Синий Сайт
Всего на линии: 510
Гостей: 506
Пользователей онлайн: 4

Пользователи онлайн
Shmel
Shmel
Кролик Эллин
Шепот

Последние 3 пользователя
Д. Красный
Dima
Dima

Всего произведений – 5050

 

Тень ( продолжение)

  Рейтинг:   / 0
ПлохоОтлично 
Dreamer
Проза
Марина, Катя, Марибэль, Ассен и другие
Фантастика
16+ (R)
3 главы
Живешь себе и не знаешь, что ты не пуп земли, а просто чья-то Тень, жалкий слепок, зеркальное отражение в одной из граней миллиона миров-теней.
в процессе написания
По согласованию с автором
Глава4, и другие о Марибэль будут выложены отдельным блоком

 Предыдущая часть: Тень

Глава 7

Гойдин

 

Все любят разгадывать других, но никто не любит быть разгаданным.

Франсуа де Ларошфуко

 

Он прихватил гранёную бутыль легкого вина и пару тяжёлых бокалов. Тонконогие и изящные, в золотом орнаменте, фужеры остались дожидаться другого случая. Позёвывая, Ассен побрел к открытому окну, где парусом вздымалась от ветра занавесь. Иногда Мари казалась ему даже сумасброднее Марибель. Вот как сейчас, или, когда часами торчала перед экраном, пытаясь разобраться в том, в чём сами асталои путались веками.

Но выпить немного вина было отличной идеей. На миг отогнать изматывающее напряжение последних месяцев. К тому же на галерее они могли говорить свободно, там не оказалось следящих устройств, достаточно было закрыть звуконепроницаемое окно.

Он понимал, что ей нужно было иногда возвращаться к себе, прежней. Как понимал и то, что прежней она уже никогда не будет. Тень тени его безалаберной госпожи попала в переплёт, и если выберется из него живой, то изменится навсегда. Впрочем, она уже менялась. И быстро. Интересно, смогла бы так же быстро измениться Марибель?

Марибель не слишком повезло. Даже когда она была всего лишь маленькой девочкой, она уже являлась Наследницей Владыки. Кто рискнёт разрешить своему ребёнку играть с единственным сокровищем Мирнивра? И гойдин, четырнадцатилетний мальчишка, сын кормилицы, стал единственным товарищем по играм для одинокой девочки четырёх лет.

Через год, когда Договор его матери не продлили, он пообещал малышке, что вернётся. Маленькая Марибель, яркая в своей рыжине, словно огонёк живого пламени, топнув ножкой, приказала:

– Поклянись! – и тихонько добавила, со слезами в голосе, – у меня больше никого нет...

Но когда Ассен вернулся десять лет спустя, уже по собственному Договору, как гойдин юной госпожи, всё сильно изменилось. Ей было пятнадцать, и она была невыносима!

Он перекинул ноги через подоконник, и мягко ступил на кажущуюся ненадёжной полоску галереи, тянувшуюся над бездной. Мари застыла у невидимого ограждения, луна мягко освещала её профиль, длинное пламя кудрей билось за спиной.

Ассен разлил вино, и подал ей бокал.

– Здесь очень красиво... – она отошла от края и села. – Расскажи про свой мир?

Он предпочёл бы поговорить о другом, кожей ощущая, как затягивается вокруг них опасная петля невидимого охотника, но в её голосе звучала такая усталость, что пришлось подчиниться.

– Гойдин – точно такой же, как и все остальные миры-тени. Те же моря, океаны и горы. Мой народ живет на другом континенте. И нас не так много, как твоих соплеменников там, на Земле...

Он вспомнил день, когда они с матерью вернулись из Элергрема домой. Бесконечная равнина цвела. Ветер колыхал яркую зелень высокой травы, и она походила на неспокойное зелёное море. До городских стен было идти и идти, но они не спешили, в пустом доме их никто не ждал.

Обучение рисди – искусству отражения атаки – начинается в тринадцать. Ассен был старше, и в первый год ему доставалось немало насмешек от сверстников, стоящих на две ступени выше. Но где им было задеть гордость парня, выросшего при дворе асталоев! Он просто не обращал на задир внимания, чем и заслужил своё прозвище – Лёд. Больше того, он совершенно сознательно старался его оправдать, тщательно скрывая свои эмоции не только во время занятий, выматывающих тело и душу, но и в короткие минуты отдыха, когда юношам и девушкам позволялось расслабиться, и вспомнить, что они обыкновенные подростки.

Он не чурался ни забав, ни проказ, но удовольствия от них не демонстрировал. Да и не испытывал, откровенно говоря. Что его действительно привлекало, так это учёба. Он погружался в каждую из дисциплин с головой, словно опытный ныряльщик, и на поверхность возвращался неохотно. Стареющая мать заработала в доме Владыки Первого мира достаточно и для себя, и для городской общины, и теперь сыто и скучно доживала свои годы в крепком доме рано погибшего мужа. Замкнутый, и серьёзный не по годам сын мало интересовал вдову. Она ведь сделала для него так много, устроив в лучшую из школ гойдин...

– А ты бывал где-то ещё? – прервала его воспоминания Мари.

Её бокал опустел, и Ассен долил в него мерцающей жидкости.

– Конечно. У Марибель был … период, когда ей не сиделось на месте.

– Расскажи... – Мари куталась в лиловый мех накидки, подтянув ноги на краешек стула. На него она не смотрела, взгляд тёмных глаз был устремлён в никуда.

Девушка-загадка. С Марибель – резковатой, хладнокровной и предсказуемой, ему было значительно проще. Она сумела одурачить его только один раз, и вот теперь вместо неё здесь сидела другая. Понять которую было куда сложнее, а поверить в которую оказалось куда легче. И он поверил, разрушая вековые заповеди своего братства. «На службу могут призвать тело, его силу и ловкость. На службу могут призвать ум, его знания и возможности. На службу могут призвать честь, её правила и границы. Никто не может призвать на службу душу. Душа гойдин служит только самому гойдин».

Мари призвала на службу себе его свободную душу. Эта служба договора не требовала, и в нём не нуждалась. Но Ассен больше не был свободен, до тех пор, пока не вернёт девушку туда, откуда привёл.

– Однажды, – начал он, уцепившись за воспоминания, как за спасительную нить, уводящую от тяжелых мыслей...

Марибель была в ярости. Снова. И всё бы ничего, но это был день окончания очередного Договора, а она самостоятельно решала, продлить его или нет, вот уже второй год. И второй год играла в одну и ту же игру... Но не на этот раз.

У входа в апартаменты стоял рослый гойдин. Моложе, и выше Ассена ростом. Перепуганная Ботар, служанка, шепотом сообщила, что госпожа желает видеть их обоих, немедленно. Новичок и ухом не повёл, смело шагнув через порог, а Ассен, выбирая между гневом и облегчением, шёл позади, пытаясь оценить, насколько годится соперник для предназначенной ему роли. Разумеется, Владыка не мог не проконтролировать подбор нового защитника, но всё же...

– Ассен! – голос Марибель источал сладкий яд. – Ты был верен нам столько лет! Мы решили, что слишком утомили тебя своим невыносимым характером. Ты – свободен. Выплаты по Договору мы удваиваем. Ты заслужил и большего, но что мы можем тебе ещё дать? Ах, самые лучшие рекомендации, конечно!

