1.

Комната все-таки поплыла. Я попеременно плакала, смеялась и лежала, уставившись в потолок. Двадцать четыре часа назад у меня оказались билеты на поезд. «Любовь. Свечи. Вечер встречи!» – эти слова уже минут тридцать гудели в голове. Сама голова гудела чуть дольше, никак не желая забыться сладким сном. Пускай несладким. Пускай всего на несколько часов. Только бы забыться.

Неприятно знакомый шорох на кухне заставил притихнуть мои полутрезвые размышления. Визжать смысла нет (не в пример желанию). Мне никто и ничем не сможет помочь. Прокравшись на цыпочках до кухни, я быстро включила свет и столкнулась лицом к лицу со своим неприятелем. Хм. Не буду ей льстить – лицом к морде. Меня покоробило. Передернуло. И волшебное действие шампанского спасовало перед серой физиономией супостата.

Мышь.

Мышь сидела на столе.

Мышь грызла моё шоколадное печенье с орешками.

Мышь не могла подумать, что у меня под рукой окажется ядреное чистящее средство с распылителем….

Стало немного легче, но руки тряслись.

Оставалось выругаться, постучать ногой по полу, снова выругаться и, оставив включенным свет, вернуться в постель. Печенье выкину завтра.

Каждая минута проходила не так, как я себе представляла.

Долгих десять лет я не приезжала на вечер встречи в родную школу, хотя первые пять после её окончания появлялась исправно. Десять лет в первую субботу февраля мне что-то не давало сесть в поезд: учёба, учёба и работа, ангина, поездка в карете скорой помощи с острым приступом аппендицита, отравление стаканом безобидного томатного сока, свадьба, грустная физиономия мужа, для которого это был не праздник, а настоящий ад на земле. Что сказать, у меня умный муж. Был. Так что в прошлом году поездке воспрепятствовал развод.  Но в этот раз моему здоровью ничего не угрожало, босс САМ предложил воспользоваться парой отгулов, и я решила не искать подвох, а заказать билеты…. Главное, не думать про мышь... Завтра же пойду требовать, хм, пойду просить мышеловку или разрешения впустить рыжего кота, что битый час мяукал на пороге, пока не получил сосиску.

Я основательно закуталась в легкое теплое одеяло и принялась вспоминать сегодняшний день, бесконечно длинный и только мой. День, когда я должна была встретить того, о ком на десять лет запретила себе думать.

2

Последние дни выдались холодными и снежными. Самая настоящая зима, как в детстве. Мне предстояло попасть с корабля на бал. И в этот момент я поняла, как постарела. Повзрослела? Изменилась? Во мне заговорил разум? Чем бы это ни было, но тонкие колготки и платье, так и остались нетронутыми. А я влезла в теплый красный свитер, шерстяные брюки в облипочку, черные унты, черный пуховик с огромным капюшоном и намотала на шею громадный красный шерстяной шарф. И даже положила в рюкзак термобельё.

Шапка?

Нет. Её возьму еще лет через пять. Хотя…. Места в рюкзаке еще много.

Меня ожидали два дня и две ночи размеренной деревенской жизни, добираться до которой придется на метро, поезде и такси. Дом у реки, где прошло мое детство, мы давно продали, и я решила поселиться на турбазе в паре километров вверх по реке.

Морозный утренний воздух и ледяной ветер взбодрили лучше кофе, что я с горем пополам училась варить третью неделю.

Шапка тут же оказалось на голове.

3

Наконец-то я была дома. И пускай многие назовут это место плацкартным вагоном, но только здесь меня оставляло чувство половинчатости. И в родном селе, и в Москве в душе царило ощущение полу дома. Все равно, что ощущение полуоргазма, полусытости, состояние, когда спал вместо восьми часов только четыре – лучше, чем ничего, но хочется большего. В поезде половинчатость пропадала без следа. Как после этого не назвать его домом?

«Поезд отправляется…».

