Однажды в полдень

Минутная стрелка догнала часовую, они как два влюблённых замерли на мгновение, на мгновение до вынужденного расставания из-за разности в ритмах и мнениях.

Тим любил полдень с детства. В деревне на летних каникулах брал наручные часы деда, бежал к яблоне, которую посадили в честь его рождения, и ждал, когда тень на время исчезнет. Почти исчезнет. С каждым щелчком секундной стрелки тень Тима уменьшалась, словно пряталась, забираясь в него через сандалии. Тим представлял, что это мальчуковая фея так выведывала тайные желания, а потом растягивалась, словно жвачка, уплывая всё дальше и дальше, в поисках способа совершить чудо.

Дед ворошил непослушные вихры внука и приговаривал:

– Жди! Жди и верь. Однажды заглянет к тебе необычное именно в полдень. Ты жди и не проворонь.

Дошкольник Тимочка ждал. Каждый день. Школьник Тимка уже не особенно верил. Студент Тимон и вовсе забыл. А сейчас. Сейчас Тимофей психолог вспомнил о детской забаве и наблюдал за стрелками на часах в своём кабинете, в частной клинике, где чувствовал себя заложником.

Он бы хотел работать спокойно, по расписанию, которое сам составлял, но… Как это часто бывало, утром на кухоньке ему помешали неспешно выпить чашечку кофе.

– Тим, ты примешь вне графика одного дядьку? Он в нашем маленьком городке проездом. Но обещал…

Все обещали что-то, только не Тиму, а главврачу: скидки, визитки, замолвить словечко. А если Тим пытался отказаться, тут же летели “весомые” аргументы:

– Ты чего? Ну кто тебя сейчас знает? Ни имени, ни опыта, а так набьёшь руку, наберёшь отзывы да рекомендации серьёзных людей. Это ж нам двоим на пользу: будут знать и клинику нашу, и тебя. А?

Тим смотрел на Николая Виленовича и видел старика Хоттабыча. Без бороды, правда. Зато с гипнотическим взглядом, который обездвиживал ничего не понимающего в бизнесе деревенского мальчугана. Тим подумал, что Виленыч, прежде чем начать разговор, выдернул волоски из кустистых бровей и прошептал заклинание, превращая наивного подчинённого в послушного болванчика.

– Да, конечно. У вас опыт. Я должен быть благодарен. – Тим кивал и чувствовал, как шею окутывал туман, полз вверх, проникал в череп и отгонял любые попытки возразить старшему. Даже мысленно.

Как и всегда, после такой беседы, Тим отправился в уборную и долго охлаждал лицо водой. Но помогло не сразу. Накатили воспоминания, как он гремел рукомойником и удивлялся, почему у деда так ловко получалось справляться без крана. А дед терпеливо показывал, как приноровиться, нажать большим пальцем на пимпочку, сложив ладони так, чтобы поймать всю воду, не разбрызгать лишнего иначе придётся идти на колонку.

Это здесь можно просто повернуть вентиль у крана и получить воды сколько хочешь. Всё просто. Цивилизация! Вот только цивилизация не каждому прижилась. Дед с бабушкой до последнего держались за свой дом, но городу стало слишком мало места, он разрастался, съедая деревни и сёла, заставляя людей менять дом с душой на каменные коробки.

Но земля помнит всё. Одна из причин, почему Тим и приехал в этот новострой: чтобы напитаться счастьем из детства. «Новый Город» звучал как призыв: новая жизнь, новый опыт. Всё новое. Жаль, что новое строилось на костях старого.

Тим посмотрел на себя в зеркало и увидел образы бабушки с дедом. В этот день, год назад, он обещал приехать, но не смог. А теперь они пожимали плечами, будто извинялись, что не встретили любимого внука, не угостили парным молоком и свежеиспечёнными шанюшками с творогом… Тим же был рад просто погулять по земле, пропитанной воспоминаниями, даже про полдень вспомнил – следил за стрелками на часах в кабинете, погружался в детство и ждал чуда. Любого. Ведь дед обещал.

Тик-так, тик-так.

Встреча стрелок всё ближе и ближе. Тень заползает под стул, впитывается в носки ботинок. Тим задерживает дыхание, замедляет движение ресниц.

Тик-так, тик-так.

