Тишину просторного кабинета не нарушало ничего, кроме тихого дыхания нескольких людей, находившихся в его разных концах. Тсунаёши Савада, сидевший за ореховым письменным столом, ещё раз окинул внимательным взглядом собравшихся Хранителей и подумал, что эти люди, наверное, никогда бы не собрались вместе, если бы не случай. Он едва заметно улыбнулся, вспомнив про Реборна, который сейчас находился далеко от них, выполняя какое-то сверхважное дело.

«Жаль, а мне бы сейчас так пригодился его совет…»

Тсуна вздохнул и только собрался произнести обычное для собрания семьи приветствие, как его прервал Кёя:

— Довольно мяться. Ты собрал нас снова ради него? — он намеренно сделал акцент на последнем слове, бросив беглый взгляд на стоявшую чуть поодаль Хаято Гокудеру.

Та даже не подала виду, что это был камень, брошенный в её огород. С безразличным видом она поправила узкую чёрную юбку-карандаш и посмотрела на Тсуну, который растерялся, не зная, что ответить. Прямолинейность и жёсткость Кёи всегда вгоняли его в ступор. Но сейчас был совсем не тот момент, чтобы превращаться в тряпку.

— Да, — Тсуна подтвердил догадку Кёи, кивнув головой. — Я собрал вас здесь ради одного из нас. Ради Ямамото.

При упоминании его имени все Хранители переглянулись между собой. Ламбо, сидевший на широком кожаном диване, опустил голову. За его спиной Риохей угрюмо нахмурился, украдкой наблюдая за Хаято. Он знал, что ей приходилось тяжелее всех, но та была чертовски горда, чтобы показать свою слабость, и держала в узде свой характер. В какой-то степени это было даже хорошо, но…

«Лучше бы ревела, а то больше смахивает на мужика в юбке», — мельком подумал он, сжав кулаки.

Хаято, несмотря на пристальные взгляды, держалась спокойно. Стоя рядом с книжным шкафом, доверху забитом толстенными томами, собранными ею, она старательно сосредотачивала своё внимание на Десятом, пытаясь не обращать внимания на остальных. В последнее время у Хаято совсем сдавали нервы, она чувствовала, что вот-вот сорвется. Но она должна была держать себя в руках: чужая жалость только ещё больше раздражала. Даже пристальный и всё понимающий взгляд Тсуны Хаято переносила с трудом. У неё складывалось ощущение, что он залезает ей прямо в душу. А там сейчас совсем никого не должно было быть.

— Нам нужно с этим что-то делать, — голос Тсунаёши был ровным и ничего не выражающим, но Хранители прекрасно понимали, что босс переживает за члена семьи. — Ямамото пропал больше трёх месяцев назад. У кого-нибудь есть соображения, где он может быть?

Никто не ответил. Кёя, хмыкнув, отвернулся, принявшись разглядывать носок сверкающего ботинка. Мукуро вообще не обратил внимания на вопрос Тсуны, а вот остальные почувствовали себя неловко. Последние месяцы Хранители делали всё возможное, чтобы найти пропавшего, но тот словно сквозь землю провалился. Ни намёков, ни зацепок. Даже мыслеграфия согласившегося помочь Мармона не дала результатов.

— Я экстремально не понимаю, в какой дыре пропал Ямамото, — наконец подал голос Риохей, разрушив напряжение, нагнетавшееся в кабинете.

— Мы в тупике, — согласился Ламбо, подняв голову.

Тсуна, нахмурившись, промолчал. Он сознавал, что их попытки ни к чему не приводят, но где-то в глубине души верил, что они не могут прекратить, просто не имеют права сдаться. Ямамото — один из них, и они должны сделать всё возможное и невозможное, чтобы найти, спасти, вытащить из любой передряги. Знать бы только, где искать…

Хаято продолжала молча смотреть на Десятого, облокотившись плечом о шкаф, словно искала опоры. Смысл говорить что-то она, как и Кёя, не видела. Это уже пятое по счету собрание, где они раз за разом обозначали место для поисков. И это ни к чему не приводило. Замкнутый круг. Она немного нервно одёрнула чёрный пиджак, в кармане которого лежало письмо. Ей бы сейчас не здесь стоять…

— Что ты скажешь, Хаято? — Тсуна обратился к ней, заметив, что она вообще не слушает его слова.

