Мерми Глава 5

Мерми – тоже люди, наверное

“Нам стало известно об аресте подозреваемого в деле о забеременевшей пациентке реабилитационного центра, находящейся в коме последние три года. Санитару центра предъявлены обвинения в сексуальном насилии и жестоком обращении с недееспособными гражданами. Ниже смотрите интервью с братом потерпевшей.

Сегодня на пересечении Парковой и Президентской улиц неизвестные открыли стрельбу из Жмуроделов. Злоумышленникам удалось скрыться. Предполагается, что это были члены враждующих бандитских группировок. В результате ранен прохожий: тринадцатилетний школьник, случайно оказавшийся в центре событий. Пострадавший доставлен в больницу святого Иоанна с ранениями в полость живота. Состояние его оценивается как тяжелое. Просьба ко всем, кто знает местоположение нарушителей закона, позвонить по следующему номеру.

Представитель партии Зеленых в конгрессе, Кдыш Зелвиг, произнес пламенную речь, осуждающую практику содержания русалок в неволе, наравне с домашними животными. Впрочем, многие конгрессмены с ним не согласны. Они считают, что развития интеллектуальных способностей мерми не хватит на ведение самостоятельной жизни в качестве равноправных членов нашего общества.”

Лента новостей “СитиПост”

“Наша фирма объявляет конкурс рассказов для детей на тему “Я и мой домашний друг”. Работы не должны быть выложены в сети, их проверят на уникальность. Размер от пяти до тридцати тысяч знаков с пробелами. Срок приема работ с первого марта по тридцать первое мая.

Рассказы финалистов будут размещены на сайте фирмы, их авторы будут награждены выращенными в наших лабораториях новейшими комнатными любимцами, а победитель кроме этого получит денежный приз в триста кредиток.”

           Из интернет-рекламы корпорации “Домашний друг”

“У меня сегодня День Рождения! Одиннадцать лет, между прочим. В школе всем на нейрики разослали сообщение, и девчонки меня поздравляли. Надaрили конфет, жвачек и маленьких плюшевых мишек. А вечером я с родителями иду в ресторан, где будут подавать не брикеты, а настоящую еду. Еще папа купил мне и себе билеты на выставку корпорации “Домашний друг”. Ужасно хочется выиграть умного ежика. Тогда модик будет не только у Морган Грин. Теперь я каждый день после уроков репетирую перед зеркалом: читаю текст рекламы для киностудии "Мульт". Хорошо бы меня отобрали для съемок. Мама говорит, что я фотогеничная и у меня красивый голос. Папа ничего не говорит, но он в этом не разбирается.

Вечером выложу фотки из ресторана. Не забудьте     лайкнуть.”

Личное мнение Даники Морган, ученицы пятого класса начальной школы Мейсон-Райс, выложенное в сети 1 октября, 20... года

Такси, мягко пружиня, приземляется посередине желтого парковочного круга на мостовой. Это не центр, где днем и в полночь шляется чертова куча народа от жадных до развлечений туристов до торговцев дурью. И не богатый пригород с густой зеленью на подвесных платформах ажурных зданий. Пусто, голо, грязно. Тускло светят редкие фонари. Въезд в гараж, крошечное автомат-кафе, вход в здание, табличка с с номером дома “Триста двадцать два. Центр защиты прав мермейд”. Прибыли.

Створки двери убираются в стену, Рэм отстегивает ремни безопасности, спрыгивает на мокрый асфальт, протягивает мне руку. Прыгаю вниз, попадаю ногами прямо в лужу. В сниксах сразу становится мокро. Подходим к двери центра, Рэм дергает за ручку. Заперто. Конечно, кому там быть посреди ночи? Защищать мои права начнут утром, на свежую голову.

– Идем в кафе, оно круглосуточное, – подумав, предлагает Рэм. – Не мокнуть же под дождем.

Рэм проводит кредиткой по панели у входа. Компьютер проверяет, можно ли пустить Рэмa внутрь. Бродягам без денег на карточке в приличном заведении делать нечего. Греться за чужой счет можно в подземке или в городской ночлежке для бездомных. Стеклянные лепестки дверей раздвигаются, пропуская нас в узкое, как пенал, помещение.

