя и Кафки, никогда не думал, что прилежно оформленные папки с документами будут главными измерителями моей профессиональной состоятельности, никогда не предполагал, что мои душевные и творческие силы будут бессмысленно тратиться на бумажные фантомы. Коллеги остались отмечать положительный вердикт вышестоящей инстанции, я же, утомленный, уставший, опустошенный, обессиленный, поехал домой. Сидя в кресле, погрузив сознание в телевизор, я уже готов был расслабиться и уснуть, как вдруг вспомнил, что у меня сегодня большой культурный вечер – свидание с великим немецким музыкантом. Быстро оделся, с трудом нашел билет. Выскочил на улицу, добежал до остановки. Как назло встали троллейбусы. Авария на трассе. Пришлось ловить такси. К филармонии подъехал за пятнадцать минут до начала. Спокойно сдал одежду в гардероб, вошел в огромный светлый зал, занял свое место и приготовился к поглощению чуждых мне, недоступных моему сознанию потоков звука. Хотелось поскорее закончить этот тяжелый день, хотелось спрятаться в своей маленькой комнате, исчезнуть для мира и для людей, хотя бы на ночь.

В зале погас свет. Худой седой старичок вышел на освещенную сцену и поклонился зрителям. Не дожидаясь наших аплодисментов, он подошел к инструменту, сел на черный стул и… выдержал сумасшедшую паузу, равную по времени существованию мира. Может быть, музыкант так настраивал психологически себя, может быть, считал необходимым подготовить нас таким странным способом. Прошла минута, или две, или пять. Медленно из запредельной, сверхъестественной тишины, словно ручеек в весеннем лесу, потекла, заструилась, зазвучала сверхчеловеческая, космическая, божественная музыка, исполненная грусти и печали, исполненная тоски и одиночества. Я навалился на спинку кресла, закрыл глаза и погрузился в себя. Мне почему-то казалось, что музыка льется не со сцены, не из внешнего мира, а из глубины моей сущности, из бесконечности моей души. Мое сознание освободилось от людей и вещей, от образов и понятий, от желаний и надежд. Мое сознание освободилось от причинно-следственных связей, от трехмерности пространства, от необратимости времени. Мое сознание освободилось от памяти и забвения, от истины и неистины, от реальности и нереальности, от логики и отсутствия логики. Мое сознание освободилось от самого сознания и превратилось во что-то непостижимое, необъяснимое, неизмеримое, неуловимое, неумолимое, неповторимое, непоправимое, оставив для меня всего лишь маленький лоскуток, чтобы была возможность вернуться назад, чтобы можно было оценить, что происходит, и насладиться происходящим. На основе этого маленького тоненького лоскутка я понял, что в этом мире нет ничего, кроме музыки, что вся беспредельность Вселенной, Млечный Путь, наше Солнце, наша Земля, обитающие на ней живые существа, наша история, наша мудрость есть живая музыка, которую придумывает и исполняет Великий Музыкант, бесконечно любящий свое искусство, беззаветно преданный своему творению, являющийся Сам осознающей Себя, вечно воспроизводящей Себя Музыкой…

Я вышел из филармонии пережившим вечность мудрецом. Лил мелкий дождь, капли стучали об асфальт. Я не хотел закрываться от них, не хотел прятаться, ибо понимал, что все мы – одно целое, в котором нет, никогда не было и никогда не будет недостатка, изъяна, искажения, искривления, обмана, ошибки, преступления, зла, греха. Я не хотел возвращаться назад, в свою убогую жизнь, в свою призрачную роль, в свою квартиру, на свое рабочее место. Моей душе нужен был весь этот мир, а не его жалкие обломки. Мне нужна была вся бесконечность бытия, а не ее отдельные фрагменты и эпизоды. Презрев себя, презрев свои заботы, презрев свое прошлое, я отправился в неизвестном направлении. Я пойду туда, куда поведет меня открывшийся мне Бог…

                                             О последней глубине

Есть что-то в человеке, что принадлежит бездонности Бога, Его последней глубине, ибо в противном случае он не смог бы быть носителем Образа Божьего и не сумел бы уподобиться Богу.

Предвкушение разлуки

(Серен Кьеркегор Регине Ольсен)

«Я покидаю тебя, ибо всем своим сердцем люблю тебя, всегда думаю о тебе, любуюсь тобой, засыпаю с твоим царственным именем и просыпаюсь с ним. В этом мире нет ничего, что можно было бы сравнить с моим чувством»…

«Я покидаю тебя, ибо только так можно навсегда остаться с тобой: в твоей памяти, в твоей душе, в твоих сновидениях, в твоих грезах, в твоих желаниях, в твоих страхах, в твоих сомнениях. Чем дальше я от тебя, тем бесконечно ближе к тебе»…

«Я покидаю тебя, ибо хочу доказать себе и тебе, что мы с тобой – одно целое, что события во времени не смогут помешать уже случившемуся в вечности, что миг разлуки в этом мире не способен уничтожить абсолютного единения наших душ в мире ином»…

«Я покидаю тебя, ибо не могу отделить себя от моей любви к тебе, не могу сохранить дистанцию по отношению к этому чувству, чтобы понять, что же со мной происходит. Не совершаю ли я грех, создавая из тебя божественно-безбожный идол?»…

«Я покидаю тебя, ибо абсолютно уверен: твой идеальный образ, твой небесный эйдос будет всегда со мной, пройдет со мной сквозь время и пространство, сквозь жизнь и смерть, не потускнев, не потеряв первозданного блеска»…

«Я покидаю тебя, ибо не в состоянии принять в себя новую живую вселенную, новый космос, не в состоянии объять твою бесконечность и успокоить свое сознание в ее непостижимой, бездонной глубине»…

«Я покидаю тебя, ибо не могу до конца уничтожить себя ради тебя, не могу развернуть для тебя темные дали моего существования, так чтобы превратилось оно перед твоим взглядом в дрожащую на паутинке, прозрачную капельку росы»…

«Я покидаю тебя, ибо не способен пройти сквозь твою трепещущую плоть и окунуться в безбрежный океан твоей сокровенной сущности, которая известна лишь тебе, твоему ангелу, твоей тени и Господу Богу»…

«Я покидаю тебя, ибо заведомо знаю, что сверхчувственное чувство любви, на основе которого создано бытие, на основе которого существует этот мир, неизбежно растворится в унылом однообразии монотонной семейной жизни»…

«Я покидаю тебя, ибо навеки замкнут, замурован в себе, в своем теле, в своем сознании и не способен вырваться из собственной сущности. С рождения и до конца своей жизни я привязан к праху земному, остужен веществом, раздавлен материей»…

«Я покидаю тебя, ибо являюсь существом относительным, ограниченным, случайным, конечным, тленным и не способен дать тебе абсолютное счастье, абсолютную нежность, абсолютную радость, абсолютное наслаждение»…

«Я покидаю тебя, ибо каждый мой взгляд, направленный на тебя, каждое мое прикосновение к тебе, каждый мой воображаемый поцелуй остаются на поверхности твоего тела и не проникают в твое сердце»…

«Я покидаю тебя, ибо не знаю ни тебя, ни себя, ни этой жизни, ни этого мира. Я не знаю ни своей веры, ни того, с кем она связывает меня, я не знаю даже своего незнания и поэтому тщетно прячусь от других людей за придуманными масками, за вымышленными персонажами»…

«Я покидаю тебя, ибо ощущаю в себе страшную, ужасную, кошмарную, безумную потребность в Абсолютном. Она опустошает мою душу, она испепеляет мое сознание, она разрывает меня изнутри, она не дает мне поставить перед собой иную цель»…

«Я покидаю тебя, ибо хочу вопреки Гегелю обессмертить твой образ в философии. Я хочу ввести тебя в историю мировой философской мысли как одну из самых главных ее загадок, как одну из самых неразрешимых ее проблем. Быть может, это единственное, что я могу для тебя сделать во времени»…

                                                     Понять Бога

Чтобы понять Бога, следует на мгновение отказаться от самого понятия «Бог» и всех паразитирующих на нем богословских и философских теорий.