Остаётся три секунды, две…

Тук-тук-тук.

От двери доносится стук, но Тим не отрывает взгляд от часов.

Тик.

Вот оно. Тим выдохнул, чувствуя облегчение: тень считала просьбу. Точно считала. И в этот раз обязательно поможет. Наверное. Ведь сейчас тёмный силуэт потечёт ручейком, сначала до угла, а потом вниз по перекрытиям, до земли. Земли, где Тим когда-то был счастлив.

Тук-тук-тук. В дверь постучали снова. Громче. И подёргали ручкой.

– Кто? У меня перерыв!

Он не любит, когда его беспокоят в полдень. Но каждый раз кто-то обязательно постучит, позвонит, сообщение блямкнет на телефоне или оповещение о письме с компьютера прилетит.

Тук-тук-тук.

Посетитель явно не собирался уходить.

Тим проводил взглядом тень – серые очертания выросли, когда он встал и коснулись угла, когда сделал шаг, помогая силуэту отправиться в поисках чуда.

Тук-тук-тук.

– Да, чтоб вас! Иду!

Повернувшись к двери, Тим почувствовал, что с него словно шаль сняли, как с пирога, который настаивала бабуля, прежде чем порезать и угостить внука. Всё здесь пропитано воспоминаниями, словно родные и сейчас рядом...

Тим открыл дверь. В коридоре мялся мужичок: кепка козырьком назад, небритость, потёртые джинсы, стоптанные кроссовки и душок… Смесь последствия жары и вчерашнего выходного. Тима передёрнуло. Внутренне. Жизнь в общаге научила не показывать открыто истинное впечатление о человеке.

– Вам тут это, того самого... – Мужичок запустил руку в карман пиджака.

В таком же дед на праздники щеголял.

Этот на мужичонке также лоснился от стирки и глажки. Цвет с первого раза не угадаешь: серобурмалиновый с попыткой подражать весеннему снегу. Тим помотал головой и это словно помогло посетителю с поисками. Мужичок крякнул, достал из кармана холщовый мешочек и протянул его на ладони.

– Вот. Я-то чё, меня попросили. Ты ж Тим, Виденевых внук?

Тим медленно кивнул и сощурился.

– Ну вот тебе тут это. Привет от бабули с дедулей.

Мужичок сунул мешочек Тиму в руки и поковылял к выходу. Правое плечо его перекосило, словно кто-то взял за ухо и тянул прочь провинившегося сорванца, посмевшего побеспокоить занятого человека.

Тим встряхнул головой, отгоняя образы. Посмотрел на неожиданный подарок, к горлу подкатил комок горечи, а по спине пополз горячий пар, словно дед только что вылил ковшик воды на раскалённые угли и похлопывал веником, ожидая, когда внук соизволит забраться на верхний полок.

Как? Как такое возможно? Чья-то неудачная шутка? Ведь их уже нет. Как и села, где они жили. Город разросся и съел стариков, вцепившихся в кусочек земли. Теперь здесь новый район, а словно в насмешку над Тимом именно на месте их дома частная клиника, куда его – специалиста с красным дипломом по психологии – пригласили на практику, чтобы и в маленьком городке люди могли поработать с профессионалом.

Тим ещё раз встряхнул головой и осмотрел коридор. Мужичок уже скрылся за поворотом. Больше никого. Следующий клиент записан на два, значит, есть время собраться с мыслями, если, конечно, главврач не нарисуется с очередным “возьмибеззаписи”. Тим зашёл в кабинет, сел на рабочее кресло, развернулся к окну и медленно развязал мешочек.

Тик-так, тик-так.

Стрелки подстраивались под ритм сердца или наоборот.

Указательный и большой пальцы нырнули в нутро холщовой ткани.

Тик-так, тик-так.

Кольцо?

Тим рассматривал украшение: широкое, серебристое, с чёрными нитями и наростом спирали, напоминающей затаившуюся змею. Попытался примерить подарок. Мизинец – великовато. Большой палец – узковато. Указательный и безымянный – свободновато. А вот средний – в самый раз. Тим покрутил руку с кольцом, порассматривал, как сидело украшение и… краем глаза заметил в отражении окна, что за спиной зашевелились силуэты. Они толпились, толкались, словно люди в транспорте в часы пик.