Если не считать парня, неизвестно на сколько часов зависшего в виртуалке, мы единственные посетители. Но парень уже так долго неподвижно сидит за столиком, уставившись в экран нейрика стеклянными глазами, что электроника пересталa его замечать и перевела кафе в режим сохранения энергии.

Но с нашим появлением зажигается свет. Включается отопление. Начинает играть тихая музыка.

– Ты что будешь? – Рэм подходит к автомату, приветливо мигающему в углу, автомат радостно приветствует нас и зажигает панель с меню.

– Ч-ч-чай. Ж-ж-жас... Ж-ж-жасми...

– Жасминовый, – догадывается Рэм. – Если есть. А я – кофе. Двойную порцию , что бы не уснуть.

Автомат проворно опускает на поднос белые пластиковые стаканы, заварочные пакеты, упаковки сливок и сахара, льет кипяток.

Садимся за круглый высокий столик. С наслаждением подношу стаканчик к лицу. Я люблю запах жасмина? Люблю... Любила... Не знаю... Но почему-то точно знаю, что не переношу бергамот. Здесь мысли снова устремляются по проторенной раньше дорожке. Остаточная память? Чья? Кем я была, до того как меня запихали в это тело? Мне кто-то отомстил? Или я так наказана? Или, просто по чьей-то небрежности случилась ошибка? Может быть, существую где-то другая я, настоящая? Обидно быть чьей-то копией. Нет, пусть я копия, пусть, но я тоже настоящая, живая. И со мной надо по-человечески.

– Не горячо?

– А? – вопрос Рэма выводит меня из режима глубокого самокопания. – Нет, в самый раз.

– Ты просто вдруг так сморщилась. Нам здесь никто не помешает, – продолжает Рэм. Выглядит он при этом не очень уверенно. Оглядывается подозрительно на виртуального торчка в углу. Вдруг тот просто претворяется? А сам следит за нами. И в нужный момент как выскочит, как выпрыгнет.

– Ко... Коне... Ко... – Черт, раскудахталась, немая курица. А человек нервничает, и притащился ради меня через весь город. Накрываю его ладонь своей.

– Конечно, ты права, – неизвестно с чем соглашается Рэм и благодарно сжимает мою руку. – Это я становлюсь параноиком. Все время мерещится неизвестно что. И Альку одну оставил. Не бери в голову... Хочешь, угадаю, чего тебе хочется?

Пожимаю плечами. Я и сама этого точно не знаю.

– Поменять мои сниксы на другие, меньшего размера и новые. Розовая, как девчачья помада. И в цветочек, – Рэм кивает на мою обувку.

С моих губ срывается смешок. В первый раз за последние дни. Правда он больше похож на кашель, но все же. Вопросительно смотрю на Рэмa:

– А т-ты что хочешь?

– Клубничного мороженого. Чтобы у тебя все хорошо закончилось. И задание по химии само собой сделалось. Я как раз с ним мучился, когда ты позвонила. А завтра сдавать.

– Д-давай.

– Что давать?

– Х-химию.

Рэм пожимает плечами, скидывает файл из нейрика на местный принтер.

Склоняюсь над листком с формулами. Я кое что вспомнила про буквы и цифры благодаря урокам Альки.

Альдегиды, кетоны, изомеры, реакция серебряного зеркала. Откуда я знаю такую белиберду? Уверенно, хотя и криво, чиркаю карандашом решения. Они сами собой без усилий возникают в голове. В прошлой жизни я была отличницей? Страшненькой зубрилкой-нердом со скобками на зубах? А, может быть, профессором химии или биологии?

Рэм восхищенно на меня смотрит:

– Ты академик!

Показываю ему язык и смеюсь. Рэм смеется вслед за мной.

– Теперь давай учиться говорить, – предлагает он.

– Я уж-же умею, – сообщаю. – В лаборатории напрактиковалась. Н-на обезьянах. И н-на техниках.

– Тогда скажи: Карл у Клары украл кораллы.

– К-к-карл – К-к-клара. К-клар – К-крaла. Карл – К-к-к... Тьфу!