                                         В ловушке доказательства

Это случилось со мной в конце февраля или в начале марта. Точно не помню. Была оттепель. С крыш скатывались и падали огромные куски оледеневшего снега. Я проводил тебя до остановки, ты села в трамвай. В моей ладони осталось тепло твоих рук. Не было на свете человека, который бы был более счастлив, чем я. Трамвай тронулся, колеса застучали по рельсам, пугая железным скрежетом слетевшихся голубей. Серая туча накрыла город. Голая ветка качнулась от порыва ветра. Пошел дождь. В моем сознании вдруг зародилась бредовая, безумная, чудовищная мысль.

«Как получилось, что среди бед и страданий мира, среди мук и лишений других людей мне повезло, на меня свалилось абсолютное счастье взаимной любви, я обрел полноту и целостность существования? Сомнения адским пламенем обожгли мое сердце: действительно ли происходящее со мной - происходит? действительно ли существует то, что существует? действительно ли есть то, что есть? Не сон ли все это, придуманный моим сознанием, которое играет в грезы, которое наслаждается сотворением галлюцинаций? Что, если все в этом мире придумал я, вернее, не я, а мое сознание, которое воспроизводит меня и этот мир, ибо сам я со своим телом, со своей душой – такая же выдумка, такой же фантом?»

Как это проверить? Есть ли средство определить реальность реальности? Попробовал ущипнуть себя за палец. Не полегчало. Сознание могло придумать и боль. Огляделся по сторонам. Попытался найти что-то необычное, что-то невозможное для моего сознания. Идущие мимо прохожие, автомобильные пробки, хмурое небо, ледяной дождь, лужи, грязь – все естественно, все вполне реализуемо, представимо, воображаемо. Взял в ладонь мокрый снег, сжал его в комок, бросил в этот мир. Почему сон не рассыпался? Почему сохраняет свое существование? Да просто потому, что комок – элемент сна, часть сна. Подошел к столбу, ударился головой. Закричал во все горло. Не полегчало. Все, все могло быть придумано сознанием. Чтобы понять, иллюзия мир или действительность, сошел с тротуара и пошел через улицу прямо на мчащиеся с бешеной скоростью автомобили. Жуткий визг торможения. Удар. Падаю на асфальт. Прижимаюсь щекой к холодной плите. Капелька крови медленно растекается в луже. О чудо! О радостный миг открытия! Мир реален! Мир есть! Я знаю! Я ощущаю! Я чувствую это! Я доказал себе существование мира своей смертью.

                                           Божественный ужас

Самое ужасное для Бога в том, что мы можем отказаться от Него, а Он от нас нет.

Против мудрости мудрых и святости святых

В одном из монастырей Константинополя появился бесноватый: грязный, лохматый, с перекошенным лицом, с безумным взором, с огромной железной цепью на шее, с кровавыми язвами на руках и ногах. Длинным бичом из веревок он бил монахов, выгонял их из келий, кричал на них, смеялся над ними, оскорблял их, сквернословил, что-то пытался им объяснить. Откуда бесноватый пришел, никто не знал, никто его никогда не видел и ничего о нем не слышал. С большим трудом братии удалось схватить одержимого, связать и посадить в темницу. Некоторые наиболее пострадавшие монахи предлагали его убить, но восторжествовало христианское сострадание и христианское милосердие. О странном госте сообщили игумену монастыря, великому подвижнику и богослову отцу Симеону, который в это время в маленькой келье со слезами и молитвами трудился над своими чудесными гимнами. Игумен возжелал встретиться с бесноватым и побеседовать. Отказавшись от охраны и сопровождения, со свечой в руке Симеон спустился в темницу, помолился Богу, развязал бедного мученика, помог ему сесть на лавку. Тело одержимого источало жуткое зловоние, кровь текла из его ран, сквозь грязь на лице проступали глубокие шрамы. В тусклом, мерцающем свете свечи их глаза впервые встретились. Сердце заныло у Симеона, он узнал верного друга своей юности Андрея.

- Я послан к тебе Господом, игумен, чтобы избавить тебя от заблуждений, мешающих твоей душе познать истинный Свет Божий!

- Андрей! Ты ли это, друг мой любезный? Что с тобой случилось? Кто так жестоко искалечил тебя?

- Это сделал я сам. В молодости, мечтая о монашеской стезе, я изуродовал свое красивое лицо, чтобы оно не нравилось женщинам и не вводило их в искушение. А не так давно, по слову Божьему, я начал постоянно резать себе руки и ноги и смазывать их грязью, чтобы раны загноились, чтобы в них завелись черви!

- Зачем, Андрей?

- Ранами своими я должен укорять вас, монахов! Я должен ходить по монастырям и показывать вам, к чему вы стремитесь, что вы считаете своим идеалом, что вы выдаете за Божью заповедь.

- О чем ты говоришь, Андрей? Я не понимаю тебя!

- Как же не понимаешь? Ведь сам ты писал в своих сочинениях, что мы должны уподобиться мертвецам, что тело – это склеп, могила, что его следует презирать, что его следует отвергнуть, уничтожить, умертвить, ибо через него возбуждаются греховные похоти.

- Умертвить, но не самоистязанием, Андрей, а тяжелыми трудами и смиренной жизнью. Тело тленно, оно возвращает нас к земному и мешает нам приять в чистоте и невинности Дух Божий!

- Твой учитель не Христос, Симеон, твои учителя – Платон и Плотин. Помнишь, с какой упоительной страстью мы с тобой читали их в юности? Это Платон считал тело темницей, это Плотин писал, что от тела следует освободиться, избавиться. Христос же называл тело храмом для души. Христос никогда не требовал от людей презрения к человеческой плоти. Христос исцелял человеческие тела: лечил слепых, глухих, хромых, сухоруких, прокаженных, одержимых, расслабленных. Он оживлял и воскрешал тела. Будучи Сыном Всевышнего Отца, Божественным Логосом, Божественной мудростью, Он Сам вселился в человеческое тело, испытал его немощи, его смерть, чтобы потом его воскресить и освятить, чтобы вознести его с кожей и потом, с мышцами и костями в глубину Божественной Троицы!

- Тело греховно, Андрей, оно источник скверны, источник нечистот, источник кала и блевотины, оно порождает греховные похоти и помыслы, оно мешает спасению души!

- И снова в тебе говорит Платон. Это он отделял душу от тела и думал о спасении души. Христос же спасает человека в его целостности: и душу, и тело. Грех есть состояние духовное, а не телесное, не тело заражает душу грехом, а наоборот, душа, заболевшая грехом, греховно использует тело.

- Тело связывает нас через чувства с этим миром, мир же есть прах и дым, мир лежит во зле. Чтобы обрести Бога, надо умереть для мира, для его вещей, для его дел, для его забот.

