Блондинка с «изюминкой»

– Врой! Да никогда!

– Не кипятись. У нас нет другого выхода.

– Да меня не волнует! Я не согласен! Никогда не соглашусь!

– Мусор, заткнись. Я тоже не хочу играть роль влюбленного придурка. Но я же не ною, как дите малое.

– Тебе легко говорить! Не тебя же в бабу переодевать будут!

– Скуало. Ты знаешь, что это не просто прихоть. Этот маньяк нападает на жен мафиози и только на блондинок. – Девятый, как всегда, говорил спокойным и дружелюбным голосом.

– На женщин! Врой! Но я, мать вашу, МУЖЧИНА!!!

– В каждой женщине должна быть своя изюминка. – Занзас ядовито ухмыльнулся.

– Я сказал НЕТ!!!

– Из блондинок в Вонголе только ты можешь за себя постоять. Скуало, это не обсуждается. – Суровый взгляд Девятого ясно дал понять, что разговор окончен.

– Но… но… но… – Скуало в панике старался выдумать еще какой-нибудь аргумент.

– Вечерние платья и аксессуары привезут завтра с утра. Будь добр, сыграй хорошо свою роль. Я рассчитываю на тебя.

– Ну что, женушка, – Занзас по-хозяйски обнял Скуало, положив руку на талию мечника. – Постараемся оправдать ожидания папаши?

– Убери от меня свои лапы!

Занзас расхохотался, глядя как взбесившийся капитан, опрометью вылетел из кабинета Девятого.

– Прием завтра вечером. Мы будем ждать вас, сеньор Занзас и сеньорита… эм… Скуала.

– ВРОЙ! – раздалось уже из коридора.

– Не нервничай, дорогая, волосы вылезут и морщинки появятся.

Грубый смех преследовал горемыку до самого штаба Варии.

На следующее утро в спальне мечника.

– Убейте меня!

– Что ты там вякнул, мусор?

– Врой! Говорю, лучше пристрели меня! Я это не надену!!!

– У тебя нет права голоса, мусор. Надевай и не рычи.

– Да я лучше умру, чем надену ЭТО!

– Будешь выкаблучиваться, я устрою тебе похороны с погребальным костром и фейерверком! Живо всё надел и вышел! Иначе ноги переломаю!

– Если я надену это и хоть шаг сделаю, то точно ноги переломаю!

– Мусор, ты достал меня своими препирательствами!

Занзас поднялся с кровати мечника и зашел в смежную со спальней комнату, где полчаса назад скрылся грозный капитан.

Там, стоя посреди вскрытых коробок, мечник пытался взглядом прожечь три платья, неаккуратно брошенных на единственный в комнате диван. Красное, черное и жемчужно-серое, – все три были одинакового фасона, длиной до пола. И к каждому прилагался набор аксессуаров, в том числе и изящные туфли сорок второго размера на тонком и высоком каблуке.

– Что тебя, тупая рыбина, не устраивает?

– Что, спрашиваешь? Врой! Да я никогда не надену женские шмотки!

– Ты действительно идиот или прикидываешься? Хочешь в варийской форме на прием явиться?

– А можно? – В серых глазах капитана Варии зажегся огонек надежды.

– Обойдешься. Надевай тряпки. Иначе я сам тебе помогу. Но к Девятому тебя принесут в гробу.

Скуало обреченно вздохнул:

– Выйди.

– Чего? Ты вконец оборзел, мусор? Живо натянул шмотье!

– Ладно-ладно. Но… отвернись хотя бы.

– Захлопнись и не беси меня.

С горьким выдохом и шипящим матом сквозь зубы мужчина принялся за переодевание.

Под ехидные замечания босса, огрызаясь и зубоскаля, мечник примерил все три платья. Занзас остановил свой выбор на ярко-красном, с декольте и разрезом от бедра. Как бы ни отбрыкивался Скуало, агитируя за относительно неброское серое платье, но с приставленным к виску пистолетом сильно не поспоришь.

– Врой! ЗАНЗАС!!! – Истерический крик мечника заставил босса вздрогнуть. – Помоги мне! Я сейчас…

Договорить мечник не успел. С диким криком он рухнул на пол, не удержавшись на высоких каблуках. Несколько минут Занзас оторопело разглядывал барахтающегося на полу мечника: тот умудрился запутаться в длинном подоле платья. Но все же не выдержав, босс Варии разразился громким смехом.

– Заткнись, – шипел раздраженно Скуало.

– Задницу спрячь, трансвестит недобитый.

– Врой! Хватит ржать! Тебе, между прочим, со мной на прием идти.