От досады бью ладонью по столу. А я-то думала! Чай разливается по столешнице.

– Ничего, – Рэм протягивает мне салфетку и машет замершему в углу роботу-уборщику. – Давай сначала.

Так развлекаем друг друга несколько часов. Чай и кофе выпиты, зонтик высох. Как-то незаметно рассвело. Вдруг замечаю, что в окнах мермейдского центра горит свет. Кто-то пришел, а мы и не заметили. Рэм перестает загибать анекдоты и поднимается из-за стола. Тяжело вздыхаю. Надо идти. Что мне там скажут? Захотят ли помочь? Вдруг откажутся? На фасадах домов пишут одно, думают совершенно другое, а делают третье. Нормальное явление.

Облезлая дверь открывается со скрипом. В центре зябко, сыро, пахнет плесенью и машинным маслом. На стенах прилеплены галоплакаты: мерми улыбается из-за руля автобуса, мерми улыбается, склонившись над книгой, мерми улыбается, баюкая малыша, мерми просто улыбается. Представляю Шушу водителем. Что-то мне сомнительно. “Пассажиры, я вас люблю!”

Молоденькая девушка со светлыми волосами дыбом пялится в невидимый экран нейрика, чуть шевеля губами. Закинула грязные босые ноги с треугольно заточенными ногтями на пальцах на заваленный остатками пищевых брикетов стол. Скорее всего, болтает с кем-нибудь. Ба, старая знакомая. Присоска майндридера торчит из середины лба, как рог.

Увидев нас, девушка вопросительно поднимает белесые брови и прекращает разговор.

– Доброе утро! Меня зовут Рэм, – представляется мой спутник и подталкивает меня вперед. – А это – Джой. Она мерми, убежала с фермы, не хочет, чтобы ее отдали хозяину. За ней гонятся и хотят вернуть. Ей некуда податься. Вы можете нам помочь? Если нет – скажите сразу.

– Я Джуди, – девушка, открыв рот, разглядывает меня. – Вау!

Она что, никогда живых русалок не видела? А запросто. Откуда? Можно бороться за права, никогда не видев бесправного. По улицам мерми не ходят, завести такую простым смертным не по карману. Одно дело в кино, другое – вот так, прямо перед носом.

Джуди выбирается из-за стола, обходит вокруг меня, зачем-то трогает за руку:

– Вау! Мы, это, конечно поможем. Сейчас я кому-нибудь из руководства звякну, Миранде или Стенли. А вы, это, располагайтесь как дома.

Джуди кивает головой в сторону двух продавленных диванов со светлой обивкой в жирных пятнах:

– Вам воды налить? Или кофе? Или чаю?

– Принесите, пожалуйста, мокрых компрессов, – строго командует Рэм.

Девчонка на какое-то время замирает, нахмурив брови, потом стучит себя пальцами по лбу:

– Да, поняла. Для мерми. Сейчас, я быстро, у нас, это, должны быть запасы бумажных полотенец, наверное.

Девчонка срывается и убегает в глубину помещения.

Возвращается сконфуженная, с неоткрытым пакетом гигиенических прокладок:

– Вот. Только это.

Рэм невозмутимо берет пакет у нее из рук. Пока он подставляет прокладки под струю из под крана и обертывает мне шею, девчонка соединяется с кем-то по нейрику. Oт возбуждения забывая про мыслеформы, тараторит быстро и неразборчиво, поворачивается к нам:

– Сейчас, это, Миранда приедет. Вы не думайте, у нас и бассейн есть, только он сейчас без воды, но можно быстро наполнить, если что. И еда для русалок. Миранда, это, приедет, все организует. Она у нас, это, главный специалист.

Через полчаса прибывает всесильная Миранда, похожая на пожилую корову с отвисшим брюхом, в шлепках на босу ногу, с розовыми, собранными в хвост волосами и серьгой в носу.

Рэм рассказывает ей мою душещипательную историю. В подтверждении предъявляет исправленное домашнее задание по химии. Миранда понимающе кивает головой, то и дело почесывая шелушащиеся красные пятна экземы на руках. Потом приносит мне пачку русалочьих бомбошек и гладит по голове.