- Почему же, Симеон, Господь любуется миром, когда создает его? Вспомни радость Господа после каждого дня творения: «И увидел Бог, что это хорошо».  

- Он любуется миром до грехопадения, он любуется миром умным и духовным, а не этим – падшим, материальным, вещественным!

- То есть идеальным космосом Платона, с идеей Блага во главе!

- Перестань, Андрей! О Платоне я давно забыл. Учителями моими давно уже стали простые галилейские рыбари.

- Душа твоя помнит, Григорий, сердце твое помнит. Не осознавая того, ты христианскими образами прикрываешь плотиновскую сердцевину. Духовный мир для тебя – мир Платоновых идей.

- Духовный мир, Андрей, – это мир духовных сущностей, образующих Царство Божье, которое существует вне материи, вне времени, вне наших чувств. Откроюсь тебе, дорогой мой друг: несколько раз в часы ночных молитв я созерцал ослепительный Свет, исходящий оттуда. Я упивался этим божественным Светом, я наслаждался им, я плакал в умилении и трепетал от радости.

- О монахи, ваша ненависть к этому миру восстает против Божьей любви к нему. Вы забыли слова Евангелия: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную»! Вспомни, как восхищался Христос лилиями полевыми, говорил, что даже царь Соломон не сравнится с ними во всей славе своей! Разве цветы растут не в греховном мире, разве не несут они на себе отпечаток человеческого падения? Однако Господь по-детски любуется ими и учит своих учеников через них видеть красоту сотворенного бытия.

- Цель всех людей, друг мой - благоугодить Христу, Богу нашему, и примириться с Богом Отцом чрез приятие Святого Духа, чтобы таким образом устроить свое спасение. Если этого нет у нас, то тщетен всякий труд и суетно всякое делание наше. Мир же, по словам Соломона, есть суета сует. Он мешает, угнетает, отвлекает, искушает, соблазняет, обманывает.

- В этом, о монахи, проявляется ваш эгоизм. Потому я так безжалостно и хлестал вас плетью. Я хотел вернуть вас в мир, к людям, к их горю, к их страданиям, к их заблуждениям, к их грехам. Разве оставит истинный врач больных? Разве будет прятаться от них в местах укромных и недоступных? Если хотите угодить Христу, то и подражайте жизни Христа! Сын Божий не скрывался от людей, от мира, не боялся искушений, не презирал заблудших божьих чад за их грехи, но помогал им найти путь во тьме кромешной, исцелял их силой святого Духа.

- Пойми, Андрей! В мире невозможно очиститься от греха, в мире невозможно наполниться Богом. Мир не знает самого сладчайшего, самого вожделенного для алчущей души – счастья обладания Богом, когда ты сам себя уже не отличаешь от Бога и становишься богом по благодати. В одном из своих гимнов я написал: «так дай мне Себя теперь, чтобы я насытился Тобою». Одно Божество желанно и вожделенно, одно Божество услаждает душу, услаждает сердце, услаждает разум. Все существующее в мире перед Ним – лишь прах и пыль.

- Вижу, что из Господа Бога вы сделали идол для своих тайных, безмолвных утех и услад, вы превратили Его в средство для самообожествления. Бог нужен вам не для борьбы за души заблудших во тьме грешников, а для собственного духовного наслаждения, для собственного духовного удовольствия. Вы закрылись в своих монастырях от мира, вы оставили его наедине с грехом, вам дорого собственное спасение. Вы давно убедили себя в том, что рай – для святых, ад же – для грешников. Но неужели в царствии небесном праведники будут спокойно наслаждаться вечностью, зная, что где-то в геенне огненной адским пламенем пылают души отверженных?

- Ты не прав, Андрей! Горько мне слышать твои обвинения! Мы строго выполняем заповеди Христовы, мы чтим Нагорную проповедь Спасителя, мы молимся за врагов наших, за хулителей наших, за поносителей наших.

- Господь сказал мне в сердце моем: «Андрей! Отрекись от мудрости мудрых и от святости святых! Стань ради меня сумасшедшим! Возьми на себя крест безумия! Вооружись плетью! Пойди и верни Благую Весть из пещер и подземелий в мир – людям грешным и заблудшим!» Слово Божье – вот единственный, истинный Свет, и не следует его подменять обманчивыми миражами заблудившихся в собственных созерцаниях богословов!

- Нет, Андрей! Тебя искушает враг, князь мира сего, отец лжи, ненавистник рода человеческого! Он обольстил тебя, предложив тебе трудный, непосильный путь во имя Христа! Он обманул тебя великим призванием! Он предложил тебе стать юродивым, а сделал тебя бесноватым!

- А что, если враг обольщает тебя, Симеон? А что, если это ты сбился с пути и принимаешь собственные грезы за Божественный Свет?

- Нет, Андрей! Я уверен, Андрей! Эту уверенность мне придают молящиеся за меня братья, эту уверенность я черпаю в бесценных трудах великих отцов церкви, эту уверенность вселил в меня мой почивший учитель старец Исихий! Ты же в своем деле одинок, ибо пошел против всех нас, против всей Церкви Христовой!

- Если Бог на моей стороне, то испугаюсь ли я своего одиночества, убоюсь ли всех вас? Нет! Никогда! Пусть даже за вас будут ангелы небесные!

- Милый мой друг! Брат мой во Христе! Давай поступим так! Я отпущу тебя, никто тебя более не тронет и не обидит. Ты пойдешь своим путем, я же – своим. Жизнь нас рассудит. Сама жизнь укажет, кто из нас прав.

Андрей молча встал, перекрестился и, сделав шаг, от боли и изнеможения повалился на лавку. Симеон успел схватить его за руку и медленно повел по холодным ступеням к светящемуся выходу. Из темного, мрачного подвала они вышли вдвоем. Монахи с удивлением смотрели на праведника и бесноватого, проявляющих друг к другу заботливую теплоту и нежность. Отец Симеон проводил Андрея до ворот монастыря. Они простились, понимая, что больше никогда в этой жизни не увидят друг друга. Они простились, чтобы встретиться друг с другом только на Страшном Суде.

Предназначение России

Смысл и предназначение России только в том, чтобы защищать в историческом времени от Разума мира сего, от его богословских и философских теорий православную литургию, ибо только в ней присутствует Божественный Логос, ибо она создана Духом Божьим и является единственным путем, ведущим нас в вечность.

Прогулка

Шел вчера вечером по нашему селу и увидел, как трогательно и самозабвенно встречает своего хозяина – худого старичка с тросточкой - лохматая дворняга. Сразу же вспомнил размышления одного современного исламского богослова о том, что духом наделены только люди, что животные – всего лишь биологические машины, лишенные внутренней глубины. Данную мысль в европейской философской традиции когда-то высказывал и Рене Декарт. Глядя, как бегал пес вокруг старичка, как прыгал и ловил его ладонь, позволил себе усомниться в этом. Биологическая машина не могла бы так радоваться встрече с родным, любимым существом, не могла бы с такой теплотой, лаской и нежностью относиться к нему, не могла бы так трепетать перед ним, проявляя к нему абсолютное доверие, абсолютную верность.

Значит, что-то от Духа Божьего есть и у животных. Значит, правы были индийские брахманы, считающие, что все одухотворено, все исполнено Божественного.

Нелюди

Мне приснилось существо, похожее на людей, морфологически ничем не отличающееся от обычного среднего человека, но я знал и чувствовал, что это искусная имитация, хорошая подделка, качественный обман.