— Я думаю, что мы должны продолжать поиски, а не сидеть здесь без дела, Джудайме, — Хаято говорила тихо, но в её глазах загорелся знакомый всем огонёк. — Этим мы точно ничего не добьёмся.

— Она экстремально права! — Риохей тут же поддержал её слова. В этот момент ему показалось, что прежняя Хаято, та, что была до исчезновения Ямамото, снова вернулась к ним.

Тсунаёши вздохнул. Он знал, что она будет без устали искать Ямамото, даже если отправить её в ад. Но они не могли действовать без плана. Он слишком беспокоился за всех остальных, чтобы позволить им подвергнуться опасности.

— Мы должны…

— Я ухожу, — Кёя встал, бесцеремонно прервав Десятого на полуслове, и направился к двери.

Риохей тут же преградил ему дорогу.

— Ты не можешь, Хибари! Мы же собрались, чтобы решить, как нам найти Ямамото! Твоя помощь в этом деле будет неоценима!

Мукуро, наблюдая за разыгравшейся сценой, как две капли воды похожей на все остальные, происходившие между этими двумя, усмехнулся и вновь отвернулся к окну. Его не интересовало это.

— Пусть идёт. — Тсуна, поднявшись со своего места, подошёл к Хранителям и встал между ними. — В конце концов, он прав. Нужно действовать, а не сидеть на месте.

Кёя хмыкнул и, обойдя Десятого и продолжавшего злиться Риохея, вышел за дверь. У него был свой план по поиску Ямамото, но он не собирался рассказывать об этом всем. Они будут только мешать.

— Ну и что мы будем делать, Савада?

— Все свободны, — Тсуна ни на кого не смотрел. — О своём решении сообщу по каналам связи. А сейчас мне нужно кое с кем посоветоваться.

Хранители снова переглянулись, но промолчали и один за другим покинули кабинет. Последней была Хаято. На пороге она оглянулась на Джудайме. Тот, заметив, едва заметно улыбнулся. Даже будучи в подавленном состоянии, она всегда беспокоилась в первую очередь о нём.

— Всё хорошо, — тихо произнёс он. — Ты, главное, береги себя и не делай глупостей.

Она кивнула в ответ и прикрыла дверь. Оглянувшись по сторонам, Хаято поняла, что осталась одна: все уже разошлись по своим делам. Оно и неудивительно: каждый из Хранителей выполняет важные поручения Босса, и зачастую на отдых совсем не остаётся времени. А сейчас к этому прибавилась еще одна проблема по имени Ямамото.

«Что же мне делать?» — Хаято в бессилии стукнула кулаком о стену.

Посмотрев в широкое окно, она заметила, что уже совсем стемнело и во внешнем дворе медленно загорались яркие фонари. Стрелки наручных часов медленно подбирались к двенадцати. По идее, нужно было ложиться спать, чтобы завтра рано утром уехать. Но Хаято, постояв еще минуту, решительным шагом направилась к лестнице, ведущей в подземный гараж. Несмотря ни на что, ей не хотелось здесь оставаться. Хаято желала почувствовать скорость и свободу в звуке ветра, в потоке которого несётся её любимый автомобиль.

На своём пути она не встретила никого, лишь на мгновение остановившись перед большим портретом Такеши, висевшего в ряду портретов остальных Хранителей. Здесь он не выглядел серьёзным и собранным, каким бывал на заданиях. Он был тем самым беззаботным бейсбольным идиотом с широкой улыбкой, которая когда-то так раздражала Хаято. Сейчас же она многое, если не всё, отдала, лишь бы увидеть её снова — вживую.

Резко отвернувшись, она бегом спустилась по лестнице, пробралась к своей машине и открыла дверцу. И, только плюхнувшись на сиденье, она поняла, что задержала дыхание по непонятной даже ей самой причине. Шумно выдохнув, она мысленно окрестила себя психопаткой и завела мотор. Ровное урчание, напомнившее ей Ури, немного успокоило расшатанные нервы. Включив фары, Хаято медленно выехала во двор, заметив попутно, что её проводили удивленными взглядами Ламбо и Риохей. Последний попытался её догнать, но она сделала вид, что не заметила, и прибавила газу, резко рванув с места. Плевать. Она не хотела сейчас разговаривать с ним.