Вот только на людей силуэты не походили. Тим видел рога, хвосты, копыта, глаза разной формы. И все они. Все! Один за другим переводили взгляд на него. Тим почувствовал, что к нему потянулись тонкие нити, лёгким уколом они вонзались в лопатки, локти, икры, пробирались сквозь огрубевшие пятки и под кожей в местах соприкосновения словно лопались яйца муравьёв. Невидимые насекомые расползались по телу, отравляя его, обездвиживая.

Воздух наполнился нотками запаха кислоты, Тим попытался сглотнуть горький привкус, но язык прилип. Тим тонул. В ощущениях. Телесных, ментальных, звуковых. Его накрывал нарастающий гул, словно кто-то прибавлял громкость телевизора. Хотелось закричать, но как в кошмарах, ни одного звука изо рта не вырывалось. Тим зажмурился. Всё это нереально. Чушь. Солнце полуденное ослепило. Усталость дорисовало детские страхи. Бред... Шеи коснулось что-то липкое, и прозвучал то ли свист, то ли шёпот:

– С-с-спас-с-сибо за с-с-с-свободу – нос-с-с-си не с-с-снимая.

– Ёжень пень…

Тим стянул кольцо и отбросил подальше, развернулся на кресле, чтобы убедиться – в кабинете никого нет. Посмотрел в окно – силуэты исчезли. Выдохнул.

– Эдак мне самому психологическая помощь понадобится.

Взял мешочек, заглянул внутрь и заметил записку.

“Тимочка, у нас тут стена то в дедовой комнате посыпалась. Мы её то пытались чинить, а в пыли то глядь колечко. Нам то с дедом оно не нать. А ты то прафеср. Для солидности то пойдёть? Ну или хоть на память об нас.”

Послание рвало душу – ровным почерком бабули. Она закончила только сельскую школу, но писать красиво любила, выводила каждую буковку, а Т украшала шляпой из загогулины.

Тим нашёл взглядом кольцо, подошёл, коснулся его и… провалился в бездонную темноту, которую вспышками заполнил кошмар.

Ночь безлунная, звёзды скрыты за тучами, только ветер шумит, и деревья кричат ветками. Предупреждают? Тим не может пошевелиться и видит, что в земле разевает пасть чёрная воронка и высасывает воздух из лёгких. Тим хочет позвать бабушку с дедушкой, но его хватают за шкирку и выкидывают, как щенка. За калитку. А сверху на темечко льётся холодная вода. Тим чувствует её прикосновение, слышит, как бряцает рукомойник совсем рядом. Только… это точно не дед, звук слишком резкий. Тим бьёт себя по щекам и открывает глаза.

Видение растворилось.

Сколько времени прошло? Судя по минутной стрелке немного. Тим сидел на рабочем кресле, средний палец сжимало кольцо, а на клиентском диване лежало существо… Со странными очертаниями… Оно напоминало медузу, брошенную детворой на песке.

– Какого...

Возмущение выплеснулось из Тима резкими выдохами и красноречивой мимикой, а существо приподняло расплывающуюся голову и посмотрело десятком разноцветных глаз.

– Нас видишссс?

Тим хотел ответить, но почувствовал, как спину окатил поток леденящего воздуха. Существо с клиентского места не на Тима смотрело, а на того, кто стоял позади. Существо судя по бегающим глазкам было недовольно. А тот? Тот, кто за спиной? Кто он? Тим зажмурился. Подышал по квадрату. Схватился за кольцо и попытался снять его, но украшение не собиралось покидать палец. Словно приросло, пустило корни… и корни эти встраивались в капилляры, напитывая кольцо кровью. Его кровью.

Тик-так, тик-так.

Спасительный звук – за него Тим попытался уцепиться сознанием, но усилий хватило ненадолго. Темнота вновь поглотила его – в этот раз без видений.

***

«Тук-тук-тук», – донеслось от двери.

Тим разлепил веки – в голове туман, в горле сухость и тело почти не ощущалось, он попытался сфокусироваться на часах.

Тик-так, тик-так.

Время – два, значит, за дверью клиент по записи.

– Можно? – В проёме показалась лысеющая голова.

«Человеческая», – отметил про себя Тим.

– Конечно. Проходите. Присаживайтесь. Рассказывайте.