Мне приснилось существо по биологической классификации нашего рода и вида, совершенный «гоминид», абсолютный «хомо», безупречный «сапиенс», красивый, спокойный, умный, немного самоуверенный, но я понимал, я инстинктивно ощущал его бесчеловечность, его чудовищность и мучился от этого.

Мне приснилось существо, мастерски владеющее нашими эмоциями, нашей речью, нашим юмором, нашей мудростью, нашей историей, нашими мечтами, нашими проблемами, но сквозь все это я видел очеловеченного зверя, безошибочно играющего в нас.

Мне приснилось существо, выдающее себя за друга, открытое к общению, к разговору, располагающее к совместному поиску истины, вполне искреннее и честное, но я осознавал, я интуитивно видел, что это не человек, что это какое-то социальное животное, гениально отрабатывающее роль человека.

Мне приснилось существо, проявляющее ко мне милосердие и сострадание, заботливо расспрашивающее меня о моих проблемах, о моих житейских трудностях, дающее мне дельные советы, утешающее меня, поддерживающее меня, предлагающее мне бескорыстно свою помощь, но сердце мое замирало от страха перед этим ящером в человеческом облике.

Слава Богу, я проснулся! Смыл под душем ночной кошмар. Оделся, поел, закурил сигарету. Успокоился. Мало ли что может присниться человеку во сне! Забыть! Поскорее забыть! Переключить сознание в режим яви! Вернуть его из бесчеловечной страны грез! Собрался на работу, посмотрел в зеркало, с сотового завел машину, вышел на улицу. Красивое летнее утро. Солнце поднимается над городом, в небе алеет рыхлая полоска облаков. Дворник подошел ко мне и протянул какую-то газету. Но что это! Господи! Спаси и сохрани! Его лицо, его глаза, интонации голоса, жесты, движения – все, как у нас, однако чего-то не было, чего-то не хватало. Что-то отсутствовало! Но что? Душа! Отсутствовала душа! Это был живой труп! Живая мумия! По-человечески точно функционирующее тело, но без человека. Отскочил от него, как ужаленный. Бросился назад к подъезду. Вышла соседка с ведром мусора. Посмотрел на нее. То же самое! Далее, мама с ребенком. У малыша игрушечный самолет. Он бросил его в меня и засмеялся нечеловеческим смехом. Господи, где я? Что произошло со всеми людьми за эту ночь? Или, может быть, со мной? С моим сознанием?

Я вбежал в свою квартиру. Быстро закрылся. Я забился в угол между окном и холодильником. Здесь они меня не найдут! Здесь я для них недосягаем! Здесь я буду чувствовать себя в полной безопасности!    

                                                   Ничто и нечто

Логически невозможно обосновать, почему из ничего возникло нечто. Разум упирается в черный провал, цепь его рассуждений срывается в бездну. Философия хотела бы подчинить себе эту бездну, сделать ее частью своей дедукции… или отменить акт сотворения.

                                                        6956 год

За сорок четыре года до конца света, после Вселенского (Ферраро-Флорентийского) собора Северо-Восточная Русь прерывает духовное общение с «униатским миром» и остается один на один с Истиной, один на один с Богом. Это существование перед Тайной, основанное на выходящей за границы времени обращенности к Запредельному, создает в истории новый социальный организм, новую цивилизацию - Третий Рим.

Что означает для нас сейчас вернуться к своей потерянной сущности, к своим забытым истокам? Это означает уйти в русский пятнадцатый век, чтобы вновь оказаться перед лицом Судьбы, чтобы вновь ощутить дыхание Вечности.

                                                     В споре с ничто

Тень: Извините меня, хозяин, за то, что я дерзнула нарушить обет молчания и помешала вам насладиться мгновением вашей случайной, мимолетной и бессмысленной жизни. Понимаете, один раз в качестве лекарства от тоски мы имеем право использовать проверенное средство: мышление и речь. Мне захотелось обсудить с Вами серьезную теологическую проблему, которую вы, люди, почему-то не замечаете.

Я: Допустим, я не сошел с ума, допустим, действительно ко мне обратилась моя тень, и я счел необходимым поделиться с ней своими мыслями. Меня удивляет другое. Неужели пустой фантом способен чего-то хотеть, чем-то интересоваться? Неужели в том, чего нет, все-таки что-то есть?

Тень: Не расстраивайтесь, хозяин! В том, чего нет, ничего нет, но так как отпрыску тьмы дали возможность сыграть в жизнь, он ради забавы принял правила игры и стал участником вашей клоунады.

Я: Ну что ж? В таком случае я готов выслушать тебя, дитя мрака, постараюсь помочь тебе распутать твою философскую головоломку.

Тень: Замечательно! Честно признаюсь, меня интересует всего лишь один вопрос: мог ли Господь Бог сотворить мир из ничего?

Я: О чем тут размышлять? Мы, христиане, принимаем этот тезис на веру.

Тень: Знаю, знаю! Так ваш слабый разум избавляется от разрушающих его парадоксов. Однако я предлагаю ничего не принимать на веру и хорошенько подумать: можно ли из ничего создать что-то? кто, кроме Ничто, может войти в ничто и из ничего сотворить нечто?

Я: Думаю, это могло бы сделать существо по своей сущности противоположное небытию, то есть обладающее всей полнотой бытия.

Тень: Но небытие лишено содержания, поэтому ничто не может быть ему противоположно. За «ничто» невозможно зацепиться, «ничто» невозможно схватить, ибо оно - ничто.

Я: И все-таки Господь сумел из ничего сотворить мир, человека в этом мире. Невозможное стало возможным, ибо Господь есть Творец Невозможного.

Тень: С огромным риском сопряжена любая попытка использовать «ничто». Все, что существует рядом с «ничто», теряет свою сущность и превращается в ничто. Тот, кто посмел сделать «ничто» средством для достижения своих целей, рано или поздно сам попадет в его сети, станет его пленником. «Ничто» монолитно, «ничто» целостно, «ничто» абсолютно, «ничто» совершенно, «ничто» бессмертно. Вспомни, какими словами великие мистики описывали реальность, с которой вступали в контакт: непостижимое, необъяснимое, невыразимое, таинственное, лишенное образа, лишенное формы, лишенное глубины, ширины, длины. Что же останется от бытия, пропущенного через такое сито? Темное пятно, черный экран, пустое место.

Я: Что ты этим хочешь сказать?

Тень: Бог и «ничто» тождественные понятия. Бог – часть «ничто», возомнившая о себе, что она нечто…

Я: Стой, тень! Годы молчания сделали тебя невосприимчивой к диалогу, ты не даешь оппоненту выразить свою точку зрения. Из всего сказанного тобой я, пожалуй, согласился бы вот с чем: до сотворения мира «ничто» существовало рядом с Богом в качестве «Иного», по отношению к которому Он был Богом

Тень: Вот и прекрасно! Вот и чудесно! Ты сам подписал Всевышнему смертный приговор. «Ничто» для того, чтобы быть ничем, не нуждается в Боге. «Ничто» ни от кого не зависит, оно самодостаточно. Богу же «ничто» необходимо, оно дает Ему возможность отличить Себя от Другого, осознать Себя как Себя. Только благодаря «ничто» Бог впервые узнал о том, что Он Бог, что Он может что-то сделать, что-то совершить.

