Принцы и прочие королевичи

— Главное — ничего не бойся. Относись, как к стандартной игре с одной стороны, а с другой — как к осознанному сну. Никитос и я уже затестили, кстати. Сценарий индивидуальный, формируется по ходу действия, исходя из познаний и фантазии игрока, в рамках темы, естественно, — объяснял Иван, пока приклеивал и подключал датчики, покрывающие Варины голову, руки, ноги. — Смотри, тактильные ощущения выставляю тебе на максимум, но если тебе что-то серьёзное прилетит с повреждением, то сразу обратно вынесет. В любом случае, в реале максимум синяком отделаешься, — лучезарно улыбнулся он. — Защита от инфарктов-инсультов обеспечена, как на любом профсимуляторе, синяки — пока ищем, как исправить. Да, ещё заход в систему может быть специфическим. Или экстремальным. Это ведь всего лишь дипломная работа. Будь готова, в общем.

— Ясно. Синяки — ерунда. Только симуляцию нормальную давай, а не мясо по стенам: остальное меня не слишком пугает. Так, где тут выбор жанра? Мне бы квестик... — Варя принялась придирчиво рассматривать панель управления.

— Да, выбери что-нибудь. Никитос тут для тебя приготовил...

— «Принцы и прочие королевичи», что это? — невежливо перебила Ивана Варя.

Никитос приготовил, ишь ты. Мы и сами с усами.

Иван не сумел подавить улыбку.

— Романтика для девочек, всевозможные принцы...

— Беру, — решительно заявила Варя, не обращая внимания на усмешку Ивана. — Уж там-то точно обойдется без экстрима и синяков.

***

Заход, и правда, оказался на любителя.

Сначала все органы чувств будто вырубило. Вокруг царила непроглядная тьма, опора пропала, и Варя в страхе зажмурилась, нелепо болтаясь между небом и землёй.

Вдруг вся эта дрянь с невесомостью неожиданно кончилась. Что-то дëрнуло Варю за ноги, мир качнулся, и она рухнула в пыльную кучу барахла. Попыталась встать, попутно ощупывая пространство вокруг себя в поисках чего-то вертикального. Стены, например, с выключателем. Под ногами тут и там мешался разнообразный хлам: какое-то тряпьë, тяжёлый объёмный предмет, вроде сундука, щётка на длинной ручке, таз и другой не поддающийся опознанию скарб — в носу свербело от поднятой вверх пыли. Да что это за чулан со швабрами?

Неожиданно чуланная дверь распахнулась, и Вяря сощурилась от яркого света, а через пару секунд ей удалось разглядеть стоящего на пороге самого настоящего шотландца. Космато-бородатого, в килте, обнажавшем волосатые голени и колени. С мечом в руках.

От удивления Варя замерла. Шотландец недобро усмехнулся и шагнул в чулан.

— Останется только один, — ни с того ни с сего принялся проникновенно объяснять он, удобнее ухватывая рукоять меча.

Только он произнес последнее слово, как раздались аккорды электрогитары смутно знакомой Варе композиции. Несомненно, такое фееричное появление производило эффект.

Супер. А заявленные принцы где? Сплошная романтика же. Что вообще за фигня здесь происходит?

Варя попятилась вглубь чулана, ежесекундно натыкаясь на щедро наваленное всюду барахло. Косматый сделал ещё один, но значительный, шаг в Варину сторону.

«Here we are , born to be kings ...» — усложнилась вокалом чудная антуражная мелодия.

— Не надо... меч уберите... — забормотала Варя, чихнула, оступилась и плюхнулась на пол вместе с зычно громыхнувшим под ногами тазом.

«We're the princes of the universe...»

Шотландец медленно, но верно, наступал. Варя упëрлась спиной в стену и зажмурилась.

«Here we belong, fighting to survive...»

— Останется только… — снова загудел он, но резко замолчал с оборвавшим его монолог свистящим звуком, а затем что-то тяжело бухнулось об пол и… покатилось.

«In a world with the darkest powers, heh

And here we are, we're the princes of the universe!»

