Глава 2

Глава третья

Рэм и Алька

“Космический туризм быстро набирает популярность. На сегодняшний день более тысячи любителей острых ощущений побывали на околоземной орбите. Многие не по одному разу.

Корпорация “Покет Рокет”, лидирующая в индустрии неземных развлечений, запускает в производство пять новых шатлов. Ожидается, что звездолеты сойдут со стапелей в конце следующего года.

Поклонниками развлечения являются известный репер Сипай, сенатор от штата Мичиган Лейн Коннор и нападающий Техасских Рейнджеров Дуг Дог.

Сегодня стало известно, что неожиданно для всех команда Германии заняла первое место в чемпионате мира по игре в боссабол. Раздосадованные болельщики претендующей на победу сборной Италии устроили массовую драку на площади Пьяцца дел Пополо в Риме, где находится гигантское электронное табло для просмотра матчей. Участники потасовки пытались забросать камнями группу полицейского спецназа. Порядок был восстановлен примерно в течение часа. Несколько человек задержаны. Госпитализирована женщина-полицейский с травмой головы средней тяжести.

Напомним, что боссабол был включен в программу летних Олимпийских игр пять лет назад.”

Лента новостей “СитиПост”

“Ровно через месяц фирма запускает линию нового поколения домашних русалок, с учетом ваших, дорогие пользователи, замечаний и пожеланий. Теперь любимые питомицы смогут составить вам компанию перед камином с бокалом коньяка в руках: благодаря последним разработкам наших ученых русалки могут выпивать до четырех унций крепких алкогольных напитков за раз без разрушительных последствий для организма. Также мермейд станут более разговорчивыми: их словарный запас повысится на сто слов. И, самое главное, русалки смогут, по вашему желанию, проводить больше времени вне бассейна.

Спешите! Скидка на предзаказы до Рождества!”

Из интернет-рекламы корпорации “Домашний друг”

“В нашем районе произошло печальное событие: выбросилась из окна дома старшеклассница, у родителей которой не было для нее денег на пластическую операцию. По этому поводу нас собрали в актовом зале и школьная психологиня целый час распиналась, что жизнь – самое дорогое, что у нас есть и прервать ее на взлете самое худшее, что можно придумать. Как будто мы сами не знаем. Имени девочки не называли, но ее фотография все равно попала в сеть. Если бы я была такая уродина, то я тоже бы выпрыгнула из окна.

Ставьте лайки, не жмотничайте.”

Личное мнение Даники Морган, ученицы пятого класса начальной школы Мейсон-Райс, выложенное в сети 17 октября, 20... года

Ночь с воскресенья на понедельник как всегда выдалась тяжелая. В выходные не удалось отдохнуть и отоспаться: много накопилось домашних дел. Надо было сгонять в супер за продуктами, постирать, поменять щетки у старенького робота-уборщика, попробовать починить автокок, чтобы не жег брикеты. Впрочем, наверное, дешевле купить новый. Например, взять кредит, заплатив первоначальный взнос со следующей зарплаты. Хотя нет, со следующей зарплаты надо купить фильтры для воды. А то будут они с Алькой пить нечто с привкусом бензина. Мама всегда говорила: на здоровье не экономят. А тут еще задания эти глупые по химии, в которой Рэм ни черта не понимает. Бесплатная программа, скачанная на нейрик, была много хуже дорогого “Репетитора”, совсем не умелa объяснять и примеры приводилa дурацкие, они Рэма еще больше запутывали. Потом смена на фабрике в отделе технического контроля с десяти вечера до четырех утра. Монотонная, нудная, бессмысленная и беспощадная. Перепроверка работы конвейера человеком в соответствии с новыми законами на производстве. Непонятно зачем. И так ведь ясно, что роботы ломаются, но не ошибаются. А тут взвесил, измерил, занес в комм. Взвесил, измерил, занес в комм. Глаза закрывались, таблетка стимулятора ни черта не действовала. Рэм хотел выпить кофе, так весь уже кто-то до него выхлюпал. Плюнул, заглотал еще одну таблетку, говорят, что много их жрать неполезно, ну и пес с ним. Если с работы выгонят, это еще более неполезно будет. После смены, несмотря на дождь, пробежался по неубранным еще улицам, чтобы на подземке сэкономить, забрал Альку от тетки. Сестра уже ждала у двери, полностью готовая, бедная. Ночевать у тетки не сахар. Напоит и накормит, конечно, и постель чистую постелит, но занудит до смерти. Но одну Альку, не смотря на яростное сопротивление, Рэм в квартире ночью оставлять боялся: мало ли что.

Теперь они возвращались домой. Переодеться, позавтракать и в школу. Довольная избавлением от тетки, Алька болтала без умолку, не забывая поглядывать на зыбкий экран нейрика, создающего объемное изображение в двадцати сантиметрах от носа. Нейрик вещал o наборе новой экспедиции на Марс, которая, как и все предыдущие, никуда не улетит. О побоище, устроенном в Италии фанатами боссабола. Об отказе баллотироваться в президенты главы партии Землероев. И о других новостях сети, в которой сестра чувствовала себя как серый волк в сказочном лесу. А Рэм все думал, получится у него подремать полчаса перед выходом, или не получится. Потом, правда, он будет плестись в школу ничего не соображающий и с тяжелой головой, но уж очень заманчиво было привалиться к спинке дивана на кухне, закрыть глаза и окунуться в вязкую теплую дремоту. Если сделать на завтрак что побыстрее, типа тостов с джемом и арахисовым маслом, а не следить за автококом, чтобы не сжег биобрикеты до черной корки, то, может быть, и получится. Но Алька начнет крутить носом, она тосты не жалует. Те, что

были им по карману, пахли мокрым картоном и на вкус от картона не отличались. Запросы у сестренки, как у заморской принцессы. Но Рэм чувствовал себя виноватым, когда не мог достать или купить того, чего ей хотелось. Понимал, что не сахарная и не растает, но ничего не мог с собой поделать.

