Восьмой день весны, или Не оставляйте девушек ни на секунду!

Пролог,

который по сути своей — эпилог, но поскольку в рассказе два эпилога, то вот этот — ну который нынче «пролог» — самоликвидировался из конца в самое начало, потому как без него начало-то и не начнется!

— Так я и думал! — ангел Аль хлопнул ладонью по коленке. — Наших синесайтовских девушек ни на минуту оставить нельзя!

— Ты не прав, — светлый эльф Тин, царь Синеземья, сдвинул корону на затылок, — я бы сказал — ни на секунду.

— Верно, — буркнул Аль. И оба уставились на потухший экран монитора, где они только что посмотрели наскоро смонтированный волшебными видеокамерами захватывающий фильм с участием вышеупомянутых девушек.

Нет! Ну, вы не то подумали! Они вовсе не подглядывали.

Просто накануне событий Умка — белая медведица — получила из далекой страны СУШИА посылку с новой системой наблюдения, и девушки попросили кардинала и царя опробовать новинку.

— Зачем нам это? — спрашивали парни.

— Я на границе видела отряд графоманов, — Лена сняла очки в массивной черепаховой оправе и посмотрела удивительно ясными очами. Все давно знали, что очки с простыми стёклами она носит для солидности.

 — А в подземелье кто-то гремел гильотиной, — сказала рыжеволосая феечка Соня.

— И кроты слышали! — подтвердила Змейса Серпи.

Только Альмонд хотел спросить, что сама фея делала в подвалах Синего Замка, как в разговор вступила Ли Ната — девушка-панда.

— Между прочим, с моего Котлетного дерева исчез килограмм котлет. И следы их обнаружились на кухне. Мне, конечно, не жалко, но они еще не созрели.

Эльф и ангел переглянулись:

— Хорошо! Хорошо! Будет вам наблюдение.

Честно говоря, парням и самим хотелось поглядеть, что творится в Замке, когда, к примеру, все уезжают на разные мероприятия или, скажем, спят… кхм…

Но то, что они увидели, превзошло самые невероятные ожидания.

— Включи-ка еще раз, — сказал Аль.

И Тин нажал «воспроизведение».  

Кадр первый, радужно-оптимистичный

Озорное солнце светило сквозь отверстия в потолке грота, лучи разбивалось о тяжёлую водную гладь и рассыпались расплавленными осколками.

Нерея лениво плеснула хвостом и потянулась.

День Весны — да ещё впридачу и деньрожденный день! — стоило провести в удовольствиях и наслаждениях. И, похоже, мир снаружи грота был вовсе не против.

Весна в этом году в Легендариум заявилась рано, словно и не улетала толком. Поговаривали даже, что далеко в горах за озером видели её, прилёгшую отдохнуть, да так и оставшуюся на тайных подснежниковых лугах. То ли ветер был не попутным, то ли небо гипнотизирующе-голубого оттенка, а может быть, всему виной неуклюжий романтик Дракон, безответно влюблённый в Весну?

Кто знает.

Нерея снова повела хвостом, разогнала лазурно-хрустальные волны, вода встала стеной, завернулась маленьким торнадо и разбилась, явив изумлённым потолочным геккончикам стройную девушку с двумя прехорошенькими ножками.

Кадр второй, урожайно-водяной

Панда поставила леечку на садовую дорожку, подняла нос и вдумчиво посмотрела на Дерево. Потом оглянулась на леечку и перевела взгляд на собственные маленькие мягкие лапки.

Поливать сад — это дело важное и нужное. Чтоб урожай был.

Она ещё раз посмотрела вверх.

Крона пологом раскинулась над полянкой, необъятный ствол стремился вверх, как Ось Мира. Солнце играло на молодой сиреневой поросли Котлетного Дерева, ветер трогал завитки синих ветвей и стряхивал голубую пыльцу на пандовый нос.

Натка наморщила его и чихнула.

Леечка тут не поможет.

Тут нужно целое морище воды.

Пандочка повернулась и почапала по выложенной ракушками тропинке обратно в садовый домик. Раз дерево растёт само по себе и ничего тут не поделаешь, то можно заняться творчеством — покрасить забор!

По крайней мере, Натка старалась себя убедить, что это страшно творческое и даже весёлое занятие.

Кадр третий, зеркально-пороховой

Сонька упёрлась ручками в раму зеркала и оттолкнулась. Холодная поверхность туманно мерцала и пропускала нехотя. Сонька высвободила сначала одну ножку, потом дёрнула второй, зеркало подалось, и маленькая фея шмякнулось об стену, к которой это самое зеркало оказалось прислонено. Без хвоста летать не получалось, потому Сонька стала на четвереньки и поползла наружу.

В подвальной комнате было темно. Фосфоресцирующие зелёным грибы в стойках-канделябрах практически не давали света. Пахло пылью и чем-то едким.