Варя решилась открыть один глаз как раз в тот момент, когда теперь уже безголовый шотландец рухнул сначала на колени, а потом и повалился всем корпусом прямо к её ногам. Кровь толчками вытекала из рассечённых сосудов шеи. Позади всей этой чудовищной картины, в дверях, стоял рослый парень с окровавленной... наверное, саблей в руках. Лицо его скрывала тень.

Ничего не оставалось, как заорать. Или брякнуться в заслуженный обморок с гарантией вылета из симуляции. Но Варя почему-то больше не могла издать ни звука, только зажимала рот рукой, бестолково мотылялась в попытке отползти как можно дальше от обезглавленного, и лишаться чувств, к сожалению, тоже не торопилась.

Вдруг подул лёгкий ветерок, а прямо под потолком начали собираться тучи, засверкали молнии, пару раз громыхнуло; шотландский труп в комплекте с головой и лужей крови замерцали, как в ранних фильмах про виртуальную реальность, и исчезли.

Музыка стихла; в комнате пахло озоном.

— Да ладно тебе, Вареник, горец-то не настоящий, — в чулан шагнул убийца киношного шотландца, небрежно распинывая со своего пути тазы и швабры. — Ну, поднимайся давай, — он сунул саблю в ножны, наклонился к Варе и протянул ей руку.

Вареник?

— Никитос?! Да ты.. ты...

— Да я это, я, — усмехнулся, действительно, Никитос, так и не дождавшись Вариной руки, подхватил девушку за талию и поставил на ноги.

— И это романтика для девочек?! Ну, Иван, получишь ты у меня...

— Романтика присутствует, но в небольших количествах, — уточнил Никитос, — зуб даю, Ваньку ты тоже не дослушала.

Варя раздражённо дёрнула плечом.

— Ну.

— Там можно выбрать: причёсанные миролюбивые версии сказок или как по чесноку — народные. Можно заметить, что...

— Ясно, — оборвала его Варя.

Да, было дело, не дослушала.

Адреналиновая волна схлынула, и Варя передумала набрасываться с упреками на Никитоса: зачем головы саблями и вообще. Спас всё же, как ни крути. Выпендрёжник несчастный...

Когда Варя, ведомая Никитосом, вышла из чулана на свет божий и огляделась, её взору предстали интерьеры средневекового замка. Исполинских размеров камин, массивная столовая мебель, кованная, увешанная оленьими рогами, люстра под потолком. Хм-м…

Когда пришёл черёд разглядывать Никитоса, Варя удивилась ещё больше. Одежда его — самая обычная чёрная футболка с портретом Фредди Меркьюри и джинсы — резко контрастировала с искусно изготовленными ножнами и саблей, которые просто вопили о роскоши и явной недешёвой эксклюзивной работе мастера. Сомнений даже у Вари, совершенно не разбирающейся в оружии девчонки, не было: и рукоять сабли, и ножны, помимо украшения в виде тонкой резьбы, были обильно усыпаны отнюдь не стекляшками. Ну и завершали шикарный эклектический образ парня (прямо вишенка на торте) потрёпанные парчовые остроносые туфли в стиле старика Хоттабыча, расшитые бисером.

— Во что это ты вырядился? — хмуро поинтересовалась Варя, когда окончила осмотр с ног до головы.

— Чем не принц? — весело выпятил грудь Никитос, демонстрируя принт на футболке. — Правда, не белоконный, как ты любишь, но всё же.

— С какой стати принц? — фыркнула Варя.

— Ну как же: «princes of the universe », — нараспев, безбожно фальшивя, объяснил он.

— Ах, в этом смысле. А на ногах что за... национальный колорит?

— Тут уж что было. Инвентарь от принца Персии, — пожал плечами Никитос и нежно провел пальцами по бессовестно роскошным ножнам.

— Только не говори, что его ты тоже, — Варя выразительно провела ребром ладони по шее, — того...

— Ну что ты. Принц любезно одолжил и совершенно без членовредительства. Маленьких ведь нужно защищать, а с саблей это удобнее. Как я тебя тут одну-одинёшеньку брошу? С принцами всякими.

