Море как будто спало, лишь отражая слепящее солнце брызгами света, и только робкий, полуденный бриз слегка тревожил его безупречную синеву. Ребёнок стоял, согнувшись на мелководье. На вид мальчику было не больше четырёх лет. Чёрное море тогда ещё не было безнадёжно испорчено бесконечным рядом прибрежных отелей и ресторанов и горами пластикового мусора. Вдоль берега, насколько хватало глаз, можно было видеть лишь море, песок и примыкающие к берегу очаги девственной природы. Лишь только одинокий причал, вышка общества ОСВОД и еле различимый на горизонте образ какого-то прибрежного городка слегка нарушали эту первозданную гармонию.

Мальчишка был очень занят, ныряя в прибрежной отмели и, не закрывая глаз под водой, тщательно изучал морское дно. И вот Джек нашел ещё что-то, решив сначала, что это улитка, которая подозрительно резво пыталась спрятаться, он схватил её и понёс на берег. Был только один человек, который мог ответить на его бесконечные вопросы, это дядя Ваня, грузчик с маминого магазина. Он знал буквально всё.

– Это рак-отшельник, - сказал дядя Ваня.                 

– А почему он в ракушке, это ведь не его ракушка?

– Они находят опустевшие раковинки и прячут туда своё незащищённое брюшко.

Восторгу Джека не было предела, сегодня он сделал ещё одно открытие. Рачок в банке из-под кильки нервно суетился, смешно цокая лапками по дну, как подкованная лошадка своими копытцами. Он нехотя отнёс его обратно в море и продолжил поиски. Среди его находок было уже несколько крабов, один из которых больно ущипнул его правой, не симметрично огромной, клешнёй, после чего Джек научился аккуратно брать их за панцирь, чтобы они не могли его ранить. Предметом его гордости были и несколько десятков ракушек - морские гребешки и устрицы с мидиями и приросшими к ним морскими желудями. Про морских желудей не знал даже дядя Ваня, это он самостоятельно выяснил, когда был в краеведческом музее в Анапе, тогда он буквально завалил расспросами работницу музея.

Ещё в арсенале его находок было много медуз, но он знал, что они без воды быстро погибнут и потому не трогал их, а только ласково поглаживал и нежно подталкивал в сторону открытого моря, чтобы этих глупышей не выбросило на берег. Взрослые всё время пугали его, что они больно жгутся, но его они совсем не обжигали.

Они несколько дней назад приехали по путёвке на Чёрное море. С ними были в основном продавщицы с маминого магазина, со своими семьями. Их всех привёз очень смешной пассажирский автобус. Его вытянутая морда казалась несуразной, как будто грузовик вдруг решил сделаться автобусом. Водитель тоже был из своих курортпромторговских и отдыхал вместе со всеми в одном из уютных деревянных домиков.

Обедали все дружно, на свежем воздухе, под навесом, за длинным деревянным столом. Джек хорошо помнил по фильмам, что именно так обедают колхозники, и ему первое время казалось, что сейчас придёт строгий дядечка в кепке и позовёт всех на работу в поле.

Вместе с ним приехала его сестра Фатька, с которой они были двойняшки. Вот уж неуёмная душа, шустрая и рот буквально не закрывается. Ещё в автобусе, она перезнакомилась со всеми и стала всеобщей любимицей. Вечно что-нибудь вытворяла, постоянно придумывала какие-то игры и там, где была она, часто можно было услышать громкий смех взрослых. Они были очень разные с сестрой по характеру, хоть и похожи внешне и очень привязаны друг к другу. Папа часто говорил, что именно ей надо было родиться мальчиком, да и она сама говорила, что станет пожарником, когда вырастет. Как-то утром папа спросил у неё, - а ты чего на работу не идёшь? - она ответила, - я ещё маленькая, я там всё проиграю, и меня посадят в тюрьму, а вот для садика я взрослая и для разбрасывания.

***

Отдых обещал быть беззаботным, но в один день всё переменилось… к ним пришла страшная беда. Джек, как обычно, лежал на берегу, слегка закопавшись мокрым песком, ему нравилось чувствовать, как волны нежно обволакивали его, то угрожая затопить, то вдруг, как бы в страхе отступая. А его сестрёнка, собирала у берега ракушки. Зазвонил колокольчик – это тётя Лида, повариха, сообщала, что пора всем на обед. Обедали они практически на самом берегу, а колокольчик был славный, бронзовый, как на настоящем корабле. Джека стал искать глазами маму, она лишь мельком взглянула на него и пронеслась мимо. От неожиданности он сел и проводил её удивлённым взглядом. Она куда-то побежала. И вдруг, все засуетились и начали бегать вместе с мамой, его быстро подхватил дядя Ваня и бережно отнёс под обеденный навесик.

– Что такое?

– Твоя сестра потерялась, все её ищут, так что ты будь молодцом и никуда не уходи, не хватало ещё, если и тебя придётся искать, - сказал дядя Ваня.