В руках привычно появился блокнот. Ручка стенографировала речь клиента. Сама. Потому что мысли Тима были о другом: он понял, что устал. Очень устал работать на эту клинику почти даром. Не для того ведь учился годами, ночами не спал, впитывал всё, что написано о психологии, о душе, об исследованиях работы мозга и подсознания. Хватит. Нужно двигаться дальше. Задержался в этом некогда родном месте, утонул в воспоминаниях. Сегодня же. Немедленно!

– Да-да, сегодня же. Немедленно. Так и сделаю. – Клиент встал с дивана и протянул влажную ладонь. – Спасибо вам огромное! Час пролетел незаметно. Я обязательно вас буду рекомендовать.

Посетитель ушёл. Тим отложил блокнот, встал с кресла, подошёл к окну и раскрыл его. Птицы щебетали по-весеннему, не жужжали машины, не душила загазованность. Всё-таки маленькие города и их окраина имели свою прелесть. Тим бы остался здесь, но проживание потери слишком уж затянулась. Поток клиентов, конечно, отвлекал от печальных мыслей, что родных людей больше нет, но кошмары наяву – плохой признак.

Дверь кабинета хлопнула. Тим вздрогнул. Медленно повернулся. Никого.

– Надо валить отсюда. И пусть Виленыч катится ко всем чертям. Почему я ему верю? – Тим ходил вокруг стола и массировал виски. – Ну, знал он моего деда, учился у него в нашей сельской школе, в благодарность фонд организовал, а теперь вот клинику построил и обещал помочь внуку любимого наставника. И да, Виленыч в заграницах стажировался, да нашептывал вечно деду: “мол, в бизнесе понимает и Тимочку на ноги поставит”. Но это ведь не значит, что я должен здесь остаться рабом?

Тим кивнул сам себе.

– Нет, дед не такого будущего мне желал. Может поэтому и напомнил так необычно о себе?

Часы тикали, приближая следующую встречу, вот только рабочего настроения не было. Тим взял портмоне и пошел к двери, неосознанно похлопав по карману – мешочек с украшением лежал там. Когда успел поднять и убрать?

– Все записи на сегодня отмени, начальству скажи, что мне поплохело. И не дёргайте меня до вечера, телефон я отключил. Всё, пока. – Тим подмигнул новенькой девушке на ресепшен, имя которой не успел запомнить и пошёл к запасному выходу, чтобы точно не пересечься с главврачом, контролирующим каждый его шаг.

Ему просто необходим был глоток свободы. Сегодня. Сейчас. Может быть, в последний раз, перед тем как уехать – напитаться воздухом провинции и сохранить в душе частичку теплоты прошлого.

Тим вызвал машину и попросил отвезти в “старый” город.

Спальный район окутывал тишиной, словно убаюкивающими объятиями бабули. Здесь приятно просто прогуляться по улицам, заглянуть во дворики, посмотреть краем глаза на отражение в окнах. Не занавешенных. Они с дедом также бродили, коротая время до поезда перед отправкой Тима домой после каникул. Вдыхали запахи, вслушивались в разговоры и шум детворы, смеялись над скрипом качелей, представляя, что металл кричал и просил спасти его от мальчишеских нападений.

Воспоминания оживали, рядом шаркали ботинки, как от ветра раскручивалась детская карусель и протяжно выла. Запахи подгорелого пирога заставили слезиться глаза, Тим потёр их и почувствовал объятия. Лёгкие, мужские, невидимые. Это мог бы быть дед. Наверное. Но ведь дед всегда был гладко выбрит, в отличие от Тима, а сейчас шею покалывала чужая небритость.

– Мать твою!

Тим резко обернулся. Никого. Двор пустой. Все наверняка на работе. Тим на всякий случай помахал руками, прогоняя ощущения. А ему, словно в помощь, закрапал мелкий дождь. Тим осмотрелся, заметил блёклую вывеску «Семейное кафе» и поспешил скрыться от непогоды. Он слышал, как кто-то шаркал в ритм с его шагами. Но ведь рядом никого. Только тень... Тиму показалось, что она иногда расслаивалась, но списал на ветер и танцующие с ним деревья.