— Младше всего на одиннадцать месяцев, — закатила глаза Варя. — Так, подожди, — осенило вдруг её, — инвентарь тебя принцем не сделает. Как ты пролез в мою симуляцию?

Сначала чулан с шотландцем, потом вот это всё. Варино воображение богатое, конечно, но не до такой же степени. Мрачные дебри нездорового подсознания?.. Или...

— Вообще-то, претензии не по адресу. Твой «сон» — твои правила. Здесь я — лишь твоя фантазия, ни на что не влияющая.

Варины щеки заполыхали от злости пополам со стыдом. То есть всё же получается, что помимо всего прочего она Никитосом в хоттабычевых штиблетах грезит?

— Кстати о костюмах: ты на себя-то посмотри, — добил «плод мечтаний».

Варя с недоумением и сменившим его ужасом оглядела себя: пижама в радугу с розовыми рюшами и пухлые тапочки-единорожки! Шикарно.

Никитос изо всех сил удерживал серьёзное выражение на лице.

— Только не говори, что это моё латентно играющее в одном месте детство, — угрожающе прошипела Варя.

— Я вообще молчу, — развел руками он.

Варе страшно захотелось психануть, послать воображаемого Никитоса самым дальним лесом и гордо удалиться. Но получается, он тут не при чём, и посылать нужно себя, что ли? И она промолчала.

К тому же, на подсознательном уровне Варя ждёт, как курица какая-то, когда придёт Никитос, решит за неё все проблемы и обидчикам надаёт по рогам? Избаловал её дружбой. Есть над чем задуматься…

— Ладно, где здесь... — вздохнула Варя, но закончить фразу не успела, потому что снова грянула прежняя шотландская музыкальная тема. — Что опять?!

— Да. Но этого Дункана Маклауда могу не одолеть. Бежим!

Больше объяснять он явно ничего не собирался, потому как резко сорвался с места, схватил Варю за руку и поволок за собой.

— Куда мы?

— В библиотеку, — не оборачиваясь, бросил Никитос.

А, ну сразу понятно всё стало.

Они долго петляли бесконечными замковыми коридорами, которые мелькали так быстро, что Варя не успевала не то что оглядеться, а просто удивиться такому разнообразию. Широкие парадные анфилады, изящные галереи с витражными окнами сменяли тесные лестницы с низкими потолками, ориентированными по высоте разве что на пигмеев.

Вскоре Никитос соизволил сбросить скорость, и Варе удалось кое-как отдышаться. Теперь разглядывать на ходу интерьеры стало куда как удобнее.

Часть замка, куда ребята так резво эвакуировались, была, по всей видимости, нежилой. В замшелых каменных коридорах было жутко: мрачно, сыро, гулко; местами мерно капала вода, сквозило холодным заплесневелым ветерком, запахи стояли соответствующие. Через один горящие факелы на стенах и закопчённые потолки уюта не добавляли. В самых тёмных закоулках, стоило только туда ступить, в стороны шарахались мохнатые тени, цокая когтями по каменному полу, в отдалении то и дело раздавался замогильный вой. Романтика для девочек же, ну!

Через некоторое время стало совсем невыносимо. Кроме леденящих кровь стенаний и других неприятных потусторонних звуков, из темноты теперь доносились абсолютно узнаваемые шебуршание, возня и писк, то и дело под ногами кто-то юрко сновал туда-сюда. Варе титаническими усилиями удавалось сдерживать себя от истерического визга. Крысы пугали даже больше, чем сверхъестественные местные ужасы, потому что были до зубовного скрежета реальны и омерзительно осязаемы.

Никитоса такие страсти нисколько не смущали: он как ни в чëм ни бывало бодро шагал вперёд и попутно давал рекомендации по технике безопасности. Здесь пригнуться, тут под ноги смотреть, в тёмные углы не вглядываться. Варя ежесекундно озиралась, зябко ёжилась, вздрагивала при малейшем шорохе и вообще мечтала как можно скорее покинуть эти неприветливые помещения.

Когда силы Варины были уже на исходе, в глубокой нише, из которой тянуло ледяным смрадом, очередной кто-то застонал и загремел цепями, а Никитос наконец остановился.

