Глава 8

“Что со мной произошло” – мысленно недоумевал Заречный, – просто ерунда какая-то.

Утро явно не задалось. Мысли путались, чего уже давно не случалось с бывшим разведчиком. Сразу после пробуждения он, вот уже несколько минут, напряжено пытался вспомнить вчерашний вечер, как обычно лежа с закрытыми глазами. Не подавая виду, что проснулся, Иван своим обострившимся слухом сканировал незнакомые звуки незнакомого ему помещения, в котором он сейчас находился. Однако понять, куда его занесло в этот раз, так и не смог. Сначала в голове промелькнула фантастическая мысль, что он вновь провалился в прошлое, однако те запахи и звуки, которые его окружали здесь, были вовсе не похожи на те, что были там. Его тело было покрыто легкой простыней и покоилось на мягкой постели, от которой он уже давно, как отвык. В воздухе, который он беззвучно вдыхал и выдыхал носом, имитируя спящего человека, витал еле уловимый аромат какого-то парфюма, почему-то казавшийся знакомым. До ушей доносились какие-то едва слышимые звуки работы неизвестного ему механизма. Присутствия поблизости каких-либо живых существ Иван не уловил, но уже через несколько мгновений раздался щелчок защелки комнатной двери и его нос тут же уловил крепкий запах свежезаваренного кофе.

– Милый, пора просыпаться, – услышал Иван, также неизвестно откуда знакомый женский голос.

Он все еще притворялся спящим, но мог бы чем угодно поклясться, что слышал этот голос совсем недавно, вот только где и при каких обстоятельствах, вспомнить тоже не получилось.

– Ванюша, – проворковал уже ближе все тот же голосок и Заречный не в силах больше держать себя в неведении и терзаться догадками, открыл глаза.

Перед ним с подносом в руках, на котором соседствовали две кофейные чашечки и тарелочка с несколькими канапе, стояла Алла – администратор из кафе Чеха. Она была одета лишь в легкий прозрачный пеньюар цвета кофе с молоком, под которым из одежды больше ничего не было. Женщина всем своим существом излучала невероятно приятные и притягательные флюиды любви. На ее лице сияла волшебная белозубая улыбка. Увидев такое сказочное видение, Иван почувствовал непроизвольное движение ниже пояса и только сейчас осознал, что он тоже лежит под простыней совсем голый. Смутившись, он повернулся немного набок, чтобы Алла не заметила природной реакции его организма, и, делая вид, что только что проснулся, попытался улыбнуться в ответ.

– С добрым утром, милый, – продолжая излучать благость и неземную любовь, пропела неземным голоском фея, и аккуратно присела с подносом на край широкой кровати.

– С добрым утром, – немного растеряно ответил Заречный, все еще не понимая, когда он стал для этой женщины Ванюшей да еще и милым.

– Кофе в постель, – пояснила Алла, пододвигая одну из чашек ближе к нему, и в то же время, словно преданная собачонка, заглядывая в его глаза.

Не отрывая влюбленного взгляда от своего гостя она, не дожидаясь, пока тот отойдет ото сна и примется за еду, взяла свою чашку и, пригубив напиток, вновь задала вопрос:

– Как спалось?

– Спасибо хорошо, – коротко ответил тот, что есть силы пытаясь вспомнить, как же он все-таки очутился в этом месте с этой женщиной.

Ответив, что спалось хорошо, он, конечно, слукавил, так как понятия не имел, как и когда он заснул и как, собственно, протекал его сон. Сейчас ему казалось, что как только вчера он сел с Чехом в машину, то тут же провалился в какую-то черную дыру, поглотившую все воспоминания обо всем. Что было после посещения им ювелирного салона, вплоть до его пробуждения в этой квартире оставалось за непроницаемой завесой памяти. Попытавшись еще раз поднапрячь свой мозг и вновь не получив никакого результата, Иван решил на время просто расслабиться. Такие действия уже не раз и не одному ему помогали вспомнить то, что ни как не хотело приходить в голову в напряженном состоянии. Он взял свою чашку и тоже пригубил горячий напиток. Кофе оказался крепким и вкусным. Это был вкус, который он уже почти позабыл. Есть не хотелось, поэтому от предложенного маленького канапе с сыром и кусочком ветчины он отказался. Не зная о чем говорить с хозяйкой квартиры из-за того, что он ничего не помнил, Заречный в полном молчании допил бодрящий напиток, и, поставив чашку на поднос, все еще немного смущаясь сказал:

– Ты извини, мне нужно идти, который сейчас час?