Я: Стой, тень! Позволь мне с тобой не согласиться! По глупости своей ты снова ставишь все с ног на голову. Причина у тебя оказалась следствием, следствие – причиной. По твоей мысли выходит, что и во мне ты не нуждаешься, а я своим существованием обязан тебе. Если «ничто» выше и существеннее Бога, то тени реальнее своих носителей. Разве это не абсурд! Пойми, Бог и до сотворения мира был Богом, Бог и без помощи «ничто» знал, что Он Бог, что Он – абсолютное, ни от кого не зависимое существо, в противном случае Он не стал бы создавать мир и предпочел бы вечное одиночество.

Тень: Нет, хозяин, вы заблуждаетесь, ваша вера мешает вам понять, что явилось истинной причиной бытия. Я открою вам тайну тайн. До сотворения мира Бог был ничем или частью «ничто». Он создал бытие только для того, чтобы выйти из блаженного состояния покоя и стать Богом. Так возникла уходящая в бесконечность цепь иллюзий. Отсюда все ваши беды, все ваши страдания. Вы оплачиваете своими судьбами шахматную партию играющего вами самодовольного духа. Уверяю тебя, партия будет проиграна. Мир - единственное доказательство Бога, что Он Бог. Человек – последний аргумент Бога в Его бессмысленном и безнадежном споре с «ничто».

Я: Стой, тень! Замолчи! Ты подлая обманщица! Ты бессовестная лгунья! Твоими устами вещает пустота! Твой язык – орудие смерти! Я лишаю тебя дара речи до конца веков!

…Солнце скатилось за горизонт. Сумерки гигантской серой мышью опустились на город. Пошел мелкий дождь. На полинявшие мостовые падали желтые листья. Я стоял один на безымянной, заброшенной остановке, у которой не было ни крыши, ни стен. Я стоял один со своими мыслями и созерцал загадочные узоры вечности. Бесчеловечные троллейбусы безответственным отсутствием испытывали мое терпение. Одежда на мне быстро промокла и отяжелела. Одна часть моего сознания советовала мне не надеяться на судьбу и взять на себя бремя выбора, другая - слезно умоляла не доверять себе и целиком положиться на ход событий. Стараясь не вникать в словесную дуэль разрывающих меня собственных ипостасей, я радовался тому, что по ту сторону раскола была душа, с рождения знающая о тайне мира, о тайне жизни и смерти.

  

                                       Наше предназначение

Странная вещь: наше предназначение в мире появилось задолго до нас.

                                         Сон с двойным обманом

Никогда мне не снились такие сны. В эту ночь был самый тяжелый, самый мучительный. Мне приснилось, что ты ушла от меня. На столе записка – полюбила другого. Я окунулся в отчаяние, я погрузился в печаль, я испил горькое вино безысходности. Единственное спасение – уже во сне промелькнувшая мысль о том, что это только сон. Невзирая на жуткий трагизм своего положения, я нашел в себе силы схватиться за спасительную мысль о том, что все, что приснилось, лишено реальности, не имеет никакого отношения к действительности, ибо является фантомом спящего сознания. Работая этой мыслью, как мечом, разрушая прозрачную ткань царства грез, в конце концов я обуздал свой бред и проснулся. Меня охватила безграничная радость осознания, что все произошедшее – не произошло, что все случившееся - всего лишь больная греза. О, как я наслаждался этой радостью! О, как я был счастлив! Однако в следующее мгновение память о яви вернулась ко мне. Я вспомнил свою жизнь. Я вспомнил свое прошлое и настоящее. Я вспомнил, что ты действительно ушла от меня, отставив на столе записку. Мой сон просто воспроизвел реальное событие и тем самым обманул меня дважды.

                                              Вечные муки

Нет дна у бесконечной тьмы. Нет предела у нашего падения. Если бы существовали «вечные муки», то наверняка нашлись бы люди, получающие и там удовольствие.

                                        

                                             Бог как Идеал

- В сущности, что такое Бог? Бог есть идея абсолютного господства и абсолютного обладания бытием. Бог – это человеческая мечта об абсолютном господстве и обладании, философский идеал снятия всех границ и достижения абсолютной полноты. Это – самая большая, максимально возможная для разума цель, которую он смог придумать и поставить в истории. Бог – это мы, люди, стремящиеся к всемогуществу, всезнанию, абсолютной свободе и бессмертию. Вспоминаю, как глубоко и красиво на данную тему писал великий немецкий философ Людвиг Фейербах.

- Не соглашусь с тобой и вот почему. Бога невозможно выдумать, ибо нет в этом мире ничего, что бы соответствовало Ему в качестве объекта познания, ибо нет в нашем гносеологическом арсенале средств, с помощью которых можно было бы адекватно воспроизвести саму суть Бога. Бог выше человеческой мысли и потому не может быть ее созданием. Но даже если бы наш разум возвысился до Бога, в его распоряжении оказалась бы все равно лишь тень Бога - мертвый философский Абсолют. Истинный, живой Бог всегда противоречит нашей мысли о Боге. Ты говоришь о всемогуществе и всезнании, но Бог смирил себя до крестной жертвы. Ты говоришь об абсолютной свободе, но Бог отдал себя в руки своих палачей. Ты говоришь о бессмертии, но Бог добровольно принял смерть. Вряд ли бы в человеческой душе сформировался такой идеал Бога.

Второе пришествие

Быть может, в толпе людей мимо тебя прошел Христос, но ты этого не заметил.

Структура жизни

В нашем институте мы давно работаем с геномами разных видов живых существ, ищем пути и способы их улучшения, вернее, изменения в соответствии с нашими потребностями. Мы исследуем разные кланы и сообщества генов, их цели и задачи в живом организме, тактику и стратегию выживания, то, как осуществляют они выбор оптимального варианта в ходе эволюции. Нам удалось выявить свойственную всем видам, общую генетическую «структуру жизни». Оказалось, это не просто структура, но некая живая сущность, наделенная разумом и волей, собственным целеполаганием, собственным мировоззрением. Мы сумели расшифровать ее язык и вступили с ней в диалог.

Разговор вел я - назначенный Ученым Советом куратор проекта. По итогам беседы мной был составлен и отредактирован текст, имеющий, с моей точки зрения, огромную научную ценность для понимания того, кто мы во Вселенной.

- О великий Разум Жизни! Позволь обратиться к тебе детям твоим, ищущим во тьме космоса и в глубине времен смысл своего существования!

- Вы не дети мои, вы всего лишь трава, листья на дереве, лепестки цветов. И все же я готов уделить вам миг своего бытия.

- Скажи! Кто мы такие в этом мире? Как получилось, что мы в нем живем? Почему мы оказались здесь, на планете Земля?

- Живу я! Живет моя божественная сущность! Она вечна, неизменна, постоянна. Она появилась вместе с этим миром, как его ошибка, как его отклонение от нормы в результате великой асимметрии материи. Все виды жизни во вселенной несут в себе эту структуру, эту великую Форму форм. Во имя ее существования они страдают и мучаются, терпят лишения и беды в жутком, страшном, безжалостном космосе. По-настоящему существуют именно виды, а не вы! Вы – всего лишь случайные моменты их бытия. Ваше время ничтожно, ваша судьба ничтожна, ваше бытие ничтожно!

- Однако есть в нас нечто, возвышающее нас, превращающее нашу мимолетную жизнь в служение Вечному. Это наш поиск истины, это созданные нами заповеди добра и справедливости, это наша способность к созерцанию красоты, это наша способность к любви и милосердию. Ими оправдываются страдания нашей жизни, трагедия нашей судьбы.