Сонька потянула носом, чтобы понять, чем именно пахнет — не смогла сдержаться и звонко чихнула. Комната вспыхнула солнечным светом, высветилось нагромождение горшков, реторт и пробирок.

В них что-то тихонько булькало и парило, источая тот самый едкий аромат.

Сонька поражённо прошла по подземной лаборатории.

Так вот, куда вело старое тусклое зеркало!

Это место выглядело Страшно Секретным и располагалось в бесконечных подземельях в Замковом холме. Оно было так хорошо заперто и спрятано, что проникнуть сюда любопытной Соньке получилось лишь с риском для себя — через тусклое зеркало с облезшей амальгамой, которое почти потеряло пропускную способность.

Феечка вдруг поняла, чем здесь пахло.

Порохом.

Она крадучись прошла между коробок, набитых опасно выглядящими цилиндриками со шнурками из «попок», сдержала солнечный чих (огнеопасно же!) и уставилась на огромную химическую вытяжку в потолке над столешницей.

Тычок пальцем в кнопку заставил загудеть лопасти, поток воздуха потянул фею вверх, Сонька только и успела что схватить один из опасных цилиндриков со стола — как её всосало в гудящую ветром жестяную трубу.

Кадр четвертый, заборно-художественный

Панда появилась на улице с ведром краски и длинной кистью в руках.

Она оглядела забор и радость отлетела от неё. Четыре змейских длины забора почти с Панду высотой. Ужас!

Жизнь показалась Натке тяжким бременем, а маленькие лапки заломило. Натка окунула кисть в ведро и провела первую полоску. И ещё, и ещё.

Отступила на шаг и посмотрела на плоды стараний.

Эдак целый день уйдёт на этот забор!

А ведь сегодня же нужно ещё зайти в грот и поздравить Нерею. И потом будут чай и гости, а тут забор облезлый, никуда не годится!

Пандик ещё раз опустила кисть в ведро и старательно поводила ею, оставляя зелёные мазки.

Доска за доской, она красила и красила, и уже целый метр забора оказался почти новеньким. Натка присела, сунула в рот сочный стебель бамбука и посмотрела на «полотно» глазами художника, когда поняла, что кто-то за спиной тихонечко вздыхает.

Кадр пятый, весенне-убирательный

Весенняя уборка — это существенно. Это утомительно-воодушевляюще, и тут главное — определить, что лежало на своём месте, а что нанесло зимними бурями.

Что непросто, особенно когда делаешь уборку в избушке Лешачихи.

Впрочем, в ворохе прошлогодних листьев, забивших полочки для обуви в сенях, Фито нашла изумительные образцы аурициум офигеннум, а кучку древесного сора с крыши она спустила вниз очень аккуратно — и заботливо разложила на ближайшей полянке, чтоб не повредить жучков.

В конце концов паутина была приведена в порядок, занавески постираны, пол высколблен, рукописи посортированы и разложены по полкам, когда Фито поняла, что кое-чего не хватает. А не хватало реплик крокодила, чья мумия, подвешенная под потолок, просто обязана была требовать еды и поглаживанья хвоста.

Крокодил молчал.

Лешачиха нахмурилась, стряхнула с пальцев пару искорок, которыми обычно пробуждала лес к весне. Искорки утонули в чёрной складчатой шкуре, не оказав ни малейшего действия.

Тут Фито и взволновалась.

Кадр шестой, опасно-объединительный

Сонька брела по дороге и волокла унесённый из подземелья цилиндрик. Волочь его оказалось делом нелёгким, потому что Сонька была, в конце концов, всего лишь маленькой феей. И особенно если из-за отсутствия хвоста не можешь лететь и вынужден топать шаг за шагом по обычной тропинке.

Соньке помогло бы подзарядиться зеркало. Хорошее яркое зеркало, со светлой глубиной и хрустальным стеклом. И чтоб солнышко отразилось, лучше утреннее, но и закатное, мягко-клубничное, тоже сойдёт. Сонька облизнулась.

Где ж возьмёшь зеркало в этой… пустыне?

Она посмотрела на возвышающуюся впереди и слева замковую стену.

Ещё немного, и доберётся. Нельзя сдаваться, нужно доставить Тину и Алю трофей, доказательство того, что кто-то хочет устроить в Синем Замке диверсию.

Сонька всех спасёт!

Феечка вздохнула и стала резвее переставлять ножки. Доберётся до того грандиозного синего дерева — и отдохнёт немножко.

И тут Сонька увидела Панду. Зрелище заворожило.

Маленький медведик, скинув шубку и превратившись в красивую рыжеволосую девушку, водила кистью по забору. Возвышенное выражение лица, прикушенная губка и бровки домиком говорили о творческих страданиях.

А потом Натка присела, чтобы отдохнуть и перекусить бамбуком.