Она помахала в воздухе пластинкой с вензелем Владыки:

– Всё здесь, мы тебя больше не задерживаем!

Когда она начинала говорить в таком тоне, хорошего ждать не приходилось. Ассен сорвался пару дней назад, позволив себе намекнуть девятнадцатилетней наследнице Мирнивра, что она выглядит смешно и глупо в глазах взрослых людей. Разумеется, делать этого не стоило, но Марибель вредила самой себе, когда вела себя подобным образом, а ведь он поклялся защищать её ото всего. И от самой себя в том числе.

Это не было первой стычкой, но оказалось последней. Когда хотела, юная госпожа умела быть очень прагматичной. И замена ему нашлась очень быстро.

Два часа до полудня. Время действия Договора истекло. Ассен криво улыбнулся и осторожно вытянул холодный металл пластины из её пальцев. Наклонившись над тонкой рукой, прикоснулся к ней губами. Вовсе не формально, как это сделал бы придворный, нет. Чувственно, откровенно, обжигая дыханием прохладную кожу запястья. И развернувшись, быстро покинул покои бывшей госпожи, не заботясь о том, что заставил её глуповато захлопать глазами, уставившись на собственную руку. Теперь и он мог позволить себе эту маленькую месть.

Конечно он желал её. А кто устоял бы, изо дня в день, из года в год находясь на расстоянии протянутой руки от расцветающей красоты? Огненной, дразнящей, знающей себе цену, смелой, и не ограниченной ничем, кроме власти любящего отца?

Но эта близость к самой большой ценности Элергема была им получена не просто так. Он умел скрывать свои чувства лучше всех. Считалось, что он и вовсе их не испытывает. Одним словом — Лёд. Марибель это бесило. С самого первого дня. Она тогда только-только начала пробовать силу своих чар, и стена равнодушия выстроенная молодым гойдин вызывала ярость. Но и много позже, когда от поклонников уже не стало отбоя, и она скорее желала одиночества, чем назойливого внимания, Марибель так и не прекратила попыток его соблазнить. Ассен прекрасно знал, что, уступив, окажется высмеян. Ею двигала всего лишь его непокорность, не более того. Он думал, что знает её слишком хорошо.

Возвращение домой прошло без шума. В Гильдии защитников его заверили, что отпуск не будет долгим, с такими-то рекомендациями, и Ассен позволил себе отвести душу с размахом. Дни тренировок сменялись днями безудержного кутежа, но память не сохранила ни единого лица, из целой карусели его воздыхательниц. Марибель ему снилась каждую ночь. Непривычно спокойную, не требующую настороженного полусна ночь. Это не было любовью, он не заблуждался ни до, ни после. Лишь неудовлетворённым желанием недостижимого. А потом ему предложили Договор.

Новый господин желал встретиться со своим гойдин в Раннеше, одном из Ближних миров-теней. Ассену было безразлично, куда заведут его прихоти нового опекаемого. Цветущий вечной весной Раннеш был, в этом смысле, не самым плохим вариантом. К месту встречи — в уединённый гостевой дом на границе земли и океана – он прибыл вовремя. Наемный транспорт, фыкнув серым выхлопом напоследок, резво покатился прочь, а Ассен толкнул тяжёлую входную дверь.

Конечно, она хотела его удивить. И удивила. Он замер на пороге, испытав нерешительность впервые в жизни. А Марибель сделала несколько шагов ему навстречу, прожигая свободного, ещё не связанного печатью на Договоре, гойдин темной глубиной своих глаз.

– Это случилось единственный раз. И было необходимо нам обоим. – Ассен замолчал, возвращаясь в реальный мир.

Мари подняла на него лихорадочно блестящие глаза.

– Продолжай, – прячась за льдом голоса госпожи, на языке госпожи, – велела она.

– Не знаю, что мы пытались доказать. Каждый себе. Но тот день в Раннеше нас и сблизил, и отдалил. Марибель мне очень дорога, но вовсе не как женщина. И Договор не имеет к этому никакого отношения. Я служу ей совсем по другой причине. Она, в каком-то, очень извращенном для асталоев или гойдин смысле – моя семья.

Девушка, так похожая на Марибель, и настолько от неё отличающаяся, протянула ему пустой бокал.

– Ещё немного, Ассен, – вздохнула она, – мне кажется, я понимаю. Прости, я больше никогда... Это было глупо.

Под полной луной её лицо казалось очень бледным, веснушки исчезли совсем. Стеклянная ограда галереи была не видна, и ему казалось, что Мари плывёт в ночном небе. Ощущение горькой непоправимости сказанного сжало сердце, но привычка сдерживать чувства выручила и теперь. Ассен плеснул немного вина в протянутый бокал, и рука его не дрогнула.

 

Глава 8

Пляски марионеток

 

Мораль говорит: «Не смотри сюда!» И это устраивает обе стороны.

Карл Краус

 

Я разрывалась на части, не зная, к чему готовиться – к свадьбе или к похоронам. Мирнивру становилось всё хуже. Он ослабел, и держался лишь на стальной своей воле, да на преданности эскулапов. Распорядители торжеств, хоть и не беспокоили меня лично, зато заваливали предложениями и вопросами через голурум, или с посыльными. Ткань для платья, его фасон (в рамках традиций), мои пожелания относительно списка гостей, составленного и утверждённого советником по церемониям, сама церемония, и мои действия, расписанные посекундно...

А параллельно с этой суетой, советник Айеран – тот тип, с холодными глазами, непрозрачно намекнул, что мне стоит ознакомиться с процедурой Дней Скорби. То есть, с обрядом похорон персоны первой величины. Я не сдержалась, да и послала его куда подальше, пользуясь тем, что структура языка Элергрема не позволяет грубить уж слишком откровенно. Зато в нём куча вариантов поставить собеседника на место, просто используя нужную интонацию. Советник не обиделся, лишь спрятал лицо в полупоклоне, признавая моё право отчитывать его, как мальчишку. Или мою глупость... Мне стало стыдно. Но Марибель ни за что не стала бы извиняться. Не извинилась и я.

– Ассен! – раздражённо рявкнула я в золотистую ленту своего тод, чудесного браслетика - элергремской версии смартфона, идентификатора личности, и кредитной карты - едва мои апартаменты покинул последний посетитель.

Духонь собирала мои волосы в пучок, намереваясь нанести на лицо какую-то маску, по рекомендациям все тех же распорядителей торжеств, и в рамках подготовки к ним... Я буквально из кожи выпрыгивала от раздражения. В овале едва заметно мерцающего экрана, заменявшего здесь зеркало, хмурилась издёрганная девица, в которой я с трудом могла узнать себя.

...Маски, платья, вечеринка для друзей. О том, что у Марибель были друзья я услышала впервые. До сих пор ни один не давал знать о своём существовании...

– Госпожа, – возникший перед нами Ассен невозмутимо смотрел мне в лицо, правая половина которого уже напоминала баклажан. Цвет маски был упоительно-фиолетовым.

– Ассен, мне нужно подышать! Если сегодня явится кто-нибудь ещё, я прикажу выбросить его из окна! – я машинально бросила взгляд через комнату. За прозрачной преградой неслись гонимые ветром тучи.

