главы 1-3,  4-5

История 6: Дождь

Четыре дня спустя…

— Извините, капитан Волверстон, но вас велено не пускать на борт, — смущенно произнес боцман Хейтон, перегнувшись через фальшборт «Арабеллы».

Нэд Волверстон, глядевший на него снизу вверх с кормы шлюпки, пришвартовавшейся к кораблю, приоткрыл рот от удивления.

Стояла отвратительная погода: дождь лил уже третьи сутки, не переставая. Поверхность моря была вся в ряби от тяжелых капель. Гребцы кутались в плащи и куртки, ожидая, какое решение примет их пассажир.

— Хорошенькое дело! — протянул Волверстон, отбрасывая мокрые волосы с лица. — И чье это распоряжение?

— Капитана, — ответил Хейтон со вздохом. И снова добавил: — Извините. Сами понимаете, сэр, приказ есть приказ.

Старый волк стиснул челюсти.

«Надо же, какой злопамятный», — подумал он мрачно. А потом снова поднял голову вверх, хмуря седые брови.

— Да я понимаю, Джейк. Тогда позови Джереми. Этого, надеюсь, капитан еще не запретил?

Хейтон уже кликнул одного из вахтенных матросов, стоявших неподалеку, приказав позвать штурмана.

— А капитан-то на борту? — спросил вдруг Волверстон, кривя губы.

Боцман кивнул.

— У себя, сэр.

— Небось, опять нализался?

Боцман выразительно посмотрел на старого волка и снова кивнул.

Волверстон длинно выругался, выражая свое отношение к ситуации.

— Эй, Нэд! — наверху появилась белокурая голова штурмана. Он был таким же мрачным, как и боцман. — Ты мне объясни, что ты такое ляпнул Питеру, что он тебя видеть не хочет? Вчера чуть каюту свою вдребезги не разнес. И сегодня не в духе.

— Это я тебе потом скажу, не при всех, — многозначительно ответил Волверстон.

Питт покачал головой, поджав губы.

— Ладно, я тогда к себе отплываю, — буркнул Волверстон, махая рукой своим гребцам. — Раз тут такое дело. А ты, Джереми, не зевай. Следи за капитаном. Совсем он дурной в последнее время. Как бы чего не учудил. На тебя только и надежда осталась. Всех остальных он уже распугал. Даже Ибервиля.

— Серьезно?! — Джереми выпучил глаза. — Когда только успел?

— Я толком не знаю, чего они там не поделили, — отозвался Волверстон, пока гребцы осторожно отталкивали шлюпку от борта «Арабеллы». — Но они уже почти неделю не разговаривают. Неужели ты не заметил? Впрочем, Питер сейчас ни с кем особо не разговаривает… — и старый волк расстроено сплюнул в воду.

Джереми Питт облокотился о фальшборт, наблюдая, как шлюпка со старым волком исчезает в пелене дождя.

Крупные капли продолжали барабанить по размокшей и потемневшей палубе, вода с журчанием стекала в шпигаты…

Вздохнув, штурман направился вниз.

Он шел по темному и узкому коридору, когда дверь капитанской каюты неожиданно распахнулась.

— Кто там был? — услышал он резкий и хриплый голос капитана. — Не Волверстон, надеюсь?

Питт хотел было ответить, но в последний момент покачал головой. Лучше, наверное, не говорить о старом волке сегодня. Он еще помнил, с какой яростью Блад реагировал на одно упоминание о нем вчера.

— Торговцы фруктами, — солгал Джереми, чувствуя себя отвратительно.

Блад кивнул, а потом громко позвал Бенджамина, потребовав, чтобы тот принес ему рому.

Питт поморщился, не в силах скрывать свои чувства.

Слова Волверстона не шли у него из головы. И впрямь, кто, если не он, позаботится о капитане?

Вряд ли стоило надеяться на других его товарищей по Барбадосу, оставшихся на «Арабелле». Здесь были еще Огл и Дайк, но с первых дней возвращения из Порт-Ройяла капитан их словно не замечал. И это было страшнее, чем его гнев на Волверстона.

«В конце концов, что он мне сделает? — подумал Джереми, собираясь с духом. — Ударит? Убьет? Поднимет на смех? Мне уже ничего не страшно, лишь бы пить перестал!»

— Хватит, Питер, — сказал он сердито, шагнув в его каюту. — Ты не просыхаешь уже четвертый день! Так и окочуриться недолго!

Блад насмешливо посмотрел на него, опираясь о переборку. Выглядел он действительно жутко, и шатало его изрядно.