– Блять! Хорош трепыхаться.

Занзас подошел ближе и, подцепив мечника за шкирку, вернул в более или менее вертикальное положение.

Скуало, будто деревце на ветру, раскачивался на высоких шпильках.

– Черт! Это из разряда невозможного! И как бабы… блять! – Скуало в очередной раз опасно покачнулся, взмахнув руками, словно крыльями. – Как на них вообще возможно ходить?! Это же орудие экзекуции!

– Мусор. Не нервируй меня. Ты должен научиться ходить в туфлях до вечера!

– А может все-таки в сапогах?..

– А может, я тебя прямо сейчас убью? – босс уже гневно рычал. – И встань, наконец, ровно! Я тебе не шест, чтоб на мне виснуть!

– Да пытаюсь я!

– Нужно павлина позвать.

– Зачем?

– Чтоб трахнул тебя! За тупые вопросы.

– ЧЕГО?!

– Того! Морду твою разукрасить нужно.

– А-а-а… Не шути так больше.

– Я и не шутил. Если и дальше нервы трепать, обряжу в платье и продам в бордель. Будешь отрабатывать телом все мои утерянные нервные клетки, которые, кстати, не восстанавливаются.

Скуало сглотнул. Угроза вполне могла быть и реальной – с Занзаса станется…

– Пошли.

– Что? Прямо так?! А если кто увидит?

– Не испытывай судьбу, мусор.

– Ладно-ладно. Эм… только помоги мне. Я не смогу нормально идти на этих… ходулях.

– Не можешь идти – ползи, катись, на руках можешь попробовать! Пошли, чучело.

* * *

– Нет, я все же не понимаю…

– А понимать и не входит в твои обязанности, мусор. Разрисуй морду этому чудовищу. Сделай из этого ряженого петуха приемлемую светскую курицу.

– Врой!

– Заткнись!

И не поспоришь. С пистолетом-то у виска.

– Но…

– И ты заткись. Еще нужно научить его ходить нормально. А то, как кляча, еле ноги передвигает.

– Сам бы попробовал… Да молчу я, молчу.

– Эм. Босс… а не могли бы вы… кхем… убрать пистолет от лица капитана? Он мне немного мешает.

– И прическу ему на башке сделай.

– Хорошо, босс.

«Придурки! Уроды!» – бормотал проклятия себе под нос бравый капитан, пока на его лицо наносили, как ему показалось, тонну косметики. Баночки, тюбики, кисточки мельтешили перед глазами. Луссурия скакал вокруг, добавляя все новые и новые слои боевой раскраски светской львице… вернее светской акуле.

– Всё!

От радостного хлопка павлина Босс и капитан вздрогнули – оба умудрились задремать, пока длилась косметическая процедура.

– Босс. Гляньте! Наш капитан просто куколка!

– ВРОЙ! Чего? Какая ку… – В этот момент Луссурия повернул кресло к большому зеркалу. Суперби онемел, сглотнул и шокированно уставился на отражение.

– Да-а-а… – протянул Занзас, которого увиденое повергло в такой же ступор.

От внешности боевого командира Суперби Скуало не осталось и следа. В кресле сидела милая высокая блондинка. Острые черты лица были сглажены толстым слоем косметики. В красивых серых глазах, подчеркнутых длинными темными ресницами, читалось удивление, смешанное с небольшой толикой смущения. Пухлые губки, приоткрытые все в том же удивлении, поблескивали от помады и блеска. Личико просто светилось доброжелательностью, словно искусно сделанная фарфоровая маска.

Венчала всё это великолепие замысловатая прическа: светлые локоны упругими завитушками ниспадали на острые, немного широковатые для девушки, плечи. Картину портили искусственная кисть и отсутствие груди.

– Черт. Вобла сушеная. Нельзя ли ему еще и грудь сделать размера так четвертого?

– Ну, четвертый обещать не могу. Но попробую что-нибудь придумать.

– ВРОЙ! Вы смерти моей хотите! Я точно застрелюсь! Или от стыда сдохну!

– Заткнись, мусор. Терпи уж до конца.

– Я тебе еще это припомню. И папаше твоему. И тебе, чертов павлин. – Скуало шипел себе под нос грубые ругательства по всем перечисленным адресам.

– Может ему губы клеем смазать, чтоб не ругался?

– Не надо. Я постараюсь…

Скуало решил смириться. Ну не навечно же из него женщину сделали. «Один вечер… один вечер… только один вечер».

* * *

– Плохо, что это только второй размер, да и то с натягом.