– Девять утра, – сообщила Алла, и улыбка слетела с ее лица, сменившись выражением разочарования.

– Мне нужно одеться, – словно оправдываясь, сказал Иван, оглядываясь вокруг в поисках своих вещей.

Так же как и все остальное, он совсем не помнил, ни во что он был вчера одет, ни где снял, и куда потом положил свою одежду. Комната, в которой он находился, была не очень большая. Огромная шикарная кровать располагающаяся посредине, занимала большую часть всего пространства. Стены и потолок были покрыты обоями без рисунка мягкого голубого тона. У одной из стен стоял трельяж белого цвета со множеством женских принадлежностей для наведения красоты. Рядом находилась такого же цвета декоративная табуреточка. Закончить тщательный осмотр комнаты не получилось. Поняв, что именно ищет глазами ее гость, хозяйка квартиры встала. Она убрала с кровати поднос на тумбочку такого же, как и вся мебель, белого цвета и, взяв со стула висевшую на нем мужскую одежду, аккуратно положила ее рядом с Заречным.

Первое, что каким-то чудом выкарабкалось из лабиринтов памяти бывшего разведчика, после того, как он увидел свои новые вещи, было то, как он с Чехом посетил магазин одежды. Вначале он вспомнил, с каким сомнением смотрела на него молоденькая продавец-консультант. Культурная и миловидная девушка, если бы не Чех, то не пустила бы его даже на порог магазина, не говоря уж о примерке новых вещей. Однако оказалось, что его спутник был хорошо знаком с хозяином этого бутика, и это обстоятельство возымело на обескураженную такими посетителями девушку должный эффект. Она, выдавив из себя дежурную улыбку, с напускной радостью и мнимым удовольствием принялась показывать этим странным покупателям интересующий их товар. Первым делом Иван купил несколько пар носков и нижнее белье. Затем пару фирменных джинсов и пару футболок. Требования к одежде он предъявлял одно – все должно быть из натурального материала и не содержать ни грамма искусственных волокон. Чеха немного удивил такой подход, но вслух он ничего не сказал. Единственное, что никак не могло удовлетворить все претензии придирчивого покупателя, так это обувь. К сожалению, в этой области промышленности обойтись без синтетических материалов и, конечно же, без клея, было в наше время никак нельзя. Привередничал Заречный не долго. Немного поразмыслив, он просто приобрел новые добротные кроссовки. Когда весь товар был уложен в фирменные пакеты, бывший разведчик расплатился на кассе наличными, и, уже выйдя за дверь магазина, сказал сопровождающему его товарищу:

– Слушай, Чех, а давай-ка в баньку, а то одевать обновки на грязное тело, как-то не очень…

– Точно! – воскликнул тот, обрадовавшись словно ребенок, решивший сложное домашнее задание, – блестящая идея! Вот там-то мы и отпразднуем начало твоей новой жизни. Ты иди к машине, а я сейчас быстренько позвоню, чтобы нам организовали все по высшему разряду.

Все это всплыло в памяти, пока Иван одевал на себя новенькие, еще пахнущие магазином вещи. Алла тоже накинула поверх пеньюара розовый атласный халатик, и когда гость уже подошел к входной двери, легонько прикоснулась пальчиками к его руке и с надеждой в голосе спросила:

– Ты вечером придешь или остальные вещи сейчас заберешь?

Она указала на новенький, стоявший у стены пакет с остальными купленными вчера обновками. Немного поразмыслив, Заречный коротко кинул: “Приду”, и вышел на лестничную площадку многоэтажного дома. Когда дверь за ним закрылась, он огляделся. На стене была написана цифра восемь, что означало восьмой этаж. Не вызывая лифт, Иван не спеша побрел вниз по ступенькам, бросая беглый взгляд в маленькие окошки расположенные на площадках между двумя лестничными пролетами. Его память, словно увязнув в густой липкой жиже, по малюсенькой частичке, продолжала выталкивать на поверхность события вчерашнего дня.

Как только гость скрылся за дверью, обаятельная улыбка на лице хозяйки дома сменилась гримасой раздражения. Она прошла на кухню, где лежал ее телефон, и вызвала нужный номер.