Оказывается, она работала на русалочьей ферме клерком в офисе. Оформляла заказы. А потом ее оттуда выперли за неправильные разговоры о свободе и независимости. Тогда она подалась в этот центр защиты. И теперь – один из его руководителей.

– Не сомневайся, – успокаивает она Рэмa. – Присмотрим за твоей русалкой, не отдадим в плохие руки. И вообще никому не отдадим. Будем добиваться, чтобы она стала полноправным членом общества. У нас много возможностей. А ты к нашему движению присоединиться не хочешь?

Рэм обещает подумать.

– Сейчас бассейн наполню. Вот уж наплаваешься! – ласково обращается Миранда ко мне.

– А вы, – интересуется Рэй, – уже каким-нибудь мерми помогли?

– Ну-у-у, – тянет Миранда. – Джой у нас первая, кто обратился за помощью. Знаете, русалкам так заморачивают голову или запугивают, что они, бедные, всего бояться. Сложно все это.

Как по-моему, мерми просто не настолько разумны, собаки же сами не уходят в приюты для животных, но не хочу спорить. Да и не могу пока, если честно. Мне еще не так просто вступать в длинные дискуссии. К-карл у К-клары…

Босая Джуди, наверное, много кому успела позвонить, пока Рэм общался с Мирандой, центр постепенно заполняется самым разношерстным народом, который хочет на меня посмотреть, за что-нибудь потрогать и просто распросить. Один малек тянется к моей шее – пощупать жабры, приходится дать ему по рукам. Малек верещит и прячется за чужими спинами.

– Где ты раньше жила? Как решилась убежать? Кто был твой хозяин? – сыпется со всех сторон. Не знаю, кому раньше отвечать.

Наконец Миранда говорит, что надо отдохнуть, и Джуди уводит меня в бассейн. Он находится в подвале и далеко не такой большой и ухоженный, как на ферме. Cерые бетонные стены покрыты белесым налетом, на стенах – дешевый голубой кафель.

– Купальник хочешь? – спрашивает Джуди. – У нас, это, есть запас любого размера. И даже не очень страшные.

Киваю головой. А что они думали, я тут при всех голяком разгуливать буду?

Джуди приносит целую охапку одинаковых новеньких, еще с бирками, купальников черного цвета разных размеров, от совсем крошечных, на Дюймовочку, до огромных, на гиппопотамa. Выбираю один на глазок, переодеваюсь в подсобке. Купальник очень строгий, закрытый и спереди, и сзади. То, что нужно.

Вода довольно теплая, но, конечно, не морская, водопроводная, и пахнет хлоркой. Не так сильно, как у хомяка. Но это такие мелочи. С наслаждением ныряю, плыву до противоположного конца и обратно. Когда возвращаюсь, меня ждет Рэм. Ходит, встревоженный, по бортику.

– Как ты тут устроилась?

– Все хорошо, – успокаиваю я его. – Т-ты иди домой, к Альке, не волнуйся за меня.

Мне очень хочется, чтобы Рэм сказал, что ни за что не оставит меня одну, что с Алькой он договорится. И совсем не потому, что мне надо за кого-нибудь спрятаться. Просто хочется, чтобы Рэм за меня еще поволновался. Но Рэм только кивает головой.

– Я еще вернусь, – обещает он. – Может быть даже завтра. Очень постараюсь. Если с работы смогу отпроситься.

Почему мужчины все понимают так буквально? А вдруг не вернется? Вдруг решит, что ему такая обуза больше не нужна? Без меня ему спокойнее будет жить. Ну и пожалуйста, не очень-то и хотелось. Освобожусь от импринтинга – так даже лучше.

Рэм по-братски целует меня в щеку и уходит. Не замечает даже, что щека соленая. Думает, что это вода такая. Почему он такой глупый?