Кафе пустовало – не время для посетителей. Обед закончился, вечер со спортивными передачами на большом телевизоре и без надзора сварливой жены не наступил. Тим расположился возле окна с кружкой травяного чая и неспешно осмотрелся. Пять белых столиков без скатертей, кованые стулья с облупившейся краской, пол затёрт донельзя их ножками, а от входной двери протоптана дорожка к барной стойке. За ней скучающий парень лет двадцати пяти натирал стаканы.

Музыка ветра над дверью оповестила о посетителе. Женщина, выстукивая ритм каблуками, подошла к стойке, села на высокий стул и попросила кофе. Бармен преобразился, здороваясь с клиенткой. Тим узнал дежурную улыбку, услышал стандартную фразу: с неё часто начинался разговор по душам. Вот он приём у народного психолога в действии.

За похожими беседами Тим наблюдал в детстве – дед на завалинке их практиковал на соседях. Ну а что? Дед же лучший учитель начальных классов, сорванцов легко утихомиривал, много чего знал, вот и тянулись к нему взрослые с проблемами. Это от него Тим полюбил психологию. В студенческие годы спорил с дедом на лавочке, что лучше – быть самоучкой или с дипломом.

Тим откинулся на спинку стула и приготовился к неожиданному мастер-классу. Как на плёнке учебной: всё разбито по кадрам, чтобы можно было на паузу нажать и обсудить с наставником.

Бармен ставит кофе, опирается локтями о стойку, плечи женщины расслабляются. Она расскажет сейчас, что её беспокоит, парень выслушает, фирменный коктейль предложит – не нужны ему университетские приёмы, всё интуитивно делает. И, главное, работает!

Укол зависти заставил Тима опустить взгляд. И... Тим увидел, что тень его ожила и поползла к барной стойке. И ладно бы только сама, она потянула за собой Тима, как марионетку, дёргала за ниточки и заставляла передвигать ноги. А рука, словно кто-то в неё вживился, нырнула в карман и позволила кольцу обнять средний палец.

– Ёжень пень!

Тим пытался вырваться из сетей, но его сжали невидимые объятия и за подбородок повернули голову так, чтобы взгляд направился на собеседников у стойки.

Сссмотриссс

Это Тиму прошептали на ухо? Или…

Бармен склоняет голову вправо и с прищуром разглядывает странного посетителя, его клиентка оборачивается и цокает, словно бабушка, застукавшая внука за непотребными ругательствами. А Тим видит странное… За спиной парня покачивается туча, она занимает всё пространство за стойкой, и тонкими струйками опутывает даму, раскрывшую бармену душу. У неё же над головой два силуэта, напоминающие сумоистов, они толкаются, сдвигая друг друга то вправо, то влево, в такт покачиваниям тучи. И к ним тянется тень Тима. Или не Тима? И вовсе не тень?

С каждым ударом сердца становится тяжелее дышать. Тим сопротивляется, но ноги сами передвигаются, направляясь к стойке, а тело разрывает от боли, словно из него вытягивают внутренности, чтобы хотя бы ими стать ближе к собеседникам. Тим зажмуривается, считает до десяти и… оказывается за столиком. А бармен и женщина просто болтают, не обращая внимание на посетителя за дальним столиком.

Тим посмотрел на палец – кольца нет.

– Так, мне это уже надоело… Молодой человек, а налейте мне, пожалуйста, чего-то покрепче.

***

Поздно вечером Тим подошёл к яблоне, растущей во дворе клиники. Его яблони. Спасибо, что не выкорчевали те, кто сносил дома. Тим коснулся лбом ствола и зашептал:

– Загостился я тут. Надо мне вас отпустить, может для этого колечко вы мне и подарили? Как символ – простившись с ним, я попрощаюсь и с вами.

Тим положил кольцо на землю ближе к стволу, вдавил его и разровнял почву, смахнул слёзы, текущие сами собой.

– Вы навсегда в сердце моём. А здесь... Здесь всё чужое без вас...

Обнял яблоню, постоял так, пока дыхание не успокоилось и отправился в свой кабинет, который служил ему комнатой – Николай Виленович настаивал, мол, для экономии времени и средств. Шаг за шагом удалялся Тим от прошлого, а в голове крутилась чуть изменённая песня из фильма-сказки:

«Колечко, колечко, верни человечка…»

Тим шёл и не видел, как его тень менялась, она уже не напоминала человеческую и к ней тянулись тёмные нити, словно множество щупалец, пытались удержать силуэт, а по земле ползла зелёная жижа, булькая как колдовское варево, и подталкивала пузырь, в котором плавало испачканное в земле украшение.