— Всё, оторвались, вроде, — уведомил он.

Варя ничего не ответила, только одарила его красноречивым взглядом, пытаясь привести душевное равновесие или хотя бы дыхание в норму.

— А тут миленько, — саркастически заметила она после того, как отдышалась. — А это, — кивнула Варя в сторону вонючей ниши, — вероятно, библиотекарь?

Никитос заржал. Однако Варе было не до смеха.

— Вряд ли. Это какое-нибудь Кентервильское привидение, скорее всего. Давай не будем проверять степень царственности его прижизненных кровей, — умоляюще улыбнулся Никитос. — Кстати, мы почти на месте.

— А что, собственно, в библиотеке? Да ещё и среди этого всего.

— Библиотека в укромном безлюдном местечке. Ты же любишь такое. Ну а в библиотеке — фонтан.

— Фонтан?

— Увидишь.

***

Варя огляделась: не такую уж большую комнату занимали в основном книжные стеллажи: они оккупировали весь периметр помещения и тянулись до самого потолка. Единственная стена без полок была занята камином, рядом возвышались вычурные золочёные часы в человеческий рост. В углу напротив уютно расположились два вольтеровских кресла с высокой спинкой, пуф, глобус и почему-то арфа.

В натопленной комнате царил сонный полумрак, и только звук размеренно тикающих часов нарушал тишину и тонул в густом ворсе ковра; в камине уютно потрескивали поленья. В воздухе витал запах старой бумаги и кожи. Волна тепла прямо приглашала бухнуться в кресло и расслабиться.

Так тихо и спокойно.

Вот подобная обстановка вполне отражала Варино понятие о комфорте и приятном времяпрепровождении.

— Не вижу обещанного фонтана, — повернулась Варя к Никитосу. — Правда, не пойму, зачем он мне сдался.

— Он там, в следующей зале, — улыбаясь во все тридцать два, объявил тот. — Пойдем.

В чаше небольшого каменного фонтанчика, стоящего прямо посреди второй, более просторной и светлой, залы, квакали жабы и лягушки всех мастей и калибров. Здесь уже не было того милого уюта. Варя с тоской покосилась на высокие, до самого потолка, распашные двери, ведущие обратно к креслам и камину: она бы предпочла принца занятого чтением, чем купанием в фонтане. К тому же в таком неприятном лягушачьем виде.

— Потенциальный избранник...ки ждут, — подтолкнул в спину Никитос. — Целовать — не перецеловать. Дерзай!

— Э... Ваше Высочество, — неуверенно начала Варя, и повернулась к Никитосу и, понизив голос, уточнила: — как его в сказке звали? — Никитос только выразительно пожал плечами, что, мол, не компетентен в настолько узко девчачьих вопросах. — Кхм.. принц Фридрих?...

Из фонтана согласно квакнули. Вроде бы. Вот только кто из всех?

Варя шагнула ближе и осторожно склонилась к чаше. Взглядом выбрала из жаб одну — с самыми грустными глазами.

«Тяжело переживает своё нынешнее положение. Остальным-то чего печалиться?» — молниеносно сделала про себя вывод Варя.

Заколдованный принц, не мигая, гипнотизировал, звал, заставлял вызволить из заточения в глупом жабьем теле. Варино сердце дрогнуло, руки сами потянулись к несчастному.

Никитос с интересом наблюдал за происходящим.

— Никит, я не хочу целовать жабу, — шёпотом пожаловалась Варя и, заметив жабий, полный невыплаканных слёз, взгляд, виновато улыбнулась принцу. — Простите, Фридрих.

— Ну а как ты иначе получишь принца? Придётся.

Придётся. Не может же она оставить человека в таком положении! Оставаться жабой до тех пор, пока не найдётся жаждущий поцелуев с земноводным…

Варя зажмурилась, подавила накативший приступ отвращения, быстро прижалась губами к холодной влажной коже в районе жабьего… лба. И ничего, ровным счётом ничего, не произошло. Фридрих всё также продолжал мирно сидеть в Вариных руках и не выказывал ни малейших признаков очеловечивания.