Духонь, обычно мастерски изображающая глухонемую, часто задышала. Ей, видимо, стало смешно. От того, чтобы сорваться в истерику, меня отделял какой-то миг. Мой гойдин этого мига не дал. Он шагнул вперёд, оттирая служанку, которая порскнула в сторону, едва глянув на него, и подал мне салфетку из стопки, исходившей горячим паром.

Я стерла вязкую жижу с лица, посидела, уткнувшись в чистую салфетку, вдыхая тёплый аромат, и поднялась.

– Пошли!

Ассен не двинулся с места, только чуть приподнял бровь, почти иронично.

– Что?! – волна раздражения грозила накатить снова.

– Вы не одеты, госпожа.

Чёрт! Я же сняла платье, чтобы не заляпать маской, и теперь стояла перед ним в распахнутой шёлковой накидке! С самым воинственным видом. Бабетта идёт на войну... Идиотка!

Улетать далеко мы теперь не отваживались. Всего лишь спустились вниз, в город. Холодный ветер гулял по проспектам и паркам, гоняя мелкую водяную взвесь. Мне остро, до сведенных скул, захотелось домой, в Питер.

Ассен привёз меня в лериум – что-то вроде очень приличного ресторана, только разбитого на отдельные кабинки. В таких собирается деловой люд, заключаются договора и сделки, иногда уединяются пары. Вообще – культура еды у асталоев на высоте, имеет кучу традиций и церемоний. Но это всё, в основном, на показ. А вот кухня превосходна всегда.

Я предупредила служащего-майми, что у меня, возможно, будет гость, огласила заказ, и нас оставили в покое.

– Я хочу домой, Ассен, – это была почти мольба.

Он покачал головой.

– Не сейчас, Мари! До церемонии бракосочетания шесть дней, Мирнивр плох, – он смотрел мягко, но разжалобить его мне не удалось.

Всё это я знала и сама. Мне хотелось утешения, но где его было искать? В конце концов гойдин просто использовал меня, чтобы спасти свою госпожу... Согласно Договору, и своим понятиям о чести. Передо мной у него таких обязательств не было. Боль от запоздалого прозрения заставила слезы покатиться по щекам. Быстрые, невольные.

Я вскинула подбородок, словно опять нацепила тяжёлую тиару, и она заставляла спину выпрямиться, а шею – высоко нести голову. Говорить больше не хотелось, но при чём тут мои желания? Моё «я» растворялось, дробилось на тысячи маленьких кусочков, в безумной круговерти событий. Жалкие его остатки обрастали бронёй по имени Марибель, и она могла позволить себе не сомневаться в собственных силах. Могла спокойно принимать данность своего положения, и не переживая о том, чем продиктована верность гойдин...

В уютной роскоши лериума, вдыхая ароматы изысканных блюд, не обращая внимания на подсыхающие на щеках слёзы, я окончательно превратилась в Наследницу Владыки Первого мира.

А потом события, внешне не связанные между собой, посыпались лавиной. И только одно объединяло их – центральной фигурой была я. Словно Мирнивра уже не существовало, и охотники сменили свою цель.

Вечеринка для «друзей» Марибель должна была проходить в одном из куртуазных домов развлечений Столицы. Мой гойдин, верный своим обязанностям, настоял, чтобы я разок посетила его до мероприятия. И не зря. Во-первых, Марибель там бывала раньше. Во-вторых, я пережила культурный шок в одиночестве, никем не узнанная под грим-маской придворного мага-баэртона.

Гнездо порока для праздной молодежи из влиятельных родов Элергрема потрясало как неумеренной роскошью, которой не было даже в Отороне, так и внушительным списком дорогостоящих удовольствий, которые здесь можно было испытать. Начиная от алкоголя и наркотика, заканчивая всеми доступными видами сексуальных утех, включая извращённые. О еде, танцах, театральных постановках, рассчитанных на узкий круг зрителей, я уже не говорю. В который раз мне пришлось убедиться, что люди (я по-прежнему считала асталоев людьми, несмотря на их запредельный срок жизни и некоторые способности, присущие только им) повсюду одинаковы. Как неизменны и их грязные страстишки. Разница только в масштабе.

Ассен держался рядом невозмутимой тенью, лишь движением бровей давая понять, что можно, а чего не стоит и пробовать.

В программе моей вечеринки, слава Богу, ничего непристойного не предполагалось. Синяя зона, которая должна была служить моей гостиной, изображала пещеру, вырубленную внутри алмазной горы. Сияющие грани кристаллов, подсвеченные изнутри всеми оттенками голубого и синего, свешивались с потолка, обрамляли широкие арки и остро топорщились на стенах. Я огляделась, в недоумении. А если подвыпивший асталой захочет стеночку подпереть? Но протянутая к тонкой грани кристалла рука не встретила холодной и гладкой поверхности. Пройдя через великолепную голограмму, она уперлась в мягкий бархат за ней.

Убранство оказалось качественной иллюзией. Прекрасное обрамление для неискренней радости фальшивых друзей Марибель.

Крохотная мушка за ухом шептала мне весь вечер, называя имена, сообщая о гнусных привычках или, наоборот, удивительных плюсах моих гостей. Вергн появился с опозданием, когда вечеринка была в самом разгаре, а я искала момент, чтобы откланяться, прикрываясь недомоганием Владыки. Он был красив, словно ожившая скульптура Аполлона. Галантен, обходителен и даже, кажется, неглуп. Ассен предупредил – «будь осторожна. Марибель спала с ним больше года, потом разорвала отношения. Единственный раз, когда она не сообщила мне о причине». Он моментально завладел моим вниманием, моими руками, моим слухом и взглядом, не отпуская ни на миг.

– Марибель-Марибель! Как беспощадно с твоей стороны исчезнуть на столь долгий срок! И появиться только накануне бракосочетания... – его бархатный голос обволакивал разум.

Этот прекрасный искуситель знал, что делает. Все мои страхи, всё отчаяние последних дней, вся слабость, загнанная глубоко внутрь души и запертая наглухо после разговора с Ассеном на галерее – всё всколыхнулось горькой мутью безумного «ну и пусть!». Я подчинилась мягкой силе Вергна, полагая, что Марибель разбиралась в мужчинах получше меня. И если мне вскоре предстоит разделить ложе с вызывающим отвращение мужем, да ещё и при свидетелях (да-да, таков церемониал!), то почему бы не получить пищу для сексуальных воспоминаний о чём-нибудь поприятнее? Поправляя локон замысловато скрученных волос, я сняла мушку передатчика, и проходя мимо своего остолбеневшего гойдин, положила её в теплую ладонь.

– Держись на расстоянии, Ассен. Оставайся снаружи.

– Разве ты не отошлешь его прочь, как обычно, милая? – мой спутник смерил Ассена холодным взглядом.

Я удивилась – как могут светло-карие глаза, самого тёплого оттенка, хранить столько льда?

– Нет, не сегодня. Меня может вызвать отец... милый.

Мне не пришлось искать причину, чтобы покинуть своих гостей – такой исход никого, похоже, не удивил.

Не помню, что мы выпили перед уходом, но в машине меня обуяло безудержное веселье, на грани истерики. Я видела, что Ассен летит следом, точно следуя моему приказу, но мне было всё равно. Вергн и пилотом был прекрасным - тонгон рассекал ночь кувыркаясь в немыслимых виражах, а я хохотала, властно прижатая к сиденью полем безопасности. Потом был короткий провал.