Запас печенья, чистый блокнот, удобная ручка с тонким стержнем, бируши.... Просто так. На всякий случай. Тем более, что «всякий случай», в очках и с волосами цвета баклажана, сидел рядом и рассказывал девушке на соседней полке всю свою жизнь, обойдя разве что момент зачатия.  Девушка кивала с обреченно-вежливым видом и стойко слушала повествование энергичной старушки. Она рассказывала обо все подряд: о жизни после работы, о поездке к сыну в Соединенные Штаты Америки, о Кремниевой долине, о просторных светлых домах, идеальной чистоте на улицах, и о том, как ее внучка раскидывает вещи. Последний пункт также вызывал в бабушки восхищение.

Так. Стоп. Зачем это слушаю я? Пусть девчонка сама выпутывается.

Плацкарт и так всегда был для меня местом приключений и незабываемых знакомств: моряк дальнего плавания, умолявший пожалеть его перед рейсом; заботливая бабуля, которая всю дорогу пыталась накормить меня курицей и свести с сыном дегенератом. Ой. Нет же. Скрипачом лет сорока, который лежал на верхней полке и всю дорогу томно улыбался.  Ничего, что потенциальной невесте было пятнадцать; извращенец, что среди ночи пытался залезть ко мне под простыню. Он оказался впечатлительным и очень обиделся, когда его голова дважды ударилась об полку.

Были и хорошие попутчики, но они вежливо стерлись из памяти.

Поездки каждые два месяца научили меня внимательно относиться к билетам, документам и деньгам, а еще любым способом избегать нежелательных разговоров. Казалось бы, так просто, а я долго была, как эта несчастная, что сейчас тихонько вырывала невидимые волоски у себя на руке.

Я распустила черные, подозрительно покорные сегодня волосы и незаметно воспользовалась берушами. Наконец-то можно заняться делом. В голове со вчерашней ночи крутились слова. Я старалась собрать их в кучу еще тогда, но недосып и бокал красного вина оказались сильнее толком не проснувшейся музы.

Прошло часа полтора, прежде чем я оторвалась от блокнота, расправившись со стихотворением.  Тело требовало еды и кофе.

Но меня отвлек белокурый молодой человек. Он лежал на верхней полке соседнего купе и приветливо махал рукой. Или просто показывал обручальное кольцо. Большое. Красивое. Не знаю. Может быть, все-таки не мне? На боковой полке позади сидел небритый мужчина с пивным животиком и большими залысинами. Мало ли…. Чего только не бывает на свете? Я слегка улыбнулась и уткнулась в телефон в поисках здравого смысла. Хоть бы кольцо снял.

– Привет.

Парень в два счета оказался напротив за столиком.

– Привет, – ответила я, выразительно глядя на его руку.

– Нет. Не смотри на него. Я развожусь.

– Это меняет дело.

Сарказма он не заметил и радостно продолжил знакомство.

– Хорошо. Что пишешь? Целый час за тобой наблюдал.

– Ничего такого…

Договорить я не успела, и блокнот оказалась у моего нового знакомого в руках, правда имени он еще не назвал.

А через минуту и не захочет этого сделать.

04. 02. 2017

Теперь я засыпаю не с тобой

И просыпаюсь, как ни странно, тоже,

Он очень рад, влюблённый и чужой.

И, как ни странно, ты, наверно, тоже.

Он часто смотрит, как я тихо сплю.

Целует руки, волосы и плечи.

Я эту нежность словно воду пью,

Которая меня совсем, совсем не лечит.

Это отвадит его быстрее любых вежливых слов и невежливых. Проверено. Мужу «случайно» попалась моя тетрадь, и это стало началом конца. Объясняла, убеждала, доказывала, просила понять, клялась, что это само лезет в голову. И, возможно, я просто больна. А потом перестала и ушла, тихо и мирно… Конечно, если забыть одну отчаянную попытку вразумить его.

Все к лучшему.

Теперь я знаю, что надо держать свою писанину под замком, в голове или на сайте, куда заходишь только с рабочего компьютера.

– Андрей.

– Лина.