– Рэм! Ну Рэмка же, – дернула его за рукав Алька. – Ты совсем не слушаешь! Вон, говорю, смотри, на автобусной остановке кто-то сидит в такую рань. Сидит не шевелится. А вдруг его убили? Ножом пырнули? Или задушили. Давай подойдем, глянем, интересно же. Я фотки сделаю. Потом телевидение приедет, у меня интервью возьмет. Ребята в школе умрут от зависти. Рэм, зомбяк, проснись!

– Пырнули! – наконец услышал ее Рэм. – Алька, где ты таких слов нахваталась? Идем, посмотрим, может человеку действительно плохо стало, амбулетку вызвать надо.

Под обшарпанным навесом, привалившись к стене с бегущей по ней рекламой, тщательно заляпанной граффити, сидела, скособочившись, девчонка в мокром черном пальто и ярких розовых сниксах на босу ногу. Совершенно мокрая. Будто только что в речке топилась. На бродяжку вроде не похожа. Чистенькая, прилично одетая, хоть и в тине. Бледная, как синтетическая курица. Глаза закатились. Вообще живая ли? Рэм отодвинул красный шарф, приложил пальцы к шее – пощупать пульс. Пульс был. А еще на шее были жабры. И это уже ни в какие ворота не лезло.

– Ух ты! – восхитилась Алька. – Настоящая мерми, Рэмка! Никогда живую не видела. Или она уже не живая? Что мерми здесь одна делает? Убежала? Потерялась? Какой у нее хозяин бестолковый, наверное. Может он ее выгнал? Тогда дурак, продать мог бы.

– Наверное потерялась. И без сознания. Точно надо амбулетку вызывать, – Рэм потянулся поправить ободок нейрика, приготовился сделать мысленный посыл, или, как недавно стали говорить, послать мыслик. Ему перед этим всегда надо было сосредоточиться. Вот Алька, та могла одновременно и мыслики создавать, и бутерброды лопать, и домашнее задание делать, и с Рэмом ругаться. Другое поколение.

– Подожди, – схватила его за рукав Алька. – Может тем, кто ее найдет, вознаграждение полагается. Русалки же, они дорогие, и владельцы их обожают. Я помню, в прошлом году мерми пропала, так старушке, что ее нашла, тысячу кредитов хозяин отвалил. В новостях передавали. Давай, посмотрим в сети сначала. А потом я с мерми сфоткаюсь. Я быстро, честное слово!

– Ага, пока мы тут про вознаграждение выяснять будем, мерми возьмет и окочурится. Не жалко тебе?

– Она еще быстрее окoчурится, если мы будем амбулетку ждать. Спорим, раньше, чем через сорок минут, амбулеткa не придет. И ты действительно уверен, что фельдшер, который на ней приедет, разбирается в русалочьих обмороках? Он же не ветеринар, или как там доктор по клонам называется!

Рэм уверен не был. В прошлом году у них в цехе с одним из рабочих случился аллергический шок – реакция на новый технический растворитель. Так пока амбулетка приехала, он реально задохнулся. Не откачали. А тут не человек даже. Водоплавающее. Жабродышащее. Черти что и с боку бантик, короче.

– У нее аноксемия, недостаток кислорода в крови, – решила всезнающая Алька. – Мерми без воды долго не могут. Легкие не справляются. Давай ее быстренько до дома дотащим и в ванную. Сразу отойдет. А потом я в сети пороюсь, найду, кто русалку потерял. Может напрямую на хозяина выйду, и мы денег больше получим. Я себе новый нейрик куплю, который вирт-путешествия по заказу создает, – Алька мечтательно вздохнула. И ты что-нибудь себе купишь тоже, я не жадная.

– Эй, – Рэм похлопал девчонку-мерми по плечу. – Эй, очнись. Очнись же! Тебе нельзя тут. Задохнешься!

Девчонка приподняла веки, с трудом сфокусировала взгляд. Прошептала что-то неразборчивое, повернулась, закашляла, захрипела, в уголках потрескавшихся губ запузырилась слюна.

– Давай вставай. Ну, вставай же, пойдем, – Рэм обхватил девчонку за пояс, приподнял, подставил плечо. Мерми повисла на его руке. Она оказалась удивительно легкой. Даже в мокром пальто. Даже не смотря на то, что была с него ростом. Рэм потянул русалку в сторону своего подъезда, девчонка с трудом передвигала ноги, наваливалась всей тяжестью, но все же , хоть и медленно, но брела в нужном направлении. Алька бегала вокруг, пыталась помочь, давала советы и изрядно мешала.

Рэм поднес ладонь к кодовому замку, над головой запикало, и дверь распахнулась. У лифта сладковато пахло подпорченными синтетическими отбросами. Наверное, опять засорился мусоропровод, как в прошлый раз, когда туда устаревшего робота пытались спустить. Или кто-то вытряхнул мусор перед дверью любимого соседа. Из кабины вывалился заспанный дядька с крошечной электронной собачкой под мышкой. Собачка сердито загавкала, закрутила обрубком хвоста, замигала красными фасеточными глазами, дядька глянул на обвисшую мерми, буркнул неодобрительно:

– Меньше надо по гулянкам шляться!

– Не ваше дело, – огрызнулась Алька. – У вас, между прочим, за этот год за собаку не плачено. Как заводить – так пожалуйста, а как налоги...

Дядька заткнулся и потопал к выходу.

Поднялись на свой пятьдесят первый этаж. В коридор просочилась Рита, потянулась, заурчала, потерлась о ноги пятнистым боком, подозрительно обнюхала гостью. Лизнула Альке руку большим шершавым языком. Девчонка опустилась на пол сразу на пороге квартиры. Рэм подхватил ее под мышки, дотащил до ванной. Мерми нехорошо хрипела и булькала горлом. Рэм подумал, что зря связался со всем этим. Вот помрет девчонка прямо у них дома, и что тогда делать? Никому же не докажешь потом, что хотел, как лучше. Арестуют и с приветом. С кем тогда сестра останется? То есть тетка записана опекуншей, но Алька с ней не выдержит, сбежит. Или от рук отобьется. К сестре особый подход нужен. Впрочем, размышлять было уже некогда.

Вдвоем с Алькой они, торопясь, стянули с мерми пальто и кофту. Рэм включил воду, задумался, какая больше подходит для русалок, решил, что чуть теплая, и подкрутил краны. Противно запищал регистратор на стене, отсчитывая литры. И деньги из Рэмкиной зарплаты. Алька пока справилась с русалочьими штанами и рубашкой.

