Предисловие

Давно это было… когда черепаха стояла на трех слонах… или они на ней? Не помню. Там еще киты плавали, кажется… мда.

В общем, было это тогда, когда нового Синего сайта еще не было, а литературные конкурсы уже существовали. И Легендариум тоже.

Кто-то из жителей легендарного замка давно переехал в другие волшебные страны, а кто-то, наоборот, вселился туда только недавно.

«Старички» неизменны, и часто, собираясь у камина в лаборатории Иллюзий, в уютных комнатах Южной и Северной башен они вспоминают дни минувшие и «славы грохот боевой».

Вот и сейчас я ворошу угли в камине, сжигая ненужные уже конкурсные черновики, и вспоминаю не только первые конкурсы, но и те чувства, которые они вызывали. Вспоминаю славные истории, эмоциональные комментарии, даже троллей вспоминаю тепло и с улыбкой.

  И был в те далекие времена один конкурс, который выпил немало кровушки у всей команды Синего сайта. В памяти снова всплывают суета, беготня, истерики, веселье, случайные ошибки и не менее случайные их исправления.

И только мы с Тином невозмутимо бухали все это время, чокаясь бокалами со своей стороны монитора.

А потом Тин написал рассказ, который я очень люблю, перечитываю и снова смеюсь.

Стало жалко, что, забрав рассказ со старой платформы, Тин не опубликовал его на новом сайте.

И вот, после сложного по объему работ, постоянного чтения, комментирования, разных ситуаций нашего новогоднего традиционного конкурса, мне показалось, что самое время вернуть этот замечательный рассказ на сайт.

Маленькое пояснение – кто есть кто – вам поможет. Однако я думаю, что и так все понятно…

Реддакдор, Инквизерин – редакция и инквизиция сайта

Директор Тиннад Синесайтович – Тин же, админ.

Завуч Альмонд Иллюзович – собственно, это я – Альмонд, админ

Классный руководитель Реддактора Демонио Асмодеевна – ныне модератор Демонио, Деми.

Классный Руководитель Инквизерина Драко Бейшевич – ныне Дракон Бейше, автор и читатель

Музрук Амидас Люциферовна – Амидас, тогда и сейчас инквизитор

Кошка – КошкаКэт, ныне известная как автор и читатель Кэт.

Джирайя-поскакун – Джи, художник (и сейчас)

Мама Джирайи – читательница

Чумазый мальчишка – Шаман, тогдашний автор и читатель

Грибок Взрывчик – тогдашний редактор Взрыв.

Грибочки и цветочки – Лясики, Огненная Леди – Лясики и Леди тогда были редакторами, сейчас Лясики – читатель, а Леди – инквизитор

Оладько-колобок – ныне автор и читатель Оладушек

Бабушка и дедушка Оладя – Ватрушка и Сухарь – просто читатели.

Худенькая девочка с тонкими белыми косичками – Алиция – тогда инквизитор, сейчас автор и читатель

Мухомор Дамблдор – читатель, любитель аниме

Кир-Мойдодыр – тогдашний оружейник Кир, сейчас потерялся где-то, очень жаль

Физручка Алекс – наша хозяйка кафе Алекс Джейн

Мальчик-слон Токсоид – Тоха, автор и читатель, тоже пропал где-то.

Осталось только отдернуть занавес и выпустить всех на сцену. Ну а мы с Тином удалимся в последний ряд – наблюдать, конечно)))

Итак, читатели, представьте себе картинку…

Предисловие писал Альмонд

Тихий говор в зале был нарушен грохотом старенького, чуть расстроенного пианино.

Тяжёлый занавес из выцветшего плюша торжественно пополз вверх, открывая подсвеченную сцену.

Пианино замолкло, и это стало сигналом для собравшегося в зале народа. Нарастающие овации жаждущих увидеть своих чад родителей явно выказывали их волнение и нетерпение. Впрочем, здесь собрались родственники не только детворы Реддакдора и Инквизерина, но и всех остальных ребят и девчонок Синего.

Словно прерывая надоевший, но такой необходимый шум рукоплесканий, вновь загремело пианино. Музыкальный руководитель — затянутая в чёрный корсет жгучая брюнетка с красивыми губами демонстрировала залу гордый профиль и поблёскивающие сквозь копну волос алые демонические рожки. Она с нескрываемой страстью лупила тонкими сильными пальцами по жалобно постанывающим клавишам. Проигрыш в несколько аккордов предварил начало действия.

На сцену вышла девочка в сползших колготках. Широко распахнув золотистые глаза с вертикальным зрачком, девочка прижала острые уши и, сцепив за спиной ладошки, продекламировала:

— Каждый должен где-то жить

И зимой и летом.

Как же Кошке не тужить,

Если дома нету?

Она выученным деревянным движением махнула ладошкой в сторону проявившейся в свете фонаря конструкции из ДВП, символизирующей теремок.