Сонька остановилась неподалёку и вздохнула.

Кадр седьмой, организационно-поучительный

— Бес-с-с-зобразно рас-с-с-столтели! — кончик хвоста Змейсы раздражённо дёргался. Кротики могли бы покраснеть, но их раскормленные за зиму лоснящиеся щёчки были и без того красными, а мордочки довольными.

Змейса и не подозревала, что отсутствие ежезимних соревнований по уборке снега так скажется на её отрядах. А отряды месяцами и не стремились её просвещать.

Всю зиму кротики провели в довольстве и спячке, просмотре свежих импортных сериальчиков и уничтожении урожая с котлетного дерева, столь ловко уполовиненного ещё осенью «в пользу бедных пролетариев», коими кротики искренне считали себя.

По весне тут и там слышались тихие хлопки, схожие со звуками вылетевших из бутылок шампанского пробок. Это кротики покидали свои норки, чтобы пройти весенний строевой кротосмотр.

— У меня вас было меньше, — пробормотала Змейса, оглядывая, как толкаются на плацу не влезающие на свои места в шеренгах кроты. — Эк вы приумножились. Придётся лишних с-с-съес-с-с-сть.

— Помилуй, о, Всемудрейший Змей! — Паллинур хлопнулся на коленки, не удержался и круглобоко покатился, сшибив несколько заместителей. — Под дланью твоей… То есть, под хвостом… Под началом… благоденствие настало, и возносить хвалы мы будем ежечасно, не губи, о, Вседлиннейшая!

Змейса потрогала воздух язычком и решила:

— Весенний похудательный марафон объявляю открытым!

Кадр восьмой, цветочно-созидательный

Нерея шла по дорожке к Котлетному Дереву.

Синие завитки и спирали его ветвей окутывало дымкой терпких почек и распускающихся цветов. Определённо здесь и следовало устроить День Весны — ну и день рожденья, конечно — место приметное, не заблудишься!

Нерея прошла по садовой дорожке, ожидая увидеть хлопочущую Пандочку с лопаткой и лейкой, до самой поляны. Хозяйку этого грандиозного растения она так и не увидала.

«Наверное, снова на концерт пригласили», — улыбнулась русалка. Певунью Синего Замка любили и приглашали на все праздники. Конечно, если это не мешало её собственным планам.

Нерея сошла с тропинки и, мягко ступая босыми ножками по яблочно-зелёной мураве, направилась к Дереву.

Каждый раз, когда подходишь к нему, удивляешься. Разум отказывается воспринять, что складчатая, шершавая синяя башня — это ствол.

Нерея щёлкнула пальцами, и траву проткнули хрупкие бутоны крокусов — сиреневых и белых. Здесь рядышком можно поставить столы, а на ветви над головами повесить бумажные фонарики. Красота!

Нерея приложила ладошку ко лбу и всмотрелась — за садом холм уходил вниз, тонул в ещё голом массиве леса, а где-то далеко угадывалась полоска лазурного моря.

А ещё Нерея услышала голоса.

«Вот где Пандочка!» — обрадовалась она и поспешила на голос.

Когда что-то бамкнуло, русалочка даже не поняла, что случилось.

Кадр девятый, цветочно-спортивный

Крокодил был тяжёлым.

Фито вздохнула и вытерла ладошкой лоб.

Чтобы обвязать питомца верёвкой, лешачихе пришлось разобрать часть крыши. А потом, свисая вниз головой, как какой-нибудь человек-паук, делать «колбасную» обвязку вокруг кривых крокодильих ног, толстой складчатой шеи и основания хвоста.

Верёвка была грамотно перекинута через блок и привязана. Всё готово к спуску.

Фито пригладила свежие побеги на накидке и оглянулась.

Ей показалось, что она слышала какие-то… команды, словно где-то далеко-далеко репетировала выступление спортивная группа поддержки. Лешачиха повертела головой но никого не увидела, хотя кроны окружающего домик леса были ещё совсем прозрачными, и сквозь них виднелись лужайки с молоденькой короткой травкой и жёлтыми звёздочками эрантиса.

«Даже жаль», — подумала Фито.

Помощь команды молодых спортсменов сейчас точно не помешала бы. Фито поплевала на ладошки и взялась за линь.

Кадр десятый, спортивно-оздоровительный

— Солнце, воздух и вода! — звонко скандировала Сатисфакция.

— Наши лучшие друзья! — отвечала команда Особо Приближённых кротиков, и, отчаявшись выстроиться акробатической звездой, растопыривала лапки, изображая много маленьких, до крайности упитанных звёздочек.

— Теперь крос-с-с-с-с, — мелко затарахтела погремушкой Змейса.

Её длинное восьмиметровое тело, затянутое в стильный жёлтый комбинезон-трубу, возлегало кольцами на специально принесённом по такому поводу матрасике.

