Иуда Лёв неподвижно сидел на камне и пристально разглядывал кучу конского навоза. Мухи облепили тёмные окатыши, воздух над кучей тревожился жужжанием тысяч крылышек. Кругом множество таких же куч осталось на истоптанном, изрытом песке, – чёткий след, шрам на диких землях, который не скоро исчезнет. Он – напоминание: «Здесь прошёл Вечный поезд, самопровозглашённый Железный Совет».

Рельсы и шпалы на том месте, где сидел Иуда, уже разобрали и перенесли вперёд, чтобы снова уложить и пустить по ним поезд.

Железный Совет с упорством тащится вперёд, в сторону Нью-Кробюзона – он никогда не остановится.

Поезд-легенда.

Поезд-символ.

Поезд-фетиш.

Больше десяти лет Иуда жил мыслями о Железном Совете и прошёл половину континента, чтобы вновь его увидеть. Он убедил сестёр развернуть рельсы и бежать, но они направились в Нью-Кробюзон. Иуда боялся того, что сделает милиция, когда настигнет Совет. Желание вернуть поезд домой и страх за его судьбу накрепко смешались – сердце Иуды разрывалось.

Иуда печально вздохнул – неважно. Сейчас всё неважно. Иуда сконцентрировался на вонючей куче навоза, на мухах…

То, что он создаст, станет спасением для Железного Совета. Иуда не слышал, чтобы люди использовали эту магию. Големистам в голову не придёт использовать вместо материала неосязаемое.

Ещё один вдох – Иуда запел заклинание. Он беззвучно хлопал ладонью по ноге, задавая ритм, и не отрывал взгляд от вьющихся в воздухе мух.

«Ух, ух, ух, ух». Диафрагма ритмично поднимается и опадает, с ней в такт сжимаются и расслабляются мышцы живота. «Ух, ух, ух, ух».

Иуда почувствовал, как потоки магических сил, подкреплённые песней, заструились в воздухе над кучей.

Иуда видел, как перетекает энергия в просыпающегося голема с ещё невидимыми контурами. Время вокруг навозной кучи искривилось. Безмозглые мухи даже не понимали, что происходит, и продолжали суетиться в пахучем воздухе, продолжали жить своей примитивной жизнью.

«Должно получиться! Слюни Господни! Обязано!..»

«Ух, ух, ух, ух». Воздух толчками вырывается из лёгких, ритмичные резкие выдохи накладываются друг на друга. Иуда поёт уже больше минуты. «Ух, ух, ух, ух».

Иуда понял, что на этот раз процесс идёт как нужно. Воздух дрожал, время, как смола, окутывало насекомых. Мухи замедлились, увязли в сгустившемся и искривлённом пространстве. Они двигались, но медленнее – голем вставал.

«Ух, ух, ух, ух». Голова кружится, во рту солоно. «Ух, ух, ух, ух».

Время затвердело, словно янтарь. Насекомые, попавшие в тело голема, окончательно замерли. Они даже не поняли, что произошло. Они перестали быть. Они просто были.

Иуда смолк. Он ещё не верил. Язык покалывало, лёгкие горели, и ныл живот, но Лёв не обратил на это внимания. Он во все глаза рассматривал созданного кроху-голема ростом меньше фута.

Соскользнув с камня и встав на четвереньки, Иуда потянулся к прозрачной фигуре. Мухи, которым посчастливилось избежать магической ловушки, продолжали жадный танец. Иуда не сразу понял, что насекомые пролетают сквозь голема. Он недоверчиво протянул руку, чтобы прикоснуться к прозрачной фигуре, но так ничего и не ощутил, пальцы прошли насквозь, не встретив осязаемых преград. Часть пространства, воздух, мухи существовали вне времени. Перед Иудой был только миг их жизни.

– Получилось.

Иуда сжал пальцы в кулак. Ничего. Голем не разваливался, мухи не возобновили движения. Много раз Иуда творил эту магию, но ничего не выходило. Не хватало концентрации, не хватало сил, не те песня, ритм, звуки – голем умирал, так и поднявшись.

– Получилось! – завопил Иуда не своим голосом. – Да! Джаббер! Да! Получилось!

Иуда прыгал вокруг кусочка замершего времени, как туземец, опьянённый наркотиками, вокруг ритуального огня. Клубы пыли проходили насквозь временно́го голема – сквозь мух, замурованных в нём.

– Иуда!

Големист повернулся на крик – к нему со всех ног бежал Каттер.

– Эй! Ты чего тут?.. Я обыскал весь поезд! – на ходу выкрикивал он, захлёбываясь воздухом.

– Получилось, Кат! Получилось!

Иуда выл от счастья, смеялся и кричал нечто бессвязное, безумное. Он бросился к подбежавшему другу на шею и расцеловал.

– Получилось! О трах божий! Получилось!!!

– Что получилось? – Каттер опешил.

Он с радостью обнял Иуду, но тот вырвался и обхватил руками лицо младшего товарища.

– Получилось! – выдохнул Лёв и жадно поцеловал Каттера.

Каттер нехотя отстранился, вгляделся в лицо сияющего торжеством големиста и охнул.

– У тебя кровь!

– Что? – не понял Иуда. Он провёл рукой под носом, пальцы стали влажно-липкими.

Бурное веселье и восторг разом схлынули, уступив место слабости. Иуда пошатнулся. Каттер подхватил его, не давая упасть.

– Эй-эй! Что случилось? – он встряхнул внезапно замолчавшего товарища, приводя в чувства.

– Не… ничего, – выдавил Иуда.

Слабость пудовым камнем тянула к земле, страшно кружилась голова и слипались глаза. Иуда со страхом осознал, что создание голема потребовало колоссальных сил, но говорить об этом Каттеру не собирался.

– Тепловой удар… Да, просто перегрелся.

Каттер недоверчиво сощурился, но ничего не сказал. Он чувствовал, как судорога волнами пробегала по телу друга.

– Пошли, остальные наверняка беспокоятся.

Закинув руку на плечо и придерживая за талию, Каттер помогал големисту  идти к удаляющемуся поезду. Иуда молчал. Он понимал, что создание такого сложного голема вытянуло много сил. Лёв повернулся и посмотрел назад. В обрушившейся на пустыню тьме невозможно было различить крохотный кусочек замершего времени.

«Это только репетиция», – думал Иуда, смотря вперёд, на Вечный поезд. Он знал, как сохранить дорогую сердцу легенду, надежду, часть собственной жизни. Теперь Иуда верил, что сумеет вызвать огромного, размером с поезд, временно́го голема! Но кто знает, что тогда останется от Иуды Лёва, мага-самоучки, лучшего големиста Нью-Кробюзона.