Очнулась я от свиста в ушах. Колпак машины был открыт, водительское место пустовало. Тонгон нёсся над серебрящейся по воде лунной дорожкой. Ветер выбивал слёзы из глаз и не давал дышать, а защита – пошевелиться. Я снова расхохоталась, но весело мне не было. Чем опоил меня этот мерзавец — не знаю, но мысли ворочались в голове с трудом. Ассен! Где Ассен?

Словно в ответ, его машина поравнялась с моей. И что? Что он мог сделать? Я почти пришла в себя. Смывая искусственное веселье, в мозг вонзилась паника. Я задергалась, пытаясь дотянуться до регулятора защитного поля. Не получилось. Вергн выставил его на максимум, спеленав меня в кресле, как куклу. Тонгон управлялся автопилотом и уходил всё дальше, в море. Какая программа была ему задана?

Колпак соседней машины, странно деформированной, наполовину раскрылся, и Ассен выбрался на край обвода, так близко, что я видела, как вспухли вены у него на лбу. Машины неслись бок о бок. Между бортами была от силы пара метров. Пара метров чёрной бездны и рвущий его рубашку встречный ветер. Я заледенела от ужаса. Мой гойдин прыгнул. Ветром его отбросило назад, он скользнул по спинке переднего кресла и ухнул за борт. Я закричала. Зажмурив глаза, выплескивая весь свой ужас в непрерывном, рвущем горло вопле. Который стал, внезапно, слишком громким, вонзаясь мне в уши.

– Хватит.

Поле безопасности ослабло, ветер исчез. Ассен колдовал над панелью управления. Я хватанула воздух раскрытым для крика ртом и закашлялась. Из глаз полились слёзы. Всегда считала, что «в три ручья» – это фигура речи. Ошибалась.

– Он собирался меня убить? – слёзы не останавливались, но я не рыдала, захлёбываясь, как ни странно. Они просто текли, не мешая мне говорить или думать. Последствие отравления неизвестным препаратом?

– Ему почти удалось. – Ассен был сосредоточен и хмур. Тонгон накренился, поворачивая. – Наша машина скоро рухнет. Меня подстерегли и задержали у самого берега, перед тем, как Вергн выпрыгнул. Красивая версия твоего самоубийства – весь мир в курсе, что Наследница не в восторге от предстоящей церемонии бракосочетания. Провела ночь с любимым, и...

Я промолчала. В голове гудело, но необходимо было соображать, и быстро.

– Куда он может отправиться?

– Домой, куда ещё? Невинно ждать ужасных новостей. – Ассен удивлённо посмотрел на меня.

– Летим к нему. Я должна знать, кто его надоумил. Для мести прошло слишком много времени. Вытряси из него всё, пока не наступит утро и не найдут наш тонгон.

Ассен прищурился, а потом ухмыльнулся во весь рот. Растрёпанные волосы торчали во все стороны, рубаха была порвана на груди, пальцы рук сбиты и ободраны – цеплялся за кромку кабины позади спинок задних сидений, но мой гойдин заметно повеселел. А я перестала плакать, и вот тут-то меня наконец затрясло! Ни капельки не вовремя, зато очень ясно, навалилось осознание того, что едва не произошло. Застучали зубы, похолодел затылок, как будто коса старухи-смерти просвистела над головой только что... Меня пытались убить! По-настоящему.

Ассен коротко глянул в мою сторону и полез в один из кармашков своего широкого пояса.

– Разжуй, – протянул на ладони черную капсулу.

Я послушно, словно автомат, сунула её в рот, и скривилась – горечь была такая, что онемел язык! Амфибия Вергна неслась сквозь ночь. На панели жёлтенько мигала овальная клавиша «дом».

Я только позже сообразила, как нам повезло прилететь именно на этой машине. Жилище бывшего любовника Марибель напоминало небольшую, но хорошо укрепленную крепость. Задолго до подлёта начали срабатывать системы опознавания «свой-чужой». Мы переглянулись, каждую секунду ожидая отказа, но ничего не происходило. Тонгон опустился под гостеприимно распахнутые створки гаража. Выходит, хозяин ещё не вернулся домой?

– Что делать? – отчего-то шёпотом поинтересовалась я. – Ты был здесь раньше?

– Один раз, – так же тихо ответил Ассен. – Нас уже заметили, не сомневайся, будем полагаться на то, что обслуга не в курсе его планов. Будь Наследницей, и всё получится. Ты желаешь сделать хозяину дома сюрприз...

Договорить он не успел. Створки крыши сомкнулись. Из высоких внутренних дверей вышел ливрейный слуга-майми и согнулся в низком поклоне, едва я поднялась из кресла тонгона.

– Госпожа... Мой хозяин в отъезде, он не предупредил...

– И не надо! – оборвала я его растерянное блеяние. – Я хочу сделать твоему господину сюрприз! Отведи меня в его покои, и держи рот на замке.

Поклон несчастного майми стал ещё ниже. Он почти коснулся лбом пола, что при его комплекции казалось мне невозможным. Майми невысокие, плотные и широкие в кости. Особой гибкостью не отличаются.

Остро завидуя хладнокровию гойдин, я следовала за слугой Вергна по его роскошному жилищу. Этот мерзавец обладал вкусом и явно не был беден. Неужели он решился на убийство по собственной инициативе? Чем же его так допекла Марибель?

Едва за нами бесшумно сомкнулись створки дверей, Ассен мягко, но настойчиво развернул меня за плечи к образ-экрану. Оттуда на меня, недовольно скривившись, смотрела бледная до синевы, всколоченная незнакомка в роскошном платье. Перевитая серебряной лентой высокая пирамида моей прически растрепалась и съехала на бок. Косметика растеклась по лицу... Зрелище было и смешным, и жалким. И точно не годилось для того, что мы задумали.

Я кинулась искать туалетную комнату, но первая дверь распахнулась в будуар... назвать это помещение по-другому не получалось. Причём это был будуар извращенца. Со всеми атрибутами садо-мазохистских наклонностей. Я подобного сторонилась, насколько это возможно в век интернета и всеобщей толерантности, но не узнать некоторые детали было сложно. Так и замерла на пороге, потрясённая мыслью, что пару часов назад наивно собиралась провести здесь ночь. Ассен тоже заглянул внутрь. И только едва заметно шевельнул бровью. Ну уж нет! Тень или не Тень, а в этом мы с ней похожи не были!

Кое-как разодрав непослушные пряди волос и умывшись, я вернулась в кабинет. Мы решили подождать хозяина дома здесь. Ассен стоял возле дверей. На поясе, вдобавок к его собственному оружию, которое он не снимал никогда, появился ещё один образец элергремской воинственности – средней длины нож, в разукрашенных ножнах. Но, судя по тому, что Ассен решил им воспользоваться, рабочие качества этого ужасного предмета декоративными не были. Эта штуковина плевалась тонкими, как бритвы, лезвиями, которые могли разрезать камень, благодаря микро вибрации. Ну и сам клинок не был простым тесаком... Я едва не отрезала себе пальцы таким же, в один из первых дней.

– Ты-ы? – Зашипел Вергн, увидев меня в дверях своего кабинета. Красивое лицо исказили разочарование и неверие. Ассен возвышался за его спиной мрачной тенью. Рука хозяина кабинета потянулась к поясу, но тот был пуст. Ассен втолкнул его в комнату, и вошел следом, с одной из своих смертоносных игрушек в руке.