— Воо… воопше-то, Джерри, я пью несколько дольше, — сказал капитан, заикаясь и коверкая слова. Его ирландский акцент усиливался, когда он напивался. — Но спасиба за заботу! Ты ошень внимательный!

Его ирония раздражала Питта все больше.

— Я знаю! — резко ответил он, помогая капитану добраться до кресла. — Но раньше ты хотя бы делал паузы между своими пьянками. А сейчас-то что стряслось? Ты же совсем озверел! Нэда чуть не убил позавчера, с Ибервилем повздорил…

— Да… вот такая я с-скотина, — икнул Блад, рухнув в кресло. — А если ты будешь мне морали читать… и с тобой повздорю!

Питт в ответ только толкнул его в плечо, отбив слабую попытку капитана замахнуться на него.

— Ну, попытайся, — ответил он мрачно. — Только я ведь терпеть не стану. Врежу тебе по первое число. По-дружески. От души.

Блад улыбнулся, опустив руку.

— Нет, Джереми, дружище. Тебя тронуть не смогу. Но до греха тебе лучше меня не доводить. И так тошно…

— После второй бутылки рома-то! Это неудивительно! — фыркнул Джереми. — Меня бы тоже выворачивало…

Блад нетерпеливо стукнул кулаком по подлокотнику кресла.

— Да не от рома тошно, дурище! Впрочем, и от него тоже.

Питт уставился на него вопросительно.

— От чего же еще?

Капитан перестал улыбаться и со стоном провел руками по лицу.

— А что… я действительно с Ибервилем поругался? — спросил он, продолжая прятать лицо в ладонях.

— Говорят, что так, — осторожно ответил Питт.

— Дьявол… — пробормотал Блад, облокотившись о стол. — И впрямь, сущее скотство. Не… не помню, к-когда успел.

— Да как тут все помнить, когда ты не просыхаешь! — укоризненно сказал Питт. — Давай, Питер, бросай это дело.

— Я ведь и Марго обидел, — неожиданно произнес Блад, почти улегшись ничком на стол. — И кто я после этого, а?

Он резко выпрямился и зло посмотрел на Джереми.

— Последняя скотина! Вор и пират! — выкрикнул он с яростью.

Питт попытался его утихомирить, как мог.

— А что я сказал мад… мадмузель дʼОжерон? — промычал Блад, пока Джереми, похлопывая по плечу, подталкивал его к кровати.

— Не знаю, а что? — заметив Бенджамина, заглядывавшего в дверь, Питт поманил его к себе.

Блад, покачнувшись, послушно плюхнулся на кровать. Негр принялся стаскивать с него обувь.

— Н-не помню, — ответил Блад изменившимся голосом. И посмотрел на Питта с грустью в тускло-синих глазах. — Но в-вряд ли что-то хорошее. Иначе она бы не плакала.

Питт тяжело вздохнул. Он так надеялся, что хоть что-то после того визита изменится.

Ведь капитан даже смог продержаться трезвым почти весь день.

— Какой же ты дурак, Питер, — не выдержал он, толкая Блада так, чтобы тот улегся на постель. Капитан был пьян настолько, что сопротивляться уже не мог. — Они же тебя, идиота, любят!

— Кто? — пробормотал Блад, встрепенувшись.

— Неважно! — отмахнулся Джереми, толкая его назад. — Тебе все равно на это плевать. Спи давай!

Он уже хотел уйти к себе, а Бенджамин тихонько принялся прибирать обычный бардак в каюте, когда Блад снова попытался сесть.

— Мне… мне надо на берег, с-срочно! — сказал он.

Питт вздохнул и вернулся, поймав его как раз тогда, когда он почти рухнул с кровати.

— Какой тебе, к черту, берег? — сердито сказал он, укладывая Блада обратно. — Ты на себя посмотри! Ты и двух шагов сейчас не сделаешь. Лежи и спи!

— Т-ты не понимаешь! — промычал Блад, упорно продолжая подниматься. — Я… я должен извиниться…

— Хорошее дело. Но ты можешь это и завтра сделать. Если вспомнишь, — ответил Питт с тяжелым вздохом.

— Вспомню! — Блад тряхнул грязными и спутанными волосами. — Такое даже после трех бутылок рома не забудешь…

— Ой ли? — Питт был преисполнен пессимизма.

Блад посмотрел ему в глаза и криво улыбнулся.

— Проверил, как видишь. Все помню. Почти.

— Ты уснешь или нет? — прикрикнул на него Джереми.

Блад оставил тщетные попытки встать и устало улыбнулся, глядя на штурмана.

— Может… может она меня простит, а?

— Кто? — спросил Джереми, непонимающе нахмурив светлые брови.

Но Блад уже дремал, прикрыв глаза.