— Занавески на окошке,

У дверей сирень цветёт.

Подскажите белой Кошке –

Кто тут в тереме живёт?

Где-то в рядах звякнуло стекло. Пожилые дамы в первом ряду свирепо закрутили головами, пронизывая взглядом присутствующих.

Находящийся в зале директор школы – остроухий эльф – безмятежно улыбнулся с заднего ряда и вздёрнул ладошку, понуждая женщин смотреть представление дальше.

— Я здесь, мой хороший! — чья-то мама подпрыгивала в кресле, вздрагивая всем телом от энергичных махов руками.

Взъерошенный беловолосый мальчик с багряными полосами вдоль щёк хмуро шмыгнул носом. Торчащая из-под резинки штанишек рогатка служила красной тряпкой для классной руководительницы Реддакдора: она сосредоточенно уставилась на преступный предмет, подтверждающий общее мнение, что парень подозревается в разном.

Музрук плавно развернулась на круглом табурете и выжидательно-свирепо уставилась на молчащего мальчишку.

— Я – Джирайя-поскакун... — пронзительным шёпотом начала подсказывать вскочившая с кресла классная руководительница Демонио Асмодеевна.

— Я – Джирайя-Поскакун, — послушно повторил мальчишка и вытащил изо рта палец.

— Нарисую твой портрет.

Красок, образов колдун,

Ем паштет или шербет.

Пока Джирайя протискивался в двери чуть покачивающегося от резких движений теремка, вновь загрохотало пианино.

Музыка не успела заглушить тихое шипение и бульканье, донёсшееся из задних рядов зрительских кресел.

Директор выразительно посигналил бровями увлечённо глядящему на сцену завучу. И лишь слегка покрасневшие уши того выдавали, что ладони, так естественно охватившие колени, оказались там отнюдь не случайно. Завуч выпрямился, повёл плечами, словно удобнее пристраивая крылья по обе стороны сиденья. Небрежным жестом наполненный стакан перекочевал в узкую директорскую длань.

— Я здесь, мой хороший! — Джирайина мама продолжала подпрыгивать в кресле.

Клацнул фотоаппарат. Демонио Асмодеевна свечой взвилась, едва коснувшись задом сиденья. Блеснувшие в свете люстр кнопки сыпанули на пол. Тогда завуч, руки которого по-прежнему были вне пределов видимости, ухмыльнулся и извлёк из-под кресел на свет божий чумазого мальчишку с охряными полосками на щеках и торчащими из волос пёстрыми петушиными перьями.

— Ате-е-е-е-ец! — взвыл мальчишка, удерживаемый практически на весу за ухо сильной рукой завуча.

Директор хмыкнул и отпил из стаканчика.

На сцене тем временем наряженные в цветочки и грибы детки исполняли диковинный, похожий на пьяный хоровод танец. Музрук Амидас Люциферовна била по клавишам в почти экзистенциальном вдохновении.

В какой-то момент Взрывчик, грибок в пурпурной остроконечной шапочке, поскользнулась в натёкшей из-под одного из цветочков луже и рухнула, потянув за собой цепочку ребят. Демонио Асмодеевна охнула, вновь вскочила и, забыв об опасности, которую несёт освободившееся от седока кресло, помчалась на сцену.

Фыркающий клубами дыма Драко Бейшевич – классный Руководитель Инквизерина – присоединился к демонессе, отделяя ребят своего класса из образовавшейся кучи малы.

Минут через десять пожар, начавшийся из-за взволнованной Огненной Леди, был потушен. Рыбий хвостик русалочки Лясики обернули найденным полиэтиленовым кульком, несколько цветочков на всякий случай усадили на горшки, а юной ведьмочке Взрыв вытерли нос найденным у Драко Бейшевича кружевным платком. После было решено представление продолжать.

Звонкий голосок затараторил:

— Что за странный теремок

Вырос среди леса?

Я – Оладько-Колобок,

Дайте больше места!

Веснушчатый Оладушек опасливо покосился на размазанные по полу водные потёки и затёр подошвой чешки капельку масла.

Морщинистая Ватрушка со второго ряда шумно высморкалась и промокнула выступившие от умиления слёзы. Затейливые майонезные вензельки на её макушке подрагивали от несдерживаемых эмоций. Сдобный лысенький Сухарь поглаживал Ватрушкины выпуклости и гордо улыбался за талантливого внука.

С задних рядов послышался смешок. Амидас Люциферовна строго глянула в том направлении, но промолчала. Только поднятые в предвкушении руки упали на клавиши терзаемого пианино, словно пытая его и обещая адские муки любому, кто посмеет помешать этой музыкальной оргии.

Залезший было в многострадальный теремок Оладушек растерянно высунулся из выпиленного окна. Он отчаянно сигналил, шевеля губами и что-то показывая на пальцах. Послышался шум, потом Оладь резко дёрнулся, как от пинка, и скрылся в недрах теремка. Домик раскачивался и поскрипывал, потихоньку перемещаясь по сцене, пока не упёрся в одно из деревьев и не повалил его.