— Кто прибежит первее, тот съес-с-с-ст больше, отс-с-стающие останутся голодными, — царственно возвестила рептилия и поползла прочь, в Замок.

Слишком яркий свет раздражал чувствительные, привыкшие к полумраку глаза, а ещё тут было решительно нечего читать.

Она знала, что кротики не просто пробегут всю намеченную трассу, но и сделают это старательно — бдительные кротовьи вожди не уронят себя в глазах своего зловещего чешуйчатого Божества в прекрасном новом комбинезоне с молнией на спине.

Кадр одиннадцатый, рыже-абрикосовый

— Давай выпьем чаю и всё обсудим? — Лисичка ухватилась лапками за держало и боязливо посмотрела вниз с холма. — Нам нужно изучить карту местности и проверить крепления…

— Мы уже сто раз всё проверяли! — Акулка щёлкнула зубами и ободряюще улыбнулась сестре. — Сейчас разгонимся как следует, и…

— А если мы врежемся в кого-нибудь? — прижала ушки Элис. — Что если там будет идти Умка или, например, Аль?..

— Не будет! — отрезала Аста. — Кто будет в своём уме ходить по дорожке вдоль сада, если можно идти по самому саду?

Она фыркнула, отметая возражения, и скомандовала:

— На старт! Внимание!..

Лисичка зажмурилась, потом широко распахнула глаза и сглотнула слюну.

— Не забывай про хвост! — напутствовала её Акулка со второго держала.

— Не буду, — просипела Лиса и деревянно вытянула пушистый рыжий хвост по ветру.

— Побежали!.. — заорала Аста, держало рванулось из лапок, и Лиса вскачь понеслась по тропинке вниз, ощущая одновременно ужас и восторг от этого самого ужаса.

Ветер загудел в ткани их общего с Акулкой крыла, дрожь нервюров пароплана передалась всему телу, Элис поняла, что каждый скачок становится длиннее, и вот уже ножки почти не касаются тропы…

На дороге замаячили две знакомые фигурки, и Лисичка завизжала!

Фигурки метнулись в стороны, чуткое ушко уловило радостный вопль Акулы, что-то ошеломительно ярко шваркнуло, и небо завращалось.

Кадр двенадцатый, спонтанно-взрывательный

— Вот здесь я нарисую пальму, — сказала Натка Соньке и ткнула кистью в правый верхний угол. — А здесь — Эльфелеву башню.

— Зелёной краской? — засомневалась Сонька.

— Ты права, голубой значительно лучше, — согласилась Натка и зашагала вдоль забора. — Только это ужасно долго. Но красиво. — Она остановилась.

— А если взять вентилятор, налить на него краски, и направить струю на забор? — Сонька хотела встопорщить хвост, но вспомнила, что его нет, и стушевалась.

— А можно добыть какое-нибудь магическое самокрасящее снадобье, — вздохнула Натка, и тут её глаза распахнулись двумя блюдечками.

С горки, прямо на них, неслось что-то вроде двойного дельтаплана, из левой секции которого выглядывало перепуганное личико Лиски, а из правой — сияющее Акулкино. И вся эта конструкция дребезжала, трещала, подлетала и очень быстро приближалась.

Натка выдала самую лучшую оперную ноту и спрыгнула с тропинки в кусты, вниз по склону. Сонька метнулась в другую сторону и прижалась к забору. А потом от испуга вспыхнула солнечным сиянием, вовсе позабыв, что в пыли дороги валяется позабытый страшно огнеопасный предмет.

Который ка-а-ак бабахнул!

Кадр тринадцатый, непредсказуемо-деньрожденно-ужасный

Нерею подняло в воздух, покрутило и перевернуло, она не успела даже закричать. Облако щепок и камней сопровождало русалку в хаотичном полёте, и когда под руку попалось что-то пушистое и существенное, она ухватилась за него.

— Ай! Хвост! — закричал кто-то знакомым голосом, что-то пушистое и существенное задёргалось, и Нерея полетела вниз, в голубом вращающемся небе мелькнула странная конструкция, похожая на летучий катамаран.

В следующую секунду мелкие густые ветки встретили русалку колкой подушкой, спружинили, и, осознавая нежность и хрупкость водного создания природы, бережно опустили Нерею на землю.

Она прислонилась спиной к стволу старой берёзы и отдышалась.

Потрясающе. Что это было? Где она теперь?

Русалка покрутила головой. На суше она неважно ориентировалась на местности. Прямо-таки совсем не ориентировалась. А тут, к тому же, её окружали сплошные деревья.

Нерея рассудила, что если это — тот самый лесочек, который она видела с холма, то если определить, где почва уходит под уклон, то можно и определить, куда идти.

Хорошо бы набрести на какую-либо полянку чтобы высмотреть силуэт замка.

Мысль о лазаньи по деревьям русалка сразу отмела — что Александр Сергеевич понимал в русалочьих видах спорта?