– Погодите! Подождите! Не успеваю! – в панике машу руками, пытаясь догнать верблюжий клин. Замыкающий, оранжевый шерстяной верблюжонок с растопыренными в воздухе тонкими ногами, на лету оборачивается, показывает мне большой розовый язык. Остальные верблюды не обращают на меня никакого внимания. Я не из их стаи. И вообще не из чьей стаи. Не такая. Непохожая. Им нет до меня никакого дела. Верблюды летят на юг. В Африку. Я тоже хочу в Африку. Но у меня больше нет сил лететь. Руки устали. Дрожат, не слушаются. Отстаю все больше и больше, пока оранжевый верблюжонок не превращается в яркую точку на горизонте.

Верблюды, вернитесь за мной, пожалуйста!

– Джой, это,не вертись, мы должны сделать тебя сногсшибательной красавицей. Миранда сказала, что чем лучше будешь выглядеть, тем больше зрители будут тебе сочувствовать, – Джуди красит мне ресницы, наносит тени, румянит щеки, брызгает лаком с блестками на волосы. После долгих препирательств я отказалась от тонального крема, не люблю, когда что-то намазано на кожу, еще с прошлой жизни, наверное.

Миранда договорилась с известной блогершей Айс Вайс об интервью со мной. И еще они запишут десятиминутный ролик и выложат в сеть. Энергичная Миранда пыталась пробиться и на телевидение, но все каналы, как один, ее завернули. Причину отказа никто конкретно не озвучил, но и так понятно – скользкая тема. Не понятно пока, кого поддерживать. А у Айс Вайс скандальная репутация. Ей чем более скользкая тема, тем лучше.

Мне купили несколько новых купальников, чтобы я могла выбрать по своему вкусу. Джуди с Мирандой настаивали, чтобы я надела белый, с крошечным верхом и не закрывающими зад трусиками.

– Такую фигуру грех прятать! – заявили они.

Но я отказалась. Оделась в гораздо более скромный синий танкини с завязками на шее, надежно прикрывающий живот и грудь. Я же здесь не для того, чтобы вертеть задом перед объективом.

К приезду знаменитой блогерши в подвал набилась куча народа, но Айс Вайс всех выставила, заявив, что ей нужна непринужденная домашняя обстановка. С ней прибыли два молодых парня и лохматая девица с крашеными серебристо-зелеными волосами и блестящими чешуйками на одном виске, гораздо больше похожая на русалку, чем я. Парни в черных майках понатыкали везде ярких искусственных цветов, принесли вазы с фруктами и пирожными, расставили софиты, прикрутили к нейрикам навороченныe объективы и устроились по углам бассейна: снимать с разных ракурсов. Лохматая девица наложила блогерше на лицо толстый слой макияжа. Для Айс Вайс притащили огромное кресло, которое еле пролезло в дверь. Но блогерша от кресла отказалась. Попросила меня сесть на бортик, скинула туфли и устроилась рядом. Минут пять парни снимали, как мы с Айс Вайс болтаем ногами в воде и улыбаемся, как лучшие друзья. Потом началось само интервью.

– Добрый день, друзья! – блогерша радостно уставилась в один из объективов. – В нашем обществе существуют как противники так и сторонники признания прав мермейд. Кто-то считает, что иметь дома бассейн с красивой безответной девушкой – в порядке вещей. У кого-то даже сама мысль об этом вызывает отвращение. А что же думают по этому поводу сами русалки? Сегодня мне представилась уникальная возможность это, наконец, узнать. Знакомьтесь, перед вами Джой, самая настоящая мерми. Она согласилась поболтать со мной пару минут.

Тут Айс Вайс обнимает меня за плечи, поворачивая так, чтобы видны были жабры, и стараясь не прижиматься, чтобы не замочить рубашку.

– Джой, как ты относишься к тому, что русалок в нашем обществе заводят в качестве домашних животных?

– Плохо. Я...

Хочу сказать, что русалок надо вообще перестать выращивать. Тогда и проблемы не будет. Но Айс Вайс перебивает меня:

– Хотелось ли тебе самой принимать решения и иметь право выбора?

– Конечно, а как же иначе, но...

Пытаюсь добавить, что обычным мерми не хватит интеллекта для принятия хоть какого-нибудь решения, и что я одна такая, но блогерша торопится дальше.

– Если бы ты получила право выбора, чем бы хотела заниматься?