Рэм с трудом приподнял девчонку, перевалил через бортик ванны, направил на нее струю воды из душа. Жабры неприятно задвигались, обнажая красноватую изнанку, но хрипы прекратились.

– Все под контролем, – довольно объявила Алька. – Я же говорила, что cейчас оклемается. А ты: амбулетка, амбулетка! Паникер!

Рита оказалась вдруг у ванной, принялась шумно лакать воду. Рэм вытолкал ее вон, захлопнув дверь перед самым носом. Рита обиженно замяукала, заскребла когтями по двери.

Щеки мерми и вправду чуть порозовели, она больше не дышала ртом, только ритмично приподнимались и опускались тонкие розовые жабры на шее. Рэм подумал и накрыл ванную большим банным полотенцем. Первое смятение прошло и его стал напрягать вид голого тела в воде.

Потом принес стул, уселся на него верхом и стал ждать, когда мерми окончательно придет в себя.

– Рэм! – сунулась в дверь Алька. – Если она всю ночь по городу бродила, то, наверное, голодная.

– Брикеты в морозильнике, совсем свежие, картошку-пюре сделаем из пакета, разведем порошок молоком, кетчуп есть. Не цаца, слопает, что дают.

– Ты, братец, совсем того, – покрутила Алька пальцем у виска, – мерми человеческой еды не кушают.

– А что тогда? – удивился Рэм. – Рыбий корм?

– Дурак, – поставила диагноз Алька. – Мерми едят специальную русалочью еду. От брикетов у них заворот кишок может быть. Или что похуже.

– Такое в простом супере не купишь, – почесал в затылке Рэм. – Знаешь что, закажи чуть по экспресс-доставке. У меня еще есть деньги на карточке.

– Дорого, – засомневалась Алька.

– У тебя есть другие предложения?

– Может, она лучше поголодает? Говорят, это полезно для здоровья. Нет? Точно нет? Я тогда подешевле поищу, – Алька уставилась в экран нейрика, водя в воздухе пальцем по невидимым строкам. – Есть за пять сорок девять и шесть пятьдесят. Берем за пять сорок девять? И учти, русалочьи сладости я заказывать не буду. Переживет. Итак на воду уже потратились.

– Давай, – согласился Рэм.

Через минуту Алька уже кричала сердито в микрофон нейрика:

– Через два часа не подходит! Нет, я уверена! Если через двадцать минут не будет – закажу в другом месте. Код нейрика? Моего? Зачем вам? Проверите на складе и свяжетесь через две минуты? Триста двадцать три, семьсот двенадцать, зета пятьдесят четыре пятьдесят один. Триста двадцать три, семьсот двенадцать, зета пятьдесят четыре пятьдесят один. Теперь о скидке. Да, да, о скидке. Раз вы вовремя доставить не можете. А то точно перейду к вашим конкурентам. И отзыв плохой в сети оставлю. Да, мне уже есть шестнадцать. И даже восемнадцать есть! И вообще я уже бабушка, чтобы вы знали!

Девчонка в ванной задвигалась, забубнила что-то бессмысленное и вдруг распахнула большущие карие глаза. Уставилась удивленно на Рэма.

– Как себя чувствуешь? – осторожно спросил тот, отодвигаясь подальше, чтобы не испугать.

Мерми задумалась на мгновенье, приоткрыла губы, блеснув идеально ровными жемчужно-белыми зубами, и выдавила из себя короткое:

– Д-д-да.

– Ты потерялась, – торопливо стал объяснять Рэм. – Сидела на остановке, тебе плохо стало, не могла больше дышать на воздухе. Мы тебя к себе забрали. Я и Алька, сестренка моя. Не бойся. Мы тебе ничего плохого не сделаем. Я – Рэм, а ты?

– Д-джой, – голос был низкий и глуховатый, девчонка произнесла слово с трудом, как будто год пролежала схлопнутой в виртуалке и разучилась говорить.

– Сейчас Алька поесть принесет. Мы заказали русалочью еду специально для тебя. Ее в простом супере не продают.

Сестренка снова заглянула в дверь, сдвинула обруч нейрика повыше на лоб и выманила Рэма в коридор:

– Нашла! Сообщение в сети. С фермы корпорации “Домашний друг” пропала мерми. Фотография есть – копия нашего найденыша. Просьба сообщить. Вознаграждение триста кредиток. Жмоты! Но тоже ничего. На новый нейрик хватит. Тут еще мелким шрифтом: будьте осторожны. Может проявить агрессивность. Вот тебе раз! Она тебя еще не укусила? Не наклоняйся к ней близко, а то в лицо ногтями вцепиться. А у мерми ногти острые.

– Нет, – засомневался Рэм, – она вроде совсем нормальная с виду.

– А где это ты на мерми насмотрелся?

– Ну, не знаю. По визору. Сериал такой есть “Солнечный берег”, там мерми утопающих спасает.

– Дурацкий сериал. И мерми там дурацкая. Только и делает, что крутит попой в красном купальнике.

Экран над крышкой экспресс-доставки звякнул и замигал зеленым. Рита насторожилась, дернула ушами. Алька запустила внутрь руку и выудила объемный сверток:

– На, держи. Русалочья еда пришла. “Сластена” называется. Когда будем мерми возвращать, надо будет с фермы получить и за еду, и за воду. До копейки. Я им счет представлю.

Алька содрала пластик обертки, сунула Рэму цветной пакет, на котором пожилая дама обнималась с мокрой девчонкой. В стратегических местах девчонка была прикрыта голубыми длинными волосами.

Рэм вернулся к русалке. Мерми Джой лежала с закрытыми глазами. Может, просто отдыхала, а, может, задремала. Полотенце с ванной сползло и частично утонуло в воде, открыв маленькую грудь с коричневыми сосками. Кожа вокруг сосков сморщилась, словно девчонке было холодно. Стало неудобно, словно он подглядывал. Рэм отвернулся. Нет, он насмотрелся на податливых, на любой вкус, девчонок в виртуале. Один раз даже добрался до вирт-борделя. Правда, денег на самое-самое все равно не хватило. Но вот так – руку протяни и дотронешься до теплой кожи, такого у него еще не было. Рэм непроизвольно вздохнул. Мерми открыла глаза, подтянула полотенце к подбородку и вопросительно взглянула на Рэма.