– Да, – ответила трубка мягким мужским голосом.

– Ну и сколько времени мне нужно будет изображать влюбленную шлюху с этим бомжом? – нервно, почти выкрикнула Алла.

– Девочка, по-моему, ты забываешься, – в голосе, звучавшем из телефона, послышались металлические нотки. – Может быть, ты уже забыла, кто тебя вытащил в люди с той помойки, в которой ты сидела? Кто тебя обогрел, отмыл, одел…?

На некоторое время воцарилась тишина, словно мужчина давал своей собеседнице вспомнить все то, о чем он только что говорил. Женщина тоже молчала, лишь от обиды покусывая нижнюю губу.

– Ты у него уже что-нибудь узнала? – наконец произнес голос.

– Что я могла узнать? Вчера он был никакой то ли после наркоты, то ли потому, что шлифанул коньяком. А сегодня, когда проснулся, вообще смотрел на меня как баран, словно видит в первый раз… Мямлил что-то несуразное. А потом быстро собрался и убежал, точно на пожар. Не знаю, что у него за организм, но я даже и подумать не могла, что у него от обычной дозы марихуаны будут такие проблемы с головой, а еще афганец... Они же все там на героине сидели.

– То, что ты там думала, мне до задницы, – оборвал рассуждения Аллы собеседник.

Теперь его голос зазвучал властно и строго

– Свои предположения оставь себе, а мне нужен результат. Поэтому ты будешь ублажать этого, как ты выразилась, бомжа до тех пор, пока не узнаешь, откуда у него алмазы. Сказки про наследство пусть он рассказывает кому-нибудь другому. Наверняка у него или есть еще или имеется канал, о котором я не знаю, а это плохо, очень плохо. Ты понимаешь? В этом вопросе я должен знать все! Так, что давай, не строй из себя девочку и выведай у него все что нужно. А вот когда все узнаешь, тогда и посмотрим, как быть дальше.

– Но я… – хотела, что-то возразить расстроенная хозяйка квартиры, но на том конце абонент уже сбросил вызов. – Козел!

Алла с досады хотела швырнуть телефон на стол, но вовремя одумавшись, аккуратно положила его на полированную поверхность. Достав из кухонного пенала пачку сигарет, она нервно закурила и подошла к окну. Выдохнув дым в открытое на проветривание окно и, опустив взгляд вниз, Алла увидела неспешно идущего по двору Ивана.

Заречный словно почувствовав на себе чей-то недобрый взгляд, обернулся на ходу и пробежался глазами по окнам многоэтажки. Не увидев ничего подозрительного, он успокоился и продолжил движение. При выходе со двора, Иван остановился и вновь осмотрелся вокруг, чтобы сориентироваться в каком районе сейчас находится. Район был новый, ему не знакомый, но подъехавшая на расположенную рядом остановку маршрутка, быстро довезла его до центра. Оттуда до его подвала в заброшенном доме было уже не так далеко. По дороге к своему месту обитания, Иван подумал, что неплохо бы было приобрести и мобильный телефон. Сейчас позвонил бы Чеху и все у него расспросил, что да как вчера произошло, и почему у него так отшибло память. Но, телефона не было, одноклассник был на работе, а потому бывшему разведчику приходилось вновь и вновь напрягать свои, начавшие атрофироваться за последнее время мозги.

Как они приехали в баню он тоже постепенно, шаг за шагом, не во всех подробностях, но все же вспомнил. Вспомнил, как они с Чехом попарились, окунулись в бассейн. Укутавшись простынями, сидели за уже накрытым, и изобилующим всевозможными яствами столом. От коньяка вновь предложенного Чехом он отказался. Тогда его товарищ предложил покурить марихуану.

– В Афгане, поди, баловался травкой, бача? – хитро прищурился Чех, протягивая Ивану папиросу.

– Ты же знаешь, что я не курю, – не слишком твердо попытался отказаться тот, но косяк взял.