Мимо проносились леса и поля, сливаясь в одну сплошную серую линию, изредка прерывающуюся ночным небом, наполненным бледным мерцанием множества звёзд. Опустив стекло, Хаято с наслаждением ощущала, как резкие порывы ветра обдувают её лицо, хотя бы ненадолго помогая избавиться от гнетущих мыслей. Она любила быструю езду, ощущая в ней свободу и резкость, так присущие её характеру. Хотя Такеши никогда не понимал этой тяги и всегда твердил, что когда-нибудь она обязательно разобьётся, грозясь отобрать ключи и права. Хаято только усмехалась и дерзила в ответ.

А теперь ничего этого не было. С исчезновением Такеши семья лишилась своей важной части. Без него всё было уже совсем не то, и задания, получаемые Хаято от Тсуны, совсем не хотелось выполнять в одиночестве. Ведь раньше они всегда были в паре: Гокудера и Ямамото, два вечно спорящих Хранителя.

Заметив, что черта города осталась позади, Хаято недовольно нахмурила брови, но всё же снизила скорость. Её откровенно раздражали эти рамки, но она понимала их необходимость. Однако по городу предпочитала передвигаться пешком. Поэтому остановилась на первой попавшейся стоянке, не глядя, сунула опешившему охраннику бумажку номиналом в сто долларов и отправилась в центр.

Ночной город жил своей жизнью. Ярко светились огни неоновых вывесок клубов и баров, работающих до утра. Туда-сюда сновали толпы молодёжи, ищущие развлечения и приключения. Их жизнь была слишком беззаботной, чтобы задумываться о чём-то более серьёзном. Хаято усмехнулась, пропустив мимо стайку хохочущих девушек, разодетых слишком ярко для тёмного времени суток. Эта вульгарность казалась отвратительной, и она мысленно пожелала им нарваться на неприятности, но тут же одёрнула себя. Если бы Такеши услышал…

«Где же ты, чёртов Ямамото…» — Хаято скрипнула зубами, но тут же замерла, ощутив на щеке прикосновение прохладной капли.

Начинался дождь. В Намимори это всегда случалось неожиданно: только что небо было чистым, а через десять минут лило как из ведра. Такеши говорил, что это так называемый сезон дождей. Но Хаято за прожитые здесь годы так и не смогла к этому привыкнуть. Ей это казалось неправильным.

«Считай это магией…»

Голос Такеши и его смех настолько отчётливо прозвучали в голове Хаято, что та невольно обернулась, внимательно разглядывая лица прохожих. Никого, даже смутно похожего, не было рядом. Но это определённо были не галлюцинации. Слишком яркое воспоминание?.. Хаято потрясла головой.

— Надо завязывать с сигаретами… — едва слышно проворчав себе под нос, она завернула в ближайшее кафе, потому что дождь усиливался с каждой минутой в перспективе вымочить её до нитки.

В заведении почти никого не было, лишь самые дальние места заняты вездесущими влюблёнными парочками. Присев за единственный свободный около окна столик, Хаято невольно скривилась, представив себя на месте этих девушек. В её понимании это было совсем не то, что принято называть любовью. Да и не находила она человека, которому с полной уверенностью могла сказать «люблю». Джудайме? Нет, здесь лишь преданность, которую если и искоренить из души, то только вместе с жизнью. Риохей? Да нет, совсем не вариант. И потом, у него есть Хана. Ямамото?..

Размышления Хаято прервала официантка, принесшая заказанный кофе. Она поблагодарила её кивком головы и отхлебнула обжёгший язык горький напиток. Он был весьма годным, и Хаято мысленно подняла оценку кафе с низкой до средней, решив, если выпадет возможность, заглянуть сюда ещё как-нибудь.

Отвлечённые мысли вновь вернулись в своё невесёлое русло. Подумав о Такеши, Хаято вспомнила, что всё это время таскала в кармане письмо, которое получила от него чуть меньше месяца назад. Вытащив его, она старательно разгладила изрядно помятый конверт, а потом достала небольшой листок бумаги, исписанный неровным почерком. Она знала его практически наизусть, но каждый день перечитывала, смутно надеясь, что найдёт хоть какой-то намёк на то, где искать Такеши.