Джек знал, что сестра теряется постоянно. Такая уж она была, неуёмная душа, слишком шустрая и общительная, поэтому на его лице не отразилось даже тени тревоги.

Никто так и не сел за обеденный стол, все дружно искали его сестру. Джек боялся даже спрашивать, на всех лицах отражался страх и озабоченность. Они периодически забегали спросить о результатах поисков и убегали вновь. Джек вдруг вспомнил, как на днях собралась толпа у берега. Он подбежал посмотреть и увидел синего человека, лежащего на спине. Его тут же подхватила мама и унесла. Потом только он узнал, что это был утопленник. Вдруг в груди ёкнуло, какое-то предчувствие страшной и неотвратимой беды.

Наконец-то мама вернулась и молча села на деревянную скамейку рядом с ним.

– Мам, Фатя утонула? - вопрос оборвался звуком пощечины, он хотел было расплакаться, но она слишком сильно обняла его и убежала. Джек понял, что сейчас всем не до него.

Мужчины что-то громко обсуждали, затем к ним подъехал тот самый автобус, похожий на карикатурного располневшего крокодила, и они вместе с папой уехали. Никто не купался и даже к еде почти никто так и не притронулся. Одна женщина плакала, но мама всё время молчала, потом ушла.

День близился к закату, небо над морем начало медленно багроветь, отражая нарастающую тревогу. Джеку стало страшно, и он пошел искать маму и нашел её на берегу, сидящей на песке. Он подошел к ней и сел рядом, прислонившись своим тельцем. Мама даже не пошелохнулась, она его как будто даже не заметила. Море молчало, и лишь мерное всхлипывание волн обрело зловещее звучание, и даже солнечный закат, который всегда радовал его, теперь казался мрачным, как будто небо кто-то жестоко ранил, растревожив его кровавым заревом, и оно беззвучно стонало, провожая заходящее за морской горизонт Солнце.

Мама не шевелилась и вдруг, видимо почувствовав плечом, что он дрожит от сумеречного холода, она заботливо укутала его лежащим рядом полотенцем. Так они и сидели ещё долго. Только мама смотрела не на море, а на дорогу, по которой уехал автобус с мужчинами. Джек чувствовал, что ему лучше молчать, и он просто сидел и терпеливо ждал. Ведь не может же это продолжаться вечно, скоро всё должно закончиться и они пойдут обедать, а заодно и ужинать вместе с сестрой и родителями.

Вдруг мама дёрнулась, как от удара током и он услышал знакомый шум двигателя. Мужчины шумно высыпались из пыхтящего автобуса, и вдруг он увидел свою сестру на руках у папы и бегом помчался к ним.
Сестра ловко спрыгнула на землю и шустро подбежала к Джеку, как будто ничего не случилось.

– Привет, ты даже не знаешь, где я была и что я видела, эх ты, ты тут сидишь, а там столько интересного.

– Что интересного? – ничего уже не понимая, спросил Джек.

– Да ты что, не знаешь? Ты не знаешь, где я была? Я была в пионерском лагере, там столько всего, там такая вкусная еда и вот, смотри что на мне, - на ней было одето платье, в виде тельняшки, на груди был вышит кораблик с красными парусами.

Потом конечно всё выяснилось. Она шла вдоль берега и собирала ракушки, а когда зашла слишком далеко, то не испугалась, она вообще ничего не боялась, а тут же побежала к красочному строению, её привлекла вывеска с корабликом и парусами необычного красного цвета. Там очень удивились, когда увидели совсем маленькую девочку без родителей, в одних трусиках.
– Ты чья? – спросила пионервожатая.

Обычно на этот вопрос отвечают - «мамина», но Фатька не была обычной девочкой и тут же бойко выпалила:

– Я ничья, я своя собственная.

Девочку накормили, одели в форму, а было уже довольно прохладно и стали ждать пока объявятся родители. Вот собственно и вся история с её пропажей.

Сестра хвасталась Джеку своими сувенирчиками, которые ей надарили в лагере, она тут же отдала ему половину значков и ракушек. Было уже темно, поэтому они подошли к керосиновой лампе, которая висела на столбике навеса и под скупым светом керосинки, внимательно изучали подаренные сокровища.

А рядом, за столом рыдала мама. До последнего момента она всё время молчала и только, когда увидела дочь, вдруг начала громко рыдать. Её окружили женщины, и одна всё время повторяла, - ну чего же ты плачешь, ведь всё хорошо, девочка здорова и вот смотри, они играют и веселятся. Но мама всё равно рыдала ещё очень долго. Джек никак не мог понять маму, когда было страшно - не плакала, а теперь, когда все радуются… Ну всё, подумал он, эти взрослые всегда всё путают, надо будет самому теперь приглядывать за сестричкой, мало ли куда ей ещё захочется убежать. Он сел на лавочку и его охватил такой покой и умиротворение, что он тут же уснул и папа его отнёс в кровать.