– Ты не посмеешь, – презрительно скривился Вергн в его сторону.

– Ассен, убей его, – пожала я плечами.

Короткий широкий ствол «игрушки» приподнялся и уперся Вергну в спину, между лопаток.

– Стой! Марибель... – его взгляд метался по кабинету, каждый раз упираясь в подбоченившуюся меня. Вот теперь он поверил.

Я жестом велела гойдин подождать, размышляя, пора ли заканчивать с маской равнодушия и давать выход своей ярости.

– Ты хочешь что-то сказать мне перед смертью, тле? – Вергн вздрогнул, словно я его ударила, а Ассен чуть шире приоткрыл глаза. Я даже не была уверена, поймет ли моё оскорбление асталой. Но он понял, да так хорошо, словно я и впрямь попала в цель.

Когда я копалась в истории родов местной знати, наткнулась на некрасивую историю про сожительство некого господина с аборигенами (даже не аборигенками!) какого-то из миров-теней. Тот умудрился притащить их в Элергрем и даже пытался узаконить свои отношения. Тле – так называлась их раса, но позже имя перекочевало на самого господина, а потом и превратилось в страшное ругательство. Но всё это было слишком давно...

Попала я или нет, но ударила больно. Он вспыхнул, красивое лицо побагровело, сразу растеряв свое благородное очарование. Нам, рыжим, краснеть не стоит... У Ассен дернулся уголок рта, словно он сдержал усмешку.

– Марибель... – прохрипел Вергн. Ему не хватало воздуха, – не убивай...

– Почему это? – лениво и самую малость раздраженно, словно спектакль уже надоел, осведомилась я-Наследница Владыки Первого мира. – Ты должен благодарить меня за милость, избавляющую от встречи с советником Айеран. Я слышала, что его методы...

– Я глупец! Меня провели, как ребенка! – он рухнул на колени, громко стукнувшись ими о мозаичные плиты пола. – Да! Я ненавидел тебя! Да! Ты знаешь, почему! Но я никогда бы...

– Ты это сделал, милый. – Понятия не имею, откуда во мне взялось это ядовитое воркование, заставившее вздрогнуть их обоих – и убийцу, и спасителя. Мне хотелось орать и плеваться, я была до краёв заполнена пережитым ужасом и гневом, а говорила так, словно мне было жаль стоящего на коленях человека. Брезгливо жаль, как ненароком раздавленного червя. Ах, Марибель...

Убийца смотрел на меня, и лицо его становилось мертвенно-белым, краснота, заливавшая его раньше, исчезала на глазах.

– Госпожа... – предостерегающе окликнул меня Ассен.

Красивые, немного более выпуклые, чем нужно, глаза Вергна посветлели. Он сжал губы в нитку, и прошипел сквозь сомкнуты зубы:

– Ненавижу! Он был прав, ты – погибель для всех нас! Всё. Теперь можешь убить.

Не сомневаюсь, что он был достаточно силён, чтобы поверить в свою способность пересилить страх... Я почти растерялась, увидев, как инициатива ускользает из моих рук, но тут заговорил гойдин.

– Госпожа, я прошу вас, оставьте нас одних? Ненадолго...

У меня ещё хватило сил пожать плечами и выйти, плотно закрыв за собой дверь. Я совершенно не хотела знать, что именно сделает с ним Ассен, чтобы заставить говорить. Но была абсолютно уверена, что против гойдин у асталоя шансов нет.

Мы вернулись в Оторон вместе с рассветом. Небо над Столицей было удивительно ясным, с высоты посадочной площадки она купалась в розовом свете, словно изнеженная жечужина на берегу спокойного моря. Я передёрнулась. Было прохладно и гадко. Рубашка Ассена – рваная, в пятнах свежей крови – резко контрастировала с мирной панорамой спящего внизу города. Но он принёс мне имя одного из врагов, и вся эта ночь того стоила.

Жалкие остатки гуманизма толкали меня заистерить, или рухнуть в обморок, когда я увидела своего гойдин, выходящего из кабинета Вергна. Он был перепачкан кровью, словно там, за дверью, свежевал тушу. Разум отказывался верить в то, что примерно так оно и было... Но я не отключилась, не сползла по стене, как бывает в кинофильмах, и не зарыдала. Всего лишь судорожно сглотнула подкатившую из желудка желчь, и помогла ему быстренько смыть кровь. Нужно было убираться оттуда.

– Госпожа, вам нужно отдохнуть. – Осипший голос моего защитника прогнал воспоминание. Отдохнуть не помешало бы и ему.

– Мы идём к Мирнивру, Ассен. А потом – отдыхать.

Он кивнул, и снова замолчал. Капсула лифта летела вверх, на Олимп, к опутанному трубками небожителю...

На этот раз Ассен не остался у входа, а прошествовал за мной через весь огромный зал к гротескно-большому ложу, на котором умирал маленький старик. Четыре стража напряглись, положив руки на пояса, при виде моего гойдин, но какое нам было до них дело?

– Отец?

Дряблые веки дрогнули.

– Марибель? – Он скосил глаза на Ассена и вопрошающе уставился на меня.

– На меня совершили покушение. Мой гойдин выполнил свой долг. Исполнитель больше не опасен. Но существуют заказчики, – я торопливо шептала, наклонившись к его лицу.

Удивительно, но он совсем не пах болезнью или близостью смерти. Наоборот, от него исходил приятный, свежий запах чистого тела. Воображаю, как воняла я!

– Имена? Ты узнала их имена? – он сделал попытку пошевелиться.

– Только одно. Советник Ранатр. Но я уверена, что их должно быть больше! В чём логика? У тебя больше нет наследников, кого они планируют назвать Владыкой? И какой ценой?

В выцветших глазах что-то промелькнуло. Гордость?

– Ты всё сделала правильно, девочка. Иди. Отдохни. У тебя была трудная ночь... – сухая и тёплая рука сжала мою кисть с неожиданной силой. – Теперь моя очередь, – закончил он.

– Ассен! – Мирнивр окликнул его, когда мы уже отошли от постели, – это не будет забыто.

Гойдин поклонился Владыке, и мы поплелись в мою башню.

Я вышла из туалетной и чуть не метнулась обратно – Ассен стоял в спальне. Рубашку он сменил, мокрые волосы блестели, зачёсанные, по обыкновению, назад ото лба.

– Ты что здесь делаешь? – воскликнула я, запахивая на груди весьма фривольную накидку из богатого гардероба Марибель.

– Госпожа, я буду спать здесь — он кивнул на узкую оттоманку в изножье монстра, который называется в этом мире кроватью, – угроза не исчезла.

Все возражения испарились, стоило мне вспомнить собственный ужас, когда я обнаружила, что должна умереть. Кинув на оттоманку подушку и спихнув одно из одеял, я вскарабкалась на кровать. Из туалетной комнаты показалась Духонь, с ворохом моей одежды в руках. Тактично сделав вид, что ничего особенного не происходит, она удалилась восвояси.

К обеду появились «мои» советники. Вид у них был пришибленный. Только Айеран загадочно поглядывал в мою сторону, когда думал, что я этого не вижу. Мне хотелось встряхнуть их как следует, но Мирнивр ясно дал понять, что остальное меня пока не касается, вот я и делала вид, что всё в порядке. Голурум пиликал вызовами, советники силились работать, как обычно, а я слушала их в пол уха, гадая, сумел ли Владыка узнать что-либо ещё?