Он, конечно, пробовал курить травку, когда проходил службу в ограниченном контингенте советских войск, но, в отличие от некоторых сослуживцев, не пристрастился к этой пагубной привычке. Толи от того, что его организм не был приобщен к курению как к таковому, толи, как говориться, Бог уберег, но Иван был доволен, что этого не произошло. Однако в этот день настроение было отличное, душа ликовала и требовала сегодня оторваться по полной. Хотелось как-то усилить впечатления, и неудержимо бурные эмоции по поводу того, как все-таки здорово начинается его новая жизнь. Чех закурил первым перед тем, как приступить к трапезе. Заречный проследил, за ним, ожидая, что из папиросы, так же как и из бокала, вылезет что-нибудь мерзкое, но, вопреки ожиданиям, ничего не произошло. Тогда он и сам раскурил косяк, вдыхая знакомый по Афгану сладкий, дурманящий запах конопли. Они молча посидели некоторое время, поглядывая друг на друга. Через несколько минут начали улыбаться, а еще через некоторое время они что-то рассказывали друг другу и весело смеялись над тупыми шутками Чеха и старыми анекдотами бывшего разведчика.

– Мне кажется, – сказал бизнесмен, загадочно улыбаясь, после того, как они немного насытились, – что не хватает еще одной детали в нашем интерьере.

Заречный оторвался от разделывания большого вареного рака, и поднял вопросительный взгляд на товарища.

– Не тупи, бача, – в очередной раз залился смехом, Чех, – не хватает девочек.

Бизнесмен отошел к вешалке с одеждой, достал из кармана телефон и, выбрав из телефонной книги нужный номер, послал вызов.

– Аллочка, дорогая, ты сейчас не сильно занята? Очень хорошо. Скажи, ты не хотела бы присоединиться к нашей маленькой мужской компании, – слащаво промурлыкал он в трубку, когда ему ответили на вызов. – Кто в компании? Я и мой лучший друг Иван. Прекрасно. Приезжай и привози кого-нибудь еще из девочек. Яночку? Замечательно. Куда ехать? В баню. Нет, дорогая, я тебя не посылаю в баню, а приглашаю.

Чех вновь залился заразительным смехом.

– Еще прихвати на свое усмотрение чего-нибудь выпить и закусочки. Нет, здесь много чего есть, но обновить не помешает. Все, ждем!

До приезда “девочек” товарищи еще раз посетили парилку, а когда в очередной раз вылезли из бассейна, то возле столика обнаружили белокурую Аллу – администратора кафе, и еще одну женщину, которая черным цветом волос, ярко контрастировала с подругой. Обе были в купальниках, едва прикрывающих интимные места.

– Яночка, очень рад тебя видеть, – расплылся Чех в довольной улыбке, вытирая большим пестрым полотенцем седой ежик волос. – Вот познакомься, это мой старый друг, Иван.

Женщины улыбнулись, подошедшему к столику Заречному, а он, аккуратно пожав протянутые ему ладошки, взглянул на товарища. Тот понял этот вопросительный взгляд, означающий, что право первого выбора подруги на вечер принадлежит ему и, вопреки ожиданиям Ивана, выбрал себе черненькую Яну. Бывший разведчик немного удивился такому выбору, так как Алла явно могла дать фору своей напарнице и по росту, и по фигуре, но подвергать критике решение Чеха, естественно, не стал. Они теперь все вместе выкурили еще по одному косяку, после чего продолжили отмечать свой праздник. Во время застолья возобновилась оживленная беседа. Женщины весело хихикали и над тем, что рассказывал Чех, и просто так безо всякого повода. Иван больше помалкивал. Когда же Алла предложила ему выпить коньяку, то он вначале долго смеялся над забавными и нелепыми сущностями, появляющимися в бокалах. Тыкая в них указательным пальцем, Заречный некоторое время веселил окружающих его друзей, а затем, уже почему-то не сомневаясь, выпил предложенный ему напиток. Его видение прозрачных существ, а так же глупый смех никто не воспринял всерьез, так как отнесли все это на счет выкуренных наркотиков. Только, скорее всего, именно после выпитого бокала коньяка его память и начала давать серьезные сбои. Что было после второго бокала алкоголя, он уже вспомнить не смог. В голове мелькали лишь какие-то отрывистые сюжеты, которые, словно пазлы из разных наборов, никак не могли сложиться в одну завершенную картину событий.

– Видимо придется вновь заглянуть в прошлое на поклон к старику, – вслух размышлял Иван, задумчиво шагая по улице. – Самому с этими тварями, которые, несомненно, вновь поселились внутри меня, мне вряд ли управиться. А они ведь, не ровен час, опять меня затянут в ту жизнь, от которой я хочу уйти.