«Колечко, колечко, отпусти заточенца…»

***

Следующим утром Тим отправился к главврачу, сказать, что увольняется. Но Николай Виленович оказался в отъезде и обещал вернуться к полудню. Что ж. Тим подождёт, наблюдая за стрелками на часах в кабинете. Вот только его, как обычно, отвлекли: в дверь постучали.

– Я пораньше пришёл. Можно?

Тим вздохнул и указал на диван, взял в руки блокнот и начал беседу:

– О чём вы хотите поговорить сегодня?

Грузный мужчина достал платок и вытер потную шею. Тим сдержался, чтобы не передёрнуться, и перевёл взгляд на часы.

Тик-так, тик-так.

Ещё несколько секунд. Тим мысленно отсчитывал: пять, четыре, три, два…

Стрелки встретились, и по воздуху пробежал разряд. Комната словно вывернулась наизнанку. Белое стало чёрным, а расположение мебели – зеркальным.

Клиент закрыл глаза, откинул голову назад, а рядом с ним прорисовался силуэт девчушки с торчащими в разные стороны косичками. Она встала ногами на диван и принялась жаловаться:

– Ну почему именно мне такой экземпляр достался? Я хочу петь, а ему, видимо, настройки какие-то недодали. – Она потеребила шею мужчины, пытаясь нащупать голосовые связки. – Я предлагаю потанцевать, а он раза два вертыхнётся и так всё хрустит, что даже во мне отдаётся.

Девчушка пнула мужчину, но нога прошла сквозь его тело.

– Ну, когда уже закончится моё заточение, а?

Она посмотрела на Тима, вернее, на того, кто стоял позади. Раздался щелчок пальцами, и веки Тима сомкнулись, а дыхание стало равномерным, как у спящего человека.

В дверь постучали и, не дожидаясь приглашения, вошли: сразу двое. Их силуэты напоминали белок, только ростом с человека. Они, перебивая друг друга, затараторили:

– Как же здорово, что всё получилось.

– Это я. Я нашёл ваше колечко.

– А я вместилище подобрал.

“Белки” толкались, как мальчишки.

– А я письмо придумал. Долго тренировался, чтобы с почерком-то не промахнуться.

– А посланника кто отправил? Ровно в полдень! Вот как я про вместилище-то всё разузнал.

– Сссстопссс!

Спор прекратился и белки переключили внимание.

– Как вам? Уютно?

– Как же мы рады. Как рады.

– Наконец-то, у нас в округе свой нечистолог, а то с этими человеческими психологами неудобно, они больше о душах беспокоятся, а мы? Они заставляют изгонять нас – внутренних демонов. А мы ведь тоже страдаем… У нас тоже есть проблемы и кто их решит?

– Да-да, приходилось в большой город ездить, а там запись такая, что за жизнь человека можно не попасть. А при смене вместилища заново приходится начинать все настройки.

Тим, вернее, его тело, коснулось среднего пальца и покрутило кольцо, делая украшение видимым и осязаемым.

– Ссснаюсс, куда вы ходите. Наблюдалссс вчера сссвоими гласссами. И ведь какие расссвелись наглецссы, поссле таких сссамоучек професссссия загибаетсссся… В насссс не верят, мы иссссчесссаем, пылимсссся в зассстенках ссстарых поссстроек.

Говорил явно не Тим, губы его не двигались, зато шевелилась тень. Копия силуэта Тима отделилась и направилась к окну, проползла по стене, постепенно приобретая форму гладкошёрстного чубаки со змеиным языком. Житель кольца размял губы, словно певец и проговорил:

– Сссоссставьте график. Буду ссспасссать ваш городок.

Белки заметались, сталкиваясь друг с другом.

– А сколько? Сколько встреч вы сможете провести?

– Так давно у нас не было нечистолога…

– А можно вне очереди?

Вздох, совсем человеческий, заставил белок замолчать. Девчушка спрыгнула с дивана и подошла к нечистологу.