Тот молча протянул девчонке пакетик с едой. Вспомнил про агрессивность и тут же отдернул руку. Мерми пожала плечами, подхватила пакет, торопливо надорвала, высыпала серые катышки в узкую смуглую ладонь и жадно принялась собирать их губами. Запахло сухим ржаным хлебом. Девчонка почти мгновенно управилась с едой, благодарно посмотрела на Рэма и улыбнулась. На левой щеке обозначилась ямочка. Вокруг пухлых губ налипли крошки. Неужели такая могла быть опасной, кусаться, царапаться или пинаться ногами? Наверное в объявлении что-то напутали. Или на всякий случай написали. Чтобы их потом судить не могли, если что. Мол, мы вас предупреждали.

– На здоровье, – смутился Рэм. – У меня хорошая новость. Нашлись твои хозяева. Алька отыскала в сети объявление o пропаже c фермы “Домашний друг”. Я с ними свяжусь, и скоро будешь дома. Соскучилась, наверное! У них там настоящий бассейн, не то, что наша ванная. И еда вкуснее.

Глаза у мерми Джой стали огромными, как дула полицейских жмуроделов. Она взвилась, разбрызгивая воду, с неожиданной для девчонки силой схаватила Рэмa за запястье, закричала.

– Н-нет! Н-нет! Н-нет!

– Что нет? – Рэй оторопело глядел на мерми, осторожно пытаясь высвободить руку. – Ты не хочешь обратно на ферму?

– Д-да! Да! Н-нет! Нет! – торопливо закивала девчонка, умоляюще глядя на него. – Н-ни-ког-да!

– Но почему? С тобой плохо обращались?

– Да! Да! Оч-ч-чень!

– Опыты ставили? – догадался Рой. – Как на мартышках?

– Да! Да! – девчонка продолжала держать его за руку. – Мар-ы-ы-ы-шках. Да! Мар-ы-ы-ы-шках.

Рэм почесал в затылке. Это были непредвиденные обстоятельства. Про то, что такую славную симпатичную мерми будут мучить в лаборатории, он как-то не подумал. Она, конечно, не хочет обратно, боится и даже смогла убежать. Вот и верь после этого всяким рекламам, которые говорят, что русалки не разумнее комнатных собачек: чихуахуа или болонок.

– Не знаю даже, что с тобой делать. У нас долго нельзя. Дай подумать.

– Рэм! – требовательно позвала Алька из-за двери.

– Я сейчас вернусь, – пообещал Рэм и встал.

– И не думай! – сразу набросилась на него сестренка. Рита стояла рядом, согласно скалила желтые клыки, предлагая прямо сейчас расправиться с гостьей и решить таким образом все проблемы. – Мы не можем ее у себя оставить. Просто не прокормим! Подумай, какие счета будут за воду и обогрев? И соседи наверняка про мерми пронюхают. Сразу донесут куда надо, будь уверен! Хочешь с полицией дело иметь?

– А что ты предлагаешь? – зашипел в ответ Рэм. – Вернуть обратно, чтобы на ней новые лекарства испытывали? А, может, что и похуже. Или руки умыть и за дверь выставить, чтобы она на этот раз уже точно померла?

– Новые лекарства тоже надо на ком-то испытывать. Испытывали бы побыстрее, может, мама бы осталась жива, – Алька закусила нижнюю губу.

– Ну что ты, – сразу пошел на попятную Рэм. – Только сама посуди: не могу я лично эту девчонку на живодерню тащить. А то совсем дрянь получается. И на улицу ее тоже не выгонишь. Еще похитит какой-нибудь маньяк.Вдруг есть какие-нибудь убежища для мерми? У тех, кто их права защищает. Поискала бы в сети, вместо того, чтобы меня обвинять. И вообще мы в школу опоздали. Собирайся и пошли. А Джой пока в ванной посидит. Отмокнет.

– А завтракать? – затянула Алька.

– Отменяется. Тост по дороге слопаешь.

Алька брезгливо сморщила нос, но промолчала.

– Риту не забудь перевести в неподвижный режим. А то она Джой напугает. Мерми и так заикается, бедная.

Алька надулась: она любила, чтобы рысь радостно встречала ее у дверей, а не лежала на коврике лапами кверху. Рэм вздохнул и отправился объяснять русалке Джой, так некстати свалившейся ему на голову, что надо сидеть как можно тише и по возможности ничем не греметь.

Алька на уроках вся извертелась. Рвалась скорее домой, к мерми. Не каждый день с Алькой такие приключения случались. Какая она молодец: углядела эту Джой на остановке, заставила Рэма привести к ним домой. Очень хотелось рассказать о русалке подружкам, но Алька понимала – нельзя. Иначе сначала новость станет известна всему классу, потом параллельным, а потом дойдет до учителей. И мерми Джой у нее отберут. А этого Альке очень не хотелось. Конечно жалко, что нельзя на русалке денег заработать. Но Алька же не зверь – возвращать мерми туда, где над ней опыты ставили. Пусть живет. В ее планы входило еще несколько дней с русалкой поиграть, поизучать по мере возможностей. Что-то подсказывало, что в руки к Альке попался необычный экземпляр, способный не только тапки к кровати приносить и петь песенки тоненьким голоском.

Главное теперь, чтобы Рэм ничего не испортил. С него станется. Алька считала себя главой семьи, ее мозгом и вычислительным центром. Рэму разрешалось вести хозяйство и думать что самый главный тут – он. Плохо, что Рэм часто к Алькиным советам не прислушивался. Отправлял ее, например, ночевать к тетке в свои дежурства или водил дружбу с дурой Викой-Бегемотом. И чуть не поколотил, когда Алька Риту заказала. А ведь Алька говорила, что ничего страшного. Что она все сделала профессионально. Так между прочим и получилось.