Идущая навстречу конопатая девчонка лет пятнадцати в легком светлом платьице, с опаской поглядела на бубнящего что-то себе поднос. На всякий случай она решила обойти с виду вроде бы прилично одетого мужика, и свернула с тротуара. Заречный по пути заглянул в торговый павильончик, и купил себе зажигалку с фонариком. “Нужно еще опуститься в яму, чтобы отыскать свой крестик, – вспомнил он, и в голове возник еще один вопрос, – а куда я дел свои старые вещи, после того, как в бане переоделся в новые? Не в чистых же лезть в эту грязь”. Иван вновь пожалел об отсутствии телефона, и невозможности связаться с Чехом, но заострять на этом внимание не стал.

Он аккуратно, чтобы не запачкаться, спустился в свой полутемный подвал. После яркого солнечного света, Заречному пришлось немного постоять, пока зрение привыкало к мраку помещения. Но даже когда глаза еще почти ничего не видели, его профессиональное чутье уже вовсю завопило, что здесь что-то не так. Когда глаза, наконец, смогли различать предметы, Иван в который раз убедился в силе своей интуиции. Вот только здесь было вовсе не что-то не так, здесь было все не так. Относительный порядок, поддерживаемый жильцами, а потом и им самим, был варварски ликвидирован чьей-то недоброй рукой. Теперь здесь царил настоящий хаос. Повсюду валялись старые тряпки, разбитые вдребезги ящики, служившие жильцам столами, а также прочий хлам, годами занимавший свои места в разных уголках этого ранее уютного жилища бомжей. Валялся здесь и вчера еще купленный, а нынче разодранный на две половинки, пакет, в который, как теперь смутно припоминал Заречный, он и сложил свои старые вещи в бане. Каким образом вещи оказались здесь, вспомнить он не смог. Возможно, завез их сюда, перед тем как ехать к Алле.

Первым делом Иван бросился к тому месту, где был тайник. К счастью неведомые посетители его не нашли и импровизированный сейф был не тронут. Он достал спрятанные драгоценности, полюбовался ими и, вернув их на место, снова тщательно замаскировал свой потайной склад. Ему нужно было сделать еще одно важное дело – найти крестик, его оберег, оставшийся в яме. Подарил его Заречному перед смертью боевой товарищ, смертельно раненый душманами. В память о погибшем, хотя он и не был верующим, но носил и берег этот крестик, и как самую большую драгоценность, и как невидимую защиту, которую интуитивно ощущал.

Не надеясь сейчас на свое особое зрение, Иван включил более привычный фонарик, обшарил помещение и среди прочего тряпья нашел свои старые джинсы с футболкой. Эти вещи были относительно чистыми, так как, еще находясь в прошлом, он их тщательно отстирал, а вот кроссовки, наскоро промытые уже после возвращения, хотя и валялись на видном месте, но одевать их он бы уже не стал. “Ну и кому все это мешало? – подумал Иван, еще раз окидывая взглядом свое бывшее жилище. – Скорее всего, это те самые подростки, которым я намедни немного надавал по жопе. Отомстили, так сказать… Больше вроде бы и некому. Потому, что какой дурак будет рыться в старых вонючих лохмотьях бомжа?! А может искали камешки? Глупости! У тебя, мил человек, так паранойя может развиться из-за драгоценностей. Кроме меня про алмазы знали только я, Чех и ювелир. Но Чех на такое не пойдет, а ювелир… он тоже вроде бы не похож на беспредельщика. Значит, остаются все же пацаны. Ну и хрен с ними, все равно хотел временно квартиру снимать”. Поразмыслив так, он быстро переоделся в старую одежду и направился к канализационному люку.

При свете яркого фонарика, долго искать крестик не пришлось. Потеря была найдена, лишь только луч света попал на блестящую серебряную поверхность. Довольный, что все пока что складывается удачно, если не считать провалов в памяти, Заречный завернул крестик в носовой платок, положил его в карман и торопливо выбрался из ямы. Он вернулся в подвал, вновь переоблачился в новую одежду, извлек из тайника камешки и, не оглядываясь, навсегда покинул это место, столько лет служившее ему надежным прибежищем.