– Можно я помогу? Ну, пожалуйста. Я быстро учусь. Сколько встреч организовать? Я уже слышу, как толпа разношёрстных нечистей, негрязей, – девчушка загибала пальцы и пританцовывала, – неленей, неглади, немути, неплави, невиди, немолчи.

– Не больше одной встречи в полдень, – остановил её нечистолог.

И тут же к нему подбежали белки.

– Я! Я! Можно я вне очереди, у меня очень важный вопрос, мой человек собрался переезжать, я держусь из последних сил. Мне ж нельзя, никак нельзя отсюда. Я плохо переношу изменения климата.

– Да подождёшь ты, у меня серьёзней вопрос, мой человек меня выселяет, свечей накупил, воды святой принёс. Что делать-то?

– Угомонитесь! – девчушка рыкнула и белки задребезжали, как тонкие веточки на ветру. – Сказано вам одна встреча. Сегодня здесь я – вы опоздали. Нам нужно ещё понять, насколько хватит этого человечишки, поберечь надо, а то останемся опять без специалиста.

Нечистолог проплыл по комнате, склонился над Тимом, дотронулся до кольца.

– Не большссе одной всстречи. Пока. Он молод и сссилён. Мне тяжело ссс ним. Сссопротивляетссся. Не удержу его разум ссспящим надолго. Мне нужно тренироватьссся и не ссспугнуть его. А то...

– Да-да. Мы всё поняли.

– Вы уж тут поаккуратнее с ним.

– А мы пока всех оповестим.

– Много! Ох, много желающих попасть к специалисту...

Нечистолог отмахнулся от белок и сжал виски Тимофея.

«Колечко, колечко, отключи человечка...»

***

Тим уже неделю ждал встречи двух стрелок, но поймать момент не получалось. Ровно в полдень сознание отключалось. На час. Очнувшись, он видел блокнот на коленях с записями на незнакомом языке и думал, что сходит с ума. А во время бесед с клиентами слышал голоса, словно рядом шёл фильм. Учебный. Кто-то повторял слово в слово его вопросы, проговаривал вслух возникающие из рассказа клиента домыслы. Уточнял, прояснял…

Прогулки на воздухе, здоровый сон – советы ментора не помогали. И уехать не удавалось: рейсы отменяли, билеты пропадали, да и клиенты просили ещё хотя бы одну встречу – ведь только почувствовали улучшения. И Виленыч изменился – свободы больше дал, прибавку пообещал.

А Тим плохо спал. Каждую ночь тонул в озере, его сдавливала вода, ему жгло горло, он кричал, звал на помощь, но со дна поднимались водоросли, обвивали щиколотки и затягивали всё глубже. Тим вырывался, брыкался, видел силуэт дедушки, слышал его голос, но разобрать, что тот кричал, не получалось.

Утром Тим умывался ледяной водой, пытался хоть немного освободить голову от тумана – хватало ненадолго. Он ощущал себя замком из песка, который растоптал капризный варвар, а остатки размыла волна. Но ведь всё можно восстановить, нужно только подгадать время, а дед обещал чудо в полдень.

Снова минутная стрелка спешила к подруге.

Тик.

Стала ближе.

Так.

Вот-вот встретятся.

Тик.

Тим отсчитывал секунды и загибал пальцы.

Так.

Зажмурился, приготовился провалиться на час в пустоту. Но последнего «Тик» не услышал. Тим разомкнул веки и заметил – минутная стрелка подрагивала, тянулась к часовой, но её что-то держало, словно магнитом оттягивало обратно.

Тук-тук-тук.

Тим посмотрел на дверь. Записи нет. Никого он не ждал в это время.

А стрелка звенела, визжала, металась, как червяк на рыболовном крючке. Тим ощущал её боль, его тело словно выжимали, выкручивали, как мокрое покрывало. Он ударил себя по щеке и на время почувствовал облегчение. Подскочил со стула и бросился к двери – за ней никого. Только глухой звук удаляющихся шагов по коридору разрушал тишину. И Тим вспомнил: мужичка в полдень неделю назад, мешочек, весточку от деда с бабушкой и кольцо. Странное со змеиным рисунком.

Пальцы правой руки коснулись среднего на левой. Место, где было кольцо, горело, от него разлетались по капиллярам всполохи обжигающих молний, они дымились, и тонкие струйки тянулись к окну. Тим проследил за ними – на стекле проявился силуэт деда. Как в ночном кошмаре он кричал, и Тим наконец смог прочитать по губам: «Кольцо – это ключ! А яблоня сильна в полдень!»