- Пустота! Тщета! Суета сует! Ценности ваши ничего не стоят для жизни. Жизнь вне добра и зла! Жизнь вне истины и лжи. Жизнь в своем движении и развитии никогда не соблюдала морали. Жизнь всегда поступала безнравственно, потому побеждала, жизнь всегда поступала несправедливо, потому продолжала и умножала себя. Суть жизни в самой жизни. Жизнь существует ради жизни. Высшие цели для жизни – полнота жизни, сохранность жизни, утверждение жизни, продолжение жизни, размножение жизни. Заповеди, привнесенные в жизнь извне, навязанные ей со стороны, ограничивают жизнь, сдерживают жизнь, вредят жизни.

- Разве не мы в иерархии биологических видов занимаем самую высшую ступень на Земле? Разве не мы – цель и смысл бытия?

- Нет! Не вы! Таракан как форма и идея жизни более совершенен, ибо более устойчив к глобальным изменениям в природе и космосе. Вас очень скоро не будет! Он же останется.

- А наши технические достижения? Наши научные открытия? Наши духовные прозрения? Неужели ими не оправдывается наше существование в твоих глазах?

- Для жизни они не имеют значения, ибо с их помощью невозможно сохранить жизнь хотя бы на миллиард лет. Маленький клещ долговечнее вас! Он жил за миллионы лет до вас и будет жить миллионы лет после вашего исчезновения.

- Но тогда какая форма жизни наиболее совершенна, наиболее ценна для тебя?

- Самая устойчивая, самая неприхотливая, самая пластичная, самая распространенная, самая разнообразная.

- Бактерии?

- Бактерии!

- Но это же примитивные существа!

- С точки зрения жизни – самые совершенные, ибо не боятся экстремальных значений и могут приспособиться к самым неблагоприятным условиям. Им не страшны космические катастрофы, космические срывы, слепые всплески материи. Истинная жизнь – это жизнь в форме бактерий. Все виды на Земле – лишь ее разнообразные модификации, ведущие борьбу за выживание со слепыми стихиями космоса. Вы – одна из таких модификаций, отклонившаяся от цели, зашедшая в своем развитии в тупик.

- Бактерии лишены разума и духа!

- Я их Разум, Я их Дух, Я их Воля, Я их Сущность, Я их Сердце, Я их Память, Я их Мудрость, Я их Жизнь!

- Но есть еще и Бог – Творец Вселенной. Он – создатель всего, в том числе и тебя. Как ты относишься к Нему? Считаешь ли Его своим Отцом?

- …

Великий Разум Жизни не ответил на мой последний вопрос и отказался от продолжения разговора. Почему? Не знаю. Странно, но это молчание Безликой Структуры стало для меня некоторым утешением и даже надеждой. Духовно раздавленный и опустошенный, духовно сломленный и уничтоженный я зашел сегодня вечером в православный храм и произнес в нем несколько заученных в детстве молитв.

                                         Весь во всем

Иоанн Дамаскин писал, что Бог «всюду находится весь и всецело», «весь во всем». Почему же мы этого не ощущаем? Видимо, потому, что этого не пережили, это не выстрадали.

                                    Объединяющее начало

Еду в троллейбусе. Ни о чем не думаю. Заходят два студента нашего университета. Беседуют на самые сложные философские темы. Невольно подслушал их разговор.

- Хочешь, предложу очень простое и понятное доказательство бытия Бога?

- Сомневаюсь в возможности чего-то подобного.

- Итак, этот мир, безусловно, есть единая, взаимосвязанная, целостная система, которая гармонично развивается по рационально постижимым законам, на основе рационально постижимых констант.

- Ну, допустим.

- Чтобы система была таковой, должно существовать некое начало, связывающее ее части в одно органическое целое, задающее ему перспективу и сценарий развития. В противном случае мир бы просто распался, рассыпался.

- Неплохо! Полагаю, что с этим можно согласиться.

Студенты быстро сменили тему. Я же в вечном споре с самим собой позволил себе усомниться.

«Здесь доказана лишь необходимость объединяющего начала. Философы чаще всего на этом и останавливаются. Но является ли это начало Богом? Можно ли к нему обратиться с молитвой? Способно ли оно любить и прощать? Осознает ли оно то, что осуществляет? Готово ли пожертвовать собой во имя нас? А ведь только это делает Бога истинным Богом».

                                                       Подмена

Поиск Бога может стать для нас важнее самого Бога, может подменить собой Бога. И тогда нам будет интересен наш поиск, а не объект поиска. Не осуществили ли мы уже эту подмену?

                                                                                                                                     

День рождения на философском факультете

- Надеюсь, ты не забыл о Федотове?

- Помню, конечно.

- И что же ты помнишь?

- Георгий Федотов удивлялся интеллектуалам Древней Руси. Даже те из них, кто владели греческим, не только не проявляли интереса к Античности, но и не занимались в рамках сложившейся православной культуры богословием и мистическими созерцаниями. Русский философ об этом сожалеет. И напрасно! Что должно волновать христианина прежде всего? «Ищите Царствия Божия, - говорит Спаситель, - все остальное (философия, богословие, мистика, литература, наука, искусство) приложится». Как же достичь Царствия Божьего? Надо просто реализовать в жизни нормы Нагорной проповеди, то есть жить в истине, делать добро, любить и прощать, вести духовную брань с бесовскими помыслами. Именно это пытались осуществить великие русские подвижники и святые. Именно поэтому у них и не было интеллектуального интереса к тому, что в духовном смысле относительно, что с онтологической точки зрения не абсолютно. Поражает, однако другое: Почему русские мыслители XX века не понимали самой сути христианства и тайно завидовали философскому разнообразию средневекового Запада?

- Наших философов, огорчало еще и то, что Откровение Древняя Русь получила в готовых переводах кирилло-мефодиевской традиции, а не через трудную работу изучения языка-посредника, как на Западе. У нас таким языком, видимо, был бы древнегреческий.

- Божественное Откровение тогда бы стало достоянием узкой группы священников и монахов, а не широкой массы простых людей.

- Да, действительно, сущность христианского учения, вся палитра смыслов христианской литургии для большинства были бы закрыты.

- Как закрыты они были для простых людей до двенадцатого века на Западе. И здесь вся проблема упирается в вопрос: что важнее – культурные ценности, через которые усваивается Откровение, или само Откровение?

- Можно этот вопрос поставить еще острее: что мы должны выбрать – мудрый разум мира сего, комментирующий Слово Божие, или само Слово Божие?

- Древняя Русь выбрала Слово Божие.

- А Запад?

- А Запад и Византия выбрали интерпретации Слова Божьего разумом мира сего. В Византии через философскую систему Плотина и Прокла (Ареопагитики), на Западе через философскую систему Аристотеля (Философ – Комментатор).

- Но, может быть, мы не правы! Может быть, нельзя противопоставлять человеческую мудрость и Божественное Откровение?

- Тогда почему Сам Христос открывается не греческим философам и не еврейским богословам, а простым галилейским рыбарям?

- Философы и богословы не приняли бы Его. Более того, именно они Его распяли: эллинистическая философия в лице Понтия Пилата и еврейское богословие в лице первосвященников.

- Древняя Русь напоминает нам наивного, бесхитростного простеца, не искушенного в богословии и философии. Она принимает в свое сердце самого Христа, Сына Божьего, а не созданные людьми христианское богословие, христианскую мистику, христианскую философию.