Однако, следовало поспешить. Скоро начнут собираться гости, а Нерея даже пока ещё не нашлась.

Кадр четырнадцатый, МЕЧтательно-летательный

Лена погладила мечи, и те перестали дрожать.

Путь вышел неблизкий — ради секретного ингредиента ей пришлось лететь на мечах аж к самой Бабуле — на другую сторону Вселенной.

Ну теперь-то всё в порядке, праздник будет ярким!

Внизу зазмеились изломанные горные склоны, бриллиантово отразило солнце озеро. Большое, круглое, словно хрустальное зеркало в серебряной горной оправе. На узком серпике пляжа, у мостков, Лена увидела веретенообразную алую тушу лоснящегося монстра.

Тот поднял голову на гибкой шее и проводил девушку взглядом.

Впереди виднелись острые шпили замка на холме и нежное облако грандиозного Котлетного Дерева.

Мечи снова взбрыкнули и задрожали.

— Ну что ж такое? — Лена пощёлкала пальцами, отсыпала из одного из поясных мешочков немного порошка манчжуранского ореха пополам с валерианой и уронила щепоть на рукояти. И чуть не подскочила сама — мимо с воплями и гиканьем пронеслась крылатая тканевая конструкция, из середины которой торчали две рыжие головы — Лисья и Акулья.

Кадр пятнадцатый, КРОКОДИЛьно-летательный

— Это будет наш трофей! — провозгласил Паллинур Мизантропыч и, фыркая опёрся задом о невозмутимую чёрную тушу. На самом деле он был страшно рад прервать похудательный кросс ради события, которое обещало выглядеть в рукописях героическим.

— Мы сразили этого монстра величием нашего духа! — возвестила Сатисфакция.

— Вот что, давайте его домой заберём, — распорядился прагматичный Пушкайтис. — Это же гора мяса, а, как предвидела Великая Змейса, обеда сегодня на всех не хватит.

Чёрная огромная крокодилья туша молчала.

Она лежала на мягких листьях фиалки, солнце пригревало её глянцевые чешуйки, по правой ноздре ползла первая весенняя улиточка.

— Тут даже тягательные верёвки есть, — восхитился Паллинур. — граждане, товарищи, патриоты! Впрягаемся, не расслабляемся! Наш военный трофей несомненной питательной ценности следует доставить в Подземье.

Он лично прошёлся вдоль стропил и проверил, чтобы каждый кротик был надёжно обмотан верёвкой вокруг животика и никто не отлынял от общественной ноши.

Сам же вскарабкался на холку мумии и скомандовал:

— Поехали!

Крокодил словно услышал его, резко открыл жёлтые, как расплавленное золото, глаза с вертикальными зрачками и рванул вперёд.

Паллинур вцепился лапками в «упряжку», его зубы стучали от скачки, и он издавал нечленораздельные звуки.

Болтающийся за крокодилом отряд привязанных кротиков вопил не в пример звонче.

Кадр шестнадцатый, дорожно-мяукательный

Завидев Нерею, Кошка улыбнулась.

Вид у неё был добродушный, но когти длинные, а зубов так много, что Нерея сразу поняла, что шутки с нею плохи.

— Подскажи, пожалуйста, — сказала она. — Как мне выйти к ближайшей тропе.

Дора — а это была она — обвила лапки хвостом и уставилась на русалку:

— Это смотря куда ты хочешь попасть, — ответила она.

Пространство — вообще штука нелинейная, а уж если учесть гравитационные сингулярности и временные искривления, да помножить на коэффициент Неожиданных Приключений…

— Мне нужно к Замку, — развела руками Нерея, — только в этом лесу решительно непонятно, куда идти.

— Особой разницы нет, — мурлыкнула Дора. — Если достаточно долго идти, то обязательно попадёшь к Замку. В любую сторону, заметь.

— Я не хочу идти через Синий Полюс, — качнула локонами русалка. — Мне нужно непременно сегодня добраться до Замка, и лучше всего, если самым коротким путём.

— Пути, тропинки… — Дора прижмурилась и быстро составила мысленную систему координат.

Если направить русалку на северо-запад, то, без сомнения, минут через десять она выберется на дворцовое шоссе.

Если направить на запад, то через полчасика русалку встретят первые домики Синего города Легендариума.

Но коэффициент Неожиданных Приключений вносил в расчёты существенные нюансы. Потому Дора выгнула спинку, мурлыкнула снова и махнула хвостом на юг:

— Этот путь для тебя окажется самым лучшим.

— Спасибо, — кивнула Нерея. — Приходи сегодня вечером к большому дереву, если пожелаешь.

— Тогда до вечера, — сказала Кошка и растаяла.

Несколько секунд только улыбка висела в воздухе меж ветвей, словно не могла определиться в гравитационных сингулярностях и временных искривлениях.