Здравствуй, Гокудера.

Наверное, тебе покажется странным, что я решил написать тебе письмо. Это же так непохоже на нас обоих. Ты будешь совершенно права. Но… я слишком давно тебя не видел. Может, скучаю, может, просто отвыкаю от тебя, словно отрываю от души весомый кусок. Не знаю даже я.

Скорее всего, пройдёт уже довольно много времени с тех пор, как я его отправил. Искренне верю, что успею вернуться к этому моменту. Однако, если у меня всё же не выйдет, я хотел бы тебе кое-что сказать.

Самое важное и главное — не ищи меня, Гокудера. Что бы ни случилось. Какое бы решение ни принял Тсуна. Куда бы он вас ни отправил. Я должен закончить это дело самостоятельно во что бы то ни стало. Так что не волнуйтесь лишний раз обо мне.

Хотя… мне почему-то кажется, что ты не послушаешь. Конечно, учитывая твой характер. Нет-нет, я ни в коем случае не имел в виду, что он плох. Просто ты часто принимаешь необдуманные решения. А меня в этот момент не будет рядом, чтобы уберечь. Поэтому пообещай мне, что не наделаешь глупостей и к моему возвращению будешь цела. 

А если и это на тебя не подействует, то я отберу твои права и выброшу все сигареты. Кому, как не мне, исправлять тебя, а, Гокудера?

Знаешь, я до сих пор вспоминаю наш последний поход в кино. Надеюсь, ты ещё хранишь ту фотографию из кабинки моментальных фото? Не выкидывай её, прошу тебя. На ней ты получилась такой милой и забавной. И не спорь со мной, это действительно так.

Я примерно представляю, с каким лицом ты читаешь эти строки. Пожалуйста, не злись. Это всё, что я пока могу сделать. Я не хочу, чтобы твои глаза затуманивались болью. Когда я вернусь, сможешь выместить всю обиду на мне. А пока среди сотни страхов и сомнений — держись. До последнего. Я знаю, ты сможешь.

А потом… я обещаю: всё будет хорошо. Всё встанет на круги своя, и расстояние, что делит нас сейчас, исчезнет. Обязательно.

И, пожалуйста — перестань заслонять бессонные ночи сигаретами и литрами кофе. Я знаю, что трудно, но ты должна постараться. В первую очередь ради себя, а во вторую… решай сама.

Держись… Хаято. Я во что бы то ни стало вернусь. Всё-таки без тебя даже небо над головой совсем не то. И можешь сколько угодно называть меня сентиментальным идиотом. Наверное, дождь на меня так действует. Ну и пусть. Ты, главное, не падай духом.

До скорой встречи.

Такеши Ямамото.

P.S. Зря ты говорила плохо о своём отце. Он неплохой человек. Как выдастся возможность, познакомь меня с ним поближе, ладно?

Строки, врезавшиеся в память от первой до последней буквы, снова не принесли ничего нового. Хаято свернула листок, чувствуя пустоту внутри, что не заполнялась уже очень давно. Она бродила на тонкой грани между надеждой и отчаянием, что постепенно сводило её с ума. Она во что бы то ни стало должна была найти выход, ведь Такеши был где-то там, в стане врага, а она не имела возможности ему помочь. Так не должно было быть.

Отпив ещё один глоток, Хаято со стуком поставила чашку на белоснежное блюдечко и посмотрела в окно. Дождь, буквально десять минут назад бывший практически незаметным, превратился в настоящий ливень, окончание которого явно не предвещалось. Хаято мысленно чертыхнулась, поняв, что застряла в кафе надолго. Хотя, с другой стороны, оно и к лучшему. Сейчас ей не хотелось никого видеть.

Хаято вспомнила, сколько радости она испытала, когда получила это письмо. Она так много надежд возложила на простой клочок бумаги, что разочарование было слишком велико. Ни обратного адреса, ни единого намёка — ничего. Такеши очень не хотел, чтобы его нашли.