- И вот теперь скажи мне, коллега, зачем мы с тобой все это проговорили?

- Не понял! Ты же сам спросил о Федотове!

- О каком Федотове я тебя спросил?

- О русском историке и философе Георгии Петровиче Федотове!

- Нет! Я тебя спросил об Алексее Федотове – нашем с тобой однокурснике. У него сегодня день рождения. И он нас с тобой приглашает…

                                             Последнее слово

В этом мире невозможно сказать последнее слово о Боге и о самом себе.

                                                         Бесы

- Смотри, если истина есть, она не может быть непостижимой, ибо не может быть замкнута в себе.

- Эту мысль можно развить: если истина постижима, она выразима в языке с помощью слов и понятий.

- Есть нечто более удивительное: если истина выразима, она уже присутствует в языке в скрытом виде.

- Самое потрясающее в том, что слова, выражающие истину, ты каждый день используешь в том или ином разговоре.

- Нет, самое потрясающее в том, что иногда ты говоришь эту истину, но не осознаешь, что это истина, не понимаешь, что тебе открылась вся суть бытия…

Замолчите! Перестаньте болтать! Оставьте в покое мою душу! Отправляйтесь в стадо свиней! Все ваши суждения – пустота и обман! Истина не набор определений, формул, принципов, правил, законов. Истина вообще не текст, не сообщение, не информация. Истина – Живая Личность, Живой Творец мира, распятый нами на кресте, верящий в нас, любящий нас, прощающий нас, обещающий нам вечность!

                                       Заговор молчания

Об этом почему-то не говорят историки! Иван III создавал из разрозненных русских княжеств новое православное царство не для земных задач, не для материальных целей. Со страхом и трепетом он готовился встретить 1492 год. Именно на этот год по константинопольской эре выпадала седьмая тысяча лет от сотворения мира и должен был произойти «конец света». Исторический смысл освобожденной России заключался в том, чтобы подготовить «сакральное место» для второго пришествия Христа. Третий Рим должен был соединиться с Небесным Воинством и вступить в бой с Антихристом. Уровень ответственности перед Богом здесь запредельный. Наша культура до сих пор живет этим смыслом, до сих пор черпает из него силы для борьбы.                                                

                                                          

                                             Существует ли мир

Наука никогда не сможет доказать, что этот мир существует, так как в своем опыте она всегда имеет дело лишь с частью сущего, а не с целым. Однако человеку для того, чтобы быть человеком, необходимо переживание целого.

Разговор с Бухариным

                           Все, взявшие меч, мечом погибнуть (Мф. 26:52)

Я – простой православный священник храма Рождества Богородицы, что стоит на берегу озера в селе Вознесенское Волоколамского уезда Московской губернии. В конце рокового для Отечества нашего 1917 года мне довелось участвовать в работе  Всероссийского Поместного собора, где я несколько раз выступал за восстановление патриаршества в России. В январе 1918 года я встречался с патриархом Тихоном и полностью поддержал его знаменитое «воззвание к русским людям». В жуткие годы красного террора пьяными матросами были расстреляны мои отец и мать, мои братья и сестры. В 1927 году моя жена и четверо моих детей умерли от испанки в лагере для заключенных. Десять лет я провел в ужасных казематах московских тюрем, но не потерял ни веры в Господа, ни милосердия и любви к окружающим меня людям. В душе я остался христианином и нисколько не разочаровался в выбранном мною жизненном пути. В 1938 году в мою одиночную камеру по ошибке завели Николая Ивановича Бухарина, претерпевшего страшные муки несправедливого судилища. Между нами состоялся непродолжительный разговор.

После сфальсифицированных «разоблачений» Николай Иванович предстал передо мной уставшим, сломленным, опустошенным стариком с потухшими, печальными глазами. Лицо его почернело от нравственных унижений и страданий, лоб изрезали тонкие морщинки, щеки провалились и заросли седой щетиной. Страшно было смотреть на искусанные губы, на трясущиеся руки этого бывшего большевистского вождя, знаменитого лидера «левых коммунистов». Я бы вообще не узнал его, если бы кто-то из конвоя не обратился к нему с издевкой по имени и отчеству и не обругал потом самыми последними словами его фамилию.

Дверь тюремной камеры со скрипом закрылась. Гулкие, шлепающие шаги в коридоре медленно растворились в тяжелой атмосфере «большевистского правосудия»: воплей, завываний, сквернословия, криков, молитв. После нескольких минут молчания я первым обратился к знатному сокамернику.

- Вы меня, наверное, не помните. В семнадцатом году в Петрограде, на одном из ваших шабашей я спросил у Вас, не боитесь ли Вы, что воспеваемая Вами диктатура пролетариата когда-нибудь ударит и по Вам.

- Что же я ответил?

- Вы сказали, что не боитесь пролетарского гнева, ибо он всегда справедлив и является высшим судией в истории!

- Я и сейчас повторил бы то же самое!

- За что же, в таком случае, осудили Вас, ведь Вы служили пролетарскому государству сердцем и душой?

- Меня осудили люди, ничего общего не имеющие с диктатурой пролетариата.

- Ох, лукавите Вы, Николай Иванович! Всегда эти люди были с Вами, а Вы еще недавно защищали их и помогали им в их безбожных делах!

- Помогал! В чем теперь раскаиваюсь! Помогал, так как считал политической необходимостью борьбу с троцкистами и зиновьевцами.

- Во имя политической необходимости и революционной целесообразности Вы согласились уничтожить своих товарищей по партии, своих друзей и соратников.

- Я этого не хотел, но «Он» так решил, и мне пришлось согласиться!

- Признайтесь хотя бы здесь, в тюрьме, что нет и не было никакой пролетарской диктатуры, а был всегда «Он», сначала в облике «Ленина», теперь в облике «Сталина».

- Ильич! Милый мой, дорогой мой, любимый мой Ильич! Разве можно его сравнить с этим до безумия подозрительным и тщеславным тираном, с этим новоявленным Чингисханом?

- В чем же разница?

- С Ильичом можно было спорить, с ним можно было не соглашаться. О, в наших спорах рождалась истина!

- В ваших спорах не было ничего, кроме мелких, пустых нападок друг на друга, бесконечной подковерной грызни и тупого пережевывания устаревших марксистских схем.

- Вместе с Лениным мы перехитрили историю, обманули историю, мы встали над историей и повернули ее в нужное нам русло.

- Во имя своих иллюзий вы утопили в крови Россию, вы использовали свое Отечество, свой народ в качестве материала для построения безумной химеры. И Ленин ваш – всего лишь самовлюбленный, кровожадный, безбожный, безнравственный палач.

- Напрасно Вы так! Ленин войдет в историю как величайший пролетарский мыслитель и вождь! Поймите! Мы применяли насилие не ради насилия, а во имя освобождения людей труда, во имя нового человека, свободного, мыслящего, творческого.

- Злом порождается зло, насилием порождается насилие, и Сталин есть естественное продолжение Ленина, закономерный итог вашей партийной жизни, ваших партийных принципов и правил, но, в то же время, это и наказание вам, которое вы сами создали для себя. Не случайно он избавляется от вас - безжалостных палачей Святой Руси. Это возмездие вам за ваше безбожие, за ваши преступления, за вашу ложь, за кровь невинных жертв, пролитую вами!

- С Владимиром Ильичом мы хотели впервые в истории построить справедливое общество рабочих и крестьян, Сталин же разрушил наши мечты, свободное политическое творчество масс подменил своим личным маниакальным деспотизмом.