История 7: Пробуждение

Судовой колокол звонко и четко пробил полдень. И почти сразу на палубе послышался быстрый топот ног и трель боцманской дудки.

Питер Блад поморщился, прикрыв ладонью глаза от ярких солнечных лучей, которые били прямо в лицо из кормового иллюминатора. Звон рынды отозвался в висках и затылке адской болью.

Блад замер, ожидая, когда голова перестанет кружиться. Он уже успел привыкнуть к подобным пробуждениям и даже выработал определенный порядок действий. Сейчас, к примеру, следовало некоторое время лежать неподвижно и ни в коем случае не открывать глаза и не крутить головой.

И надеяться, что адский шум на палубе стихнет. Впрочем, он всегда может его прекратить одним властным окриком. Вот только кричать сейчас тоже не стоило, чтобы не усугублять и без того скверное самочувствие.

Топот ног сменился журчанием воды и шуршанием швабр. Почему-то это показалось капитану странным, но задумываться над этим он не стал, зная, что это вряд ли поможет избавиться от головной боли.

Блад лежал с закрытыми глазами, ощущая легкое покачивание корабля. И постепенно вспоминал то, что происходило раньше. Большая часть событий виделась будто в тумане. И только совсем крошечные кусочки были до боли отчетливыми. Некоторые воспоминания вызывали гнев, другие — жгучий стыд. И еще несколько — сильнейшую тоску.

«И что толку от выпивки, если я все это помню?» — подумал он раздраженно.

Блад действительно хотел бы проснуться в один прекрасный день и обнаружить, что все забыл.

И жестокие слова мисс Бишоп, и свое отвратительное поведение во время разговора с мадемуазель дʼОжерон, и совершенно безобразную ссору с Волверстоном.

«А ведь старый волк был прав, как ни крути, — мелькнуло в голове у Блада. — Зачем я продолжаю цепляться за нее? Ради чего? Марго тоже верно сказала: если бы она любила меня, то вряд ли стала бы придираться к таким пустякам… Впрочем, я что-то путаю, она говорила как-то иначе… А! Неважно. Ради чего я корчу из себя идиота? Ведь она для меня потеряна. И никогда не была моей. Когда я это осознаю? Я ведь не смогу пойти в Порт-Ройял и взять ее силой, как предлагал Нэд. И что тогда остается? Черт побери, пора определиться. Если не могу удержать, надо отпустить. И точка».

Он криво улыбнулся, понимая, что сделать это труднее, чем сказать.

А все потому, что какая-то потаенная часть его все еще надеялась, что она хоть что-то к нему чувствовала.

«Блажь, Питер, — сказал он сам себе, пытаясь повернуть голову так, чтобы проклятое солнце перестало жечь глаза. — Ты, как дурак, назвал в ее честь свой корабль. И что? Она даже не заметила этого! О каких чувствах к тебе, кроме отвращения и презрения, можно говорить?»

А он все три года жил с ее именем на устах. И не только он! Вся его команда и матросы с кораблей его эскадры повторяли ее имя. Как молитву. А ему оно помогало не забывать. Не только о ней. Но и о том, кто он такой. Помогало держать себя в руках. Оставаться человеком, черт побери.

«Может, дать кораблю другое имя?» — подумал Блад внезапно. И хрипло хохотнул, понимая, насколько нелепо это будет выглядеть. Пусть уж команда и дальше тешится, обсуждая его смешные чувства к племяннице губернатора Ямайки… Теперь-то это ни для кого не секрет…

К тому же он поклялся покончить с пиратством. Какая разница, как будет зваться корабль, если он больше не выйдет на нем в море?

Кажется, именно на этой почве он поругался с Ибервилем. Бедолага Филипп все никак не мог поверить в то, что он действительно завязал с пиратством. И что бессмысленно донимать его предложениями о будущих набегах на испанцев.

«Это все от безделья, Питер, — говорил француз, хлопая его по плечу. — Вот увидишь, как только установится хорошая погода, тебе сразу захочется в море… Я же тебя знаю!»

Увы, Блад тогда был в весьма поганом настроении, поэтому ответ его был прямым и крайне невежливым.

«Ни черта ты меня не знаешь, Фил, и меня по себе не суди!»

Это, он, конечно, зря ляпнул. Но слово, как известно, не воробей. А Ибервиль, если его неудачно задеть, взрывался не хуже пороха…

К шарканью швабр прибавился скрежет пемзы. Голова заныла еще сильнее, и капитан раздраженно попытался сесть в постели.

— К-какого дьявола?! — проворчал он, морщась. — Бен!