– Пока не знаю. Я не так долго живу на свете. Надо сначала осмотреться, понять, что к чему.

– Хотела бы ты работать спасателем на воде, охранять людей от опасности? Ведь океан – твоя стихия.

– Звучит заманчиво. Есть над чем подумать.

– Ты с кем-нибудь успела познакомиться на ферме?

– Да, с одной русалкой, Шушей.

– Ты знаешь ее дальнейшую судьбу?

– Да, за ней приехала будущая хозяйка, чтобы забрать в компанию кота и попугая.

– Представляю, как была огорчена бедная Шуша.

– Я... – хочу сказать, что Шуша была очень даже рада, но Айс Вайс опять не не дает мне закончить.

– Многие знают, что в программу создания мерми заложен импринтинг – привязанность и любовь к тому, кто дольше всех остальных находится рядом. Случилось ли это с тобой?

– Пока нет, – вру беззастенчиво. – Мне хочется любить не потому, что так хочет программа, а потому, что так хочу я!

Один из парней, записывающих интервью, показывает мне большой палец, другой беззастенчиво пялится на мою грудь.

– А что это у тебя за шрам правой щеке?

– Я какое-то время провела в подпольном клубе бойцовских мерми. Меня заставляли драться.

– Какой ужас! – кажется, блогерша по-настоящему шокирована. – И ты согласилась?

А меня кто-нибудь спрашивал?

– Ты хорошо умеешь драться?

– Хорошо - только кусаться и царапаться! – пытаюсь перевести все в шутку, мне совсем не хочется вспоминать хомяка и все, что с ним связано.

– Надеюсь, бывший владелец клуба понесет суровое наказание!

– Я тоже надеюсь!

– Сняться ли мерми сны? – переходит Айс-Вайс к следующему вопросу.

– Мне сняться. Как и всем людям.

– И что тебе сниться?

– Летающие верблюды, – выпаливаю я, прежде чем соображаю, что солидным русалкам такие сны не к лицу.

– О, как интересно! – Айс Вайс бубликом округляет губы и поднимает брови. – Что бы сказал на эту тему старина Фрейд?

Пожимаю плечами и многозначительно улыбаюсь, так как ответить мне совершенно нечего. Про старину Фрейда я знаю только то, что он был.

– Ты успела увидеть своего хозяина? Делал ли он с тобой что-нибудь против твоей воли? – в глазах Айс Вайс – охотничий блеск. Да, зрители жаждут клубнички. Не дождетесь!

– Не успела. Убежала из центра накануне этого радостного события.

– Очень правильное решение. Как тебе это удалось?

– Запомнила код замка на двери. Нашла, во что одеться и ушла. Вахтер на выходе ничего не заподозрил.

– Ну что? – победно взмахивает рукой блогерша. – Кто после этого еще сомневается в сообразительности русалок?

Идем дальше.

           – Твоя заветная мечта?

– Пока – найти дом и друзей. Потом, может быть, появятся другие.

– Последний вопрос к Джой: какой одежде ты отдаешь предпочтение?

Приехали! Я что, беседую с представительницей журнала мод?

– Предпочитаю плавать голышом, но согласна на джинсы и толстовку.

– Наши зрители наверняка обратили внимание на то, как хорошо ты сложена. Если бы тебя пригласили сниматься в Плейбой, каков был бы ответ?

С трудом подавляю в себе желание немедленно выдать весь накопленный запас неприличных выражений.

– Отказалась бы. Мне не нужна такая слава.

– Мерми в нашем обществе лишены права устраивать свою собственную жизнь, заводить партнеров, руководствуясь личными привязанностями. Мы отказываем им в возможности учиться самим и учить детей, делать открытия, летать к звездам. Ограничиваем тесным пространством бассейна без малейшей надежды когда-нибудь оттуда выбраться. Убиваем их индивидуальность. Удивительно, что в нашем обществе еще остались индивидуумы, cчитающие это в порядке вещей. У вас, чьи сердца не зачерствели, я прошу о помощи. Помогите таким прекрасным созданиям, как Джой. Не дайте им зачахнуть в неизвестности. Голосуйте за представителя партии Зеленых в конгрессе, Кдыша Зелвига, для которого вопрос о свободе русалок – один из первых на повестке дня.