Алька бы удрала после четвертого урока, но тогда бы опять пришлось разбираться с братом. Раньше уходить не было смысла. На большой перемене кормили завтраком: давали молоко, хоть и синтетическое, но на выбор: или шоколадное, или ягодное, и сандвич с сыром. Алька с подружками вслух рассуждали, из какой гадости этот сыр мог быть сделан. И если кто-нибудь не выдерживал натуралистических описаний, его сандвич делили между менее впечатлительныe девчонки. А дома ждали все те же брикеты, и в обычные дни Алька туда не торопилась.

На математике, быстро решив примеры, Алька размечталась о том, как мерми Джой останется с ними жить. Будет провожать Альку в школу утром, а вечером на уроки танцев. И они будут болтать по дороге о всяких интересных вещах. Уж точно молчать как Рэм русалка не будет. Алька научит мерми говорить, читать и писать. И отучит кусаться, если до этого дойдет. Хотя по всему видно, что Джой спокойная и мирная. Даника Морган из параллельного больше не будет смотреть на Альку сверху вниз, потому что у нее в блоге пятьсот подписчиков. Конечно, на самом деле мерми им с Рэмом не прокормить, и без бассейна жить Джой не сможет. Не говоря уже о том, что ее рано или поздно отберут. Но помечтать-то можно.

По дороге из школы Рэм с одной стороны надеялся, что девчонка испугается и сбежит, а с другой – что дождется. В первом случае отпадали все проблемы, во втором – просто хотелось ее еще раз увидеть. Такую загадочную, красивую и одновременно такую трогательно-беззащитную, совсем из другой жизни.

Первый вариант, как самый благоразумный, существенно перевешивал, но Рэм почему-то очень обрадовался, когда обнаружил на кухне Джой, закутанную в полотенце. Она сидела за прилавком и пила чай из Рэмовской кружки с Бессмертной Мышью, героиней его любимой виртуальной стрелялки. Рядом лежал неоткрытый пакет русалочьей еды.

Увидев его, девчонка заулыбалась, вскочила, опрокинула кружку, кинулась за салфетками – вытирать. Чуть не потеряла полотенце, совсем сконфузилась и убежала в ванную.

Рэм пошел за ней:

– Ты, это, ничего. Чувствуй себя как дома. Мы тебя не съедим. А сухари зря не съела. Голодная же, небось. И вода холодная. Почему горячей не долила? У нас а Алькой с деньгами напряг, но не настолько же.

Мерми стояла у раковины, смотрела недоверчиво, теребила на груди полотенце. Рэм подумал и принес Джой старый мамин халат. В нем ей точно будет удобнее ходить по квартире. Отвернулся, ожидая, пока она оденется. Халат оказался великоват и коротковат, в нем мерми смотрелась как утенок Дак из мультика, но зато не норовил свалиться при каждом резком движении.

Пока автокок гудел, запекая брикеты, а Алька расставляла тарелки, Рэм показывал гостье свое жилье: две спальни (крошечные, зато у каждого своя), гостиную с запятой кухни, их c Алькой гордость – новый визор, наклеенный на одну из стен, панорамное окно с фальшивым видом на горный пейзаж где над сахарными вершинами плыли в неправдоподобно голубом небе подушки облаков. На самом деле квартирка на улицу не выходила. Ютилась в в недрах стоэтажки. Зато и обходилась очень недорого.

Джой кивала головой, иногда порывалась что-то сказать, но получалось не очень отчетливо, Рэм не понимал.

Рита ходила за ними, вздрагивая кисточками на ушах. Джой ее совсем не боялась, похлопывала по усатой морде. Рита удивлялась такой фамильярности, но не протестовала, не показывала клыков. Похоже было, гостья пришлась ей по душе.

– Обед готов, – прервала обход Алька, доставая из духовки автокока поднос с кирпичами брикетов с коричневой, чуть подгоревшей коркой. По кухне поплыл знакомый сытный запах. Мерми закрутила носом.

– Тебе, Джой, не предлагаю. Нельзя, – строго сказала Алька. И добавила покровительственно. – Но можешь посидеть рядом.

Рэм натянул обруч нейрика, задумался, выбирая нужный запах и вкус, представил стейк с картошкой, взялся за вилку. Если смотреть через голоэкран, то на тарелке лежал, истекая розовым соком, аппетитный кусок мяса в окружении румяных картофельных кругляшей.

Рита, как всегда, валялась мягким ковриком под столом. Урчала одобрительно. Ей еда была ни к чему. Только не забывайте заряжать, когда уходите из дома.

Алька ковырялась в тарелке, одновременно пялясь в комм, отчего периодически тыкала вилкой в щеку. Найдя что-нибудь интересное, делилась вслух:

– Первая мерми была создана тридцать лет назад Адрианом Павелски, профессором прикладной генетики Массачусетского университета... Мода на русалок появилась восемь-девять лет назад, как результат рекламной компании, развернутой крупнейшей в то время фирмой по производству домашних питомцев “Зверики”... Продолжительность жизни – десять лет... Как-то мало. Не подвергаются процессу старения... Уже лучше. Кормить только специальной едой... Это я знаю. Не давать алкоголь, если это только не последняя модель. Рэмка, у нас алкоголь есть? Если что, надо спрятать. В бассейне русалка проводит около половины своего дня... Вода лучше морская… Где ж мы ее возьмем? Если только соли насыпать. Интеллект на уровне киноидов… Наша, вроде, умнее. Словарный запас: около ста слов... Нашей пора логопеда нанимать. Чрезвычайно доброжелательны. Осторожны с детьми, ласковы с животными... А что же наша агрессивная-то? Бракованная?

Алька подняла глаза от экрана, посмотрела на Джой:

– Если ты обратно не хочешь, что нам с тобой делать? На тебя ведь в любой момент соседи в полицию донести могут, и на нас заодно. Рэмку подставишь, благо он такой добренький.

Девчонка испуганно замотала головой, опять забубнила что-то непонятное. Разобрать можно было только “Нет”, “Да” и “Джой”. Потом притащила с вешалки пальто, стала лихорадочно просовывать руки в рукава.

– Погоди, остановил ее Рэм. – Не пори горячку. Куда ты одна? Алька преувеличивает. Несколько дней вполне можешь у нас погостить. А там что-нибудь придумаем. Может, к зеленым обратимся за помощью. Алька, посуду в утилизатор и за уроки. И не строй умильную моську. Не пройдет.