Ему надо срочно выпить рому. И тогда тиски, сжимающие голову, исчезнут. Вместе с этим адским барабаном. В чем вообще дело? Почему бьют тревогу?

Ему понадобилось еще несколько минут, чтобы осознать, что барабан звучит исключительно в его голове.

— Что за непорядок и свинство! — ворчал он, озираясь по сторонам. Приходилось поворачиваться всем телом, чтобы не беспокоить бедную голову. — Уже полдень, ч-черт подери, а эти скоты только начали убираться! И куда только смотрит Хейтон?! Бен… Бенджамин!

На смену раскаянию и горькой тоске пришла злость.

Чертов негр все не приходил. Куда он вообще запропастился?

— Бен! — позвал Блад снова, на сей раз громче.

И снова никакого ответа от стюарда.

— Ну все, сегодня я тебя точно отлуплю! — прорычал Блад, поднимаясь на ноги. Его пошатывало, но он уже привык к подобному состоянию.

Выкрикивая имя своего слуги, капитан выглянул в коридор.

И едва не сбил Бенджамина с ног. Негр, вскрикнув, судорожно прижал к груди большую кружку.

— Сдохнуть можно, пока ты дойдешь! — сердито сказал Блад и протянул руку, чтобы забрать кружку.

Но стюард отпрянул, покачав головой. Черные глаза его испуганно и виновато уставились на капитана.

— О, прошу прощения, сэр, но это не для вас! — пролепетал Бен.

Блад сердито нахмурился.

— Это как понимать? — заворчал он на слугу.

— Это для мистера Дайка, сэр, — ответил Бен, справившись с паникой, которая каждый раз накатывала на него, когда капитан начинал говорить угрожающим тоном.

Блад обнаружил, что в кружке вовсе не ром, а какая-то резко пахнущая жидкость.

— Отвар для живота, сэр, — пояснил стюард, отчаянно моргая. — Вот, несу мистеру Дайку…

Блад прищурился, пытаясь сосредоточиться.

— Ты хочешь сказать, что мистер Дайк опять животом мается?

— Да, сэр, — кивнул Бенджамин. — Уже второй день.

— Пойдем-ка, — Блад поманил негра за собой и, пошатываясь, двинулся к каюте лейтенанта.

***

Николас Дайк был похож на привидение: бледный и поникший, он лежал на койке, схватившись за живот.

Увидев капитана и стюарда, он попытался сесть, но Блад его остановил.

— Лежи! — сказал он строго. — Опять всё то же?

И, ухватив его за руку, принялся нащупывать пульс. Блад делал это просто по привычке, потому что одного взгляда на Ника было достаточно, чтобы понять, что он снова страдает от застарелой болячки, которую заработал на барбадосских плантациях.

Лейтенант кивнул, глядя на него озадаченно и немного ошеломленно. И удивление его можно было понять: Питер Блад не заходил к нему и практически не разговаривал с ним с тех пор, как они вернулись из Порт-Ройяла.

Но осмотру Дайк противиться не стал.

— Отвар тут не особо поможет, Ник, — сказал Блад, стараясь не морщиться от боли в голове. И бесцеремонно оттянул ему веко, чтобы увидеть цвет слизистой. — Я тебе ведь микстуру в прошлый раз прописывал? Надо было сразу ее пить, не ждать, когда скрутит. Ну и полежать тебе сегодня придется.

Дайк лишь пожал плечами, укоризненно взглянув на Бенджамина, стоявшего рядом с Бладом. Негр беззвучно шевельнул губами, выразительно скосив глаза на капитана.

— Да я сейчас уже встану, — сказал Дайк негромко. — Дел куча, некогда валяться.

— Какие, к черту, дела? — заворчал Блад, нахмурившись. — С твоим обострением ulcus gastrica шутки плохи!

Дайк снова переглянулся с Бенджамином. А потом ответил очень ровным и мягким голосом, и так терпеливо, как будто разговаривал с ребенком:

— А за кораблем кто присматривать будет, Питер? Надо же порядок навести после недавнего урагана. Палубы уже драят. Но надо еще паруса просушить и проследить, чтобы наши парни все медяшки до блеска натерли. Не хватало еще плесенью зарасти, как какому-нибудь вшивому торговцу…

Питер Блад поднял брови в изумлении.

— Какого урагана?

Дайк тяжело вздохнул, проведя языком по губам. Бенджамин шмыгнул носом, потупившись.

Заметив их напряженные лица, Блад осознал, что сказал что-то не то.

— Горазд же ты пить, капитан! — сказал наконец Дайк. И в его черных глазах промелькнула насмешливая искра, а губы искривились в улыбке. — Тут такое творилось три дня назад, что впору поседеть! А ты даже не проснулся! Как мы тебя с Джереми положили тогда на койку, так там ты и провалялся до утра.