– Врой! Ты не забыл, что до того вообще ни намека на грудь не было? Так что заткнись и пошли, Девятый ждет.

 «Только один вечер», – продолжал себе внушать мечник.

Занзас с силой вцепился в локоть спутницы. Угловатые плечи капитана скрывала черная полупрозрачная шаль. Проблему с искусственной кистью решили длинными черными атласными перчатками, которые тускло мерцали в свете фонарей.

– Жалко с ногами ничего нельзя сделать.

– Чем тебе не нравятся мои ноги?

– А ты когда-нибудь видел у женщин такие жилистые ноги? Как у скаковой лошади, ей богу!

– Не нравится не смотри. Не для тебя старался и брил их. Хватит и того, что ты надевал мне эти треклятые чулки.

– А кто виноват, что у тебя руки кривые: четыре раза порвал чулки! И прекрати там ковыряться!

– Трусы врезаются в задницу и… жмут спереди! Сочувствую я бабам, сущие пытки! Шпильки, эта боевая раскраска, белье, да еще башка зудит…

– Не трогай волосы. И так они выглядят, как гнездо с фазанами.

В негромких препирательствах, босс и его молодая жена Суперби Скуала, сестра капитана Варии, прошествовали по парадной дорожке в распахнутые двери особняка Девятого босса Вонголы.

Зал пестрел от строгих черно-белых костюмов почтенных донов, ярких платьев их прекрасных спутниц, искрящихся золотых безделушек и зеркал, украшавших помещение. Живая музыка, прекрасный голос девушки-певицы, смех и разговоры в полголоса наполняли огромный зал праздничной атмосферой. Шампанское и вина лились рекой, даруя собравшимся гостям прекрасное настроение.

Дон Тимотео, радостно улыбаясь, приветствовал гостей.

– Тебя не узнать, Скуала.

– Вр… Ай!!!

– Заткнись, дорогая, – прошипел сквозь зубы Занзас, сжимая локоть супруги.

– Надеюсь, вы помните, для чего этот маскарад?

– Да помню я, помню.

– Быстрее поймаем маньяка, быстрее сможешь вернуться к нормальному божескому виду. Так что, мусор, сделай личико проще. И улыбайся, рыбка… Улыбайся, а не скалься, дебилка!

– Ай-яй-яй. Отпусти!

– Да, Занзас, отпусти свою рыбку поплавать.

И Скуало оставили «в вольном плавании» в центре зала. А Занзас и Девятый отошли к стене в тень колоннады.

– Хорошая приманка получилась, – пробормотал дон Вонгола, указывая на шикарную блондинку в красном, к которой уже начали стекаться кавалеры со всего зала. – Нужно отдать должное Скуало, он ведет себя совсем по-женски.

– Ха! Как был тупой воблой, так и ею остался.

Босс Варии успел где-то обзавестись стаканом виски и теперь медленно пил янтарный напиток, не отрывая взгляда от своей спутницы, которую со всех сторон окружили почтенные доны и совсем желторотые птенцы-мафиози – наследники известных семей.

«Действительно. Не зная, что эта шпала – мужик, никогда бы не догадался».

– Ну, Занзас, не будь так суров к своему капитану.

– А ты знаешь сколько он мне крови выпил, пока мы из того патлатого чучела конфетку делали?! – сын гневно посмотрел на отца.

– Но главное же результат, – примирительно улыбнулся старый дон.

– Да никого эта курица не привлечет. Дохлый номер.

– Не говори так, похоже уже кто-то клюнул на нашу конфетку.

Занзас резко развернулся, глядя в центр зала, где должен был быть сейчас переодетый капитан, но не увидел его. Сколько бы ни всматривался, своей «жены» в пестрой толпе гостей он не видел.

– Блядь! Треклятая вобла! – босс Варии, красочно выругавшись, ринулся на поиски мечника.

– Я подниму охрану. Только без лишнего шума, не пугай гостей, – крикнул сыну Девятый. Но тот уже скрылся в толпе.

– Чертова акула! Тупоголовый мусор! Куда эта блондинистая тварь запропастилась?!

Скуало не было в зале или на просторных галереях особняка. Охрана сообщила, что в жилых коридорах и комнатах «жены» не было. Оставался только большой сад за особняком. Обширный парк в лучших французских традициях раскинулся на нескольких гектарах территории резиденции, – быстро обыскать его в одиночку не получилось бы даже у Занзаса. Распределив задания боевикам Вонголы, босс Варии также отправился на поиски своего капитана.

Каждый куст треклятого парка подвергся осмотру, каждый закуток и развилка. Занзас не хотел признаваться, что начал уже волноваться за подчиненного. С каждой минутой, прошедшей с исчезновения капитана, таяла надежда на его счастливое возвращение.