Рэм лег, как всегда, около двенадцати, когда глаз уже было не разлепить. Пока проверил, правильно ли оплачены счета за электричество, воду и воздух, пока отодрал Альку от Джой, та взялась учить мерми алфавиту и цифрам, вцепилась, как клещ, пока крутил-вертел свою зарплату и пенсию за маму, чтобы растянуть на месяц, пока укладывал в гостиной неожиданную гостью, достав с полки одноразовые простыни и вручив ей свою футболку подлиннее в качестве ночнушки, пока делал уроки. Эти уже просто в невменяемом состоянии. Но надо, надо. Выпускной класс, экзамены на носу. С хорошими оценками был шанс заработать стипендию в каком-нибудь училище, получить диплом техника или механика, перестать считать копейки. Потом поднять на ноги Альку. Потом... Дальше этого Рэм не задумывался. Жил сегодняшним днем. От понедельника до воскресенья, от летней жары до осенних дождей, от зарплаты до зарплаты.

Когда забрался в постель, сон вдруг улетучился. Рэм вертелся, крутился, кряхтел, потом натянул штаны, пошел на кухню – попить воды. Рита тут же вскинулась, пришла из Алькиной спальни глянуть, что случилось. Рэм старался ступать как можно тише, чтобы не разбудить мерми, оказалось – напрасно.

Джой сидела на краю разложенного дивана, раскачивалась из стороны в сторону, как китайский болванчик. Полоски жабр вздрагивали беззащитно. Рэм сел рядом, дотронулся до теплого плеча:

– Ты чего? Проголодалась? Замерзла?

Джой обернулась, по щекам у нее текли слезы. Рэм растерялся. Он никогда не знал, что с рыдающими девчонками делать. Хорошо хоть, Алька редко плакала. И то, в основном, от злости.

– Боишься? – спросил шепотом. – Я понимаю.

– Б-б-боюсь, – девчонка громко всхлипнула, уткнулась холодным мокрым носом Рэму в шею и разревелась уже во весь голос. Он осторожно обнял Джой, прижал к себе, как прижимал Альку, когда та с криком просыпалась ночью от кошмаров. Зашептал в ухо, утешая, как когда-то его, маленького, утешала мама:

– Ну, что ты. Не о чем плакать. Все будет хорошо. Уже завтра. Вот встанешь утром, а за окном солнце светит, и жизнь наладится. Вот увидишь.

Еще мама пела Рэму колыбельные, но петь для Джой он не стал. Все-таки еще из ума не выжил. Отвел на кухню, заварил крепкий чай, насыпал побольше сахара, накапал лимонного концентрата. Зубы мерми постукивали о край чашки, но плакать она перестала. Потом Рэм сидел, держал Джой за руку, ждал, пока она уснет и не заметил, как уснул сам, откинув голову на мягкую спинку дивана. Рита лежала на полу, обернувшись теплым телом вокруг его ног. Уже под утро открыл глаза от того, что затекла шея, поправил на мерми одеяло и, не разбирая дороги, побрел к себе.

После школы Рэм отвел Альку в группу танцев прямо в их подъезде, наказал после конца занятий сразу, не оглядываясь, бежать домой, зашел в домовой супер, не особо надеясь на удачу, поискал на полках “Сластену”. Не нашел, конечно. Хозяин еще головой не тронулся в их районе такой экзотикой торговать. Придется и дальше заказывать. Жалко. По карману сильно ударит. У входа столкнулся с Викторией. Это было совсем некстати, тем более, что девчонка не понимала слов “я занят”. Пристроилась рядом, не обращая внимания на кислую физиономию. Похвасталась новой яркой футболкой, туго обтягивающей большую грудь, сильно колышущуюся от гренадерской поступи подруги. Нет, против большой груди Рэм ничего не имел, но у Вик она смотрелась далеко не так здорово, как у виртуальных красоток. Если честно – смешно. Даже непонятно, почему. Вик cунула Рэму в карман кулек дорогих конфет: ее отец работал на кондитерской фабрике и периодически покупал сладости со скидкой. Пожаловалась, что родители сильно ссорятся. Рэм ей посочувствовал.

С Вик Рэм приятельствовал лет с двенадцати, когда его семья перебралась в Гринтаун. Хотя никаким зеленым район не был, хорошо если пара кустов на всю округу. Зато грязищи хватало с лихвой. В том числе и в школе. Облезлые столы, сломанные стулья, потеки на стенах, перевернутые мусорные бачки, древнее оборудование в кабинетах. Уставшие учителя с унылыми лицами неудачников. Город, как всегда, экономил на образовании.

Впрочем, плевать Рэму было на все это. Принимаешь же невкусное лекарство, раз надо. Вот так и с учебой. Закончил день – выбросил из головы. Не слишком по натуре общительный, он ни с кем, кроме Вик, не сдружился, врагов не завел, ни в кого не влюбился. И не очень из-за этого переживал. Приходил в класс, надвигал на лоб нейрик, отключался. Теоретически, в школу можно было не ходить, все равно обучение шло через через компьютерную систему. Но так администрации было легче следить, чтобы никто не прогуливал, не шлялся по городу и не висел в виртуалке, загрузившись программой-наркотиком. К тому же в школе бесплатно кормили.

Высокая, выше Рэма, широкая в кости, с большими ручищами и ножищами, за что и получила прозвище Бегемот, Вик ему тоже иногда надоедала. Она была шумной, напористой и, частенько, беспардонной. Требовала, чтобы Рэм делился всеми новостями, проблемами, желаниями, и сама вываливала на него тонны разной важной и неважной информации. Об успехах в борьбе с родителями за независимость, об удачных в начале, но всегда проваливающихся попыток сесть на диету и, даже, о такой ерунде, как ночная дракa котов под окнами.

Впрочем, Вик была единственной, кто радовался, когда Рэм хорошо заканчивал семестр, или получал премию на работе, или выигрывал что-нибудь по мелочи в лотерею. Рэм с удовольствием резался с ней на комме в “Зомбятник-8”, валялся летом у городского бассейна, один раз подрался с кем-то из мальчишек, в лицо потешающимся над ее прозвищем, а в День Святого Валентина от всего сердца дарил шоколадки. Алька, правда, их с Вик дружбу не одобряла. Говорила, что Рэм мог бы найти и кого-нибудь получше. На что тот только отмахивался. Рэм же с Вик не целоваться собрался. Алька смешно поднимала брови домиком: никогда не знаешь.