— А ты точно нужную жабу выбрала? Или, может, поцеловала не… так, как положено, — изо всех сил стараясь не заржать, усомнился Никитос.

— Скажи ещё «не в то место», — угрожающе прищурилась Варя.

— Это только гипотеза.

— Может, дело в том, что дама для поцелуев тоже должна быть принцессой?

— А, может, это просто обычная жаба?

— Значит, не того выбрала?

— Похоже на то.

Дверь в залу скрипнула, ребята обернулись: на пороге стояла мрачного вида женщина в странном головном уборе, длинном чёрном платье со шлейфом с красным подбоем. В руках её величественно отсвечивал гигантским изумрудом в навершии посох.

— Это что, Анджелина Джоли с рогами?.. — потрясённо начал было Никитос и покосился на Варю.

Судя по его ошалелой физиономии, «Малефисенту» он не смотрел.

Вдруг Малефисента с нехорошим вниманием уставилась на жабу в Вариных руках. Затем, не вдаваясь в объяснения, взмахнула посохом, что-то неразборчиво гаркнула на латыни — Варя мысленно заметалась в поисках надёжного места, затем с небывалой прытью отскочила в сторону и ничком рухнула на пол. Под жуткий сатанинский хохот феи фонтанчик со всем содержимым, поражённый проклятым «выстрелом», пошёл рябью, скукожился, обрастая пластинчатым панцирем и множеством лапок. Через мгновение, к Вариному ужасу, на его месте шевелила усиками гигантская, ростом с хорошего упитанного поросёнка, отвратительнейшая мокрица.

Варя жалобно взвизгнула и стиснула бедного Фридриха в руках, отчего его глаза выпучились больше, чем задумано природой и, казалось, готовы были выпасть из орбит. То ли от крепких объятий, то ли от увиденного.

Малефисента продолжала предаваться злому веселью. Никитос рывком вздёрнул Варю на ноги и скомандовал:

— Бежим!

«Снова беготня!» — вознегодовала про себя Варя.

Коридоры, повороты, опять коридоры. Выскочив за дверь, ребята наконец оказались на улице и остановились. Милый газончик делила на две части обрамленная кустами акации аллея, ведущая к большим кованым воротам; с аллеи открывался прекрасный вид: клумбы с пышными гортензиями, увитая розами беседка, поодаль небольшой яблоневый сад. А ведь надо двигать к выходу, а не красотами любоваться!

Не успела Варя и рта раскрыть с призывом двигаться дальше и объяснениями для несведущего в диснеевских фильмах Никитоса, кто эта дама и из какой она сказки, как на крыльце появилась сверкающая глазами Малифисента. Фейская небывалая прыть стала для всех неожиданностью, и даже, похоже, для неё самой.

Малефисента быстро пришла в себя, хищно оскалилась и, не откладывая дело в долгий ящик, принялась сходу бомбить ребят подсвеченными зелёным заклятьями. Они, пригибаясь под обстрелом, кинулись с аллеи в сад.

— Это чокнутая фея мстит за свои крылья, проклятьями она превращает в животных. Наверное, тебя или Фридриха приняла за своего врага, — постаралась кратко изложить Варя, припав к стволу яблони.

— Ясно. Чем она там машет?

— Э-э-э... посохом?..

— Как Гендальф? — фыркнул Никитос и моментально перестал веселиться, когда мимо его лица пролетел очередной зелёный плазмоид.

— Почему она теперь «Авада кедавра» орёт?!

— Не знаю! Наверное, потому что я фильм плохо помню...

— Так, ладно, как её нейтрализовать?

— По башке ей дай!

— Чем?!

— Чем-нибудь потяжелее!

Никитос огляделся и, не найдя ничего тяжелее яблок над головой, принялся срывать их и распихивать по карманам.

Яблочная атака неожиданно принесла плоды.

Одним яблоком Никитос метко попал фее по рогу; второе выбило волшебный изумруд из навершия посоха: камень опасно съехал в сторону, замерцал и погас. Судя по лицу Малифесенты, это стало тотальным ущербом её оружию. Словом, «Авада кедавра» сломалась.