Парень был до неприличия красив. Высокий блондин с идеальной фигурой, правильными чертами лица и ослепительной улыбкой, который совершенно точно не догадывался о своей привлекательности.

Он был явно моложе, а я неявно старше.

– Извини, что вот так взял и прочитал.

– Хорошо, но не делай так больше.

– О ком оно?

Будь мне на десять лет меньше, я бы обязательно рассказала, свято веря, что ему интересно. А теперь…

А теперь у меня есть одно нерушимое правило: не связываться с женатиками.

– Оно о том, кого я через несколько часов увижу. Приятно было поболтать, но мне надо отойти.

Два вагона спустя, меня ждал почти пустой ресторан, запеченный картофель, котлета, салат и кофе. Только бы не отравиться.

Первый раз за последние несколько лет я просто сидела и ничего не делала, не торопилась, не опаздывала. Ничего.

Глоток черного кофе без сахара.

Это так забавно обманывать саму себя. Так легко убедить себя, что соскучилась по школе, по одноклассникам, по реке у дома. А единственное мое желание – увидеть того, перед кем время оказалось бессильно. Так банально. Первая любовь.

Я еще раз перечитала строки, что с таким трудом написала.

Ох уж эта мелкая моторика.

4

Мы ни разу не засыпали вместе, ни разу вместе не просыпались. Эта возможность принадлежала только плюшевому коту, которого, после первой ссоры, он оставил в пакете под моим окном.

Чем ближе к дому, тем больше приятных воспоминаний просыпалось в моей голове, а не тех, в которых я ревела ночи напролет, когда мы ругались, когда расставались, когда я уезжала, когда возвращалась на каникулы и видела его с новой девушкой. И когда он решил жениться.  Помню, его будущая жена выронила приглашения, и одно спланировало как раз мне под ноги. В тот вечер я запретила себе о нем думать. И лишь изредка нарушала запрет.

Это был последний вечер встречи, на котором я была.

Сегодня все кажется таким наивным, простым и глупым. Не могу представить, что еще раз пролью столько слез на ровном месте. Именно «ровным местом» и были наши отношения.

Но сейчас, после очередного глотка сомнительного кофе, мне снова было четырнадцать, и я собиралась на свой первый осенний бал. Это должен был быть волшебный вечер. Как иначе? Иначе никак. Синие джинсы. Розовый свитер. Бигуди. Заломы на волосах. «Глаза енота». Розовая помада. Вот бы повернуть время вспять и умыться. Вспоминать стыдно. Но в тот вечер я чувствовала себя королевой.

Волшебным было всё: самые лучшие песни, темный спортивный зал, разговоры, смех по любому поводу. Подружки: Алина и Настя. Я потеряла из виду обеих и отправилась на поиски. Задумалась на секунду и врезалась в НЕГО. Сделала шаг в сторону –  он сделал шаг в сторону, сделала шаг в другую сторону и опять не смогла пройти.

– Куда-то торопишься?

– Тороплюсь.

По закону подлости включили медленную песню, и он, не спросив, увел меня танцевать.

Не помню, чтобы сопротивлялась.

На два года старше – и это все, что я о нем знала. На следующий день, обнаружилось, что он ‘король’ школы, и меня ненавидит добрая половина девочек с седьмого по одиннадцатый класс, а недобрая готова казнить.

– Вот ты где!

Я вздрогнула от неожиданности и недобро сверкнула глазами на Андрея.

– Здесь не так много мест, где можно провести время.

– Ты от меня прячешься?

– Просто захотелось кофе.

– Так я составлю тебе компанию.

Совру, если скажу, что его внимание оставило меня равнодушной. Он был еще в том заманчивом возрасте, когда гормоны бьют в голову и не только.

Я засмотрелась в окно, размышляя о его жене.

– О чем думаешь?

– О твоей жене.

– Мы правда разводимся.

– Мне странно, что ты носишь кольцо.

– Что странного?

– Перед тем, как подать на развод, я пыталась засунуть кольцо мужу в глотку…

– ?.. Он тебе изменил?