Ответ на мои вопросы нашёлся быстро. Советник Айеран просил разрешения задержаться, когда наше бестолковое времяпровождение подошло к концу. Я насторожилась. Не то, чтобы я имела основания в нём сомневаться, но он мне не нравился, как никогда не нравился ни один сотрудник правоохранительной системы там, дома.

– Марибель, мне необходимо прояснить некоторые моменты, – начал он, покосившись на Ассена, равнодушным ко всему истуканом застывшего у окна.

– С этого часа башня находится под круглосуточным надзором. То же касается любого средства передвижения, на котором вы решите её покинуть. Тод на вашей руке подключен к системе позиционирования...

– Вы и в туалет со мной пойдёте, советник? – язвительно осведомилась я. – Во всём этом была необходимость вчера, но я смогла справиться сама.

– И теперь ваши недоброжелатели станут осторожнее, Наследница, – не меняя тона продолжил Айеран. Глаза у него покраснели, набрякли веки. Он мало спал, если спал, вообще, этой ночью.

– Вам удалось узнать что-нибудь ещё? – не выдержала я.

– Заговор управляется извне. Мы обезвредили несколько участников, но никто из них не знал имени организатора.

Это «не знал» заставило меня поёжиться. Я стала причиной гибели нескольких человек всего за одну ночь, и осознание этого факта никак не желало укладываться в голове.

– Но церемония... ведь там будут тысячи! Мою смерть не удалось сделать загадочной, зато можно сделать эффектной! – осенило меня.

– Именно об этом я и хотел поговорить. Знаю, вы потратили много сил на подготовку, но наш Владыка считает, что проводить церемонию сейчас – слишком рискованно. – мой собеседник смотрел с сочувствием, и выглядело оно почти натуральным.

Я вздохнула. Абсолютно натурально, с облегчением. Но на лицо нацепила скорбную мину:

– Трендротам это не понравится...

– С Трендротами я объяснюсь сам. Церемония будет отложена на неопределённый срок. – Советник поднялся. – Будьте осторожны, Наследница Марибель.

– Разумеется, советник. Спасибо за заботу.

Он ещё раз бросил быстрый взгляд на гойдин, и ушёл.

Откуда нашлись силы для радости, я не знаю. Но потрясения прошлой ночи не помешали мне её испытать.

Мой гойдин улыбался, прикладывая кончики пальцев к губам. Я показала на окно, и он кивнул.

На галерее гулял ветер. Не сговариваясь, мы отошли подальше от окон.

– Кто это может быть, Ассен?

– Не знаю. Кто угодно. У него должно быть достаточно ресурсов или резонов, чтобы завлечь в союзники советников Владыки. Среди них нет случайных лиц.

– Но ведь мы уменьшили опасность, почему так беспокоится Айеран? – я повернулась спиной к ветру, и тут же об этом пожалела – волосы залепили лицо.

– Он прав, Мари. Мы его разозлили. И теперь стало ясно – его целью не был Владыка, его цель – сместить ваш род. Сегодня вы оба находитесь в большей опасности, чем вчера.

Я вздохнула. Мысль отправиться ночью домой растаяла, так и не успев стать предложением. Ассен был прав. Как и советник. Я осторожно прикоснулась к ссадинам на его руке.

– Болит?

– Нет, – он покачал головой. – Скоро всё пройдет, асталои умеют лечить, Мари.

 

Глава 9

Да здравствует король!

 

Цезарю многое непозволительно, потому что ему позволено всё.

Сенека

 

Я донимала важных и страшно занятых работников девяносто второго яруса Оторона, в Башне Советов. Кроме самого советника Микаэра, никто мне здесь не обрадовался. Наследница решила вникнуть в архисложную экономическую систему Элергрема? В хитросплетения расчетов между производственными монополиями Высоких родов? Уверена, когда я уходила, они крутили пальцем у виска, или как там асталои выражают презрение к идиотам? Но Наследнице было до лампочки недовольство высокомудрых клерков. В моём теперешнем положении имелись несомненные плюсы – возразить не осмеливался никто. Я хотела докопаться до причин заговора. И начала с того, в чём лучше всего разбиралась.

Согревая в ладони очередную пластинку с терабайтами данных, я направлялась к лифтам, когда на запястье завибрировал тод. Меня вызывал Владыка.

– Ассен, мы едем наверх, – я подняла глаза к сплошному экрану потолка девяносто второго яруса. Там лениво плыли аккуратные белые облачка, по диагонали пересекая коридор и исчезая на стыке со стенами. Мой гойдин кивнул, вызывая лифт.

Выглядел он теперь внушительно – мало кто в святая святых Первого мира разгуливал так хорошо вооружённым, как мой защитник. Его это, впрочем, только раздражало. Он считал, что прежнего оружия было вполне достаточно. Той штуковины с толстым стволом, смахивающей на стартовый пистолет, и его личного ножа. Но советник Айеран решил по-другому.

Мирнивр хрипел и бился. Я неслась через громаду зала, оскальзываясь на гладких плитах пола, и шептала «нет-нет-нет». Его ложе окружили советники со скорбными лицами. Кого-то я оттолкнула с дороги, но даже не задержалась, чтобы обернуться. Владыка Элергрема умирал. Еще суетились вокруг медики, ещё – тум-тум – редко и тихо звучало из аппарата его сердце, но это был конец...

Я вцепилась в вялую руку, сжимая её изо всех сил.

– Отец!

Словно туда можно докричаться... Но он услышал. Открыл глаза. Покосился на Пройа, личного врача. Говорить уже не мог.

– Наследница, мы можем ввести его в сон. Обратный процесс невозможен, но вы решите сами, когда этот сон прекратится. Так велел передать вам Владыка.

Я в ужасе уставилась на умирающего. Он закрыл и открыл глаза, подтверждая слова Пройа.

– Отец, – я уже не кричала. Шептала, всхлипывая, давясь жгучими слезами жалости, страха, отчаяния, – не оставляй меня одну, нет!

– Наследница, – врач осторожно дотронулся до моей руки, – у него не больше минуты, вы должны решить...

Я посмотрела в усталые глаза. «Давай!» – говорили они. Не «прости», не «прощай» – давай! Действуй!

Он был истинным Владыкой, этот старик. Я кивнула, не отводя взгляда. Так и смотрела, пока его глаза не закрылись. Моё сердце превратилось в ранящий осколок льда. Я уже являлась причиной смертей, но приказов на неё пока не отдавала...

Встать было трудно. Повернуться к мрачной тишине за спиной – ещё труднее. Я кожей чувствовала, как напрягся рядом со мной Ассен. Момент для убийства был идеальным, но меня страшило вовсе не это. Обнаружить, что бывают вещи пострашнее угрозы собственной смерти, весьма неприятно.

Они стояли широким полукругом. Старые, и не очень, знакомые, и те, кого я видела впервые. За сдержанной скорбью прятались другие чувства. Мне предстояло узнать – какие.

– Вы все – свидетели воли Владыки Мирнивра. – Мой голос зазвенел, заполняя полукруг зала, взлетая под купол и падая вниз, к замершим слушателям. – Его больше нет с нами, но день Скорби для него ещё не настал. Я буду исполнять обязанности Владыки, по праву дочери и Наследницы, но официальная Церемония присяги Высоких родов новому Владыке состоится только когда Мирнивра не станет.