Внутри картонного ствола обнаружилась худенькая девочка с тонкими белыми косичками. Она удивлённо подняла взгляд от читаемой книжки и в оцепенении уставилась на зрителей. Пунцовый румянец залил лицо Алиции и она, пискнув, зажмурилась, но продолжала сидеть на месте, пока замаскированный под мухомор Дамблдор не вынес её за кулисы.

Оказавшийся на сцене крепенький темноволосый мальчик в странной, похожей на доспехи жестяной конструкции с почему-то торчащим из живота самоварным краником, опустил глаза и пробубнил:

— А я Кир-Мойдодыр.

Открывайте двери,

В теремочке кто живёт?

Люди, али звери?

Оказавшийся в задних рядах Драко Бейшевич что-то тихо говорил директору и завучу, обняв тех за плечи и кивая на стреляющую глазками физручку Алекс. Спустя полминуты лёгкий хлопок пробки возвестил о продолжении представления. Стаканчиков стало катастрофически не хватать.

Суетливо мечущаяся и раздающая подзатыльники глава Реддакдора на мгновенье сверкнула глазами в сторону тёплой компании. Рассекая массу готовящихся к танцу девочек-звёздочек, как атомный ледокол рассекает тонкий весенний лёд Гольфстрима, она ринулась в направлении знакомого запаха. Вырвав стаканчик из пальцев опешившего Альмонда Иллюзовича, она осушила его одним глотком и рухнула в свободное кресло.

— Демонио Асмодеевна, солнышко, успокойтесь, — Альмонд Иллюзович улыбнулся и отпил из горлышка.

На сцену, между тем, выбрался угрюмый парнишка, облачённый в мешковатый серый костюм с поникшими ушами-лопухами.

Мальчишка шмурыгнул носом, преувеличенно сдвинул брови и начал:

— Я добрый, страшный, серый... слон!..

Директор поперхнулся содержимым стаканчика, сложился пополам, давясь и кашляя. Демонио Асмодеевна вскочила и забегала, хлопая себя по кармашкам, Альмонд Иллюзович стал бить эльфа по спине, а классный руководитель Инквизерина достал из кармана измусоленный в соплях платочек, критически осмотрел и затолкал обратно под донёсшееся со сцены громогласное:

— Р-р-р-р-р-р!!!!

Альмонд Иллюзович задумчиво высказал предположение о необходимости провести сеанс искусственного дыхания, а Драко Бейшевич с энтузиазмом закивал и достал из заветного кармашка  мятный спрей.

— Я здесь, мой хороший! — выкрикнула Джирайина мама.

Между тем облачённый в костюм слона Токсоид вскарабкался на крышу импровизированного теремка. Склеенная из ДВП конструкция не выдержала, домик рухнул.

Стенки крестом разложились вокруг кучи-малы, которую представляли собой обитатели теремка, классные руководители кинулись по проходу в сторону сцены, а побледневший Дамблдор стал нервно отвязывать верёвку занавеса.

Амидас Люциферовна в сердцах хлестнула концом хвоста неповинный, украшенный намалёванными цветочками паркет, и крышка рояля, как будто мстя, захлопнулась на сильных, но таких тонких пальчиках музрука. Одновременно мухомор-Дамблдор дёрнул верёвку, и освобождённая не занавес, но декорация рухнула на головы спешившим на помощь классным руководителям Реддакдора и Инквизерина.

— Я здесь, мой хороший!

Писк, вопли и выкрики наполнили зал.

На этот раз навести относительный порядок и успокоить присутствующих оказалось сложнее.

Не обошлось без щедро розданных пострадавшим кульков конфет и искренних попыток отбиться от разъяренных бабушек с наименьшими потерями.

В конце концов успокоенные и даже отчасти счастливые дети разошлись вместе с возбуждёнными родителями по домам, и в опустевшем зале остались только они – те, кто готовил этот замечательный праздник.

— Больше никогда в жизни никаких конкурсов, — в сердцах проговорил директор школы, рассматривая оборванные фикусы, раздолбанное пианино, конфетные фантики, пластиковые судочки из-под еды и свернувшегося калачиком в кресле Шамана с перемазанным теперь уже шоколадом лицом.

— Ты всегда это говоришь, Тиннад Синесайтович, — улыбнулся завуч, вытряхивая из шевелюры комочки жёваной бумаги.

Демонио Асмодеевна угрюмо молчала.

Драко Бейшевич хмуро ухмыльнулся, предвкушая, как вытащит из-под обломков теремка неумелого рабочего сцены Дамблдора и наподдаст тому хорошенько прямо по мухоморной морде.

Амидас Люциферовна сжала в забинтованных ладошках стакан и кивнула:

— Никогда! — свирепо пробормотала она.

Ещё один день Синего клонился к закату.

2012