«Чем же, чёрт его дери, он так занят?» — Хаято опустила голову, даже не пытаясь избавиться от навязчивой идеи найти выход.

Было в этом письме что-то, что не давало ей покоя. Но ничего дельного на ум не приходило. Хаято вновь пробежала глазами по посланию, остановившись на последних двух предложениях. Такеши говорил о её отце. Но почему он обратил на это внимание? Они пересекались всего лишь один раз на приёме, организованном Вонголой. Больше Такеши не должен был с ним встречаться.

Стоп. Хаято закусила губу, лихорадочно размышляя. Какая же она дура! Может, этим он хотел дать ей подсказку о том, где он сейчас? Но почему именно отец?! Что общего было у Такеши с этим…

Хаято скрипнула зубами. У неё не оставалось иного выхода, кроме как позвонить отцу. Достав мобильный телефон, она отыскала номер, который не набирала очень давно. Немного помедлив, она пересилила себя и нажала на кнопку вызова. Внутреннее неприятие к отцу, оставшееся с детства, боролось в ней с надеждой, что она хоть что-то сможет выяснить.

Гудки были долгими и непривычно тяжёлыми, словно каждый из них весил целую тонну и они медленно падали в пропасть. Хаято ждала до последнего, будучи уверенной, что после долгой разлуки отец непременно возьмёт трубку, чтобы поговорить с любимой дочерью. Но она ошиблась. К телефону никто не подходил, звонок был бесполезен. Выругавшись, она бросила мобильник на стол.

«Нужно найти его. Немедленно. Он может дать ответ на многие вопросы…» — Хаято лихорадочно перебирала в голове номера тех, кто мог знать о местонахождении отца, но ей не пришлось никого искать: раздался долгожданный звонок.

Схватив телефон, она облегчённо выдохнула, увидев тот же номер, что набирала минуту назад. Но выдавать какие-либо чувства перед ним она не собиралась.

— Ты сейчас в Японии? — без предисловий начала Хаято, даже не поздоровавшись. Она не хотела тратить время на лишние сантименты.

— Хаято? — басовитый мужской голос в трубке был наполнен удивлением. — Как же давно я тебя не слышал…

— Мне некогда! — отрезала она, поморщившись. — Просто ответь мне на вопрос.

— Да, я в Намимори по просьбе твоего Босса. Что-то случилось, Хаято? — удивление сменилось обеспокоенностью.

— Никуда не выезжай. Я скоро буду.

Отсоединившись, Хаято бросила деньги на стол и опрометью вылетела из кафе, не обращая внимания на удивлённые взгляды посетителей и персонала. Дождь лил, не переставая, и, едва она оказалась на улице, тут же вымокла до нитки. Блузка прилипла к телу, выставив напоказ все изгибы молодого тела, которые едва-едва прикрывались коротеньким пиджачком. Чёрные туфли на высокой платформе не спасали от огромных луж. Вода была повсюду: и на земле, и в воздухе.

А Хаято сломя голову мчалась к машине. Каждая секунда для неё сейчас казалась вечностью. Надежда, что совсем недавно погибла, не имея сил для жизни, снова воскресла, словно феникс из пепла. Сердце билось о грудную клетку словно сумасшедшее, дыхание сбивалось, а камни на дороге то и дело норовили попасть под ногу, однако Хаято упорно двигалась к своей цели.

До машины оставался буквально один квартал, когда она, споткнувшись о булыжник, который совсем не заметила, неловко упала коленями прямо в огромную лужу. Не сдержавшись, она выругалась в голос, помянув и черта, и Бога. Кое-как поднявшись, Хаято поняла, что любимый костюм безнадёжно испорчен, но сожалеть об этом времени не было. Нахождение под ливнем начало давать о себе знать: она стала мёрзнуть. Обхватив плечи руками, Хаято медленно доковыляла до машины и плюхнулась на переднее сиденье, сразу включив печку.

Немного отогревшись, она посмотрела на себя в зеркало и обречённо вздохнула. От хвалёной туши, которая не должна была растечься, остались лишь призрачные намёки в виде грязных разводов на щеках. Хаято попыталась оттереть их, но сделала только хуже. Махнув рукой, она завела мотор и медленно выехала на дорогу.