— Шутишь? — недоверчиво перебил его Блад, чувствуя, что щеки заливает румянец. Лейтенант вполне мог устроить подобный розыгрыш. Это было весьма в его духе.

— Да кого угодно на «Арабелле» спроси, скажут то же самое, — фыркнул Дайк, а потом снова схватился за живот, скривившись от боли.

— Но… почему мне не доложили? — хрипло спросил капитан, чувствуя себя крайне неловко.

«Черт, срочно нужно выпить. Тогда известия о недавних событиях не будут производить такого сокрушительного впечатления».

Дайк улыбнулся еще шире. Но в глазах его веселья не было.

— Вот и докладываю, капитан, — ответил он все тем же ласковым тоном.

Блад выслушал его короткий, но красочный рассказ о том, как дня три назад над Тортугой пронесся бурный ураган, причинив множество повреждений на берегу и устроив сущий хаос в гавани.

— Мы-то, считай, легко отделались. Якоря не подвели, хвала небесам. Закрепиться успели на совесть. Да и Джереми наш, голова, выбрал место в стороне от других кораблей. И все равно, когда налетел первый шквал, вспомнили всех богов и чертей… А вот соседу нашему по рейду — да-да, я про старину Мюррея, — повезло меньше: его шлюп сорвало с якоря и швырнуло на берег. Уж не знаю, смогут ли они отремонтировать то, что осталось… А главное — дотащить это до воды.

И Дайк коротко хохотнул, а потом охнул, согнувшись.

Блад слушал и морщился, держась за гудящую с похмелья голову, тщетно пытаясь вспомнить хоть что-нибудь про тот вечер. И ничего не получалось.

— А потом полило как из ведра… носу не высунуть, — закончил свой рассказ лейтенант. — Вот только сегодня распогодилось. Надеюсь, успеем прибраться до нового шторма.

— И все же, тебе сейчас лучше полежать. Хейтон вполне справится с делами без тебя, — пробормотал Блад, стараясь не показывать смущения.

«А без меня вы и так обходитесь», — подумал он с горечью.

— Бедный Мюррей не знает, за что взяться. А наша девочка просто умница, — Дайк с нежностью провел рукой по переборке. — Все выдержала. Вот погода наладится, сделаем ей кренгование. И будет как новенькая. С такой красавицей можно хоть к черту на рога плыть! Ведь так, а, капитан?

Блад куснул губу, поглядев в иллюминатор.

— Бен, принеси из моей медицинской сумки микстуру для мистера Дайка, — сказал он, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— Каждую досочку переберем, и поставим нормальную грот-мачту, а не то гнилье, что нам на Ямайке подсунули, — продолжал говорить с кораблем лейтенант.

Блад привык к этой его причуде. Как и остальные на корабле. Впрочем, в определенные моменты этим грешили почти все: и простые матросы, и офицеры.

— Я тут подумал, капитан, что, если раздобыть для обшивки днища хороший дуб? Его тогда ни одна гниль не возьмет. Наверняка можно как-то это устроить? Обратиться к губернатору, например… Ты как насчет этого? Может, заняться, а?

Дайк говорил вроде бы обыденно, но Блад уловил напряженность в его голосе.

«Вот хитрая сволочь! И он туда же!» — устало подумал капитан, потирая ноющий висок.

— Займись, раз надо, — сказал он равнодушно.

А потом добавил небрежно, удивляясь, как раньше не пришел к этому решению:

— Из тебя бы неплохой капитан получился, Ник. А мне, видимо, пора на берег, к медицинской практике. Банкам и пиявкам, как говаривал наш друг Истерлинг.

— Шутишь, капитан? — теперь настала очередь Дайка удивляться.

— А почему бы и нет, Ник? — Блад криво улыбнулся, посмотрев в черные глаза лейтенанта. — Вот возьму, и передам тебе «Арабеллу». Раз уж сам решил с пиратством покончить. Ты этот корабль знаешь, как свои пять пальцев. И он попадет в хорошие руки.

Дайк разинул рот и некоторое время смотрел на Блада. А потом засмеялся, качая головой.

— Точно, шутишь! «Арабеллу» он мне передаст! И ты думаешь, я этому поверю? Да ни один капитан, даже такой пропойца, как ты, до такого не додумается!

— Ты выражения-то подбирай! — мрачно пригрозил ему Блад. А потом не выдержал и тоже дотронулся до переборки. Дерево под ладонью было теплым, шершавым и чуточку влажным. Впрочем, после недавнего ливня на борту трудно было отыскать хоть что-нибудь сухое.