Никитос вышел из укрытия, встал напротив феи, демонстративно положил ладонь на эфес сабли. Малифисента заполошно дёрнула посохом в надежде, что изумруд встанет на место и «починится». Чуда не произошло.

Фея взвыла, широко размахнулась и попыталась звездануть бесполезной теперь палкой Никитоса по голове. Тот отпрыгнул, молниеносно выхватил саблю, но увернуться до конца не удалось: удар пришёлся по скуле и виску. Варя ахнула, снова стиснула Фридриха в пальцах — тот сдавленно квакнул. Никитос только тряхнул головой и шагнул в сторону феи: его мрачный взгляд не обещал той ничего хорошего.

Малефисента на удивление трезво оценила внезапно перешедшее на сторону врага преимущество, затравленно огляделась, подобрала юбки и, держа раненный посох подмышкой, резво бросилась к выходу.

— М-да, — задумчиво глядя вслед Малефисенте, протянул Никитос. — Авада кедавра, серьёзно? Сказочную кашу в твоей голове стоит помешивать. Чтобы не пригорала.

***

Ребята шли по мощенной кирпичом дороге, ведущей, по словам Никитоса, к выходу из симуляции.

— Как так получилось, что здесь все принцы какие-то ущербные? — задумчиво посетовала Варя. — Простите, Фридрих.

— Просто у тебя к принцам завышенные требования. А ведь они — тоже люди со всеми недостатками и достоинствами.

— В сказке могли бы уж быть чуточку идеальней, — недовольно проворчала Варя.

— Ну, в зефирно-розовой версии, возможно, так и есть. Но зачем тебе идеал? Со временем, думаю, это станет дико раздражать, особенно, если ты сам не очень дотягиваешь до совершенства. Вот взять тебя, Вареник, — повел рукой Никитос сторону Вари, — всяких жаб подбираешь, с математикой не дружишь и готовить умеешь только яичницу и борщ. А в детстве так вообще котов лишайных домой водила да кукол налысо стригла. Но! Я, вот например, тебя не променяю ни на какую самую распрекрасную принцессу.

Варя сначала хотела обидеться, возмутиться — этот коллективный лишай он ей до старости лет будет припоминать! — но после слов о незаменимости на никаких принцесс, прямо растаяла. Тут же захотелось сказать и Никитосу что-то приятное, но её отвлекли.

Вдали послышался перестук копыт, завыли фанфары; вскоре на горизонте показалась фигура всадника на белогривом коне, с эпично реющем на ветру плащом. Плащом всадника, естественно, не коня.

Это, как ни странно, оказался Прекрасный принц. Он спешился, эффектно откинул полу плаща, приосанился и зафиксировал позу, предоставляя возможность полюбоваться собой. Затем вынул из седельной сумки хрустальную туфельку и чинно направился к ребятам, ведя коня под уздцы.

Варя просияла: ну наконец-то нормальный принц!

— О, прекрасная дева, вас приветствует принц Прекрасного Королевства! — величественно изрёк принц. — Назовите своё имя.

— Меня зовут Варвара, Ваше Высочество, — присела Варя в подобии книксена и пихнула локтем в бок Никитоса. — Можно просто Варя. — Так и не дождавшись реакции друга, который совершенно неуважительно к персоне принца достал из кармана джинсов яблоко и сочно отгрыз сразу половину, Варя укоризненно покосилась на Никитоса и представила его: — Моего спутника зовут Никита.

Никитос коротко кивнул, жуя яблоко, принц же не удостоил представленного и взглядом, продолжая во все глаза восхищенно пялится на Варю, пижамный наряд и жаба в руках девы принца не тревожили.

— Я ищу прекрасную незнакомку, потерявшую туфельку вчера на балу. Примерьте, будьте любезны, — он картинно опустился на одно колено перед Варей и предъявил прозрачную туфельку кукольного размера.

— Э… Боюсь, она окажется мне немного маловата, — грустно улыбнулась Варя, покосившись на своих пухлых единорожков.

— Буду вынужден настаивать, прекрасная Варя, это моё королевское повеление, — не желал сдаваться принц. — Если туфелька придётся вам в пору, вы станете моей женой!