- Ошибаетесь, Николай Иванович! Что партия большевиков хотела построить, то и построила! Только раньше Вы находились внутри вашей «социальной утопии», на самой высокой ее ступени, и ничего не замечали, теперь же Вы посмотрели на свое «детище» со стороны и даже почувствовали на себе, как оно действует, насколько оно «гуманно» и «справедливо»!

- Нет! Нет! Нет! И еще раз нет! Мы все проверили и изучили, в нашем распоряжении был опыт мировой социалистической мысли. После смерти Ленина нас занесло сначала влево, потом вправо, мы сбились с пути. Если бы у меня был запас времени, хотя бы в месяц, хотя бы в неделю, я смог бы теоретически изложить… я смог бы объяснить «Ему», в чем мы ошиблись, и что нам надо делать.

- Неужели Вы до сих пор не поняли? Неужели Вы все еще не догадались, кто такой «Он»? «Ленин» и «Сталин» – только маски, только картонные фигурки, за которыми скрывается нечто темное и безликое. Вы вызвали из бездны ада самого дьявола, и этот безбожный, бесчеловечный дух вышел из-под вашего контроля, подчинил вас себе. Теперь он не уйдет из истории, пока не насытится вдоволь нашими жизнями, пока новые святые и новые мученики его не обуздают, его не укротят.

- Вы, кажется, священник и имеете право мистифицировать, я же революционер-теоретик, даже здесь, в тюрьме, всеми преданный и презираемый, я должен работать на будущее, я должен объяснить будущим поколениям коммунистов, что с нами произошло, что мы сделали не так, чтобы оградить их от наших заблуждений!

- Милый, романтичный Николай Иванович! Смерть приблизилась к Вам, а Вы все еще в этом мире, вцепились в свою иллюзию и не хотите с ней расстаться. Подумайте лучше, сколько невинных жизней вы, «революционные теоретики», погубили! Подумайте о том, что Вы лично скажете Господу в свое оправдание, когда предстанете перед Ним!

-     Вставай, проклятьем заклеймённый,

       Весь мир голодных и рабов!

       Кипит наш разум возмущённый

       И смертный бой вести готов…

Тихим заикающимся голоском профессиональный революционер запел свою «молитву», вот только до конца допеть ему не дали. Щелкнули замки, заскрипели засовы, отворилась железная дверь. Два огромных чекиста со злыми смеющимися лицами подняли под руки «великого вождя» и поволокли из камеры, как сломанную механическую куклу. В сердце моем возникла жалость к этому заблудшему человеку. Я попросил Всевышнего о том, чтобы Он смилостивился над ним, чтобы простил ему его страшные грехи, чтобы открыл ему свет своей спасающей, исцеляющей истины.

На следующий день после нашего разговора меня неожиданно выпустили. Меня вернули в мое село, в мой храм. Мне позволили вести службу. Всю свою жизнь я задаю себе одни и те же вопросы: как такое могло случиться? почему меня не расстреляли? чем я заслужил свое освобождение? Мою душу терзает смутная догадка: не подстроил ли «Он» нашу встречу? Зачем? Для чего? Чтобы лишний раз проверить на прочность идей своего друга? Или дать возможность ему исповедаться перед смертью? Вряд ли! Зная литературные пристрастия Сталина, я вдруг подумал вот о чем: не захотел ли он испытать себя в роли драматурга? не придумал ли он этот сюжет? не использовал ли нас, простых смертных людей, в качестве живых персонажей своего художественного замысла? Судя по тому, что мне сохранили жизнь, пьеса ему понравилась: «князь мира сего» испытал творческое наслаждение.

                                           Размышлять о Боге

Имеет смысл размышлять о Боге, даже если Бог отвернулся от нас, даже если мы решили, что Бога нет, даже если Бога, действительно, нет.

Маленький человек

Никому не известный, ничем не примечательный, обыкновенный человек, с бородой и усами, в кепке, в старом пальто с поднятым воротником шествует тихо по широкой улице огромного разноязыкого Вавилона. Кто он? Откуда он? Куда держит свой путь? Никто не знает. Никто не интересуется его судьбой. Никому нет дела до его мыслей и чувств, до его прошлого и настоящего. Безликий, безлицый, безымянный, гибнущий в своем одиночестве интеллигент, непонятый родными, осмеянный друзьями, преданный любимой женщиной, оставленный Богом. Идет осторожно, идет крадучись без цента в кармане со свернутым журналом в руке. Его толкают, его оскорбляют, его презирают, ему дарят равнодушные взгляды прохожие. Из какого подполья выполз этот клоп? Какую щель оставил? В какой угол направился? Что ему нужно в этом сытом, довольном, благополучном городе? Вечный изгой, вечный скиталец, унылый пленник библиотек, постоянный посетитель литературных тусовок и политических шабашей.

О, какие мысли гнездятся в его ущемленной душе! О, какие планы вынашивает он в своем сдавленном сердце! Это только со стороны он забитый и забытый, серый и убогий, а в самом себе – бескорыстный и честный, сострадательный и милосердный, мученик идеи, искренне верящий в прогресс человечества, готовый пожертвовать собой во имя счастья будущих поколений. У него свой, особый взгляд на происходящее, у него свое мировоззрение. Оно дороже ему всего на свете, дороже жизни, дороже мира, дороже истины, дороже красоты, ибо оно одно привносит смысл в его бессмысленное существование, оно одно оправдывает его муки, его беды, вдохновляет его на борьбу, не дает ему опуститься и деградировать. Тайно в своей душе он смеется над окружающими, над их мелкими заботами, над их ничтожными целями, он смеется над историей и цивилизацией, над культурой и религией. С его точки зрения, все это иллюзорно, нереально по сравнению с тем, что однажды постиг он, по сравнению с тем, что однажды снизошло на него свыше. Где-то в грязном дешевом борделе какой-то бес в маскарадном облачении ангела нашептал ему несколько простых ответов на неразрешимые вопросы жизни – и слепой прозрел, спящий проснулся. Он один теперь знает, в чем зло и неправда мира, он один знает, как вернуть заблудившихся отпрысков Адама и Евы в райский сад.

И ему повезло, бывает же такое! Шутка истории! Ирония судьбы! Еще месяц назад он был никому не известен, находился в сибирской ссылке, шлялся по кабакам и пивным, писал жалкие статейки в провинциальные газеты, а теперь о нем говорят во всех странах мира, ему рукоплещет голодная толпа, на него надеются нищие и обездоленные, униженные и оскорбленные. Война, революция, гражданская смута подняли маленького человека на головокружительный олимп власти. Он уже не робкое, дрожащее существо, а отец народов, вождь, повелевающий массами, пророк, предсказывающий будущее. Свои абсурдные схемы он навязывает миру, свои бредовые идеи воплощает в действительность. Миллионы людей вынуждены жить его узким, одномерным, черно-белым сознанием, воспринимать за истину его сумасшествие.

И не дай Бог, если кто-то усомнится в новоявленном мессии, если кто-то попытается разбить кривые зеркала обмана! Ад разверзнется перед ним! Суды инквизиции и концентрационные лагеря, тюремные подвалы и орудия пыток уже приготовлены. Изуверы и палачи неумолимы, спокойны, последовательны в проведении допросов. Они слепо верят в правоту идей хозяина, они – его преданные псы, они не пощадят, не помилуют своих жертв.