Его корабль. Его девочка. Верная и славная… Вот уж кто никогда его не предавал…

«Черт бы тебя побрал, Ник! — подумал Блад сердито. — Но ведь ты прав. Никому я ее не отдам. И переименовывать не стану!»

Лейтенант хмыкнул, наблюдая за тем, как черные брови капитана сдвинулись на переносице, а лицо приняло решительное и немного упрямое выражение.

Блад вздрогнул и осознал, что Бенджамин до сих пор стоит рядом, вместо того чтобы выполнить его распоряжение.

— Бен, ты что, оглох? Я же тебе сказал, принеси микстуру!

— Так она давно кончилась, сэр, — ответил стюард, моргая. — А новую вы не покупали…

— Дьявол! — выругался Блад, и негр тут же съежился, чуть отступив назад.

Блад заставил себя успокоиться. Голова раскалывалась, мешая сосредоточиться.

— Хорошо, пошли юнгу в город за новым запасом медикаментов. И принеси мне ром, черт подери! Сколько можно тебя понукать?

Бен остался стоять на месте.

— Что еще?! — прорычал Блад вызывающе. — Что на сей раз неладно?

— На медикаменты нужны деньги, сэр, — тихо сказал Бенджамин.

Блад насупился.

— Так возьми их, дьявол тебя раздери! Как будто в первый раз…

Бен вздохнул.

— Вы уже все потратили, сэр.

— Не может быть, Бен! — воскликнул Блад, оглянувшись на Дайка, который наблюдал за ними, сидя на койке с кружкой отвара в руке. — Наверняка что-то осталось!

Негр покачал головой.

— Все до последнего песо, сэр. Вы же тогда почти всю ночь играли в таверне…

— Поищи получше! — упрямо проворчал Блад.

Дайк вздохнул и передернул плечами.

— Не стоит беспокоиться, капитан. Мне уже легче. Обойдусь отваром.

— Позволь врачу выбрать тебе лечение! — сурово ответил Блад.

А потом вышел из его каюты и направился к Питту.

Штурман неодобрительно посмотрел на пошатывающегося капитана, ввалившегося без стука.

— Джереми, выручай! — прохрипел Блад, прислонившись к переборке. — Одолжи денег!

Светлые брови Питта сошлись на переносице.

— На ром? — холодно спросил он. И отвернулся, качнув головой: — Нет, и не проси!

— На микстуру! — возмущенно ответил Блад. — Для Ника.

Смерив его испытующим взглядом, штурман полез в свой рундук и, достав небольшой кожаный кошелек, кинул его Бладу.

Тот вытянул руки, чтобы поймать, но промахнулся, и кошелек упал на пол.

Бормоча ругательства, Блад наклонился, чтобы его поднять. В глазах мгновенно потемнело, а в затылке будто что-то взорвалось.

Питт наблюдал, как капитан, чертыхаясь, подобрал деньги и бросил их Бенджамину, который возник за его спиной.

— Живей за микстурой! Одна нога здесь, другая там! — рыкнул он на негра. — Но… сначала принеси мой ром!

— Пойду помогу Хейтону с просушкой парусов, раз Нику так плохо, — мрачно сказал Джереми, шагнув к выходу из каюты.

— Подожди, я с тобой! — окликнул его Блад.

Джереми удивленно посмотрел на него, но потом лишь молча пожал плечами…

История 8: Нежданный гость

Когда Блад и Питт поднялись на палубу, вахтенные уже закончили уборку и под руководством Хейтона готовились к просушке парусов. Погода и впрямь благоприятствовала этому: небо, еще вчера затянутое тучами, прояснилось, и солнце начинало ощутимо пригревать.

Воздух и палуба были настолько влажными, что от подсыхающих под жаркими лучами досок поднимался полупрозрачный пар.

Блад окинул корабль рассеянным взглядом, одновременно потянув ворот своей мятой после сна рубашки, ослабляя его — от духоты его сразу бросило в пот. «Арабелла» поддерживалась в идеальном порядке, несмотря на то, что он не следил за его соблюдением уже второй месяц. Все вещи были на своих местах, бухты канатов свернуты почти идеально, медные части сверкали, как огонь, в лучах солнца. Несомненно, это была заслуга Дайка и остальных офицеров. Мало какой пиратский корабль мог похвастаться таким порядком, особенно во время пребывания в порту.

Еще пару месяцев назад Блад не посмел бы появиться на вычищенной палубе в столь неприглядном виде. Небритым, нечесаным и неряшливо одетым. Сейчас ему было на это наплевать. Как и наплевать на почтительные приветствия матросов, попадавшихся на его пути.