В этот раз, как обычно, Рэму не удалось отговориться ни занятостью, ни усталостью, ни плохим настроением. Вик притопала за ним, непоколебимая и упертая, до самой квартиры, полностью оправдывая свое прозвище.

Рэм глянул в окуляр замка, открыл дверь, шагнул за порог. Улыбающаяся Джой вышла навстречу из ванной. Мокрая, в халате. Вик отступила назад, ошарашенно уставилась на девушку и загудела как вентилятор, не давая Рэму вставить хоть одно слово:

– Кто это у те... Рэм, откуда у тебя мерми? Украл? Выиграл в лотерею? Купил подержанную? Купил, купил! Потратил последние деньги, идиот несчастный! Не знала, что у тебя такие вкусы... Что тебе нужны глупые послушные кривляки, с которыми даже поговорить не о чем... Только лапать... Извращенец... А я... А я... Ты ее уже успел, того, оприходовать...

Джой вдруг неожиданно оказалась прямо перед носом Вик и со всего размаха влепила той пощечину.

Вик отшатнулась, взвыла и кинулась на обидчицу. Секунда, и девчонки, яростно пыхтя и вскрикивая, катались по полу, неумело пиная друг друга. Алька запрыгала рядом, пытаясь сделать нейриком кадры поэффектнее. Рита удивленно склонила голову на бок: при ней еще в квартире никто не дрался и рысь не знала, надо ли кого-нибудь уже защищать, или нет. Рэм с трудом отцепил Вик от Джой. Красную, с расцарапанной щекой и клоком темных волос в кулаке. Вытолкал лягающуюся девчонку в коридор и захлопнул дверь.

Вик заколошматила кулаками по пластику, крича что-то неразборчивое, но мягкая обшивка надежно поглощала наружные звуки.

– Д-д-дура! – поморщилась Джой, потирая голову. – И я д-д-дура.

– Извини, – обернулся Рэм к тяжело дышащей мерми, – честное слово, Вик сама притащилась. Вообще-то она нормальная. Не знаю, что на нее вдруг накатило. Никогда ничего о мерми плохого не говорила.

– Она приревновала просто, – хихикнула рядом Алька. – Я тебе говорила.

– Вик?

– А что, Вик какая-то особенная? Обычная девчонка, и ты ей нравишься.

– Много ты знаешь, малявка.

– Да уж больше тебя в жизни понимаю. Главное, чтобы она не настучала, что у тебя мерми живет.

– Не, Вик не станет. Она свой парень.

– Можно подумать, ты в женщинах разбираешься. Будем надеяться.

– Ты молодец! – заключила Алька, обращаясь к Джой. – Как Бегемотиху отделала.

Рита недовольно фыркнула. При ней еще никто бесцеремонно гостей за дверь не выставлял. Это был непорядок.

Алька, по-хомячьи набившая щеки брикетной массой, начала засыпать еще за столом. Рэм отвел ее в спальню. Сестренка сопротивлялась, но вяло. Уснула, как всегда пристроив нейрик рядом на подушке.

Джой сидела в гостиной на диване, поджав ноги под себя и укрывшись одеялом. Задумчиво грызла сухие катыши, доставала по одной из блестящего пакета.

– Чипсов хочешь? – машинально предложил Рэм, садясь рядом.

По лицу Джой пробежала гримаса отвращения. Рэм стукнул себя ладонью по лбу:

– Забыл, чудило.

Посидели немного молча, плечом к плечу, молчать было неловко, а о чем говорить – непонятно.

– Р-р-рэм, х-х-хорошо, – слова давались Джой с трудом, неохотно слетали с неумелого языка.

Рэму захотелось сказать мерми что-нибудь приятное.

– Ты совсем необычная русалка. Загадочная. Совсем как человек. Ну, то есть, ты и есть человек. Как так получилось?

– Н-не знаю, – в уголках губ девчонки обозначились морщинки.

– Наверное, сбой в генетической программе. А его никто не заметил. Раз, и вместо комнатной собачки – обыкновенная девочка. Два, и ее на опыты в лабораторию. Или завернуть в фольгу – и заказчику. Тебя хозяину хотели отдать, да?

– Д-д-да! – Джой кивнула головой. – Я с-с-сбежала. В-в-вам н-н-на г-г-голову.

– Не переживай, – махнул рукой Рэм. – И о деньгах не думай. Я работаю все же, и за маму пенсию платят.

– А в-в-вы... В-в-вы д-д-давно од-д-дни?

Рэм помолчал немного – не привык никому рассказывать о себя. Но все же собрался с духом:

– Помнишь, а, ну да, ты же ничего не помнишь, два года назад была эпидемия ратиболы. Неизвестного раньше вируса. Тогда говорили, что его из дальних районов Амазонки завезли, или, даже, что он из космоса залетел. Вакцину создали, но она не навсех действовала. Для большинства ратибола оказалась безвредной, а для трех процентов населения – смертельной. Вот для нашей мамы – тоже. Она очень тяжело уходила, бредила все время, кричала, кровь горлом шла… Я на нее до этого злился, идиот. У мамы сначала была очень хорошая работа. Программистом в “Нэшинал Роботикс”. Мы в престижном комплексе жили, в частные школы ходили, дорогущие гаджеты самыми первыми получали. А потом маму уволили. Она активисткой была в партии Антимейнстрим, той, которая за большие свободы, а партию запретили. И маму сразу выгнали. Пришлось переехать сюда. Экономить на всем. Но ты не думай, мама о нас заботилась, программы писала на заказ, студентам курсовые делала. Могла и сайт какой-нибудь за плату хакнуть. У нее хорошо получалось. Алька в маму пошла. В сети – как рыбка в море. Вот залезла на сайт магазина гаджетов, умудрилась Риту бесплатно заказать. Рысь так стоила сумасшедших денег, навороченная новейшая игрушка, с кучей опций. Я Альку чуть не отшлепал тогда… Она до сих пор по маме скучает.

