Мысль испачкана бумагой и теперь прикреплена
Тщетным вымыслом к попытке свои выcказать слова,
Чтоб потом бесцветной сажей рот запачкала она
Тем несчастным, кто захочет прочитать мои глаза.
Если хочешь смысл расслышать сквозь глухие письмена,
Чтоб он был понятен, чёток и улёгся в головах,
То раскрась все буквы эти в бледно-серые тона
И рискни приблизить к сердцу силуэты-образа.

***

Меня душило вдохновенье,
Весь день душило, целый день.
Скрутило, выпятило, сжало,
Так что я стал похож на тень.
Втайне от зеркала в прихожей,
Надеясь, что засады нет,
В черновике писал, похожий
На перекошенный скелет.
И той же ночью – вот вам крест! –
Я долго чувствовал себя,
Как будто сто раз умер я
И раз четыреста воскрес.

***

На обрывках бумаги, скамейках и стенах,
В туалетах, на окнах и чьих-то коленах –
Бесконечные числа, слова и цитаты,
Средь которых мои исчезают куда-то,
Утопая в кривых и прямых, постоянных;
Даже в самых измятых блокнотиках рваных
Попадутся записки – и всё-таки числа:
Даты, время, количество... Много ль в них смысла?
В час усталости, вам расскажу это точно,
От частей миллионных так стало мне тошно,
Что в замятинском духе – простите банальность! –
Захотел я в премьеры Иррациональность.

***

На часах светлится полночь
Да постель уже остыла,
И о том, что сон мне в помощь,
Совесть рассказать забыла.
Вот теперь сижу, чуть сгорбясь,
Чтоб писать вот эти строки;
А за дверью бьются, морщась,
Ниагарские истоки.

***

– Эврика! – голый кричал Архимед.
Его закон известен без слов.
  –Эврика! – плакал ГУЛАГовский дед.
Этногенез – это всё Гумилёв.
  –Эврика! – крикнул в забытьи вчера я,
Поняв, почему мне системы даются.
Долго ржал кабинет, угорая...
Вроде одетый... Чего же смеются?

***

В календаре уже весна,
А за окном колышется метель.
Чтоб поскорей ушла она,
Осталось отряхнуть от снега ель,
Осталось усмотреть средь облаков
Столь яркий и весенний Солнца жар,
Осталось доказать, что ты готов
Увидеть света ледяной пожар.
Осталось только вытащить блесну
Из ящика железного для плова,
Осталось только выкопать весну
Из-под метрового белёсого покрова.

***

Буква имеет свой цвет, ширину, высоту.
Слово имеет свой вкус, ёмкость и частоту.
Несколько слов имеют ещё и длину.
И только текст несёт мысль – мысль одну.

***

Пусть говорят. И пусть ревут, пусть плачут,
Пусть матерятся, пусть плюют в глаза.
Для нас их болтовня ничто не значит,
Но и утихомирить их нельзя...
Хотя... В порыве ярости несложно
Банхаммером разбить им черепа.
Мы – истинные тролли. И нам можно
Давить этих тщедушных черепах.
И забегут, и заревут, залают,
Потребуют вернуть им всё назад...
Мы – истинные тролли. Это знают
Лишь те, кто был и не был виноват.

***

Я помню. Помню многое. Я помню числовые
Константы, дроби, множители, корни.
А также помню парты, приставки игровые,
И как гонял нас за сараи дворник.
Ещё я помню письма – и бабок у подъезда,
Они назвали парой нас, любя...
Я помню серый день в час твоего отъезда.
Я помню. Помню многое. Тебя.

***

Слишком подло. Слишком грубо.
Слишком быстро. Слишком просто.
Слишком громко режут трубы
Воздух сотнями полосок.
Слишком рано я наушник
Целиком засунул в ухо,
Как в монастыре послушник,
Чтоб от злых отбиться слухов.