Прибежал Бенджамин и подал ему бутылку рома.

Сделав пару длинных глотков прямо из горлышка, Блад поднялся на квартердек и, навалившись на поручни, принялся разглядывать Кайонскую гавань и суда, которые в ней находились. Туман в голове потихоньку сходил на нет, но яркий свет все равно заставлял его болезненно щуриться.

Джереми Питт остался рядом с Хейтоном на шкафуте, обсуждая, как лучше повернуть реи, чтобы корабль остался в дрейфе во время сушки парусов. Матросы уже карабкались по вантам, готовые выполнять дальнейшие распоряжения офицеров.

Сейчас на море был практически штиль — только легкая зыбь пробегала по поверхности воды. Но отсутствие высоких волн позволяло увидеть множество мусора, плавающего в гавани после недавнего урагана. Обломки досок, пучки водорослей и прочая грязь. Среди всего этого копошились чайки, явно нашедшие чем поживиться.

Заметив упавшую на воду тень капитана, к борту корабля подплыли маленькие рыбки и принялись кружить, периодически поднимаясь к самой поверхности и поглядывая вверх, в надежде, что им кинут что-нибудь съедобное.

Блад обвел взглядом корабли, выстроившиеся на рейде и возле мола. Некоторые из них явно пострадали после шквала, о котором говорил Дайк. Посмотрев на берег внимательнее, капитан заметил шлюп бедолаги Мюррея, лежавший на боку. Вокруг него суетились люди, что-то крича и жестикулируя.

Наблюдение за их возней быстро наскучило капитану. Он снова повернул голову в сторону моря и убедился, что остальные корабли его эскадры благополучно стоят на якоре, целые и невредимые.

Вот ведь ирония судьбы: он уже не пират, но удача продолжала ему сопутствовать. Потому что как иначе объяснить такое везение? Кажется, только его корабли из всех, что стояли в гавани, не пострадали…

Над головой с громким хлопаньем расправились паруса, и теперь матросы, повинуясь указаниям боцмана и штурмана, закрепляли их под нужным углом.

Лениво глядя на блестящую под солнцем воду, Блад снова поднес бутылку к губам, собираясь глотнуть еще рома…, но вдруг замер, уставившись на один из кораблей, стоявших на рейде у противоположного берега.

— Джереми! — окликнул он штурмана.

Питт оторвался от своего занятия и вопросительно посмотрел на капитана.

Блад поднял руку и указал на заинтересовавшее его судно.

— Ты ведь видишь то же, что и я?

Питт подошел к нему поближе, посмотрел в указанном направлении. И лицо его вытянулось.

— Да… — выдохнул он, напрягшись всем телом. — Это «Рейн Марго», вне всяких сомнений.

— И какого дьявола она тут делает? — проворчал Блад, продолжая разглядывать корабль, который, как всем было известно, принадлежал капитану Тондёру.

Питт пожал плечами, чувствуя все большую неловкость.

— И давно он тут? — продолжал спрашивать Блад, мрачнее все больше.

Питт замялся, но потом все-таки ответил:

— С неделю, наверное. Сам понимаешь, Питер, в последние дни нам было не до этого…

Блад выругался сквозь зубы, чуть склонив голову набок, не сводя глаз с корабля Тондёра.

— Неделю? И ни одна собака не удосужилась сообщить мне об этом!

Последние слова капитан сказал громко и обернулся на Хейтона, который стоял поодаль, такой же смущенный, как и штурман.

На лице Питта появился румянец. Он куснул губы, а потом ответил на упрек капитана — прямо и бесхитростно, как делал это всегда:

— Мы бы доложили, Питер, если бы ты был в состоянии понимать наши слова.

— Вот как? — Блад криво улыбнулся.

— Да, именно так, — твердо ответил Джереми.

— И что же он тут забыл? — Блад сузил глаза, разглядывая «Рейн Марго». Корабль выглядел изрядно потрепанным. Рангоут и такелаж, судя по всему, пострадали от шторма, но наспех заделанные пробоины в борту указывали на то, что фрегату пришлось иметь дело не только со стихией.

Хейтон ответил, что, если верить рассказам матросов, корабль Тондёра буквально влетел в Кайонскую гавань на крыльях шторма.

— А борт ему продырявили корабли ямайской эскадры, сэр, — закончил боцман, переглянувшись с Джереми Питтом.

Блад по-прежнему стоял, облокотившись о поручни. Но Питт заметил, как при словах Хейтона его плечи напряглись.