Я замолчала. Они переглядывались, переминались. Островком спокойствия возвышался советник Айеран. Склонил совершенно седую голову Систель.

Когда неуверенность в рядах советников достигла физически ощутимого предела, я закончила:

– Все вы, советники Владыки, дадите мне присягу сейчас. Здесь.

В глазах Айерана засветилось торжество. Этот хитрец поставил на меня, и думал, что сорвал джек-пот... А я испытывала только горечь и страх, укрывшись за надёжной бронёй личины Марибель, Владыки Элергема, Первого мира.

– Это было очень умно, Мари.

Мы сидели в полутёмном кабинете Мирнивра. Не думаю, чтобы Айеран, или кто-нибудь ещё, осмелился устроить здесь прослушку, и мы говорили свободно. Зал приёмов, где остался Мирнивр, был закрыт. Отныне и навсегда. Доступ туда имели только врачи, обслуживающие свою сложную аппаратуру. Я надеялась, что ему снятся сны... Отпустить его может только Марибель, но не я...

– У меня просто не было другого выхода, – я пожала плечами, подставляя свету парящей над столом лампы резные бока широкого бокала. На дне плескалась тёмно-синяя жидкость. Мы пили за упокой Владыки. – Зато теперь среди советников не осталось колеблющихся.

Что с такими сделал бы Айеран, я предпочитала не думать. Оппозиция здесь не в чести.

– Когда Марибель вернётся в Элергрем, она станет законным Владыкой, отдав последние почести отцу. Ты поступила не только умно, но и благородно, Мари. – продолжил Ассен.

Он сидел напротив. Под глазами залегли тени. Мы не спали вторую ночь подряд.

– Тебе нужно отдохнуть, гойдин. Ты скоро не сможешь меня охранять, – сменила я тему. Лесть из его уст пугала.

– Как и тебе. У твоего порога восемь лучших гойдин из всех, кого я знаю. Я не сплю потому, что не спишь ты, госпожа.

– Какая я тебе госпожа сейчас, Ассен? Ещё Владыкой назови? – переход на русский давался с трудом. В голове шумело от выпитого.

Он поднялся, тяжело протопал по залитым каким-то прозрачным материалом ракушкам, крабам и прочей мелкой живностью морского дна, застывшей над мелкой галькой. У Мирнивра было пристрастие к морю. Обернулся в дверях:

– Пойдём. Духонь с подругами два дня старались, чтобы тебе было уютно.

Кто-то включил свет. Проклиная всё и вся, я разлепила глаза. Ассен нависал над кроватью грозной тучей. В его смуглой лапище, почти не доставая ногами до пола, болтался и пыхтел, поджатый воротом собственного камзола, кучерявый мужичок. Бледный, но отчаянный. Новый советник по вопросам наследных споров, уходящих во тьму веков, и других юридических извилин Элергрема.

– Отпусти его, – просипела я, натягивая одеяло повыше.

Ноги советника коснулись роскошного ковра, но и только.

– Вы сошли с ума, советник Брандр? Как вы сюда попали?

– Владыка! – Он тоже сипел, но сдаваться не собирался, – ваш секретарь не ответил на вызов...

– Посреди ночи? Удивительно... – Я была ядовитее чёрной мамбы. – Что у тебя такого, что не могло подождать до утра?

– Вот, – он протянул мне пластину ксида, – вы должны это увидеть.

– Да отпусти ты его, Ассен! Пусть подождёт в гостиной. – Я смотрела им вслед, силясь сдержать зевок. Единственной моей мечтой в последние десять дней было выспаться.

Когда я влетела в гостиную, выполненную в стиле «дорогие гости, надеемся вам достаточно неудобно, чтобы вы не задерживались», сна у меня не было ни в одном глазу.

– Кто ещё знает об этом? – потрясла я пластиной под носом советника, утонувшего в низком кресле. Мослатые коленки торчали в районе подбородка.

– В том-то и дело, что никто, Владыка. Я проверял старые архивы, ведь моя должность...

– Немедленно заблокируйте доступ к этой информации, Брандр. Для всех, без исключения. И... вы поступили правильно. Только больше не врывайтесь ко мне в спальню среди ночи, пожалуйста. Мой гойдин мог вас и убить. – Я замолчала, хмуро посмотрев на Ассена.

– И объясните моему гойдин, как вам удалось миновать восьмерых его соплеменников. – Я резко развернулась, и направилась обратно, в кабинет.

– О, это совсем просто... – забормотал советник у меня за спиной, по которой, от такого простодушия, немедленно поползли мурашки.

Ассен вошел в кабинет очень тихо. Я сидела напротив двери, свернутая в пружину страха и гнева. Не на него, конечно. Какое право я имела на него гневаться? На то, что мне предстояло сказать. И сделать. Мой гойдин молчал.

– Ты имеешь право на сон, Ассен, – начала я, – но у тебя под началом куча народу, почему они все за дверью, а не рядом со мной? Я не хочу умирать! Ни за Марибель, ни вообще!

Он опустил глаза. Я знала, что ему больно. Дело не во мне, конечно, дело в чести гойдин. И даже промолчи я, он будет терзать себя сам.

– Я недостоин, госпожа...

– Ты – болван, – я рассердилась всерьёз, и слов уже не выбирала, – что я буду без тебя делать? И что будешь делать без меня ты? Подумай об этом. Всё, проехали.

Я выпустила пар и собиралась перейти к главному, но Ассен перебил, тоже заговорив на моём языке:

– Мари, прости меня. Оправданий нет, и не может быть. Если бы это был кто-то другой, ты могла пострадать. Подумай, стоит ли и дальше доверять мне свою жизнь?

– О, Боже! Пять утра! Я спать хочу, а не выяснять, кто кому больше нужен! Ты виноват, ты оступился. Ты всё понял. Не будем об этом больше? Кому ещё я могу её доверить? Лучше скажи, как он сюда попал?

– Просто, как он и сказал. Есть тайный ход. Ему тысяча лет. И лет пятьсот никто им не пользовался. Уверен – даже Мирнивр не знал о нём. А дотошный советник раскопал в своих архивах. Признаюсь, он меня впечатлил!

– Меня тоже, – отозвалась я. – Хочешь узнать, из-за чего весь сыр-бор?

И я поведала Ассену совершеннейшую ерунду, малую малость из того, что раскопал дотошный и безнадёжно наивный Брандр. Я не солгала, нет. Но есть правда, о которой лучше не знать никому. Ах, Марибель, это ведь не я делала страшный выбор, с лёгкой иронией сетуя Ассену на то, что советник перепутал важность своих открытий? Не я, нет, не я взвешивала на руке камень, который собиралась опустить на его голову, после того, как будут стёрты все следы о том, что буду знать я одна!

Путь, который привел незадачливого советника Брандра прямо в покои Владыки, предназначался, скорее всего, для быстрой эвакуации. Не знаю, как советник рискнул воспользоваться древним лифтом – я не рискнула. Он живо напомнил мне развалюху в маминой девятиэтажке, постройки семидесятых годов прошлого века. Шахта уходила к основанию башни, туда, где теперь напирал на громадные камни кладки земляной холм. Вот на верхушке этого холма и находился полузасыпанный лаз. Башня Владыки – самая старая часть Оторона, и не самая высокая. Кстати, далеко не все предшественники Мирнивра предпочитали жить именно в ней.