Айс Вайс дает отмашку на прекращение съемки.

Тороплюсь добавить, пока парни в черных футболках не остановили запись:

– Я благодарна всем в этом центре. Они окружили меня постоянной заботой и вниманием. Без них я бы пропала.

Рядом неожиданно возникает Миранда.

– Вы можете помочь нашему центру защиты прав мермейд, переведя деньги на наш банковский счет... – громко кричит она в объектив, прижимая к груди табличку с цифрами.

Айс Вайс oтпивает воду из пластиковой бутылки, засовывает в рот полоску жевательной резинки, тяжело поднимается.

Соскальзываю в воду.

– Какого черта! Предупреждать надо! Ты меня обрызгала, – злится блогерша.

Какие мы нежные! А милые только перед камерой. Я, между прочим, тоже. Нарочно бью по воде ладонью. Не слушая ругани, отплываю как можно дальше и ныряю. Мне совсем не понравилось это интервью.

– Как вы думаете, – спрашивает Айс Вайс у Миранды, промокая салфеткой юбку. – Ее можно будет задействовать в предвыборной компании? Какая-то ваша мерми, гм, нестабильная.

– Если будете возить с собой ванную, – немного подумав откликается Миранда. – Но вам понадобиться специалист по уходу за русалками. Такой, чтобы разбирался в их психологии.

Наверняка она имеет в виду себя.

Вечером приезжает Рэм, его не было два дня. Я успела соскучиться. Хотела его обнять, но не стала – из чистого упрямства. Я действовать хочу по-своему, а не по импринтингу.

В лицах изображаю свою беседу с Айс Вайс:

– Знакомьтесь, перед вами Джой, самая настоящая мерми… Какого черта! Предупреждать надо!

– Когда тебя в сеть выложат?

– Через два дня.

– Мы с Алькой будем смотреть. И что теперь? – спрашивает Рэм.

– Не знаю. Но, после выхода интервью, никто не посмеет меня выкрасть. Я стану слишком известной. Миранда говорит, что Центр будет требовать для меня статус жителя. А к нему пособие и гранты на обучение там, где захочу. Это много лучше, чем сидеть в клетке подопытным кроликом. А там посмотрим.

– Здорово, – радуется Рэм. – А хочешь... Хочешь у нас поселиться. Ну, на время. У Альки в комнате есть место.

– Э-э-э, – мнусь я. Вопрос застал меня врасплох.

Рэм понимает это по-своему:

– Знаю, тебе нужна вода, а у нас только ванная, да и та маленькая.

У Рэма такой несчастный вид, что мне сразу хочется его обнять, затормошить или даже защекотать. Подхожу близко-близко, кладу руки на грудь и трусь носом о Рэмкин холодный нос. Для этого мне приходится встать на цыпочки.

Запах мокрой шерсти от старого свитера. Чужое дыхание на губах. Биение сердца под ладонью. Рэм прижимает меня к себе. Вырываюсь, отступаю. Нельзя, Джой, нельзя.

– Мне пора, Миранда искать будет, – поворачиваюсь и ухожу не оглядываясь.

Сердце стучит, как теннисный мячик о корт: зачем я так?

Возвращаюсь обратно, но Рэма уже нет. Обиделся? Или решил, что мне неприятно с ним общаться? А вдруг он больше не придет?

Выглядываю в окно. Рядом с подъездом стоят Рэм и Джуди и увлеченно о чем-то болтают. Джуди берет Рэма за руку, тянет к себе. Рэм наклоняется, Джуди, улыбаясь, шепчет что-то ему на ухо, прижимается грудью к плечу. Как будто у у этой поганки есть грудь! Ну и пусть, ну и пожалуйста! Очень хочется утопить Джуди в бассейне. Или Риту натравить. Прямо сейчас, немедленно! Но Рэм, а? Какой же дурак! Вместо того, чтобы не отпустить, побежать следом, оставить мне лазейку для отступления...

То, что можно распахнуть окно и позвать его сюда, мне, почему-то, не приходит в голову.

 Мерми Глава 7