– Нет… Не думаю, – хм, я никогда об этом не думала. Четыре года идеальной семейной жизни коту под хвост из-за пары зарифмованных строк. Пускай, из-за пары сотен зарифмованных строк, но даже год спустя, я не до конца понимала, как наш брак рухнул из-за такой нелепицы.

– А что тогда? – судя по удивленному лицу моего попутчика, других причин он не представлял.

– Он решил, что это я ему неверна.

– А ты?

– Не знаю.

Андрей решил сэкономить на словах и вопросительно поднял бровь.

– …нет. Физически нет. Наверное, он увидел то, что хотел. Или то, что не хотела видеть я.

Мы продолжили разговор. Мой настойчивый попутчик рассказывал обо всем подряд, а я то и дело возвращалась к своим воспоминаниям.

Лето. Мне шестнадцать. Я приезжаю в наш дом у реки. Мама приедет через два дня. И это только мои два дня. Книги, какао, сон, фильмы до утра, генеральная уборка, вечером дискотека в местном клубе. Я никому не говорю, что приехала одна.

Смотрю на часы– одиннадцать. Скоро должна прийти Алина, и мы отправимся на речку. Стук в окно. Что-то она рано.

– Лина, ты дома? – и это точно не голос моей подруги.

Димка.

Дыхание перехватило, колени задрожали, а мурашки дружными парами станцевали танго на моем теле.

Мы не виделись год.

– Привет. Вместо Алины сегодня. Согласна?

Конечно, согласна. Конечно, да. Сволочь.

– Согласна.

Накрапывал дождь. За считанные минуты редкие капли перешли в теплый летний ливень, но мысли вернуться не появилось.

Пляж оказался пустым, даже завсегдатаи поспешили убраться и не просто так – на горизонте показалось грозовое облако.

В шестнадцать я не задумывалась о смерти.

В воде он взял меня за руку и с мрачным видом повел на глубину. Нет. Не чтобы притопить за последнюю ссору в прошлом году – просто поплавать.

Дождь лил все сильнее. Несколько раз ударяла молния. И мы, не сговариваясь, поплыли к берегу.

Там, стоя по грудь в воде, он наконец-то меня обнял.

– Иногда мне просто хочется с тобой помолчать. Сколько бы лет ни прошло, с нами уже ничего не случится. Нельзя умереть дважды.

Пафосный упырь. Жаль, что четырнадцать лет назад я искала глубокий смысл в каждом его слове.

Я вернулась на берег. А Дима плавал еще минут двадцать. Это было красиво: красивое загорелое тело, темная вода реки, голубое бездонное небо над головой против черных туч на другом берегу. И радуга. Яркая. Все семь цветов, один ярче другого.

5

…«Любовь. Свечи. Вечер встречи!»

Ладно. Зато почти не вспоминаю про мышь.

Допустим, вечер встречи и свечи я получила, но вот любовь….

Дима не пришел, хотя для него это «святой» праздник.  Алина говорит, он не пришел первый раз за все десять лет.

Не судьба.

Я в сотый раз напомнила себе, что не связываюсь с женатыми мужчинами.

Но сегодня МНЕ хотелось с ним помолчать. И ничего больше.

Надеюсь, мышь умрет этой ночью. Каждый шорох заставлял съежиться от омерзения.

В окно постучали.

Кто-то из сотрудников базы выбрал не лучшее время для визита, породив в моей голове самые изощренные ругательства.

Я понадежней закуталась в одеяло и подошла к двери, не решаясь ее открыть.

– Кто там?

– Это я.

Дима.

…Дыхание перехватило, колени задрожали, а мурашки дружными парами станцевали танго на моем теле.

Я с трудом открыла дверь онемевшими пальцами и застыла.

Ты не в праве. А я не должна.

Приглашать тебя выпить чаю.

Выпить душу твою до дна.

Ведь моя без твоей пустая…

Так нельзя… Не по правилам… Нет.

Ты не должен. А я не вправе.

Уходи. Я прошу… В ответ.

Только губы к губам – отравой.