Сейчас она не сдерживала себя в скорости, практически сразу разогнавшись. Хоть ехать ей предстояло совсем недалеко, её подгоняло собственное нетерпение. Она чувствовала, что сегодня всё, наконец, прояснится.

— Я найду тебя, Ямамото. Слышишь, обязательно найду! — тихо твердила она себе под нос, внимательно следя за дорогой.

Дорога ложилась под колёса ровно, но вскоре Хаято почувствовала, что машина перестаёт её слушаться. Сцепление с каждой минутой ухудшалось, и она нехотя сбросила скорость, чтобы не врезаться в какой-нибудь столб. Стало немного лучше, и Хаято позволила себе чуть улыбнуться, представив, каково всё же будет удивление Такеши, когда она его отыщет и выскажет всё, что думает о нём.

Впереди показался неяркий свет, приближавшийся с каждой минутой. По встречной полосе неслась еще одна машина на гораздо большей скорости, чем Хаято. Приглядевшись, она поняла, что водитель либо не может справиться с управлением, либо мертвецки пьян, поэтому постаралась прижаться к обочине. Но это её не спасло. Вторая машина резко сменила направление, направляясь прямо к ней.

Всего несколько секунд потребовалось Хаято, чтобы оценить обстановку и понять, что аварии не избежать. Резко затормозив, она хотела выпрыгнуть из машины, но не успела открыть дверцу. Последнее, что она запомнила — ослепительно яркий свет фар машины, что так неожиданно и нелепо оборвала её жизнь.

— Чёрт… Не успела совсем чуть-чуть…

***

Хаято показалось, что она спала, причём чертовски долго. Почему-то было очень холодно, а тело онемело, будто она лежала совсем неподвижно. В голове стоял непрекращающийся гул. Кое-как открыв один глаз, она не смогла ничего рассмотреть: кругом было темно, и отчего-то пахло бензином.

«Что, чёрт побери, происходит?» — вопрос к самой себе остался без ответа.

Хаято попыталась шевельнуть рукой, но та отозвалась адской болью. Это было странно. Она постаралась припомнить, что делала перед тем, как потерять сознание. Однако её мысли прервал голос, казавшийся до жути знакомым.

— Гокудера… Гокудера! Очнись, Гокудера! — кто-то настойчиво звал её, стуча по металлу прямо над ней.

Она поморщилась, когда очередной грохот звоном сотни колоколов отозвался у неё в голове. Мутило и перед глазами всё расплывалось, словно впереди снова маячила пучина беспамятства.

— Чтоб тебя… Гокудера! Ответь мне! — мужской голос был наполнен страхом, болью и еще чем-то, что Хаято не могла разобрать. А ещё она никак не могла вспомнить, где она его слышала. Он казался таким родным, но… кто это?

Снова раздался скрежет металла, и Хаято увидела, что над её головой ночное небо, затянутое тучами. Память постепенно к ней возвращалась: вот она вылетела из кафе под ливень, вот бежала до машины, попутно рухнув в лужу, грелась, а потом поехала куда-то… куда? Боль снова усилилась, и Хаято застонала.

— Слава Богу, жива. Гокудера, ты меня слышишь? — над ней склонился обладатель голоса.

Хаято, с трудом разлепив будто налитые свинцом веки, вгляделась в его лицо. Очертания расплывались словно в тумане, но она постаралась сконцентрироваться: обеспокоенные карие глаза, шрам на подбородке, твердо сжатые губы… Неужели?

— Ямамото?.. — хрипло прошептала Хаято, облизнув пересохшие губы.

Улыбка облегчения появилась на лице Такеши.

— Да, это я. Держись, Гокудера, мы тебя вытащим. Ты только не отключайся снова. Постарайся продержаться, пожалуйста, — его просьба была настолько отчаянной, что она с трудом кивнула.

Махнув кому-то рукой, Такеши снова стал отгибать листы металла, чтобы вытащить застрявшую Хаято. Он что-то говорил ей: совсем отвлечённые вещи, расспрашивал, как дела у Тсуны и Хранителей, чем она занималась всё это время. А Хаято молчала, лишь изредка односложно отвечая, постепенно проясняющимся взглядом следя за всеми его движениями. Ей хотелось так много ему рассказать о том, что все Хранители, и она в том числе, чувствовали, когда он исчез, сколько боли она испытала, думая, что с ним случилось что-то страшное и он, может быть, уже мёртв… Слова переполняли её, но она молчала. Хаято знала, что он всё понимал и без неё.