– Врой! Как это все бесит! – Раздалось из небольших зарослей декоративного шиповника справа. Занзас остановился. А из кустов буквально выкатился его мечник, живой и невредимый. Хотя вид он имел порядком потрепанный: алое платье измазано в земле и траве и порвано на боку, одной перчатки не было, как и шали. Мечник шел босиком, сверкая сквозь разрез платья подранным чулком. Боевой макияж был размазан по всему лицу, а от красивой прически осталось только воспоминание. Из спутанных волос торчали травинки и мелкие веточки, вытаскивая которые, Скуало и ругался.

– Где ты был, мусор?

– Твою мать! – Мечник вздрогнул. – Босс?.. Врой! Не пугай меня больше.

– Я тебя, чудовище, сейчас не просто напугаю! Я тебя сейчас убью! Ты где шлялся?!

– Я? Да тут… этого самого… маньяка поймал.

– Чего?

– Да он кадрился ко мне, потом прогуляться предложил. Эм… Ну я и подумал… И не ошибся… Он там, за кустами. Я оглушил его и связал.

– Вылазь, чудовище, – приказал подчиненному Занзас, одновременно по рации вызывая боевиков, что все еще рыскали по территории парка.

– Да иду, я иду. Не торопи. Неудобно без обуви-то по шиповнику…

– Потерпишь.

Хромая мечник вышел дорожку.

– Ну, всё. – Скуало широко ухмыльнулся. – Маньяк пойман. Мы можем ехать домой? Мне уже осточертело шарахаться в бабском тряпье.

– Сейчас ты вообще на чучело похож, а не на бабу или мужика.

– Врой! Да заткнись… ты... – Мечник покачнулся, но Занзас вовремя подхватил его. И тут же почувствовал на ладонях теплую и липкую… кровь: рана на боку, где было разрезано платье. И она сильно кровоточила: алая ткань уже пропиталась насквозь.

– Черт! Мусор, тебя ранили?

– Ну… он помахал ножичком, даже кинулся… – Голос капитана ослабел. – Я думал… что он не задел… меня.

Скуало обессилено повис на руках шокированного босса.

– Ублюдок! – прорычал Занзас. Подхватив капитана на руки, бегом кинулся назад к особняку. Насколько тяжело был ранен мечник, он не знал, а значит, и медлить не стоило. Тем более Скуало потерял сознание. И… чем черт не шутит… вдруг что-то серьезное.

* * *

– Тебе повезло мусор, только неглубокая царапина. Жить будешь.

«Ничего серьезного. Нож маньяка только царапнул ребра, а капитан потерял сознание от боли и кровопотери, которою не почувствовал во время короткой драки со своим несостоявшимся насильником и убийцей», – сказал врач Вонголы.

– Лучше б я сдох, чем терпеть такой позор!!!

Бельфегор уже несколько часов издевался над Скуало, сразу, как только очнулся капитан. Когда бессознательного мечника Занзас притащил в штаб-квартиру Варии: в разодранном красном платье и чулках, с остатками макияжа и перебинтованным торсом, – гению не требовались какие-то дополнительные объяснения, он нашел повод шутить над своим капитаном.

– Жалко, такое платье попортил, – причитал Луссурия.

– Да и нашего капитана тоже немного попортил. Жалко только, что маньяк из него женщину не сделал – не успел.

– Врой! Черт! – Мечник поморщился. – Я бы ему тогда все сразу отрубил. Нет, скорее нарезал бы его достоинство маленькими кусочками и прямо у него на глазах скармливал бы собакам.

– Заткнись, мусор.

– Да чего ты переживаешь? Живой я, живой. Врой! Ты куда?!

Никому и никогда Занзас не признается, что рад сейчас, что капитан выбрался практически невредимым, здоровым, не считая той царапины на боку, из этой передряги с маньяком. Того, кстати, сейчас держали где-то в тюрьмах Вонголы. Нашли несостоявшегося насильника и убийцу Суперби Скуалы со спущенными штанами, оглушенного и связанного черной атласной перчаткой и шалью. Благодаря мечнику убийцу более двадцати женщин удалось обезвредить.

* * *

– Не повезло маньяку. Попалась баба с «изюминкой»... Сюрпризом между ног.

Занзас пригубил текилы из бокала. В его кабинете царила тишина: подчиненные шумной компанией собрались в гостиной – достаточно далеко отсюда, чтобы не слышать их крики.

– Да-а. И все-таки красивая получилась приманка. Сам бы клюнул.