Тим почувствовал, как его толкнули – нужно успеть!

Тим срывается с места, раздирает пальцами невидимую субстанцию, заполонившую коридор, пробивается сквозь толщу воды, отбрыкивается от водорослей. Чувствует, как воздух вылетает из лёгких, как тело сдувается, словно шарик и тонет. Тим видит открытую дверь – вот он сад, а там яблоня. Его яблоня. На земле, которая помнит всё. Там родные. Они помогут, спасут. Но…

Бом!

Полдень наступил раньше.

Тим сидел на кресле, глаза закрыты, а в проёме двери появилась голова склизкой субстанции, силуэт напоминал главврача, такие же кустистые брови и голос елейный:

– Ой, я так рад, так рад, что именно у нас появился свой Нечистолог. Слухи о вас разлетаются! Таких потрясающих результатов подобные вам ещё не достигали! Вы же используете опыт человеческой психологии? Умно-умно. Может пора, учеников брать? Нужно ведь знания нести в массы. Расширяться.

Субстанция потёрла ладони, и комната наполнилась звоном монет. Но нечистолог зашипел и захлопнул дверь, вытолкнув незваного посетителя. Медленно подошёл к Тиму, присел перед ним, втянул язык и без свиста пробормотал:

– У меня другая идея. Что скажешь дружочек? Сработаемся? Придумаем, как лечить одновременно психику человека и нечистихику его внутренних демонов?

Кольцо заискрилось, по телу Тима поползла паутина и ниточками заставила кивнуть. Вот только не заметил нечистолог, что от носков ботинка Тима утекала тень, она напоминала силуэт деда. Он рядом. Он здесь. А значит, чудо случится, и Тим освободится от захватившего его чужака. Или…

***

“В провинциальном городке небывалую популярность набирает частная клиника “Для души и не только”. Молодой специалист перенял должность главврача и вернул акции, оставленные ему в наследство дедом.

История сотрясла мир профессионалов, многие едут стажироваться в эту необычную клинику, говорят, там подлечивают не только душу.”

Подобными статьями пестрил интернет.

А Тим ровно в полдень закрыл на ключ дверь кабинета, закинул ноги на стол, руки за голову и подмигнул проявившемуся силуэту.

– Смотрю, ты уже человеческую форму приобретаешь, скоро совсем тело моё покинешь?

Нечистолог сел напротив Тимофея, повторив его позу.

– Ну уж нет, мне ссс тобой хорошо. Нам, внутренним демонам, без вместилища тяжело. Я и так век провёл в кольце. Пока дед твой был жив я ссс любопытством подслушивал его беседы по душам, многому научился, мне ж не попасть к профессорам, только через ваши споры ссс дедом. А когда дом стариков твоих сровняли ссс землёй, я думал всё. Погибну навеки. Сколько сил потратил, чтобы кольцо нашлось да ты появился в наших краях. Не хотел к чужаку попасть.

Тим протянул ладонь и нечистолог дал ему пять.

– Не жалеешь, что не уехал? Доверился мне?

Тим лишь усмехнулся.

– А Виленыч твой как? Трудится?

– График его забит под завязку, – засмеялся Тим. – Чтоб опыт не растерять. Все самые “лучшие” клиенты сразу к нему.

Нечистолог хмыкнул.

– Не благодари, его внутренний демон долго сопротивлялся, но…

– Не для меня ты старался, я ж раскусил давно тебя. Хотел, чтобы у меня было больше свободы и твои клиенты ко мне в календарь попадали.

– Ладно, не зуди старым дедом. Давай к делу. Что сегодня разберём?

Тим открыл ноутбук, прощёлкал по учебному плану первого курса. Нечистолог вздохнул.

– Устал я теорию читать… Давай что-то иссс практики?

Вместо ответа Тим снял кольцо и спрятал в мешочек с листьями яблони, а по кабинету пронёсся вой.

– Ладно, ладно! Буду ссследовать твоему учебному плану. Только выпусссти!

Тим покрутил в руке кольцо и подмигнул фотографии деда.

– Спасибо. Полдень и правда творит чудеса, а уж с прирученным нечистологом…