— Да, капитан, именно так, — повторил боцман негромко. — Матросы с «Рейн Марго» говорят, что еле проскочили мимо эскадры полковника Бишопа. И если бы не шторм, неизвестно, удалось бы им скрыться… Похоже, жирный боров объявил на нас охоту.

— Ну, сюда он вряд ли сунется, — уверенно сказал Питт, надеясь, что эти слова немного улучшат настроение капитана. Блад был мрачнее тучи. — Кайонская гавань — крепкий орешек. Пролив здесь узкий, и форт полностью его простреливает. Будь у Бишопа хоть сто кораблей, им все равно сюда не пройти.

— А если они перекроют выход? — спросил Хейтон. — Что тогда? Они же будут караулить наши корабли, как кошки мышей!

— Будем надеяться, что недавний ураган заставил их убраться подальше, — ответил Питт со вздохом.

— Или вовсе отправил в пекло, — буркнул боцман.

Блад слушал их, потягивая ром.

— Хейтон, прикажи готовить шлюпку, — сказал он. — Я отправляюсь на берег.

Джереми Питт почувствовал смутную тревогу. Ему не нравился тон капитана. Да и облик его оставлял желать лучшего.

— Бен! — крикнул Блад громко. — Где ты, лентяй черномазый? Живо неси мою шляпу, шпагу и еще одну бутылку рома! Черт, ну и жарища…

Боцман пошел отдавать распоряжения матросам. А Джереми Питт шагнул к Бладу, решив попробовать отговорить его от поездки на берег.

— И во рту пересохло… — продолжал ворчать Блад, намереваясь спуститься по трапу. Но Джереми оказался у него на пути. — Что такое, дружище? У тебя такой осуждающий вид. Как будто я совершаю ужасное преступление.

— Зачем тебе ехать на берег, Питер? — спросил Джереми в упор. — Если ты хочешь напиться, то прекрасно можешь сделать это и здесь! Впрочем… ты уже напился.

— Я хочу пойти извиниться, — ответил Блад, криво улыбнувшись. — Как видишь, дружище, я выпил недостаточно, чтобы позабыть о том, что у меня есть неоконченное дело.

Питт тихо застонал, теряя терпение.

— О, боже, неужели ты собираешься извиняться перед дамами, будучи в таком виде?!

Блад посмотрел на себя, потрогал мятую и засаленную рубашку, провел ладонью по подбородку, покрытому черной щетиной. И пожал плечами.

— А почему бы и нет? — ответил он ровным голосом.

— Господи, Питер! — Питт чуть понизил голос, заметив, что матросы на шкафуте навострили уши и поглядывают на них. — Ты же пьян!

Блад тряхнул головой, пройдя мимо него к трапу.

— Джереми, ты же говорил, что они меня любят. А раз любят, значит, будут рады видеть меня любого. Так, по крайней мере, утверждает одна из них. Вот и проверим на практике…

Блад принялся насвистывать, не замечая, как напряглись от этого вахтенные матросы.

Джереми сбежал вниз следом за ним.

— Я пойду с тобой!

Блад покачал головой.

— Это лишнее, Джерри. Тем более, у тебя тут полно дел.

— Я иду, и возражать бесполезно!

— Тогда перестань ныть, ради всех святых, — ответил Блад, взяв у Бена свою шпагу и шляпу.

В сопровождении Хейтона он подошел к штормтрапу, возле которого уже покачивалась спущенная с талей шлюпка.

Один из матросов хотел помочь капитану спуститься, но Блад гневно рыкнул на него, отмахнувшись.

— Иди к черту! — заворчал он, перекидывая ногу через борт и нащупывая первую ступеньку веревочного трапа. — Я вполне в состоянии подняться и спуститься сам!

Джереми Питт отвернулся, чтобы не видеть, как именно он будет это делать. Но удивительный факт: даже будучи в сильнейшем подпитии, Блад умудрялся сохранять ловкость и цепкость кошки, когда лазил по штормтрапу. Некоторые люди и в трезвом состоянии делали это куда более неуклюже.

«Везунчик, что уж там, — подумал штурман. — Хоть пьяный, хоть трезвый».

Где-то в паре футов от шлюпки Бладу надоело цепляться за трап, и он, хохотнув, спрыгнул вниз, доставив гребцам несколько волнительных, в буквальном смысле, мгновений.

Питт со вздохом покачал головой, а потом повернулся к Хейтону, который тоже наблюдал за отправлением капитана.

— Пошли записку старому волку, Джейк, — сказал он негромко. — Сообщи, что я с капитаном буду на берегу. И, возможно, его помощь не будет лишней…

Боцман понимающе кивнул.

И Питт спустился в шлюпку следом за капитаном…

продолжение следует...