Кадр семнадцатый, красочно-взрывной

— Вот это да! — Натка вылезла из кустов и уставилась на забор. Вернее, на его отсутствие. — Вот это да! — повторила она и покрутила головой.

Забора не было!

Лишь несколько маленьких щепочек да брызги красок напоминали о том, что здесь когда-то был Объект Творчества.

Сонька высунулась из ближайшего ствола яблони, оглянулась, вышла полностью и только потом материализовалась:

— Это взорвалась та самая Опасная Штука, — сказала она. — Раз, и нет забора! Видала? Зато проблема покраски решена.

— Где ты её взяла? — округлила глаза Натка. В её рыжих волосах застряли маленькие веточки скумпии, а на брюках на коленках появились дырочки.

— В тайной комнате под Замком, — чуть не расплакалась Сонька. — Мы все умрём!

Потом, задумавшись на секунду, исправилась:

— Ну я — нет, я же фея, но от скуки — помру-у-у-у!

— Решено, — Натка кивнула и зашагала к Замку: — Нам нужно срочно всё рассказать Алю и Тину. Они обязательно нас спасут.

Кадр восемнадцатый, снежно-доверительный

Снежный сугроб посреди прозрачного каре-зеленоватого леса  оказался вовсе не снежным.

На Нерею остро глянули два лукавых добрых глаза белой Медведицы.

— Умка! — обрадовалась русалочка. Она обняла пушистую шёлковую шею Медведицы и чуть не расплакалась от облегчения.

— Что ты тут делаешь? — спросила Умка. — Я думала, тут только Бармаглота и встретишь. Собственно, я его и надеялась встретить. Полина не верит, что они бывают, и я решила, что хоть Бармаглот и зимний зверь, но тоже может прийти на праздник Весны. Кто его поймёт лучше, чем другое снежное существо?

— Бармаглота я не видела, — вздохнула Нерея. — Не могла бы ты показать, в какой стороне находится Замок? Я немного заблудилась.

— Заблудилась, — хмыкнула Умка и стрельнула проницательными чёрными глазками на босые Нереины ножки. — Вам, русалкам, не предназначено много ходить. Полезай на спину!

Нерея пожала изящными плечиками, но возражать не стала. Её ножки на самом деле были непривычны к ходьбе и очень натрудились. Русалка вцепилась пальчиками в густой белый мех и прижалась к спине.

— Белый медведь развивает скорость больше, чем у лошади, — проинформировала её Умка и, мягко набирая ход, понеслась сквозь подлесок.

Кадр девятнадцатый, чего-то обещающий

Ни в Обиталище, ни на кухне, ни даже в Пентхаусе ребят не оказалось.

Сонька и Панда оббегали все комнаты, в которых, по их мнению, могли находиться Ангел и Эльф, но никого не нашли. В Обиталище открытая балконная дверь впускала ветерок, который трогал занавески и шевелил придавленный фиолетовым кристаллом клочок бумаги.

«Скоро будем, не скучайте, пол за пдр» — было написано на нём извилистым эльфиным почерком. Очевидно, обрывок странички закончился слишком рано, и эльфу пришлось под конец безбожно всё сокращать.

— Не поняла, что это за «пдр» такое, но ясно одно: на Тина, ни Аля в Замке нет. И когда будут — неизвестно, — резюмировала Натка.

— Вроде бы ничего сильно не ломалось, — шмыгнула носом Сонька. — Ну разве что забор немножко… Но это же не мир спасать. Они обязательно будут!

— Лишь бы не опоздали, — мрачно протянула Панда.

Кадр двадцатый, танцевально-лапочковый

— Ох! — Полина прикрыла рот ладошками и застыла в изумлении.

Садовая ограда оказалась разворочена. Острый взгляд художницы сразу отметил обломки и щепки, вывороченные булыжники дорожки, изломанные веточки яблони и барбариса. Что здесь случилось?

Полина переступила через линию бывшего забора, оглянулась. Вытянула шею и поглядела в кусты. Никого. И то хорошо.

Но без забора в сад проникнут мерзайцы, ошкурят деревца и за ночь устроят ледниковый алтарь. И это всё как раз в ночь Весны и Русалок. Что же теперь делать?

Полина оглянулась и вдруг заметила маленькую чёрную тварючку, похожую на помесь чертёнка и енота. Тварючка протягивала огромную кисть, размером больше себя самой. Полина протянула руку и осторожно взяла кисть из лапок чёрненького зверя. Тот моргнул и уркнул. Сущая лапочка. Кисть оказалась большой — такой впору красить заборы — и вымазанной свежей зелёной краской. То, что надо.

Полина засмеялась и закружилась.

Белые с красным юбки взметнулись и разлетелись, воздух замерцал, натягивая невидимые магические нити.