– А т– т-ты?

– Я? Я тоже. И тяжело за все самому отвечать. Не думай, не жалуюсь. А ты не бойся. Мы найдем, как c защитниками прав мерми связаться. Они где-нибудь спрячут. Может придумают, как права полноправного гражданина получить , раз ты такая особенная.

Джой повернулась к Рэму, ткнув в бок круглыми коленками, уставилась темными глазищами, оказалась вдруг совсем близко, прижалась плечом. Благодарно потерлась щекой о щеку. Нежной и прохладной. Гладкой, как лепесток цветка. Вдруг оказалась прямо напротив, уперлась руками в грудь, словно границу устанавливала, щекотно дохнула в ухо, вздохнула глубоко, будто собираясь нырнуть. От Джой пахло морем, свежестью раннего утра, теплым грибным дождем. А губы были на вкус сладко-соленые, как карамель. И все остальное сразу стало неважно и ненужно. Только обнимать, только гладить, только целовать...

А потом Рэм вдруг вспомнил. Зря, некстати, незачем. Отстранился, отвел от себя узкие сильные ладони. Встретился глазами с удивленным, обиженным взглядом.

– Так не надо.

Недоуменный шепот в темноте:

– П-п-почему? Т-т-тебе неп-п-приятно?

– Нет! Совсем нет. Ты красивая. И милая. Любой мальчишка в тебя сразу бы влюбился. Но у всех мерми, у них импринтинг…

– Ч-ч-что?

– Мерми должна полюбить своего хозяина, то есть первого, с кем проведет достаточно времени. Вспомни, все те, кто за тобой на ферме ухаживали, были в масках. Чтобы ты к ним не привязалась. Все, что ты сейчас делаешь – всего лишь инстинкты. Ты повела бы так себя с любым, кто оказался рядом. Не надо, Джой, а?

Джой резко отстранилась, зажала ладони между коленками, сжала губы:

– Г-г-глупость.

– Глупость, да. А воспользоваться твоим импринтингом будет подлость. Тоже – да.

Джой задумалась Потом, вздохнула, сказала грустно:

– П-п-посиди р-р-рядом.

Легла, свернулась, как Рита, положила голову Рэму на колени, как иногда Алька, когда ей было грустно. И это было так... хорошо. Он был согласен так просидеть всю ночь. Гладить по волосам, слышать хрипловатое дыхание, шептать что-то успокаивающе-невразумительное, как маленькой.

Рэм очнулся оттого, что затекли ноги. Попытался выбраться из под ставшей неимоверно тяжелой головы Джой. И тут услышал, как скрипит входная дверь, пропуская свет из общего коридора. Кто-то медленно-медленно давил на ручку. Рита у ног подняла голову, напряглась. Желудок у Рэма залило липким холодным страхом. Ощущение нереальности, сна, и, как во сне, невозможно сдвинуться с места. В квартире замок новейшей конструкции, реагирует на радужку глаза, чужим не открыть. Если только ты не полицейский с универсальной отмычкой. Или не бандит. Почему-то всегда думалось, что бандиты – это из другой жизни. Что уж к ним в квартиру никто не залезет. Рэм мотнул головой, отгоняя морок.

Двое возникли в комнате абсолютно бесшумно, как привидения. Здоровые высокие дядьки в темных куртках. Огляделись вокруг, уставились на Рэя с Джой.

– Тихо, мальчик, – прошипел один из дядек, с бородой. – Никто тебе ничего плохого не сделает. Если дергаться не будешь.

И напарнику:

– Бери девчонку.

Второй, безбородый, шагнул к дивану, рывком накинул на Джой кусок материи, вздернул в воздух. Джой забилась, закричала. Но безбородый добычи не выпустил:

– Кусаться, зараза! Что выпучился? Утихомирь сучку.

Бородатый взмахнул в воздухе инъектором.

И тут Рита прыгнула, пятнистой молнией мелькнула в воздухе, вцепилась в руку безбородого. Тот взвыл, выпустил добычу. Джой отскочила в сторону. Рита, рыча, трепала безбородого за окровавленную руку. Бородатый выхватил парализатор, ткнул рыси в бок. По густой шерсти побежали искры, Рита бесполезной игрушкой обрушилась на пол. Бородатый ринулся к Джой, Рэм попытался ее заслонить, замахнулся, ударил, тут же в глазах вспыхнули разноцветные искры: бородатый впечатал Рэму кулак в лицо. Рэм полетел в угол комнаты. Бородатый ухватил Джой за волосы, наклонил голову вниз, замотал тряпкой, выстрелил в предплечье инъектором, вздернул на плечо обмякшее тело.

– Идем, сопляк, – повернулся к напарнику и шагнул за дверь. Безбородый, скуля, потрусил следом.

Рэм с трудом приподнялся, зажимая рукой разбитый нос. Хотел кинуться следом, но встать не получилось. Голова гудела, перед глазами двоилось, во рту стоял металлический вкус крови.

– Что тут у вас происходит? – Алька в желтой пижаме возникла рядом, испуганно смотрела на брата и неподвижную рысь.

– Они за Джой пришли, – прошептал Рэм. – Не знаю, кто и откуда.

– Все твоя Виктория, – заявила Алька, опускаясь рядом с рысью. – Дружишь с кем ни попадя. Чем они Риту?

– Парализатором.

– Тогда не страшно. Предохранитель вылетел. Поменяю.

– Тебе челюсть случаем не свернули? – Алька отвела его руку от лица. – Вроде нет. Сейчас тобой займусь. А что теперь будет с Джой?

– Не знаю, Аль, – беспомощно ответил Рэм. – Я последний идиот, не надо было Вик сюда пускать.

– Конечно идиот, – легко согласилась Алька. – Но это не снимает проблемы.

– Значит опять поиск решения ложиться на мои плечи, – констатировала Алька. – Обязательно что-нибудь придумаю. Я им Риту просто так не спущу. Если это “Домашний друг” – они еще об этом пожалеют. Я к ним в систему залезу. Я им все данные сотру. Я им...

– Ты сначала лед из холодильника принеси, – говорить сквозь саднящие губы Рэму было трудно. – Салфетки и перекись.

 Глава 4