Наконец, пространство освободили, и Такеши с максимальными предосторожностями поднял Хаято на руки. Боль в руке и спине медленно угасала, но всё еще была ощутимой, и Хаято скрипнула зубами, когда тот нечаянно задел, по всей видимости, вывихнутую руку.

— Прости, я не хотел, — тут же извинился Такеши, а потом, заглянув ей в глаза, тихо спросил: — Как ты?

Хаято помедлила, подбирая слова. Ей не хотелось жаловаться ему.

— Лучше скажи мне, где ты шлялся всё это время, бейсбольный идиот, — проворчала она, отведя глаза. Ей было приятно в крепких руках Такеши, но она злилась на себя за это: его не было столько времени, а она, как дура, растаяла, стоило ему появиться.

— Я знал, что ты сможешь, — судя по голосу, Такеши улыбался, не спеша направляясь к особняку, в котором ярко горели все окна.

— Ты слишком самоуверен, — огрызнулась Хаято. К ней потихоньку возвращались силы, а вместе с ними злость на Такеши. Он исчез, никому ничего не сказав, а сейчас появился из ниоткуда, словно так и должно было быть.

— Какого чёрта ты молчишь, Ямамото? — раздражённо проворчала она, наблюдая, как из дверей дома один за другим выбегали люди отца. Кто-то из них тащил носилки, но Такеши кивком головы отослал их. Ему было приятно держать в руках вечно злящуюся, ворчливую, но такую родную девушку. Он усмехнулся, поняв, что за то время, пока он её не видел, она стала ему ещё ближе.

— Эй! Что смешного? — Хаято дёрнула его за рукав. Она не понимала его поведения.

Тот в ответ лишь покачал головой. Зайдя в просторный холл и поднявшись на второй этаж, он открыл дверь первой комнаты и аккуратно усадил Хаято в мягкое кресло.

— Я сейчас схожу за врачом, а потом мы поговорим, — он ободряюще улыбнулся и повернулся, чтобы уйти, но она остановила его.

— Ямамото…

Голос Хаято был непривычно дрожащим. Её голова была опущена, а взгляд блуждал по причудливым узорам ковра, лежащего на полу. Она хотела спросить его о самом важном, что мучило её уже некоторое время, но не знала, с чего начать. Молчание затягивалось, и она, сжав кулаки, вскинула голову и прошептала:

— Теперь… теперь ты не исчезнешь, Такеши?

Он несколько секунд вглядывался в её изумрудные глаза, наполненные болью, печалью и страхом. Мысленно обругав себя идиотом, он опустился перед ней на колени и взял в руки маленькую холодную ладонь, попытавшись согреть.

— А ты как думаешь? — Такеши хотел улыбнуться, чтобы скрасить возникшее напряжение, но вышла лишь искажённая усмешка. Он хотел как-то поддержать её, но тех способов, какими он пользовался обычно, было явно недостаточно. Он чувствовал, что нужно сказать ей… но не знал, как. Боялся, что она не поймёт и не примет.

— Я… я не знаю, — пальцы в руке Такеши судорожно сжались. — Я боюсь, Ямамото. Боюсь, что в следующий раз снова не смогу быть рядом.

Такеши едва слышно вздохнул, услышав, о чём она говорит. Значит, он был прав: время ещё не пришло. Он придвинулся немного ближе и, заглянув Хаято в глаза, тихо проговорил, постаравшись придать своему голосу как можно больше твёрдости:

— Я обещаю тебе, Хаято: теперь мы всегда будем вместе, куда бы нас ни забросила судьба. Ты веришь мне?

— Верю, — тихо-тихо в ответ. — И тоже обещаю.

Казалось, что в этих словах не было ничего особенно важного, кроме желания быть рядом в трудную минуту. Но они оба знали, что этого им и не хватало. Раньше они были словно по разные стороны баррикад. А сейчас…

…Дождь и Ураган будут вместе. Таково было обещание.