— Ваше Высочество, невозможно от силы тридцать третий размер натянуть на стопу тридцать седьмого. Она не придется мне впору, это видно и без примерки!

Прекрасный принц вскочил и совсем не по-королевски принялся настойчиво совать Варе туфлю. Варя проворно уворачивалась и поднимала Фридриха над головой, чтобы того невзначай не зашибло обувью. Принц продолжал упорствовать в своём стремлении обуть потенциальную жену.

Идиотизм ситуации зашкаливал.

Никитос не стал участвовать в препирательствах: отвесив издевательский поклон, он отошёл в сторонку к коню, угостил того яблоком из кармана и с великим трудом сдерживал наползающую на лицо улыбку.

Вдруг туфелька выскользнула из венценосных рук, со всего маху ударилась о камни и разлетелась на тысячу осколков. Прекрасный принц и Варя, не сговариваясь, потрясённо упёрлись взглядом в кучу битого хрусталя.

Никитос невежливо хрюкнул, мастерски замаскировав хрюк кашлем.

Выражение лица прекрасного принца прежде максимально непроницаемое (не считая выразительных взглядов и лёгкой светской улыбки), претерпело стремительные метаморфозы: брови сначала взметнулись кверху, потом сложились домиком, а рот скривился. Эмоцию этой мимики уловить Варе не удавалось: то ли расстроился, то ли разозлился.

Наконец принц душераздирающе всхлипнул, раз, другой, затем закрыл лицо ладонями и разрыдался. Зрелище донельзя нелепое и неловкое. Для Вари такой поворот стал полной неожиданностью: разве принцев этих не учат выдержке и жёсткому покерфейсу с пелёнок?

Никитос зашёлся в приступе безудержного «кашля».

Варя, не церемонясь, от души приложилась по могучей хребтине Никитоса.

— Прошло? — участливо поинтересовалась она, одарив его грозным взглядом.

— Чуть всё не вышло, — буркнул пострадавший и зашвырнул яблочный огрызок в ближайший куст.

Принц продолжал бурное слёзоизлияние, присутствие зрителей его ни капли не смущало.

И что теперь делать с этим рыдающим Высочеством?

Варя осторожно тронула за прекрасное плечо не такого уж теперь прекрасного принца.

— Не расстраивайтесь, Ваше Высочество. Подумаешь — туфелька.

Принц поднял на Варю припухшие от слёз глаза.

— Как же мне теперь найти прекрасную незнакомку?

— Я бы начала розыск с фоторобота. Портрета, то есть. Пусть стража ходит по ближайшим деревням и расспрашивает население.

Лицо принца озарила по-детски счастливая улыбка.

— Ах, ну конечно же! Нужно послать за самым лучшим художником в стране. Милая Варя, вы моя спасительница! — с этими словами он галантно поцеловал ей ручку и кинулся седлать коня.

***

— Да брось ты уже эту жабу Фридриха! Что ты его таскаешь с собой как родного?

— То есть как это — брось? Тут ни пруда, ни болотца...

— Господи, просто в кусты выбрось да и всё! — досадливо цыкнул Никитос.

— Ну он же... помрёт в кустах-то. Жалко...

— Алло, это симуляция. Помрёт, и фиг с ним. Ты скажи ещё, добрая душа, что тебе жалко горца. Или Анджелину рогатую, — Никитос и болезненно поморщившись прикоснулся пальцами к пострадавшей от феячьих рук скуле.

— Не особенно.

— Что ж так, жабу жалко, а их бедолажек — нет?

— У Фридриха перед ними одно неоспоримое преимущество.

— В том, что он жаба?

— В том, что он не пытается меня убить.

— В таких версиях сказок, что ты выбрала, все пытаются друг друга убить. Ещё не вечер.

— Поглядим.

— Вареник, вижу озеро прямо по курсу! Давай Фридриха запускай в плаванье — будет и этой сказочке с жабьем непринцем конец!

Варя вздохнула и направилась к пруду.

***

— Никит, а на кладбище-то нам зачем?