Ножки порхали по траве и камню, по пыли и обломкам досок, ткали волшебство, а кисть оставляла в воздухе густой, пахнущий свежей краской и озоном след. Забор рос затейливыми вечнозелёными завитушками.

 Колыхались и опадали радужные отблески вокруг сада, где-то в вышине безоблачного неба раздался гром и два восторженных писка.

Кадр двадцать первый, рычаще-пищащий

Нерея не сразу заметила, что по другой дороге к перекрёстку впереди мчится чудовище.

Чудовище было чёрное, приземистое и походило на таран с длинной крокодильей мордой. Оно неслось, как снаряд и пылило чем-то визжащим.

— Умка, мы сейчас с ним столкнёмся! — закричала русалочка и вцепилась пальчиками в медвежий мех ещё крепче. Она и не думала, насколько быстро умеют бегать белые мишки! Последние пять минут она совершенно ошалела от мелькания солнца в ветвях.

Медведик притормозила, а потом повернула голову и глянула на Нерею чёрным глазом:

— Оно тащит кротов!

Только теперь Нерея поняла, что странные звуки, что сопровождали стремительно приближающийся «таран» были коллективным визгом. И рассмотрела на холке чудовища болтающегося, как лоскуток, толстенького крота с цеховой перевязью через пузико.

— Сейчас мы его! — рыкнула Умка, а Нерея тихонько пискнула. Белая Мишка, не сбавляя скорости, помчалась к точке пересечения двух траекторий — чёрной и белой. Она угрожающе рычала, под пушистой шкурой заходили крепкие мышцы.

Умка встала на пути и рявкнула, но крокодил даже и не подумал испугаться.

Можно было подумать, что он вообще не обратил внимания на грозную преграду — всё так же ясно и хищно сверкали на солнце золотые глаза и неожиданно белые зубы.

Чёрная спинная пила чиркнула Умку по лапе, и та увернулась, отскочила.

— В погоню! — крикнула уже Нерея. Кротиков надо спасать.

Кадр двадцать второй, сверху-снимательный

Бумажные фонари на нижних ветвях Дерева пока не зажигали. Солнце ещё не село, и фонари радовали глаз красными и жёлтыми боками. Столы укрылись нарядными скатертями с вышитыми подснежниками, пробовали свои скрипочки приглашённые из Синего города музыканты.

Первые гости ещё не шли на танцевальную площадку под ветвями Котлетного Дерева, они разбились по кучкам, пили лимонад и сидр, болтали и смеялись.

— Они не знают, что мы буквально на пороховой бочке! — сжимала тонкие пальчики Пандочка. — Ведь злодеи могут всё взорвать прямо сейчас! Буммм, и всё!

Буммм! — не преминуло отозваться небо над головами.

Вернее, не небо. В ветвях повис усталый пароплан с немного подранными крыльями, две отважные аэронавтки махали руками зрителям внизу.

— Спускайтесь! — воскликнула Натка. Пока не было ни Аля, ни Тина, ни даже Фито и Нереи, она была тут самой главной и единственной.

И ужасно беспомощной перед лицом грозящей опасности.

— Нам и тут хорошо! — крикнула сверху Акула. — Только вы нам угощения бросьте какого-нибудь! Не откажусь от бутерброда с ветчиной. Можно без хлеба.

— Я боюсь, — хмуро сказала Лиса.

— Ну и как вас теперь снимать? — поинтересовалась Натка. Не было печали!

— А ангел?.. — неуверенным голосом поинтересовалась Акула.

— Отсутствует, — отрезала Пандочка и сложила руки на груди. — Придётся кое-кому провести праздник на Дереве.

— Ну вот, — подытожила Лиса. И в этом коротком ничего не значащем выражении отразилась вся мрачность и безысходность мира.

— Я сейчас помогу! — с наливающегося вечерней синью неба с ещё бледным кружком луны плавно опускались мечи, на которых сидела Лена. Боевой панцирь девушки-черепахи поблескивал

Лена лихо подрулила к потерпевшим, сняла обеих с ветки и в мгновение ока обе небесные путешественницы оказались твёрдо стоящими на земле.

Кадр двадцать третий, сюрпризно-объяснительный

— Мне нужно в Замок ещё, — заговорщически подмигнула Лена и оглянулась, чтобы удостовериться, что Нереи нет рядом. — Я там такое наколдовала! Будет большой звёздный бум!

В голове у Соньки что-то переключилось.

— Погоди, — сказала она. — Лаборатория в подвале, со всякими бумкающими штуками и зеркалом — твоя, что ли?

— Как ты узнала? — округлила глаза Черепашка. — Я же очень хорошо её спрятала. Это должен быть сюрприз.

— Сюрприз получился, — широко улыбнулась феечка.

Они с Пандочкой переглянулись и рассмеялись.

— Ну и ладно, — сказала Лена, — у меня еще есть.