Каменистая насыпь норовила уползти из-под ног, и Ассен легонько придерживал меня за локоть. Прикосновение его руки прожигало насквозь, заставляя мысли путаться, и с этим совершенно ничего нельзя было поделать. С сожалением отстранившись, я вызвала Систеля.

– Почему не Айерана? – удивился Ассен.

– Не знаю, не могу объяснить.

Я, и правда, не могла. Советник Айеран оказал мне немалую поддержку, но было что-то отталкивающее в его расчётливом хладнокровии. Хотелось защититься и от него тоже. И защитить Марибель, когда она вернётся в осиное гнездо своей империи. А потому мой тод разгуливал по апартаментам Владыки на руке Духонь, и тонгон, на котором мы спустились вниз, Ассен невежливо отобрал у курьерской службы Оторона. На время.

Советник Систель, кряхтя, выбрался из-под свода полузасыпанного прохода. Следом, расширяя отверстие для своих широких плеч, появился один из моих гойдин.

– Владыка... – покрытый пылью Систель тяжело дышал, – уверяю вас, я ничего не знал об этом.

– Никто не знал, уважаемый советник. Я хочу, чтобы так оно и оставалось. Есть ли какие-то способы привлечь работников, которые потом навсегда вернутся в свои миры, чтобы привести это место в порядок? И так, чтобы существование моего тайного хода оставалось в тайне? – Я помогла старику отряхнуть серый налёт с длинного камзола.

– Уверен, что смогу такое устроить, – немного подумав, кивнул Систель. – Я польщён вашим доверием, Владыка.

– Не радуйтесь, советник. Кто знает, к чему это приведёт?

Я прищурилась в сторону восходящего солнца:

– Пора возвращаться. Прошу на борт, Систель. Больше я вас в эту дыру не отправлю. Думаю, что из финансирования, выделенного на обустройство моих покоев, можно покрыть большую часть расходов... Роскошь там не требуется, только функционал и надёжность.

Мы вернулись обратно незамеченными. Во всяком случае, я на это надеялась. Отчаянно хотелось спать, но разве Владыка, да ещё новоиспечённый, может себе это позволить? Врагу не пожелаешь такой чести – быть правителем. Я жевала мягчайшую булочку, не замечая вкуса, и с тоской вспоминала дом.

– Ассен!

Тод на запястье коротко дрогнул:

– Госпожа?

– Мы улетаем. На остров.

Он возник в проёме распашных дверей трапезной в разгар позабавившей меня сцены объяснения секретарю Совета, что встреча переносится на послеобеденное время. Побеспокоить меня дозволялось только Айерану, и только в том случае, если под Отороном вдруг разверзнется бездна.

Наш тонгон летел над самыми волнами. Море было неспокойным, таким же неспокойным, как мои чувства. Следом летела ещё одна машина. В ней – четверо гойдин. Одиночество стало непозволительной роскошью.

– Ты изменилась, Мари. – Ассен смотрел на панель перед собой, словно автопилот нуждался в его внимании.

– И? Тебя это пугает? Радует? Раздражает? Разве тебе не всё равно? Я справляюсь со своей ролью, не так ли?

Я понимала — ещё пара слов, и слёзы неизбежны. Там, в Отороне, я держалась за тот самый «кузов» в который полезла, пусть и не совсем понимая, что делаю, но здесь, в уютной тишине кабины, между морем и небом, рядом с ним, была беспомощна.

Он повернулся. До чего же красив. Чёрт бы побрал эту дикую, хищную мужскую красоту!

– Мне это нравится.

Я вспыхнула. То, как он это сказал... Понятия не имею, что отразилось на моём лице, но взгляд его изменился, лицо закаменело.

Дальше продолжил говорить гойдин. Не тот гойдин, который – «да, госпожа?», а тот, что выходил из кабинета Вергна, с руками в крови по локоть. Тот, которого я не раз видела перед рассветом на галерее, сосредоточенно упражняющегося со своим странным, изогнутым ножом...

– Нет. – И это «нет» было жёстким, словно удар в лицо. – Не строй иллюзий.

Мне бы расплакаться, а я чуть не расхохоталась! Наверное, Ассен был прав. Я изменилась. Ну как, скажите, можно расстраиваться, понимая, что впервые за все эти месяцы, он повел себя со мной, как мужчина – с женщиной? Он имел право на причины, по которым меня оттолкнул. Да пожалуйста, сколько угодно! Всё остальное странно измельчало перед единственным фактом – я больше не была ему безразлична.

e-max.it: your social media marketing partner

Добавить комментарий

Уважаемый читатель!
При конкурсном голосовании просим оценить текст, поставив оценку от 0 до 10 (только целое число) с обоснованием этой оценки.

Помним: 0 — 2: работа слабая, не соответствует теме, идея не заявлена или не раскрыта, герои картонные, сюжета нет;
3 — 4: работа, требующая серьезной правки, достаточно ошибок, имеет значительные недочеты в раскрытии темы, идеи, героев, в построении рассказа;
5 — 6: работа средняя, есть ошибки, есть, что править, но виден потенциал;
7 — 8: хорошая интересная работа, тема и идея достаточно раскрыты, в сюжете нет значительных перекосов, ошибки и недочеты легко устранимы;
9 — 10: отличная работа по всем критериям, могут быть незначительные ошибки, недочеты

Комментарии   

 
# Fire Lady 31.07.2019 21:46
Комментарий инквизитора

Доброго времени суток

Эти главы более четкие и последовательные по изложению. Читаются легко, без вопросов к поведению персонажей.
В главах много событий, есть и эмоциональные, и даже драматические. Происходит много всего и хочется узнать, как же будут развиваться события.
Персонажи раскрываются. Ассен стал более понятным. Даже изменение лица, от которого ведется повествование, не усложнило восприятие. Мне показалось, что в первой части тоже надо добавить главу от имени Ассена, чтобы сделать события более объёмными.
Романтические отношения не развиваются, но похоже, что оба персонажа уже осознали, что влюбились. Такая неторопливость, как и кажущаяся невозможность их отношений, играет тексту во благо.

Тапки:
«Он прихватил гранёную бутыль легкого вина и пару тяжёлых бокалов.» – «Он» в самом начале главы лучше заменить на «Ассен».

Иногда встречаются слишком усложненные конструкции. Например: «Даже когда она была всего лишь маленькой девочкой, она уже являлась Наследницей Владыки.» – «С рождения она была Наследницей Владыки» или «В четыре года она стала Наследницей Владыки»

«Попала я или нет, но ударила больно.» – если ударила, то по определению уже попала – «Попала я или нет» не нужно.

Удачи и вдохновения ))
Ответить | Ответить с цитатой | Цитировать
 
 
# Dreamer 31.07.2019 22:14
Спасибо, дорогая Леди! Как приятно, что вы к ней вернулись! Я обязательно выложу продолжение, и собираюсь вернуться к завершению этой работы...
Ответить | Ответить с цитатой | Цитировать
 

Личный кабинет



Вы не авторизованы.

Поиск

trout rvmptrout rvmp

Новое на форуме

  • Нет сообщений для показа