— Ну как же, надо закрыть последнюю сюжетку, и на выход. А вот и нужный адрес, — объявил Никитос, глядя на скорбного ангела, сложившего в молитве ладони, и потянул за кольцо тяжёлую дубовую дверь склепа. — Заходи, не бойся.

В склепе было пусто. Если, конечно не считать висящий на цепях хрустальный гроб.

— Ух, и набегались мы с тобой. Закончим на этой позитивной ноте, — он качнул гроб. — Ложись, королевишна.

— Ты совсем?.. — задохнулась от возмущения Варя. — Это же гроб! И вообще...

Никитос закатил глаза и шагнул навстречу.

— Так всё, не хочешь в гроб — не надо, — с этими словами он притянул к себе Варю за талию. — Обойдёмся без инвентаря. Да и принца дожидаться не будем, боюсь, он нас тоже не порадует адекватностью.

Нет, Варя не собиралась отвечать на поцелуй, оно как-то само вышло...

«Ну нельзя же влюбиться в человека, который вытирал козявки о твоё платье... — вяло барахтались мысли в Вариной голове, совершенно не мешая процессу. — А ещё привязывал косу к спинке стула... Ведь так?..»

Стоило признаться самой себе, сейчас знакомые выводы выглядели вовсе не такими убедительными, как обычно.

***

— Ну как, удался сюрприз? Никитос так и сказал, что сама на принцев клюнешь!

Лицо Ивана, склонившегося над кушеткой, светилось неподдельным интересом.

— Что?..

— Как всё прошло, спрашиваю.

— Нормально прошло, — Варя, пряча глаза, отодвинула любопытствующего Ивана, села и прижала ладони к щекам, которые полыхали малиновым пожаром.

— Исчерпывающий ответ, — рассмеялся он.

— Вань, давай я завтра в красках расскажу и отчёт по багам напишу: всё, как договаривались. Мне сейчас в себя прийти надо.

Мысли хаотично прыгали в Вариной голове, как аборигены нетронутых цивилизацией островов перед священным огнем. Среди остальных громче всех стучала одна: влюбилась в этого дебильного Никитоса?! Как это могло произойти?

В того самого Никитоса, который каждому новому знакомому представляет её, как соседку по горшкам; в того самого, который с самого детства командует и упорно зовёт её Вареником? В того самого, который держит в курсе всех идиотских подробностей всех его неудачных свиданий, даже если Варя этого не хочет обладать этой ценной информацией?

А ещё... В того самого Никитоса, который ещё ни разу не отказался приехать, когда Варе было плохо, который каждый день её рождения превращает в феерию, дурацкую, но такую классную.

В того самого, который самый лучший в мире друг.

Только дома Варя прочувствовала всю драму сложившейся ситуации: ведь Никитос-то не влюбился... Всё то долбанное поцелуйное электричество, возникшее между ними, было лишь в её воображении.

И что сейчас? Либо тихо страдать в френдзоне до конца дней своих, либо дружбе конец...

Звук дверного звонка заставил Варю вынырнуть из болотной топи размышлений о нерадужных перспективах собственной личной жизни. После третьего настырного «дзынь» она усилием воли соскреблась с дивана и уныло потащилась открывать. Принимать гостей в таком душевном состоянии — просто предел мечтаний.

На пороге стоял Никитос.

Именно он, в качестве гостя, — ну, комбо, чё!

Варя обречённо вздохнула, жестом пригласила друга войти и успела отметить про себя, что Никитос какой-то взвинченный. Нервная улыбка, растрёпанные волосы, футболка, надетая наизнанку. А в руках... жаба?

Не веря своим глазам, Варя медленно перевела взгляд на Никитино лицо. Под глазом у него багровел свежий сочный фингал.

— Мы это... с Фридрихом надеялись... Нет, не в смысле мы оба... В общем, целовать его не надо и...

— Фантазия, значит, ни на что не влияющая? — уперев руки в бока и подозрительно прищурившись, поинтересовалась Варя и тут же зачем-то покраснела, как сеньорита Помидор. — А этот откуда?.. — кивнула она на жабу.

— Не поверишь, три зоомагазина оббежал.

— Зачем?

— Так это тебе. Подарок. Выбери меня.