— Это здорово! — несмотря на восклицание, в Сонином голосе слышалось явное сомнение. — ты только лабораторию перенеси в сарай, во двор… Нет! Лучше в горную пещеру. Я знаю одну очень уютную.

— Хорошо, — Лена нацелила меч на фею и улыбнулась, — только ты мне поможешь!

Кадр двадцать четвертый, всего-укротительный

— Вс-с-с-с-стречайте, Бармаглот-с, — пропела Змей. В её бокале золотилось шабли.

И Змейса не ошиблась. Следом за Умкой с Нереей на холке, за Фито с крокодилом на верёвочном поводке, шагал сиреневый мохнатый дракон. На его спине восседали полторы сотни ободранных, помятых, изрядно похудевших, но счастливых кротика.

— Ничего себе! — глаза Полины сияли, она бесстрашно подбежала к дракону, чтобы потискать его за пушистую сиреневую шею.

— Бармаглоты незаменимы, если требуется укротить тысячелетнюю крокодилью мумию, — проворчала Умка.

— Я просто на солнышко его вынесла подзарядиться! — оправдывалась Фито. Она проследила за алчным взглядом питомца и попросила килограмм одиннадцать-двенадцать котлет. Кротов она пересчитала при спасении лично, пипку за пипкой.

Кадр двадцать пятый, весело-деньрожденный

Зашумели крылья, Ангел поставил эльфа на землю а следом приземлился сам. От обоих пахнуло магией и путешествиями, в волосах запутались ноты.

— Как я по вам соскучился! — сказал Тин.

— Совсем вы без нас заскучали! — просиял Аль.

Натка открыла было ротик, но промолчала.

— А что такое «пол за пдр»? — беззастенчиво спросила Сонька.

— «Полетели за подарками», конечно! — возмутился Тин.

Аль хлопнул в ладоши, и в воздухе разлился цветочный аромат, нижние ветви Дерева  вдруг покрылись тугими бутонами тюльпанов — алыми и белыми, чёрными и лиловыми, полосатыми и малиновыми, жёлтыми и розовыми, голубыми и в крапинку — словом, всех цветов, которые только могут быть, а ещё некоторых, которых  не могут.

— С днём рожденья! — на поляне возник огромный, восхитительно  воздушный и нежный торт с жемчужинками, золотыми рыбками и морским сиянием на макушке.

— С днём Весны! — захлопали все в ладоши, и в небо взметнулись первые вспышки салюта. — С днем рождения, Нереюшка!

— Вот так сюрприз, — смеялась Нерея. Она как заворожённая глядела на огненные цветы в небе и даже немного подскакивала от избытка чувств.

Огоньки были апельсиновыми, мятными и дынными.

С ветвей падали лепестки тюльпанов, и это всё вместе было невероятно прекрасно.

Одна лишь Сонька видела, как первая звезда задрожала и покатилась по грохочущему небосводу, всё ближе и ближе. За звездой тянулся искристый хвост — серебряный, и золотой, и немножко малиновый, и светло-синий. Звезда не упала. Она зависла над Сонькой, а потом рванула вверх, домой. Не смея дышать, Сонька ощупала собственную попу. Искристый звёздный хвост был теперь её.

— Ребята, а чего вы такие… мокрые? Спросила Нерея, принимая букет роскошных роз.  

Эпилог, который вполне мог бы быть началом, если бы и так им не являлся, потому как восьмой день весны — это начало всего: счастья, любви и волшебства!

Нет. Аль и Тин так и не ответили на Нереин вопрос, а русалочка про него забыла. И хорошо!

Ну вот не скажешь же, что царь и кардинал переволновались до ужаса за девушек Синеземья, увидев их приключения. Оба жалели, что оставили прекрасных волшебниц одних. Переволновались так, что пришлось успокаивать нервы холодным душем.

— Знаешь, что, Аль, — сказал Тин, — а ну их, эти видеокамеры. Давай отдадим их кому-нибудь, а девушкам будет просто доверять!

— Давай! — Аль горячо поддержал друга.

Правда и тот, и другой правители Синей страны втайне решили припрятать по одному модному гаджету. Так, на всякий случай.  

Хлопало шампанское, кружилась в танце Полинка, щурилась с диванчика кошечка Дора, шепталась о чем-то с Леной, Умка обнимала лапами Натку и Соню, Лиска и Аста, налетавшись, налегали на торт, Серпи и Фито учили кротов не бояться крокодила, а Нерея хохотала, рассказывая о лесных приключениях друзьям.

Высоко-высоко в небе пролетел отсвечивающий нежно-зелёными огоньками дракон. Из его пасти вырывалось пламя, и двумя завитками в форме сердца освещало нечто загадочное и прекрасное, летящее рядом с ним.

Все долго сидели у костра, пели песни, смотрели на звезды, а те удивительным образом складывались в слова: